Текст книги "Шипы и розы (Шепот роз)"
Автор книги: Тереза Медейрос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)
Тереза Медейрос
Шипы и розы (Шепот роз)
ПРОЛОГ
Шотландия, 1718 год
Сабрина Камерон придвинула лицо к пышной чайной розе – любимому цветку матушки. Мельчайшая пыльца защекотала ноздри, девочка сморщила вздернутый носик, громко чихнула, прикрыла рот пухлой ручкой и залезла поглубже в аккуратно подстриженную живую изгородь.
Нужно надежно спрятаться. С минуты на минуту появятся Макдоннеллы, и если ненароком попадешься им на глаза, несдобровать. Не успеешь и оглянуться, как эти грозные враги Камеронов съедят тебя на ужин.
В предвкушении грядущих событий сердце Сабрины замирало от сладостного ужаса. Большую часть своей коротенькой жизни девочка провела в зловещей тени Макдоннеллов. Вечерами при свете свечей она подслушивала, как перешептывались братья, рассказывая друг другу байки о вселяющих ужас великанах, наполовину людях, наполовину животных. Огромные, заросшие густой шерстью существа ходили на двух ногах и одевались только в невыделанные звериные шкуры. Ребятишки из прилегающего к замку селения Камерон-Глен дрожали от страха перед ними, и даже взрослые мужчины не решались далеко уходить от дома с наступлением сумерек.
В темные безлунные ночи, когда сторожевые собаки повизгивали и выли у стен замка, это означало, по словам взрослых, что по лесам бродят Макдоннеллы в поисках непослушных мальчишек и девчонок, которых можно было бы утащить в свое логово.
Сабрина раздвинула листья и выглянула наружу. В конце дорожки, посыпанной гравием, стояла на коленях матушка, разрыхляя почву вокруг розовых кустов серебряным садовым совком. На зачесанных вверх волосах играли красными бликами солнечные лучи, с трудом пробивавшиеся сквозь низко нависшие темные облака, предвещавшие дождь. На брошенной в стороне шали мирно спали, свернувшись в тугой клубок, щенки мопса.
Мирную тишину внезапно нарушили зычные крики и топот ног, с шумом распахнулись железные ворота, и в сад ввалились братья Сабрины. Брайан восседал на плечах Александра, подстегивал его прутом и громко отдавал команды. Алекс ржал, как заправская лошадь, стучал ногами о землю, а потом распрямил спину и сбросил седока. Оба упали на сочную траву, сцепились и покатились кубарем прямо к материнской юбке. Элизабет Камерон распутала живой клубок с мастерством, рожденным десятилетней практикой, приподняла мальчишек над землей и слегка встряхнула.
– Следовало бы вас хорошенько стукнуть лбами. – От раздражения ее акцент англичанки из знатной семьи стал заметнее обычного. – Сами подумайте, какой пример вы подаете своей маленькой сестре?
Элизабет принялась оттирать пятна, оставленные травой на коленях клетчатых брюк, а Брайан в ответ сплюнул на ладонь и старательно соскреб кусочек грязи со щеки матушки. Алекс же вытянулся по стойке «смирно» и с важностью объявил:
– Отец велел передать, что Макдоннеллы на подходе.
Брайан искоса взглянул на подрагивавшие кусты изгороди и добавил:
– Говорят, наш гость изрядно проголодался. И на обед предпочитает маленьких девочек с черными волосами.
Сабрина сразу же вылезла из кустов и засыпала братьев вопросами:
– А вы его видели? Это правда, что он весь зарос волосами с головы до пят?
– Конечно, а еще у него изо рта торчат длинные острые клыки, и с них капает кровь. – Для пущей убедительности Алекс согнул пальцы как когти и оскалил зубы.
– Алекс! – строго одернула его матушка. – Перестань забивать голову сестры всякой ерундой!
– Вот именно. Слушай матушку, парень! – прогремел знакомый бас, и все дружно повернули головы. – У моей принцессы уже в ушах звенит от вашей болтовни.
– Папа! – Сабрина опрометью бросилась к мужчине, стоявшему в воротах.
Казалось, весь сад заполнила внушительная фигура Камерона, на лету подхватившего дочь. Она была так похожа на отца, что казалась его крошечной копией. Синие глаза девочки сверкали в обрамлении темных ресниц. Сабрина чмокнула отца в бороду, а тот подмигнул жене поверх кудрявой головки дочери.
Сабрина потянула отца за ворот камзола:
– Папа, это правда, что у Макдоннеллов на ступнях волосы, а столовые ложки из человеческих ребер?
Алекс толкнул Брайана локтем в бок, и оба залились смехом.
– Давай подождем, пока появится наш гость, и ты сама у него спросишь, – предложил глава семьи, кинув предостерегающий взгляд на сыновей. – А до тех пор советую не доверять слухам, которые распускают всякие юные идиоты.
Камерон бережно опустил дочь на землю; девочка собралась было поделиться с ним своей самой заветной надеждой относительно Макдоннелла, но отец уже направился к жене.
– Я бесконечно благодарен тебе, Бет, за то, что ты согласилась принять мальчика в наш дом. – Он коснулся губами ее подставленных для поцелуя губ. – Если Макдоннелл способен доверить мне своего сына на целое лето, возможно, со временем он научится верить мне и во многом другом.
– Отец велел нам быть добрыми к мальчику. – Алекс потыкал палкой в дождевого червя. – Еще он сказал, что мы обязаны достойно принять гостя и никогда не упоминать, что его отец – грязный предатель и способен зарезать человека во сне, вспороть живот, а кишки…
Поймав возмущенный взгляд жены, Камерон зажал Алексу рот ладонью.
– Ничего подобного я не говорил. Наверное, он это где-то подслушал.
Воспользовавшись временной беспомощностью брата, Брайан ущипнул его за ногу. Алекс вырвался из рук отца и бросился на Брайана, размахивая кулаками. Сабрина попятилась от братьев, оступилась, упала на щенков, и те зашлись в испуганном визге.
Лежа на траве, Сабрина первой увидела незнакомого мальчика. Он стоял, застыв, как статуя. И совершенно неизвестно было, когда он появился и сколько времени наблюдает за их семейной сценой. Судя по тому, как гость набычился, видимо, достаточно долго.
Любопытство взяло верх над страхом, девочка приподнялась и принялась разглядывать мальчика. У этого Макдоннелла действительно была масса волос, свисавших ниже плеч спутанными светлыми прядями. Наброшенная на плечи шкура не выглядела свежесодранной, и с нее не стекала кровь, зато была истрепанной и изношенной до пролысин. Лицо мальчика было в потеках грязи и пота, а босые ноги покрывал толстый слой пыли. С плеча свисала потертая сумка. В целом данный представитель клана Макдоннеллов не производил впечатления слишком свирепого существа, решила Сабрина и подползла ближе. Но по мере приближения была вынуждена изменить свое мнение.
Паренек напомнил ей дикого зверя, загнанного в угол, и потому особо опасного. В его позе чувствовался скрытый вызов. От Макдоннелла исходил резкий запах, и Сабрина сморщила носик. Пахло свежей землей и солнцем, как если бы мальчик провел не одну ночь под соснами, зарывшись в осыпавшуюся хвою. На бронзово-загорелом лице мрачно сверкали глаза цвета зелени солнечной поляны в летний день. А в глубине их светился острый ум.
Сабрина вскочила на ноги, приблизилась к гостю и неуклюже присела в реверансе.
– Здравствуй, мальчик. Добро пожаловать в дом Камеронов.
Алекс и Брайан перестали размахивать кулаками, примолкли щенки, воцарилась полная тишина. Молодой Макдоннелл горделиво вскинул бровь, но не удостоил Сабрину даже взглядом, словно она была червяком, ползающим в грязи у его ног.
Щеки Сабрины вспыхнули от обиды. Положение спас отец. Руки Камерона легли на плечи дочери.
– Моя дочь предельно точно выразила наши чувства. Я сам бы лучше не мог сказать. Добро пожаловать в дом Камеронов, мой мальчик.
– Я вовсе не ваш! – рявкнул мальчик. – Мое имя – Морган Тейер Макдоннелл, я сын Ангуса Макдоннелла и наследник вождя клана Макдоннеллов.
Он сумел столько раз помянуть Макдоннеллов в одном предложении, что это произвело на Сабрину огромное впечатление. Мальчишка стоял так прямо, что у девочки от сочувствия даже заболела спина. Сабрина неуверенно улыбнулась гостю. Макдоннелл отвел глаза. Брайан и Алекс тем временем внимательно разглядывали его, но не враждебно, а с живым интересом.
– Надеюсь, ты окажешь нам честь и будешь считать замок Камеронов своим домом до осени, – сказал отец Сабрины.
– Скорее бы она наступила, эта осень, – процедил сквозь зубы гость.
Хозяин замка открыл было рот, но Элизабет знаком призвала его к молчанию. Она единственная заметила, что Морган сцепил зубы, стараясь не показать, как дрожит у него подбородок.
Элизабет подошла к мальчику и нежно коснулась рукой его щеки:
– Мне кажется, сынок, что ты уже скучаешь по матери и отцу.
Он оттолкнул ее руку.
– Нет у меня никакой матери, и замена ей не понадобится, а уж англичанка и подавно.
Паренек не вздрогнул, когда на него упала тень Камерона, и остался стоять, вытянувшись во весь рост. Ему пришлось задрать голову, чтобы взглянуть в лицо Камерона, и глаза его обожгли хозяина замка холодным зеленым огнем. Брайан и Алекс захихикали. Сабрина прикрыла глаза руками, растопырив пальцы, чтобы видеть, как гостю надерут уши за непозволительную грубость.
Но грозно нахмуренный лоб отца медленно разгладился, Камерон улыбнулся и погладил мальчика по голове; тот от неожиданности даже не успел уклониться от ласки.
– Ты говоришь как истинный Макдоннелл, парень. Рожденный и воспитанный воином, совсем как твой отец. Ты будешь служить Камеронам достойно.
– Я служу только Макдоннеллам, – мальчишка затрясся от ярости. – Я ненавижу Камеронов.
Хихикание Брайана и Алекса переросло в громкий хохот. Морган развернулся в их сторону, стиснув кулаки.
– Не смейте смеяться над Макдоннеллом, сосунки! Я вам все зубы повышибаю.
Угроза развеселила мальчишек еще больше. Они зашлись в смехе, схватившись за бока. И прежде чем успели вмешаться старшие, Морган стрелой вылетел из сада, оставив изумленных Камеронов перед воротами.
– Мальчик! Мальчик! – крикнула вслед Сабрина. Если Макдоннеллу не понравились Брайан и Алекс, то он, возможно, согласится подружиться с ней – просто потому, что она девочка.
Не говоря больше ни слова, Сабрина прорвалась сквозь кусты, перелезла стену и бросилась за беглецом.
– Сабрина! – воскликнула Элизабет.
– Не останавливай ее, – Камерон взял жену за руку. – Если кому-то и удастся укротить разгневанного Макдоннелла, то только нашей дочурке.
Властитель клана Камеронов схватился за край стены, подтянулся и проводил глазами две маленькие фигурки, бегущие по лугу.
– Да поможет тебе Бог, принцесса, – прошептал Камерон. – Боюсь, на этот раз тебе понадобится все его могущество и все твое очарование, чтобы добиться своего.
– Мальчик! Подожди, пожалуйста, мальчик! Подожди меня.
Сабрина не могла угнаться за длинноногим Макдоннеллом. Солнце скрылось за темными тучами, и мальчишка казался черной точкой, мелькавшей у лесной опушки. Сабрина мысленно добавила к талантам нового знакомого способность быстро бегать и плашмя свалилась в траву, оцарапав колени. Опасаясь, что скоро начнется дождь, она кое-как встала и затрусила к лесу под защиту развесистых дубов. Под ногу попался корень, девочка споткнулась, покатилась под уклон и оказалась на дне канавы. Юбка Сабрины задралась выше головы.
– Неужели все Камероны такие глупые и упрямые, как ты?
Сабрина выглянула из-под юбки. Морган Макдоннелл стоял над ней, скрестив руки, и презрительно разглядывал то, чему следовало быть скрытым под одеждой девочки. Она оправила юбку и протянула руку:
– Помоги, пожалуйста, мальчик.
Он помог ей встать, потом вытер ладонь о грязную рубаху, словно прикосновение к девочке запачкало его.
– Меня зовут не мальчик. Я…
– …Морган Тейер Макдоннелл, – поспешно вставила Сабрина. – Сын Ангуса Макдоннелла и наследник главы клана. Ты служишь только Макдоннеллам и ненавидишь всех Камеронов. А я – Сабрина, дочь Дугала Камерона.
– Сразу видно, – голос Моргана был пропитан злостью. – Ты как две капли воды похожа на этого дьявола.
Сабрина наморщила лоб, силясь найти нечто такое, где бы их интересы могли совпадать.
– Тебе червяки нравятся?
– Нет.
– А жуки?
– Воины такими пустяками не интересуются.
Сабрина задумалась. Брайан и Алекс еще как интересовались червяками, жуками и пауками, которых с удовольствием подсовывали ей в постель. Может, спросить, действительно ли у него растут волосы на ступнях? Но суровый вид мальчика не располагал к подобным вопросам – глаз его было не разглядеть под опущенными густыми светлыми ресницами.
– Тогда что же тебе нравится?
– Мечи, пистолеты, кулачные бои. – Его сжатые губы раздвинулись, обнажив ровные белые зубы, клыков среди них не наблюдалось. – И всегда побеждать.
Слова Моргана произвели на Сабрину должное впечатление, и, приободренная его улыбкой, она тронула мальчика за руку.
– Вот и хорошо. Думаю, мы подружимся. Ты уже мне ужасно нравишься.
Морган уставился на крохотные пальчики, поглаживавшие его руку. За всю свою жизнь он не знал никого, кроме своих соплеменников и их врагов. Противоречивые эмоции отразились в его зеленых глазах. Потрясение. Страх. Неуверенность. Тоска по человеческому теплу.
Морган резко отдернул руку.
– Я тебе не друг. И ты мне совсем не нравишься.
Улыбка дрогнула на губах девочки, но не исчезла.
– Конечно же, я тебе нравлюсь. Я всем нравлюсь. Папа говорит, что я способна очаровать рысь.
Глаза Моргана потемнели. Сабрина невольно сделала шаг назад.
– Ты и впрямь ничего не понимаешь, – убежденно заявил Морган. – Ты мне не нравишься. И братья твои мне не нравятся. И, уж конечно, мне не нравятся твоя мамаша-англичанка и твой богатый отец, будь он проклят.
На глаза Сабрины навернулись слезы. С малых лет ее все обожали, и она просто не могла понять, откуда у мальчишки столько злости. Его слова нисколько не походили на добродушное поддразнивание, которым порой донимали ее братья.
– Можешь реветь сколько угодно, – махнул рукой Морган. – Чего еще ждать от такой глупой малявки.
– Я не малявка! Мне уже шесть лет!
Морган угрожающе шагнул к девочке, но она не сдвинулась с места. Тогда он легонько толкнул ее в грудь, и Сабрина села в опавшие листья. По лицу ее побежали слезы. Но она тут же встала, вытирая глаза и с усилием сдерживая рыдания. Потом начала карабкаться из канавы и сквозь прерывистое дыхание проговорила:
– Папе не понравится, что ты меня толкнул.
Морган издевательски расхохотался.
– Конечно, не понравится. Давай беги к своему папочке, принцесса. Ябедничай на меня. Скажи отцу, что этот наглый мальчишка тебя толкнул и ранил твою камероновскую спесь. Может, он бросит меня в темницу, чтобы я сгнил, как мой дед, которого упек за решетку твой дед. Или велит меня обезглавить, как Юстас Камерон поступил с Лахланом Макдоннеллом.
Сабрина остановилась, выпрямилась, с достоинством повернулась к мальчишке и глянула ему прямо в лицо:
– О нет, Морган Макдоннелл. Я не маленькая и ябедничать не собираюсь. Что бы ты ни сделал, я все равно никому не пожалуюсь. И, клянусь, ты больше никогда не заставишь меня плакать. Пусть я буду жить вечно, но ни слезинки не пролью из-за такого гадкого мальчика. Ты… ты… – В ее ограниченном запасе обидных прозвищ просто не находилось слова, достаточно оскорбительного для этого наглеца. – Ты настоящий Макдоннелл!
Она выбралась из канавы, хватаясь за корни и ветки, чтобы не скатиться обратно к ногам Моргана, а вдогонку неслась ругань по-гэльски, в которой девочка, к счастью, не понимала ни слова.
Первые тяжелые капли застучали по земле, и Сабрина припустилась бежать. Раскат грома поглотил рыдания Моргана. Будущий глава клана Макдоннелл обхватил тонкими руками ствол дерева и плакал, как ребенок, и слезы его смешивались со струями дождя.
Дугал Камерон грел ноги у огня камина, когда в гостиную ворвалась дочь. Вся мокрая, оставляя влажные следы на драгоценном восточном ковре, девочка бросилась к отцу.
– Попала под ливень, ненаглядная?
Она молча кивнула, ударившись головой о его подбородок. Дугал крепко прижал к груди дрожащий теплый комочек и дал дочери время успокоиться. Он было испугался, что Сабрина сотрясается от плача, но, когда она подняла лицо, ее глаза были сухими и гневно сверкали.
– Надо было надрать ему уши, папа. Он очень плохой мальчик.
– Вполне возможно, принцесса. Но Макдоннеллы вообще не отличаются ангельским нравом. Думаю, мальчишке требуются любовь и понимание значительно больше, чем хорошая трепка.
– Не хочу тебя расстраивать, но любить его я не смогу, – хмуро призналась Сабрина.
– Может, это и к лучшему, – усмехнулся в ответ Дугал. – У парня такое лицо, что с годами недостатка любви он не будет испытывать.
– Я люблю тебя, папочка. И ты всегда будешь у меня самый любимый. – Сабрина крепко обняла отца за шею и поцеловала.
Дугал зарылся подбородком в шелковистые кудри дочери; ему очень хотелось бы уберечь девочку от трудностей жизни и жестоких мук любви.
– Это не так, принцесса, – мягко сказал он, – но мне очень приятно, что ты так думаешь. Очень приятно.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
Шотландия, Северный район, 1730 год
– Какдоннеллы приближаются! Берегитесь! Спасайтесь!
Тревожные крики сотрясали Камерон-Глен. Мирно дремлющее в тени высоких гор селение сейчас напоминало растревоженный муравейник. По узким улочкам, мощенным булыжником, суматошно метались испуганные люди, не зная, кого прятать в первую очередь – детей или домашнюю скотину. Эта проблема, видимо, не волновала циника, развалившегося на стуле с дымящейся трубкой в зубах. Он медленно, с наслаждением затянулся и мрачно заявил, что для Макдоннелла, ежели он в амурном расположении духа, абсолютно все равно, кто ему попадается – девица или овца.
Немногие, кто мог позволить себе такую роскошь, как занавески на окнах, торопливо задергивали их. Отовсюду доносился перестук молотков: забивали досками крест-накрест двери и окна. На собственном горьком опыте жители Камерон-Глен знали, что появление Макдоннеллов не сулит ничего доброго, и принимали надлежащие меры предосторожности.
Два шотландских клана – Камероны и Макдоннеллы – враждовали так давно, что никто не помнил, с чего все началось. Для жителей селения кровные враги их лорда и владельца окрестных земель оставались скорее мифической угрозой, чем реальными людьми. В течение десятилетий Макдоннеллы бесчинствовали и грабили не открыто, а исподтишка. Если девушка возвращалась с прогулки по горам в мятой одежде и с остекленевшими глазами, а со временем у нее начинал расти живот, соседи только понимающе переглядывались. Они точно знали, откуда у нее ребенок с такими рыжевато-каштановыми волосами.
– Тогда я был еще совсем мальцом, но, пока жив, не забуду, как Макдоннеллы в последний раз прошли по Камерон-Глен, – просвещал группу скованных страхом детишек высохший древний старик, стоявший на коленях посреди улицы. – Огромные, просто великаны, ростом выше восьми футов, а ляжки – как стволы деревьев. – Насмерть перепуганная девчушка спрятала усыпанное веснушками лицо на груди старика. Тот понизил голос до шепота. – И с пояса у каждого свисали жуткие трофеи – отрубленные головы Камеронов.
Детвора зашлась в восторженном визге. Увлеченный собственной страшной сказкой, старик бросил зловещий взгляд в сторону каменной башни старинного замка, вздымавшейся над деревянными пристройками, как громадный гриб. Старик знал, что на этот раз Макдоннеллы заявятся не для битвы, а на званый банкет. Но зачем понадобилось Дугалу Камерону приглашать своих заклятых врагов в дом, если доподлинно известно, что они с большим удовольствием сожрут его благородное семейство, нежели предложенные яства?
Заскорузлой ладонью старик погладил девочку по голове и глухо пробормотал:
– Глупо, очень глупо поступает наш сиятельный лорд. Видать, окончательно спятил.
В тот момент обитатели замка вполне могли разделить мнение старика. К приезду гостей готовились в атмосфере тягостного ожидания, повсюду сновали слуги и домочадцы, унося в дальние помещения наиболее ценные вещи. В гостиную, где царил полный хаос, стремглав вбежала Сабрина. Она только что выполнила поручение матушки: припрятала в кладовой среди провизии и напитков серебряный чайный сервиз. С ходу она налетела на старую собачонку, свернувшуюся клубком возле камина. Пес оскалил пасть, продемонстрировав единственный оставшийся клык, и зарычал.
– Извини, Пагсли, – Сабрина наклонилась и поправила украшенный драгоценными камнями ошейник песика.
– Не желаю, чтобы эти босоногие горцы истоптали мои ковры, – объявила Элизабет Камерон. Она решительно опустилась на колени прямо на каменном полу, нисколько не заботясь о своих шелковых юбках, и принялась скатывать роскошный персидский ковер.
– Не волнуйся, матушка. – Брайан удобно облокотился на перевернутое золоченое кресло эпохи Людовика XIV и старался игнорировать Алекса, взывавшего о помощи. Брат согнулся в три погибели под тяжестью сундука времен королевы Елизаветы, изукрашенного причудливой резьбой. – Гостей не будет. Перемирие держится почти месяц. Лишенные возможности перерезать нам глотки, Макдоннеллы к настоящему моменту наверняка занялись друг другом. Так что я предрекаю их полное взаимоуничтожение через… – Брайан достал из обшитого кружевами кармана золотые часы, – …через три часа и семнадцать минут.
– Меня удивляет, как они вообще до сих пор не вымерли, – вмешался Алекс, опуская сундук на пол в опасной близости от начищенных до зеркального блеска ботинок Брайана. – С их внутрисемейными браками… Говорят, у них женщины общие…
– Алекс! – Элизабет кашлянула, кивнув в сторону Сабрины, жадно ловившей каждое слово брата.
Хотя старший сын был на голову выше матери, он отлично знал, когда следует придержать язык. На вид изнеженная и хрупкая, Элизабет обладала железным характером. Хотя в ее огненных волосах уже появились седые пряди, английское жесткое воспитание по-прежнему давало себя знать.
– Не брани его из-за меня, – вступилась за брата Сабрина. – Между прочим, сегодня утром одна наша судомойка научила меня новой песенке.
Девушка сложила руки за спиной, как ее учили делать при выступлениях перед гостями, и запела:
По горам и долам скачут Макдоннеллы с пиками наперевес.
Длинные пики у Макдоннеллов, но не длиннее, чем их…
– Сабрина! – в негодовании воскликнула матушка.
– …Их носы, – торопливо прочирикала Сабрина. Алекс сдержал улыбку и зааплодировал.
– Матушка, нашим гостям просто повезло. Сестренка вполне может развлечь их сегодня после ужина.
– Моя бы воля, Сабрину следовало бы запереть в ее спальне на то время, пока эти грубияны будут в нашем доме, – сурово заметила Элизабет.
Сабрина знала, что матушка с огромным удовольствием продержала бы дочь взаперти до весны, когда предстояло отправиться в Лондон. Элизабет втайне лелеяла мечту, что весельчак дядюшка Вилли подыщет Сабрине жениха, предпочтительно сельского священника, который не смог бы разыскать горные районы Шотландии ни на одной географической карте.
– Похоже, Макдоннеллы славятся не только своим искусством в бою, – сухо вставил Брайан.
– Как и ты, дорогой братец, если правду говорят о твоей пассии из деревни, – шепнула на ухо Брайану Сабрина. Тот попытался дернуть ее за локон, но сестра успела отпрыгнуть. – Матушка, а правда ли, что старый Ангус Макдоннелл в свое время за тобой ухаживал?
– Так и было, – Элизабет улыбнулась. – Кавалер попался на редкость галантный и щедрый. Предлагал мне свое черное сердце и говяжий бок в придачу. Причем мясом, я подозреваю, разжился за счет Камеронов – угнал корову. С тех пор меня не покидает чувство вины. Ведь когда я отдала предпочтение вашему отцу, это нарушило перемирие, которое длилось… – Элизабет подсчитала на пальцах, – почти шесть часов.
Из гостиной появилась кузина Энид, приехавшая погостить из Лондона. Она несла две великолепные китайские вазы времен династии Минь, доставленные в Шотландию из Пекина в целости и сохранности, несмотря на бурные моря и жуткие дороги. Но на этот раз вазам не повезло. Раздался стук и звон разбитого стекла, сопровождаемые горестным «О Господи!». Сабрина поморщилась.
Тяжело вздохнув, Элизабет присела на корточки и огляделась. Лишенное ковров и безделушек, помещение приобрело облик былых лет, когда служило не элегантной гостиной родового поместья, а штабом обороны древней крепости.
Ее хозяин Дугал Камерон в данный момент инструктировал во дворе слуг на счет того, как нужно себя вести, чтобы обитатели замка смогли пережить этот вечер. Достаточно опрокинуть на стол винный бокал или просыпать содержимое солонки, и может последовать кровавая бойня, способная разрушить иллюзию цивилизации, созданию которой посвятила всю свою жизнь Элизабет Камерон. С тем же упорством она добивалась благовоспитанности от своих детей и даже сделала, казалось, невозможное: вырастила на скудной почве Шотландии любимые сорта английских роз.
Однако сейчас ее мучили дурные предчувствия, и плохое настроение хозяйки дома передавалось домочадцам. Сабрина решила переключить внимание матушки на приятные воспоминания, взяла хрустальную бельмонтскую розу из вазы на каминной полке и предложила спрятать ее вместе с другими легко бьющимися предметами в кладовке. – Нет, принцесса, – улыбнулась Элизабет, – в кладовке розе не место. Ведь это подарок моему отцу от короля Джеймса за победу в битве при Седжмуре, позволившую монарху сохранить корону. Но ты права, оставлять здесь хрупкие вещи негоже. Отнеси розу в башенную светелку. – Воспрянув духом, Элизабет с новой энергией принялась раздавать команды: – Брайан, лентяй, пошевелись и помоги Алексу вынести сундук, а ты, Энид, перестань хныкать, иначе я напишу Уильяму, что его дочка выросла плаксой.
Довольная, что матушка приободрилась, Сабрина отправилась по крутой винтовой лестнице на верх башни, вертя в руке гладкую ножку бельмонтской розы, которая всегда ее завораживала. Хрупкая и элегантная, ручной работы, она сверкала огнем в лучах солнца, проникавшего сквозь узкие окна. Добравшись до светелки, девушка кончиком пальца тронула изящный лепесток. Неожиданно сердце Сабрины сжалось от непрошено нахлынувших воспоминаний.
Пять лет кряду в летние месяцы над Сабриной витала тень Моргана Макдоннелла, а с ним и постоянное ожидание какой-нибудь очередной пакости. В любую минуту за шиворот мог свалиться мохнатый паук; бегать по садовым дорожкам было просто опасно, потому что можно было споткнуться об ногу Моргана, внезапно выставленную из кустов. Но самый тяжелый удар ждал Сабрину в то лето, когда ей исполнилось восемь лет и когда Морган подружился с ее братьями и вовлек их в свои проказы. С тех пор безнадежное восхищение этим высоким горделивым мальчиком подобно тяжелому камню было похоронено в тайных глубинах сердца Сабрины.
Когда Морган отметил свое шестнадцатилетие, отец велел ему вернуться домой, после того как один из Макдоннеллов напоролся на кинжал при попытке украсть принадлежавшую Камеронам овцу. Сабрина провожала глазами друга детства до ворот и не могла понять, почему к глазам ее подступают слезы. Казалось бы, сбылась ее заветная мечта: Морган Макдоннелл больше не вернется в дом Камеронов. Ни следующим летом, никогда. И вот сегодня вечером все должно измениться.
Сабрина бережно положила розу на бархатную подушку поверх клавесина матушки и задумалась. Вполне возможно, Моргана нет в живых. То ли предательски зарезал один из родственников, то ли пристрелил в постели своей жены ревнивый фермер. Когда ему не было еще и пятнадцати, на широкоплечего парнишку с полусонными зелеными глазами уже начали заглядываться служанки, и он не скрывал к ним интереса. Зато к Сабрине выказывал лишь холодное презрение.
Девушка подошла к окну, и ее взору открылись зазубренные горные хребты. Вершины их покрывали снежные шапки. Возможно, Макдоннеллы уже покинули свое логово и спускаются по крутым тропам к замку Камеронов. Нет ли среди них единственного сына Ангуса Макдоннелла?
Сабрина зябко повела плечами. Хотелось бы надеяться, что ни ей самой, ни ее отцу не придется платить за мир слишком дорогой ценой.
Как только позади осталась прохладная тень горы, Морган Макдоннелл пришпорил коня и пустил в галоп. Солнечные лучи прорвались сквозь облака и залили ярким светом зеленую долину, и приходилось щуриться, чтобы разглядеть дорогу впереди. Морган склонился над гривой, понукая верного Пуку, и летел, будто на крыльях, с наслаждением вдыхая запах вереска, растоптанного копытами. Казалось, еще одно усилие, и он сможет всех обогнать и вырваться далеко вперед, на волю.
– Морган! Морган, мой мальчик! Куда это так спешит мой сын, черт его побери?
Заслышав окрик отца, Морган натянул поводья. Его вовремя остановили. Макдоннеллу не место в этом мире широких долин и необъятных небес. Макдоннелл может скакать вечно на быстром коне, но от себя не уйти. Горные вершины – вот его прибежище и его тюрьма, единственный родной дом. Морган вернулся на тропу и втиснулся между конями двух своих переругавшихся соплеменников.
– Эй, Морган, этот мерзавец украл мой сыр. Ты не против, если я его пристрелю? – поинтересовался кузен Рэналд, доставая пистолет.
От своей матери-цыганки Рэналд унаследовал сверкающие темные глаза и волосы цвета воронова крыла. При встрече с ним люди обычно оглядывались, не веря своему первому впечатлению: просто не могло быть, чтобы этот парень действительно был так хорош собой, как показалось. Рядом с ним Морган чувствовал себя полным уродом.
– Конечно, стреляй, – с улыбкой отозвался Морган. Рэналд взвел курок и прицелился в побледневшее лицо молодого воришки. – Если, конечно, ты не возражаешь, что потом я сверну тебе шею.
Рэналд, насупившись, опустил пистолет. – Черт побери, Морган, я за весь день никого не прикончил. У меня уже палец на курке не сгибается.
Бог наградил Рэналда броской внешностью, но не дал мозгов, так что винить его, по сути, не в чем, решил Морган. Завладев пресловутым куском заплесневелого сыра, Морган скормил его коню, а затем столкнул родственников головами с такой силой, чтобы у них еще долго звенело в ушах. Это был далеко не первый случай, когда приходилось применять силу для поддержания порядка среди драчливых Макдоннеллов, которые по пути к Камеронам вели себя как расшалившиеся дети. За последние восемь часов Морган трижды разнимал дерущихся, дважды пресекал попытки изнасилования и, наконец, похоронил дядюшку. Последний даже не удостоился чести быть убитым своим соплеменником, а просто напился до одурения и свалился с седла. Едва он ударился головой о скалу, как предприимчивые сородичи реквизировали его сапоги и кошелек. Морган копал могилу в гробовом молчании, а остальные, бурно выражая свое горе, осушили между делом бутылку старого виски и пожелали покойнику доброго пути в преисподнюю.
– Жаль твоего дядюшку, парень. Старина Кевин был славный малый, уж это точно! – крикнул один из мужчин, когда Морган двинулся вверх по каменистой тропе.
– Его звали Кервин, – хмуро прорычал Морган.
