Текст книги "Маленькие прелести (ЛП)"
Автор книги: Тереза Маммерт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
Дойдя до грунтовой дороги, я заметил Нат, она сидела на ступеньках своего крыльца, ее длинные загорелые ноги были вытянуты перед ней, а попу обтягивали такие короткие шорты, что их следовало запретить законом.
– Даже не знаю, хочу ли я знать, что ты там делал, – крикнула она мне игриво.
Оглянувшись на деревья, я направился к ее крыльцу.
– На самом деле ты этого не хочешь.
Ее язычок пробежал по нижней губе, от чего та заблестела на солнечном свете. Мое тело отреагировало, и впервые это не вызывало чувство вины. Я всегда знал, что Энни слишком хороша для меня, но знать это и услышать – слишком разные вещи.
– Хочешь потусуемся? – спросил я, делая вид, что не заметил, как ее глаза расширились. Она была полной противоположностью Энни. А я хотел доказать Аннабель, что достаточно хорош для кого-нибудь, или по крайней мере доказать это самому себе.
– У меня? – я указал подбородком в сторону моего дома, и она улыбнулась, поднимаясь с крыльца и отряхивая пыль со своей задницы.
– Твой папа дома? – спросила Нат, глядя на меня из-под длинных ресниц с ухмылкой.
Наклонившись поближе, я прошептал ей на ухо:
– Только ты и я, сладкая, – я подмигнул и сделал еще одну затяжку сигареты, наблюдая, как ее зубы вонзились в нижнюю губу.
Идя к дому, я не смог удержаться от взгляда на линию деревьев. Я не знал, возможно, Энни все еще была там, скрываясь в тени, а быть может, она уже вернулась в свой совершенный мир, защищающий ее от подобных мне людей. Повернувшись спиной к дороге, я опустил свою руку на миниатюрную спину Нат, и повел ее к себе в дом. Если Энни это видела, то я хотел бы чтобы она знала, что кто-то ценит меня.
Зайдя на кухню, Нат оглянулась на меня, не зная куда идти дальше. Открыв морозилку, я схватил бутылку Джека Дэниелса и поднял ее, показывая Нат. Она кивнула, и я взял содовую, чтобы было, чем запивать виски.
– Итак, – сказала Нат, подходя к стойке и опираясь на нее, пока я налил нам по первому шоту. – Почему ты так внезапно изменил ко мне свое отношение?
Я даже не поднял на нее взгляд, сглатывая образовавшийся в горле ком. Схватив свой стакан, я опрокинул его содержимое себе в глотку, после чего налил повторно.
– Просто дерьмовый день, – я поднял ее шот, и она приняла его из моих рук, при этом ее брови нахмурились.
– Ты же не собираешься заплакать, верно? – пошутила она, прежде чем проглотить свой напиток. Я закатил глаза, ненавидя тот факт, что единственного понимающего меня человека сейчас не было рядом. Я поднял стакан содовой, и Нат жадно его осушила. – Черт возьми. Это было нехило.
– Не говори так, – слова вырвались до того, как я успел себя остановить. Нат засмеялась, и я ощутил, как начал подыматься столь знакомый гнев.
– Не говорить что? Ты должно быть издеваешься надо мной, – она закатила глаза и я снова наполнил свой стакан.
– Это была плохая идея.
Я был уже пьян и от того хлопнул стаканом о столешницу сильнее, чем было необходимо.
– Эй... давай же. Прости меня. Я буду вести себя хорошо, – она оттопырила нижнюю губку и протянула свой стакан, чтобы я снова наполнил его. Вздохнув, я налил ей янтарную жидкость, при этом немного промахнувшись мимо стакана и попав ей на пальцы. И она снова выпила залпом свой шот. – Что не так?, – она пододвинулась ко мне поближе, так что ее бок был практически прижат к моему, и наклонилась через стойку.
– Ничего.
– Я серьезно. Мне хочется узнать, – Нат накрыла своей теплой рукой мою, переплетая наши пальцы.
Повернувшись к ней всем телом, я спросил:
– Думаешь, я плохой человек?
– Что?
– Неважно, – простонал я и выдернул руку из-под ее ладони. Я было двинулся мимо нее, но она остановила меня, опустив свою руку на мою голую грудь.
– Нет. Я имею в виду... Как ты можешь думать, что являешься плохим человеком? Я знаю, тебе нравится придираться ко мне и всякое такое, – она закатила глаза, – но ты поддерживал меня, когда мой дед умер.
Бросив взгляд на ее руку, я обратил внимание на ее глаза. Она использовала минимум макияжа, но на ресницах был нанесен густой слой туши, а на веках легкий намек на тени.
– Ты нуждалась в друге.
– Ну, а сейчас именно тебе нужен друг, – она пожала плечами, еще ближе пододвигаясь ко мне всем телом. Я накрыл ее руку своей, еще сильнее прижимая ее ладонь к своей разгоряченной коже груди.
– Я неисправим, – сказал я, чувствуя, как болит мое сердце от одной мысли об Энни. Мой взгляд опустился на губы Нат, они слегка приоткрылись, а ее дыхание участилось. Взяв мою вторую руку, она приложила ее поверх собственного сердца, так, чтобы я мог ощутить, как учащенно ее грудь подымается и опадает.
– Позволь мне попробовать, – прошептала она, становясь на носочки и прижимая свои губы к моим губам. Я скользнул рукой ей на талию и притянул еще ближе к себе, одновременно с тем, как ее руки переместились мне на шею.
Следующий час был смесью скольжения кожи об кожу и касаний, с помощью которых мы исследовали тела друг друга. Ночь сменилась от сумерек до тьмы так же быстро, как и почернела моя душа.
Кто-то пнул меня ногой, и от этого я проснулся. Отрыв глаза, я попытался сосредоточиться и понять, где нахожусь. Я лежал на диване, слава богу, в одиночестве. Со стоном сев, я вытер тыльной стороной ладони свой рот, отчаянно желая хоть немного воды.
– Поздняя ночь?
Я кивнул, хватая свою шляпу с пола и натягивая ее ну голову.
– Сейчас три утра. Тебе следует отправляться в постель.
Я снова кивнул, подавливая зевок.
– Ты только пришел домой? – спросил я, осматривая гостиную и задаваясь вопросом, куда подевалась Нат, но хвала вышним, она ушла.
– У нас был взлом и проникновение на Уолтон, а затем погоня, – простонал он, когда я уже поднимался по лестнице в свою комнату. Я упал ничком на свою кровать, даже не потрудившись снять покрывало. Голова пульсировала, а вспышки прошлой ночи захлестывали мое подсознание. Закрыв глаза, я заставил себя забыть о том, что мы сделали с Нат. Я был прав. Меня невозможно исправить.
Глава 8
Аннабель
– Итак, что же это? Ты шлюха, наркоманка, или может твоя мать заставляла тебя проделывать какие-то трюки, чтобы удовлетворить собственную зависимость? – Спросил Колин, окидывая меня холодным взглядом.
– Что? Нет. Ничего такого. Клянусь, – я заправила свои непослушные белокурые волосы за ухо и уставилась в пол.
Он посмотрел на меня подозрительно, и под его обвинительным взглядом я сжалась.
– Должно быть что-то.
– М-моя мама... хотела научить меня помогать другим в их нужде, – заикаясь сказала я, желая чтобы земля разверзлась и поглотила меня.
– Ты хочешь сказать, что вы с матерью были просто подобраны на улице и приведены сюда? Похищены?
– О, Боже, – моя рука взлетела ко рту, а сердце подпрыгнуло к горлу. Я знала, что что-то не так. – Он не позволит нам уйти, верно?
Он опустился на стул передо мной, сжимая свой подбородок между пальцами, и посмотрел на меня подозрительно долго. Почему его волновало так сильно то, что я не была грешной наркоманкой? И почему он так расстроился, испугался и запаниковал прямо сейчас?
– Ты даже не можешь сказать хоть одно матерное слово. Вы слишком все упростили для него, – он сердито покачал головой. – Здесь мы не молимся о слабых, мы охотимся на них.
– Ты останешься в кровати на весь день?
Я зевнула, потягиваясь и оглядываясь через плечо, так как до этого я лежала не на своей кровати. Колин прислонился к дверному косяку, его голова склонилась в сторону.
– Ты когда-нибудь научишься стучать?
– Закрывай дверь, если хочешь, чтобы я стучал, – рассмеялся он, заходя в мою спальню. – Скоро начнут прибывать гости. Так что собирайся.
– Я не чувствую себя в подходящем для этого состоянии.
Опираясь подбородком на кулак, я посмотрела на изголовье кровати, все еще погрязая в саможалости по поводу нашей с Джейкобом ссоры. Я писала ему несколько раз, прося прийти на вечеринку, и он нехотя согласился, но сейчас меня беспокоило то, как пройдет его встреча с моей семьей. Пальцы Колина обернулись вокруг моей голой лодыжки, и он начал вытягивать меня за ногу из кровати.
– Черт возьми! Отстань от меня, – я схватилась за стеганное одеяло, пока он продолжал стаскивать меня с матраса, от чего моя футболка поднялась высоко, оголяя живот.
– Много сил потрачено на подготовку этой вечеринки, – он обнял меня за талию и поднял с кровати, тогда как я брыкалась и вырывалась из его рук. – Так что перестань вести себя, как избалованная сучка и подготовься к вечеринке.
– Ты такой идиот!
Но он уже нес меня в ванную, после чего затолкал в душевую кабину и заблокировал собой дверной проем, я же безрезультатно стучала кулаками по его груди.
– Это не забавно. Выпусти меня отсюда.
– Есть один простой способ, – сказал он и с озорной усмешкой потянулся и включил на всю мощность кран. – И это мой способ.
– Ты мудак! – я прижалась к песчаной плитке, продолжая бороться, чтобы выбраться из-под струй холодной воды, на мне были одеты огромная белая футболка и темно-синие трусики, и все это сейчас полностью промокло. – Я все еще в одежде.
Тонкая ткань прилипла, очерчивая все мои изгибы, и я знала, что от воды она стала полупрозрачной. Мои зубы начали стучать, и я обняла себя за плечи, стараясь согреться.
Его взгляд прошелся по моему телу, и он засмеялся.
– Я же говорил тебе прекратить красть мои футболки, – он прищурил глаза, глядя на ушиб у меня на лице.
Я повернулась к нему спиной и стащила мокрую ткань с себя, после чего со всей силы бросила ее через плечо. Он словил футболку, когда та ударилась о его грудь, при этом ни на мгновение не разрывая со мной зрительный контакт.
Зазвонил звонок, и я подпрыгнула от неожиданности, в следствии чего чуть не поскользнулась.
– У тебя есть пятнадцать минут, – он закрыл дверь душевой кабины и ушел.
Глава 9
Колин
Я встретил Аманду возле дверей, забирая огромный упакованный подарок у нее из рук, я поцеловал ее в щеку.
– Это платье. Я подумала, может Энни захочет надеть его сегодня.
– Изящное, я надеюсь, – я посмотрел в ее глубокие, неестественно голубые глаза.
Она покрутилась передо мной, и я засмеялся, закрывая за ней дверь.
– Где именинница?
– Принимает душ. Мне бы тоже не помешало.
– Я вижу, – она взглянула на мокрое пятно на моей рубашке. – Хочешь, составлю компанию? – спросила она, застенчиво улыбаясь и приподнимая бровь.
– Пойдем, – я начал взбираться по лестнице, и Аманда последовала за мной. – Включай воду. А я пока положу твой подарок на кровать Энни.
Я отнес упаковку в ее комнату. Мне было слышно, что вода в душе все еще текла, и пара темно-синих трусиков валялась на полу возле душевой кабины.
Я опустил коробку и закрыл за собой дверь ее спальни, после чего пересек коридор. В моей собственной ванной уже тоже струилась вода, и Аманда была внутри. Я посмотрел на ее силуэт, сквозь тусклое стекло кабины, а затем снял свою рубашку через голову и стянул джинсы, бросив их на пол.
Шагнув в кабину, я прижал свой уже твердый член к ее заднице, при этом испустив гортанный стон. Последние несколько дней не отличались ничем особенным, но тем ни менее были стрессовыми. Коннор почти что не звонил, и сегодня вечером я был на краю. Мне нужно было сбросить немного напряжения.
– Давай испачкаемся, а после станем снова чистыми, – схватив ее за бедра, я толкнулся, сильнее прижимая свой пах к ее попке. – Положи свои руки на стену, – я пробежал губами по ее влажному плечу.
– Я хочу повернуться к тебе.
Было уже поздно скромничать, учитывая вещи, которые я делал с ней в прошлом, но она хорошо играла роль добровольной жертвы.
– Я хочу тебя прямо так, – прошептал я ей на ухо, отклоняя свои бедра назад и прогибая ее в талии. – Не убирай руки со стены.
Одной рукой я придерживал ее, а второй схватил свой член и разместил его напротив ее обнаженного входа. Я медленно толкнулся в нее и резко выдохнул в ее мокрые светлые волосы. Она застонала, когда я подался назад, почти что полностью выскользнув из ее киски, а затем резко и жестко толкнулся обратно. Аманда кричала от каждого грубого рывка, с которым я заполнял ее тело. Хватая ее еще крепче, второй рукой я закрыл ее рот, приглушая крики, и от того как ее зубы впивались в мою руку, желание лишь усиливалось.
Я оперся лбом о ее макушку, тем самым удерживая тело Аманды неподвижным, и вколачивался в нее все быстрее. Мое дыхание сбилось, этим трахом я пытался избавиться от лишних мыслей и сфокусироваться на ближайшем будущем. Я не относился к нежным и ласковым парням. Мне нравился злобный, жесткий секс, а Аманда всегда хотела угодить мне. Именно поэтому я и мирился с ее тупой ерундой и поверхностным характером. Мои к ней чувства были полнейшей иллюзией, как и мой публичный образ. Мне было легче трахнуться с посторонним человеком, чем разделять чувства с кем-то, кого я любил, хотя не факт, что я вообще был способен на любовь.
Я зарычал, сжимая ее тело до синяков, и врезался в нее в последний раз, жестко кончая в ее влажную киску, в этот же момент стенки ее влагалища сжались вокруг меня, и вслед за мной ее накрыло собственное освобождение. Стараясь отдышаться, я скользнул рукой от ее рта к шее и поцеловал светлые влажные волосы.
– Я сделал тебе больно? – спросил я между тяжелыми вдохами, убирая волосы с ее спины и целуя между лопаток.
– Нет, – она, как и я, задыхалась.
Мы быстро помылись, при этом обменявшись парой светских фраз, и оделись для вечеринки.
– Некрасиво то, что вашего отца сегодня не будет, – крикнула мне Аманда из ванной комнаты, где стоя перед зеркалом, наносила макияж.
– Ага.
Обувшись в туфли, я взглянул на себя в огромное зеркало возле шкафа и увидел отражение монстра, взращенного из меня в общине Тейлора. Мне была ненавистна эта часть, скрывающаяся под красивой оболочкой и вечно просящаяся на свободу поиграть; я боролся с ее безумными порывами ежедневно.
Аманда подошла ко мне сзади и, положив руку на мой живот, улыбнулась нашему отражению.
– Ты выглядишь очень красиво.
Я посмотрел на свои темные джинсы и черную футболку поло. У меня не было настроения надевать костюм, и плюс, сегодня я хотел, чтобы вечер был комфортным для Энни. На Аманде было надето черное платье без бретель, оно едва ли прикрывало ее зад, и я старался сдерживать свою ревнивую натуру. Я не любил делиться своими игрушками.
– Где остальная часть твоего платья? – спросил я, пробежавшись пальцами по ее бедру.
– Мне нравится заставлять тебя ревновать, так ты никогда не забываешь о том хорошем, что у тебя есть, – сказала она с усмешкой, двигаясь к двери в коридор.
Я застонал, ненавидя тот факт, что мне приходилось терпеть ее маленькие игры.
– Я захвачу подарок для Энни. После чего спущусь.
– Хорошо. Я собираюсь заглянуть к ней, не нужна ли ей помощь с подготовкой.
С улыбкой на лице она ушла, и я громко выдохнул, запуская руку в свои волосы. Развернувшись к своей гардеробной, я услышал доносившиеся из коридора голоса Аманды и Энни.
Включив свет, я прошел мимо стоек с одеждой в конец комнаты, где находился встроенный в стену комод из красного дерева. Нагнувшись, я выдвинул нижний ящик, после чего, ухватившись покрепче, вытащил его полностью и поставил на пол. Под ящиком было небольшое пространство, куда я прятал вещи, которые не хотел, чтобы во время уборки обнаружила Грейс. Здесь было все, что осталось у меня от старой жизни, ну за исключением кошмаров и Энни. Среди прочего было несколько старых фото, и я улыбнулся, выбрав одно со мной и Энни. Я всегда был выше нее. Наши руки были соединены, она немного улыбалась, но в глазах была видна душевная боль, а у меня же был сердитый взгляд. День, когда было снято это фото, был выжжен в моей памяти навсегда.
– Это не она, – повторил я снова Тэйлору, вышагивающему по комнате.
– Откуда ты знаешь, если даже не попытался? – Он нагнулся и, упираясь руками в подлокотники моего стула, заглянул мне в глаза.
– Она не грешница, она просто жертва обстоятельств. Она сказала, что ты заставил ее приехать сюда.
Попытка рационально поговорить с иррациональным человеком – это безумие, если не сказать больше. Я потерял связь с реальностью несколько лет назад, но в отличие от Тэйлора, все еще понимал основные понятия добра и зла, даже не смотря на то, что это не выражалось в моих действиях.
– Так соблазни ее, – его глаза, скрытые за коричневыми оправами очков, были дикими и лишенными здравого смысла. – Она доверяет тебе.
– Я – не ты. Я не могу так поступить.
Тыльной стороной ладони он провел по моей щеке, и через мгновение стул, на котором я сидел, полетел назад, ударяясь о стену. Когда я встал, возвышаясь над ним, то он отступил на шаг.
– Если ты еще хоть раз тронешь меня, то встретишься с Господом гораздо раньше, чем планировал.
Все сочувствие, которое я испытывал к этому мужчине в течение своей жизни испарилось из-за этого акта предательства. Он мог собой гордиться. Он взрастил меня по своему подобию, и я постепенно превзошел монстра, которым был он. Все, чего я хотел в тот момент – это пролить его кровь и искупаться в ней. В своей голове я рационализировал это желание – столько других людей будет спасено, если пожертвовать этим одним человеком.
– Колин... Колин... тебе нужно прислушаться ко мне. Мы работали над этим годами.
Его глаза закрылись, и он покачал головой, протягивая ко мне руки, прося о милости. Где было его милосердие по отношению к тем девушкам?
– Я не стану этого делать.
Я взмахнул рукой перед собой, подтверждая свое решение. Но как только я повернулся к нему спиной, его рука опустилась на мое плечо.
– Значит, я найду кого-нибудь еще.
Я медленно обернулся, убийственная ярость курсировала по моему телу. Его взгляд был решителен, и я знал, что он не блефует. Было лишь вопросом времени, прежде чем что-то случится с Аннабель, и ее кровь будет на моих руках. Мне нужно было заработать для нас немного времени. Слишком много девушек уже пострадало. Я покинул его офис и поспешил через поле, возвращаясь к Энни. Уходя, я оставил ее у себя в хижине, изучающую стихи из Библии. Быть одним из любимчиков Тейлора имело свои привилегии, например, конфиденциальность.
Когда я открыл дверь, меня сразу же накрыло чувство полнейшего спокойствия, Энни лежала на моей кровати, читая и не имея ни малейшего понятия о сделке, которую я заключил с самим дьяволом, чтобы защитить ее. С каждым днем мы становились ближе, и постепенно она стала доверять мне, открываясь и рассказывая истории из своей жизни за пределами общины. Меня очаровывало то, что она была воспитана матерью-одиночкой, потому что отец оставил их, когда Энни было всего несколько месяцев.
Библия, книга которую я научился использовать в качестве руководства по безнравственности, утешала ее в моменты, когда она переживала о своей материи и собственной безопасности. Я лег возле нее на живот, глядя на Энни поверх плеча, пытаясь рассмотреть, что именно она читает. Она не отпрянула, как сделала бы прежде, а наоборот повернулась ко мне и улыбнулась. И вот тогда я сделал то, что не могу объяснить и по сей день – я поцеловал ее. Это был целомудренный поцелуй в губы, но для меня в нем не было ничего невинного. Я пояснил его самому себе, как тестирование, проверку на доверие, но то, как она смотрела на меня и не боялась, то, как улыбалась, когда я вошел в комнату, все это вызывало зависимость.
Я положил фото на место в угол и вытащил крошечную коробочку. Отрыв крышку из черного бархата, я взглянул на старое ожерелье с крестиком моей матери, которое она носила до дня своей смерти. Это был подарок отца.
Единственная вещь, имевшая отношение к моему прошлому, к времени, когда у меня еще было некое подобие совести. После смерти матери, моя невинность умерла вместе с ней. Потому было уместно подарить Энни этот символ нашего прошлого именно в день, когда она официально становилась самостоятельной. Это бы напомнило ей о том, чего нам стоила свобода, что эта свобода на самом деле означает.
Я опустил ожерелье в карман и установил ящик назад в комод, после чего выключил свет и закрыл за собой дверь. Покинув спальню, я направился вниз, к месту, где стояли Энни и Аманда. Девушки хихикали и болтали о предстоящем событии.
На Энни было одето простое белое платье, ниспадающее чуть выше коленей. Оно было без лямок, но из-за цвета казалось невинным и девственным – полная противоположность платья Аманды.
– Маленькая сиротка Энни выросла, – я улыбнулся, удивляясь, как ей удалось дожить до совершеннолетия в целости и сохранности. Я продолжал спускаться по ступеням, когда она покачала головой.
– Ты не думаешь, что может уже хватит так называть меня? – сухо ответила она, складывая руки на груди.
– Без шансов, малышка. Ты прекрасно выглядишь.
Я поцеловал ее в волосы, и она закатила глаза.
– Ну а можно воздержаться от этого прозвища хотя бы на то время, пока здесь будут гости?
– Я не обещаю.
Аманда толкнула меня плечом и засмеялась. Будучи единственным ребенком в семье, она думала, что мои подтрунивания над Энни смешные. Конечно же, она не имела ни малейшего представления о том, что мы не родственники, и больше того, мы даже не знали друг друга еще несколько лет назад.
Я оставил девушек посплетничать и отправился проверить подрядчиков. Дверной звонок звонил раз за разом, по мере того как одни за другими прибывали гости. Мой взгляд скользил по толпе. Каждый, кто хоть что-то из себя представлял, был здесь.
– Я схожу проверю, заперта ли дверь в мою комнату, – сказал я Аманде, которая в это время встречала гостей. Последнее, что мне было нужно, так это, трахающий свою подружку на моей кровати, мудак. Идя по переполненному коридору, я здоровался со всеми подряд. К счастью, наверху еще никого не было. Достав ключи из кармана, я поспешил к своей комнате. Оглянувшись, я убедился, что на этаже больше никого нет, и повернул свой ключ в замке; теперь комната была неприкосновенна.
С улыбкой на лице, я прогулочным шагом отправился назад на первый этаж. Кейси и Мара стояли прямо внизу, и я подмигнул им, проходя мимо.
– Девчонки, вы не видели мою сестру? – спросил я, огибая перила.
– Ты даже не поговоришь со мной? – кокетливо засмеялась Кейси, перебрасывая свои каштановые волосы через плечо.
– Я еще вернусь. Обещаю, – приложив руку к сердцу, я прошел несколько шагов задом наперед, после чего развернулся и покачал головой.
– Эй, мужик, – Шон схватил меня за руку и притянул к себе, так чтоб наши плечи ударились. – В пятницу вечером у меня.
– Обещаю быть, пока ты не начнешь разливать водку, – крикнул я через плечо, продолжая двигаться через лабиринт из людей.
– Это было всего один раз, мужик, – он покачал головой, и я сосредоточился на поисках Энни.
Пройдя в столовую через кухню, я наконец-то услышал ее смех со стороны комнаты развлечений. Я схватил бутылку пива из холодильника и открыл ее, выбросив крышку в мусор. Медленно передвигаясь через зал и под лестницу, я практически опустошил бутылку. Комната развлечений была украшена, как в канун нового года, и набита людьми со всех уголков нашего города. Энни стояла в центре комнаты в окружении друзей, а слева от нее стоял мальчишка. Она застыла с ним в обнимку, когда увидела меня, ее смех прервался, а улыбка, все еще красовавшаяся на губах, исчезла из ее глаз.
Я окинул парня взглядом, проскальзывая между Мэгги и Джесс, при этом проводя рукой по плечам Джесс, стараясь не выдать выражением лица того, как сильно я злился. Никогда еще не хотел уступить своей темной стороне так сильно, как в тот момент.
– А вот и ты. Я разыскивала тебя, но, наверное, ты скрывался.
Щеки Энни вспыхнули, но улыбка все еще пересекала ее лицо.
– Должно быть, ты не очень-то и старалась, – я сделал еще один глоток пива и приподнял бутылку, показывая, что она была пуста. Одна из официанток забрала ее у меня из рук в тот момент, когда Энни пробормотала себе что-то под нос. – Итак, кто твой друг? – улыбнулся я, обращая свой взгляд на парня. На нем были надеты синяя выцветшая футболка с изображением группы Pink Floyd и рваные мешковатые джинсы. Очевидно, он не получил памятку о сегодняшнем дресс-коде.
– Я – Джейк, – сказал он , пробегая рукой по своим косматым волосам. Я приподнял свой подбородок в знак приветствия, но в ответ не представился. В этом не было потребности. Он не останется тут надолго. Официантка протянула мне новую бутылку пива.
– Спасибо, красотка, – мой тон был резок, я взял бутылку и сделал глоток.
– Это мой брат, Колин, – вставила Энни.
– Приятно познакомиться, – сказал Джейк в то время, как я прошептал на ушко Джесс, что ее розовый лифчик на шнуровке – хороший выбор. В высоком росте были свои преимущества.
– Уверен, что это так, – ответил я, ловя умоляющий взгляд Энни. Я закатил глаза и приобнял Джесс. – Хочешь выпить? – спросил я Джейка самым дружелюбным тоном, который смог изобразить.
– Конечно. Звучит здорово, мужик
Я жестом пригласил его последовать за мной на кухню, и мы двинулись через толпу.
– Я где-то видел тебя раньше? На футбольной игре или в церкви? – я "прощупывал" его.
– Нет. Я не очень спортивен и не в хожу в Общество Дайер.
– Гм... – достигнув холодильника, я открыл дверцу и схватил бутылку пива. – Не думаю, что тебе нужен какой-либо алкоголь. Тебя уже попускает, да?
– Прошу прощения, что? – сказал он в замешательстве, беря из моей руки бутылку. Возможно, он уже угробил все клетки своего мозга, которые должны были бы предупредить его о том, кто, блядь, я такой.
– Тебе придется трезво мыслить, если ты будешь рядом с моей сестрой.
– Не понимаю, почему ты это говоришь, но Энни моя подруга. Ей восемнадцать, и уже не требуется ничье разрешение на то, чтобы с кем-либо дружить.
Я шагнул вперед, возвышаясь над ним на несколько дюймов. И понизил голос, придавая нашей беседе частный характер.
– У нее всегда была слабость к неудачникам. А вот для меня сопереживание несвойственно. Так что тебе лучше уйти отсюда.
– Я уйду... только тогда, когда Энни меня об этом попросит.
Он взглянул на меня, а затем развернулся и вышел из кухни, растворившись в толпе. Болтливое маленькое дерьмо. Потерев рукой по подбородку, я закрыл холодильник. Я должен действовать осторожно с этим маленьким хреном ради Энни, но это еще не значит, что он может сделать все, что пожелает. Так или иначе, он бы бросил ее в гребаном одиночестве.
