Текст книги "Опустошенный (СИ)"

Автор книги: Тэр Грэгор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Вечером того же дня, ему пришла в голову ещё одна мысль. Пойти на мельницу снова.

«А что, если завтра, она там будет?».

После всех дел, когда он накормил всех животных, Горро зайдя в дом, хотел попросить маму снова отпустить его, но она заговорила первой.

– Сходи за папой. Он скорее всего у Хогнора. И по пути передай это Доргарии. Она скорее всего в мастерской мужа, сапожника. Помнишь, где находится? Сейчас принесу.

– Хорошо! Всё сделаю! – сказал Горро.

Пока мама ушла за вещами, Он взял маленький кусочек хлеба и кусочек сыра, и напоследок и головку лука, положил всё это в карман.

– Вот держи. Скажи 2 раза в день. Запомнил?

– Угу!

На этот раз он бежал не с страхом, а с жутким интересом. Он быстро сунулся в мельницу. На бочке ничего не осталось. Горро боялся, что животные почувствовали запах и забрали еду.

– Ты тут? – крикнул он в мельнице. Но ответа так и не поступило. Ничуть не опечаленный, он оставил принесенную еду, но на этот раз, решил оставить на верхней полке. Хотя это и не гарантировано защиту от крыс. И все же, возможно так намного лучше и безопаснее.

«А если она не найдёте там?» – подумал Горро.

Он достал оттуда еду и снова оставил на бочке. Была не была, и побежал один раз обернувшись, посмотрел на старую мельницу. Горро ожидал, но так и не увидел никакого движения. Даже голые крылья мельницы, которых осталось три из четырех не шевелились всем своим видом показывая, что тут никого нет. Горро не был огорчен. Наоборот, он обрадовался. У него появилась цель. Маленькая тайна, которая принадлежала только ему. Теперь надо доделать другие дела.

Первым делом захотелось освободить руки и отдать маленький мешочек госпоже Доргарии. Мама частенько передавала соседям всякие травы для лечения. Каких болезней Горро не знал. Но по запаху мог сказать, что это чаще всего давали старикам. Это молодым. Это мама часто давала ему, перед зимой или когда бушевала простуда. В его памяти сплыла кислица, которая помогала при ранах, а ещё мама добавляла даже в суп. Календула и шалфей помогали, когда у Горро болело горло. А девясил и шалфей для живота. Душицу и валериану мама часто давала дедушке перед сном. От обычных болей спасал зверобой. И многое-многое другое и многочисленные комбинации которая лучше запоминала сестра.

После мастерской сапожника мальчик направился к таверне где был отец. Там, обычно вечером, собиралась большая часть взрослых мужчин, чтобы выпить пива, обсудить зимовку и поговорить о «взрослом». Чаще всего они были про инструменты, любые пригодные и нужные вещи для дома. В большинстве своем, многие менялись на равноценно нужные каждому. Кто-то мог обменять лопату и дрова, ткань, на посуду и так далее.

Перед самим входом Горро толкнул кто-то из деревенских. Лысый мужчина хмыкнул что-то под нос, окинув мальчика брезгливым взглядом. Похоже что-то вроде «элодия». Горро не знал чем он занимался, но похоже обычный фермер. Не обратив должного внимания мальчик двинулся к своей цели.

Горро очень не любил больше скопление людей и все эти разговоры, но понимал, что ему надо их поддерживать. Стараться стать таким же мужчиной, ведь скоро он будет работать в кузнеце, у дяди. Но его всегда раздражали эти пустые слова и обсуждение, которые никак не влияли ни на что.

«Хэ, скоро зима…», «Наверное будет много снега», «Интересно, какой будет урожай в следующем», «Клюква не такая сладкая, как в прошлом году», или «Купцы приедут скорее всего к концу весны?». «Слышали, говорят король Эрих умер.» «Распускают Орден Крылья Ангела», «А у тебя кукуруза хорошая получилось?»

Какая разница?

Зачем сейчас об этом думать и разговаривать. Тем более, если все равно никто не может повлиять на эти события. Некоторые говорили что-то о других городах и королях, но его это тоже не интересовало. Кому какое дело, что происходит там, вдалеке. Многие любили хвастаться урожаем или любой мелочью, которое могло как-то выделить их среди остальных. Некоторые слова были новыми, как «Хроны», «Рас’зак», и «Каноны».

Отец не был исключением, но Горро старался об этом не размышлять. В таверне стояла плотная духота. Как будто вместо воздуха висела ткань из пива, чеснока, пота и ещё более потного пота.

Горро сразу узнал спину и затылок отца. Он подошел и стоял ещё некоторое время, пока взрослые не обратили внимание. Начать разговор и прерывать считалось дурным тоном. Отец в хорошем расположении духа, что случалось кране редко.

Послышался треск с глубин заведения. Потом женские крики. Точнее ругань. Женщина кого-то отчитывала. Горро не удержался чтобы не посмотреть в ту сторону. И оттуда вышла девочка. Лет шести примерно. Худая, но с полными щеками. Голубые глаза и светлые волосы сильно выделялись среди всех обителей деревни, так как большинство были либо брюнеты, либо шатены. Горро знал практически всех детей, так как рождение или потеря, была одним из самых важным событий в году. Проходило и не один год, когда дети не рождались вовсе. Или умирали, рождались мертвыми. Поэтому каждый ребенок был чуть более значим, чем количество лошадей и их наличие в семье. А этого ребенка он здесь раньше не видел.

Размышления Горро прервал отец, сказав, что пора домой. Мальчик удостоился недружелюбных взглядов. Пока Говр опустошил кружку пива, местный охотник Джарг не сказал:

– Кто разрешал этому сопляку суда заходить? Лучше пусть выходит. Нечего тут шастать. Накликает чего на головы добрых и честных мужей. —его голос казался липким, будто язык ему мешал выговаривать слова.

Говр громко опустил свой кубок на стол и вытер бороду рукавом.

– Ты часом не забыл, что это Мой сын. Ты часом не забыл, как Моя жена, помогла вылечить тебя и твою семью. Когда ты притащил с леса какую-то хворь. Мне стоит напомнить, что три дня и три ночи ты молил Богов о излечении. – отец сделал паузу. Не моргая он смотрел в глаза Джаргу ожидая любого неверного движения. В трактире все так же шумели постояльцы, но Горро чувствовал, как в воздухе зависло напряжение. Джарг опустил глаза в стакан и ничего не сказал.

– Я не опущусь до потребностей. Не растрачивай мое уважение к тебе Джарг. Будем считать, что ничего не было. Лады?

Джарг закивал и подал протянутую руку.

Когда они были у выхода, Горро обернулся на громкий шлепок. Женщина вырвала поднос с маленьких слабых рук, дала девочке пощечину и тыкая пальцем нервно закричала. Нависая над ней как скала, с огромной грудью и толстым мясистым лицом очень уставшего от жизни человека. Точнее женщины. Таких в деревне много. Они все время недовольные, ворчаливые по всякому повода. Если повода не было, это был повод поворчать вдвойне.

В Горро проснулась какое-то странное чувство несправедливости. Но разве он мог пойти против всех и встать на защиту это девочки? Чтобы сказал отец? Отругал скорее всего, за то он позорит семью и выставляет дураком перед друзьями и соседями. Дети должны быть послушными. Но Горро не мог отделаться от этого чувство. Странное чувство. Как будто хочешь есть, но не голоден. Чего-то как будто не хватает. Будто ты хочешь наколоть дров, и оказалось, что дров нет. И не было никогда. И топора нет. А ты настроился на работу, но ничего не можешь сделать. Подумав, Горро решил спросить отца.

– Отец, а кто была девочка?

– Хм? Какая девочка?

– Ну… с светлыми волосами. Я её раньше не видел.

– А. Все о ней сегодня говорили. Никто точно ничего не сказал. Свалилась просто на голову. Добрая семья Бурватов согласились ей помочь и дать крышу. Так что ей повезло.

«Повезло?»-подумал Горро. Ей скорее ужасно страшно. Столько незнакомых людей. И где её семья?

«Почему мне это чувство кажется таким знакомым? Ведь у меня же есть семья. Есть мама. Папа.»

Горро не покидало чувство, что он её очень понимает. Но, возможно, ему просто так показалось, потому что ему просто стало жаль её. Ей дали имя, которым пользовалась вся деревня. Элодия.

Глава 10

Возрождение

– Кого? – удивленно произнёс Нори.

– Галагот, мой мальчик – Тамурэль прищурился. – Это святилище. Обычных заброшенных храмов много, и они ближе к городам, а это священное место, для…ну не знаю, ритуалы всякого рода, возможно. К ним допускаются только самые высшие и избранные служители Хронов. Как, интересно, все это произошло?

Рабочие разбирали развалы лопатами, кирками, а кто просто руками. Некоторые в балахонах-служители храма, а часть крины. Слева от развалин тлело нечто темное, наваленное в большую кучу. От него и исходил тот самый чёрный дым.

Мы стояли слишком далеко чтобы увидеть, что это. Но смогли рассмотреть, как двое служителей храма тащили нечто к этой горе, взявшись за руки и за ноги. Нечто, что напоминало тело третьего служителя. Они сняли с него всю одежду. И…кинули в черное пепелище. Среди других чёрных останков он смотрелся очень чистым белым пятном, на маленьком черном холме из сажи, пепла и обугленных костей.

– Святые сапоги Хагны…– со вздохом прошептал Тамурэль.

– Трупы могут загнить. А это болезнь. Всех похоронить это горстка служителей не успела бы. Это самый гуманный и… думаю единственный правильный выбор. – сказал я.

Мы так и смотрели, молча, не произнося ни слова. Четыре всадника на холме. Молчание прервал Эдди. Он сказал тихо, но в тишине его голос прозвучал громко.

– Думаю хватит этого представления. Хоть и завораживающего. Мы все равно не узнаём, что случилось. Да и помощь похоже тут не нужна. – затем добывал. – Уже.

Нори похоже побледнел. Но, возможно, мне просто показалось. Мы развернули лошадей и пустились обратно. Нори постоял еще мгновение и двинулся за товарищами.

Получалось так, что именно когда мы приближались к перекрёстку, то увидели нашу небольшую «армию». Издалека мы не заметили, что она увеличилась на три дополнительных человека и три дополнительных коня. Увидев нас, солдат в середине отступил, двое остались в седлах. Лошади заржали. Солдат по середине был облачен в простые кожаные доспехи с кленом на груди. Вооруженный длинной пикой и железным шлемом с торчащей пикой поменьше на голове. Двое по бокам безоружные в черных плащах и в длинных черных рубахах с белым вороном на груди. У одного, лысого и крепкого мужчины, ворон был с закрытыми крыльями с длинным клювом и закругленными когтями, что говорило о принадлежности к касте войнов «Когти Рас’зака». Второй, а точнее вторая, носила герб с вороном с раскрытыми крыльями, что говорило о принадлежности к касте Архигаров. У женщины были длинные русые волосы, а лицо скрывала такая же темная ткань как и все одеяние. Под знаменем скрывалась искусно сделанная тонкая кольчуга. Никогда не видел их вблизи. Обычно Архигары всегда сидели в башнях у стен городов или у аристократов пот боком. Похоже дело очень серьёзное, если в работу вмешались даже они.

Зур меч не достал. Уважаю его спокойствие. Приблизившись я услышал как Зур им говорит:

– Не стоит глупить сынок.

Они не двигались и молчали.

От нас всех стало тесно, на этой небольшой дороге.

Тамурэль мне начал шептать.

– Это солдаты нашего графа. Видите клён на груди. А тот что…

– Кто такие? И почему приехали из Храма Галагота? Отвечайте, именем Графа Надога! – прервал его всадник, который был во главе отряда.

Все молчали и смотрели друг на друга. Я спешился поднял руки и подошёл к ним.

– Поговорим? Спокойно, без оружия. – с этим словами я отстегнул меч в ножнах и повесил на ближайшую ветку.

– Я не знаю ничего про этот храм. Но мы видели, что там произошло, думали нужна помощь. Я Бо, мы наёмники на службе короля Дэнкара. С нами…

– Откуда нам знать, что вы не в говоре с демонами?

– Для начала не перебивай, когда я отвечаю на твои вопросы. И я буду признателен, и будет любезно, если вы успокойтесь и уберете оружия. Или кто-то из вас утром знал, что не собирается возвращаться домой невредимым?

– Да как ты смеешь? —медленно проговорил им.

– Спокойнее Варол. —сказал Коготь Рас’зака.

– Да, дарон Аграам. Прошу прощения.

Я ощущал их взгляд на себе и знал, что, если сделаю шаг назад или покажу хоть крупицу неуверенности или страха, копейщик меня проткнет на месте. Иллюзий на свою скорость реакций я не питал. Мы молчали долгие несколько мгновений. Затем солдат воткнул пику в землю. Я не мог не заметить, насколько это глупо и неуважительно к своему оружию. Металл крайне не любит подобного к себе отношения. Уверен, у него еще есть кинжал. Не думаю, что у него хватит духу подойти без оружия.

– Его слова Истинны. – я удивился, услышав женский голос. Спокойный и рассудительный– Все слова. – докончила она, сделав отчетливо ударение на «все». Архигары, как известно, не ошибаются.

Солдат обернулся к ней, затем посмотрел на меня и снял шлем.

– Меня зовут Варол.

– Бо – он даже не посмотрел на мою ладонь и не ответил взаимностью.

– Видели что-то странное? Странных людей? Явления?

– Нам и нет дела, мы просто выполняем заказ. Кстати, документы у заказчика, он сможет их предоставить.

Варол очень подозрительна на нас посмотрел, но требовать доказательств не стал. Слова Архигара была более весомыми, чем какие-то бумаги. Даже королевские.

– И куда направляйтесь?

– К графу. Нам сказали, что нужно сначала его разрешения.

– Вы ничего больше не видели? Никого? Совсем?

Похоже его вообще ничего не беспокоило, кроме того, что он искал.

– Нет. Кто-то напал? – Только сейчас до меня дошло, что храм скорее всего сгорел не сам.

– Не могу ничего сказать. Нам надо ехать дальше. С миром? – спросил он.

– С миром. – кивнул я.

Поворачиваться спиной я не спешил. Словам верить нельзя, всегда надо быть начеку. Как мне сказал как-то один старик, беда случается лишь один раз. И важно не упустить её из виду. Но солдат похоже не был готов к предательству ни с чей стороны, и просто пошёл к коню. Я сделал несколько шагов в сторону и крикнул своим:

– Дайте дорогу!

Варол подошел к своей кобыле, и в этот момент Архигар резко повернул голову на тропу, откуда они и приехали. Ничего не сказав, она повернула свою лошадь и кинулась галопом. Хроны без промедления двинулись за ней.

Ко мне подъехал Эдди с Ромашкой.

– Я знал, что ты обаятельный, но не думал, что настолько.

– Похоже они кого-то ищут. – я весь был в этих мыслях– Думаю там вряд ли один человек, но в таком случае троих солдат не хватит для… Ну…– я не мог найти слово, которое хотел сказать

– Поимки…Умерщвления? Убийство! Поиска, может разведка? Или просто посыльные? – у Эдди был очень хороший словарный запас.

– Похоже все вместе. Но есть и хорошая новость. Если они доехали до нас, чистые и кажется, без происшествий, значит их путь был спокоен. Для нас он будет таким же.

– Тамурэль?

– Да Бо!

– А Сам граф может быть при…

– Тшш! – Зашипел на меня Тамурэль.

Я удивлено поднял бровь.

– Нет, никто не посмеет напасть на Храм, а тем более на святилище Галагота. В здравом уме разумеется. Хроны сейчас служители Света, а храм Галагота священен. Люди слишком чтят и бояться, чтобы пойти на такое кощунство. Думаю даже если кто-то отдал такой приказ, никто бы просто не послушался. Так что я даже не представляю, кто мог напасть на их Святилище. Это очень непристойно громадное святотатство. Вы не хуже меня знайте, как обычные крины бояться и восхваляют Богов, а Несущие Свет, их глаза и руки. Графы, герцоги и даже Короли подвержены их влиянию. Поэтому я не могу представить себе, кто или что могло это сделать.

Глаза Лэнноса следили за нами в полную силу, когда мы разбили лагерь. Все сидели у костра и успели обсудить все произошедшее. Тамурэль многое рассказал про графа Надога. Оказывается, что клён, он выбрал чисто из-за своей любви к этому дереву. Хотя раньше был круг с скрещёнными мечом и копьем. После коронации юный король пошел против всех обычай и наставлений, и поменял герб на клён. На вопросы историков и советников почему? Где история и какой смысл он вкладывает в листок клена? Это самое стойкое дерево? Самое лучше или хоть что-то. Король сказал, что просто так хочет. И ему нет дела до каких-то там смыслов и подтекстов. Пришлось рассказать Нори что такое подтекст. Если точнее, я заметил по его лицу как он сомневался и боялся спросить, поэтому спросил я. Облегченное и довольное лицо Нори подтвердило мои догадки, а Тамурэль только рад рассказать побольше, о чем угодно и когда угодно, кому и где угодно.

– Прошу прощения за ученые слова, и всегда уточняйте если что-то непонятно. Лучше спросить один раз и знать всю жизнь, чем всю жизнь казаться, что знаешь.

Мне очень нравилось его тактичность. Но как сказал Эдди, «тактичность тактичностью, но он похоже и у мухи попросить прощения, что дерьмо недостаточно дерьмовое.»

– Мне мой учитель так всегда говорил и злился если мы не спрашивали. Его наказанием была крапива. Он всегда безошибочно находил нечестных учеников. И знайте, что он делал? У него всегда, всегда! В любую погоду и время года, была крапива где-то в столе. Он тайком, когда, то есть всегда, когда ты не готов, проходил мимо и проводил листом по носу. Это гарантирует чих и постоянный дискомфорт. Он всегда нам говорил: «вот надеюсь, что он незнание у вас будет такой же зуд, такой же сильный чтобы мы не могли молчать». И это работало. Мы лишний раз лучше бы спросили, чем получало крапивой. Но он был ещё тот злодей. Иногда мог просто так это сделать. И на вопрос за что?

Мог просто сказать: «а почему нет?» Или «чтоб не зазнавался». И мы как-то подложили крапиву ему под стул она только-только появилась. Даже не созрела. Он всегда использовал тряпочку, а мы под неё. Он сел и даже бровью не повёл. Мы подумали, что не сработало. На следующий день на всех стульях оказалось тряпки для сидений. И когда мы все сели, то именно те, кто подложили под учителя сразу вычислялись. Кто-то смотрел под тряпку, кто-то пытался меньше прикасаться. Но как оказалось, там ничего не оказалось. И только, через месяц, когда мы привыкли к тряпкам. Нам ждал очень неприятный сюрприз.

– Он подложил вам крапиву! Ха-ха – рассмеялся Нори.

– Именно! А был прям самый сезон! Он нашел прям жгучую! И подложил именно под тех негодников кто сомневался садится в тот раз. Хитрец ещё тот. Ох….

На мгновение все помолчали, упиваясь историей, а некоторые смехом.

– Хотите узнать легенду? Храма, который видели? – продолжил Тамурэль.

– Храм гото… гато… – хотел сказать Нори.

– Галагота. Есть, конечно, большие споры, легенда это или правда. По крайне мере об этом рассказывали всем, кто служил в храмах, а те в свою очередь всем, кто слушает. Да и кто не слушает тоже. Галагот был младшим сыном Богота, верного Крыла Рас’закат. И был тем, кто остановил пожертвовал собой, ради того, чтобы остановить Эфреметов.

– Это тот, которого мы нашли? Скелет. Точнее та. – быстро сказал Нори.

– М-да, не все легенды у всех на слуху. Хм…возможно стоило начать по-другому. Ну да ладно. И так. Хроны, стали стражами людей примерно век назад. И очищали наши земли от… От… – и он копался в мыслях, в поисках подходящего слово.

– Пиво и золото. – подкинул Эндгур.

– Ха-ха! Наш друг прав. От этого тоже. Но они встали на защиту жизней человечества. Коим являлась магия. Темная магия. Да-да. И люди владеющими такими силами появлялись везде. Они могли наслать порчу на весь город, могли создавать неизвестных природе существ. И делать много, много, много неестественных вещей не поддающимися разуму обычному честному человеку. У обычных жителей случались несчастья. Умерла кормящая корова, заболевал кто-то из старших, могла испортится еда, просто от одного присутствия Эфремета. Самые отважные Служители, были Крылья Рас’зака. А магия, против которой им пришлось сражаться, надо вам сказать, была очень губительна. Один человек мог уничтожить город, просто…

– Чихнув– не удержался Эдди.

– Ну, практически так и всё могло произойти. Эфреметы собрались для последней схватки и хотели уничтожить все человечество, распространить свою тёмную магию по всему миру. Галагот, единственное и последнее Крыло Рас’зака, кто встал против них и пожертвовав собой, победил в неравном бою. От них ничего не осталось. Легенда по версии отца Явэ утверждает о огненной стене и пожаре. А легенда ученного Карастофира, о дуэли, на мечах и славной гибели от ран, в преимуществе в сотню эфреметов. Возможно все сразу. Сами Хроны восхваляют Галагота, который пошел против самого большого зла, с чистой душой и без страха в глазах. И остановил его своими святыми намерениями. И сейчас он в ряду святых, приближенных даже Магне.

– Красиво. Мне понравилось. Но легенды, всегда приукрашивают. В жизни обычно, это кровь, дерьмо и кишки. И грязь. И золото конечно. Не хочу обидеть вашу легенду. Но…

– Вы человек дела Бо. Простите, что перебил. Я понимаю. Вы повидали очень много всего, чтобы вас можно удивить легендой. – тактично прервал меня Тамурэль.

– Я бы хотел побольше правды в истории. Какой она есть на самом деле. Вы знаете историю. Знайте даты и события. Но никто не знает людей, которые были в этих событиях. От них остаются лишь цифры. Год, начало и конец. Сколько пало солдат. В легенде, так же. Имена. Но не люди, как которых мы сейчас видели в Храме. О них никто и никогда не расскажет. Ни о тех, кто горит и превратился в пепел, ни о тех, кто их туда кидает.

– Вы идеалист Бо.

– Я просто человек. Просто простой человек. – покачал головой я.

– Ну знайте Бо, вода ведь тоже простая, но от этого она не менее бесценна. И Опасна. И…

– Прошу, Тамурэль. Это не начало легенды. Поменьше красивых слов.

– А мне понравилось– отозвался Рэск.

– И мне– улыбнулся Зур. Возможно, чтобы позлить просто меня.

– Похоже, это бунт, капитан Бо? – сказал Эдди.

– Хорошо, что мы не корабле, я плохо плаваю для капитана– отозвался я.– И не люблю рыбу.

Похоже я был немного груб. Но что-то во мне противилось легендам и таким рассказам. Как всегда, или просто часто, Эдди смягчил напряжение в воздухе своими шутками.

– А можно легенду от тебя? – поддержал меня Эдди. Хотя, он это сделал с таким серьёзными лицом, что я мог не заметить его издевательство. Но даже когда он издевался, это никогда не звучало обидно или болезненно. Он делал это как добрый дедушка, и никогда не был и не шутил над темами, которые могли причинить боль.

– Герой Бо! Имечко конечно я бы поменял. Да и на стенах для легенды две буквы смотреться не поэтично. Представляешь, как тяжело будет поэтам придумать рифму с твоим именем.

– Легенда про: неБо? Кровь и дерьмо!

– Обычное мое утро, до вас. – усмехнулся я.

Все рассмеялись. Я уловил себя на мысли, что если я сам не пошучу над собой, то это будет выглядеть, как обиженный мальчик жалуется на плохую сказку на ночь. Да и как сказал мне Эдди, никто не сможет сделать тебе больно, если ты сам с этим справишься лучше и просто будет улыбаться. Эдди никогда не давал возможности пошутить над собой. Он это делал всегда сам. Каждую шутку он превращал ещё в большую и ещё более абсурдную. И как мне сказал Эдди, насчет этого:

«Это как попробовать утопить рыбу. Тебя хотят утопить, а ты пук, и Рыба. Как утопить рыбу? Вот именно.» или «Когда тебя хотят намочить, обмочись сам и покажи, что даже обмочившись, тебя не смутить. Я бы боялся такого человека. Ну и не наливал ему больше.»

– Спасибо дарон Тамурэль, за такую легенду. – начал зевать Нори. – Но скоро ложится спать. Никто не хочет меня подменить? А то меня честно признаться, вырубает.

– Ложись спать Нори. Сегодня я подежурю. Да и спать пока не хочу. – поддержал я.

– О… – удивился Нори. Он был молод и не привык к моему отношению. Эдди, Зур и Рэск, знали, что мы все равны. А вот Нори все равно считал себя всегда под командованием. Младшим. – Спасибо!

– Не лопни от радости, а то ещё не уснёшь на эмоциях– не упустил возможности Эдди.

Тамурэль смачно зевнул, прикрыв рукой рот, эх, аристократия. Мы посидели с Эдди ещё час и он тоже пошел спать. А ещё через час проснулся Нори.

– Ну как ты тут? – спросил он.

– Нормально. – вид был у него обеспокоенный. – Что?

– Что? – удивился он.

– Да. Что. Что с тобой?

– Сон…. Странный.

– Расскажи огню. Полегчает и исчезнет в пламени. Ещё воде. Только воды нет. Мой дедушка так всегда говорил.

– А можно тебе рассказать?

Я кивнул.

– Я запомнил только фрагменты… и чувства. Смесь страха, ненависти…ужаса. И силы. Помнишь девушку в телеге? Мне приснилось как будто я это она. И был в том храме. А кто-то… тащил меня за ногу. Или за руку. Не помню. И я подумал, что это вот тот самый. О ком рассказывал дарон Тамурэль. Галагот.

– Это сон. Ты просто наслушался и твой разум все переваривал. Доброй ночи.

Я зевнул и захотелось спать как никогда.

Мне приснилось, как часто и бывает, мое прошлое. Иногда с небольшими изменениями. Вот и сейчас мне снилось как очень давно, в прошлой жизни, мы с Эдди жили в плену.

Глава 11

Ностальгия

Мы здесь два с половиной года. Мозоли на руках стали каменными, а может и частью нас. На спине не осталось мест, куда не попадала хотя бы раз плеть. Боль стало частью меня. День сменялся ночью. Ночь сменялся днём. Я не могу даже рассказать об ужасах рабство или плена или как это вообще можно назвать. Потому что это перестало быть чем-то страшным. Мы просто работали до потери головы. Иногда и в прямом и отраженном понимании. При чем это стало уже нормой тоже. Как чихать, например. Вы же не удивляйтесь, когда кто-то чихает? Так же и здесь. Кто-то терял голову и всё. Только здесь большинство связаны цепями, поэтому потеря одного заключённого, могло остановить всех, кто связан одной цепью.

Кстати, я вам не сказал—моя Цифра 1105. Каждого клеймили раскаленным железом на предплечье. Да, здесь дают нам Цифры. Цифры, кстати, отличались от наших. Для меня больше выглядели как закорючки. Когда я был ещё совсем мальчуганом, мой отец клеймил так коров. Не цифрами правда, а своим знаком и на определённом месте, чтобы все знали кому, скотина принадлежит. Вот так и я. Теперь все будут знать кому принадлежит и «Эта» скотина, под цифрой 1105. Не удивляйтесь моему юмору, в таких местах и в таких ситуациях, это единственный эликсир здоровья.

Как например шутки Эндгура: знайте, чем отличить каменщика и раба-каменщика? Каменщик спит не на камне. Шутка возможно глупая. И плоская. Прям как камни. Но здесь они воспринимаются хорошо.

Или чем отличить каменщика и от каменщика раба? У раба более смешные шутки.

А знаете, что сказал рабовладелец, когда увидел, как рабы спят? Никак. Они не спят.

А знайте, что сказал рабовладелец, когда увидел, как рабы едят мясо? Никак, им не дают мясо.

А знаете, что сказал рабовладелец, когда увидел, как рабы работают? Давай Быстрее.

А знайте, что сказал раб, когда увидел даронов, которые не работают?

Знайте, чем отличается каменщик от раба? У каменщика цепь на шее как украшение.

И много ещё подобного. За все это время, мы не смогли ничего придумать. Все идеи казались не безумными, нет. Безумие здесь воспринималось нормально. Просто бессмысленными. Единственный смысл имела смерть.

Нет-нет, друзья, не грустите. Веселей. Это всего лишь жизнь, подумаешь, умрет кто-то? Ничего страшного в этом нет. Когда это происходит почти каждый день у тебя на глазах то превращается в рутину. Даже страх, теряют свою силу под мощью времени. Но закапывать приходится нам. В одну большую яму, которую называют братской могилой, но это на самом деле просто большая яма. Его, кстати, мы тоже выкопали. Уже третью. И ещё, самой большой проблемой была надежда. У нас не хватало сил, даже шевелится пока мы спим, но надежда таилось у многих в сердцах. Надежда погубила не меньше народу, чем Фраамцы.

Спали кто как может, и где может. Так как еда была тоже исключительно из всего того, что особо есть нельзя, сил особо набраться не переставлялись возможным. Я ругал своего друга, который прикармливал хлебом птиц. Эндгур научил меня прикармливать птиц. Голубей по большей части. Чтобы их ловить. И есть. Птиц приходилось прятать и есть сырым, но Магна… это было мясо. Мясо! Зубы дрожали от удовольствия, желудок кричал от наслаждения.

Раз в месяц нам давали отдохнуть. Только это нам помогало ориентироваться во времени. Ну и как отдохнуть: давали поспать до на два часа больше, а ко сну отойти пораньше. Пару раз нас поили горячим чаем. Говорили, что целебным. Все раны она не лечила, но как я понял, напиток сильно успокаивал. Многие желания притуплялись и ты мог весь день работать не замечая заката и восхода. Солдаты обращались с нами хорошо. Били не каждый день, да и иногда если повезёт, и плетью не получишь. В таких условиях, становишься очень внимательным. Я вспомнил свою собаку, которая очень хорошо знала, как ему можно вести со мной, а как с женой. Тут действовал тот же принцип. Некоторые солдаты могли бить просто так. Другие совсем этого не хотели. В такие моменты, мы понимали, что каждый сам выбирает кем быть.

Среди заключённых некоторые вставали выше по званию, как смотрящие, которые заслужили доверие, или докладчики, которые с удовольствием передавали всю информацию внутри пленных. Это могли быть ценные тактические данные противника или готовившееся бунт. И твой собрат уже смотрят на тебя, как на говно.

Что можно ожидать от Фра’амцев? В купе со всем этим, сразу замечались детали, как некоторые относятся сочувственно. Даже один взгляд, придавал сил, что бы хоть немного прожить дольше. Немного вернуться в реальность, где не все люди-звери. Кто-то иногда мог кинуть немного хлеба чтобы помочь. Кто-то кидал хлеб, чтобы посмотреть, как мы дерёмся за него.

Один и тот же поступок, а такой разный.

Стоит заметить, что первые, старались это делать тайна и давали кому-то лично, чтобы не вызвать всеобщего внимания, не нарушать дисциплину потасовками за хлеб. Один случай, был очень для меня болезненным. Когда я упал, споткнувшись о камень, это означало удар плетью в первые пять секунд, если я не встану, так как я мешал другим. Когда я посмотрел на смотрящего с этой самой плетью, то увидел, что он не спешит ко мне идти. Он просто стоял и смотрел. По истечению этих пяти секунд, он поднял с земли камень, и начал подбрасывать в руке. Я уже пытался встать на ноги, когда камень прилетел мне прямо в плечо. Я завыл от боли. Смотрящий, пухлый здоровый бугай, с лысиной, стоял держа подбородок чуть выше обычного, и не соизволил даже посмотреть на меня. Я для него был никем. И это воспринималось больнее. Ещё мучительнее оказались воспоминания.

Как-то маленьким, будучи подростком, отец попросил загнать корову. Я так поленился, что стал кидать в неё камнями, чтобы направить. Когда это увидел отец, но дал мне хорошую взбучку и сказал:

– Не думай, что этого там не видят —, показал он пальцем наверх– Если я увидел, то там точно увидели. А если корове больно, то ты тоже потом это увидишь.