Текст книги "Папина дочка"
Автор книги: Теодора Снэйк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
Теодора Снэйк
Папина дочка
1
Последний взмах метелочки из разноцветных перьев – и подготовка выставленных товаров закончилась. Их было совсем немного, так что продавщица ничуть не устала. Окинув еще раз пустой салон безнадежным взглядом, расстроенная Викки вернулась в крохотную каморку, которая служила им подсобным помещением. Рыжеволосая Лора склонилась над документами и не подняла голову на звук шагов.
– Как насчет чашечки чаю? – спросила ее Викки, направляясь к старинному пузатому буфету, в котором хранилась посуда и разные хозяйственные мелочи. – Не знаю, как ты, а я страшно замерзла. Может, нам стоит плюнуть на экономию и добавить хоть немного тепла?
От маленького окна ощутимо дуло. Викки поежилась и потерла озябшие предплечья ладонями. Зря она утром не надела шерстяной свитер вместо легкого синтетического жакета. Ранняя осень уже давала о себе знать.
– Чай? Это было бы очень кстати, – не сразу отозвалась Лора, озабоченно просматривая очередной счет.
Ее брови сошлись в одну изогнутую линию, отчего девушка стала казаться старше и грустнее. Дела в магазине шли из рук вон плохо. Тетя Лоры всерьез грозилась продать его, если в ближайшее время не наметится никаких изменений к лучшему. Но откуда им было взяться? Даже при беглом взгляде на полки с выставленными на них антикварными вещицами становилось понятно, что их ассортимент срочно нуждается в расширении. А для этого нужны были дополнительные средства, которыми ни Виктория Бейкер, ни Лора Смайт не располагали. Банковскую же ссуду им могли дать только под поручительство тети Нины, которая и слышать об этом не хотела.
Но даже раздобудь подруги нужную сумму, все равно это существенно не изменило бы ситуацию. Их магазинчик, хотя и находился недалеко от центра города, был расположен на одной из узких второстепенных улиц, и потому в него редко заглядывали туристы. А именно они делали и делают погоду в этом бизнесе.
Конечно, тут могла помочь толковая реклама в прессе и по телевидению, но это опять-таки стоило денег, которых не было. Наверное, имело смысл напомнить теряющей терпение тете Нине, что именно ей принадлежала идея открыть магазин здесь. Обе подруги высказывались против этой улицы, но настоять на своем не сумели – магазин принадлежал, увы, не им. Девушки обхаживали каждого покупателя, случайно забредавшего к ним. Иногда их старания увенчивались успехом, иногда – нет. Накануне одна из модно одетых дамочек заставила усталую Викки показать ей более дюжины различных фарфоровых и серебряных изделий прошлого века, из которых так ничего и не выбрала. Своенравная и гордая девушка стиснула зубы и проявила максимум любезности, но после ухода несостоявшейся покупательницы выругалась про себя так смачно, что позавидовали бы видавшие виды докеры. Вслух же она произнесла только пару слов, но и их хватило, чтобы подруга прикрыла глаза в крайнем смущении.
Бедняжка Лора никак не могла привыкнуть к манере приятельницы выражаться столь резко. Она вообще выглядела утонченнее Викки – словно сошла с полотен Боттичелли, а глаза ее походили на влажно блестящие хризолиты. Характер у Лоры был на редкость спокойный. Она никогда не доставляла огорчений родителям.
А вот подруга имела нрав крайне опасный. Она могла выкинуть любой фортель, за что неоднократно находилась на грани исключения из частной школы, где училась вместе с Лорой. Но по ее внешнему виду об этом трудно было догадаться. Длинные светлые волосы Викки чаще всего безжалостно закручивала в жгут и укладывала на затылке, чтобы они не мешали. Она смотрела на мир широко открытыми светло-ореховыми глазами и удивленно приподнимала бровь всякий раз, когда ей встречалось что-нибудь непонятное или несимпатичное.
Подруги были одного возраста и приблизительно одного роста. Этим их сходство ограничивалось. Но несмотря на различие характеров, темпераментов и внешности, они дружили уже несколько лет. А теперь даже работали вместе. Только для Лоры магазин был чем-то вроде каприза, а для Викки – единственной надеждой на лучшее будущее.
– Отвлекись ненадолго от бумаг. Что толку все время расстраиваться? – сказала она Лоре.
Та неохотно разогнулась и задумчиво посмотрела на вазочку с шоколадным печеньем, которую поставила перед ней подруга.
– Мы едва сводим концы с концами, и это не может продолжаться вечно, – пожаловалась она. – Вот бы выиграть в лотерею или выйти замуж за принца! Других выходов я не вижу. – Лора помолчала, затем спросила с надеждой: Как думаешь, твоя вчерашняя мучительница вернется? Мне показалось, что кошелек у нее набит довольно туго.
– Если даже и так, нам не стоит особо на нее рассчитывать, – пренебрежительно бросила Викки, отпивая глоток ароматного горячего напитка. – А вот твоя идея с лотереей весьма удачна. Обязательно приобрету один билет. Выиграю – куплю магазин у твоей тети. Что же касается принцев, ну их к бесу! С ними одни только сложности. Ты представляешь меня на балу в Букингемском дворце? То-то!
Она покрутила на тонком пальце серебряное колечко, подаренное матерью к восемнадцатилетию, и мечтательно улыбнулась.
– Ясно, мысленно ты уже не здесь, а у мамы, – понимающе усмехнулась Лора, от которой не ускользнула мягкая улыбка подруги.
– Да, поеду к ней завтра утром. Только прежде высплюсь хорошенько, а то она снова будет ругать меня за тени под глазами и излишнюю худобу. – Викки досадливо поправила упавшую на глаза челку и мельком взглянула на себя в овальное зеркало, висящее над столом. – Маме все кажется, что я нуждаюсь в ее заботе.
Лора кивнула в знак согласия: мол, все мамы одинаковы. Ее собственная думала точно так же.
– Передавай от меня привет. Она у тебя замечательная.
– Обязательно, – пообещала Викки и потянулась к вазочке с печеньем.
Разговор был прерван мелодичным звоном дверного колокольчика. Бросив недоеденное печенье на блюдце, Викки поспешила в торговый зал. Там она с некоторым удивлением увидела вчерашнюю привередливую дамочку. Губы девушки невольно поджались. Но работа есть работа. Она выпрямилась, нацепила на лицо дежурную лучезарную улыбку и поплыла навстречу посетительнице, нетерпеливо постукивающей концом зонта о прилавок.
– Добрый день, рады видеть вас снова, – поприветствовала Викки надменную, дорого одетую даму неопределенного возраста.
Глядя на крашеные волосы и глубокие поперечные складки на полноватой шее клиентки, девушка злорадно подумала, что даме лет сорок, не меньше, хотя одевалась она немного легкомысленно для этого возраста. Самой Викки едва стукнуло двадцать пять, поэтому подобные проблемы ей были пока незнакомы и сочувствия она к старшим по возрасту женщинам не испытывала.
Хотя, если бы тут была ее мама, она бы сразу сделала Викки замечание за недоброжелательные мысли, которые отлично умела читать по лицу дочери. Ради справедливости следовало сказать, что такие настроения возникали у Викки нечасто. Просто эта особа ей порядком надоела накануне.
– Покажите мне еще раз те парные веджвудские вазочки, – снимая перчатки, потребовала покупательница. И никаких тебе «пожалуйста» или «будьте так любезны»!
– Разумеется, – услужливо отозвалась Викки, но, повернувшись к полкам, скорчила недовольную гримасу.
Вазы, которыми интересовалась клиентка, были небольшими, но продажа хотя бы одной из них давала Лоре и Викки желанную отсрочку от исполнения страшного решения тети Нины. А уж если бы удалось продать обе, тогда можно было бы добавить вырученные за них деньги к собранным до этого по крупицам средствам и посетить небольшой аукцион в удаленном от Лондона месте, чтобы пополнить ассортимент. Покупательнице нельзя было отказать в хорошем вкусе: из всего, что находилось на полках, вазы стали бы едва ли не самым стоящим приобретением.
Женщина купила обе приглянувшиеся ей вещицы, несказанно осчастливив Викки. Но вся радость от удачной сделки была моментально сведена к нулю, когда клиентка, расплачиваясь, бросила деньги на прилавок, а не передала их из рук в руки. Таких пренебрежительных жестов Викки не терпела, но сдержалась и даже приветливо улыбнулась.
– Заходите к нам еще. Вскоре мы ожидаем новые интересные поступления, – пригласила она покупательницу.
Та молча кивнула и вышла из магазина.
– Лора, мы снова на коне! Не зря я вчера так много времени убила на эту капризную особу! – восторженно закричала Викки, позабыв про правила хорошего тона.
Настоящая леди никогда не кричит – так всегда говорила ее мама. Только какая из Викки леди, если она работает обыкновенной продавщицей? Можно, конечно, было назвать не престижную должность более благозвучным словом «консультант» и ходить с важным видом, но суть от этого нисколько не менялась.
Да, немногого она добилась к двадцати пяти годам, если честно признаться. А ей так хотелось учиться! Но всегда что-то мешало. То она страстно влюбилась на последнем годе обучения в школе в парня, который оказался бездельником и эгоистом. Учебники и тетради на довольно длительный срок были заброшены в угол. Потом Викки все-таки разочаровалась в избраннике и вернулась к учебе. Но ей пришлось много заниматься, чтобы подтянуть отметки по тем предметам, которые нужны были для учебы в выбранном колледже.
Но тут тяжело заболела мама. Понадобились дорогие лекарства и постоянный уход. Викки пришлось отложить на время мысли об учебе и срочно изыскивать возможность зарабатывать. Хорошо, что Лора предложила ей эту должность. Викки пришла в магазин ненадолго, а застряла здесь, кажется, навсегда. Поначалу ей было трудно скрывать от покупателей свой необузданный характер и обслуживать самого нудного и капризного из них с терпением и смирением. Но постепенно Викки этому научилась. Просто у нее не было другого выхода.
Каждый год она собиралась изменить что-нибудь в своей жизни, но пока безрезультатно. Порой Викки охватывало отчаяние. Но она успешно сопротивлялась ему. В этом ей помогали собственная жизнерадостность и поддержка лучшей подруги.
– Неужели она все же что-то купила? – поразилась Лора, выглянувшая на крик из двери. – В таком случае поздравляю тебя.
– Да, представь себе! – торжествующе заявила Викки. – Теперь можно будет съездить на аукцион, о котором мы с тобой говорили.
– Чудесно! И поеду я, потому что он состоится как раз завтра.
– Я вполне доверяю твоему вкусу, моя дорогая.
Викки похлопала подругу по плечу и пошла допивать давно остывший чай.
До конца столь удачно начавшегося рабочего дня в салон заглянули еще несколько покупателей. Кое-кто из них даже приобрел недорогие безделушки. Все это добавило подругам оптимизма. Закрывая магазин, они расцеловались и пожелали друг другу удачи.
В воскресенье утром Викки проснулась довольно поздно. И ее тут же охватило раскаяние: мама с нетерпением ждала приезда единственной дочери. Заглянув в железнодорожное расписание, всегда валявшееся в сумке, Викки прикинула, что успеет на поезд в одиннадцать пятнадцать, если откажется от завтрака и макияжа.
Обе жертвы не были для нее чрезмерными. По утрам Викки зачастую не хотелось есть, а косметикой она пользовалась весьма умеренно. Ее естественный румянец прекрасно смотрелся и без дополнительных ухищрений, а густые темные ресницы и брови не нуждались в туши.
Кое-как прикрыв разобранную постель пледом, Викки побросала на него одежду и метнулась в ванную. Почистив зубы, она не удержалась и полюбовалась несколько мгновений их ровными белыми рядами в небольшом зеркале над раковиной. Затем вернулась в комнату. Быстро расчесав волнистые длинные волосы, девушка закрепила их красивой резной заколкой на затылке.
Она надела черный брючный костюм с темно-бежевой блузкой, так шедшей к ее глазам, черные туфли на невысоком каблуке и легкий плащ с капюшоном. Такая одежда была удобной и подходила к погоде: накрапывал мелкий дождь. В ее большой сумке было достаточно места для зонта, но Викки предпочитала обходиться без него.
Она взяла книгу, чтобы скоротать время в поезде, и выскочила из квартиры. Остановившись ненадолго у почтового ящика, из которого неряшливо торчали разноцветные конверты, девушка решила прихватить их с собой. Вдруг там есть неоплаченные счета или еще что-нибудь важное?
В денежных вопросах Викки старалась быть аккуратной. Только позволь себе расслабиться, и счета начнут копиться на столе, грозя превратиться в Монблан! Сунув конверты в сумку, Викки сбежала по ступенькам и со всех ног помчалась к ближайшей остановке автобуса.
Она села в поезд в последнюю минуту. Для нее нашлось удобное местечко, и книга тихо зашелестела страницами в ее руках. Час прошел незаметно, поскольку взятый в дорогу роман в мягкой обложке оказался довольно занятным. С сожалением закрыв книгу на самом интересном месте, Викки вскинула сумку на плечо и вышла из вагона.
В доме матери ее ожидал ланч, на который она накинулась с проснувшимся в пути аппетитом. Глядя на взрослую дочь с ласковой улыбкой, Джулия Бейкер вспоминала первые шаги и детские словечки, безостановочно сыпавшиеся, словно горошинки, с язычка милой девочки с вечно разбитыми коленками. Теперь все это осталось в прошлом. Викки давно выросла и превратилась в красивую, уверенную в себе девушку. Но Джулия частенько забывала об этом.
А Викки незаметно разглядывала мать. Ей показалось, что с последней их встречи она как-то изменилась. Волосы, такие же светлые и густые, как у дочери, были теперь уложены в затейливый узел на затылке. Глаза повеселели, что тоже ее красило.
Джулии всегда жилось нелегко. Поэтому, если в ее жизни появилось что-то хорошее, вроде порядочного мужчины с честными намерениями, Викки могла только порадоваться за мать. Отца она не помнила, он погиб еще до ее рождения. Джулии пришлось одной растить дочь. Семья ее была против скоропалительного брака и не оказала никакой финансовой поддержки молодой вдове.
Вспомнив обо всех невзгодах, выпавших на долю матери, Викки тяжко вздохнула. Ужасно несправедливо обошлась жизнь с ее мамой. А она ведь такая милая и красивая!
– Как тебе работается, мама? – спросила Викки, уплетая большой кусок пирога с ягодами. – Мистер Кросс не слишком придирается? Твой шеф по-прежнему такой же строгий и занудливый?
– Нет, дорогая, после инфаркта он стал намного мягче. Теперь с ним почти можно работать, – с улыбкой ответила Джулия. – А как идут дела в вашем магазине?
– С переменным успехом. Вчера выручили довольно приличную сумму. А позавчерашний день и вспоминать не хочется, – пожала плечами дочь, подставляя матери пустую чашку. Джулия налила ей еще чаю.
– А как твоя личная жизнь? Не пора ли подумать о браке?
Серьезный тон матери не оставлял сомнений в том, что она готовилась к разговору о замужестве дочери. С некоторых пор Джулия часто упоминала о детях своих знакомых, которые женились или выходили замуж. Викки эти разговоры раздражали, и она старалась побыстрее сменить тему. После первой неудачи в любви ей казалось, что она больше никогда не заинтересуется ни одним мужчиной.
– Не надо об этом, – поморщилась Викки и оглянулась в поисках сумки.
Следовало отвлечь мать от опасных мыслей, а для этого все средства были хороши. Викки расстегнула длинную металлическую молнию и извлекла из недр сумки пачку продолговатых конвертов разных цветов. Среди обычных счетов и письма из редакции журнала, куда она послала свои рассказы, Викки обнаружила конверт с названием незнакомой ей адвокатской фирмы.
– Мама, ты случайно не знаешь, кто такие «Паркер, Морган и Локк»? – спросила она, озадаченно разглядывая адрес на конверте. – Тут какое-то письмо от них. Странно, я к ним за консультацией не обращалась.
Джулия мгновенно побледнела. Ее рука, протянутая к письму, бессильно упала на колено. Она что-то хотела сказать, но не могла пошевелить онемевшими бесцветными губами. Не дождавшись ответа, дочь взглянула в лицо матери и испуганно вскрикнула:
– Что с тобой? Тебе плохо?
Викки вскочила, готовая броситься за водой или сердечными каплями, хранившимися в кухонной аптечке. Однако от ее тревожных возгласов Джулия пришла в себя и поспешила успокоить дочь:
– Не волнуйся, дорогая. Мне на минутку стало нехорошо, но уже все прошло… Я знаю эту адвокатскую контору. – Она перевела дух и выложила то, что так долго скрывала от Викки: – Дело в том, что эта фирма когда-то вела дела твоего настоящего отца. Вполне вероятно, что он до сих пор пользуется их услугами.
Светло-ореховые глаза девушки широко раскрылись от изумления. Несколько секунд она ловила воздух открытым ртом, затем покраснела от возмущения и сжала кулаки.
– Моего настоящего отца? Что за черт! – воскликнула потрясенная услышанным Викки. – Ой, прости, я хотела сказать, что все это значит?
– Это длинная история, милая. Не знаю даже с чего и начать, – слабо улыбнулась Джулия. – Одним словом, мой муж не имел никакого отношения к твоему появлению на свет.
– Ты ему изменяла? – поразилась Викки, у которой такое не укладывалось в голове.
Чтобы ее добропорядочная мама обманывала своего мужа? Да не могло этого быть! А впрочем, о чем же тогда она только что сказала? Привычный мир раскололся для Викки надвое, и его половинки расходились в разные стороны все дальше и дальше.
Джулия поняла, что своим признанием повергла дочь в смятение.
– Нет, дорогая, я ему не изменяла. Я тебе сейчас все расскажу. Только давай пересядем на диван. Это может показаться странным, но я не могу разговаривать с тобой об этом через стол.
Они перебрались в уютный уголок гостиной, где Викки села на диван, поджав под себя ноги. Джулия устроилась рядом, опустив голову и судорожно сплетая и расплетая пальцы лежащих на коленях рук. Ей было трудно начать разговор, но она сумела преодолеть себя.
– Мне не было и двадцати, когда я встретила Альберта Кроуфорда. Я тогда училась на секретаря, выглядела сущим ребенком и вела себя соответственно. Берт показался мне необыкновенным. Да, собственно, так оно и было на самом деле. Видный мужчина, преуспевающий бизнесмен. Двадцать шесть лет назад он уже был очень богат и известен в деловых кругах. А я, кто я была такая? Девчонка, которая решила, что встретила принца. Голова моя закружилась, и я совершила ошибку… – Сказав это, Джулия виновато взглянула на дочь. – Прости мои жестокие слова, но с точки зрения здравого смысла все было именно так. В результате моего необдуманного поступка случилось то, что и должно было случиться: я забеременела. Мне все никак не удавалось сказать об этом Берту, а он ничего не замечал…
– Он бросил тебя в таком положении? – не выдержала Викки, в воображении которой начал складываться образ богатого красивого мерзавца, цинично растоптавшего первое чувство юной девушки.
Было неприятно сознавать, что она – дочь такого человека. Но тогда хоть становилось понятно, почему Викки осталась без отца. Кулаки ее вновь сжались, а глаза воинственно заблестели. Возникни Альберт Кроуфорд на пороге гостиной в этот момент, ему бы не поздоровилось.
Однако из дальнейшего рассказа матери выяснилось, что Викки напрасно так ополчилась на него.
– Нет, Берт собирался на мне жениться, – с грустью поведала Джулия, виновато пряча глаза.
Ее щеки постепенно заливал яркий румянец смущения. И это было значительно лучше, чем пугающая мертвенная бледность.
Тут Викки окончательно запуталась. Если отец готов был жениться, почему не сделал этого? Что произошло между ее родителями? Но она не успела спросить, Джулия объяснила все сама:
– Видишь ли, постепенно я поняла, что не люблю его. Я хотела ответить Берту взаимностью, очень хотела. Но он каждый день понемногу убивал мои добрые чувства к нему. Твой отец связал меня по рукам и ногам. Он диктовал мне, как одеваться, что говорить, куда ходить и с кем здороваться. Распланировал до мельчайших подробностей всю нашу будущую жизнь, не спрашивая моего мнения даже из вежливости. А еще эти его неприятные родственники, которыми дом Берта просто кишел! – Джулия подняла на дочь совершенно мученические глаза. – И мне начало казаться, что я сижу в тюрьме, откуда мне уже не выйти. Я была молода, напугана первой беременностью и очень ранима. Разве странно, что я пришла в ужас и сбежала?
– Ты сделала это, зная, что носишь меня под сердцем? Довольно смелый поступок, если разобраться, – пробормотала Викки, задумчиво кусая нижнюю губу. – Но почему ты не объяснилась с Бертом? Разве хорошо было бросить его вот так, без предупреждения?
Ей очень хотелось понять странное поведение матери в те давние времена, но пока ничего не получалось.
– Я боялась, что он уговорит меня остаться. – Джулия тяжело вздохнула. Ей было трудно возвращаться мыслями в то время, когда она была молода и неопытна, беззащитна и доверчива. – А еще больше я опасалась, что он узнает о моей беременности.
– Что тут такого страшного? – озадаченно взглянула на нее Викки. – Это же был мой отец. Он имел право знать, что у него родится ребенок.
Да как ты не понимаешь? – всплеснула руками Джулия. – Он бы отнял тебя у меня. С его деньгами и связями это было бы несложно сделать.
Викки не стала спорить. Кто знает, как она сама поступила бы в подобной ситуации?
– И куда же ты уехала? Вряд ли у тебя было много денег. На что же ты рассчитывала?
– Я отправилась к родителям. Их адрес был Берту неизвестен. Там я рассчитывала пожить некоторое время, пока моя беременность не станет заметной для окружающих. – Джулия испытывала странное облегчение, словно с каждым произносимым словом уменьшался тяжелый груз, до сих пор давивший ей на плечи. Поймет ее дочь или не поймет, простит или не простит, она теперь освобождалась от главной тайны своей жизни. – Несмотря на молодость, кое о чем я все же подумала. Покидая дом Берта, я прихватила с собой те драгоценности, что он дарил мне в период ухаживания. Они не были слишком дорогими. Но их хватило довольно надолго: до тех пор пока я не смогла отдать тебя в детский сад и устроиться секретарем в одну небольшую фирму. Меня ничуть не мучила совесть за то, что я присвоила эти побрякушки. Деньги я тратила в основном на тебя…
– Бог с ними, с деньгами, – перебила Викки мать. – Он же был богат, так что вряд ли заметил отсутствие своих подарков. Меня другое интересует. Откуда взялся мой отец… то есть Роджер Бейкер?
– Наши с ним родители знали и ненавидели друг друга много лет. А мы только посмеивались над нелепой враждой двух семей. Прямо британские Монтекки и Капулетти. Только без Ромео и Джульетты, – грустно усмехнулась воспоминаниям Джулия. – Так уж получилось, что Роджер случайно стал свидетелем моего обморока во время первых месяцев беременности. Он заставил меня рассказать все, а затем предложил выйти за него замуж, чтобы ты не носила на себе клейма внебрачного ребенка.
– Очень благородно с его стороны, – буркнула насупившаяся Викки. – Но ему-то это зачем было нужно?
– Роджер вообще не собирался создавать семью. А так он успокаивал родителей и отвлекал их от главного поступка своей жизни, который собирался совершить, – сообщила Джулия, явно гордясь покойным мужем.
– Что же такое он сделал? – заинтересовалась Викки.
– Записался в Корпус мира. Он был идеалистом и считал, что может изменить жизнь к лучшему. К сожалению, Роджер мало что успел. Нелепая случайность – у его машины на полном ходу отлетело колесо. Всего через три месяца после нашей с ним свадьбы я овдовела. Поверь, я оплакивала мужа как самого дорогого мне человека. И в этом не было ничего странного, учитывая, что он для меня сделал.
– Знаешь, мама, я начинаю все больше уважать его, – заметила Викки. – Выходит, Роджер был не неудачником, а рыцарем в сверкающих доспехах. А что же наша родня? Почему они не поддерживают отношений ни с тобой, ни со мной?
– Его отец и мать обвинили меня в том, что я не смогла удержать их единственного сына возле своей юбки, – с горечью произнесла Джулия. – К тому же роды произошли намного раньше положенного срока, так что они заподозрили, что ты не его дочь. Я не стала с ними спорить. Просто уехала из их дома, едва оправилась после больницы. Мои родители не простили мне такого поведения. Они считали, что я должна была остаться там, где жила с мужем. Я же не рискнула рассказать им правду. Боялась, что они могут случайно проговориться, когда ты немного подрастешь.
– Странно, я даже ни разу не видела бабушку и дедушку. Неужели им никогда не хотелось встретиться с тобой и со мной? Прошло уже так много времени! Они должны были бы смягчиться, – заявила Викки, заочно осудив родственников за душевную черствость.
– Мама и папа всегда были упрямы и не умели признавать свои ошибки, – пояснила Джулия, как бы извиняясь за собственных родителей.
Их слабости и недостатки были ей прекрасно известны. К тому же в том, что случилось с ней, она одна была виновата.
Скрестив руки на груди, Викки испытующе смотрела на мать.
– А ты никогда не хотела съездить к ним?
– Нет! – отрезала Джулия без всяких раздумий. – Если они позовут меня, я откликнусь. Но сама ни за что не обращусь к ним первой.
– Что ж, это твое право. Хотя, знаешь, я не уверена, что ты поступаешь верно. Ведь это ты не была с ними честна и внутренне отдалилась, а они только ответили тем же. Скажи, а ты ни разу не пожалела, что ушла от Кроуфорда? С ним тебя ждала бы такая обеспеченная и беззаботная жизнь: Берт баловал бы тебя, как ребенка! Разве не к этому стремятся все женщины? – спросила Викки.
– А ты хотела бы, чтобы все делалось против твоей воли? Ты бы это стерпела?
– Нет, наверное, – покачала головой Викки. – Но зато я могла бы закончить самый престижный колледж, если бы носила фамилию Кроуфорд. И мне становится так горько при этой мысли, если бы ты только знала!
– Прости, моя девочка! – Джулия прикрыла на миг лицо руками, но тут же снова взглянула на дочь. – Тех денег, что я выручила за золотые безделушки Берта, хватило только на хорошую школу для тебя. На себя я тратила сущие крохи.
– Знаю, мама. И все равно мне обидно. Моя жизнь могла бы сложиться совершенно иначе. Как подумаю об этом, хочется скрежетать зубами от досады. Чем я хуже тех надушенных расфуфыренных дамочек, которые смотрят на меня, как на человека второго сорта, когда приходят в наш магазин? У меня тоже могли бы быть деньги на дорогие наряды и украшения. Я могла бы путешествовать, наслаждаться красотами самых экзотических мест. А вместо этого в моем кошельке зачастую позвякивает горстка мелких монет, на которые дальше лондонского пригорода не уедешь.
– Деньги не самое главное в жизни, – возразила Джулия. Она понимала, что дочь сейчас сбита с толку и ей нужно время, чтобы расставить все по местам. – Я избавила тебя от отца-деспота. Вряд ли ты сейчас способна оценить мой поступок правильно. Я и не жду этого. Но со временем ты непременно поймешь, что я выбрала верный путь в жизни.
– Надеюсь, так и будет, – с сомнением в голосе произнесла Викки и перевела взгляд с матери на злополучный конверт, с которого начался столь неожиданный разговор. Он по-прежнему лежал на столе, а его содержимое оставалось загадкой для Викки. – Но зачем мне прислали это письмо?
Джулия пожала плечами и предложила:
– Вскрой его. Мне тоже интересно знать, что пишут адвокаты Кроуфорда. Полагаю, что Берт каким-то образом узнал о твоем существовании и хочет познакомиться поближе со своей дочерью.
– Ты, правда, так думаешь? – усомнилась Викки. – У него, наверное, давным-давно другая семья, куча детей. Разве ему есть дело до тебя или до меня?
– Но ведь письмо лежит на столе. Что-то оно да значит, – резонно возразила Джулия.
Дочь подумала и решительно тряхнула головой.
– Уговорила. Вскрою и прочту, только как бы потом не пожалеть об этом.
– Побольше оптимизма, дорогая. Что отец теперь может тебе сделать? Ты давно выросла и все решаешь сама.
– А вдруг станет приманивать меня богатым наследством, словно ослика – сочной морковкой, и будет рассчитывать на то, что я стану его слушаться беспрекословно? – высказала свои опасения Викки, желая предусмотреть все возможные варианты развития событий.
– Ну, в таком случае он страшно разочаруется. Насколько мне известно, ты фыркнешь, хлопнешь дверью и уйдешь от него навсегда, – сказала мать и ободряюще погладила ее по руке. Затем встала и принесла конверт. – Открывай. Посмотрим, что тебе пишут «Паркер, Морган и Локк».
– Все-то ты про меня знаешь. Ну, давай посмотрим.
Надорвав конверт, Викки извлекла из него тонкий лист бумаги, сложенный вчетверо. Она развернула его и быстро прочла написанное. Выражение ее лица резко изменилось.
– Мама, они выражают соболезнования в связи с кончиной отца и приглашают меня на оглашение его завещания, – потрясенно произнесла Викки. – Мама, он умер! Умер, а я так и не успела познакомиться с ним. Даже не представляю, как он выглядел, была ли я на него похожа! Как все нескладно вышло. Ну почему я такая невезучая!
В голосе Викки явственно зазвучали слезы, что было совершенно ей не свойственно и насторожило Джулию.
– Тише, тише. – Она привлекла к себе вконец расстроенную дочь и погладила по волосам. – Что случилось, то случилось. Не в наших силах это исправить. Нужно принять волю Небес, а не спорить с ней.
– Все так, но я чувствую странную растерянность. Мне кажется, что у меня отняли что-то очень важное. Что мне делать, мама?
– Хорошенько все обдумать. Если решишь ехать на оглашение завещания, то так и поступай. Меня это не касается. Похороны, по всей видимости, уже состоялись. На них я бы появилась, чтобы в последний раз взглянуть на человека, которого наверняка обидела своим внезапным уходом. Но в адвокатскую контору с тобой не пойду. Не желаю видеть брата Альберта. Он был мне неприятен.
Судя по всему, чувства Джулии к этому человеку и сейчас остались прежними.
– Прошло столько лет, а он все так же тебе антипатичен! – удивилась Викки. – Он плохо к тебе относился, да, мама? Должно быть, жутко отвратительный был тип.
– Слишком скользкий и приторный, так и жди от него неприятностей, – подтвердила Джулия, поморщившись. – Я таких не люблю. Да никто и не приглашает меня в адвокатскую контору. Ты справишься, Викки? Может, тебе лучше вовсе туда не ходить?
– А вдруг отец оставил мне достаточно денег, чтобы оплатить учебу в колледже! Или еще того лучше, чтобы купить коттедж для тебя и квартиру в Лондоне для меня, – с загоревшимися от столь приятных перспектив глазами произнесла Викки. – Представляешь, ты смогла бы наконец выбрать себе жилье и обставить его по собственному вкусу. Тебе ведь всегда не хватало на это средств.
– О многом не мечтай. Я рассталась с Бертом не лучшим образом, – заметила мать. – То, что он не стал меня разыскивать, говорит о многом. Вряд ли Берт простил меня.
– Но, мама, он же тогда был уверен, что ничего для тебя не значит. Ему не было известно о моем существовании. А потом, откуда ты знаешь, что он не искал тебя? – возразила Викки, не желавшая расставаться с заманчивыми мечтами.
