Текст книги "Наверх (ЛП)"

Автор книги: Тавна Фенске

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Специально для группы: БЕСТСЕЛЛЕРЫ Книжные романы!

Перевод: Наташа Паранина

Корректура: Лючия Светлая

Редактура: Алена Спирина

Специально для группы БЕСТСЕЛЛЕРЫ [Книжные романы!] 

ВНИМАНИЕ! Копирование данного материала ЗАПРЕЩЕНО!!!

Книга предназначена только для ознакомительного чтения. Любая публикация данного материала – строго запрещена. Любое коммерческое и иное использование материала, кроме предварительного ознакомления, запрещено. Пожалуйста, уважайте чужой труд! 

Внимание: перевод любительский! Команда группы БЕСТСЕЛЛЕРЫ не несет ответственность за использование и распространение данных материалов иными лицами.

Аннотация:

Если бы кто-то сказал Ною Доновану, что он застрянет в лифте с очень красивой, немного странной барменшей и ее пушистым лесным хомяком, он бы в жизни не поверил. К счастью, изворотливая брюнетка забывает милого грызуна. К несчастью, она замужем.

На работе Лекси Эллисон привыкла предотвращать нежелательные ухаживания фальшивым обручальным кольцом. Поэтому, когда она встречает татуированного мачо в лифте, она автоматически быстро возвращается к своей истории. Этот парень, конечно, знает, как найти к ней подход. Не то, чтобы это имело значение, она все равно его больше не увидит.

Ной и Лекси вот-вот обнаружат, что у судьбы свои планы для них обоих, и что их взлеты и падения только начинаются. Потому что потребуется две лжи, три недоразумения, одно ошибочное опознание и очень настойчивый грызун, чтобы доказать, что идеальные незнакомцы могут стать идеальной парой.

ГЛАВА 1 

Ной

– Едем вниз.

Слишком уж сексуальный голос с британским акцентом поплыл через динамики, и тут же двери лифта закрылись за мной. Я изо всех сил постарался не фыркнуть как мальчик-подросток, пока не заметил, что единственный человек, едущий со мной в кабине – японский бизнесмен настолько поглощенный своим телефонным разговором, что вряд ли заметил бы, если бы я снял штаны и стал ими размахивать прямо перед его лицом.

Этого я, конечно, не сделал. На самом деле, я всегда старался сделать так, чтобы мои строительные инструменты стояли аккуратно и никому не мешали, а затем и сам вжимался в угол, чтобы занимать как можно меньше места. Когда в тебе роста под два метра, а в руках огромные ящики, заполненные острыми инструментами, которые требуются для работы, приходится тратить много времени, сообщая случайным незнакомцам: «Клянусь, я не серийный убийца!».

Парень всё говорил по-японски в трубку телефона, а я прислонился к стене, пока лифт шел вниз. Сегодня уже вечер пятницы. И всю долгую неделю я выкладывал массивный каменный камин в пентхаусе этой высотки, поэтому сейчас просто дрожал от предвкушения, как открою бутылку пива за просмотром «Каменного века» – нового исторического канала, посвященного каменотесам прошлых веков. А что? Я просто люблю свою работу.

Над дверью загорелась кнопка шестнадцатого этажа, и лифт остановился. Парень с мобильником прошел на выход с таким видом, будто думал, что я стану с ним драться за право выйти первым. Я откинулся к стене в своей самой безобидной позе, в это же время двери разошлись, открывая моему взору двух самых привлекательных женщин, каких я только мог видеть за всю эту неделю.

На брюнетке черная кружевная майка, а ещё у неё хмурый взгляд. Это точно означает, что она с радостью треснет меня, если я попытаюсь за ней приударить. Она тащила что-то, похожее на переноску для кошек с крошечными серебряными прутьями впереди, а когда вошла в лифт, то переложила свою ношу в другую руку.

Я перевел взгляд на блондинку, прижимавшую розовый «iPhone» к уху и бодро рассказывающую о собеседовании.

– Представляешь, я пробыла там пятнадцать минут, и эта цыпочка всё время не переставая бубнила о корпоративной дисциплине «Зенита» или о каком-то подобном дерьме, но все, о чем я могла думать, было: «Боже, ей реально нужен педикюр»! Иначе зачем ей вообще нужны пальцы на ногах?

Блондинка перебросила волосы, и я повернулся боком, чтобы освободить место для обеих женщин. Брюнетка отодвинулась так далеко, насколько смогла, а блондинка встретила мой взгляд и подарила невероятную улыбку, которая отозвалась в паху.

– Саша? – проговорила блондинка в телефон, скользя взглядом вверх и вниз по моей груди. – Я перезвоню. Нет, просто села в лифт с очень милым парнем.

Ну, привет.

Я провел рукой по подбородку, чтобы убедиться, что крошек после обеда не осталось. Могу сказать, что там только пятидневная щетина, ничего больше. Когда блондинка закончила свой разговор, я как раз размышлял как лучше с ней заговорить.

Но она опередила меня.

– Прости, что соврала, – заявила она, убирая розовый телефон в сумочку. Мне понадобилась секунда, чтобы понять, что она говорит со мной. – Мне просто надоело с ней разговаривать.

Краем глаза я увидел улыбку брюнетки. Её красивые, обнаженные плечи дрожали, и я почти уверен – она пыталась не засмеяться. Ладно, это действительно довольно забавно. И я вновь прижался к стене и продемонстрировал блондинке самое скучное выражение лица, которое только смог изобразить.

– А? Ты что-нибудь сказала?

Она нахмурилась, но прежде, чем смогла повторить удар, я вытащил свой телефон и притворился, что читаю входящее сообщение.

– Подожди, это кажется одна из моих подружек.

Подружки, множественное число. Мило, правда? Это казалось правильным решением для того, кто только что пытался оскорбить меня.

Я притворился, что читаю сообщение, хотя на экране была только фотография Людвига – собаки моей сестры. Я улыбаюсь как человек, который только что получил секс-эсэмэску, а затем снова посмотрел на блондинку.

– Боже, вот это женщина, – вздохнул я, надеясь, что не переигрываю. – Может быть, вы ее знаете?

– Эм, что? – блондинка выглядела смущенной.

– Девушку, с которой я встречаюсь. Хорошо, одну из них. Она менеджер по найму в компании «Зенит». Вы вроде только что с ней познакомились?

Блондинка посмотрела на меня с ужасом. Мне понадобилась каждая унция самоконтроля, чтобы удержать невозмутимое выражение на лице. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но звука так и не получилось.

Дверь дзынькнула за девушкой. Это даже не ее этаж, но вылетела она из лифта без оглядки.

– Удачи с этой работой! – бросил на прощанье, когда двери почти съехались.

Брюнетка теперь смеется, и я немного смущаюсь, поворачиваясь к ней лицом.

– Сожалею. Твоя подруга сама напросилась.

Она закатила глаза.

– Она не моя подруга. Я раньше с ней ни разу в жизни не встречалась.

– В таком случае, если честно, я не сожалею.

Брюнетка сдержанно улыбнулась. Что-то вроде: «Я нахожу тебя забавным, но знай, что у меня есть булава».

Я состроил самую добродушную мину, которая, вероятно, было бы более эффектна, не носи я черную футболку с эмблемой молотка на груди. Этот молоток – часть логотипа моей компании, но, вероятно, выглядит как орудие убийства для тех женщины, чей язык тела предупреждает о серьезной боязни мужчин. Или, может быть, она боится только меня?

Она посмотрела вниз и поставила пластиковый контейнер на пол рядом с собой, бормоча что-то таким же голосом, каким моя сестра уговаривает собаку принять лекарство. Я наблюдал, как длинный темный хвост скользит по ее голой руке, и заметил россыпь веснушек на изгибе идеально округленного плеча.

Постарался не пялиться, но ничего не мог с собой поделать. Веснушки представляли собой точную копию созвездия Кассиопеи. Моего любимого созвездия, между прочим.

Знаю, знаю. У такого здорового крутого парня есть любимое созвездие? Он хоть знает, как они вообще выглядят? Но я знаю, а это значит, что я не могу перестать смотреть на плечо этой девушки.

Лифт резко дернулся, ее голова тоже. Девушка нахмурилась, когда мы остановились, а затем лифт и вовсе поменял направление движения. Такое чувство, что мы направляемся вверх. Брюнетка впилась взглядом на панель управления.

– Какого черта? – пробормотала. – Мне нужен первый этаж. Вниз, а не вверх.

– Я тоже спускался, – сообщил я, надеясь, что она не воспримет это как извращенные намеки. В это время девушка на меня не смотрела, так что определить сложно. Она нажимала на кнопки лифта рукой, на которой было такое огромное обручальное кольцо, что его вполне можно было использоваться как пресс-папье.

Я удивился, почувствовав вспышку разочарования.

– Что-то не так с лифтом, – пробормотала она, а мы продолжали двигаться вверх. – Почему он поднимается, если ещё не довез нас вниз?

Я пожал плечами и шагнул ближе, чтобы исследовать панель управления. Понятия не имел, что хочу там обнаружить. Я каменщик, а не электрик.

– Женщина, которая живет в пентхаусе, сказала мне, что у нее есть кодировка, если ей понадобится лифт в чрезвычайной ситуации, – предположил я.

Ответом мне стал подозрительный взгляд от брюнетки, которая, вероятно, задалась вопросом о происхождении моих глубоких познаний в области быстрых путей побега из жилых помещений известной светской женщины-вамп. А может и нет. Может, она вообще не знает Сюзетт. Я просто парень, которого наняли выложить ей камин.

Желая быть полезным, я протянул руку к брюнетке и нажал кнопку «вниз», хотя она уже сделала это раз пять. Дерьмо, было ли это похоже на менсплейнинг ? Стоит спросить сестру, которая постоянно третирует меня этим.

Брюнетку это, похоже, не парило, но лифт удивил, грохнув от остановки, а затем поменяв курс и вновь направившись вниз.

– Не может быть, – она повернулась и подарила мне первую с тех пор, как вошла в лифт, по-настоящему дружелюбную улыбку. Как ударом, меня поразило магия её глаз, от которой перехватило дыхание. Они дымчато-зеленые с янтарным кольцом по краю радужки. Я никогда не видел ничего подобного, и я таращился как идиот несколько секунд, затем протянул руку.

– Ной Донован, – представился. – Специалист по ремонту лифтов к вашим услугам.

Она засмеялась и приняла мое рукопожатие, скользя своей теплой гладкой ладонью по моей и сжимая с удивительной силой.

– Я – Лекси, – сказала, и я заметил, что она не назвала свою фамилию. – Это то, для чего все эти инструменты?

И кивнула в сторону моего большого ящика, наполненного шпателями и зубилами, и я заметил, как подрагивает ее улыбка, когда она обратила внимание на молоток. Двухсторонний и стальной, он выглядел так, будто был создан для раскола черепа, поэтому я не виню Лекси за ее дискомфорт. Если честно, всё это нагромождение инструментов кажется чем-то вроде того, что можно найти на заднем сидении фургона Теда Банди.

– Я каменщик, – объясняю ей. – Делаю такие вещи, как камины, декоративные каменные фасады и надгробия.

Я думал, это прозвучит более впечатляюще. Но вижу по реакции Лекси, что слово «надгробие» не уменьшило подозрений, относительно того, что она застряла в ограниченном пространстве с серийным убийцей.

Слушайте, я все понимаю. Как большой парень с татуировками и сборкой, которая предполагает, что я регулярно сжимаю маленькие автомобили в кубики, я знаю, что заставляю некоторых людей нервничать. Но параноические вибрации, исходящие от этой дамочки особенно сильны, поэтому сделал себе мысленную заметку избегать таких тем, как смерть и острые предметы на все время этой поездки в лифте.

Она сделала шаг назад, изучая меня, а я стоял совершенно неподвижно, будто бабочка приземлилась на кончик моего носа.

– Твоя девушка действительно менеджер по найму в «Зените»? – спросила.

Ее вопрос поразил меня, и мне потребовалась секунда, чтобы понять, о чем, черт возьми, она говорит. Точно! История, которую я рассказал блондинке.

Я покачал головой и засунул руки в карманы.

– Нет.

Выражение ее лица осталось сдержанным, а я задался вопросом, стоит ли дальше врать. Признание лжи – не лучший способ убедить ее в моем высокоморальном облике.

– Мой муж – полицейский, – заявила брюнетка, прежде чем я успел добавить что-либо еще. – Он специализируется на раскрытии громких убийств. У него отличный послужной список.

Она смотрела мне в лицо, выдавая эту информацию, и я кивнул, подтверждая, что сообщение получено.

– Оу. Ясно.

Интересно, правда это или нет, но она носит обручальное кольцо, так что как минимум половина из её слов – правда. Это не мое дело вообще-то.

Тем не менее, мне интересно, должен ли я признаться. Полностью прояснить ситуацию. Я имею в виду, черт, что никогда больше не увижу эту женщину, но мне не нравится оставлять вранье нераскрытым. Когда мне было шесть, женщина из кафетерия спрашивала всех детей, закончили ли они кушать. Однажды я сказал «да», хотя у меня осталось две морковные палочки в моей коробочке для завтрака с «Невероятным Халком». Я ревел целую неделю из-за чувства вины, пока окончательно не сломался и не признался в этом проступке. Моя сестра ржет надо мной из-за этого до сих пор.

– Слушай, насчет девушки, – начал было я.

– Девушек, – поправила она с улыбкой.

– Точно. Эм, на самом деле у меня...

Скреееееежет!

Лифт резко затормозил, а Лекси упала на меня. Я подхватил ее за руки, когда она столкнулась с растительностью на моей груди. Запах цветущих апельсинов застал меня врасплох, как и упругость ее бицепсов. Мне потребовалась секунда, чтобы помочь ей стать ровно, а затем отпустить.

– Ты в порядке? – поинтересовался я.

Она смотрела на меня несколько секунд, кивнула.

– Да. Боже, ты действительно твердый.

Я рассмеялся и отступил назад.

– Если тебя это утешит, моя сестра говорит, что у меня мягкое сердце.

– Рада это узнать.

Она снова повернулась к кнопкам и нахмурилась. Мы не двигались ни вверх, ни вниз. Мы совершенно никуда не двигались. Я не взялся бы объяснять, что это значит.

– Куда ты тыкнул? – уточнила она.

– Кнопку «вниз». Уверен, это было совпадением, что сработало.

Она попыталась повторить мой подвиг. Но безрезультатно. Снова нажала кнопку «вниз». Ничего. Опять «вверх»? Я молча наблюдал, полагая, что поступил бы также. Нет смысла дублировать усилия. Лекси повернулась и посмотрела на меня.

– Что теперь?

Она спросила так, будто я должен это знать. Поэтому я шагнул вперед и несколько раз легонько стукнул по панели с кнопками. Кажется, мы застряли где-то между седьмым и восьмым этажами, что не очень хорошо. Если ситуация станет критической, я бы не чувствовал себя в безопасности, открывая двери, когда под ногами нет пола.

Я ударил по «семерке» в надежде, что это может заставить лифт двигаться. Нет.

– Попробуй «восемь», – ее голос снизился до шепота. Надеюсь, что не от паники. Клаустрофобия – последнее, что нам сейчас нужно.

Тыканье по кнопкам ни к чему не привело. Вокруг нас тишина. А я смотрел на тревожную кнопку и думал, как долго мы проторчим здесь, прежде чем один из нас ее нажмет.

– Я вызываю техника, – Лекси прошла мимо меня и придавила кнопку со значком телефона. Телефона здесь нет, поэтому я очень удивился, когда звон заполнил кабину.

– Техобслуживание. Это Боб.

Лекси расслабилась.

– Привет, мы в лифте в «Берлингтон-Тауэр», и кажется застряли. Мы никуда не едем.

– Твою мать, – отвечает техник. – Этого я и боялся.

Стоп, что? Не самый обнадеживающий ответ.

Лекси бросила на меня взгляд, полный паники, и я сделал шаг вперед так спокойно, насколько это только возможно.

– Эм, Боб? – постарался я придать голосу независимость. – Что здесь происходит?

Молчание. Долгое.

– Алло? – проговорила Лекси в ту самую минуту, когда в лифте раздался щелчок. Я подумал, что мы с ней одинаково сильно боимся, что наш друг Боб может нас кинуть.

Но Боб все еще на связи, и его следующие слова были сказаны мрачным тоном.

– Слушайте, мне очень жаль, но вы застряли.

Охренеть.

– Прошу прощения? – Лекси говорила, а ее голос немного дрожал.

– За-стря-ли. То есть не будете двигаться час, может два. Может и подольше.

Лекси посмотрела на меня, широко раскрыв глаза, и прижала руку ко рту.

– О нет.

ГЛАВА 2 

     Лекси

Я сфокусировалась на глубоком дыхании, делая медленные вдохи через нос, а выдохи через рот, положив одну руку на груди, другую – чуть ниже ребер.

Это должно было удержать меня от отдышки, но в голове вертелся только один вопрос: думает ли Ной, что я сама себя щупаю или нет? Он смотрел на меня с беспокойством, а ширина его плеч напоминала, что парень может расплющить мой череп одним движением.

Не то, чтобы он думал об этом... Хотя не стала бы ручаться, о чем он думает, но выглядел он обеспокоенным.

– Ты в порядке?

Он спросил меня об этом уже второй раз за те пять минут, что мы были знакомы, и мне ударила в голову мысль, что я должна стать сильнее вместо того, чтобы бояться всего на свете.

Обвините последнего в том, что произошло в прошлом году. Но я отвлеклась.

– Все нормально, – соврала, хотя жар хлынул к моим щекам. – Просто... У меня небольшая клаустрофобия.

– Ах, – вздохнул он. – Нечего стесняться. У всех нас есть свои проблемы.

Приятель, да ты и половины не знаешь!

– Правда? – спросила.

Я моргнула. Меня вдруг осенило, что я, возможно, сказала эти слова вслух. Паника заставляет меня делать странные вещи.

– Я... Я могу быть немного нервной, – объяснила ему.

Он улыбнулся, как будто я сказала что-то милое, и мне стало интересно, что бы он подумал, если бы знал о голосах в моей голове. Это не такие голоса, как у сумасшедших или типа того. Просто это мой способ мышления, обработки информации в подсознании. Думаю, что на самом деле все в порядке, и никакой патологии в этом нет.

Этих, что в моей голове, двое, и я даже дала им имена. Первый – Уотсон, названный в честь Джона Б. Уотсона, который проводил основополагающие исследования о бихевиоризме – там, где маленького Альберта запрограммировали бояться чего-либо белого и пушистого. Когда думаю об этом, сразу представляю себе белого кролика. Второй – Гарри Харлоу, который изучал доверие и привязанность к обезьянам.

И эти образы приводят меня к тому, что я представляю себе обезьяну и кролика, спорящих в моей голове, когда взвешиваю две разные реакции на окружающий мир.

Ладно, пусть это звучит безумно. На самом деле, я бармен со степенью психолога и недавней травмой в жизни, так что вполне может быть, что в моей голове происходит что-то странное.

– Перестань заботиться о том, что кто-то думает, и обрати внимание на свое окружение, – прощебетал Уотсон.

– Но он кажется безобидным, – успокаивал Харлоу. – И отлично выглядит.

Не подозревая о сумасшедшем разговоре в моей голове, Ной улыбнулся и указал на пол.

– Я присяду, ладно? Весь день на ногах, и если Боб говорит правду о том, что мы застряли на несколько часов, мне хотелось бы устроиться поудобнее.

Меня ошеломило то, как он воспринимает все это – как должное. Что он, кажется, не встревожен перспективой быть запертым в лифте с незнакомкой на Бог знает какой срок.

 Он всей своей немалой массой опустился прямо на пол, вытянув свои длинные ноги. Было что-то успокаивающее в вальяжной неспешности его движений.

Мгновение я пялилась на него, осматривая огромные татуированные руки, темную щетину на подбородке, широкие плечи, которые выглядели так, будто он не только вырезает надгробия, но и добывает гранит из карьера голыми руками.

Есть ли гранит в карьере? Я создатель коктейлей, а не геолог, и поэтому понятия не имела об этих вещах.

Я стеснялась его, и сползла по соседней стене и вытянула ноги перпендикулярно его. Они не соприкоснулись, но почти образовали букву «V» или «L» или может просто прямой угол. У меня закружилась голова, и я задалась вопросом, стоит ли опустить голову к себе на колени.

– Итак, Лекси, – проговорил парень таким низким и успокаивающим тоном, что моя голова на секунду перестала кружиться, – чем ты занимаешься?

Я раздумывала, стоит ли что-то выдумать, как несуществующего мужа-полицейского, или нет. Осторожность не повредит девушке, запертой с незнакомым мужчиной в тесной коробке. Или в баре с похотливыми посетителями мужского пола. Именно по этой причине я ношу поддельное обручальное кольцо. Обычно я не забываю снять его, но сегодня из-за спешки с Бартоломью...

Бартоломью!

Я практически забыла про пушистое создание, доверенное мне. Он именно та причина, по которой я изначально оказалась в этом здании. Игнорируя вопрос Ноя, я повернулась к клетке и посмотрела внутрь сквозь планки.

– Ты в порядке, дружочек?

Глаза-бусинки моргали, глядя на меня, в ответ на свой вопрос я получила подергивание усами. Только улыбнулась, когда он поднял свои крошечные лапки в молитвенном жесте, и принялся себя чистить.

– Что там у тебя?

Я оглянулась на Ноя. Он с детским любопытством наблюдал за мной. Может ли этот парень быть всё-таки безвредным, если тепло его темно-карих глаз посылает странную дрожь вниз моего живота?

– Лесная крыса с пушистым хвостом, – ответила, засовывая палец через решетку дверцы. – Также известен как лесной хомяк. Моя подруга-ветеринар попросила за ним приглядеть.

– Хомяк?

Я кивнула, зная, что это звучит немного по-дурацки.

– Шелли, моя подруга, спасла его совсем малышом. Он осиротел и получил травму ноги, так что его нельзя было выпускать на волю. Вот Шелли и приютила его.

Ной казался очарованным. Знаете, есть что-то милое в большом парне с таким восхищенным выражением на лице.

– Он дружелюбный?

– Очень. Его кормили из бутылочки в детстве, так что он ручной. Хочешь с ним познакомиться?

Ной выглядел неуверенным, и мне стало интересно, боится ли он грызунов так же, как меня пугают замкнутые пространства. И странные люди. И, Боже, в моей голове каша.

– Да, – ответил он. – Если он не кусается.

– Точно нет, – я отперла дверцу, и Бартоломью вылез, подергивая усами. Когда он метнулся к свободному пространству рядом с ботинком Ноя, стало понятно, что его хвостатое тело размером с клубок из пары носков. Оглядываясь, Бартоломью уселся на задние лапы, чтобы осмотреться.

– Посмотри на этого маленького парня! – смех Ноя и его фразочки типа «оуу, какой милаш!» подсказали мне, что он определенно не боится. Я вспомнила, что он рассказывал о своей сестре, обвинявшей его в добром и мягком сердце. Очевидно, он не шутил.

– Я никогда раньше не видел лесных хомяков, – заявил парень, когда Бартоломью оперся лапами на его голень в джинсах и стал оглядываться. Ной не двигался. Зверек заколебался, но все же прыгнул на ногу мужчины.

– Могу убрать его, если ты не хочешь, чтобы он карабкался по тебе, – предложила Ною, но он отрицательно качнул головой.

– Все в порядке.

Бартоломью задрал ногу, как балансир, а затем остановился, чтобы осмотреть пуговицу на передней части джинсов. Я попыталась прогнать зверька, а потом поняла, что не стоит тянуться к промежности незнакомца.

– Можно ли его погладить? – спросил Ной.

Я кивнула, а во рту стало суховато, когда Ной погладил Бартоломью по спинке большой ладонью. Должно быть, зверьку понравилось, потому что он стал счастливо подпрыгивать и приседать. Ной рассмеялся.

– Он такой мягкий. А чем он питается?

– В основном семенами и ягодами, – стала я рассказывать в некотором замешательстве. – Черника его любимая ягода. Ещё он любит грибы.

Ной улыбнулся Бартоломью, который получил уже достаточно ласки и выбежал из-под его ладони. Хомяк уселся на широком бедре Ноя, чтобы в тысячный раз за день помыться. Он стал чистить за ушками, а это самая милая вещь в мире.

Я посмотрела на Ноя. Он улыбался, от этого у меня в груди разлилось тепло. Когда Ной перевел взгляд на меня, смешной маленький сгусток энергии прошел сквозь мой позвоночник до кончиков пальцев.

– Хватит таращиться на парня. Сосредоточься, – предупредил Уотсон. – Он может быть опасным.

– А мне он кажется очень симпатичным, – парировал Харлоу. – Просто наслаждайся его компанией.

– Итак, Лекси. Похоже, мы застряли здесь надолго, – подвел итог Ной. – Хочешь рассказать о себе?

Я заколебалась. О себе? В некотором смысле обнадеживает то, что он сначала спросил, вместо того, чтобы тупо запускать серию личных вопросов. И еще круто, что он хочет узнать обо мне, а не начинает с монолога о себе. Несмотря на это, следовал бы быть поосмотрительнее с мужчиной, которого я не очень хорошо знаю. Горький опыт дает о себе знать.

Но я расправила плечи, решив не быть той девушкой. Той, которая пугается теней, и подозрительна ко всем, у кого есть пенис. Если я застряла в лифте с парнем, чьи татуировки могут поведать тысячу историй, разве я не должна выжать из него максимум?

Я прочистила горло.

– Знаешь игру «Две правды, одна ложь»?

Он наклонил голову к плечу – жест, который напоминает мне о Бартоломью. Он тоже так делает, когда я дразню его очищенным семечком подсолнуха.

– Думаю, да. Обычная игра для начала знакомства и командообразования, верно?

– Ага, – я почувствовала себя немного глупо, но в выражении лица Ноя не было никакого осуждения. Он смотрел на меня с нескрываемым интересом, и я продолжила. – Ты говоришь три вещи о себе. Одна – ложь, а другие две – правда. А мне нужно угадать, что есть что.

Он задумался на мгновение.

– О’кей. Хочешь начать сама или это сделать мне?

– Как насчет того, чтобы быть первым? – отчасти мне нужно время, чтобы что-нибудь придумать, а отчасти действительно интересно узнать о парне, который похож на скалу, но сейчас гладит маленького грызуна с мягкостью доктора, успокаивающего испуганного ребенка.

– Ладно, – согласился он. – Я повредил колено, играя в футбол в колледже, и мне пришлось пропустить выпускной год. Это номер один. Второе – я учился на юриста. И третье – у меня тяжелая герпетофобия. Для заметки: это страх перед змеями, а не герпес.

Я посмеялась шутке, от чего он тоже улыбнулся. Изучила его лицо, пытаясь понять, о каком факте он соврал. Я ничего о нем не знаю, кроме того, что пялилась на него последние десять минут. Это захватывает.

– Хорошо, – начала я, кладя одну ногу на другую. Бартоломью вскочил от испуга с колена Ноя и побежал к клетке. Но на полпути он, кажется, понял, что конец света не так уж близок и побежал обратно к парню, снова забираясь к нему на ноги.

Я почувствовала, что улыбаюсь, когда снова встретила взгляд Ноя.

– Ты огромный, поэтому я считаю, что футбол – правда, – сказала я медленно, – а это значит, что одна из двух других историй – ложь.

Он молчал. Просто удерживал мой взгляд, не говоря ни слова. Черт, у этого парня идеальное лицо для игры в покер. И нет, я не считаю, что уметь обманывать – замечательная черта характера.

Облизала губы и обдумала оставшиеся два заявления.

– Эти инструменты не похожи на то, что использовал бы адвокат, – подчеркнула я. – Так что заманчиво отталкиваться от этого. Но тогда твой второй факт делает странным то, что может оказаться правдой.

В карих глазах мелькнуло легкое веселье, но улыбки нет. Еще нет. Я задержала взгляд на лице Ноя.

– Что касается змей, то думаю, что это довольно распространенная фобия, поэтому я, вероятно, должна признаться, что моя клетка имеет два отсека, и в другой половине живет маленькая змея по имени Клай...

Даже не успела произнести имя, как Ной вскочил на ноги, отправив Бартоломью обратно в клетку. Я рассмеялась, но когда поняла, что ужас на лице парня абсолютно, полностью подлинный, замолчала.

– Боже мой, прости меня, – извинилась, прижимая руку к груди. – Это было подло. Честное слово, змеи нет. Вот, смотри.

Я широко распахнула дверь клетки, демонстрируя внутреннюю обстановку, которая состояла только из вещей Бартоломью. Там была небольшая картонная хижина с дверцей размером с хомяка, тарелочка с едой и водой и блестящий серебряный шар Шелли, предназначенный для стимуляции. Никаких змей.

Тем не менее, Ной выглядел встревоженным. Он снова устроился на полу, но сначала проверив, не сидит ли под ним Бартоломью. Грызун терпеливо ждал в углу, пока Ной не перестанет возиться, а затем запрыгнул к нему на колени.

– Мне правда очень-очень жаль, – уверила Ноя ещё раз, чувствуя себя виноватой. – Я не ожидала такой реакции.

Он улыбнулся, хотя и слабо.

– Думаю, теперь ты знаешь, что номер три – не ложь.

– Либо так, либо ты очень хороший актер.

Он ничего не ответил. Но страх в его глазах не оставил сомнений в том, что то чувство было настоящим. В моей душе зародилось сочувствие.

– Не переживай. Меня пугает множество вещей.

– Не змеи, – я качнула головой и подумала, стоит ли рассказать ему, что меня пугает и почему. Но воздержалась.

– Давай вернемся к игре, – предложила. – По всей видимости, юридическая школа или футбол – ложь, – изучаю его, задаваясь вопросом, предпочитает этот парень безопасность или все же он полон сюрпризов. Его лицо спокойное и доброе, и, если честно, очень красивое.

В чем, черт возьми, проблема той блондинки?

– Юридическая школа – правда, – проговорила я, удивляясь себе самой.

Ной улыбнулся, явно удивляясь.

– Правильно, – проговорил он, опешив. – Как ты догадалась?

Я пожала плечами, втайне довольная собой – я угадала!

– Счастливая догадка, – ответила, хотя это еще не все. Не хочется произносить это вслух, но почему-то мне кажется, что я давно знаю этого парня. Это глупо, ведь мы знакомы меньше получаса. Но все же в нем есть что-то такое, что заставляет мое сердце подпрыгивать и шептать: «О, привет, это ты».

Я пожала плечами, стараясь выглядеть небрежно.

– Итак, расскажи мне о юридической школе, – потребовала. – Ты же говорил, что каменщик. Мне нужна история.

– Всегда есть какая-то история, – он улыбнулся, и я почувствовала, что Ной Донован это нечто гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. – Впрочем, ты совершенно права. Я никогда не играл в футбол.

– Но учился на юридическом?

Он кивнул, выглядя ошеломленным.

– Я же не говорил, что закончил, – пояснил он. – Проучился один год. Колледж Вилламетта. У меня была частичная стипендия и все такое.

– Что случилось?

– Ничего трагического, драматического или еще чего-нибудь в том же роде, – продолжил он. – Я зарабатывал деньги на обучение, укладывая плитку, и однажды у меня случилось прозрение.

– Какое именно?

– Что я не хочу быть костюмом, – сказал он. – Что мне нравится работать руками. Что я люблю создавать и воображать вещи, чувствовать удовлетворение от выбивания дерьма долотом из камня.

В его глазах появился блеск, которого не было несколько минут назад.

– Похоже, тебе это нравится.

– Точно, – он широко улыбнулся, показывая самые впечатляющие ямочки, которые я когда-либо видела. – Мне нравится придумывать новые дизайны. Я люблю превращать что-то холодное и обычное во что-то прекрасное. Мне нравится путешествовать, чтобы найти подходящий камень или делать заказные проекты за городом. И мне нравится просыпаться каждое утро и делать то, что люблю.

Его улыбка была такой заразительной, что я тоже улыбнулась.

– Ты когда-нибудь жалел, что не закончил юрфак?

Он отрицательно качнул головой.

– Это было идеей моего отца. Он всегда хотел, чтобы я был адвокатом. Но это было не мое. Я ни разу не оглянулся назад.