Текст книги "Путь к любви (СИ)"
Автор книги: Татьяна Зинина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)
Эрик всё ещё продолжал делать вид, что ничего удивительного не происходит и, сидя на траве, с видом скучающего аристократа наблюдал за бегом облаков по небу. Это его равнодушие бесило меня больше всего остального. И, в очередной раз решив доказать всему миру, что способна на большее, я снова сосредоточилась и разожгла вокруг нас с учителем огненный круг.
Пламя послушно поддалось и быстро разгорелось, как будто само собой. Эрик продолжал меня игнорировать и, пропорционально моей злости на учителя увеличивалась и высота огненной стены.
– Выше, – равнодушным голосом проговорил он. – Увеличь её в несколько раз и сомкни в купол.
Его сухой повелительный тон распалял меня куда сильнее всего остального но, сейчас он был учителем, а я всего лишь учеником. Выплеснув свою злость в огонь и сконцентрировавшись на задании, я в считанные секунды заставила высокую огненную стену вырасти ещё больше и образовать огромный купол.
Но оглядевшись по сторонам, просто обомлела. Ведь даже в самых своих откровенных фантазиях не могла представить, что когда-то увижу такое! Тончайшая огненная стена переливалась всеми оттенками красного и оранжевого и источала такой жар, что становилось не по себе. После того, как купол сомкнулся, управлять этой громадиной стало очень сложно. Огонь то и дело старался расширить границы своих владений, подпаливая траву и ветки деревьев и удерживать его с каждой секундой удавалось всё трудней.
Конечно, связи между мной и этой конструкцией были нерушимы, но сам огонь всё время старался оттянуть бразды правления на себя. Вот теперь я окончательно поняла, что такое настоящая борьба стихии и человека. И в этой борьбе она явно выигрывала.
– Разбей купол, – строго сказал Эрик, поднимаясь на ноги. Видимо он, наконец, заметил что ситуация выходит из-под контроля.
– Как? – в моём голосе сквозило отчаяние. Силы были на исходе, так как держать эту громадину было ужасно тяжело. Каждая мышца тела напряглась до предела, а энергетические связи натянулись настолько, что в любой момент были готовы затянуть меня в этот огромный костёр. В голове не находилось не одной светлой мысли, как всё это прекратить. Разбить купол? Легко сказать, а вот сделать практически невозможно.
– Давай же! – он перешёл на крик. И в его голосе слышалось настоящее беспокойство. – Дура! Рви его!
Как рвать? Что делать если он представляет из себя одно сплошное полотно хитросплетения огня и чистой энергии... Моей энергии. Сейчас в мыслях крутился лишь один способ вернуть всё на свои места, но это было слишком опасно.
Да только... другого выхода не было, а если и был, то я его не знала. И, медленно вдохнув горячий спёртый воздух, уверено шагнула к огненной стене. Обе руки коснулись горящего нечто, образовав в нём отверстие. И резко разведя их в разные стороны и максимально натянув связи, мне всё же удалось пустить по куполу огромную трещину, и он стал стремительно гаснуть...
Как только последние языки этого страшного пламени потухли у моих ног, я обессилено рухнула на опаленную траву и закрыла глаза.
– Ты вообще в курсе, что чуть нас обоих ни угробила? – странно, но вопрос Эрика звучал гораздо дружелюбнее, чем всегда. – Когда я сказал увеличить огненную стену, я не имел в виду, добавить ей мощности. Тебе следовало её просто растянуть. Но нет, твоя тупость опять сыграла против нас!
Я молчала, глядя на голубое небо, мысленно обвиняя и себя, и Эрика в том, что всё снова вышло неправильно. Ну, почему ему так сложно просто сказать, что делать? Нет, наверно он получает настоящее удовольствие от своих злорадств.
– Ты не знаешь свой потенциал, расходуешь его бездумно и безалаберно! – Эрик нервно вышагивал по поляне, наворачивая круги вокруг моего распростёртого тела. – Совершенно не чувствуешь когда нужно остановиться! Разве так можно?
– А откуда мне это знать? – его мельтешение перед глазами и постоянные упрёки всё-таки развязали мне язык. – Самой догадаться?
– Это же часть тебя! Ты должна её чувствовать! – не унимался он.
– Ты учитель? Так объясни мне, как это сделать? Я во всём этом полный профан, и не имею ни малейшего понятия о настоящем уровне собственного потенциала!
На миг мне показалось, что в его глазах промелькнуло чувство вины, но уже в следующую секунду оно исчезло, сменившись привычными надменностью и презрением.
– Ладно, глупая, давай сюда руку, – сказал он, присаживаясь на траву рядом со мной, но увидев, что я не могу понять, что он от меня хочет, поспешил схватить её сам.
В тот же миг по телу прокатилась совершенно непонятная тёплая волна, причём исходила она именно от ладони этого злобного изверга. Я даже постаралась вырвать свою, но он не позволил.
– Делай то, что я скажу, – бросил он, одарив меня властным взглядом. – Закрой глаза и посмотри на мир, как на энергию, я в курсе, что ты умеешь.
И откуда же такая информация? Ведь я об этом совершенно ничего не знаю! Ладно, закрыть глаза, это ещё полбеды, но как выполнить второй приказ?
Сквозь зажмурены веки проникали красноватые отблески солнечного света, и никакой энергии видно не было, как вдруг темнота рассеялась и перед моим мысленным взором предстала всё та же поляна, окружённая теми же самыми деревьями, но выглядело всё это немного по-другому. Каждый предмет был похож сам на себя, но при этом имел вид полупрозрачной пульсирующей энергетической массы. Всё это сильно напоминало голограмму из быстро двигающихся линий, и казалось на удивление живым.
Сидящий напротив меня Эрик выглядел в этом видении как будто слепленный из расплавленного золота с красноватыми разводами, и при этом излучал такое сияние, что смотреть на него долго было слишком сложно. Но тут я повернулась и как бы увидела себя со стороны. Ведь это ярко золотистое светящееся тело, с такими же красными разводами как у Эрика, судя по всему, именно я?
И, честно говоря, по уровню этого самого свечения мы были почти равны, но мой силуэт был чуть более прозрачным и чуть сильнее золотым, тогда как держащий меня за руку Эрик казался буквально вылитым из драгоценного металла.
– Видишь? – услышала я его вопрос. – Потенциал, это уровень свечения, и он у тебя очень большой.
– А что означает прозрачность? – сейчас любопытство и шок от увиденного, побороли всё отвращение к этому типу.
– Степень опустошённости резервов... – ответил он. – Я же говорил, что ты тратишь энергию совершенно бездумно, а восстанавливается она очень долго.
– А я всегда теперь смогу её видеть?
– Энергию – да, но смотреть на себя со стороны можно лишь используя связь, – медленно и как-то доброжелательно, произнёс он.
– А как же тогда я смогу контролировать степень опустошённости?
– Вообще, ты должна её чувствовать, – мне показалось, что он улыбнулся, но в этом представлении мира этого было не видно. – Но, думаю, это придёт позже, а пока просто старайся расходовать её маленькими дозами.
От такой резкой его перемены в отношении ко мне, стало очень тепло на душе. Хоть разум и подсказывал, что это краткое перемирие скоро закончиться и противостояние возобновиться с новой силой, но сейчас думать об этом совершенно не хотелось.
– Сейчас, не меняя своего обзора, попробуй создать на этой поляне несколько костров, как ты уже делала, – продолжал Эрик.
Сосредоточившись, я с лёгкостью выполнила его указание и тихо ахнула, увидев как от меня к каждому из разгорающихся огней тянется тонкая энергетическая нить. Вот, именно то, что позволяет мне управлять ими, как марионетками. Вот, оказывается, как это работает!
– Из чистой энергии можно создать что угодно, совершенно любой предмет, но при этом её потери можно считать катастрофическими. Поэтому все преобразование лучше проводить не путём создания нового, а путём переделывания старого. Смотри, – проговорил учитель, а сейчас он вдруг начал восприниматься мной именно как тот, кто желает меня чему-то научить.
Справа от нас происходило нечто странное. Огромный пень под воздействием тянущихся к нему от Эрика энергетических потоков, распался на несколько ровных брёвнышек, как будто его кто-то распилил. Причём не пилой, а очень острым ножом, сечение было идеально ровным и чётким. Далее эти доски стали сами собой складываться в две странного вида табуретки со спинками, причём без единого гвоздика или шурупчика. Получилось это весьма интересно, и, распахнув от удивления глаза, я увидела перед собой две реальных табуретки, в точности таких же, как видела энергетическим зрением.
– Энергией управляет мысль, – отпустив мою ладонь, пояснил Эрик.
По телу вновь прокатилась волна тепла, но теперь она оставила после себя странное чувство опустошенности, как будто уходя забрала с собой что-то очень важное. Этот странный откат вновь вернул меня к действительности, а злобному преподу напомнил, что он злобный препод! Он даже в лице поменялся от неожиданности. Вот, значит в чём причина его внезапной доброты! Связь! Именно из-за неё он говорил со мной по-другому, потому что скрывать истинные эмоции от эмпата находясь в связи почти невозможно!
Эта мысль выплыла откуда-то из глубин сознания, вызвав на моём лице странноватую, но до жути довольную улыбку. Оказывается, Эрик и вправду не такой отвратительный, каким хочет казаться.
– Зачем ты это делаешь? – этот вопрос вырвался сам собой. И задав его, я сразу же поспешила прикусить себе язык, так как выражение лица Эрика было далеко не дружелюбным.
– Что именно? – грубовато спросил он, скептически сплетая руки перед грудью.
Глядя в его глаза, в которые с каждой секундой становились всё злее и злее, мне тут же захотелось свести разговор на «нет», но отступать было поздно.
– Унижаешь меня, грубишь, цепляешься, хотя на самом деле относишься ко мне совершенно по-другому?
Он усмехнулся, а сообразив, что меня на самом деле очень сильно интересует этот вопрос, вообще дико рассмеялся.
– Ты и вправду, всего лишь наивная дура! – злобно ответил он, сквозь смех. – И отношусь я к тебе именно так, как ты того заслуживаешь.
– Но... мне показалось... – я чувствовала, что начинаю медленно краснеть. И в правду, что за чушь я только что сморозила? Эрик меня вообще ни во что не ставит, это факт. А доверять каждой случайной мысли явно было очередной глупостью.
– Показалось, говоришь? – его губы растянулись в нахально-злобной улыбочке. – Мне тоже на миг показалось, что из тебя выйдет толк. Но, увы... Из полукровки нельзя слепить мастера, а из такой как ты и подавно. Ни ума, ни фантазии, ни чувства меры. Одни только недостатки.
Сказав это, он раздражённо фыркнул и быстрым шагом направился прочь с поляны. Опустив голову, я поспешила за ним, а в душе всё разрывалось, но на сей раз не от злости, а от простой обиды. На себя, на собственную наивность и самоуверенность... На Эрика и его грубость и на то, что я вынуждена мириться с его правилами и порядками так как кроме этого города идти мне больше некуда.
Глава 18. Последний танец
Мы шли в полной тишине, как, в прочем, и обычно, но сегодня между нами чувствовалось настоящее напряжение, которое в любой момент могло рвануть. Я очень отчётливо чувствовала, как злится Эрик, ощущала его негодование и презрение. Поэтому сильно удивилась, когда возле дома Фэй он одарил меня очередным надменным взглядом и велел идти за ним.
Это звучало как настоящий приказ главы города, и противиться я не стала, а лишь продолжила шагать следом, находясь при этом в полном недоумении. Кто его знает, этого чудака, может он как раз сейчас решил лично препроводить меня до ворот?
Время только-только приближалось к обеду, и яркое солнце уже полностью захватило власть над ярким куполом неба. Тёплая сентябрьская погода ни коим образом не напоминала осеннюю, и лишь изрядно пожелтевшие листья, говорили о скором приближении холодов.
Я чувствовала, что шагающий впереди мужчина о чём-то очень напряжённо размышляет, но понять ход его мыслей было для меня делом пока недостижимым. Интересно, а сколько ему лет на самом деле? Никогда не поверю, что главой Совета мог стать кто-то моложе сотни. А если учесть, что у него есть сын, с которым они уже больше ста семидесяти лет не общаются, а ушёл парнишка из города будучи уже в сознательном возрасте и закончив обучение, можно предположить что Эрику не меньше двухсот пятидесяти. Хотя, скорее всего, гораздо больше!
Странный он...
Да и вообще, всё здесь странное. Хотя другой жизни я совершенно не помню, как будто её вовсе не было. Такое чувство, что мою память кто-то просто напросто отформатировал. Удалил все старые файлы и оставил её совершенно пустой. Вот только не знаю, к лучшему это или нет...
Да, сейчас у меня была совершенно уникальная возможность начать жизнь с чистого листа. Вот только этот лист в книге далеко не первый, и то, что было до него остаётся неизвестным. А если посмотреть на то, с чего началась эта самая новая жизнь, то становилось по-настоящему грустно.
Получается, что первым и единственным моим чётким воспоминанием остается мрачная комната, злые люди, которым очень нужно получить от меня ответы, запах крови и дикая боль. Хорошее начало – ничего не скажешь.
А если посмотреть на то, что представляет собой моя жизнь сейчас, то вообще легко впасть в депрессию. Знакомых во всём этом мире всего двое. И если одна из них хотя бы пытается казаться дружелюбной, то второй совершенно открыто меня ненавидит.
Но... что я тогда тут делаю?
Может, и правда, уйти? Перестать напрягать своим присутствием Фэй. Злить Эрика... Ведь своими занятиями он явно добивается того, чтобы я ушла. Сама... по собственному желанию. Ведь в таком случае это будет моё решение, а он останется чист. И даже наоборот. Всё будет обставлено так, что он, такой весь благородный, вызвался сам лично обучать глупую бедную полукровку, а она не выдержала и сбежала. В очередной раз при этом доказав, что полулюди не могут выдержать обучения.
И что же теперь делать мне? Сбежать на поиски себя и своего прошлого или остаться и, проводя каждый день в упорной борьбе с собой, Эриком, местными жителями и их правилами, бесконечно доказывать, что я стою большего? Что я сильная и всё смогу? А нужно ли мне это вообще?
А что будет если уйти? Денег у меня нет, а из того, что можно продать только две массивные золотые серьги. По оценкам Фэй за них можно выручить минимум десять тысяч, а то и больше, но это в городе. А отсюда до ближайшего крупного поселения не меньше двухсот километров.
Ладно, допустим, я туда доберусь. Сразу же продам серьги, и что дальше? Путь только один, пойти в полицию и рассказать, что попала в беду и ничего не помню. Может они пробьют по своим базам и найдут там информацию о пропавшей девушке, похожей на меня. Тогда, возможно я найду своих родных.
Но... что делать, если меня никто не ищет? Если я сирота? Если у меня никогда не было близких друзей? Куда я подамся? Хотя, даже при таком раскладе мне будет куда проще прижиться в человеческом городе, чем здесь, где меня открыто ненавидят.
Приняв окончательно решение, я резко остановилась. Заметив это, Эрик обернулся и удивлённо уставился на меня.
Кстати, за всеми этими размышлениями я совершенно не заметила, что мы оказались возле крыльца одного массивного каменного особняка с большим обилием окон. Его стены были целиком покрыты зелёными вьющимися растениями, что делало его похожим на сказочный замок.
– Эрик, я хочу уйти, – подняв взгляд, я уверенно взглянула в его глаза.
– Нет уж, проходи в дом, Руслана хотела поговорить с тобой, – невозмутимо ответил он, пропуская меня внутрь.
– Ты меня не понял, я хочу уйти из города! Совсем...
Мне показалось, что эта фраза повергла его в настоящий шок, но внешне почти ничего не изменилось. Вот вам настоящая выдержка истинного главы Совета.
– Заходи в дом, – бросил он грубо и, схватив меня за руку, почти затащил внутрь.
Мы оказались в просторной светлой комнате с большим обилием окон и всяких разных причудливых предметов. Но, если снаружи это место казалось каким-то старинным замком, то внутри выглядело даже слишком современно. В интерьере преобладали три цвета: белый, чёрный и серебристый, но обилие картин и множество комнатных растений делали его очень уютным.
Рассматривать всё не было ни сил, ни желания, да и настроение хозяина дома явно не располагало к экскурсиям. Дойдя до огромного чёрного дивана, он усадил меня на него, и тут же вышел, оставив свою горе-ученицу в полном недоумении. Но спустя минуту вернулся и уже не один.
Рядом с Эриком шла та самая странная девушка-эмпат, что пыталась защищать меня на Совете. Хотя, сегодня она выглядела уже не так экстравагантно. Её длиннющие волосы были заплетены в толстую косу, а вместо замысловатого зелёного одеяния, на ней были надеты простые узкие джинсы и длинная футболка.
– Привет, Агния, – дружелюбно поздоровалась она, присаживаясь рядом со мной. Эрик же предпочёл отойти чуть дальше и расслаблено развалился в кресле у камина, в котором тот час же разгорелся огонь.
Казалось, что ему абсолютно наплевать на то, что происходит сейчас вокруг, но я очень хорошо чувствовала, что он как никогда сосредоточен.
– Привет... – растеряно ответила я. – Ты Руслана?
– Да, хозяйка этого дома, эмпат Совета, а, по совместительству, супруга твоего учителя, – её тон был мягким, улыбка доброй и какой-то тёплой, отчего мне сразу стало легче.
– Очень приятно познакомиться, – сказала я, глядя в её серебристые глаза. Сейчас они снова показались мне знакомыми, но пришлось отмахнуться от этой мысли, так как я ни капли не верила, что мой изверг-учитель притащил меня сюда просто для того чтобы познакомить с женой.
– Эрик сказал, что ты хочешь уйти, это так? – спросила, она не меняя тона и не отводя глаз.
– Да, – отчего-то сейчас, рядом с ней, мне стало стыдно за свою слабость.
– Знаешь, а я бы поступила так же, – это её заявление ошарашило меня похуже любых фраз её супруга. – Ты одна... Ни друзей, ни близких, ни воспоминаний, а вокруг лишь ненависть и предвзятое отношение. Ты хочешь найти себя, но понимаешь, что здесь это будет слишком сложно. Здесь тебя будут стараться сломать... И, ты боишься этого. Боишься не выдержать.
– Видимо я раньше уже встречалась с эмпатами, потому что меня ни капли не удивляет твоя осведомлённость о моих мыслях, – спокойно проговорила я улыбнувшись. Почему-то её способности не казались чем-то необычным. Как будто я полжизни прожила бок обок с кем-то, обладающим подобными талантами.
– Интересно, – она задумчиво облокотилась на спинку дивана. – Да ты сама у нас девочка способная, вон какой блок установила на собственную память.
– Знаешь, мне кажется, что ситуация была чрезвычайной, и другого выхода у меня просто не было.
И в этот самый момент я очень отчётливо представила своё единственное воспоминание, проиграв в памяти всё, что удалось вспомнить о той комнате и том дне...
Руслана вздрогнула и вся разом сжалась. Вот вам ещё одна способность эмпатов, они могут не только слышать чужие мысли, но и очень отчётливо видят чужие представления или мысленные образы. Пока я проигрываю воспоминание в голове как видеоролик, она может смотреть его вместе со мной. И, похоже, что увиденное повергло эту девушку в настоящий шок.
– Это воспоминание единственное, из произошедшего до больницы, что удалось открыть, – тихо сказала я, опуская глаза. – До него ничего нет, только пустота. И это только подтверждает, что память закрыта мной лично, и закрыта потому что эти люди ни за что не должны были узнать, то что хотели.
– Агния, – девушка выглядела очень подавленной. – Мне так жаль...
– Не стоит, – я грустно улыбнулась. – Это лишнее, и сейчас совсем не важно. В любом случае, мне лучше уйти. Возможно, если я встречу кого-то с кем была знакома в прошлом, то память вернётся.
– Не стоит на это рассчитывать, – погрустневшим голосом, проговорила Руслана, то и дело кидая в сторону Эрика странные взгляды. – Как бы так проще объяснить... Ты затолкала все свои воспоминания в огромный сейф с очень толстыми стенами, дверцу захлопнула, а ключ потеряла. И я почти уверена, что открыть его сможешь только ты, причём любые внешние воздействия и напоминания здесь не помогут.
– Получается, что я закрыла её, чтобы не дать кому-то узнать то, что они знать не должны. И, логично будет предположить, что память не откроется, пока я не вернусь к спокойной жизни, в которой мне не будет ничего угрожать, а открытие этих сведений ни перестанет быть опасным? – эта внезапно пришедшая в голову догадка настолько удивила меня, что я чуть невскрикнула.
– Думаю, ты права... – ответила Руслана, поднимаясь с дивана. – Ладно, сейчас вернусь, – с этими словами она поспешила покинуть комнату, оставив нас с Эриком наедине.
Он молчал, всё так же невозмутимо взирая на огонь в камине и неспешно постукивая пальцами по ручке кресла. О чём-то думал, да так напряжённо, что совершенно позабыл о моём присутствии. Тревожить его было бы сравнимо для меня с попыткой самоубийства и, встав с дивана, я решила пройтись и осмотреть комнату. Первым что привлекло моё внимание, оказались развешанные на стенах картины. На большинстве из них были изображены разнообразные пейзажи. Горные массивы, высокие водопады и бескрайние моря. Но, в самом отдалённом углу я заметила изображения людей. И не думая о том, что это может выглядеть не совсем корректно, решительно направилась туда.
В той части комнаты, где обилие различных цветов и растений могло соперничать с приличной оранжереей, на стене висела огромная написанная маслом картина. На ней был изображён сидящий в кресле Эрик, со своим вечно невозмутимым выражением на красивом лице. Рядом с ним, в длинном белоснежном платье и замысловатой причёской в стиле восемнадцатого века стояла Руслана, а на поручне кресла сидел и загадочно улыбался темноволосый мальчик очень похожий на отца. В его серебристых глазках горел настоящий азарт, а маленькая ручка очень крепко сжимала рукоять деревянного меча.
Эта картина семейной идиллии заставила меня улыбнуться и совершенно забыть о том, где я нахожусь, что вообще тут делаю, и какие вопросы сейчас на первом месте. Почему-то именно в этой части дома, рядом с этой картиной, я очень явно поняла, как важна в жизни семья...
Отмахнувшись от грустных мыслей, быстро перевела взгляд дальше, на другие портреты. Здесь висело несколько изображений Русланы, судя по её нарядам, написаны они были в разные века, большой портрет ухмыляющегося Эрика и две картины с изображением молодых, не знакомых мне людей. На первой был парень примерно моего возраста, с собранными в аккуратный низкий хвост светло русыми волосами. В его серебристых, как у Русланы, глазах светилась радость. Он стоял возле камина в расслабленной позе и всем своим видом излучал оптимизм и доброту. Лишь мельком взглянув на его улыбающееся лицо, я умудрилась сразу же проникнуться к этому мальчику очень тёплыми чувствами, а художнику, сумевшему так ярко передать эмоции вообще начала мысленно воспевать дифирамбы. Но вдруг мой взгляд упал на второй портрет, и тут я уже не выдержала и едва не расхохоталась в голос.
На картине, выполненной в мрачных тонах, был изображён парень, вальяжно развалившийся в отцовском кресле, которое и по сей день стоит у камина в этом доме. Его чёрная шевелюра выглядела криво подстриженной и разлохмаченной, а пальцы правой руки как раз были запущены в волосы. Судя по всему, художник так изобразил привычку этого сорванца, наводить хаос на собственной голове.
На пальце второй руки, которой он сжимал красивый кинжал, усыпанный драгоценными камнями, виднелся массивный серебряный перстень, а вся его одежда состояла из чёрных брюк и небрежно расстегнутой белой сорочки. На вид я бы не дала ему больше восемнадцати, а то и меньше, но озлобленно-надменное выражение лица, без малейшего проблеска улыбки, и хищный блеск серебристо-серых глаз, говорил о том, что не стоит недооценивать его возраст. Вообще, этот растрепанный оборванец смотрелся очень экзотично на фоне общего шика картины. Как будто именно так автор пытался подчеркнуть, что этот мальчик слишком отличается от окружающего мира.
– Когда я впервые увидела этот портрет, у меня была похожая реакция, – прозвучал рядом весёлый голос Русланы.
– Это твои дети? – спросила я, не отрывая взгляда от темноволосого мрачного подростка.
– Да, – ответила она, с улыбкой. – Это Артион, – она указала на улыбающегося парня, – наш младший сын. Он и сейчас точно такой же, как на картине, хоть она и была написана много лет назад.
– А где он сейчас?
– Уехал, – на её лице проскользнула тень грусти. – Решил немного пожить без родительской опеки. Но, думаю, он скоро вернётся. По крайней мере, когда звонил мне в последний раз, то сказал, что приедет на Большой Совет, вместе с Эверио.
При упоминании этого имени у меня внутри что-то очень резко дёрнулось. Было чувство, что в душе произошёл маленький взрыв, а разошедшееся от него тепло медленно распространялось по телу.
– Эверио... – повторила я, как будто пробуя на вкус это имя. Оно казалось каким-то смутно знакомым. Было чувство, что раньше я его уже слышала. Но где, когда? При каких обстоятельствах?
– Да, со своим старшим братом. Кстати, ты сейчас смотришь именно на него, – интонация Русланы стала ещё более задорной, а я по-новому взглянула на симпатичного, но до жути злобного паренька изображённого на картине. Вот, значит, как выглядит главная головная боль Эрика. Да уж... В этих холодных глазах столько презрения и злости, что я бы не хотела когда-нибудь оказаться на его пути, а зная при этом его отношение к полукровкам...
При таком опасном братике у меня совершенно отпало желание знакомится с улыбчивым Артионом. Лучше вообще пока эти двое будут в городе, воздержаться от выходов из дома.
– Интересно получается, – проговорила я, задумчиво переводя взгляд с одного портрета на другой. Мальчики определённо были похожи, но я бы никогда не подумала, что они браться. Слишком разные, даже просто на картине... – Эверио старший, а здесь выглядит гораздо младше брата.
– Это очень старая картина. Для Эверио всегда было сложно позировать художникам. Он считал это пустой тратой времени, которое можно использовать более рационально. Поэтому он тут такой недовольный, и именно по этой причине у нас осталось так мало его изображений.
Я уж было хотела спросить, где сейчас их старший сын, но вовремя прикусила язык, вспомнив весёлый рассказ Фэй о ссоре Эрика с любимым чадом. Теперь я вижу, что они на самом деле одного поля ягоды: оба злобные, надменные и наглые эгоисты.
– Я принесла кофе, – голос Русланы снова прервал мои размышления. – Пойдём, а то он остынет.
Когда мы вернулись на диван, на низком стеклянном столике помимо ароматного напитка нас ожидал ещё и какой-то интересный пирог. А я и не думала, что в этом доме мне будет оказан такой добрый приём. И даже почти забыла, что мой изверг-учитель тоже здесь, как вдруг он поспешил напомнить о себе.
– Ты не можешь уехать из города, так как Совет запретил покидать его пределы всем без исключения, – он сказал это как бы между прочим, но таким тоном, что возразить что-то я не посмела. – Поэтому ты пробудешь здесь как минимум до Большого Совета, а потом мы решим, что с тобой делать.
В ответ на это его заявление, я лишь едва заметно кивнула, потому что говорить что-то было бы лишним. Эрик прав, относительно Совета, да и мне совершенно не куда спешить. Думаю, пока лучше подождать, всё равно месяц это не такой уж и большой срок... Не стоит рубить с плеча.
– Да, Агния, и если ты не против, я могла бы помочь тебе развить твои эмпатические способности, – предложила Руслана. – Думаю, это сможет помочь тебе разобраться с блоками собственной памяти.
– Это было бы замечательно, – мой ответ прозвучал хрипло, так как такого предложения я никак не ожидала. Ладно, Эрик, он учит меня из вредности, но для чего это его супруге?
– Не нужно лишних вопросов, – ответила она на мой мысленный удивлённый вопль. – Я просто хочу помочь, тем более что мне всего лишь нужно будет направлять тебя и указывать на ошибки, а всё остальное зависит только от тебя.
– Но, как же занятия с Эриком? – я была в растерянности. Меня искренне удивляла доброта Русланы, спокойствие её супруга, тот приём, что оказали мне – простой полукровке – в их доме.
– Я не могу прозябать с тобой целыми днями, – надменный голосок учителя быстро вернул меня с небес на землю. – Теперь твоё обучение будет проходить как у всех. Я дам тебе книги, которые ты должна будешь изучить, а через неделю на той же несчастной поляне ты покажешь мне всё, чему научилась. Но, запомни одно, без моего присутствия – никаких экспериментов. Только теория.
– Эрик, будь с ней помягче, – Руслана бросила с его сторону укоризненный взгляд. – Ты же видел, что она пережила.
– Но ведь пережила же... Значит и с этим справится, – невозмутимо ответил он, потом опять обратил на меня своё внимание и продолжил. – В библиотеке ты получишь всё что нужно, и начать следует с сегодняшнего дня. И ещё, постарайся больше никому не рассказывать о своих проблемах с памятью. А если спросят, говори, что всё помнишь. Ты простая полукровка, попала в этот город по приглашению Афелии и теперь помогаешь ей с домом. Ты меня поняла?
В ответ на его пристальный взгляд я снова кивнула.
– Вот и прекрасно, – с этими словами он встал и вышел из комнаты.
Я проводила его ничего не понимающим взглядом. Да уж, этот странный тип ещё долго будет меня удивлять. Насколько же он всё-таки противоречивая и сложная натура... Как Руслана вообще с ним уживается?
– Нет, Агния, он не всегда такой. Просто иногда по-другому нельзя, и скоро ты это поймёшь, – глядя куда-то перед собой проговорила девушка. – Теперь тебе главное держать себя в руках и ни в коем случае не допускать срывов.
– Думаю, если мы с Эриком будем встречаться всего раз в неделю, всё станет гораздо проще, – я уже открыто радовалась предстоящей свободе от его общества.
– Поверь, недоброжелателей у тебя в этом городе уйма, и каждый из них будет считать своим долгом поставить тебя на место. На их взгляд, учиться у Эрика – слишком большая честь для простой полукровки, так что будь осторожна.
Ладно, что уж поделать, придётся свыкнуться с этим, ведь иначе никак... Хотя, кто сказал, что я позволю кому-то себя унижать? Нет уж, это не мне придётся смириться с их отношением, а им со мной.
Руслана с интересом наблюдала за тем, как стремительно меняется моё выражение лица, а если учесть, что и мысли мои она слышала прекрасно, то мне стало совершенно не понятно, отчего она так победно улыбается.
