Текст книги "Проблема для дракона (СИ)"

Автор книги: Татьяна Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Глава 1

– Мила, быстрее давай, – кричит начальство мне откуда-то слева.

– Киса, уйди с дороги! – шипит злобный голос сзади.

А я продолжаю петлять, не давая шансов конкурентам, и радостно улыбаюсь, когда впереди показывается финиш.

Бегу на пределе возможностей и золотой блеск кубка уже слепит глаза. В голове маячит обещанная премия за победу юридического отдела и куча нужных вещей, которые можно на эту премию приобрести.

Удар. Резкий, мощный, прямо в спину. Я падаю, и через меня, перемахивая, вперед несется менеджер Сашка.

– У-у-у-у, – вою, поднимаясь. Но решаю все же продолжить. Все-таки второй быть тоже не так плохо. Может, руководство сжалится и выпишет хоть кусочек от премии.

Руки горят, колени разодраны в кровь, да и лицо, будто на него камуфляжную краску нанести успели. Но я детский дом прошла, общагу при институте, так что силы воли и упорства не занимать!

Когда добираюсь до заветного холма, Сашка уже радостно целует кубок, любовно его поглаживая.

– И не стыдно тебе, Коробцов? – говорю, подходя и нагло выхватывая драгоценный трофей из загребущих ручонок.

– А ты докажи, Кис-с-са, – противно скалится коллега и наклоняется, шепча. – Ты не тому отказала, Константинова. Будешь теперь заборы красить за копейки, пока все лучшие на корпоративе в Сочи оттягиваться будут.

Сволочь. Как есть, самая настоящая. Он мне того, что на свидание с ним не пошла и потом еще раз пять отказывала, никогда не забудет. И на что другие девчонки смотрят, когда на шею ему вешаются?

Ну внешне хорош, не спорю. Но внутри-то сплошное гнильё! Меня передернуло даже, когда его жаркое дыхание коснулось шеи.

Отошла тут же, но кубок отдавать не собиралась. Ещё чего!

– О, Мила, Сашка, молодцы.

– Мы третьи, ур-р-ра!

– Так кто на корпоратив едет, юристы?

Со всех сторон начали раздаваться голоса других участников, которые подбегали постепенно, с большим разрывом.

Я всем улыбалась лучезарно, хоть и выглядела сейчас не ахти. Но за общим ажиотажем этого и не заметил никто.

– Пс-с, Мил, – меня аккуратно за локоток подцепил непосредственный начальник, вытягивая из толпы. – Ты же первая бежала.

Да-да, все очень хотели в Сочи, и на меня, как лучшего бегуна, даже ставки делали.

– Бежала… – я замялась. Вроде и признаться во всем было бы правильно, а язык будто распух во рту, что и слова не вымолвить.

– А грязная чего? – вот теперь начальник выглядел уже обеспокоенно.

Как? Почему не видел? Он же рядом всегда был, незримый контролер, так сказать. Но последний этап соревнований проходил в лесу и характеризовался, как бег с препятствиями и спортивное ориентирование. Вот Николай Юрьевич, видимо, на последнем километре и не сориентировался. А так, очень полезные советы всегда кричал в маленький наушник, подкрепляя их криками вживую.

Просто тут все мужики, одна я хрупкая и нежная, вот и решили немного схитрить, обменявшись наушниками.

Вообще, было весело. Мы на три дня выехали всей компанией за город. И юристы все эти дни лидировали.

Сашка, блин!

– Упала, – выдохнула устало и обиженно, чего уж скрывать. – И кубок продажникам достался не…не…

У меня опять случилось распухание языка. Даже прикусила его с непривычки.

Это было уже по меньшей мере странно, но в суматохе как-то снова позабылось.

Глава 2

Обратно добирались кто как. На своих машинах, такси, или корпоративном автобусе. И так как собственным транспортом я еще не обзавелась, ехали вместе со всем офисным планктоном.

– Голубой вагон бежит качается… – горланили с задних рядов самые веселые, которым периодически начинали подпевать и остальные. Ну как пройти мимо старых советских песенок или «увезите меня на Дип-хаус». Вот и я говорю – никак.

– Константинова, я присяду? – раздалось едва слышное.

Ничего не ответила. Отвернулась только. Вообще, около окна сидеть не любила, детская фобия, идущая со мной рука об руку всю жизнь. Вот и сейчас, я располагалась с краю, а место у окна пустовало. Многие скооперировавшись, выбрали более комфортный способ добраться до дома. Но в мою Тмутаракань, а именно – пригород Одинцово, не ехал никто. Вот и придется путешествовать, сначала на автобусе до метро, потом по метро до электрички, и, наконец, на маршрутке до любимой многоэтажки.

Но жаловаться я не привыкла. Это жизнь, и замечательно, что она у меня вообще есть!

– Кись…

Я в ответ зашипела. Кись, так кись. Сам напросился. Жаль коготков не отрастила, но обязательно этим займусь.

– Коробцов, ты правда думаешь, что я после сегодняшнего с тобой разговаривать буду? Лесом иди! А потом полем и снова лесом, ферштейн? – злая была, до чертиков перед глазами.

Саша склонился низко, опять нарушая мое личное пространство, и с угрозой в голосе процедил.

– У меня доступ к тебе уже открыт, Мила. И дальше решай сама, по-хорошему ты со мной будешь, или по-плохому.

– Что? Доступ? Говорили вам, не мешайте в кубке напитки разные. А вы: «Как хоккеисты, как хоккеисты». Дохоккоистелись? Уже глюки пошли и горячка белая, – я даже злиться перестала. Как на ущербного такого обижаться-то можно. – У меня с собой аспирин есть шипучий. Давай разведу, хоть голова прояснится.

Он вздохнул тяжело, развернулся и утопал к своему месту. Ну вот, так бы сразу. Завтра же начальнику нажалуюсь. Николай Юрьевич очень справедливый человек, он мерзость с толканием в спину не потерпит.

* * *

Домой уже буквально ползла. В прямом смысле, потому что свет отключили, и до 15 этажа я добиралась пешком по узкой лестнице и с фонариком в зубах, благо тот у меня постоянно в сумке обитает вместе с электрошокером. У нас, вообще-то, район спокойный. Но начали новый микрорайон строить, рабочих и приезжих много, всякое может быть. Тем более, что я до дома доезжаю лишь поздним вечером. Удаленность Подмосковья, чтоб её…

В квартире меня никто не встречал, и тоскливо стало, хоть вой. Я кота очень хотела, да жалко животинку. С моим графиком он скучать постоянно будет, да и командировки никто не отменял. А с личной жизнью пока не складывалось.

Но мне же только 22. Так что впереди маячат романы, свадьбы, дети и прочий калейдоскоп радостных событий. Я улыбнулась сама себе в зеркало и отскочила тут же.

Сердце колотилось часто-часто, руки дрожали, а зубы отстукивали о металлический каркас фонарика чечётку.

Ну додумалась же я в темной квартире в зеркало смотреть! Фонарь отбрасывал на лицо причудливые тени, вот и померещилась жуть. Ничего удивительного.

Перехватила единственный объект света в руку, опасливо обходя отражающие поверхности.

Еще одна фобия? Вот уж дудки!

– Ведьма-ведьма уходи,

И дракона уводи,

Он кусается, а ты

Хороша до дурноты.

Вспомнила я детскую считалочку, тщательно проговаривая слова. Мы её наперебой в детском доме перед сном твердили. Уж очень, казались задорными куплеты.

– Забирай и петуха,

Не пройдет за жениха,

Ну а зелье пей сама,

Лето станет, как зима.

Ведьма-ведьма уходи,

До греха не доводи!

Вот и сейчас, забравшись под одеяло с головой, я шептала шутовские слова, стараясь не думать о лохматой карге, скалящейся мне из зеркала.

Глава 3

Всю ночь меня преследовали кошмары. Причем такие, из которых не выпутаться. Я бултыхалась, словно в паутине, вопила раненой птицей, но отчего-то засасывало лишь глубже.

Мне снился лес. Густой, смешанный, с шишками под ногами и раскидистыми кронами бука и липы. Кое-где среди ветвей пробивалось солнце, но ни одной поляны так и не встретилось. Тут не было ориентиров, и каждый шаг путал всё больше.

Я начала звать родителей. Паршивый показатель, если учесть, что после аварии, в которой их потеряла, от любого упоминания родственников старалась уйти. И даже в детском доме драчуны-мальчишки слезливого «мама», ни разу от меня не услышали.

Ветер шептал о разных дорогах, острая трава царапала ноги. А душа рвалась еще дальше, в одинокую избушку на холме. Там пахнет травами и сыростью, худая крыша норовит съехать, обнажив дряхлое нутро, а старый ворон своим карканьем то и дело распугивает мышей.

Все видят лишь внешнюю грязь, убогое убранство. Я же знаю, что внутри – светло.

* * *

После такой ночки, естественно, проспала, и на работу явилась с опозданием в 15 минут. Невыспавшаяся, голодная и жутко злая. Даже любимому начальнику нагрубила, когда позволил себе шпильку о том, что у меня один глаз накрашен.

Конечно, один! Потому что второй я просто не успела, иначе бы опоздала на все 30 минут. Хотела в электричке докрасить, но меня там так зажали, что чуть руки не выдернули вместе сумкой. Вытаскивать косметику в такой давке я не рискнула.

Бухнулась в кресло и нагло начала выводить стрелку. В ответ на издевательский кашель в кулак, глянула так, что все мужики испуганно вжались в кресла. Я вообще очень мирная, пока меня не разозлят.

– Милорада… – самоубийца смолк еще до того, как я встала из кресла. Не потому, что меня испугался, просто закашлялся, подавившись. Не то кофе, не то кусочком печенья, который вздумал жевать во время высокопарной речи.

Мое полное имя стало последней каплей в череде свалившихся неудач. Потому что это табу. И всем в отделе данный факт отлично известен.

Родители погибли, когда мне было три. Машина, в которой ехали, выгорела полностью. Меня же успело выбросить через лобовое стекло, после столкновения с деревом.

Меня месяц держали в больнице, потом определили в Дом малютки. Личность удалось восстановить по уцелевшим машинным номерам. Константинова Милорада Дмитриевна. Единственная дочь, родственников более не имею. Доставшуюся по наследству квартиру продала, едва выпустилась из детского дома. Жить там было выше моих сил. Вырученные деньги удалось вложить в строительство на этапе фундамента. Вот так я и оказалась в институтском общежитии без копейки за душой.

Но все испытания только закаляют характер. Делают человека сильнее. Раз дали мне второй шанс, нужно его использовать по максимуму.

А Милорада… Не для меня это имечко. Хватит и того, что вынуждена для всех быть милой, еще и радовать окружающих я не нанималась. Официальная версия, которую коллеги и однокурсники приняли легко, все как один посмеиваясь. Через смех вообще проблемы решаются в разы быстрее.

А вот настоящее куда более печально. В детстве вообще воспоминаний не было. Будто сознание намеренно блокировала все, что могло повредить неустойчивой детской психике. А вот с возрастом начали всплывать голоса, ощущения.

Мама звала меня Ладушкой. Сокращенно от Милорадушки. И услышать это ласковое прозвище из других уст, для меня было сродни кощунству.

Так я и стала Милой, милой для всех, кроме себя.

Глава 4

И вот сейчас Миша бил себя в грудь, не переставая, кашлял, но всё-таки сумел выговорить: «ве…д…ма».

– А ничего, что я блондинка натуральная? – спросила у него насмешливо. – А ведьмы вроде как рыжие. Или, думаешь, инквизиция неправа была?

Он рукой только на меня махнул, в туалет утопав. А я развернулась, скрестила руки на груди, и, сделав знак «глаза-в-глаза» всем притихшим, села работать.

– Мила, можно тебя? – это начальник мой, Николай Юрьевич.

Добрейшей души человек, если ты попал в его ближний круг. Я каким-то образом попала. Пришла на собеседование, на 5 курсе института. На полноценного юриста, конечно, не тянула, но Николаю Юрьевичу приглянулась. Взяли меня помощником помощника на 4 часа в день после пар. А как диплом получила, до помощника начальника повысили.

Николай Юрьевич меня за пару месяцев интенсивной нервотрепки, в специалиста превратил. И тут же засунул на пустующий участок. А я и рада стараться, доверие оправдывая, уж что-что, а внимательность у меня в крови. С ходу любые несоответствия в текстах договоров нахожу.

Так вот и началась светлая полоса в моей жизни. Красный диплом, работа в крупной компании с высоким окладом, да и ключи от квартиры полгода назад получила. И совсем ничего, что строительство 3 раза морозили и люди ждали жилье 5 лет. Получили же!

Теперь я потихоньку и с великой любовью обустраиваю свои 30 квадратов. И никакие страшилы в зеркалах радости не омрачат.

– Слушаю, Николай Юрьевич! – отрапортовала, крепко сжимая папку с документами. Думала, он меня договор текущий обсудить позвал, но ошиблась.

– Мил, тут такое дело. Я не знаю, как так вышло, но в Сочи едут все, кроме тебя.

– Что? – я чуть мимо кресла не села, вовремя одной рукой схватившись за ручку.

– Ну Санычу так наш выезд на соревнования понравился, что с барского плеча юридический, продажники и закуп на 3 дня на его виллу рвут, – Николай Юрьевич пальцами показал кавычки.

Да, там даже не вилла, а целая курортно-санаторная зона на побережье. Но я понять не могла – отчего все, кроме меня? Самая младшая? Самый новый сотрудник? Самая блондинистая? Что?

– Да не знаю я, Мил, – у меня, видимо, все на лице написано было, потому что он даже руками развел. – Так и сказал, когда к себе утром вызвал – собирайте вещи, кроме Константиновой. Её на дачу ко мне.

И так обидно стало, что слезы на глаза навернулись. Потому что на дачу к бигбоссу отправляли только проштрафившихся. Зимой внутри дома убирались и снег чистили, весной красоту на участке наводили, осенью листья с урожаем собирали, а вот летом…забор красили.

И в голове четкой картинкой промелькнула противная физиономия Коробцова Александра, который мне, угрожая, шепчет: «Ты не тому отказала, Константинова. Будешь теперь заборы красить за копейки, пока все лучшие на корпоративе в Сочи оттягиваться будут».

То есть, он каким-то образом знал, что в черный список попаду именно я. Неожиданно открывшиеся способности в ясновидении… или, что гораздо проще, именно он этому и посодействовал.

Я злобной фурией метнулась на выход, не слушая, что шеф кричит вслед.

Значит, Коробцов и таких методов не чурается, лишь бы меня в постель затащить. Просто с дачи начальника есть лишь 2 выхода – в отдел кадров за трудовой, или в бухгалтерию за месячной зарплатой, урезанной ровно вполовину.

Саныч – вообще очень мудрый человек. За эти выходные, наполненные физическим трудом, сотрудник осознает, что, либо он будет вкалывать, как проклятый и через пару лет заимеет вот такую дачу, или может идти на все 4 стороны, работать так, как это делал раньше, косяча как ему вздумается.

У Саныча там камеры везде. И он прекрасно видит стремление человека и его суть. Ленивый, ни за что не станет на чужой даче горбатиться в полную силу, а вот тот, кто чувствует свою вину и понял ошибку, в качестве извинения постарается на славу.

Когда влетела в кабинет к продажникам, Коробцов сидел с кривой ухмылкой на красивом лице. А вот, едва я влепила ему пощечину, ухмыляться перестал.

– Какой же ты черный внутри, Саша. Неужели не поняли еще окружающие, что ты удобрение сплошное? – за стеной начальник их сидел, не могла я крепкими словами выражаться. Этот и штрафануть мог, жуть какой строгий.

– Базар фильтруй свой, Мил-ла, – процедил, напрягаясь.

– А то что, еще раз подставишь меня? Так уж больше некуда. Мне и так увольнение светит. И ты ведь знаешь, как я работу свою люблю, душонка подлая! Знаешь, и все равно нагадил!

Я готова была накинуться на него с кулаками, поэтому решила уйти подальше. За драку в тот же день на выход попросят, даже шанса не будет.

Коробцов догнал в коридоре, вжимая сильным телом в каменную стену. Я испугалась, хотела закричать, но он тут же закрыл мне рот поцелуем. Глубоким, злым, погружающим душу в темную ярость.

Глава 5

Боковым зрением я видела, как мимо проходили сотрудники, но ни один не изъявил желания помочь. Будто в порядке вещей тут было по углам зажимать сопротивляющегося человека.

А Коробцов остановить не мог. Будто тормоза отказали, когда добрался до желаемого. Он сжимал почти до боли, да и поцелуи граничили с членовредительством. А от привкуса собственной крови стало вообще нехорошо.

Поэтому, я решила изобразить покорность. Расслабилась через силу, одной рукой обвила мощную шею, второй заскользила по напряженным мышцам спины. И как по мановению волшебной палочки, Саша переключился. Ослабил хватку рук, добавил нежности в поцелуй.

Секунды три я собиралась с силой, а потом, вложив свой максимум в толчок, отпихнула. Не ожидающий такого поворота предатель, отлетел к противоположной стене.

– Ещё хоть раз приблизишься ко мне, Коробцов, я за себя не отвечаю! – прошипела ничего непонимающему парню. А потом демонстративно вытерла рот ладонью. – Пойду, прополощу с мылом! А то, боюсь, вырвет!

Хоть я и была смелой на словах, у самой поджилки тряслись. Потому что прямо сейчас пришло осознание, что человек, не побоявшийся напасть с поцелуями в середине рабочего дня, на глазах у десятка людей, на этом не остановится. Он попробовал, и ему явно понравилось. По крайней мере на последних моих словах его глаза загорелись каким-то дьявольским азартом.

А уж чего стоит непонимание, написанное на физиономии. Явно же ждал, что я, распробовав поцелуй, сама на него вешаться стану. А тут попалась ненормальная – толкается, да еще и угрожать пробует.

Запущенный случай. И оттого – очень опасный.

В свой отдел входила, сначала посетив туалет. Рот, конечно, не мыла, но всклокоченные волосы водой пригладила, да и лицо влажными ладонями охладила. Умыться бы не помешало, но недавно наведенные стрелки было жаль.

– Мил? – с порога начал Миша. Он вообще парень неплохой, когда на полное имя переходить не начинает. – Ты в порядке?

– А что со мной статься может, ммм? Ну подумаешь, отработками на дачах наказывают, и придурки всякие к стенкам прижимают, переживем. Не в первой.

Около моего стола тут же собрались все коллеги. Так уж сложилось, что коллектив у нас в отделе был сугубо мужской, с моей скромной персоной в качестве исключения.

– Рассказывай!

– За что это тебя на дачу?

– Кто смелый такой нашу Милочку лапать?

Ох, ты ж, мои хорошие! И то ли отходняк начался после перенесенного ужаса, то ли забота всеобщая растрогала до предела, но я залилась слезами. И Николай Юрьевич, узрев такую картину, решительно направился на выход, бормоча:

– Ну, Саныч, ну берегись. Единственную ответственную девочку у меня отобрать хочет. Лучше бы оболдуев этих на дачу отправили, всё равно ни черта не работают.

* * *

Вернулся начальник быстро, разогнав наш утешительный кружок к едрене фене. И снова отозвал меня в кабинет

– Был я у Саныча. Косяк действительно есть, – он протянул мне скрепленный договор.

Я тут же его узнала. Потому что делала на прошлой неделе и прекрасно помнила, сколько нервов потрепали партнеры, придираясь к каждой моей правке. Протокол разногласий вышел толще основного договора. Но оно того стоило. Мы условия поставок выбили шикарные.

Видя мои наивно хлопающие глаза, Николай Юрьевич договор забрал, открывая на странице протокола.

– Читай.

Я сначала просто глазами пробежала, а потом уже внимательно стала вчитываться в каждый пункт. И когда дошла до штрафов за недопоставки, едва не выронила документ на пол.

Обдало ледяным холодом, слабость дикая в руки и ноги ударила.

– Я же проверяла 5 раз, Николай Юрьевич. Вы же меня знаете… – заблеяла нечленораздельно.

– Знаю, Мила. Поэтому перепроверять не стал, и визу свою поставил не глядя.

Я решительно направилась к своему компьютеру, не выпуская договор. И начальник следом пошел.

Открыла документ на рабочем столе в скрытой папке с кодовым словом. И пальцем тыкнула в нужный пункт.

– Вижу, – Николай Юрьевич выпрямился, потирая чисто выбритый подбородок. – Получается страницу заменили во время путешествия договора по подписантам. Хоть и подшит был, но умельцев везде хватает, пока печать на корешке не появилась. Кто угодно мог… Есть предположения?

Предположения, безусловно были. Только вот обвинять человека, не имея доказательств, я считала неправильным. Даже просто высказанная теория заговора, могла обернуться для Коробцова плачевно. Хоть он и подставил, но я знала, что у него сестренка серьезно болеет. И семье очень нужны деньги на постоянное лечение.

Поэтому отрицательно покачала головой. А Николай Юрьевич, проговорил.

– Ты, девочка старательная. Так что забор крась от всей души, да с чувством прекрасного. Глядишь Санычу понравится, и отделаемся лишь твоим штрафом. Я из собственной премии потом тебе доложу. Ремонт же еще не закончила?

Я не выдержала, обняв. Вот прямо так, никого не стесняясь. Потому что за полтора года, начальник мне, как отец стал, и подарил понимание, что в мире не перевелись еще справедливые и добрые люди.

Глава 6

– Краска, вот. Кисти, форма, кепка в ящиках. Всё новое, сама разберешься. Ты тут на 3 дня одна. Ключи на стол положил, едой холодильник забит. Никого постороннего не пускать, Саныч узнает, можешь сразу выметываться, – раздавал указания главный безопасник нашей компании, который и привез меня в эту обитель.

Вообще, дом был хорош. Три этажа, общий участок соток в 20. Тут и огород размещался и деревья плодовые по всему периметру, и беседка с местом для шашлыка.

Все красивое, и если не новое, то в очень хорошем состоянии. А вот забор… Как можно было так запустить сие творение дизайнерского искусства? Облупившаяся краска, ржавчина на внутренней стороне розочек, листиков и фигурных завитушек.

Тут тремя днями не отделаешься, даже если трудиться от зари до зари. Так что приступать следовало немедленно.

Я переоделась сразу в любезно предоставленную униформу. Короткие шорты и майка на широких бретелях. Прекрасно. Еще и загорю не хуже, чем наши на черном море.

А вот с краской, честно говоря, впала в ступор. Потому что её тут было много. Причем самой разной – розовая, красная, цвета небесной лазури и морской волны. И даже так любимая мной, нежно сиреневая.

– Ну что ж, сами напросились! – прошептала, и начала перетаскивать поближе к месту деятельности понравившиеся оттенки. Может, и уволят, но выйдет очень красиво.

До обеда, пока солнце на начало заметно припекать открытые плечи, раскрасила только несколько метров. Потому что сначала нужно было снять старую краску, усердно поработав металлической щеткой и наждачной бумагой. А с учетом множества мелких деталей, уйма времени уходила.

Зато основную работу можно было смело именовать художественной росписью. Я любовно выкрашивала лепестки цветиков сиреневым, а тонкие листочки зеленым. Но особое удовольствие приносило покрывать длинные усики золотом.

На обед быстро порубила себе салат и прямо с тарелкой пошла на террасу. Идиллия, чтоб её. Которой у меня никак не получалось насладиться. Ни комфортным сидением в шезлонге, ни мирным бегом свиней и кур по ухоженной лужайке.

Свиней и кур. Кур и свиней. По идеальной лужайке…

Я даже не поняла, как оказалась на ногах и понеслась на задний двор.

Откуда они тут могли взяться? Ведь прежде, чем живность загнать, нужно понять куда. Я в панике осматривала огромные угодья, пока поросята наслаждались рытьем ямок. И ладно бы только под деревьями свинячили, пытаясь найти упавшие фрукты, так они же и газон портили.

– Аа-а-а-а, – закричала что есть силы, чтобы на меня обратили внимание, но животинке было плевать на голосовые модуляции жалких людишек. А уж кур, прочувствовавших сладость газонной травы, теперь было и за хвосты не вытащить.

Я оббежала весь периметр участка, заглядывая во все надворные постройки. И вывод был самый печальный – живность неместная. Зато нашла открытую калитку, в которую они, видимо, и просочись.

Решила гнать по одному, выбирая сначала тех, кто приносит наибольший вред. Первым пошел здоровенный хряк, с самым грязным рылом. На наглой морде прямым текстом было написано: «Без боя не сдамся». Но я держала в руках вилы и грабли, поэтому у него просто не оставалось шансов.

Хряк, конечно, пробовал артачиться и норовил поддеть пятачком. Но пара уколов вилами в зад решили эту проблему. С диким визгом, смешно подергивая задними ногами, он всё-таки ускакал за калитку.

Главное, чтобы не вернулся!

Когда настал черед кур, которыми руководил красавец-петух, с меня семь потов сошло. Да и падала неоднократно, чего уж скрывать. Поэтому, закрыв калитку, уселась на траву между копошащихся птиц, и решила сначала отдохнуть.

– Девушка, вам помочь? – показалась голова симпатичного парнишки с той стороны забора. Мой ровесник, может, даже помладше.

– Ваше добро? – выдохнула зло.

– Ага, – расплылось лицо в очаровательной улыбке.

– Вы зачем калитку открыли? – ну ясно же, что сама она открыться никак не могла. Тут щеколда – мама не горюй.

Парень промолчал. А я поняла, что это тоже часть испытаний.

– Так помочь? – я даже глаза прикрыла, чтобы не залипнуть на невозможной белизне его зубов.

– Калитку держите. Но сюда ни ногой! И если хоть одна кура обратно сунется, я за себя не отвечаю!

В подтверждении моих слов громыхнул гром и небо начали затягивать темные тучи. Вот только дождя мне сейчас и не хватало!

– Да Вы же не справитесь, их вон сколько… – протянул сосед, ласково улыбаясь.

Адский провокатор, блин. Но мне безопасник четкие указания дал, и я им собираюсь следовать.

– Нет уж, лучше мы к Вам, – через силу улыбнулась я, поднимаясь.

Носилась за стаей курей-лебедей битый час. А соседушка надо мной еще и смеяться смел, пакость такая. Раза три порывался вмешаться, все три раза получал летящей птицей в лоб. И это не я такая меткая, это куры ко мне сочувствием прониклись.

– Фух, вроде последняя, – простонала из последних сил, располагаясь в форме звезды на помятой лужайке.

– Девушка, а, может, мы с Вами контактами обменяемся? – не терял надежды познакомиться сосед.

– Замужем я, и беременная пятым ребенком. Сколько раз повторять.

– Ну если передумаете, вот визитка, – парень воткнул картонный квадратик между железными розочками забора.

– Всенепременно, – прошептала скорее себе, с наслаждением щуря глаза. Потому что на лицо уже успели упасть тяжелые капли летнего дождя, и уходить мне отсюда совсем расхотелось.