Текст книги "Когда играют все (СИ)"
Автор книги: Татьяна Иванова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава шестая
– Давно ли ты знаешь Сида Оканнеру? – спросил дон Вельидо свою будто бы родственницу, немного задержав ее по дороге с конюшен в дом. Дуэнья была настолько потрясена встречей с Жанной Риче, что, отойдя на несколько шагов от своей подопечной, слабо различимая в предрассветном сумраке, быстро шла к дому.
– С детства, – после небольшой заминки ответила Фенелла, сообразив, что маскировка ее другу не удалась. Начальник королевской гвардии его узнал. – Сид был отчасти учеником моей наставницы. Она всегда говорила, что настолько талантливые оружейники рождаются один раз в несколько столетий. Он чувствует металл, форму, чувствует огонь.
Де Грамейра остановил ее и посмотрел в глаза девушки пристальным внимательным взглядом.
– Неожиданные манеры для оружейника, – наконец, сказал он, позволяя девушке пойти вперед, – К тому же, где он пропадал лет десять?
– Чуть больше шести лет. Сиду не хватало приключений, и он стал одним из оруженосцев рыцаря Гайверелла.
Де Грамейра вздрогнул, но ничего не сказал.
– Вместе со своим рыцарем он попал в плен и после гибели рыцаря совершил побег. Вернулся в Остарию.
– Гайверелл Золотой Леопард? – уточнил де Грамейра. – Сеньор Оканнера считает, что он умер?
– Да, кажется, Леопард, – неуверенно протянула Фенелла, начиная подниматься по ступенькам дома. Рыцарь следовал за ней с задумчивым и недоступным для расспросов видом. Медленно поднялся и открыл тяжелую дверь.
– А где черти носят моих собственных оруженосцев? – вопросил дон Вельидо гулким басом. Отпустил дверь, и она закрылась за ним с грохотом. – Где эти сонные псы, когда через два дня будет турнир?
Отовсюду послышались шорохи и шелест, скрип открывающихся и закрывающихся дверей.
– Мой супруг и повелитель решил принять участие?
Фенелла сначала не узнала по голосу Лоранчиту де Грамейра, столь нежно прозвучал ее голос. Потом вспыхнули факелы в темном зале. Хозяйка дома стояла в свободном одеянии, великолепный каскад черных распущенных волос струился по плечам, груди и спине, переливаясь в свете огней. Темные глаза женщина с обожанием устремила на супруга. Но тот притворился, что ее не заметил. С мрачнейшим видом осмотрел двух заспанных молодцов в холщовых штанах и рубахах навыпуск.
– Чтобы к утру мои доспехи были в полном порядке, – сурово сообщил рыцарь. Оруженосцы слаженно кивнули и исчезли. Тогда хозяин дома, по-прежнему не замечая супругу, несколько часов назад отказавшуюся сопровождать Фенеллу на бал, направился в сторону своих покоев.
* * *
Рыцарский турнир начался сшибкой двух отрядов конных всадников. Воздух наполнился гулом, сидения со зрителями мелко завибрировали, потому что задрожала земля. Два отряда тяжело вооруженных рыцарей на покрытых металлической броней мощных конях устремились друг навстречу другу.
Фенелла сидела рядом с судорожно сцепивший руки Лоранчитой. По другую руку донны де Грамейра стоял ее пятилетний сын. Сидеть спокойно в такой момент он не мог.
Лязг и грохот столкнувшихся отрядов, удар десятков копий о десятки щитов. Грозное ржание боевых коней. Несколько скакунов картинно встали на дыбы. Грохот вывалившихся из седел слабейших рыцарей. Оставшиеся верхом конники выровняли ряды и разъехались по разные стороны ристалища.
Лоранчита немного расслабилась. Ее муж легко и непринужденно удержался в седле. Когда оставшиеся рыцари снова понеслись друг на друга, донна де Грамейра, забывшись, принялась царапать собственную щеку. Хорошо, что руки были в тонких перчатках.
К четвертой сшибке рыцарей страстная Лоранчита таки испортила перчатки, и удивленная Фенелла заметила, как их них высунулись острые ноготки.
– Папа! Отец, покажи им! – пронзительно кричал юный де Грамейра, не отрывая глаз от ристалища.
Четыре рыцаря – победители групповых схваток торжественно объехали ристалище. Это были дон де Грамейра, дон де Карседа, еще один, неизвестный Фенелле рыцарь. И, что удивительно, граф Марильо ди Вентимеда.
– О, ди Вентимеда пытается восстановить свою пошатнувшуюся репутацию, – прошептала Лоранчита, с неприязнью оглядывая соперника своего мужа. – Еще бы. Проиграть купцу! Но тебе не справиться с моим мужем. Не справиться, – бормотала она как заклинание.
Дон Марильо действительно попал в пару к дону Вельидо де Грамейра. Оруженосцы рыцарей принялись проверять упряжь и броню коней, а также крепления лат всадников. На трибунах, среди зрителей гулом шло обсуждение уже завершившейся части турнира. Король, сидевший на небольшом троне под высоким балдахином чуть впереди остальных зрителей, наклонился к сидевшей рядом Марике, что-то ей сказал, не сводя глаз с ее раскрасневшегося личика, потом на виду у всех поцеловал ей пальчики. Она смущенно улыбнулась.
Резко наступила тишина. Четыре рыцаря выехали на позиции друг напротив друга.
Ракрасневшаяся Марика встала. Боэланд никого, кроме нее не замечая, не отрывая взгляда от любимой, протянул ей королевский жезл. Она эффектным жестом взмахнула ярко сверкнувшим на солнце жезлом, стоявшие у основания трона герольды синхронно протрубили сигнал к атаке. Рыцари понеслись друг на друга.
И Лоранчита процарапала себе щеку собственным ноготком с громким стоном, потому что, хотя копье ди Вентимеды сломалось после удара о щит соперника, Вельидо де Грамейра плавно выпал из седла. Его воспитанный боевой конь быстро развернулся и встал перед хозяином, защищая от нападения врага. К упавшему рыцарю бросились оруженосцы. И, прежде чем соперник успел развернуть своего далеко проскочившего коня, де Грамейра встал на ноги и наполовину вытащил из ножен прикрепленный к седлу двуручный меч.
Дон Марильо помедлил, посмотрел на замершую с воздетым жезлом Марику и тоже подозвал своих оруженосцев для того, чтобы спешиться с коня. На трибунах воцарилась мертвая тишина. Тишина, в которой отчетливо слышался гул падающих на землю частей лат Вельидо де Грамейра. Опытные оруженосцы за несколько минут, быстрее, чем дон Марильо успел спешиться, расстегнули все крепления, и рыцарь шагнул навстречу полностью облаченному в металл сопернику в простых доспехах из буйволовой кожи и полуторным мечом в руках. Дон Марильо медленно шел к нему, чеканя шаг, подняв двуручник на уровень плеч, так что острие замершего перед замахом меча лежало на его левом плече.
Король вскочил и схватил Марику за руку, готовый мгновенно прервать самоубийственный для начальника его гвардии поединок, опустив королевский жезл вниз. Герольды вдохнули воздух, чтобы мгновенно протрубить соответствующий сигнал.
– Вельдо! – отчаянно закричала Лоранчита.
И в ту же секунду острие двуручника слетело с плеча дона Марильо и сверкающей дугой понеслось, чтобы рассечь противника на две части.
Но гибкий воин проскользнул под двуручным мечом, оказавшись почти вплотную к закованному в латы, казалось бы, неуязвимому рыцарю. И короткий меч дона Вельидо легко пропорол металл доспехов противника. А в следующую долю мгновения дон де Грамейра отскочил вправо, отчасти повторяя движение клинка дона Марильо; отскочил невредимый и поднял свой меч над головой, а над ареной продолжал звучать низкий, красивый звон.
– Поющая сталь! – в едином порыве закричали зрители с трибун.
Дон Марильо ди Вентимеда обессилено выронил тяжелый двуручный меч на землю. Через прореху в металлическом правом наручнике тонкой струйкой текла кровь.
Король, успокоившись, воссел на трон. Марика эффектно опустила конец королевского жезла вниз, показывая, что эта схватка окончена. Фенелла только теперь заметила, что Альвес де Карседа расправился со своим противником более традиционным способом, вышибив его из седла так, что тот не смог подняться. К тому же, свое копье дон Альвес не сломал. И так, конным и вооруженным, он наблюдал за поединком де Грамейры. Когда звон стали отзвучал над ристалищем, де Карседа спешился, снял шлем и весь в металле осторожно опустился на колено перед доном де Грамейра.
– Я признаю победу владельца меча из поющей стали, – отчетливо прозвучал в тишине его голос.
И только тогда тишина взорвалась оглушительными криками.
Де Грамейра вскочил на своего преданного коня, поднял копье и подъехал к трону. Марика, улыбнувшись, набросила поверх наконечника копья лавровый венок, увитый золотыми с жемчугом лентами. Венок для Прекрасной Дамы победившего рыцаря. Благодарность той, что вдохновила рыцаря на подвиг. Фенелла невольно перевела взгляд на свою соседку. Голубые глаза Лоранчиты сияли ярчайшим блеском.
Но ее супруг, проехав мимо нее, завершил круг, снова оказавшись перед королем. Боэланд еле заметно улыбнулся и откинулся на спинку кресла-трона, ожидая дальнейшего развития событий. Дон Вельидо объехал ристалище еще раз по кругу, помахивая копьем со сверкавшим венком, ни перед кем не остановившись. Оставался третий, последний круг.
Кажется, Лоранчита перестала даже дышать. Мертвенная бледность залила ее только несколько минут назад горевшие огнем щеки. Победитель за три десятка брасов до ее кресла предельно замедлил ход своего скакуна. Лоранчита прерывисто вздохнула и, не отрывая взгляда от пристально смотревшего ей в глаза супруга, схватила Фенеллу за обе руки сразу.
И через несколько секунд венок, увитый золотом и жемчугом, упал ей на колени. Она даже не взглянула на символ победы, продолжая влюблено смотреть в серые, как сталь клинка, глаза своего мужа. Скорее всего, она даже не слышала сотрясавшие воздух крики, славившие победившего в турнире Вельидо де Грамейра и его прекрасную супругу Лоранчиту.
Хотя Фенелла, сидевшая сбоку от Лоранчиты, еле сдерживалась, чтобы не заткнуть себе уши, так пронзительно звучал голосок юного де Грамейры, вливаясь в общее ликование.
* * *
Я рад, что ревность донны Лоранчиты нам больше не помешает, – удовлетворенно сообщил король через день, внимательно оглядев скромно опустившую глаза Фенеллу.
И точно. Как только супруги де Грамейра вернулись домой, Лоранчита за руку увела довольного мужа в свои покои. И больше Фенелла надоевшую ей дуэнью не видела. Ее место заняла приветливая молодая женщина, становившаяся спутницей племянницы дона Вельидо за порогом дома, но не докучавшая ей своим присутствием внутри семейного гнезда де Грамейра. Подопечная дона Вельидо воспользовалась обретенной свободой в первый же вечер. Супруги все еще увлеченно мирились, слуги так же увлеченно обсуждали поведение господ. На Фенеллу никто не обращал внимания, и девушка навестила Сида.
Она нашла его в кузнице. Кузница у Оканнеры состояла из двух частей. В первой, ближней, он мог работать с подмастерьями, вторая, дальняя отделялась кованой решеткой, там хранились драгоценные заготовки мастера. Убедившись, что посторонних нет, свет огня мерцает из дальней части кузницы, а удары молота звучат глухо, Фенелла осторожно, чтобы не запачкаться, вошла в темное помещение.
– Сид, ты очень там занят? Я могу и позже прийти.
Она знала, что бывают такие моменты, когда оружейника нельзя отвлекать. Но иногда и заготовку можно отложить, и забыть ненадолго о доводимом до совершенства клинке.
– Подожди немного, Фенелла, я заканчиваю. Ты можешь подождать?
– Вполне, – девушка хихикнула, вспомнив последнее сообщение служанки де Грамейра о том, что ужин супругам подали в покои Лоранчиты, а не в общую трапезную.
Довольно быстро огонь в горне погас, послышался плеск воды, потом на пороге кузницы появился темный силуэт оружейника.
– Фенелла, ты здесь? – неожиданно тревожно спросил мастер.
– Здесь, – ответила девушка, невидимая в лиловой тени, отбрасываемой кипарисом. Небо горело пламенем заката. Сад был залит малиново-золотым сиянием. Вышедший из темноты кузницы оружейник даже зажмурился на мгновение.
– Ты был на турнире?
– Нет, – ответил Сид, поворачиваясь к гостье. – Не люблю этого жалкого подражания настоящему бою.
– И давно?
– С тех пор, как побывал в настоящем бою. Когда невыносимо жарит солнце, когда нет возможности напоить коня и напиться самому. Когда твой рыцарь падает не потому, что он слабее, а потому что теряет сознание в душных раскаленных доспехах. И ты не можешь его бросить, и остаешься беззащитным перед лавиной конницы врага…
Сид резко замолчал. Фенелла подошла к нему и остановилась совсем рядом.
– Дон Вельидо победил благодаря твоему клинку. Красиво победил. Его противник, полностью закованный в доспехи, выронил меч из-за раны в плечо; дон Вельидо стоял без лат, подняв свой клинок, и сталь пела.
– Красиво, – криво усмехнулся Сид. – Хочу, чтобы черти куда унесли этого дона Вельидо вместе…
Он запнулся, чуть отвернувшись от Фенеллы.
– Я думала, ты обрадуешься, – удивилась девушка и положила руку ему на предплечье.
– Только не надо подковывать корову, Фенелла, это все невыносимо, – вдруг резко сказал, почти выкрикнул Сид, стремительно к ней разворачиваясь. Она невольно отскочила и совсем уже собралась обидеться, как Сид продолжил.
– Подожди. Скажи, я для тебя по-прежнему друг детства?
Фенелла кивнула.
– А ты для меня – самая прекрасная девушка на свете. И я не понимаю, как мне себя с тобой вести. Сам себя не понимаю. А еще и ты со своей сводящей с ума наивностью…
– Не понимаешь, делать мне предложение или нет?
– А ты бы согласилась?
– Я бы сначала посмотрела на твое поведение, – зловредно заявила Фенелла. – Пока что ты не очень радуешь.
– Ну и уходи. Уходи к своему хитрому Вельидо и расчудесному королю. Хватит меня мучить.
– Это я-то мучаю?!
И Фенелла сделала шаг назад, в свою комнату. Пусть, решила она, поживет без нее какое-то время. Хоть успокоится.
Хорошо, что на следующий день король вызвал к себе дочку Меланары Авиллар, предупредив, что она должна надеть плащ с капюшоном и маску.
– Ну вот, донья волшебница, – сказал Боэланд, – настало время явить нам ваши способности.
Фенелла вопросительно посмотрела на короля.
– Вы были когда-нибудь в Альнарде? Или в окрестностях?
– Была. Была в Альнарде. Там единственная в Остарии школа для живописцев, куда берут девушек.
– Ну это не совсем теперь Остария, – откровенно поморщился король, имея в виду то, что с приходом прогрессоров в Остарию и Борифат, приграничный остарийский город Альнард пришлось без боя уступить Борифату. Фенелла только недавно узнала, что это самоубийственное для Остарии решение было принято в предыдущее царствование под сильным давлением прогрессоров, которые заявили, что они все равно не допустят войны между соседями, а торговать можно, дескать, занимая город совместно. Один квартал – одной стране, другой – стране-соседу. Цитадель города теперь была занята правителями Борифата, а центральная городская площадь – правителями Остарии. Но что значит в обороне городская площадь, если цитадель отдана чужакам?!
– Впрочем, сейчас не до этого, – продолжил его величество. – Видите этого сеньора?
Из полумрака вперед вышел смуглый невысокий мужчина.
– Сможете доставить его в Альнард немедленно? На центральную площадь, например?
– Смогу.
Смуглый мужчина смотрел на закутанную в плащ волшебницу с опаской.
– Приступайте.
– Вашу руку, сеньор.
Тот вздрогнул, стиснул зубы и протянул руку.
– Донья, обратите внимание на узор на левой руке посланца, – вмешался Боэланд.
Фенелла изучила черный узор на плаще оливкового цвета.
– Готовы? – спросила она неизвестного сеньора. – Не бойтесь. Ничего плохого с вами не случится.
Смуглый сеньор, по внешнему виду типичный выходец из Борифата, молча сжал ей пальцы.
Фенелла быстро схватила его свободной рукой за запястье и сделала шаг вперед на площадь Альнарда в тень высокого шпиля городской ратуши, принадлежавшей все еще остарийскому правительству.
– Идите вперед, не останавливаясь, шагов пять, – прошептала она, отпуская королевского посланца. И вернулась обратно.
Боэланд какое-то время стоял молча.
– Да-а-а, – протянул он, наконец. – А ведь я знал, что так будет. Но все равно, увидеть своими глазами – совершенно другое. Не скрою, потрясен.
Фенелла сделала легкий реверанс.
– А теперь вам нужно доставить из Альнарда сюда другого гонца, но с таким же рисунком на плаще. Сможете?
– Да.
– Вы действительно бесценное сокровище, донья Фенелла. Но скажите, мне любопытно, откуда вы знаете, что там, куда вы переноситесь, нет другого человека, или еще какого препятствия?
– А я и не знаю. Я просто всегда попадаю на свободное пространство вблизи заданной цели. Как же я могу шагнуть туда, где уже стоит человек? Или дом недавно построили?
– Не понял, конечно. Ну да ладно. Пять минут как раз прошли. Попробуйте, донья Фенелла. Вам нужно доставить ко мне с того же места, но другого человека.
Фенелла кивнула и снова шагнула на центральную площадь Альнарда. По привычке сделала три шага вперед. По мнению Меланары, внезапно возникший и движущийся человек меньше привлекает внимания, чем внезапно возникший и неподвижный. Потом девушка обернулась. Очередной королевский посланец уже стоял на условленном месте, прижав к груди руку. На рукаве вился уже знакомый узор. Девушка молча подошла к гонцу и, не прекращая движения, сделала шаг в королевский дворец, увлекая посланца за собой. Она сразу же отошла в сторону, гонец увидел перед собой его величество Боэланда и рухнул на одно колено.
– Теперь мы точно победим, ваше величество, – восторженно сказал он, – если вам служат такие силы. Время пришло. Они отравили Кальвера.
Фенелла с любопытством прислушалась. Но гонец, оценив предупреждающий взгляд короля, замолчал.
– Благодарю вас, донья волшебница. Теперь вы свободны. Можете погулять по дворцу, можете вернуться к себе. Как хотите. Но к шести часам пополудни, – добавил его величество совсем тихо, – возвращайтесь сюда, – он неожиданно тепло улыбнулся. – У нас будет домашний спектакль. Только для своих. Марика играет главную роль в одном из спектаклей прогрессоров. Одновременно она выучила текст в оригинале. Так проще всего усвоить чужой язык. Будущая королева должна знать язык пришельцев, – сообщил Боэланд с нежностью.
Фенелла склонилась в реверансе в знак согласия, и совсем уже собралась выйти из королевских покоев. Но окованная тяжелой бронзой дверь внезапно открылась, гонец из Альнарда мгновенно отошел в дальний угол комнаты. На пороге возник взволнованный королевский шут.
– Кум Элан, тебя хочет видеть глава алькальдов. И лучше бы тебе поспешить, чтобы выслушать его до появления главной ведьмы.
– Закрой дверь, – ответил Боэланд. – Что случилось?
– Мне рассказал ученик сеньора Эмарио, – подчеркнуто застенчиво начал шут. И резко закончил, – что прогрессоры закрыли городскую лечебницу и арестовали самого сеньора Эмарио.
– Если тебе это рассказал лично ученик сеньора Хиля, ты должен знать подробности. Быстро и коротко! Итак?!
– Сеньор Хиль Эмарио из жалости неосторожно подлечил милейшего ди Вентимеду после турнира, – быстро забубнил шут. – Ди Вентимеда ляпнул, что, мол, все медицинские услуги прогрессоров не так быстро помогают, как помощь простого городского целителя.
– Вентимеда так сказал? – хмыкнул Боэланд. – Ну-ну. Эх, жаль, что я не слышал.
– Я тебе потом изображу. Его слова передали Жанне Риче. Через пару часов группа прогрессоров заявилась с проверкой в лечебницу сеньора Хиля Эмарио. Ну, кум, сам понимаешь. Лицензии нет, стерильности нет, лекарства шарлатанские. Начали опечатывать. Все наши, кто там был, включая пациентов, бросились бить проверяющих. Через несколько минут в лечебницу ворвалась стража прогрессоров. Всех гуманно парализовали. Сеньор Хиль с помощниками сейчас сидит в изоляции у прогрессоров. Лечебница закрыта.
– Дон Бласко, – резко сказал король одному из стражников, открывая дверь в зал, где маялись гвардейцы из его личной охраны. – Проводите дона Маттеаса в Малый Зал и распорядитесь, чтобы дверь за ним закрыли.
Фенелла поняла, что все, что произойдет в Малом Зале, она должна видеть и слышать.
Малый зал для королевских приемов выглядел не менее роскошным, чем Тронный Зал, только по размеру был поменьше. Гобелены с золотыми нитями в узорах, массивная деревянная мебель с золотыми и перламутровыми вставками, пол, украшенный мраморной мозаикой с растительными узорами.
Глава столичных алькальдов дон Маттеас опустился на одно колено перед королем, сидевшим на невысоком троне, поставленном на возвышении.
– Я вынужден подать жалобу на прогрессоров, – сообщил он, стараясь говорить сдержанно. – Они закрыли единственную уцелевшую городскую лечебницу сеньора Хиля Эмарио, арестовали его самого и всех помощников этого святого человека, всеми уважаемого целителя и бессребреника.
– Встань, дон Маттеас, – вздохнув, ответил король. – Если бы помощники святого бессребреника и он сам, кстати, не побили бы прогрессорских проверяющих, то мне было бы куда проще разобраться с этим делом. А теперь, сам понимаешь, «варварское избиение мирных прогрессоров», если не «резня в Вальямаресе».
– Сеньор Эмарио никого не бил, – возмутился глава алькальдов. – А если бы кого и стукнул, в его возрасте, могли бы и простить старого человека.
– Только он споры ликоподиума в горелку высыпал, – вздохнул шут за королевским креслом, – и одновременно нажал на кузнечные мехи. Пламя полыхнуло по всему помещению.
– Но ведь никто не пострадал, – неуверенно произнес дон Маттеас.
– Пламя от спор ликоподиума не обжигает, – согласился шут. – Но, поскольку именно в тот эффектный момент в лечебницу ворвалась стража пришельцев, то теперь невиновность сеньора Хиля будет трудно доказать. Особенно если вспомнить, что у прогрессоров всегда с собой, так называемые, записывающие устройства, а сеньор Эмарио при этом громогласно орал: «сдохните, гады заморские».
– Да-а-а, – неопределенно протянул король, старательно сдерживая ухмылку.
– Я вижу, что вам уже все доложили, ваше величество, – хмуро сказал глава алькальдов. – Хотя, возможно, вы еще не знаете, что к закрытой лечебнице уже стал собираться простой народ с требованием открыть ее и дать всем увидеть, что с их любимым сеньором Хилем все в порядке. И, если вспомнить, что роль прогрессоров в нашем королевстве далеко не все точно представляют, то я могу уверенно предсказать толпу возмущенного народа перед вашим дворцом, ваше величество, через несколько часов. Я должен буду объяснять людям, что уважаемого целителя арестовали пришельцы, и вы ничего сделать не можете?!
– Держи себя в руках, дон Маттеас, – сурово ответил король. – Если мы сейчас потеряем голову, то завтра потерям страну.
– Золотые слова, кум Элан.
– «Непрофессиональная провокация городского населения», – задумчиво сказал король. – Еще что-нибудь похожее сказать можешь, а, дон Маттеас?
– «Провокация автохтонного населения», – неуверенно добавил глава алькольдов.
– Главное – не сказать «местных варваров», – хмыкнул шут.
– Ну это скажут и без нас, – помрачнев, предсказал король Остарии. – Дон Альфонс, распорядись, чтобы открыли двери. Дон Маттеас, если не уверен, что сохранишь хладнокровие, то лучше уйди.
– Он сохранит, кум Элан. Я тут как раз для этого.
Когда в Малый Зал вбежала возмущенная Жанна Риче, его величество с выражением вселенской скуки на лице наблюдал за прыжками своего шута. Глава алькальдов столицы почтительно стоял в отдалении. Королевский секретарь дон Альфонс Верраес замер с пером в руках, готовый внимать повелениям своего владыки.
– Добрый день… э-э-э, сеньора Риче, рад вас видеть, – благостным тоном сказал король Остарии, увидев на пороге эмиссара прогрессоров. – Голубой цвет вам особенно к лицу.
Женщина, одетая в синий с золотом костюм подошла к трону. В качестве исключения, штаны на ней не так обтягивали ноги, как обычно, что её, безусловно, украшало. Весь остальной набор внешних деталей, включая золотую гриву волос и ярко накрашенные губы на худом бледном лице, присутствовал в полном объеме.
– Этот цвет придает глубину вашим глазам, – продолжал говорить король.
– Вы не предложите мне сесть? – резко прервала его Жанна.
– Он бы предложил, да поблизости от трона некуда, – вмешался шут. – Не может же Элан посадить вас на свой трон? Не может, – повторил он, сидя на полу и снизу внимательно разглядывая женщину. – Хотя бы вы и хотели разделить с ним это сиденьице, но вы не поместитесь вдвоем.
Жанна покраснела и сжала руки в кулаки.
– Впрочем, я придумал, – шут перекувырнулся, встал на четвереньки и быстро побежал к остановившейся в центре зала Жанне. – Садитесь на меня. Я сочту за честь, быть подставкой для вашей задницы.
– Как вы его терпите, Боэланд? – со злостью сказала эмиссар. – Выставьте своего уродца немедленно. У меня серьезный разговор.
– Это же шут, сеньора Риче, – мягко сказал король. – «Непременный атрибут средневекового королевского двора». Не обращайте внимания.
– Атрибут? – тут же возмутилась прогрессор. – Вы его даже за личность не считаете?
– Считаем-считаем, – ответил король примирительно. – Только за шутовскую личность.
Горбатый человечек уселся на полу и начал громко и ненатурально всхлипывать.
– Достаточно! – рявкнул Боэланд. – Говорите, сеньора Риче.
– Я подаю вам, как правителю Остарии, протест в связи с жестоким избиением наших мирных лекарей. Копия будет передана в правительство моего мира.
– Я подаю вам, как эмиссару прогрессоров, протест, – как эхо откликнулся король – в связи с необдуманными и непрофессиональными действиями, приведшими к уличным беспорядкам в столице моего королевства. Копия будет передана в правительство вашего мира.
– Как, к уличным беспорядкам? – искренне удивилась эмиссар.
Король бросил взгляд на главу своих алькальдов.
– Толпы народа, возмущенные исчезновением сеньора Хиля Эмарио, движутся сейчас в направлении королевской площади, – отчеканил дон Маттеас, не отводя взгляда от кривляющегося шута.
– Вы понимаете, кого приказали арестовать, сеньора Риче? – спросил король.
– Городского шарлатана, много лет дурачившего людей.
– У него, между прочим, диплом Альнардского университета. – пробурчал дон Маттеас.
– Шарлатан с шарлатанским дипломом.
– Вы необдуманно арестовали одного из самых популярных в столице людей. Он лечил бедняков бесплатно, поэтому обвинение в шарлатанстве исключается, – сдержанно сказал Боэланд. – Даже если помощь сеньора Хиля Эмарио была на уровне психотерапии, то он все равно имел право, ее оказывать.
– Вы хотите сказать, что лечебница не имела городского финансирования?
– Нет, – уверенно ответил дон Маттеас. – Только частные пожертвования. Добровольные, само собой.
– Мы обязательно проверим.
– Ваше величество, к вам дон де Карседа, – объявил гвардеец у двери.
– Впустите.
– Ваше величество, – сказал де Карседа, входя в зал, – городская площадь наполнена возмущенным народом на четверть. Люди продолжают подходить.
– Что будем делать, сеньора Риче? – мягко поинтересовался король. – Ваши необдуманные действия вот-вот приведут к человеческим жертвам. Это недопустимо и напрямую оговорено в Договоре. Нарушаете?
Эмиссар прогрессоров молчала.
– Я предлагаю вам немедленно отпустить сеньора Эмарио и его помощников. Лечебницу можете оставить опечатанной до особого распоряжения вашего правительства.
– Но мы не можем, – с паническими нотками в голосе сказала женщина.
– Почему?
– Мы были вынуждены усыпить Хиля Эмарио и его помощников. Они проснутся только завтра к середине дня.
Король посмотрел на де Карседу. Тот молча кивнул.
– Пусть будет так, – великодушно сообщил Боэланд. – Если вы, сеньора Риче, обязуетесь вернуть Хиля Эмарио с помощниками к завтрашнему вечеру, я обязуюсь успокоить народ.
– Завтра к вечеру мы вернем всех задержанных нами людей, – ответила эмиссар прогрессоров. И, неловко с непривычки, поклонившись, она направилась к выходу. А наблюдавшей за ней Фенелле очень не понравилась довольная усмешка, неожиданно искривившая яркие губы.
– Дон Маттеас, – тихо сказал король, когда за Жанной Риче была закрыта дверь. – Вместо дона ди Вентимеды из-за всего произошедшего, я назначаю дона Альвеса.
– Ха! – обрадовано выдохнул глава алькальдов. – Вот уж действительно радостная новость. Вместе с де Карседой мы горы свернем.
– Сейчас утихомиривайте людей, – продолжил Боэланд, – потом нашему Эмарио придется помочь открыть новую лечебницу. Эта останется закрытой еще долгое время. И теперь горожане все же начнут пользоваться лекарскими пунктами прогрессоров, хотя средства там продаются недешево. Но теперь жителям столицы деваться некуда. Эту позицию мы сдали. Дон Альфонс, протест в связи с поведением прогрессоров передайте обычным порядком.
Его секретарь, все это время писавший, не поднимая головы, молча кивнул в знак того, что все понял.
