Текст книги "Когда играют все (СИ)"
Автор книги: Татьяна Иванова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Да?
– Да! И раз иначе, чем королевскую постель нельзя, то почему бы и нет?!
Они стояли друг напротив друга, освещенные тусклым пламенем очага. Фенелла со злостью смотрела в карие глаза своего друга детства, пока вдруг не почувствовала, что по щекам у нее текут слезы.
– Я обидел вас. Простите. Действительно одичал за последние годы, – Сид неожиданно осторожно вытер ей слезы неизвестно откуда вытащенным носовым платком. – Вместе с моим рыцарем мы попали в плен. И это печально сказалось на моем характере.
– И как же вы освободились, Сид?
– Рыцарь умер. После чего я сбежал, – хмуро сказал мужчина. – Я не считал нужным держать слово, данное моим сюзереном.
Фенелла, опустив глаза, принялась выгружать продукты из корзины.
– Ваша крыса на вертеле, боюсь, уже сгорела.
– Это кролик. А вы злопамятная девушка.
– Да, очень. Хоть бы и кролик, все равно снимите жаркое.
Сид неожиданно сделал шаг вперед, обнял девушку и прижал ее к себе. Фенелла не сопротивлялась, чувствуя, как часто стучит у него сердце.
– Я так рад, что вы остались, – тихо сказал он. – Но давайте больше не будем о моем прошлом. Разве у нас нет других тем для разговора? – Сид разжал руки, отвернулся и направился к очагу, снимать уже подгоревшего, судя по запаху, кролика. – В селении мне сказали, что Меланара недолго болела перед смертью.
– Да, всего три дня.
Фенелла сняла плащ, оставшись в темно-синем платье с квадратным вырезом, окаймленным серебряной вышивкой спереди и воротничком-стоечкой сзади. Серебряный поясок стягивал тонкую талию, ощущение хрупкости фигуры подчеркивали широкие пышные рукава с узкими длинными, почти до локтей манжетами.
– Такое дорогое платье? За какие все-таки заслуги, его величество так вас одевает?
– У меня достаточно денег, чтобы дорого одеваться и без помощи его величества, – подчеркнуто равнодушно ответила девушка. – И только чтобы пресечь ваши дальнейшие расспросы на эту тему, отвечаю. Я нужна королю в качестве волшебницы. Пока он не раскрыл мне свои планы полностью, но не ожидаете ли вы от меня, Сид Оканнера, что я вам буду сообщать подробности королевских планов?!
Сид выронил кролика в огонь.
– Оставьте его, пусть догорает, – великодушно разрешила Фенелла. – Смотрите, какую ветчину положил мне сеньор Диего, королевский повар. Он меня полюбил после того, как мы с ним переносили продукты из-за города на кухню, минуя посты прогрессоров.
– Вы знаете о прогрессорах в королевстве? – хмуро уточнил Сид, выпрямляясь. – Я узнал о них только в Борифате. Вы знаете, кстати, что в Борифате тоже есть прогрессоры. Ткань пространства разорвана в двух местах. В Остарии и в Борифате. Прогрессоры называют это «портальной вилкой Дворкина». То есть, для устойчивости разрывов в пространстве их должно быть два, – он бросил своего обугленного зверька и подошел к столу с накрытой трапезой. – Но правители Борифата не стали заключать никаких договоров с пришельцами. Они травят их, если считают, что что-то не так. Потом идет долгое расследование. Истинных виновников найти не удается, исполнителей всегда выдают прогрессорам для наказания. Но ведь мертвых не воскресишь. Поэтому пришельцы у наших соседей ведут себя очень осторожно.
– Ешьте спокойно, Сид. В Остарии пока что людей не травят, – она, отпивая топленое молоко из своей кружки мелкими глотками, старалась не смотреть, с каким аппетитом ест мясо явно голодный мужчина напротив нее.
– Фенелла, я никак не решался раньше спросить, но почему в мире вашей матери обычная женщина так хорошо умела ковать оружие, как донна Меланара. Зачем им вообще было нужно холодное оружие, при их развитой технике? Вы не понимаете меня? Как же. Меланара знала столько секретов, но она, например, не умела определять на глаз температуру раскаленной стали. Говорила, что в ее мире есть приборы, которые могут сами безошибочно это определить. У нее не хватило бы сил выковать молотом клинок, хотя она давала мне блестящие советы, как это можно лучше сделать. Донна говорила, что в их мире молот работает сам по себе, нужно только придерживать клинок. Вы по-прежнему не понимаете? – Сид оживился, перейдя на отвлеченную от его недавнего прошлого тему. – Вы ведь уже познакомились с миром прогрессоров, Фенелла? Я отчасти наблюдал за ними в Борифате. И меня многому выучила одна женщина прогрессор. В Борифате, сами понимаете, существо женского пола не воспринимается в качестве учителя. А я после общения с Меланарой с легкостью могу учиться у женщины… Понимаете, в том мире, где молот действует сам по себе за счет какой-то другой энергии, не особенно нужно стальное холодное оружие. У прогрессоров есть куда более страшное оружие, против которого бессильны наши мечи, пусть даже и из поющей стали…
– Я знаю, зачем в мире моей матери было нужно именно холодное, как вы его назвали, оружие, – ответила Фенелла, тоже с удовольствием переходя на тему разговора, которая не ранила ни ее, ни Сида. – Хоть что-то я знаю, чего не знаете вы, даже странно. В мире Меланары все люди свободно перемещаются сквозь пространство. Там даже не имеет смысла запирать двери. Люди только из вежливости не перемещаются прямо в чужое помещение. В ее мире, как мне кажется, все очень вежливые. Но у них есть странные враги. Какие-то неживые твари могут проходить за людьми сквозь пространство. Мне их Меланара рисовала. Такие овальные, блестящие, черные, до локтя в длину. Они могут появиться внезапно и зависнуть в помещении в воздухе. Если человек не успевает загнать им нож в строго определенное место – они взрываются. Могут пострадать все, кто оказался рядом. А если в них стрелять издали, из арбалета, например…
– Или из еще более эффективного оружия пришельцев…
– Неважно. Они тоже взрываются. Даже арбалетная стрела нагревается, проходя через оболочку висперов, так их называют в мире Меланары, и даже от этого небольшого нагрева висперы взрываются. Что уж говорить о другом оружии. Меланара много раз мне об этом рассказывала. Только холодная сталь. Только с близкого расстояния. Удар только в определенное место. Причем сталь должна быть наилучшей, иначе она оболочку висперов не прорежет.
– Понятно, – задумчиво протянул Сид, успевший за то время, пока Фенелла говорила, уничтожить всю ветчину. – Сидит, например, молодая женщина с двумя детьми в комнате. И вдруг смотрит – рядом завис виспер…
– Приблизительно так, – улыбнулась другу детства Фенелла, впервые за весь вечер, не опуская глаз.
– Она выхватывает кинжал из поющей стали и вонзает его в летающий снаряд. Да-а-а. Сталь должна быть наилучшей, потому что от удара виспер опустится вниз. И пропороть его нужно до того, как он чего-нибудь коснется, хрустнет и взорвется. Да-а-а. Задача понятна.
Сид, задумавшись, осушил огромную кружку сидра.
– Знаете, у прогрессоров совсем другое представление о вселенной, не похожее на теорию «подвижных зарослей», о которых рассказывала ваша мать.
– Нет, не знаю, я только издали пока видела пришельцев. Зато мне его величество рассказал, что могущественные прогрессоры сами боятся каких-то «Странников».
– Это мифические существа, Фенелла, – усмехнулся Сид. – Нечто вроде баньши, или шуршунчиков под кроватью. Все кого-нибудь да боятся. И прогрессоры тоже. Они их никогда не видели, этих самых «Странников», но боятся, а вдруг те невидимо посещают их родную планету. Обычные страхи, прогрессоры тоже люди.
Фенелла немного смутилась. В детстве она как раз боялась подкроватных шуршунчиков, до крика боялась. Сид несколько лет убеждал девочку, что ничего такого под кроватью не водится.
– Скажите, Фенелла, а вы никогда не спрашивали у матери, как она оказалась в нашем мире, и почему не смогла вернуться. Или из какого она мира?
– Она никогда не отвечала на такие вопросы. Она мне многого не рассказывала. Скажите, Сид, вы ведь знали, что я ее дочь? Знали?
– Да.
– А мне она сказала об этом, только умирая, – казалось бы, загнанная в глубину души боль снова подступила к глазам слезами. – Я думаю, о многом другом вы знаете тоже больше меня.
– Фенелла не плачьте, – Сид мгновенно оказался рядом с девушкой и обнял ее за плечи. – Она ведь была так сильно изуродована. Если бы ее лицо не было превращено в уродливую маску, Меланара, конечно, ничего бы не стала скрывать от вас. Не понимаете? Вы наверняка похожи на нее. Она была когда-то также красива, как и вы сейчас. Поймите ее чувства.
– Но от вас-то она не скрывала, что я ее дочь.
– А она и не могла. Я помню ее еще беременной. Но я никогда бы не раскрыл секретов своей наставницы. Тем более тех, о которых я узнал случайно. Потому что, как вы сказали, совал свой длинный нос, куда не нужно.
– Это вы сами сказали, – девушка повернула голову, чтобы посмотреть ему в лицо.
– Неважно. Вы согласились, – Сид улыбался, и она невольно улыбнулась ему в ответ.
– Мама, умирая, сказала, что, наконец-то освобождается от наказания, что переходит в лучший мир, что я была ей в этом мире утешением.
– Да, в это я охотно верю. Вы можете быть лучшим утешением из всех возможных.
Сид отнял руки от ее плеч и отошел. И Фенелла сразу подумала, что ей пора во дворец. Нехорошо будет, если король заметит отсутствие своей волшебницы. Она встала.
– Сид, я ухожу. Его величество пока что не разрешает мне покидать дворец, чтобы обо мне не узнали прогрессоры, – девушка накинула свой синий плащ. Ее друг детства, скрестив руки на груди, молчал, смотрел на нее, ожидая, пока она закончит говорить. – Но мне бы очень хотелось, чтобы вы разрешили приходить к вам иногда.
– Мой дом и я сам всегда к вашим услугам.
– А пока, в память о моей матери и вашей наставнице, возьмите. Не отказывайтесь. Ведь это ее деньги, а не мои.
И Фенелла, положив на стол мешочек с золотыми монетами, шагнула в потайной ход королевского дворца. Трудно было не заметить, что Сид крайне нуждался в деньгах. Очень скоро он начнет продавать свои великолепные клинки и станет богатым. Но до этого времени ему нужно не только есть, пить и одеваться, но и покупать железо, уголь, нанимать подмастерьев…
Глава четвертая
Пока Фенелла общалась со вновь возникшим в ее жизни другом детства, уже стемнело. Кажется, она никому так и не понадобилась. Поэтому, посетив купальни, девушка вернулась к себе и легла спать. Но сон не приходил. Она то плакала в подушку, вспоминая маму, то улыбалась, думая о Сиде, то в памяти всплывали картины детства. Проворочавшись до второй стражи ночи, Фенелла встала, оделась и спустилась вниз по потайному ходу, решив прогуляться по дворцовому саду, полюбоваться, как луна и звезды отражаются в водной глади каналов, а их свет искрится в струях фонтанов и водометов.
Она быстро шла в темноте, держась одной рукой за шершавую каменную стену для ориентира, как вдруг налетела на шедшего ей навстречу человека. Закричала бы от ужаса, но тот крепко зажал ей рот одной рукой, быстро обняв девушку другой.
– Не спится, донья Фенелла?
– Ох, ваше величество, я испугалась, – девушка высвободилась и сделала шаг назад. И с чего бы это король решил воспользоваться потайным ходом?
– Я хотела хотя бы ночью прогуляться по дворцовому саду. А то я как жук древоточец в вашем дворце.
– Я вас понимаю, сад сейчас неописуемо прекрасен, – глубоким задушевным голосом ответил Боэланд. – Аромат ночных цветов навевает мысли о счастье, свет фонарей искрится в струях водометов, глубокая тень апельсиновых деревьев манит укрыться. Особенно если ты не один.
Фенелла попятилась назад.
– А вы, бедняжка, все дни проводите взаперти, – все тем же тихим и проникновенным голосом продолжал говорить ее собеседник. – Но мы с кумом нашли выход.
– Неужели?
– Не пройдете ли вы ко мне? Неудобно обсуждать настолько важные вещи в проходе.
Фенелла прижалась к стене, пропуская Боэланда вперед, и вслед за ним вошла в ту самую комнату, в которой накануне его величество предавался воспоминаниям юности в компании странствующих актеров.
– Кум Адрон решил, что сильнее всего изменит вашу внешность смуглая кожа, – сказал король сразу, как только Фенелла закрыла дверь за собой. Комната была освещена не столько светом тусклых светильников, сколько пронзительным лунным светом, льющимся через высокие окна помещения. И в этом свете в глаза девушке бросился растрепанный вид всегда аккуратно и продуманно одетого короля. Черный плащ был расстегнут, ворот туники застегнут неправильно, волосы и капюшон плаща усеивали лепестки апельсиновых цветов. Боэланд перехватил изумленный взгляд девушки и неожиданно улыбнулся, беззащитно, совсем не по-королевски.
– Так вот, очень важно, донья Фенелла, – продолжил его величество, с трудом возвращаясь к потерянной мысли после паузы, в течение которой он улыбался своим воспоминаниям, – важно, чтобы никто, из тех, кто запомнил облик спутницы волшебницы с приморья, вас не узнал. У вас запоминающаяся внешность, дорогая моя Фенелла. Но мой кум прав. Если окрасить вашу белоснежную кожу в смуглый цвет, то вы вполне можете сойти за девушку с примесью крови жительницы Борифата. Там встречаются женщины даже с вашей формой носа, не настолько изящной, конечно, но похожей, – Боэланд двумя руками потер лицо, стирая с него улыбку, и закончил почти серьезным тоном. – Вы согласны?
– Я не против, – с изумлением ответила девушка, – если только средство вашего кума не испортит мою кожу.
Всю серьезность короля как рукой сняло. Он рассмеялся счастливо и искренне.
– Я его самолично прикончу, если ваша чудесная, точно светящаяся изнутри кожа потерпит хоть какой-нибудь ущерб. Кум обещал, что средство только пойдет вам на пользу. Рискните, Фенелла. Тогда мы сможем выдать вас за родственницу де Грамейры. Это командир моей личной гвардии, преданнейший человек, если вы еще этого не знаете. И в качестве его родственницы какой-то там степени вы сможете жить в городе и иногда посещать дворец.
– Как скажете, ваше величество.
– Тогда завтра вам передадут пузырек со снадобьем. Кум, кстати, сказал, что оно плохо отмывается водой, но хорошо – крепким вином с маслом. Вы окрасите лицо, все тело, даже ваши светлые волосы. А вечером де Грамейра заберет вас к себе.
– Я поняла. Я могу идти?
– Идите, Фенелла. Погуляйте по саду, если вам хочется. Но будьте осторожны. Спокойной ночи.
Прогуляться Фенелла хотела. Она быстро добралась до дворцового сада, действительно напоенного ароматом ночных цветов и наполненного шелестом струй фонтанов и водометов. Свежий ночной ветерок овевал прохладой тело под одеждой. Девушка села на широкие перила одной из скамей, ее мысли снова возвратились к изменившемуся Сиду. Ей вдруг так захотелось оказаться рядом с ним, что реальность дворцового сада померкла. Усилием воли девушка удержалась от перемещения. Уставший Сид наверняка уже уснул.
И вдруг совсем рядом зазвучали тихие голоса.
– Скажите мне, Марика, дитя мое, вы уверены в своей любви? Король – это не тот человек, чувствами которого можно играть, – тихо проговорил актер-король, величественно идя по дорожке в широком плаще. Седые волосы и борода сверкали серебром в лунном свете.
– Да, сеньор мой, Мелиор. Моя любовь, хоть вспыхнула внезапно, как солнца луч, пронзивший небо на рассвете…
– Да-да, я понимаю, – перебил Марику Мелиор, – Боэланд – образец мужчины, первый рыцарь страны. Внезапно влюбившись в вас, он показывает себя с самой лучшей стороны. Но не забывайте о тяжелой нагрузке к его, допустим, любви. Выдержат ли ваши чувства тяжесть короны Остарии?
– Да, я уверена в себе, – воскликнула Марика. – Я буду счастлива разделить с любимым человеком любое горе, тяжесть любой ноши…
Актеры прошли дальше по тропинке, и их голоса слились с журчанием воды из водометов.
На следующий день Фенелла с утра пораньше занялась тем, чем ей давно бы надо было заняться. На всякий случай девушка принялась зарисовывать на холсте комнату, где она жила, чтобы суметь вернуться сюда даже спустя годы, когда в памяти померкнут детали, необходимые для перемещения сквозь пространство.
Да, они с матерью были как птицы, затерявшиеся в чужом небе, но у них, как и у птиц, было гнездо. В горах, на недоступной обычному человеку скале, зеленела, защищенная от холодных ветров, маленькая лощинка с тополями вокруг небольшого озерца. Смоковницы, виноград и абрикосовые деревья почти скрывали каменные стены дома, точно выходящие вперед из скальной породы. И в том доме, помимо спаленки и кухоньки, была огромная комната, вся увешанная картинами, нарисованными еще Меланарой; гораздо позже в галерее появились полотна, созданные самой Фенеллой. Это были изображения, написанные с неведомым этому миру мастерством. Они точно манили сделать шаг и оказаться в нарисованном пейзаже, точно затягивали зрителя в свой мир, причем, совсем не иллюзорный, реальный мир. Благодаря наличию галереи картин, Фенелла могла оказаться там, где она раньше сама не бывала, там, где бывала Меланара. Вот только свой родной мир ее мать изобразить на холсте не смогла. Необходимые подробности стерлись из памяти. Потому-то она и не вернулась на родину.
Забрав из домика в скалах все, необходимое для рисования, Фенелла вернулась во дворец и увлеклась любимым делом. Через несколько часов в дверь постучали, но за дверью оказался вовсе не королевский шут с изменяющим внешность снадобьем; на ступеньках перед комнатой волшебницы стояла незнакомка. Прекрасная незнакомка, как поняла Фенелла через полторы секунды после того, как открыла дверь, а незнакомая девушка откинула вуаль. Красиво вылепленный, выпуклый лоб, прямой изящный нос, безупречные дуги темных бровей, губы красивой формы, и большие серо-голубые выразительные глаза, в которых плескалась боль и горе.
– Разрешите мне войти, уважаемая донья, – мелодично произнесла незнакомка. – У меня жизненно важное дело.
Фенелла сделала шаг назад, чтобы незнакомка могла войти.
– Вы меня не узнали, донья волшебница? Меня зовут Даника Кальдаро. Это из-за меня сейчас дерутся дон ди Вентимеда с доном Кихадой. А я не знаю, какими словами мне умолить вас, чтобы вы помогли мне.
– Давайте по порядку, – сказала Фенелла, несколько придя в себя. – Откуда вы узнали обо мне?
– Я знала, что возле деревни «Большие буруны» живет волшебница, – вздохнув, ответила купеческая дочь. – Я послала к ней преданного слугу с просьбой о встрече. Тот, вернувшись, рассказал мне, что старая донна умерла, а ее спутницу и ученицу забрали с собой люди короля. Здесь во дворце я подкупила служанку с кухни, и она мне сообщила, что в угловой башне недавно поселили загадочную девушку под личной охраной дона де Карседы. Я сумела сложить одно с другим и, как видите, не ошиблась. Я пришла к вам, точно зная, что де Карседа наблюдает сейчас за поединком. Больше мне не представится случай, пройти к вам незамеченной. Умоляю! Помогите.
– Нет, нет. На колени не надо, – быстро сказала Фенелла, предупредив порыв прекрасной Даники. – Все равно не поможет. Лучше скажите, чего вы ждете от меня.
– Переправьте меня в Ньюгард. Можете?
Вообще говоря, Фенелла могла. Странная картина с изображением одной из площадей этого города висела в ее горном доме, с подписью и, кажется, с примечанием, что лучше в это место без особой нужды не соваться. Все улицы под незаметным наблюдением.
– Вы можете спросить меня, зачем мне нужно в закрытый город прогрессоров, – продолжила Даника, не вынеся молчания задумавшейся волшебницы.
– Зачем?
Фенелла впервые слышала о городе прогрессоров.
– Я хочу уйти в их мир. Ньюгард построен возле постоянного портала пришельцев в Остарии. Это один город и в Остарии и на планете пришельцев… По делам моего папани я там была, была уже у прогрессоров. Ничего исключительно страшного там нет. Встречаются огромные города, на которые и смотреть страшно, но бывают и маленькие городки, чем-то похожие на наши. Я смогу там жить, я знаю. Пожалуйста, поставьте себя на мое место, – с горечью заговорила Даника. – Мой папаня и жених-идиот выставили меня на такой позор! Как мне жить дальше?! Я их почти что ненавижу. Как они посмели вынести мое поведение на рассмотрение короля! Как мне смотреть теперь в глаза людям? Рейн, конечно же, сделает одолжение, окажет мне честь, женившись на мне. И всю жизнь будет попрекать, что не он у меня первый.
– Вы так уверены, что он победит?
– Дубиной-то? Победит. Его величество все рассчитал верно. Де Карседа там для того, чтобы Рейн не забил ди Вентимеду насмерть. Кровная месть явно не входит в планы короля. Помогите мне, а я вам расскажу о важной тайне старой донны волшебницы.
– Вы хотите уйти к прогрессорам. Но не будет ли помощь вам предательством? Я бы очень не хотела нечаянно предать короля, – тихо сказала Фенелла, от всей души сочувствуя опозоренной девушке.
– Нет, я не собираюсь никого предавать, – горячо ответила девушка. – И уж конечно не предам своего короля этой кривоногой Риче. Хотя вы же понимаете, что я могла бы обратиться за помощью и к ней. Она мне обещала помочь, – и девушка горько рассмеялась. – Но я хочу уйти и затеряться. Хочу начать новую жизнь там, где никто из моих меня не найдет. Папане я уже оставила прощальную записку, только не написала, куда я ухожу. Деньги с собой взяла. У меня даже деньги прогрессоров есть, доллары и еврики. В Ньюгарде живет человек, который должен мне услугу. Он и проводит меня к порталу. Видите? Я все просчитала, – нервничая, сбивчиво сказала купеческая дочь. – Только переправьте меня в Ньюгард.
– Какая вы решительная девушка. Я бы побоялась.
– Мой брат поздно родился. До его рождения папаня растил меня как наследницу, учил видеть выгоду сквозь три кирпичных стены. Это теперь он меня бросил. Раньше все было по-другому. Я многое знаю и умею.
– Вижу, – признала Фенелла. – Подождите немного, я принесу ключ от Ньюгарда. Никому не открывайте дверь.
Когда она вернулась с нужной картиной, Даника забилась в самый дальний угол, а в дверь настойчиво стучали.
– В спальню, – скомандовала хозяйка комнаты. – Подождите минутку.
Она открыла дверь на площадку башни.
– Вот вам ваше притирание, уважаемая нежелательная свидетельница, – хихикнув, сказал шут, вручая Фенелле стеклянный пузырек с зеленоватой жидкостью. – Будьте готовы к восьми часам пополудни отчалить из этой обители любви.
Фенелла закрыла дверь и подошла к Данике.
– Вы готовы? – с любопытством спросила она. – Мы можем переходить.
– Ключ – это картина, – сообразила беглянка.
– Да.
– О! Я обещала вам как плату за вашу помощь тайну вашей наставницы, а вы даже не спросили меня о ней.
Фенелла отвела глаза от изображения площади Ньюгарда и молча посмотрела на купеческую дочь.
– У Старой Донны были дела с моим папаней. Она искала картину, изображающую площадь, вымощенную темным камнем с башней-маяком. И свет в маяке должен гореть не наверху, как у порядочных маяков, а вся башня должна быть как бы в огне. Башня в бело-фиолетовом огне посреди темной площади. Я один раз слышала, как ваша наставница сказала, что такая картина погибла в Маралейде; но если в этом мире существовала одна такая картина, почему бы и не оказаться другой. Папаня оправдывался. Говорил, что, сколько он по миру ни колесил, другой такой картины, какую в свое время он продал владетелю Маралейда, не видел.
В памяти Фенелла вновь зазвучала песенка, которую, стоя на берегу моря, напевала ее мать.
«И бережет бесценное сокровище
Из замка Маралейд чудовище».
Так значит, сокровищем была картина. Картина – ключ к родному миру Меланары? Картина с башней-маяком. Откуда она появилась в Остарии?
– Благодарю вас. Это действительно важная тайна. Так вы готовы?
Даника сбросила темно-зеленый плащ, оказавшись в свободной тунике, из-под которой были видны ее ноги в странного вида штанах и обуви на толстой подошве.
– Так забавно одеваются прогрессоры в Ньюгарде. Некрасиво, но я не буду выделяться, – сказала беглянка, перекидывая плащ через руку и поправляя небольшой мешочек на лямках за спиной.
Фенелла кивнула, взяла девушку за руку, посмотрела на картину-ключ, сосредоточилась и сделала шаг вперед.
– Благодарю вас, благодарю! – восторженно сказала Даника, окидывая быстрым взглядом угловатые несимметричные строения с огромными прозрачными плоскими фасадами, за которыми располагались то ярко одетые куклы в человеческий рост, то непонятные приборы. – Желаю вам счастья.
Она уверенно побежала вперед. А Фенелла вернулась в королевский дворец. Ей хотелось успеть навестить Сида. Ньюгард дочку Меланары не особенно интересовал.
* * *
Ее мастер-оружейник спал в кресле возле очага и не проснулся, когда гостья со стуком поставила корзину со съестными припасами на стол. От резкого движения тихо звякнули водяные часы, оставленные Сидом на этом же столе. Водяные часы он сам и изготовил в юности, они звенели через нужный ему промежуток времени. Мастер обычно заводил часы, чтобы не проспать и не упустить медленно охлаждающийся перед основной закалкой клинок. Уже выкованный клинок.
И когда, спрашивается, успел?
Сид внезапно дернулся и глухо закричал во сне, звал какую-то Ульфию. Фенелла опустилась перед креслом на колени, осторожно дотронулась до его руки, вглядываясь в осунувшееся лицо с резкими складками на лбу.
– Это только сон, – сказала она, сжимая мозолистые пальцы. – Вы в безопасности.
Оружейник дернулся и спросонок чуть не ударил девушку, отталкивая. В последний момент удержал руку.
– Фенелла? Вы снова пришли?
– В моей жизни происходят изменения. Пришла предупредить. Но когда вы успели выковать клинок?
– Сразу, как только вы вчера ушли, отправился в кузницу. Там сохранились заготовки. А мне не терпелось приступить к работе. Стосковался за эти годы, – глухо сказал Сид, растирая себе лицо руками. – Я ведь вас не ударил?
– Нет, вам кошмар снился. Вы кричали во сне.
Сид не ответил. Фенелла встала с колен.
– Я буду жить теперь у де Грамейры, как его какая-то там племянница. Жизнь знатной дамы, постоянный надзор дуэньи. Я не смогу к вам наведываться, только если случайно повезет.
Сид встал и подошел к корзине со съестными припасами.
– Я еще вчерашних фаршированных куропаток не съел, – сказал он смущенно. – Вы меня балуете.
– Всегда с радостью, – присев в реверансе, ответила девушка и продолжила. – Сид, ответьте, вы наверняка знаете, что за чудовище стерегло картину в Маралейде? Я только час назад узнала, что в этом замке, оказывается, была картина – ключ, возможно, к моему родному миру.
И только выпалив эти слова, девушка подняла глаза на Сида. Тот внимательно смотрел на нее и молчал. Даже губу закусил.
– Знаете, но не скажете? – удивилась Фенелла.
– Не скажу. Это тот самый секрет вашей матери, который я узнал случайно. Фенелла, есть такие тайны, которые должны быть погребены вместе с умершим человеком. И интересующая вас – одна из них.
Фенелла, не подумав, стрельнула глазками, потом придала себе жалостный вид несчастного щеночка. Сид молчал. Девушка опустила голову. Ее полудетское кокетство никогда не действовало на ее друга, она как-то позабыла об этом. А теперь вдруг вспомнила, как часто этот человек приглядывал за ней в детстве, по просьбе ее матери.
Резко зазвенели водяные часы. Фенелла вздрогнула.
– Я должен идти в кузницу, – неохотно сказал Сид. Может быть, вы меня подождете?
– Нет уж, – капризно, почти как в детстве, ответила девушка. – Я знаю, ты туда надолго, помню, как ты всегда неделями пропадал в кузне. А мне до отъезда из дворца нужно успеть дописать картину и перекраситься в смуглянку.
– Лучше пойдем ко мне… м-м, в кузню. Обещаю черную кожу.
Фенелла, не ответив на его неловкую шутку, отошла к двери.
– Фенелла, послушай, – окрикнул ее оружейник, когда девушка уже собралась шагнуть во дворец. – Тот мир был родным для твоей матери. Но ты-то родилась и выросла здесь. Твоя родина – Остария.
– Возможно. До встречи, Сид.
К приходу Альвеса де Карседы Фенелла перекрасилась в темнокожую девушку, зачернила волосы, отнесла частично написанную картину в домик в горах и даже собрала кое-какие вещи.
– Ваши подопечные живы? – спросила она, увидев рыцаря.
– Живы. Сильно побитый дон Марильо доставлен в прогрессорскую больницу. Там его на ноги поставят. За солидную плату, естественно. Список повреждений, конечно же, составят. Но король не просто так вынудил графа подписать согласие на поединок. Шума не будет, – рассказал дон Альвес, искоса разглядывая свою спутницу.
– Я сильно изменилась?
– Наверное. Мне трудно судить. Боюсь, вам придется носить короткую вуаль, донья Фенелла. Или принятую в столице летом полумаску. Ваши глаза…
– Что не так?
– Их трудно забыть.
* * *
– Вот ваш конь, донья Фенелла, – тихо сказал высокий широкоплечий де Грамейра на конюшне.
– Дон Вельидо, вы знали, что забираете Фенеллу Авиллар? – спросила девушка, подходя к коню и ожидая, пока рыцарь поможет ей сесть в дамское седло. Глаза она не поднимала с самого появления на конюшне. – Или вы меня узнали?
– И то и другое. Ваша маскировка не годится для воинов из охраны короля. Мы внимательно наблюдали за вами из-за холмов сверху, в нашу первую встречу. Вы шли по берегу моря. И я, и мои воины привыкли узнавать людей не по лицу, а по особенностям движения, скорее. Вашу летящую походку, например, донья Фенелла, ни с какой другой перепутать невозможно. Садитесь. Нам пора.
* * *
– Дорогая, разреши тебе представить мою двоюродную племянницу, донью Нелику Авиллар.
Красивая пышненькая темноволосая молодая женщина, уперла руки в боки, подчеркнув неожиданно тонкую талию, ее голубые глаза сверкнули яростью.
– Я не потерплю незамужнюю молодую красотку в своем доме, – плавно повышая голос, заявила она. – Вы хорошо слышите меня, дон Вельидо?
– Приказ короля, – ледяным тоном ответил ей супруг. – И это не обсуждается.
Он немного виновато посмотрел в глаза замершей спутницы и снова перевел взор на жену. – Лоранчита, веди себя достойно. Проходите, донья Нелика.
– Тогда я сама подберу дуэнью благородной донье, – кусая пухлые губы, сообщила Лоранчита.
– Подбери, дорогая, – примирительно сказал дон Вельидо.
Фенелла тихо вздохнула. Ясно было, что дуэнья, подобранная ревнивой хозяйкой дома, не спустит с нее глаз. Но опекаемая девушка вовсе не намерена была тихо сидеть взаперти. И как управляться с надзирательницами она хорошо знала, потому что Меланара в основном растила из дочки знатную донну, понимая, что знатной женщине несколько проще живется. Возле моря они поселились не так уж и давно.
Немного снотворного порошка, извлеченного из браслета на руке, и дуэнья заснула сном праведницы в наружной комнате покоев Фенелла.
Сид, к которому Фенелла шагнула сразу же, как услышала тихое сопение надзирательницы, тоже мирно спал в кресле. На этот раз водяных часов рядом не было. А это значило, что клинок готов, мастер может спокойно отдохнуть после нескольких напряженных суток работы. И почему он не спит нормально, в кровати?
