Текст книги "Дежавю"
Автор книги: Татьяна Шмидко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]
– У тебя есть лопата?
Она подумала, что нужно было похоронить погибших от моей руки оборотней.
Я неуверенно произнес:
– А… нет. Если тебе не трудно, то принеси из дому мне полотенце. Мне нужно привести себя в порядок.
Адель послушно кивнула и, развернувшись, скрылась в доме. Я воспользовался этим, чтобы избавиться от тел. Не стоит их закапывать. Через полминуты оборотни покоились на дне глубокого ущелья в горах. Когда вернулся, то Адель стояла на пороге моего дома с кувшином и полотенцем в руках, задумчиво глядя в небо.
Она думала, что небо ответило на ее молитвы. Она мечтала об интересной жизни и приключениях, и вот – она стоит в доме самого сильного вампира на свете. И реальность оказалось совсем не такой приятной, как она думала. Я просто появился возле нее, словно из ниоткуда.
Она осмотрела опустевший двор и спросила:
– Почему они напали?
Я вздохнул. Ну как рассказать ей эту запутанную историю?
– Потому что мы враги. И всегда такими будем. Или они, или мы. Нет других вариантов. Эта война длится очень-очень долго, и думаю, что надежды на то, что она когда-нибудь закончится, нет. Месть за погибших заставляет обе стороны постоянно нападать на противника.
– Но это так грустно… и бессмысленно, – сказала она грустно.
Бессмысленно? Да нет! Это изматывающее! Годами контролировать свои территории, защищая наш род. А смысл есть – выживание!
Адель спорила сама с собой. «Все равно – он защитил меня! А мог бы и убить ненароком. Но он не человек и очень опасен. Но не тронул меня. И нет более надежного места, чем рядом с ним!» Она колебалась, не зная, что и думать. Факты говорили о том, что нужно держаться подальше от меня, а сердце ныло от мысли о разлуке. «Подумаю об этом завтра!» – решила она и переключилась на более приземленные дела.
– Идем! Тебе нужно привести себя в порядок! – сказала она и, осторожно взяв меня за ледяную руку, повела к колодцу. – А ведь скоро нужно будет вернуться домой. Ты всегда такой холодный? – спросила она как бы между прочим.
В ответ я только кивнул головой, думая о том, как она отреагирует, когда я разденусь и повернусь к ней спиной. Адель зачерпнула воды и я медленно отвернулся от нее. Я знал, что на спине были отпечатки тысяч боев, в основном, следы от укусов. Сколько их там я точно не знал. Адель ахнула. Я осторожно обернулся и увидел, что она зажмурилась. Потом медленно подошел ближе. Она открыла глаза, виновато глядя на меня, не зная, стоит ли мне говорить то, что у нее на уме.
– Ты слишком красивый! – сказала она, покраснев. Ее щеки покрыл персиковый румянец. Она доверчиво заглянула в мои глаза. Я неожиданно для себя утонул в них. Но мне не стоило ей настолько увлекаться. Я обыденным тоном ответил:
– Конечно, как любой хищник.
Она вздрогнула, вернувшись на землю.
– Давай, я помогу, – сказала она, беря в руки полотенце. Она намочила его и стала аккуратно отмывать кровь и грязь с шеи и плечей. Это было вполне невинное занятие для нее. Она просто хотела помочь. Я же закрыл глаза, запоминая эти сказочно приятные ощущения. Но как только она перешла на грудь, то ее руки немного задрожали, и она остановилась, не понимая, что с ней. «Да что со мной? Руки дрожат, и голова немного кружится…» Я смотрел на нее и ничего не мог сказать. Она резко опустила руку и отошла на шаг от меня. На всякий случай. Повисла неловкая пауза, в которой слова были излишни. Она боялась поднять глаза. Но, Адель не была бы собой, если бы смущалась более пяти секунд. Ее мысли приняли практичный лад, и она потянулась рукой к моим волосам. Я послушно позволил ей.
– У тебя тут что-то застряло… ой! Фу! – она отпрыгнула от меня, пытаясь стряхнуть с руки что-то прилипшее. Я быстро провел по волосам и на пальцах увидел кусочки шерсти с кровью.
– Ой, мама, какая гадость! – говорила она, полоща руку в ведре с водой. – Фу!
Ее передернуло. Желание помогать мигом пропало. Ну и хорошо, потому что я последние пару минут еле удерживался от поцелуя. Она же чувствовала что-то похожее, только не осознавала этого полностью.
Нужно было как-то сменить остановку и отвлечься нам обоим. У меня появилась идея.
– Адель, а ты бы не хотела прогуляться к озеру?
– Прогуляться? – спросила она просто. – А-а, ну, наверное, да. – Она неуверенно поправила прическу, завязала плащ на шее дрожащими пальцами и наобум пошла вперед, в горы.
Я рассмеялся ее храбрости маленького мышонка, и она обернулась, удивленно смотря через плечо. Именно это и помогло ей не испугаться, когда я подхватил ее на руки и помчался вверх по склону, временами прыгая с камня на камень. Она вцепилась в мои плечи изо всех сил и сначала испуганно вскрикнула, но на следующем прыжке задорно завизжала, временами срываясь на смех. Ее смех эхом разносился в скалах, оживляя эти безжизненные места.
* * *
Среди упавших валунов было широкое и глубокое горное озеро, с тяжелой холодной водой. Берега его были слишком крутыми, поэтому пастухи не водили сюда свои стада на водопой, и озеро было всецело моим. Когда мы резко остановились на вершине самого большого камня на берегу, я опустил Адель на землю. Она была в восторге от «прогулки». Я просто залюбовался ее разгоряченным видом. Взлохмаченные волосы, яркий румянец, довольная улыбка, сияющие глаза. Она получала массу удовольствия от быстрого бега и ветра.
– Ну что? Как это обычно происходит? Ты раздвигаешь скалы и величественно погружаешься в воды озера? – спросила она насмешливо.
Она бросала мне вызов? Ну что ж, сама напросилась!
– Да нет, просто я делаю так… – сказал я и, подпрыгнув вверх так высоко, насколько вообще мог, стрелой вошел в воду практически в середине озера.
– Воображала! – закричала Адель мне вслед.
Я доплыл до дна и, оттолкнувшись, немного поплавал под водой, распугав стаю озерных рыб. Позже я трезво рассудил, что пора бы уже выплывать на поверхность, а то Адель может начать волноваться. Я подплыл к камню, на котором ее оставил и стал осторожно подниматься наверх.
С края валуна свешивалась Адель и обеспокоено вглядывалась в темную воду. Ее глаза были полны тревоги, и я осторожно поднимался к поверхности, понимая, что она меня видит. Она протянула мне руку, желая помочь выбраться. Но над ней ярко светило солнце! Это было уже слишком для нее на сегодня! Показаться ей, сверкающим? Мне бы не хотелось. Поэтому я отрицательно помотал головой и замер под водой, смотря на нее. Адель недовольно заворчала и показала пальчиком на свою голову: «Читай мысли. Я уже смирилась с тем, что тебе и воздух не нужен. Хватит красоваться перед девушкой – ты уже произвел неизгладимое впечатление! Ну, пожалуйста, выныривай!» – тоскливо попросила она. Но я отрицательно покачал головой и показал рукой на небо.
Адель повернулась и потом подумала: «Солнце мешает! Совсем забыла, он же сгорит на солнце! Ныряй глубже!». Она обеспокоено посмотрела на меня. Я улыбнулся и опять покачал головой. Мы немного помолчали, потом Адель мысленно спросила:
«Прайм, а ты часто плаваешь здесь?»
Я согласно кивнул.
«Вот и я люблю. А мама не разрешает в море купаться. Я сбегаю от нее частенько чтобы поплавать.» Я состроил ехидное лицо. «Да, я тебе сейчас завидую!» – она улыбнулась, хотя ей было и не по себе от того, что я так долго нахожусь под водой.
Солнце наконец-то зашло за тучи; я одним прыжком выскочил из воды и присел на камень напротив нее. С меня лилась вода, а Адель сказала, сев на камень:
– Так. Солнца боишься. И воздух тебе не нужен? Или задерживаешь дыхание надолго? Тебя не было больше десяти минут! – сказала она, уже с упреком. – Я так волновалась! «Сама не знаю почему! Это же глупо! Его, похоже, ничего не берет! Ой, ты же читаешь мои мысли! Как неловко!»
– Ничего, я привык. Да и страшного ничего не подумала. Я даже немного обеспокоен. Добропорядочная девушка должна была уже несколько раз упасть в обморок и суеверно креститься каждые десять секунд рядом с таким исчадием ада, как я.
Я думал, что Адель воспримет последнюю фразу как шутку, но она внимательно смотрела в мои глаза и увидела плохо скрываемую боль.
Она пересела ближе ко мне, и я замер, словно статуя, закрыв глаза. Я не хотел, чтобы эта проницательная девчонка читала скрытую в моих глазах. Адель осторожно убрала волосы с моего лица и положила теплую ладошку на холодную каменную щеку. Я открыл глаза и втянул носом благоухание крови этой чистейшей души.
Адель упрямо замотала головой и горячо сказала:
– Прайм, ты кто угодно, но не чудовище! Я не никогда не встречала кого-то более человечного, чем ты.
Я мало тебя знаю, но за это время ты спасал и защищал меня. И не важно, что было в прошлом – оно уже прошло, теперь ты другой. И для меня навсегда таким останешься.
Она еще говорила мне ободряющие слова, а внутри меня таяла какая-то огромная глыба льда от того, что в ее мыслях я не нашел ни капли фальши. За века моего существования я впервые сблизился с кем-то настолько близко. И как бы ни пугало меня это в принципе, оно было настолько прекрасно, что я даже представить себе этого не мог. Тысячи раз я читал мысли влюбленных людей и вампиров, но понял только сейчас, когда это произошло со мной. Вот я и нашел смысл жизни.
Я открыл глаза, пораженный этой мыслью и Адель замолчала на полуслове. Мне нужно было время, чтобы все обдумать.
– Нам пора возвращаться. Сначала зайдем ко мне, а потом я отведу тебя домой.
Адель удивилась такой быстрой перемене во мне и радостно пискнула, когда я снова взвалил ее на свое плечо. Она пыталась посмотреть за горизонт, пока я большими прыжками спускался вниз, к дому.
* * *
Я прислонился к дверному косяку и наблюдал, как Адель воевала с очагом, пытаясь развести огонь. Это было так близко к моей мечте – собственный дом, любящая жена и… стоп. А вот дальше заходить не стоило. Я деликатно кашлянул.
– Если ты пытаешься оживить этот очаг, то прими во внимание, что необходимость в огне есть только у тебя.
Она красноречиво уставилась на мой мокрый наряд и прислонила кочергу к стене.
– Так ты и холода не боишься? – спросила она задумчиво.
– И жары, и ветра, дождя.
– Но ты это… чувствуешь? – с надеждой спросила она.
– Конечно, но не так, как ты. Просто чувствую. Для меня это немного по-другому.
«Как же. Я теперь уверена, что тебя вообще все нипочем. И это очень хорошо!» Она оставила все попытки зажечь огонь и решила подробнее разглядеть мою обитель.
Адель остановилась около резного барельефа на стене, изображающего строительство Вавилонской башни. Она разглядывала мелкие детали с интересом, и догадка ошеломила ее.
– Это твоя работа?
Я только кивнул в ответ.
– Ты… ты там был? – спросила она, указывая пальчиком на изображение.
– Да, – только и ответил я.
– Так твои рассказы – правда? – спросила она возбужденно.
– О да! Записки путешественника, – сказал я с усмешкой.
Я прошел через просторную гостиную и сказал:
– Если ты не против, я отлучусь ненадолго. Мне нужно привести себя в порядок и вернуть тебя домой.
Я оделся и нацепил плащ с капюшоном, также одел длинные перчатки – на улице намечалось солнце.
Адель тем временем сидела за столом и пыталась осмыслить все, что произошло сегодня. Я открыл сундук и достал с самого дна кое-что для нее.
Когда я вошел в гостиную, она нюхала отвар трав в глиняном горшке, который стоял на столе. Я подошел ближе и аккуратно спросил:
– Знакомый запах?
Адель покраснела, потому что поняла, что я был в ее комнате, пока она спала, и не один раз.
– Да, на вкус редкая гадость, – сказала она тихо и потом спросила: – А о чем я еще не знаю? Что-то, что ты сам хотел бы сказать… – сказала она, боясь услышать мой ответ.
Я подошел ближе и взял ее за руку. Адель вздрогнула. Я просто повел ее на улицу. Она послушно пошла следом. Я с удовольствие заметил, что у нее не было и тени страха. Только интерес и полное доверие. Это было нечто. Я не привык вызывать такие эмоции у кого-либо. Мы вышли во двор, который был залит весенним солнцем.
Я по привычке накинул капюшон низко на глаза, а высокие перчатки закрывали мои руки. Она шла следом словно ребенок. Мы остановились посреди поляны, и я повернулся к ней. Это было нормально для меня, но слишком быстро для нее. Она подпрыгнула на месте от испуга:
– Никак не привыкну к твоим внезапным перемещениям.
– Ты испугалась? – спросил я насмешливо.
– Да уж, по-моему, мне уже нечего бояться. После того, что я сегодня видела, мне стоит перестать бояться пауков и темноты.
– И начать боятся меня? – неудачно пошутил я. Я не смог скрыть свои страхи от нее.
Адель порывисто взяла меня за руки и ответила:
– Нет, что ты! Не говори так! Ты же защищаешь меня постоянно. Ты и домой принес, и лекарствами поил и вот сейчас спас от волков. Я не боюсь тебя.
– Но ты понимаешь, что я не человек? Что я опасен?
– Да… Нет… Ты самый надежный… мой друг. Я конечно мало про тебя знаю, есть вещи, которые озадачивают, но я уверена в твоем хорошем ко мне отношении. И я прекрасно понимаю, что ты опасен.
Странно, но в ее мыслях я увидел, что она говорит правду. И неожиданно для себя ощутил такое облегчение. Я устало улыбнулся и сказал:
– Спасибо за откровенность. Мне очень нелегко. Потому что мне незнакомо чувство привязанности. Такое со мной… э-э-э… впервые.
Адель смутилась.
– Ну, я не знаю, что ты подразумеваешь под словом «такое», но со мной это тоже впервые. И я, кажется, знаю, как это называется. Ты уже говорил мне об этом сегодня.
– Адель, я безусловно и навсегда люблю тебя всем своим существом. И не представляю жизни без тебя. А что ты мне в ответ скажешь, любовь моя?
Адель подняла бровь и сказала:
– Что я скажу? Хм, интересно! Что же мне сказать? – она лукаво на меня посмотрела, постукивая пальчиком по кончику своего носа.
Ну вот, она сейчас подумает и решит, что такие сложности ей ни к чему. Я ждал, думая, что же она ответит. Она увидела грусть в моих глазах.
– Я люблю тебя, Прайм! – ответила она просто и улыбнулась.
Тихое счастье заполнило мое сознание, и я нежно обнял ее.
– Да, кстати, я хотел бы подарить тебе кое-что.
Адель выбралась из моих объятий и заявила:
– Сегодня не мой день рождения. К чему подарки? – спросила она подозрительно. Она не желала принимать подарков! Ну что ж, заинтригую ее немного.
– Ну, просто ты так интересуешься Востоком, а в частности Вавилоном… так что я бы хотел, чтобы кое-что из того периода принадлежало тебе. Когда-то этот медальон принадлежал…
Она упрямо замотала головой. Она решила, что это вещь моей бывшей пассии. Я уже почти вытащил коробку с подарком. Но она была непреклонна.
– Хорошо, не хочешь – так не хочешь, – я демонстративно засунул коробку поглубже в карман сюртука.
День становился все ярче, на небе исчезло последнее облачко. Я беспокойно глянул на небо и надвинул капюшон как можно ниже. Адель заметила это и спросила:
– Может быть, тебе спрятаться? В какой-нибудь подвал или еще куда-то? Солнце слишком яркое…
Я только рассмеялся в ответ.
«Ну вот, опять хохочет! Я же волнуюсь за тебя, Прайм!» – подумала Адель. В ее сознании появились возможные варианты несчастий, вызванные встречей моей кожи с солнцем. Все они заканчивались печально, и Адель усиленно продолжала себя пугать. Когда ее мысли хаотично сбились в кучу, я попробовал остановить это безобразие.
– Адель, прекрати немедленно! Я не сгорю.
Но Адель только с тревогой посмотрела на меня. Она подумала, что я специально ее успокаиваю.
– Но зачем тогда эти перчатки и капюшон? Нет, ты, конечно, во всем этом просто неотразим, но ведь это неспроста! – сказала она, довольная своей логикой.
Она воинственно сложила руки, глядя на меня в упор. Мне, по идее, должно было стать либо страшно, либо совестно, но я сделал то же самое. Примерно минуту мы пялились друг на друга. Сначала взгляд Адели был тверже гранита, как и ее мысли. Но постепенно удары ее сердца стали сбивчивее и для меня это тоже закончилось провалом. Я просто забывал на каком свете нахожусь, когда тонул в этих зеленых глазищах, в которых было столько храбрости и нежности одновременно.
Адель тянуло ко мне так же сильно, как и меня к ней. Она с тихим стоном прильнула к моим губам, окутывая своим пьянящим ароматом. Целовать ее было неимоверно приятно, но вместе со страстью во мне закипали инстинкты вампира. Я, чуть не плача, отстранился от ничего не понимающей Адель и сказал:
– Мне все еще непросто быть так близко к твоей… крови, – сказал я, опустив глаза.
Мысли Адель стали печальнее некуда. Она испугалась, что я решу вообще больше этого не делать. Она подумала, что недостойна меня! Это было так удручающе, что мне было необходимо вернуть ей душевный комфорт. Тем более, зачем тянуть?
Я посмотрел на нее и наконец-то решился.
– Закрой глаза и досчитай до десяти, а потом открывай!
Адель в предвкушении чуда закрыла глаза, но все-таки нотки беспокойства у нее в мыслях присутствовали.
Я как можно нежнее поцеловал ее и аккуратно снял капюшон. Все еще целуя меня, она радостно считала про себя: «Семь, восемь, девять, десять!» – и распахнула глаза.
Я с любовью смотрел в ее восхищенные глаза, видя свое сверкающее отражение. Она была изумлена увиденным, потому что «никогда не видела ничего более прекрасного», и была рада такой развязке загадки – я не сгораю от солнца, а становлюсь сам как солнце! Она практически прикасалась своим лбом к моему подбородку, чтобы рассмотреть сияющую кожу на шее, и я задержал дыхание. Она заметила это и отпрянула назад.
– Это… ты… это так удивительно! Я даже и подумать не могла, что такое бывает! Прайм – ты удивительный!
Это так красиво! Просто завораживает! – сказал она, пытаясь прийти в себя после такого потрясения. – Так все, что про вас рассказывают – просто детские страшилки? И солнце тебе не вредит, и ты не спишь в гробу и ты такой замечательный! – сказала она тихо стесняясь своей реакции.
Я молча надел капюшон обратно и ответил:
– Адель, мы намного страшнее детских страшилок. Я хочу, чтобы ты это прекрасно понимала. Вернее, особенно ты! Потому что с твоим ароматом ты просто деликатес для представителей моего рода. Поэтому я хотел бы чтобы это было всегда с тобой.
Я опять достал из кармана футляр и открыл его. На шелковой подкладке лежал медальон – украшенная рубинами монета древнего Вавилона. На ней был изображен мужчина в шлеме. Я прекрасно знал этого царя, но не стал вдаваться в подробности.
Адель поежилась от слова «деликатес» и по-другому посмотрела на подарок.
– И что мне с ним делать? – спросила она просто.
– Носи не снимая. Если ты не против конечно. У меня есть такой же. Все члены моего клана носят такие же. Вампиры прекрасно разбираются в таких кулонах, и поверь мне, никто не рискнет тронуть э-э-э… «моего человека».
Потому что это было чревато войной и уничтожением. Но это Адель тоже не стоило знать.
Адель пытливо посмотрела на меня, понимая, что я чего-то не договариваю. Чтобы избежать лавины вопросов, зарождение которых я уже услышал, я небрежно достал из-за пазухи такой же медальон и показал Адель. Она успокоилась, но не забыла. Я тут же одел ей на шею медальон и попытался скрыть свое ликование. Она спросила:
– То есть, если я встречу вампира – предположим, что это произошло – и увижу у него такой же, то это будет член твоей семьи?
– Клана, любимая, клана, – ответил я, поправляя ее волосы, – у нас нет семей и привязанностей. Только интересы. Чаще всего мы объединяемся перед лицом опасности. Да и тогда нужно быть начеку, – сказал я тоскливо. Игры, игры, игры… бесконечные интриги и перестановки сил.
Она с сомнением посмотрела на монетку.
– Неужели она может защитить?
– Не она, а репутация того вампира, с которым связана, – я посмотрел на нее внимательно, и она неосознанно замерла под взглядом, – никто не захочет так страшно закончить свое существование.
У нее мурашки пошли по телу. Ее руки задрожали и она сказала:
– Ты… теперь понимаю.
Потом смело подняла голову и улыбнулась:
– Я под защитой известного могущественного вампира, который одной левой уложил троих оборотней!
Я засмеялся и ответил:
– Ты теперь можешь смело ходить по ночам по самым отвратительным местам этой земли, и никто тебя не тронет!
Адель взяла меня за руку, и мы не спеша вернулись на виноградник. Время было уже послеобеденное, и я услышал, как Катарина опять ищет Адель. Правда теперь ее мысли были заняты не тем, куда она опять сбежала, а беспокойством о том, чем мы занимаемся. Слуги сказали ей, что мы остались вдвоем и мать теперь не находила себе места от беспокойства. Она даже проверила все любимые места Адель в округе и вернулась домой ни с чем. Она не проверила только единственное место – комнату. Мне в голову пришла идея – я верну Адель домой так, что все останутся довольны – через окно.
– Адель, ты мне доверяешь? – спросил я.
– Да, – просто и не задумываясь, ответила она, – а в чем дело?
– Катарина обыскала всю округу в поисках тебя. И уже начинает паниковать. Единственное место, где она еще не искала – твоя комната.
Адель закатила глаза и вздохнула.
– Я хочу тебя доставить в дом через окно, ты не против? – спросил я шутливым тоном.
Мы как раз стояли уже недалеко от дома, но как назло, появилась кухарка на заднем дворе. Адель невольно спряталась за меня, я обвил ее рукой и улыбнулся сам себе. Это было так правильно, мне доставляло много удовольствия возможность защитить ее, пусть даже от надуманной опасности.
– Но там же кухарка, – сказала она шепотом.
Я повернулся посмотреть на нее и, слегка оскорбленный ее недоверием, сказал:
– Смотри!
Наслать апатию и полностью обездвижить кухарку удалось практически мгновенно – чем проще разум, тем легче это сделать.
Она выронила таз с зеленью и замерла, безвольно опустив руки.
– Что ты с ней сделал? – спросила Адель возмущенно.
– Что, что… провал в памяти, и подарил нам пять минут времени. Можем вокруг дома пройтись, если ты не против…
Адель шутя толкнула меня плечем и ойкнула.
– Ты такой… твердый!
– Зато весь твой! – сказал я и подхватил ее на руки Через секунду мы уже стояли посреди ее комнаты.
Адель задорно осмотрелась и выдохнула:
– Я… я просто не знаю что сказать. Так много всего произошло за сегодня, просто голова идет кругом! – сказала она, садясь на кровать.
– Вот и ложись отдыхать. Или книгу почитай. Ты как раз остановилась на самом интересном месте…
Адель смотрела на меня во все глаза.
– Откуда ты… – потом запнулась, – и как долго ты «подслушиваешь»?
– Адель! Моя девочка! Ты дома? – послышался радостный голос Катарины из гостиной. Она услышала шаги в комнате и торопливо поднималась по лестнице. Как нельзя кстати. Мне пора было уходить. Нужно дать Адель прийти в себя после такого бурного дня. Столько всего нового, я не хотел более ее утомлять.
Адель быстро сняла плащ и упала на кровать поверх одеяла. Она притворилась спящей, хотя глазами следила за мной. Я уже был за окном, держась локтем за подоконник.
– Приятных снов, любимая! – сказал я.
Адель улыбнулась и сказала:
– И тебе приятно провести… время, любовь моя! – сказала она нежно.
Эти слова еще раз зажгли солнце счастья в моей душе. Я скрылся, но потом вернулся.
– Что еще? – быстро спросила Адель, потому что Катарина была уже за дверью, а кухарка начинала приходить в себя.
– Да, любовь моя, совсем забыл сказать! Так как ты надела мой личный медальон, то с этого момента мы помолвлены!
Глаза Адель полезли на лоб и она хотела что-то ответить, но не успела – Катарина зашла в комнату, с облегчением увидев «спящую» Адель. Я уже был далеко от дома в этот момент. Адель чуть не закричала от счастья. «Прайм, это – нечестно! Как я счастлива! Вау! Что мама скажет? Как быть со свадьбой и церковью? А ему можно туда? Можно, наверное! Ура!» – вот что я слушал с широченной улыбкой на лице. Адель с трудом удавалось лежать смирно и изображать глубокий сон. Успокоившаяся Катарина на цыпочках вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.
* * *
Я мчался через горный перевал в нелепом счастливом мареве. Я едва мог заставить себя рационально думать и даже едкий запах оборотня не привел меня в чувство. Адель, ее запах, ее смех, ее невероятные глаза, все приводило меня в состояние восторга. Как она держалась сегодня! Она не испугалась меня, не стала звать на помощь или тыкать в меня распятием. Ее самообладание и трезвость мысли вызывали уважение. Я считал себя счастливейшим из влюбленных на этой планете – самая прекрасная и необыкновенная девушка ответила мне взаимностью! Самое удивительное – зная, кто я есть на самом деле – она не против, чтобы я находился рядом с ней! Исчезло давящее чувство одиночества, которое долгие годы высасывало радость существования. Я себя чувствовал живым как никогда раньше.
Пока пытался осознать весь масштаб перемен, которые возникли с появлением Адель в моей жизни, мои ноги безошибочно привели меня к плоскому мокрому камню в лесном овраге, вокруг которого лениво кружилась холодная вода лесного ручья. На нем была наспех брошена одежда моих визитеров. Три пары хороших сапог, недешевая одежда и сумы. Провизии я не заметил – значит, они не искали меня, а шли наверняка, не собирались задерживаться надолго. Первым делом я бросил в костер одежду и обувь. Огонь почти уничтожил тяжелый запах оборотней. После внимательного досмотра сумок я бросил в костер практически все, за исключением весьма интересной бумаги.
На простом листе аккуратным почерком был написан список имен с точной информацией о том, где можно найти каждого. И практически напротив каждого стояла надпись – убит. У меня подкосились на секунду ноги и потемнело в глазах. Если верить этой бумаге, то весь шотландский, испанский, итальянский и русский кланы были уничтожены. Мое имя стояло практически в конце списка. За мной было только трое – Аронимус, Кайсус и Мишель. А это означало, что во всей Европе можно найти не более десятка вампиров! Оборотни практически нас уничтожили! Эта находка охладила мой любовный пыл.
Никогда, никогда еще не случалось подобного! То, что вампиры долго время делали с оборотнями, они наконец-то сделали с нами! Стоило мне отойти от дел, как этим воспользовался кто-то и зачистил Европу от вампиров.
Я яростно пнул ногой большой валун, который тут же частично раскрошился и большая его часть улетела в ближайший подлесок.
Я сопротивлялся своему предназначению, наставлениям учителя и решил жить как все. Без войн, убийств, интриг и бесконечных заговоров. Я закрыл лицо руками, а перед мысленным взором моя совершенная память воскресила всех убитых. Я всех их хорошо знал. Десятки погребальных костров вознесли их к небесам… Я издал самый ужасающий рык, в который вложил всю силу моей боли. Ярость, вперемешку с отчаянием затопила мое сознание.
Стоп! Я опять взял проклятый список в руки и прочитал его снова. Напротив моего имени было написано подробное описание моей персоны и рекомендация «Крайне опасен. Обнаружить, напасть немедленно по причине крайней опасности». И кто же дал такую подробную информацию? Я написал письмо Аронимусу, высылая небольшую партию вина Катарины. Получается, что это он? Или кто-то перехватил письмо? Жив ли он вообще?
Что ж, как бы там ни было, белый волк не прислушался к предостережению, взяв с собой против меня только двоих новичков, поэтому сейчас лежит на дне ущелья. То, что я прочитал о себе, мог знать только вампир из моего близкого окружения. Это было прямое предательство, которое каралось смертью! Я невольно зарычал. Потом закрыл глаза и втянул ноздрями запах бумаги. Она хранила едва уловимый след сложного запаха бессмертного, трудно было уловить индивидуальные нюансы, – видимо, белый волк долго носил его за пазухой. Я осторожно спрятал улику в карман.
Я задумался, сидя над костром, в котором догорали остатки одежды оборотней.
Жизнь поставила мне шах и мат. Я хотел отойти от дел, зажить тихой, простой жизнью. Планировал жениться, и не знаю как, но прожить с Адель столько, сколько она захочет.
А тропы оборотней и вампиров причудливым образом переплелись снова и прошли через мой жизненный путь. Еще месяцем раньше я с легкостью принял бы решение. Но теперь в мою жизнь вошла любовь и ставила свои условия. Обязанности перед моим родом или зов сердца? Оставить Адель одну и ввязаться в войну? Или остаться и ждать, пока лавина войны сама докатится к нашим дверям? Что будет правильнее?
Муки выбора подняли волну раздражения во мне. Чтобы привести мысли в порядок, я отправился туда, где мне легко думалось.
Через пару минут молниеносного бега через лес я сидел на обрыве над морем. Созерцание необъятной морской глади всегда помогали мне неспешно размышлять. Присев на край скалы, я смотрел вниз на рокочущие волны и вглядывался в морские глубины, которые напоминали мне переменчивость и непредсказуемость судьбы. Как бы не был бесконечен океан – это замкнутая система. Как и мир, в котором я жил. Невозможно спрятаться от конфликта, он рано или поздно доберется до меня, а, значит, и до Адель… меня будут искать и не успокоятся, пока не найдут. Я понимал это, потому что сам бы так поступил. И тогда я уцелею, а Адель может не пережить столкновение с миром бессмертных. Я не смогу заточить ее в крепости и оберегать от всех опасностей. Это будет не жизнь. Выбор остается один – дать ответный бой и уничтожить источник опасности, подарив, таким образом, будущее нашей любви.
Я могу инкогнито вернуться в Италию. Как бы там ни было, но тот, кто послал убийц, рассчитывает, что я уже мертв. Зная крутой нрав оборотней, было смешно думать, что они не нападут. Предупреждение, скорее всего, было простой формальностью. А это даст мне преимущество – я немедленно выдвинусь на север Италии, соберу остатки кланов и начну зачистку. Я горестно схватился за голову. Опять убивать! Как же это невыносимо! С сердцем, полным любви, нести смерть…
Поймет ли меня Адель, если я сейчас исчезну на год или больше? Выдержит ли? Не передумает ли связывать свою жизнь со мной, убийцей и ночным монстром?
Отчаяние сильнее захватывало мое существо, и я услышал, как горные мыши в панике разбегаются от меня во все стороны. Птицы с криками улетели. Я излучал отчаяние, угнетая все живое вокруг себя. Редко я пользовался этим умением, но мне было не до самоконтроля. Я вскочил на ноги – пора взять себя в руки, пока не вымрет все живое вокруг. В кармане звякнули гребни, которые я хотел подарить Адель завтра. Я решил дарить ей небольшие подарки каждый день, пока она не взбунтуется. А это случится обязательно. Я уже достаточно хорошо изучил ее характер. На холодной ладони лежали серебряные гребни, я смотрел на них и мечтал увидеть их в ее волосах. И в эту минуту все встало на свои места. Учитель и моя армия в прошлом. Это пройденный путь. Впереди меня ждала новая эра. Эра любви, время Адель. Она центр моей вселенной, и я буду действовать в ее интересах и ради нее. Нужно будет убить оборотня – убью, плести интриги – пожалуйста, поджечь полмира, чтобы ничто не угрожало ей – сделаю! Я уничтожу оборотней и поставлю вместо себя кого-то для того, чтобы они выполняли мои функции хотя бы на какое-то время. Время– это бесценный ресурс! Каждый день был дорог мне. Я буду счастлив ровно столько, сколько живет и дышит Адель. А что будет дальше – мне пока что не важно.
