Текст книги "Светло-чёрная магия (СИ)"

Автор книги: Татьяна Русакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Глава 2

Ход вывел меня на поверхность.

Подсознательно я ожидала этого – идти уже давно стало труднее, как бывает, когда поднимаешься наверх. Другое дело, что логика создателя этого подземного лабиринта была мне непонятна. Я-то уже настроилась увидеть под землёй что-то необыкновенное, ан нет – это оказался обычный подземный переход. Хотя задумка была неплоха – вместо того, чтобы каждый раз отвоёвывать у буйной природы зарастающую дорогу, построить её под землёй.

А вот когда я увидела, куда меня привела эта тайная тропа, на мгновение застыла на месте, открыв рот.

Прямо передо мной стоял дом. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что он очень старый. Но, как ни странно, не ветхий. В смысле, крыша его, кажется, была вполне цела, а окна не разбиты. Большего мне сейчас и не требовалось.

Этаж был один, зато высокий. Даже если кому-нибудь пришло бы в голову заглянуть в окно, это ему не удалось бы.

Увиденное нравилось мне всё больше, но некоторое время я ещё стояла, разглядывая моё новое жилище и настороженно прислушиваясь – а вдруг у дома всё-таки есть хозяин, такой же дряхлый, как и он сам.

Проверить это можно было только войдя внутрь. Если хозяин стар и не может выйти, я его найду, обойдя комнату. Надеюсь, на меня не спустят собак.

Словно поняв мои мысли, котёнок завозился и выгнул спину. Я улыбнулась. Трогательный хвостик-морковка выглядел особенно грозно.

На пороге я немного замялась. Входить в незнакомый дом без штанов было как-то не очень. Вздохнув, я уныло посмотрела на мокрые джинсы. Надевать их сырыми не хотелось, но условности были сильнее. Сев на пороге, я оделась, и только после этого постучала.

Уже знакомые мурашки были мне ответом. Дверь растворилась внутрь.

На меня пахнуло нежилым. Пахло чем-то ещё, смутно знакомым, но, слава Богу, не разлагающейся плотью. Хорошо, что придуманный мною хозяин жилья ещё не умер. Тьфу! Как он мог умереть, может, его и вовсе здесь не было!

Но кто-то же выстроил этот дом! Что это было – что-то вроде бунгало на пустынном побережье, или же здесь жили постоянно? Было бы очень интересно узнать, кто, и чем он занимался в этой глуши.

Справедливо рассудив, что шансы узнать ответы на интересующие меня вопросы будут гораздо выше внутри дома, я шумно выдохнула и вошла.

Никто не вышел мне навстречу, и я, не торопясь пройти дальше, громко крикнула:

– Есть кто живой?

И тут же почувствовала, как по коже пробежал холодок. Гмм…надо чётче формулировать вопросы.

– Хозяин?! – позвала я, осмелившись.

Тишина. Не было здесь никого, я это чувствовала. И котёнок тоже, потому что вдруг ловко вывернулся из моих рук и спрыгнул на пол.

– Разобьёшься! – ахнула я.

Ничего подобного! Малыш деловито побежал куда-то в угол. Он отказался куда смелее меня. Из любопытства я подошла посмотреть, что он там увидел.

Ничего особенного, какая-то костяная пуговица.

– Поиграй пока, – попросила я. – Мне нужно обойти дом.

Котёнок подтолкнул ко мне пуговицу и ожидающе взглянул на меня.

– Маленький, мне некогда, – сказала я. – Надо осмотреть дом, может, здесь найдётся какая-нибудь сухая одежда, чтобы переодеться. И тебя надо бы покормить.

Надежды на то, что я найду какую-нибудь еду для малыша, было немного. С одеждой было не так критично. При нынешнем климате можно и голышом ходить.

Я аккуратно прикрыла дверь и, почему-то на цыпочках, направилась осматривать дом. Комнат оказалось всего две: в первой, к своей великой радости, я обнаружила узкую деревянную кровать, старомодный рассохшийся шкаф и стол с тремя ножками. Я тут же сунулась в шкаф и обнаружила ровные стопки постельного белья. Сшитое без особых изысков, оно было чистым и даже плесенью не пахло. В доме вообще было удивительно сухо.

Решив, что перестираю постель, как только появится такая возможность, я с облегчением стянула мокрые джинсы и раскинула их сушиться на спинке кровати, а сама соорудила себе юбку из простыни.

Вторая комната оказалась заперта. Энергично подёргав ручку, я подумала, что так только оторву её. Вот если бы она открывалась внутрь, можно было бы попробовать выбить замок с разбега.

Позади меня что-то звонко покатилось, и я вздрогнула, оборачиваясь.

Настойчивый котёнок всё ещё катал свою пуговицу, но теперь мне почудилась в его движениях какая-то целеустремлённость. С каждым движением маленькой лапы гремящая игрушка оказывалась всё ближе ко мне. Докатив пуговицу до моих ног, малыш сел и задрал голову, глядя на меня.

Я невольно фыркнула. Только кошки умеют смотреть на человека так, словно говорят: «Вот же дал бог в хозяева такого идиота!»

– Это мне? – спросила я, наклоняясь и поднимая пуговицу.

Никакая это была не пуговица, а игрушечное складное кольцо, шинка у которого состояла из двух частей, сейчас плотно прижатых к противоположным концам окружности общего костяного кругляша. Колупнув их ногтем, я отогнула части к середине, и они соединились в удобный ободок.

– Я такое не ношу, – улыбнулась я, надев игрушечное кольцо на палец, и покрутив ладонью перед лицом.

Котёнок сердито фыркнул, и выражение «рука-лицо» на его мордочке усугубилось. Малыш встал и пошёл к закрытой двери, не забыв оглянуться, чтобы проверить, идёт ли за ним эта глупая человечка.

Мне даже как-то неловко стало. Это я в силу своего возраста и преимуществ человеческого интеллекта должна быть умнее! Но я никак не могла понять, чего от меня хочет этот пушистик.

И только когда подошла к двери, обнаружила странную вещь: замочной скважины, как таковой, не было вовсе, зато прямо под ручкой виднелось круглое углубление, как раз по форме костяного кругляша. Сообразить дальше было несложно – и, ощущая себя суперагентом на задании, я поджала пальцы, и совместила перстень с отверстием.

Щёлкнул тайный замок, и я осторожно надавила на створку. Дверь медленно растворилась.

Не знаю, что я ожидала увидеть, может даже унылый скелет бывшего хозяина дома, но сердце заколотилось так, словно я пробежала стометровку на время.

Ничего страшного в комнате не обнаружилось. Зато интересного здесь было немало.

Комната напоминала средневековую лабораторию – ну, так, как я себе её представляла. Колбы, горелки, сушёные хвосты ящериц, лапки неопознанных земноводных, предположительно, лягушек. Пыльные связки трав и даже огромный котёл посередине! Погрузив в него тёмный от травяного сока деревянный черпак, я почувствовала себя настоящей ведьмой. Интересно, что здесь варили?

Если верить словам желтоглазого, то я и сама тёмно-светлая. Два в одном. Значит, и ведьма тоже. Только какая-то отсталая, оторвавшаяся от корней. У меня даже деревенской бабушки-знахарки не было, у которой я могла бы подсмотреть основы науки. И разбираться методом тыка как-то тоже не хотелось. А то ведь можно так тыкнуть, что сама в лягушку обратишься. Буду потом прыгать по берегу в ожиданиях прекрасного принца, который меня расколдует.

Я даже головой тряхнула, так ясно мне представилась тоскливая лягушачья жизнь на необитаемом острове.

Кстати, а почему я решила, что он необитаем? Даже у Робинзона Крузо был Пятница. Может, и здесь живут себе аборигены, потому и ход к дому проложили под землёй, чтобы не проснуться однажды съеденным.

Тьфу! Что за мысли в голову лезут!

Решив осмотреть комнату ещё раз в более спокойной обстановке, я прикрыла дверь, и она ожидаемо защёлкнулась. Кольцо-ключ решила пока не снимать, а то мало ли, куда оно может закатиться, ищи потом.

Крышу я нашла, и даже кровать у меня теперь была, пусть не такая широкая и удобная, как в отеле, но в нынешних условиях и это было за счастье, я хорошо это понимала. Гораздо хуже было бы трястись всю ночь где-нибудь под пальмой, чувствуя, как вокруг ползают змеи и воют койоты. Ну, может, про койотов я загнула, но чем другие дикие звери лучше?

Нет, свой дом – это отлично. Теперь бы ещё найти какой-нибудь схрон сухарей. Ничего другого, что может храниться подолгу, просто в голову не приходило. А что с котёнком делать? Я тревожилась не на шутку. Он ведь маленький совсем, ловить мышей не умеет. Да и есть тоже. Как бы его самого какая крыса не съела. Поэтому я не стала тянуть и отправилась обходить дом, начав с кухни.

Кухня здесь была условная – небольшая комната с плитой, которую, подозреваю, топили дровами. На плите стоял котёл без крышки, и, заглянув в него, я невольно отшатнулась. Пауков такого размера я ещё не встречала. Зато меня очень удивила чистота котла – ни сажи, ни потёков жира. Не иначе как зачарован.

Поживиться здесь было нечем. Совсем нечем. Досадуя, ну что бы неизвестному жильцу не оставить хотя бы мешок тех же сухарей или вяленого мяса, как принято у нас на охотничьих стоянках, я подхватила на руки котёнка и отправилась на улицу. Не может быть, чтобы неподалёку от дома не росла какая-нибудь пальма или на худой конец куст ягод. Потому что, если не удастся раздобыть растительную пищу, придётся думать, как поймать рыбу, и что-то говорило мне, что в рыбалке и охоте мои шансы стремятся к нулю.

Выйти на улицу оказалось тем ещё квестом. Дверь, через которую я сюда вошла, оказалась единственной, но возвращаться на побережье пока не входило в мои планы. Обойдя весь первый и единственный этаж, я рассердилась. Другого выхода здесь просто не было! Ну не может же меня обманывать зрение!

Или может?

Подсмеиваясь над собой, что занимаюсь полной ерундой, я упрямо двинулась на второй круг, решив подключить тактильные ощущения. И споткнулась, когда пальцы скользнули по дверной ручке.

Хорошо, что меня никто не видел в этот момент. Подозреваю, что более глупого выражения лица у меня не было с самой начальной школы, когда мальчишки подложили мне в портфель дневник двоечника Кузина, и вместо привычных пятёрок я увидела такое…

Двери во двор не было, но она была! И возле неё давно сидел котёнок, глядя на меня с брезгливым состраданием.

– Ты знал?! – обвиняюще воскликнула я.

Малыш презрительно фыркнул.

– Мог бы и подсказать, – обиделась я. – Для тебя стараюсь, чтобы с голоду не умер!

И тут этот мелкий паразит потряс моё воображение. Он подпрыгнул, цепляясь за мою импровизированную простынную тогу, и ловко поднялся по ней до футболки, а после по ней к моему плечу.

– Эй! – засмеялась я. – не царапайся!

Крохотные коготки не причиняли особой боли, и я позволила котёнку добраться до моего лица.

– Соскучился? – улыбнулась я.

Малыш коротко мыркнул и вдруг доверчиво прижался к моей шее, лизнув шершавым язычком ухо.

Я засмеялась, но тут же осеклась. Происходило нечто странное. Я даже покачнулась от вдруг охватившей слабости. Нет, я, конечно, очень устала сегодня, но была твёрдо настроена, что нужно сделать самые срочные дела, прежде чем позволить себе растянуться на кровати и хорошенько выспаться. А вот теперь я поняла, что сил совсем не осталось. Может, совсем чуть-чуть, чтобы, держась за стену, добрести до спальни.

Я виновато посмотрела на котёнка. Конечно, я собиралась идти искать ему еду, но разве лучше будет, если я упаду где-нибудь по дороге, не в силах вернуться домой и меня сожрут-таки дикие звери?! Тогда малыш точно погибнет от голода!

Однако котёнок, похоже, умирать не собирался. Он сонно жмурился и выглядел таким довольным, словно вылакал полное блюдце деревенских сливок.

Догадка была невероятной. Это что, он со мной сделал? Каким-то образом этот паршивец умел вампирить. Пока я думала, как его накормить, он высосал из меня столько энергии, что я еле на ногах стояла!

– Ты! – возмущённо сказала я, взяла котёнка за шкирку и побыстрее ссадила на пол. Он потёрся о мои ноги, как будто извинялся, и потопал к дверям в спальню, оглядываясь на меня на ходу.

– Ну уж нет! Спать со мной ты не будешь! – запротестовала я.

Было страшно – а что, если этот вампирёнок за ночь выпьет меня досуха? Но, кажется, котёнку не было дела до моих сомнений.

Не знаю, как я доплелась до кровати. Пыльное покрывало взметнуло в воздух целое облако, я звонко чихнула. По-хорошему, постель надо бы вытащить на улицу, выбить от пыли и просушить на солнце. Но всё это я буду делать завтра, если только у меня не найдётся других неотложных дел.

А пока я как можно осторожнее улеглась, стараясь не задохнуться от пыли, закрылась той самой простынёй, что была надета на мне – и блаженно закрыла глаза. Последним впечатлением трудного дня было тепло крохотного тёплого комочка, пригревшегося на груди.

С унылой обречённостью подумав о том, что могу и не проснуться утром, если котёнок снова проголодается, я мысленно махнула на всё рукой и с облегчением уснула.

В детстве, только начав влюбляться в мальчишек, я непременно загадывала на ночь, чтобы увидеть во сне того, о ком мечтала. Помнится, у меня всё было расписано по дням. Ну, там: «С понедельника на вторник я смотрю на подоконник, кто мечтает обо мне, пусть приснится мне во сне». Или «пятница-пятнИца, кто любит, тот приснится».

Сегодня я ничего такого не загадывала, но мужчина мне-таки приснился. Было как-то странно смотреть в абсолютно незнакомое лицо с чёткими строгими чертами. В нём не было ничего слащавого, хотя незнакомец, несомненно, был красив. Одни светло-карие глаза с золотистыми медовыми бликами чего стоили!

Мы ни о чём не говорили – просто смотрели друг на друга, пока он не повернул голову и не крикнул куда-то через плечо:

– У дома новый смотритель! – и ответил на вопрос, которого я не слышала, как не видела и собеседника незнакомца. – Девчонка…Да, молодая. Нет… – золотисто-карий взгляд стал испытующим. – Скорее, страшненькая.

Ах ты, зараза!

Я раздражённо крутанулась на бок, выгоняя наглеца из своего сна.

Я и сама знала, что не блещу красотой. При довольно правильных чертах лица внешность моя была неприметной. Таких, может, и не называют уродинами, но серыми мышками – очень часто. Да и фигура была далека от эталонов девяносто-шестьдесят-девяносто. Но это не значит, что можно хамить мне в моём собственном сне!

Приём удался. Я чихнула от поднятой резким разворотом пыли, услышала недовольный писк котёнка и снова провалилась в сон. От того, что я рассердилась, этот сон был непонятным и рваным. Тягомотным, как говорила моя бабушка. Дерзкий красавчик мне больше не снился, зато снился Дом. Правда, вовсе не та маленькая хижина, в которой я нашла приют, а огромный старинный особняк со стрельчатыми окнами, украшенными причудливой цветной мозаикой.

Я бродила по бесконечным лестницам, заходила в каждую из множества комнат, в тщетной попытке что-то отыскать. Некоторые комнаты были закрыты, но меня это не смущало – у меня прекрасно получалось ходить сквозь стены.

Кто-то невидимый пытался усмирить моё раздражение, почти невесомо гладил по щеке. А потом и вовсе повёл за собой! Мне вдруг стало неинтересно тыкаться без толку в закрытые комнаты, и я уверенно отправилась в обширное западное крыло.

Здесь я тоже долго не блуждала, словно точно знала, куда идти.

Мягко толкнула дверь, но не рукой, а взглядом, и вошла в просторный кабинет. Здесь стоял рабочий стол с удобным креслом, на книжных полках выстроились книги с золотым тиснением на кожаных переплётах. Такие книги должны стоить немало, и я с уважением провела по корешкам пальцем. Странно, но они хоть и были старинными, не выглядели потёртыми жизнью.

«Сохранная магия».

Кто это сказал? Я быстро повернулась, но кабинет был пуст. И лишь потом до меня дошло, что я не слышала никаких звуков. Получается, что кто-то говорил со мной без слов, передавая свои мысли напрямую, и я его понимала?

Хмыкнув, я погладила стену, обитую панелями из благородного светлого дерева. Почему-то во сне я не сомневалась, что со мной говорит Дом. Это он вёл меня по своим запутанным лестницам и коридорам, это он жалел меня и утешал, как мог.

А сейчас он явно хотел мне что-то показать. Рука сама потянулась к книжной полке и аккуратно вынула два толстых тома. Но моей целью были не они. За томами, тесно прижавшись к стене, пряталась невзрачная книжица в тонкой потрёпанной обложке. Она даже больше была похожа не на книгу, а на тетрадь.

Я с любопытством и некоторым опасением взяла её в руки. Раскрыла, но, как это часто бывает во сне, не поняла ни слова, хотя буквы были на зависть чёткие и красивые. Сама я писала гораздо небрежнее. Да и много ли нам приходилось писать после школы? Разве что записку на холодильник для мамы. Для всего остального были заметки в телефоне.

Но тетрадь я всё же взяла. Ведь если человек писал от руки, а не доверил памяти, значит, там было что-то важное, по крайней мере, для него.

Решив изучить тетрадь на досуге, я отправилась в свою комнату. Во сне она выглядела шикарно: чистота, как будто её только что убрала горничная, да и размеры существенно увеличились. Теперь сюда входила и широкая, даже на вид очень удобная кровать, и красивый вместительный комод, и пара изящных столиков, и серебристо-полосатая банкетка, и пузатый шкаф, украшенный замысловатой резьбой, и огромное зеркало в искусно вырезанной раме.

Взглянув в него, я отшатнулась, увидев незнакомое лицо. Зеркало отражало не меня! Незнакомка посмотрела мне в глаза, и, усмехнувшись, подмигнула.

Из сна меня выкинуло так резко, как будто я была резиновым мячом, который с силой погрузили в воду, а потом отпустили. Вот и я буквально выскочила на поверхность, хватая воздух открытым ртом. Не знаю, что меня испугало больше: это внезапно чужое отражение или голос, который снова транслировал прямо в мой мозг сердитое: «Никогда не смотри в зеркала во сне!»

Кое-как отдышавшись, я потянулась к котёнку, который недовольно завозился у меня под боком.

– Уфф! – сообщила я ему. – Я такое видела!

Несмотря на то, что этот мелкий не так давно выкачал из меня немало энергии, сейчас в крови бурлил адреналин. Хотелось встать и, если не выйти на воздух, хотя бы открыть окно, но, вспомнив, сколько пыли накопилось в этой давно не убранной комнате, я осталась в кровати: побрезговала идти босиком, да и натягивать мокрые кроссовки не хотелось.

Кому я лгала! Просто я струсила.

Мне вдруг показалось, что сейчас в окна моей комнаты безмолвно смотрит Остров, и если мы этой тёмной ночью встретимся взглядами, это может для меня очень плохо закончиться.

Глава 3

Проснулась я на рассвете, и не мудрено: вчера завалилась рано, даже захода солнца ждать не стала. Да и голод, который вчера от всех потрясений ощущался тянущим напоминанием пустого желудка, сегодня начал выгрызать этот самый желудок изнутри.

Но силы, как ни удивительно, прибыли. Видимо, мой персональный вампир вчера хватил столько энергии, что проспал всю ночь без задних ног.

Я покосилась на это пушистое недоразумение. Малыш зевал, широко раскрывая розовый рот с острыми шильцами зубов. Хищник! Вот бы научить его охотиться на какую-нибудь мелкую живность! Не век же ему мою энергию пить. Она мне, чувствую, и самой ой как понадобится!

Котёнок посмотрел на меня укоризненно, но настаивать на кормёжке не стал. Он и без того выглядел здоровым и бодрым. Соскочил на пол и резво потрусил к дверям, но обернулся на пороге, явно поджидая меня.

Вышли мы в ту самую дверь, которой вроде как и не было. Сегодня я по крайней мере знала, где её искать, и всё же, нащупав створку рукой, на мгновение задержалась на пороге. Было страшно, почему-то вспомнилось то ощущение, что Остров смотрит на меня.

Но не могла же я сидеть в доме и медленно умирать от голода! Нужно было жить и делать какие-то шаги, чтобы отсюда выбраться.

Набравшись храбрости, я толкнула дверь.

Утро было настолько ранним, что я вышла из дома в серые сумерки. Но на небе уже лежали первые розовые блики, и я почувствовала, как тугая пружина тревоги немного ослабла. Небо обещало ясный день, даст бог, мне повезёт и с остальным.

Моя надежда найти что-нибудь съедобное на деревьях вокруг – да хоть тот же банан – довольно быстро растаяла. Потому что сразу стало понятно, что рядом я этого не найду. Прям передо мной лежал прямоугольный участок, густо заросший травой. Видно, что когда-то территорию вокруг дома старательно расчищали, но с тех пор буйная природа взяла своё. Правда, деревья сюда пробиться всё же не смогли – в том, как они отстояли на равном расстоянии от дома, чувствовалась незримая граница, через которую не позволено было переступать.

Море отсюда видно не было, да и вообще сомкнувшиеся вокруг участка деревья не давали никакого обзора. Зато они же и защищали этот гмм…огород от ветров. Наверное. Хотя какие тут ветры, не Сибирь, чтобы можно было бояться ветров и заморозков.

Я подхватила котёнка на руки, когда он отважно кинулся в высокую траву, и побрела осматривать свои новые владения. Кроссовки за ночь не высохли, и я задумалась над тем, не сделать ли из запасных комплектов постельного белья портянки, обмотав их на много слоёв – так, чтобы можно было ходить, пока не высохнет обувь. Но сначала нужно было оглядеться.

Когда, основательно зазеленив и без того уже пострадавшую от вчерашних приключений обувь, я завершила обход, картина стала более-менее ясной. Огород был разбит без особых затей. Грядок я не увидела, может быть, семена надо было садить рядками, как картошку? Или квадратно-гнездовым способом?

Хотя последний, кажется, предусматривал машинную обработку посевов, и здесь мне надеяться было не на что. Я тут одна за всех. Как говорится, и пахарь, и жнец, и на дуде игрец.

Вздохнув, я огляделась внимательнее. Ладно, с тем, что придётся всё делать самой, я смирилась, но какие-то инструменты здесь должны были остаться! Не рыл же землю руками тот, кто тут жил до меня!

Сарай обнаружился, когда я совсем было потеряла надежду, и долго возмущалась тем, как ловко его спрятали.

Нет, ну я понимаю, на наших дачах несут всё, что плохо лежит, и тут не важно, лопата это или старенькая стиралка. Но на Острове, предположительно, необитаемом, кто тут мог посягнуть на орудия труда?!

Однако сарай для инструментов тоже невозможно было рассмотреть даже с расстояния двух шагов. Та же самая история, что с дверью, открывающей выход на участок. Я наткнулась на него, когда, наученная опытом, решила проверить себя руками.

Подозреваю, что тот, кто всё это устроил, всё же видел, что творил. Но я, хотя желтоглазый и считал меня магом, такими способностями не обладала. В результате экспедиция закончилась для меня занозой. Хорошо хоть, по пути мне не встретилась открытая дверь, а то бы ещё и лоб украсился шишкой.

Шипя, я вытащила болючую занозу и сунула палец в рот. Надеюсь, я не умру от заражения крови в цвете лет.

Вход в сарай нашёлся довольно скоро. Тут мне помог котёнок. Этот мелкий, похоже, был гораздо более сильным магом, чем я, и прекрасно видел то, что глазом не увидишь. Он просто шёл-шёл, а потом вдруг прыгнул и исчез.

Я последовала за ним, правда, куда более осторожно.

К счастью, как только я шагнула через порог, внутренности сарая проявились. Я уже думала, что придётся снова ходить вдоль стен или даже ползать на четвереньках, пытаясь на ощупь определить, с чем столкнулась в темно…Тьфу. Не в темноте, конечно, но в моём словаре не нашлось нужного слова. В пустоте?

Внутри оказался идеальный порядок. Конечно, насколько это возможно с учётом прошедших лет. Я почувствовала себя богатой, как Крез. Здесь были две лопаты с деревянными гладкими черенками, широкие вилы, какая-то крючковатая приспособа, похожая на грабли. Я призадумалась, зачем она, потому что для граблей узко, и решила, что выкапывать урожай. Ту же картошку, к примеру.

При мысли о печёной картошке я едва не захлебнулась слюной. Пожалуй, отложу подробное знакомство с инструментами на потом. А что, если этой крючковатой копалкой попробовать ловить рыбу? Крючья довольно острые, авось на отмели мне и повезёт!

Подумав, что уже скоро смогу наконец позавтракать чудесной свежей рыбиной, я уже не смогла думать ни о чём другом.

Вернувшись в дом, я вынесла на солнце джинсы, решив идти в юбке из простыни. Надеюсь, в штанины не наползут местные муравьи.

С насекомыми здесь было не так страшно, как я опасалась. Не было гнуса, который во всех передачах буквально жрёт народ заживо. А вот бабочки летали, и красивые. Я проводила одну из них мечтательным взглядом, поняла, что оцениваю её с точки зрения содержания протеина и, плюнув, заторопилась на рыбалку.

Котёнка я оставила дома, наказав сидеть смирно и не убегать на улицу, но некоторое время всё же оглядывалась, опасаясь, что малыш увяжется за мной.

Выбираться на пляж пришлось по коридору, проложенному под землёй. Другой дороги я не знала, а если она и была, я подозревала, что путь через джунгли может принести немало сюрпризов.

Потому, когда я вышла на пляж, было уже совсем светло. Солнце готово было взойти, и, как по заказу, я попала на самый красивый миг. Небо переливалось всеми оттенками алого, и из воды медленно показывался тонкий сияющий край солнца. Сейчас, в тот миг, когда солнце словно замерло, собирая силы перед выходом во всей своей ослепительной красе, было заметно, сколько живой мощи в этом привычном светиле. Энергия плескалась в тонком серпике края, переливалась с места на место.

Я восхищённо вздохнула, не в силах оторвать глаз. Почему раньше я не видела этой изумительной красоты?

Солнце успело взойти, когда я, наконец, очнулась и вспомнила, для чего пришла на побережье.

Ухватив покрепче копалку с крючьями, я решительно скинула с ног кроссовки и осторожно вошла в воду.

Могла бы и не осторожничать – рыба вовсе не стремилась подплывать к берегу. Я ей была не интересна. Зато я снова зависла. Вода была такой упоительно чистой, что я залюбовалась, а после вспомнила, что вчера легла спать даже не умывшись, и решила наверстать упущенное.

И как же здорово, что здесь можно было не думать о том, что у меня с собой нет купальника. Я разделась на песке и аккуратно сложила одежду, а в следующую секунду уже плескалась в чудесной тёплой и чистой воде голышом. Жаль, что пить эту чудесную водичку было нельзя. Ну ничего, если не удастся выследить рыбу, пойду искать пресную воду. Должен же быть источник, если здесь до меня жили люди.

Я нырнула, легко достав ровное песочное дно, но тут же вынырнула, решив, что увлекаться не стоит. Приоритеты выстроились по порядку: пить, есть, а потом уже начинать делать то, ради чего меня сюда закинули.

Однако на берегу меняя ждал сюрприз. Моей одежды на том месте, где я её оставила, не оказалось!

Я испытала настоящий шок и кинулась было назад в воду, чтобы хотя бы так прикрыться, что, вообще-то, было проблемой при такой прозрачности воды. Однако никто не показался из близкого леса, зато краем глаза я уловила какое-то движение слева, и, быстро повернув голову, увидела нечто маленькое, кругленькое, и зелёненькое, улепётывающее в лес. За этим неведомым зверушкой тащилась растянутая по песку простыня. Ах ты ж, и здесь одно ворьё!

Выскочив из воды, я кинулась за воришкой в чём мать родила, справедливо рассудив, что при угрозе остаться без кроссовок и единственных трусов не время думать о приличиях.

Заметив погоню, крохотное животное испуганно пискнуло, но и не подумало бросать добычу. Наверное, я схватила это мохнатое чудо-юдо слишком сильно, потому что писк стал просто оглушительным.

– Воровать нехорошо! – строго сказала я, вырывая из загребущих лап свою тогу. И сурово встряхнула малыша, стараясь не поддаться жалости. – Где остальное?

Не знаю уже, понял ли он что из того, что я сказала, но расплата за мою вынужденную грубость пришла, откуда не ждали. Щиколотку пронзила острая боль, и от неожиданности я заорала, выронив мохнатого воришку.

Только бы не змея!

Но, похоже, это были взрослые сородичи малыша – гораздо более крупные и решительно настроенные. Подхватив несмышлёныша, они рванули было в чащу, но мне нельзя было раскидываться немногочисленной одеждой и обувью, потому я нагнала их в два прыжка.

Терпеть не могу шантаж, но в тот момент я постаралась не показать, как мне противно. Рука нырнула в гущу мохнатых тел и выхватила малыша.

– Хоть загрызите! – сердито сказала я. – Если не вернёте то, что украли – прощайтесь со своим детёнышем.

Взрослые особи возмущённо запищали, но хоть не кинулись кусаться. По этим унылым мохнатым мордам было видно, как противна им сама мысль, что придётся вернуть законную добычу.

– Ну?! – припугнула я, поднимая малыша повыше, и незаметно поддерживая свободной рукой, чтобы он, чего доброго, не шлёпнулся с высоты.

Совещание среди его мохнатых соотечественников закончилось тем, что от толпы отделились два шустрых малька чуть покрупнее задержанного и утрусили в лес. Они скоро появились, таща в зубах по кроссовке, и я должна была признать, что зверушкам не чужд интеллект: в один башмак было заткнуто моё потрёпанное бельё, в другой – скомканная футболка. Вот паразиты!

Но выбирать не приходилась. Аборигены были хоть и мелкие, но толпой могут и загрызть. Пришлось простить небрежное отношение к моим последним тряпкам.

– Всё! В расчёте! – сказала я, ссаживая мелкого воришку на землю.

Мохнатая толпа тут же сомкнулась, закрывая малыша от моих глаз, и я с уважением признала, что своих здесь не бросают.

Этот инцидент отнял у меня немало времени, но, едва мои недавние противники скрылись в лесу, я снова вспомнила о делах насущных. Желудок сводило от голода, и пить тоже хотелось нестерпимо. Вот же глупая, посетовала я на себя. Надо было обманом заставить этих мохнатых отвести меня к ручью!

Надевать на себя изжульканное бельё было неприятно, но я утешала себя тем, что лишилась бы и его, если бы ещё пару минут поблаженствовала в воде. Так что пора уже перестраиваться и привыкать к суровым будням необитаемого острова.

Прежде чем отправиться в лес на поиски воды, я отыскала неподалёку от пляжа подходящую палку. Змеи – они везде змеи, даже на волшебном Острове. Буду стучать по земле, чтобы разбегались с моей дороги. Что буду делать, если у какой-нибудь змеюки окажутся на меня другие планы, старалась не думать.

Следующий час я упорно пробиралась сквозь заросли, наклоняясь, протискиваясь, перелезая, шлёпая мошкару, которая, как ни странно, совсем отсутствовала на огороде, зато вполне себе вольготно жила здесь, в лесу.

Руки быстро покрылись волдырями и чесались, но я терпела, стиснув зубы. Где-то я слышала, что во влажном климате любая самая маленькая ранка легко загнивает, и потом мучительно долго заживает. Тем более, что на моей ноге уже имелся след от зубов мохнатого аборигена.

«Гейра», – поправил голос в моём мозгу. Со мной снова говорил Остров.

Гейр? Где-то я уже слышала это слово.

Ах да, от желтоглазого! Кажется, он наказывал, чтобы ни одно из семян не досталось гейрам, и теперь я его прекрасно понимала: эти мелкие пакостники вынесут всё, что на мгновение выпустил из рук. Так, стоп: а где я оставила семена? Вспомнив, что в спальне, немного успокоилась. Вход-выход на огород только что не запоролен, так что поживиться семенами, пока они в доме, вряд ли удастся. А вот на улице придётся держать ухо востро: в карман их насыпать, что ли?