Текст книги "Светло-чёрная магия (СИ)"

Автор книги: Татьяна Русакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Глава 8

Я медленно перевела на вожака ошеломлённый взгляд.

– Это что, кладбище?

Гейр кивнул.

Я обхватила руками голые плечи. Этот осознанный жест вождя в сочетании с маленькими могильными холмиками испугали меня больше, чем когда я подумала, что гейры могут легко перегрызть мне горло.

Разве животные хоронят своих мёртвых?!

– Можно мне посмотреть? – спросила я.

Мне нужно было время, чтобы немного прийти в себя.

Вожак снова кивнул, и я отделилась от молчаливых спутников, осторожно ступая между холмиков. Могил было много…очень много. Гораздо больше, чем тех гейров, что сейчас жили на Острове. Конечно, я не могла пересчитать всех, на мой взгляд все они были абсолютно одинаковые, кроме разве что вожака с его заметным шрамом, но в ситуациях, когда стая собиралась вместе, было заметно, что для переписи местного населения вполне хватило бы небольшого листа из школьной тетради.

Холодок, пробежавший по спине, когда я поняла, что меня привели на кладбище, превращался в панцирь изо льда.

Да что же здесь случилось? Конечно, люди, тьфу, гейры не бессмертны, но как получилось, что живых на Острове меньше, чем мёртвых?

Я медленно пошла дальше, пытаясь найти хоть какое-то объяснение трагедии, пронесшейся над Островом. И неожиданно наткнулась на могилу нормального для нас, людей, размера.

Сердце от неожиданности скакнуло в груди. Да, здесь явно был похоронен человек.

Но на Острове не было людей! Разве что… Кто-то же должен был построить этот дом, разбить огород…

Я посмотрела на могилу с новым чувством. Неужели здесь лежит Робинзон?

Медленно обведя взглядом раскинувшееся передо мной кладбище, я снова почувствовала, как леденеет спина. Наверное, он тоже был магом. Сильным магом, если учесть, что Стена, созданная им, держалась до сих пор.

А что, если все те гейры, что лежали рядом с Робинзоном, пали в неравной битве за свободу?

Мой привод на кладбище приобретал зловещий смысл. Пусть их осталось гораздо меньше, чем было, но сегодня я уже думала о том, что, навались гейры дружно, у меня почти не было бы шансов спастись.

Очень предусмотрительно привести меня сюда! Не надо тащить далеко такую тяжёлую для них тушку. Хотя, что мешало гейрам зарыть меня где-нибудь неподалёку от Стены?

Но кто их научил хоронить мёртвых?

Я вновь вернулась к тому, с чего начала. Животные не хоронят ушедших!

Может быть, это кладбище – вовсе не итог эпической битвы маленьких зверьков с могущественным магом, а печальное свидетельство неизвестной эпидемии, таинственного мора, выкосившего большую часть гейров?

Тогда Робинзон вполне мог научить зверьков, что делать, чтобы не распространять заразу. И всё же это казалось невероятным. Скорее всего, он сам хоронил гейров, заразился от них и умер.

Нестерпимо было гадать дальше, и я повернулась к вождю, словно надеялась получить ответ от мохнатого зверька, не умеющего говорить.

Я думала, что поразить меня больше, чем это только что произошло, невозможно. Как же я ошибалась!

Вожак, словно поняв, что первый шок прошёл, приблизился и подошёл к могиле Робинзона. А после просунул лапу под плоский наклонный камень, приваленный к изголовью могилы, и вытащил…скрученную трубочкой тетрадь!

Я потеряла дар речи. Всё, что я сейчас могла – это смотреть на гейра.

Вожак приблизился и почтительно положил передо мной этот странный свиток.

Мне потребовалось немало времени, чтобы собрать всё своё мужество и поднять то, что, я чувствовала, резко переменит всю мою прежнюю жизнь.

Да, это была вовсе не тетрадь, а именно свиток – толстый скрученный в трубочку лист. Я осторожно потянула за край и развернула послание.

Абсолютно чистый лист! Но едва я хотела недоумённо повернуться к вожаку, как на желтоватой от времени поверхности начали проступать буквы!

«Ну, здравствуй, – прочитала я, ощущая, как по коже пронеслась стая мурашек. – Рад видеть тебя, новая Йера. Знаю – ты сильный маг, иначе не смогла бы развернуть магический свиток. Да, я не вижу тебя, но думаю, что ты женщина – чтобы завоевать расположение гейров, нужно быть не только твёрдым духом, но и милосердным.

Если всё произошло, как я думаю, тебя забросили на Остров, ничего толком не объяснив. Но тебе дали главное – семена. Остальное ты найдёшь в этом свитке. Он хранит бездну информации, которая откроется только тебе. Ты его хозяйка, ты можешь вписывать в него свои мысли, вносить рецепты, набрасывать заметки или писать стихи…

С этим ты разберёшься и без меня.

Я же должен рассказать тебе одну историю, которая и сейчас, когда я умираю, давит на меня грузом вины.

Я сам создал этот Остров, когда нашёл семена. Они могут вырасти только здесь, и, если ты хорошенько потрудишься, получишь урожай, которого сделает тебя не только сказочно богатым человеком, но и сильнейшим магом. Каждое семя уникально, ничего, подобного этому, в мире просто нет.

Я сам прошёл этот путь. Мне удалось собрать первый урожай, и жизнь моя изменилась стремительно и волшебно. Слабый человек, я впал в грех гордыни, возомнив себя богом.

Скоро мне стало недостаточно почётного чина Придворного мага, и я стал всё чаще бывать на Острове в попытке создать эликсир Всевластия.

Ты уже нашла лабораторию?

Здесь я провёл немало долгих дней и тревожных ночей. Работа понемногу двигалась и наконец я получил основу – истинный раствор. Оставалось только смешать его с вытяжкой сока из моих растений, а после испытать эликсир на добровольцах.

Ну, может быть, не совсем добровольцах. Создавая Остров, я заложил непременным условием присутствие на нём одного небольшого племени людей. Мне нужны были слуги, чтобы поддерживать в порядке дом, ухаживать за огородом.

Свой эликсир я испытал на них. Испытания прошли более, чем успешно. Аборигены, которые и до того были добросовестны и послушны, стали почитать меня, как бога.

Тогда мне казалось, что преданность этих неиспорченных цивилизацией людей даже забавна.

Я воспользовался их доверчивостью, и пошёл дальше, решив испытать на гейрах несколько случайно появившихся зелий. В ходе создания эликсира у меня скопилось немало жидкостей с неисследованными свойствами.

Первое же зелье оказалось оборотным.

Крохотное мохнатое существо с шерстью зелёного цвета доверчиво смотрело на меня своими маленькими глазками, и я понял, как заигрался во всемогущество. Ту ночь я провёл в лаборатории, пытаясь вернуть бедняге человеческий образ.

Безрезультатно.

Утром я дал оборотное зелье всем остальным гейрам.

Я трус, Йера. Пусть никто не мог проникнуть на мой Остров, но Магический контроль вполне мог уловить, что большую группу людей обратили в животных. Доказать, что сам же их и создал, значило рассекретить Остров и секрет моего небывалого взлёта.

Так гейры из отсталого человеческого племени превратились в весьма смышлённую стаю ловких и трудолюбивых зверьков. Может быть, ты сочтёшь меня циничным, но обращение пошло им на пользу. Несмотря на то, что я с ними сотворил, в отношении гейров ко мне по-прежнему сквозила почтительность, смешанная с суеверным ужасом – я окончательно превратился для них в бога, способного вершить судьбы целых племён. Пытаясь оправдать себя, я успокаивал свою совесть тем, что гейров бы и вовсе не было без меня.

Это я их создал, и при других обстоятельствах та же магическая формула могла воплотить их в виде разумных деревьев или насекомых, так что нынешняя форма жизни для тех, кто не успел привыкнуть к человеческому телу, была вовсе не плоха.

А главное, она была куда удобнее для меня, и не только потому, что огородники из зверьков получились замечательные: старательные и искусные, а прежде всего потому, что при испытании нового зелья больше не приходилось смотреть в человеческие глаза.

Да, я не отказался от испытаний, хотя стал осторожнее, заложив в формулу защиту от необратимых изменений.

Не осуждай меня, Йера. То кладбище, на которое тебя привели, возникло не по моей вине. Мор начался, когда я уже опробовал все созданные зелья на гейрах и находился в радостном предвкушении того, как вернусь в свой мир и расширю границы магии до немыслимых прежде пределов. Я был готов представить миру уникальные зелья. Никто не смог бы повторить мой успех, просто потому, что растения, из которых я получал вытяжки, росли только на Острове.

Но однажды утром всё внезапно изменилось. Я ещё спал, когда за дверью раздался взволнованный писк. Гейры, собравшиеся по ту сторону, смотрели на меня круглыми наивными глазами, в которых светилась твёрдая вера в то, что я помогу. Ведь, по их мнению, я был всемогущ.

Но, когда они привели меня в своё поселение, и я увидел мечущихся в жаре беспомощных зверьков, понял, что помочь им может только полная изоляция.

Как, превратившись в животных, они остались подвержены человеческим болезням – не знаю, но это, несомненно, была лихорадка тиэра. Редкая, и очень опасная тропическая лихорадка.

Помню, что когда я раздумывал о том, каким будет мой будущий Остров, мне приходило на ум, что болезни, свойственные реальным островам, не минуют его. Но тогда я надеялся, что мне достаточно будет нескольких недель – магический урожай поспевает быстро. Но гейрам не повезло.

Всё происходило слишком стремительно и необратимо. Я работал как проклятый. Была у меня одна мысль – сыграть на несоответствии человеческой сущности и нынешней формы жизни гейров. Известно, что лихорадка тиэра не страшна животным. И мне даже удалось остановить мор, но какой ценой! За пару ночей мы потеряли две трети племени.

Лишь теперь я в полной мере осознаю, что натворил, но господь уже наказал меня. Я болен, и, в отличие от гейров, шансов поправиться у меня нет.

Оставляю тебе все результаты моих трудов. То, что не способна удержать моя слабеющая память, навсегда останется в магическом свитке и раскроется тебе в нужный срок.

Пройди мой путь, Йера. Не для богатства и славы. Просто верни гейрам ту жизнь, которой они достойны. Если бы я…»

Запись обрывалась на середине строки, и от недописанного предложения повеяло могильным холодом. Мне хотелось отшвырнуть свиток – это свидетельство человеческой алчности и эгоизма. Но со всех сторон на меня смотрели гейры, и их чистые детские взгляды вернули мне самообладание.

Эти малыши ни в чём не виноваты. Их уже жестоко использовали один раз, и я понимала, что не смогу сделать вид, что меня это не касается.

Не факт, что у меня получится, но попробовать я должна!

Я незаметно перевела дыхание и улыбнулась.

– Что ж, – голос был немного чужим. – Мы ещё поборемся!

Не знаю, поняли ли гейры. Назад мы шли в молчании. Я напряжённо думала, и зверьки тоже не издавали ни писка. Интересно, изменился ли их разум после того, как изменилась сущность? Не хотела бы я знать, что они думают обо мне после того Армагеддона с градом и молниями, что я им недавно устроила.

И что теперь делать? Запереться в лаборатории, плюнув на урожай? Что для меня важнее – вернуть человеческий вид гейрам или выбраться с Острова? Как сложно-то! С одной стороны – реальная я и какое-то придуманное племя, которое всего ничего было людьми. С другой стороны, как учил один французский лётчик, мы в ответе за тех, кого приручили.

Как же извернуться так, чтобы отменить выбор «я или они»? Подсознательно я уже готова была к жертве, но моя тёмная сторона яростно сопротивлялась, нашёптывая мне, что через пару-тройку лет жизни на необитаемом острове я сама превращусь в дикарку. В лучшем случае меня ждёт завидный брак с одним из гейров в юбочке из пальмовых листьев. А, может быть, там и прикрывать-то нечего…

Я тряхнула головой. Куда это меня понесло?

Так. Единственный выход, который со скрипом, но признавала моя тёмная половина – объединить, так сказать, цели, дабы избежать конфликта интересов.

Начнём с малого. Этот демиург, чтоб ему пусто было, утверждал, что гейры прекрасные огородники. Придётся переложить на них уход за растениями, а самой засесть в лаборатории. Но прежде перечитать всё, что сам Робинзон нарыл за время своей жизни на Острове. Это сбережёт немало времени.

Мне даже немного полегчало. Труднее всего сдвинуть с места ржавое колесо, а дальше уж само покатится.

Митинг провела, собрав всю стаю гейров у дома. Я была не настолько глупа, чтобы обещать зверькам, что верну им человеческий облик. Пообещала другое – защиту от болезней и громов небесных. Уж если сумела организовать такую грозищу, сумею и развеять, чего уж там.

Гейры восприняли мою речь нормально. Не лучились энтузиазмом, но и не тихарились по углам, недовольно зыркая глазками. Спокойно расползлись по огороду и занялись привычным, судя по всему, делом. Буду справедливой, получалось у них куда лучше, чем у меня.

Понаблюдав некоторое время за деловитыми зверьками, я дала указание собрать небольшую часть ростков каждого вида. Свойства эндемиков, может быть, и изучены Робинзоном, но пока ещё я разберусь в теории! А растение ждать не станет – под таким солнцем, да при хорошем поливе местная растительность дурила как ненормальная.

Убедившись, что сбор материала идёт аккуратно, и не повредит растению, я отправилась в лабораторию. Пора было ознакомиться со свитком и провести первые опыты.

При виде заброшенных связок сушёных лапок по спине пробежал холодок. Ладно растения, а если и мне придётся собирать по болотам недостающие ингредиенты?! Одно утешало – запас здесь был ого-го – хватит надолго.

Разместившись на рассохшемся скрипучем стуле, я раскрыла свиток и погрузилась в чтение. В отличие от эмоционального письма, которое, кстати, больше не проявлялось, как будто написавший его человек позаботился о том, чтобы скрыть все следы содеянного, содержание свитка напоминало скорее энциклопедию, или, точнее, Википедию – со множеством ссылок, которые здорово помогали мне, не владеющей материалом, быстрее вникнуть в суть.

Я восхищённо пробегала глазами описания, рассматривала рисунки, изучала графики. Человек, создавший этот документ, вполне мог в моём мире изобрести Интернет и сказочно разбогатеть на одном этом. Свиток был даже более удобным, не требуя для подключения ни сети, ни батарей питания. А память магического хранилища восхищала. Чего здесь только не было!

Понемногу я осмелела и увлеклась. Как бы ни была понятна теория, только практика даст подтверждение тем или иным выводам Робинзона. Если бы я занялась исследованиями по его записям в своём мире, легко защитила бы докторскую диссертацию – так много интересных идей, незавершённых хвостиков, перспектив, от которых кружилась голова!

Но сейчас я решила работать в одном ритме с проклюнувшимися растениями. Изучать их свойства по мере появления. И первые же опыты заставили меня изумлённо вскричать: «Да ладно?!»

Начала я со своей сбитой в ночных битвах коленки. Прицелилась, выдавливая каплю сока на ранку, зажмурилась, когда сок капнул на царапину. Зашипела сквозь зубы – так яростно зажгло, но тут же облегчённо выдохнула и осторожно приоткрыла глаза. Очень вовремя, чтобы увидеть, как ранка быстро затягивается. Через пару секунд на колене остался только длинный розовый шрам. Вот это да!

Это было покруче моего новоприобретённого умения лечить руками! Гораздо быстрее, и не требовало никаких усилий с моей стороны.

В свитке Робинзона напротив каждого растения было аккуратно записано название, но я решила не путаться и использовать те ассоциации, связанные с формой семян, что пришли в голову в первый момент.

Склонившись и едва не высунув язык от усердия, я внесла в свиток результаты первого опыта с веретенцами. Отметила примерное время, которое прошло от проклёвывания семени до начала опыта. Проверила, смогу ли найти запись. Не знаю, как это работало, но свиток сразу раскрылся на нужной странице. Уфф…

Ну вот, с веретенцами вроде разобралась, оставалось всего ничего – проверить, какие тайны скрывали остальные ростки. Те заметки Робинзона, что касались свойств растений – честно говоря, не вызывали у меня доверия.

Нет, я всегда знала, что в живых ростках бездна полезных веществ и витаминов. Не зря же моя старшая сестричка вместо завтраков хомячила пророщенные семена. Эти бледные ростки вызывали у меня стойкое отвращение, а, наверное, зря. Не самая худшая еда, на Острове я быстро это поняла.

Сила же живых ростков местных растений, по мнению моего предшественника, превосходила наши земные в сотни раз. Да что там говорить, я только в сказках читала о молодильных яблоках и живой и мёртвой воде.

Робинзон же был уверен, что его растениям и не такое по плечу.

Чего стоила его теория об абсолютном здоровье! Одной этой тайны, по идее, было достаточно, чтобы ощутить себя богом. Но, учитывая, сколько несчастных гейров умерло от лихорадки, не дождавшись помощи, я сильно сомневалась в правильности выводов этого доморощенного учёного.

Непонятно было и то, как я пойму, что вытяжка из сока ростка действует. Абсолютное здоровье – это тебе не зажившая коленка, попробуй, докажи, что не заболеешь завтра или через неделю. А ведь бывают ещё побочки, которые тоже не мешало бы учитывать. Эх…

Но, как говорится, глаза боятся, а руки делают. Я просидела весь день, тщательно проверяя весь собранный материал. Ничего чудодейственного больше не обнаружила. Было ли дело во времени собранных образцов, или же Робинзон и правда выдавал желаемое за действительное, я пока не знала. Нужны были новые опыты, но ими я решила заняться завтра, просто потому, что уже валилась с ног.

Отдав приказ собирать по одному маленькому отростку от растений каждого вида каждый час в течение всей ночи, я завалилась спать, на этот раз даже не вспомнив, что не помыла пятки.

Глава 9

Понемногу я втянулась в исследования настолько, что стала забывать о голоде. Впрочем, гейры не давали мне умереть. У входа в лабораторию я всегда находила несколько фруктов, сложенных на большом листе.

Фрукты были, конечно, сочными и вкусными, но скоро так мне надоели, что при одном взгляде на их румяные бочка, я тоскливо отворачивалась.

Нестерпимо хотелось мяса или хотя бы рыбы. Я страдала без шашлыка и сырокопчёного балыка, глотала голодные слюни, вспоминая скромную куриную лапшичку.

Меня не утешало даже то, как чудесным образом изменилась моя фигура. Нет, толстой я и раньше не была, но довольно плотной – да. Но сейчас я так похудела, что выпадала из собственных джинсов. Физические упражнения, в которые превращалась любая вылазка на Остров, подтянули мышцы. Конечно, зеркала у меня не было, но я подозревала, что случись мне чудом вернуться в свой мир, меня с трудом признали бы собственные подруги.

Всё это было хорошо, но нынешнюю стройность я променяла бы на хорошую отбивную. Всё равно, кроме гейров, никто не мог оценить мою неземную красоту. Одних фруктов для питания мне не хватало.

Поход на отмель с копалкой ничего не дал. Это только в кино можно без труда вонзить в рыбу самодельную вилку. Моя копалка для рыбалки оказалась абсолютно непригодна. Загнутые зубцы заставляли держать её под особым углом, и, каждый раз, замахиваясь, я рисковала вонзить копалку вовсе не в рыбу, а в собственные ноги. А рыба, не будь дура, уплывала прочь, едва тень от копалки успевала мелькнуть в воде.

Наверное, я так и просиживала бы на берегу, тоскливо глядя на резвящуюся в прозрачной воде добычу, но на помощь неожиданно пришли гейры.

Решение, которое они нашли, было гениально простым. Зверьки прорыли довольно глубокий канал, положив в заводи приманку – ещё живых мотылей.

Когда глупая рыба, привлечённая наживкой, заплывала в запруду, ловушка захлопывалась.

Ловить живую рыбу – ещё то занятие, но, справившись со своей первой добычей, насквозь мокрая, воняющая рыбой, я была так счастлива, что не припомню, испытывала ли я когда-нибудь столь сильное чувство.

Так и повелось – днём два гейра-подростка прикармливали для меня рыбу, приучая её к заводи, а вечером я шла на рыбалку и запекала добычу в песке.

Жить стало веселее. Я даже прекрасно обходилась без соли, по-новому ощущая восхитительный истинный вкус свежей рыбы.

На огороде тоже всё было нормально. Растения выбрасывали новые побеги, и гейры постоянно приносили мне новые образцы для исследования.

Просиживая в лаборатории большую часть дня, я постепенно пополняла свиток. Из первой партии ростков явно лидировали веретенца, но здесь я столкнулась с новой проблемой – как все живые соки, они имели срок хранения. Обнаружив это, я всполошилась. Сок ростков веретенец, в мгновение ока залечивший мои царапины, невозможно было сохранить!

Я не была сильна даже в консервации, всеми заготовками у нас занималась мама. Но, кажется, соки полагалось кипятить или, как его…пастеризовать? Так я плавно подошла к тому, что, как настоящая ведьма, обязана научиться обращаться с котлом, который в лаборатории присутствовал.

Котёл был такой огромный, что мне казалось неразумным использовать его для моих скромных опытов. Однако свиток дал однозначный ответ – все магические зелья должны создаваться в этом котле. Гмм…и как было совместить несовместимое? Ведь жидкость размажется по дну и мигом испарится.

Будь я опытным магом, сумела бы уменьшить котёл до размеров маленькой кастрюли. Может быть, у меня и сейчас это получилось бы, знай я формулу заклинания. Я даже старательно зажмурилась и долго ждала, не придут ли в голову нужные слова.

Не пришли. Зато, когда я сердито открыла глаза, увидела, что свиток, открытый на записях, как-то изменился. Он словно светился слабым светом – как будто через слои бумаги пробивался магический огонь.

Хмыкнув, я прокрутила упругий лист в поисках источника.

Это была формула. Всего два слова – «арги мидор». От неожиданности я даже рот раскрыла. Это что – то, что я думаю? Надо было попробовать на чём-то нейтральном – на том, что не жалко, даже если испорчу.

Взгляд упал на сочный плод, лежащий на столе.

– Арги мидор! – уверенно сказала я, направив на фрукт палец на манер волшебной палочки.

Ничего не сверкнуло и не брякнуло. Переход произошёл мгновенно – так, что глаз не поверил, что раньше было по-другому. Но стоило осторожно взять двумя пальцами крохотный фрукт, как сомнения пропали. Тот был вполне себе живым и сочным – по пальцам побежал сладкий сок.

Получилось! Интересно, а как обстоит дело с пропорциями? Я машинально облизала пальцы, глотая фрукт вместе с косточками. Пожалуй, это перебор. Котёл такого размера мне не нужен. В него поместятся разве что несколько капель зелья.

Пришлось снова засесть за свиток, и скоро дело пошло.

«Учиться тебе ещё и учиться!» – по сложившейся на Острове привычке пробормотала я.

Свиток работал просто и надёжно, послушно открывая предо мной нужную запись. Через часок, путём проб и ошибок, я уменьшила котёл настолько, что теперь он вполне годился для приготовления примерно стакана зелья. Подкорректировала силу огня, и скоро была готова к дальнейшим опытам.

Кстати, варить зелья можно было и без огня, я нашла в свитке несколько разных формул, позволяющих сохранить продукты и жидкости в первозданном виде, но справедливо рассудила, что опробовать надо и то и другое. В конце концов, обычные физические законы никто не отменял, и там, где не сработает магия, вполне могут помочь стерилизация старыми добрыми методами.

Весь этот день я потратила на то, чтобы систематизировать свои исследования. Вряд ли я смогу разобраться с полученными результатами, если и дальше буду беспорядочно хвататься за то, что приходило на ум в этот момент.

В результате записи в свитке разделились на две неравные части: большая, внесённая в свиток Робинзоном, считалась недоказанной и потому веры в неё не было. Зато вторая, описывающая опыты, проведённые мною лично, вызывала у меня заслуженную гордость и приятно грела душу. Здесь было два раздела – по сортам семян и по времени собранных для исследования образцов.

Каждый день я дополняла один-два штриха к личным достижениям. Допустим, попробовав смешивать зелье, сваренное из сока веретенец, и вредных мячиков, не желающих проявлять свои свойства, я обнаружила удивительный эффект. Немаловажным было уже то, что зелье с добавлением отвара мячиков стало лучше храниться. Кроме этого, жидкость приобрела приятный золотисто-зелёный цвет и чудный запах. Но когда я попробовала его на вкус, меня едва не вывернуло. Я стала осторожнее, и решила выбрать самую безопасную на мой взгляд часть тела – свои замурзанные пятки.

Наутро они стали гладкими, как у младенца. Следом получили свою порцию руки, и я снова осталась очень довольна эффектом. Мало того, что исчезли многочисленные царапинки и прочие ранки, так и сама загрубевшая кожа стала гладкой и шелковистой. В день, следующий после опыта над собой, любимой, я только и делала, что любовалась собственными прекраснейшими ручками.

По понятным причинам, на Острове уход за кожей ограничивался только ежедневным мытьём. Но полученное зелье разом решило эту проблему. Обычным, пусть и даже очень дорогим кремам, было не угнаться за моим чудо-отваром.

Вдохновлённая результатом, я стала экспериментировать, создавая новые миксы. Следующее волшебное открытие последовало, когда я добавила в основу из веретенец сок хлопушек. Случайная капля отвара, упавшая на замызганную простыню, служившую мне тогой, оставила после себя белоснежный кружок.

Гмм…Кажется, я получила отбеливатель! Будь я мужчиной, подобная мысль просто не пришла бы мне в голову. Открой это свойство смешанных растворов Робинзон, он назвал бы его аннигилятором или каким-нибудь другим красивым словом. Для меня же была важна суть – отныне моя одежда и постельное бельё будут белоснежными. С запахом свежести тут и раньше не было проблем.

Записывая результаты случайного опыта, я улыбалась. Как всё же мало нужно девушке, чтобы почувствовать себя счастливой!

Прошло ещё несколько дней, и я поняла, что мои исследования всё дальше уходят в бытовую сферу. Но что делать – идея власти над миром меня не вдохновляла. Чтобы властвовать, нужно было хотя бы иметь представление об этом самом мире. Я же даже не знала, как он называется.

А вот косметика или омоложение привлекут женщин любого мира! Тем более имело смысл этим заняться, зная, что никто не сможет повторить мой успех. Остров не пускал чужих и строго хранил свои тайны.

Исследования Робинзона тоже интересовали меня, но больше всего привлекала его система изложения материала. Вот у кого всё было разложено по полочкам! Мне с моей мешаниной и путаницей было у кого поучиться.

Дни тем временем шли, и растения росли так стремительно, что я не успевала удивляться. По моим подсчётам прошло не больше трёх недель с тех пор, как я сошла с корабля на Остров, а однажды утром гейры, взволнованно пища, притащили мне первый плод.

Вместо того, чтобы обрадоваться, я несколько растерялась. Как, уже всё? Я ничего толком не успела! У меня только-только стало получаться!

И только потом догадалась взглянуть на притихших гейров.

Они стояли полукругом и смотрели на меня как малыши на дворового хулигана, отнявшего мяч – хоть и испуганно, но с наивным ожиданием, что он вернёт игрушку. В тот момент я поняла, как они ждали этот урожай, сколько надежд на него возлагали.

Я кашлянула, чтобы прочистить внезапно охрипшее горло.

– Соберите созревшие плоды и сложите по видам, – приказала я деловито. – Ну, несите же! Я покажу, как.

Скоро в небольшой прихожей дома образовался овощной склад. Хорошо хоть я уже разучила по свитку заклинание, создающее оптимальные условия для хранения урожая. Робинзон позаботился и об этом.

Теперь, заходя в дом, я словно ныряла из жары в холодный погреб. Чтобы пройти от порога в лабораторию или спальню, я специально оставила узкую тропку. Быть может, логичнее было бы сложить урожай в сарае, но мне было спокойнее, зная, что могу в любой момент проверить сохранность собранного.

Работы у меня прибавилось. Незавершённые опыты с ростками я законсервировала, запечатав свойства заклинанием. На занятия магией времени катастрофически не хватало, но свиток был круче персонального компьютера, он хранил всё, что мне когда-нибудь может потребоваться, и всегда был готов ненавязчиво подсунуть мне нужные знания. Твёрдо пообещав себе засесть за изучение заклинаний, когда немного разгребусь со своим урожаем, я занялась неотложными делами.

Для начала я осторожно дегустировала каждый из плодов, конечно, оставив себе время между приёмами тонюсеньких пластиков на «отравиться-выжить». Все плоды оказались съедобными и не принесли мне существенного вреда. Напротив, я впервые почувствовала себя такой сытой.

По вкусовым качествам лидировали, как ни странно, не мои любимые веретенца, а хлопушки. Правильно я их назвала, вкусовые ощущения были подобны взрыву: внезапно оглушая приятным до стона: «Ммм…вкуснятина!», впечатление быстро проходило, и глотала я уже безвкусную кашицу. Так, из этого можно наделать что-нибудь совсем мелкое, чтобы не успеть растерять ощущения. Чипсы! Крохотный пакетик чистого блаженства!

Я немедленно занялась этим: размяла плод до состояния кашицы и, разделив на крохотные порции, приплюснула большим листом на плоском камне. Пока я занималась со следующими образцами урожая, мои чипсы поджарились на жарком солнце, намертво приклеив лист к камню. Мда…не повезло. Я-то считала, что легко сниму их с листа. Пришлось повторить эксперимент на магическом огне.

Весь первый день я провозилась с хлопушками, доводя до совершенства размер и форму моих чудо-чипсов. Мысли так и вертелись в голове. Конечно, лакомство получилось незабываемое, но если я в новом мире захочу зарабатывать на своём урожае, не лучше ли использовать хлопушки как приправу к блюдам? Можно ведь истолочь чипсы в порошок и добавлять к обычным блюдам! Эффект всё равно будет потрясающим. Я проверила на себе: посыпала порошком запечённую рыбу. Ммм! Ничего вкуснее не ела!

Одно было плохо: плоды обладали повышенной вязкостью. Крахмала в них, что ли, много? Порошок всё время слипался в неопрятные комки, которые, хотя и не теряли вкусовых свойств, но выглядели, прямо скажем, не очень. Засев за свиток, я нашла-таки формулу, способную помочь в этом деле, и после недолгой практики уже применяла её, не прибегая к записи.

Только вечером я опомнилась. Вот обжора, как увлеклась! После опытов по поеданию фруктов и рыбы с порошком из хлопушек, мой живот напоминал мячик, только что не звенел, а обиженно бурчал. Не привык, бедный, к таким нагрузкам! Нет, с обжорством надо завязывать!

Назавтра я занялась скучными на вкус веретенцами. Если хлопушки можно было сравнить с изысканным десертом, то веретенца соответствовали простой доброй картошке. Голодным не останешься, и ладно. Однако я хорошо помнила, как меня едва не вывернуло от сырого сока ростков веретенец, поэтому и пробовала плод очень осторожно.