Текст книги "Школа боевых фрейлин (СИ)"
Автор книги: Татьяна Русакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
Глава 28
– Арсанта! – выкрикнула я.
Берн поморщился.
– Что же ты так орёшь? Ещё раз: твёрдо, но без крика. Предмет должен почувствовать твою волю.
Их, этих самых предметов, лежало передо мной семь штук. Ра дружно осмеяли бы меня, узнай, на каком материале меня обучает Берн. Здесь были:
Крышка от мусорного ведра.
Фантик от конфеты. Кстати, я очень любила эти конфеты из сиропа сахарного дерева, но мне они перепадали очень редко.
Третьим предметом был напульсник Берна, такой грязный, что я серьёзно сомневалась, в курсе ли тера, что напульсники носят на руке.
Четвёртым и пятым были печатные издания – жёлтая газетёнка «Гнусные тайны крон», в которую Берн даже не позволил мне сунуть нос, и «Краткий самоучитель по жик-тану».
Кстати, название второй книги показало нашу солидарность, потому как вызвало мою кривую улыбку и понимающую ухмылку Берна.
Шестым был спелый оранжевый турс, на который я давно облизывалась.
И замыкал ряд предметов странный тусклый камень, как будто подобранный в дорожной пыли.
– Ещё раз! – приказал Берн, которого, как видно, вовсе не смущал потрёпанный вид предметов, выбранных для обучения.
– Арсанта! – насупившись, грозно произнесла я.
Крышка от мусорного ведра растерянно заёрзала то вверх, то вниз, и в конце концов свалилась со стола. Фантик улетел на край столешницы, как будто подхваченный внезапным порывом ветра.
– Ооо! – восхищённо прошептала я. – Это я сделала?!
Наверное, мои глаза и рот округлились одинаково забавно, потому что Берн, мечущий молнии, неожиданно вздохнул.
– И ведь не поспоришь, – пробормотал он. – Ты ж моя убогая, где он у тебя включается-то?
– Что? – не поняла я.
– Дар! – рявкнул Берн и вдруг схватил меня за плечи и встряхнул так, что клацнули зубы. – Ты…должна…сосредоточиться! – нехорошим тоном прошипел он. – Почувствовать своё право повелевать! Чему ты радуешься, дурочка? Восьмая попытка! Восьмая! Ооо!
Он выпустил меня и плюхнулся на стул.
– Так…всё! – Берн провёл руками по лицу, словно стирая раздражение. Посмотрел на меня, подозрительно сопящую у стола и сказал. – Будем пробовать столько, сколько понадобится, хоть всю ночь! Продолжим.
– Арсанта! – несчастно сказала я и виновато взглянула на Берна. Тот, подперев ладонью подбородок, задумчиво смотрел вдаль. Всё бы ничего, но окна по направлению его взгляда не наблюдалось.
– Не молчи! – сквозь зубы процедил он. – Ты хоть слышала, что я тебе сейчас сказал? Я, конечно, понимаю, что ждать особой сообразительности от гарси наивно, но…
Ах так! Я вспыхнула от оскорбления, с вызовом взглянув на тера. Он что-то ещё бормотал, гипнотизируя стену, но я его больше не слышала. В кончиках пальцев вдруг проснулись болезненные мурашки, такие острые, что я зашипела сквозь зубы и невольно затрясла кистями над лежащими на столе предметами.
И они начали двигаться!
Но в моём взвинченном состоянии это вовсе не произвело на меня впечатления. «Как вы мне надоели!» – мысленно сказала я и отмахнулась от всего этого назойливо ёрзающего, натыкающегося друг на друга мусора. И в то же мгновение все предметы торопливо, как-то испуганно, метнулись в разные стороны. Напульсник едва не мазнул по носу медитирующего Берна, и плюхнулся в корзину для грязного белья. Фантик бодро прошуршал к мусорному ведру. Следом за ним, сминаясь в ком, шлёпнулись «Гнусные тайны». Крышка решительно прихлопнула ведро сверху. Отставший томик самоучителя в нерешительности завис над ведром, но тут же стыдливо метнулся к книжному шкафу.
На столе остался турс, в чью сочную мякоть я не преминула вгрызться зубами, и сомнительный камень.
Берн вскочил:
– Вот! – заорал он. – Запоминай это состояние! Ты ж моя умница! – и неожиданно стиснул меня так, что я охнула и выронила турс. Самое гадкое было то, что, что фрукт упал между нами, и мы оба сразу это почувствовали, осторожно отлипая друг от друга. Турс мягко шлёпнулся на пол.
– О! – со странным выражением произнёс Берн, глядя на моё испорченное платье. – Извини.
Он отпустил меня и даже отодвинулся, как будто вовсе был ни при чём. Я мстительно посмотрела на забрызганные брюки тера.
– Пожалуй, нам стоит переодеться, – решил он, и распорядился. – Ты в ванной, я в комнате.
Смерив Берна выразительным взглядом, я удалилась.
Липкий сок турса пришлось смывать под душем, но это было даже кстати, потому что помогло мне немного успокоиться. Несмотря на искреннюю радость Берна от моей победы, я до сих пор злилась на него. Ох уж эти ра! Гарси для них непроходимо тупы, а орни вообще не имеют права прикасаться к высокородным!
Из ванной я вышла в воинственном настроении, с замытым платьем в руках и непримиримым выражением на лице. И от неожиданности замерла на пороге, разом забыв о своих обидах. Потому что Берн был не один.
– Ваше высочество, – растерянно склонилась я перед принцем. В первый и последний раз мы виделись на балу, когда танцевали «Весну».
Литто ли Райо смерил меня нечитаемым взглядом, особо остановившись на мокром платье в моих руках.
– Вот оно что, – задумчиво произнёс принц, переводя холодный взгляд на Берна. – Признаюсь, я был очень удивлён, когда матушка запретила мне трогать эту птичку. Но я и предположить не мог, для кого её берегут…
– Остановись, Литто! – посоветовал Берн. – Ты ведь знаешь, я не буду терпеть твои намёки!
– Какие уж тут намёки? – удивился принц. – Когда я вошёл, ты надевал штаны, а девушка в ванной замывала своё платье!
– Мы просто раздавили турс! – поморщившись, как от зубной боли, произнёс Берн.
Я так и вовсе потеряла дар речи, представив, как всё это выглядело со стороны. Краска бросилась мне в лицо.
– Так это теперь называется? – не унимался принц. – Не думал, что ты так искусен в любовных играх! Не возьмёте ли меня третьим, прекрасная гарси?
Берн шагнул вперёд. Движение было замедленным, растянутым по времени, или это время для меня изменилось? Потому что я поняла, что сейчас произойдёт непоправимое, и только я могу это предотвратить.
– Нет! – крикнула я Берну, но едва услышала себя. – Эйзио! – прошептали мои немеющие от ужаса губы.
Я видела, как остановился тера, скованный в своём смертельном ударе, безрезультатно пытаясь пошевелиться, а принц дёрнулся и осел к его ногам.
Я быстро шагнула к нему и, присев, потрогала пульс на шее. Жив! Слава богам, я успела вовремя. Даже сейчас, понимая, что обошлось, я не могла до конца избавиться от видения – бледное, запрокинутое лицо мёртвого принца, кровь на его одежде, и бледный непонимающий Берн рядом.
Я взглянула на тера и сделала быстрое движение рукой, освобождая мужчину. Тот дёрнулся и выругался, глядя на тело у своих ног.
– Нужно вынести его, пока не пришёл в себя, – подсказала я.
Берн кивнул и склонившись, поднял его высочество, непочтительно перекинув через плечо.
– Жди меня здесь! – приказал тера. – Закройся и никому не открывай. Поняла?
Я молча кивнула.
Берн раскрыл портал и шагнул в туманное марево.
Он вернулся довольно быстро. Я взволнованно метнулась к нему навстречу.
– Всё нормально, – мрачно произнёс тера. – Его величество нашли в саду у фонтана. Он ничего не помнит.
– Это опасно! – воскликнула я. – А если бы там оказались люди?
– Не оказались же, – Берн коротко посмотрел на меня. – В любом случае, тебе нельзя здесь оставаться. Литто упорный, и скоро вспомнит, куда шёл. Собирайся. Мы уезжаем.
– Куда? – растерянно спросила я.
– В охотничий домик. Это недалеко, но безопасно. Там нам никто не помешает.
– А как же…моё дежурство? Разве я не должна быть во дворце, под рукой у королевы?
– Королева в курсе, где тебя искать. А больше никому знать не обязательно.
Мне не потребовалось много времени, чтобы собраться. Берн же забрал только самые необходимые книги, и скоро мы снова шагнули в портал, ведущий к моему новому жилью.
Глава 29
Охотничий домик оказался вполне себе полноценным домом комнат на двадцать. Я вздохнула с облегчением – близился вечер, и здесь мне, кажется, не грозило ночевать в одной комнате с мужчиной. Однако, обойдя все комнаты, Берн выбрал смежные – самые маленькие из всех, но всё же куда более просторные, чем наши спальни во дворце.
Я завороженно смотрела, как он в одно мгновение очистил комнату от накопившейся пыли, пустив небольшой смерч, деловито прошедшийся по всем предметам. Прозрачная воздушная воронка быстро темнела, напитываясь втягиваемой пылью, и на выходе небольшое торнадо было уже тёмным и непроницаемым, как ночь. Упокоился этот магический смерч в обычном ведре для мусора, и Берн для надёжности плотно закрыл его крышкой.
– Спасибо! – восторженно произнесла я. – А можно, я поставлю свежие цветы? Я видела возле дома розы…
– Только после того, как уберёшь свою комнату.
– Как…а разве это…
– Эта комната моя, – Берн швырнул в угол свой баул с вещами и толкнул дверь, соединяющую наши комнаты. – Прошу.
– Но я…не умею! – возмутилась я. – Дайте хотя бы ведро и тряпку!
– Ты не доверяешь магической уборке? – удивился Берн. – Давай-ка не ленись. Открывай учебник, вон ту синюю книгу. Закладка на месте? Читай и начинай.
Я вздохнула, смиряясь. После волнений последнего часа во мне неожиданно проснулся сильнейший голод, но было понятно, что я не получу еды, пока Берн не добьётся своего.
Через двадцать минут моя недавно уютная комната порядком подрастеряла свою привлекательность. Нет, у меня получилось активировать заклинание, и смерч даже засасывал пыль, но был таким слабым, что хирел и рассыпался в самых неожиданных местах: на узорном светлом покрывале кровати, на столе и даже в воздухе, щедро засыпая все предметы и меня мелкой противной пылью.
Я едва не плакала. Хотелось принять ванну, чтобы смыть пыль, засыпавшуюся за шиворот, отдохнуть и перекусить.
Через полчаса моих мучений появился Берн, оценил критическим взглядом результаты моих стараний и сказал:
– В таком хлеву невозможно жить.
– Я стараюсь! – обиделась я.
– Повелевай! – напомнил Берн. – И не допускай мыслей о том, что, выдай я тебе тряпку, ты бы уже убрала комнату. Королевские фрейлины – не служанки.
Я сердито отвернулась и продолжила свои мучения.
Спустя ещё пять минут, Берн задумчиво сказал, стряхивая пыль с рукава:
– Нда, уборка затянулась. Пойду-ка я ужинать.
– Я тоже хочу есть! – возмутилась я.
– Голодание полезно для фигуры, – цинично заметил тера. – Кроме того, королевские деграски должны уметь терпеть невзгоды, – он гибко поднялся и направился к выходу.
– Я могу убрать комнату позже! – сердито крикнула я.
Берн насмешливо обернулся, бросив:
– Вряд ли у тебя получится, – и вышел.
Я сжала кулаки, заставив себя дышать ровно. Это несправедливо! Он должен учить меня, а не наблюдать за тем, как я мучаюсь! Схватив книгу, я нашла взглядом нужные строки. Ничего не понимаю! Я ведь всё делаю правильно, говорю нужные слова! Что со мной не так? Может, это руки какие-то не такие?
Швырнув на стол том, я подняла к глазам ладони и замерла. Кисти моих рук слабо светились. Кончики пальцев пульсировали, наливаясь тяжестью. Медленно, словно во сне, я повернула их вниз, распрямила пальцы и повела руки в стороны.
Нет, под моими ладонями не взметнулся пылевой смерч, но грязная дорожка, испортившая светлое покрывало, растворилась на моих глазах. Мгновением позже очистился рукав моего платья, засиял первозданной чистотой стол. Повинуясь плавным движениям моих рук пыль исчезала, как будто её и не было! И я при этом ничего не говорила, никаких заклинаний!
Берн, заглянувший ко мне из соседней комнаты, замер на пороге.
– Что это…ты… – кажется, тера от изумления потерял дар речи.
– Убираюсь, – с достоинством ответила я.
Кажется, он высказался не совсем прилично, а после вдруг засмеялся.
– Всё, – сказала я, стряхнув кисти рук.
Отсмеявшись, Берн сказал:
– Ну уж если у меня не получается тебя научить, может быть, ты научишь меня, как ты это делаешь? – и не отстал, пока я подробно не рассказала, что чувствовала, как именно держала руки, не применяла ли каких-нибудь словесных формул.
– А вы оставили мне хоть что-нибудь поесть? – жалобно спросила я в надежде приглушить его исследовательский азарт.
Куда там! Берн лично проводил меня до следующей пустующей комнаты и заставил наглядно показать, как и что я делала. После этого он не хуже усы Нагол проверил чистоту белым платком. Платок остался белоснежным.
– Ничего не понимаю, – признался Берн и тяжело вздохнул, неохотно отводя от меня горящий нездоровым энтузиазмом взгляд. – Ладно, продолжим завтра.
И он наконец повёл меня ужинать.
Вкусный ужин немного примирил меня с переменами в моей жизни.
Как оказалось, в доме, казавшемся абсолютно пустым, оставались повариха и пара служанок, от чьих услуг Берн вынудил меня отказаться. Я не настаивала – всё, что нужно, я умела делать сама, разве что соорудить причёску по дворцовой моде мне было не под силу, но здесь, в охотничьем домике, она и не требовалась.
– Куда теперь? – спросила я, поднявшись из-за стола.
Берн, заметивший, как я закручинилась от одной мысли о том, что сейчас он снова начнёт мучить меня своей магией, вдруг улыбнулся.
– На сегодня хватит занятий, – великодушно решил тера. – Я хочу показать тебе одно место.
Он открыл портал, и взял за руку, потянув за собой.
Мы вышагнули на самой вершине древа.
– Ооо! – изумлённо воскликнула я, поняв, что выше нас ничего нет.
– Ты не туда смотришь, – улыбнулся Берн и развернул меня на запад, туда, где небо полыхало в багряном свете заката.
Я восхищённо замерла, вбирая в себя эту красоту. Было тихо, лишь где-то внизу, под нами, еле слышно шелестела листва.
– Почему я не птица? – с сожалением спросила я. Небо, охваченное пламенем заката, горело золотом и багрянцем, манило к себе. – Мне так хочется раскинуть крылья и парить, купаться в этом свете!
– Завтра мы приведём сюда дракокрылов и полетаем, – пообещал Берн, и я радостно взглянула на него. Я очень скучала по Гра.
– А сейчас идём, – предложил Берн. – Я знаю тут уютное местечко, настоящее гнездо над пропастью!
Переплетение ветвей было таким плотным, что я не боялась упасть, однако Берн всё же страховал меня, поддерживая под локоть и время от времени подавал мне руку. Я искоса поглядывала на него, невольно смущаясь от внимания мужчины. Сейчас он вовсе не был похож на строгого наставника. Оказывается, он мог быть и галантным, и обаятельным. Я впервые задумалась о том, что у тера была какая-то другая жизнь, кроме нас, деграсок. Интересно, чем он занят в свободные от службы часы? Встречается ли он с какой-нибудь высокородной ра? А может быть…я её даже знаю? Ведь не зря же дюсси Клайри, выпытывая, кто подарил мне серьги, назвала его Леци?!
Занятая своими мыслями, я едва не провалилась в узкий провал среди ветвей. Берн вовремя подхватил меня за талию.
– Будь внимательна, – посоветовал он и улыбнулся. – Ты всё же ещё не птица, – он вдруг снова приподнял меня, отрывая от земли. – Хотя весишь почти также мало.
Я сердито высвободилась. Берн бегло улыбнулся, взглянув на мои вспыхнувшие щёки, и сказал:
– Мы пришли. Я спрыгну первым, а потом приму тебя.
И, не успела я сообразить, что «приму» означает новое объятие, как Берн уже ловко спустился на толстую ветвь неподалёку и протянул ко мне руки:
– Ну, что же ты? Не трусь!
Я? Трусь? Игнорируя его руки, я смело шагнула вниз, и он, рассмеявшись, подхватил меня и аккуратно поставил на ветвь.
– Вот она, наша скамейка, – и Берн пропустил меня вперёд, не забыв придержать за локоть.
Чуть дальше переплетение ветвей действительно образовывало значительное углубление, уютное гнёздышко, в которое можно было сесть без опасений сорваться в пропасть.
Я осторожно спустилась в него и уселась. Берн ловко скользнул следом. Небо, охваченное пламенем заката, словно приблизилось, и я восторженно замерла, очарованная чудесной картиной.
Скамейка-гнездо и правда висела над пропастью. От небывалой глубины воздушного колодца под нами кружилась голова. Во всём мире были только мы и пылающее небо.
– Тебе нравится? – спросил тера.
– Необыкновенно! – искренне ответила я и оглянулась вокруг, жадно впитывая в себя этот простор, чистоту и свежесть вечернего воздуха, эти ошеломительные краски.
Берн наблюдал за мной с явным удовольствием.
Мы долго сидели здесь, на вершине мира, наблюдая, как меркнет закат, как в сгущающейся синеве небес зажигаются первые звёзды, и когда Берн поднялся со словами: «Пора», я невольно вздохнула. Не хотелось прерывать очарование этого вечера, но пора было возвращаться.
В коридоре я остановилась, чтобы попрощаться, но тера толкнул дверь моей комнаты и быстро осмотрел её, как будто опасался, что кто-то мог проникнуть в неё во время нашего отсутствия.
– Не забудьте закрыть двери, ведущие в коридор, – распорядился он. – А в смежную, напротив, не закрывайте.
Я укоризненно взглянула на него.
– Вашей чести ничего не угрожает, – поморщился он. – Просто домик слишком долго стоял заброшенным. А так вы сможете позвать меня на помощь, если что-нибудь напугает вас ночью.
Я снисходительно усмехнулась. Слишком долго я жила без родителей, чтобы бояться засыпать в одиночестве.
– Не закрывайте! – не дал мне возразить тера.
Хорошо, – недовольно согласилась я. Соседство с молодым мужчиной порядком напрягало, и только мысль, что если бы не принц, мы бы и вовсе сейчас делили одну комнату на двоих, помогла мне смириться.
Вечер прошёл спокойно. Я приняла ванну и улеглась в кровать с книгой. Нет, вовсе не с учебником. Я слишком сомневалась в своих способностях и не рискнула разбирать незнакомые заклинания в одиночку, боясь что-нибудь сломать. Вместо этого я решила почитать на ночь книгу, которую нашла в ящике комода. Наивная розовая обложка в бутонах роз и облачках обещала мне спокойное чтение на ночь.
Однако, начав читать её, я скорее взволновалась, чем успокоилась. Женские романы раньше не попадали мне в руки, и, наверное, я была слишком доверчива, принимая на веру историю бедной сиротки, но сейчас мне казалось, что я читаю про себя. И пусть несчастную гарси, рано потерявшую мать, шпыняла злая мачеха, а не Дирон или другие дюсси, от сострадания к бедняжке я скоро начала всхлипывать, а после незаметно для себя и вовсе зарыдала.
Наверное, я погрузилась в драматическую историю сиротки слишком глубоко, так как недоумённый голос Берна застал меня врасплох.
Я вздрогнула, поднимая на тера затуманенные от слёз глаза.
– Что случилось? – хмурясь, повторил он. – Почему ты плачешь?
– Ни..ничего, – поспешно произнесла я, пряча книгу под покрывало и вытирая глаза. – Я читала…
Тера хмыкнул и подошёл к кровати.
– Позвольте полюбопытствовать, – произнёс он, протягивая руку. – Какое заклинание вы разбирали? Что не получается?
Я подозрительно посмотрела на Берна. Если сейчас он отберёт книгу, я так и не узнаю, куда отправилась бедная сиротка, когда мачеха выгнала её из дома прямо под ливень. Вспомнив эту душераздирающую сцену, я невольно снова потянулась за платком.
– Да что ж такое! – сердито воскликнул Берн. – Дайте сюда книгу! Не могу же я лезть к вам под покрывало!
– Только не забирайте её! – несчастно попросила я и протянула книгу.
Берн раскрыл её, недоумённо пролистал несколько страниц, и вдруг расхохотался, так искренне и заразительно, что я тоже растерянно улыбнулась сквозь слёзы.
– Ты плачешь…из-за этого? – спросил он, отсмеявшись. Синие глаза искрились, и я невольно подумала, что он даже красивее того незнакомца, который помешал Вугу пристрелить графитно-чёрную драконицу.
Хорошо, что Берн не догадывался о том, какую лестную оценку я ему дала. Потому что в следующую секунду от моего обожания не осталось и следа.
– Лея, – сказал он, разглядывая меня с какой-то непонятно-унизительной жалостью. – Я считал тебя умной девушкой. Как вообще можно читать…это?! – он размахнулся и швырнул книгу через всю комнату, и всё же попал прямо в мусорное ведро. Оно услужливо приподняло крышку и захлопнуло её за шлёпнувшейся в пыльное нутро книжкой.
Я возмущённо вскрикнула и вскочила, забыв, что уже разделась ко сну. Кинулась к ведру, но крышка не поднималась.
– Деграска Ра! – окликнул Берн. – Леди не ходят перед мужчинами в ночной рубашке.
– Откройте! – потребовала я, готовая вновь заплакать от обиды. – Что вы там ещё не видели!
Тера фыркнул, но мне показалось, что несколько смущённо.
– Ложитесь спать, – посоветовал он. – Не тратьте на ерунду часы отдыха.
Он был уже у дверей, когда я перевела яростный взгляд на ведро, в котором упокоилась книжка. От моего взгляда ведро качнулось. Крышка завибрировала и взлетела с громким хлопком.
Позади меня выругался Берн. Он кинулся ко мне, но остановился, когда ведро поднялось в воздух и медленно направилось к нему. Сейчас я была так зла, что готова была надеть ведро со всем содержимым ему на голову, и тера это почувствовал. Он поднял руку, и агрессивную посудину пронзила короткая синяя молния. Ведро вспыхнуло и осыпалось к моим ногам госткой пепла.
