Текст книги "Пока это не было любовью (СИ)"

Автор книги: Татьяна Романская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Я вспомнила.

Я была уверена, что он сказал, что это была работа, но, может быть, это его мама или кто-то из братьев упомянул о какой-то ситуации на работе.

– Тебе нужно было срочно встретиться с ней? – спросила я его.

Он посмотрел мне прямо в глаза.

– Да. Быть рядом с подругой в трудную минуту – это для меня всегда срочно.

Сожаление шевельнулось у меня в груди.

– Почему ты не сказал мне, что это из-за Татьяны?

Он поставил бутылку на журнальный столик между нами.

– Потому что Татьяна переживает кое-что очень личное.

Это поставило меня в затруднительное положение. Я хотела узнать, что же было настолько личным, но попросить его рассказать мне означало бы умалить его уважение к личной жизни Татьяны. Я не могла просить его предать ее доверие, да и он не стал бы этого делать, даже если бы я попросила. Гордей был не из тех мужчин, которые так поступают. Я знала это.

Но я все же поспешила с выводами, забыв, какой он на самом деле.

Мне следовало бы знать, что он не способен лгать и манипулировать мной.

Мне следовало больше доверять ему.

– Прости меня, – сказала я, наклонившись вперед к нему и пытаясь поймать его взгляд. – Ты прав. Я знаю, что ты порядочный человек. Думаю, именно это меня так расстроило. Выходные были такими… такими идеальными, и ты так много рассказал мне.

Я откинула голову назад.

– Я подумала о тебе плохо.

Я не знала точно, почему так подумала. Возможно, это связано с тем, что я всю жизнь была окружена работой своей матери и видела доказательства того, что с богатством и славой приходят лицемерие и обман. А может быть, я начала заботиться о человеке, сидящем передо мной, позволила себе привязаться к нему, и сама же испугалась и попыталась соскочить.

Но, какой бы ни была причина, это мои тараканы в голове стали причиной этой ситуации, а не его. Он не сделал ничего, чтобы оправдать мои подозрения.

– Я не знаю, что сказать, кроме как «прости», – сказала я в конце концов. Когда он не ответил, я подумала, что мне следует просто уйти… Я посмотрела на него, на его длинные ресницы. Все, чего я хотела, – это исправить ситуацию. – Ты никогда не давал мне повода сомневаться в тебе.

– Нет, – сказал он. – Я не давал повода.

Я сдвинулась со своего места и села на журнальный столик между его ног.

– Я обещаю, что больше не буду сомневаться в тебе.

Я провела рукой по его ладони. Он перевернул свою руку, и наши ладони встретились в молчаливом перемирии.

– Что ты вообще здесь делала? – спросил он.

Я должна была сказать ему правду – что моя мать была одной из тех журналисток, которых он так ненавидел. Объяснить, что именно она раскрыла историю о нем и Татьяне. У меня были заготовлены аргументы – как сильно различается ее стиль журналистики от моего. И как я провела всю свою карьеру, пытаясь найти свой собственный путь, который не был бы связан со скандалами и разоблачениями личной жизни известных людей…

Но почему-то именно сейчас я не смогла подобрать слова.

– Я просто бегала, – ответила я.

Я не хотела разрушать хрупкий мир, который сейчас был нам необходим. Если бы я рассказала Гордею, кто моя мать, это стало бы для него настоящим ударом. Я обязательно скажу ему об этом, но не сейчас.

– Это объясняет то, как ты одета, – сказал он, с одобрением приподняв бровь.

– И мое потное лицо, – ответила я, и мои плечи опустились, когда я увидела, что он простил меня по его смягчившемуся выражению лица.

– Может быть, ты хочешь принять душ? – предложил он, нежно приподнимая меня за ягодицы и усаживая к себе на колени так, чтобы мои ноги оказались на его бедрах.

– Может быть, мне лучше сначала немного вспотеть, а потом принять душ? – сказала я, покачивая бедрами над ним и с удовольствием отмечая, что он уже возбужден.

Что было в этом мужчине, что заставляло меня трепетать от его взгляда и быть готовой к его прикосновениям? Да, он, возможно, самый красивый мужчина, которого я когда-либо встречала.

Дело было в его взгляде на меня. Он смотрел на меня так, будто я была единственной женщиной, которую он когда-либо видел. Как будто он готов был преодолеть любые расстояния и преграды, чтобы просто обнять меня. Это самое опьяняющее, волнующее и захватывающее чувство.

– Скажи мне, ты знаешь, какой я? – спросил он меня, его пальцы впились в мой зад, прижимая меня к себе.

– Я знаю, – ответила я. – Я знаю, что ты верный, смелый, решительный, принципиальный и честный человек.

Гордей обхватил мое лицо руками и притянул к себе, чтобы поцеловать. Он словно хотел проверить истинность моих слов, которые я только что произнесла. Как будто он должен был поверить в них так же сильно, как и я. Его язык проник в мой рот, словно пытаясь поглотить меня. В одно мгновение я перенеслась обратно на дачу, когда все, о чем я могла думать, это он и я, а весь остальной мир казался далеким и нереальным.

Он просунул пальцы под мою футболку и стянул ее через голову, прежде чем уложить меня на спину на диван.

– Останься, – сказал он. – Останься у меня сегодня ночью.

Я провела руками по его волосам.

– Если ты этого хочешь.

– Хочу.

Все мои опасения, связанные с возможным конфликтом интересов, словно испарились. Ничто не могло противостоять бушующей волне чувств, охватившей нас обоих. Ничто не имело значения, кроме как быть с этим мужчиной. Кроме того, чтобы быть вместе.

Он стянул вниз чашечки моего бюстгальтера, укусил меня за шею, а затем его зубы коснулись моей груди, задевая сосок. Я почувствовала, как в животе разгораются искры, а между ног разливается жар желания.

Я приподняла бедра, бесстыдно стремясь быть ближе к нему, желая ощутить его рядом с собой, давая ему понять, как сильно я в нем нуждаюсь.

– Инга, – простонал он, слегка покачиваясь на мне.

Я металась возле него, стремясь освободить его, желая, чтобы он оказался внутри меня как можно скорее. Мне была необходима эта связь, и я хотела, чтобы он был так близко, как только возможно.

Как отчаянные подростки, мы боролись с застежками и пуговицами, тянули мои лосины, пока, наконец, я не почувствовала его у своего бедра, горячего и пульсирующего, и так же отчаянно жаждущего меня, как и я его.

Его желание меня не было напористым и не оставляло сомнений. Оно было настоящим и искренним. И именно потому, что этот Гордей так отличался от того, каким его видела публика – образа, который так тщательно создавала моя мать, – это ощущение было особенно приятным.

Мужчина, который лежал между моих ног, был именно тем, кто мне был нужен. Гордей Лавров, человек, который не чувствовал себя достойным, несмотря на свой успех, человек, который нуждался в том, чтобы я заглянула в глубины его души, мужчина, который хотел меня так же сильно, как я хотела его.

Наконец, его пальцы нашли мое тепло. То, как он произнес слово «трахнуть», дало мне понять, что я действительно была настолько влажной, как мне казалось.

– Ты уже готова принять меня, – хрипло сказал он.

– Всегда, – ответила я, взяв его за руку и направляя его пальцы внутрь себя.

– Это то, чего ты хочешь? – спросил он.

Он украдкой поцеловал меня, и в этот момент два его пальца проникли внутрь. Я не смогла сдержать стон, но этот звук едва ли мог передать, насколько это было приятно.

– Я хочу проникнуть глубже, – сказал он, продолжая двигаться. Я схватила его за плечо, пытаясь восстановить дыхание. – Еще глубже.

Он трахал меня пальцами, и мое сердце колотилось так сильно, как будто оно всю жизнь томилось в заключении и теперь жаждало получить последний шанс на свободу.

Он добавил третий палец, растягивая меня так широко, что я почти не могла дышать. Я впилась ногтями в его плечо, и он, не колеблясь, удерживал мой взгляд.

– Доверься мне, – прошептал он.

И, словно его слова обладали магической силой, чтобы вывести меня на новый уровень наслаждения, я почувствовала, как начинаю кончать. Пульсация зародилась в моем животе и распространилась по всему телу, заставляя вибрировать каждый сантиметр кожи.

Я поднималась все выше и выше, и кульминация была настолько сильной, что я не могла ничего поделать, кроме как смотреть на него, пока он не вызвал у меня оргазм, дразня его и растягивая, чтобы он длился, казалось, целую вечность.

– Ты такая прекрасная, – сказал он мне, когда я начала приходить в себя.

– Гордей, – прошептала я, все еще не понимая, что только что произошло.

– Такая красивая, – повторил он.

Я потянулась и полностью сняла лифчик, а затем стянула с его плеч рубашку, пока он сбрасывал джинсы. Мне было необходимо ощущать его плоть без преград.

– У тебя есть презерватив?

Он взял свой кошелек со столика, и я достала презерватив.

Я аккуратно расправила и надела его, затем встала на колени и расположила его член так, чтобы можно было опуститься сверху. Мы оба застонали, когда я начала движение вниз, стараясь, чтобы он вошел как можно глубже.

– Ты как будто создан для меня, – сказала я, прижимаясь одной рукой к его груди, а другой – к его шее. – Я не хочу двигаться.

Его руки нашли мои бедра, и он начал осторожно двигаться, создавая нежное трение, необходимое для достижения максимального удовольствия. Я была счастлива позволить ему управлять моим телом так, как он хочет, и быстро поняла, что наши желания совпадают.

Он посмотрел в сторону и сказал:

– Ты такая красивая в отражении, когда я тебя трахаю.

Я проследила за его взглядом и увидела наши сплетенные тела в его стеклянном окне: кончики моих сосков, выпуклость моего зада, его большие руки на моей талии.

Теперь я начала двигаться вместе с ним, наблюдая, как наши тела колыхаются в унисон, словно трава на ветру. Я откинула голову назад, и он схватил меня за волосы, грубо удерживая на месте, пока царапал зубами мою шею и грудь.

Казалось, что между нами расцвело общее удовольствие. Его пальцы впились в мою задницу, побуждая меня глубже прижаться к нему.

– Ты хочешь кончить сильнее? – спросил он, перемещая одну руку, чтобы прижать большой палец к моему клитору.

Я не могла не закричать, хотя пока не хотела кончать. Я хотела видеть, как он кайфует подо мной.

Я переместила его руку к своей груди.

– Я не хочу быстрее, – сказала я. – Мне нравится заниматься с тобой любовью именно так.

– А мне нравится делать это разными способами, – ответил он, беря мой сосок между большим и указательным пальцами и перекатывая его. Острые ощущения были близки к боли, но оставались на грани удовольствия.

– Да, – простонала я.

– Я хочу доставить тебе максимальное удовольствие, – прошептал он в ответ.

– Тебе не нужно стараться, – ответила я. – Мне всегда хорошо, когда я с тобой.

Он застонал и приподнял бедра, и в этот момент что-то внутри нас обоих словно щелкнуло. Как будто музыка изменилась, и медленного, комфортного ритма стало недостаточно. Гордей поднял меня за талию и перевернул меня так, что я оказалась на коленях у дивана, мои руки – на спинке, а Гордей – позади меня.

– Вот так лучше, – сказал он, входя в меня с силой. – Вот так, – произнес он, опираясь одной рукой на мое плечо, а другой погружаясь между моих ног.

– Мне нужно это почувствовать, – сказал он, обводя мой клитор, прежде чем перейти к моей груди. – И это. – Он задал ритм – жесткий и неумолимый, но совершенно необходимый. – Посмотри, – прошептал он, прижимаясь щекой к моей, когда я, повернув голову, вновь увидела наше отражение. – Как прекрасно твоя грудь выглядит в моих руках. Как идеально наши тела подходят друг к другу, словно они созданы друг для друга. Как ты опускаешься на меня, когда я вхожу в тебя, словно тебе меня не хватает.

Я застонала, наблюдая за нами, ощущая все, что он описывал.

– Мы идеальная пара, – сказал он.

И он был прав. Ничто раньше не было настолько приятным. И ничто не может заставить меня отказаться от того, что у нас есть. Я хочу остаться в этом состоянии навсегда. Вместе с Гордеем.

Глава 23

Гордей

Она была просто великолепна, сидя за моим столом, пока мы завтракали.

– Скажи мне, Гордей, что у тебя есть на завтрак? – спросила она с улыбкой. – Мне нужно что-то очень вкусное и калорийное, чтобы компенсировать тот факт, что прошлой ночью я снова не выспалась.

– Разве все оргазмы не компенсировали это? – спросил я, наливая нам кофе.

Она наклонила голову и лукаво улыбнулась.

– Только частично. Мне нужно что-то, на чем я продержусь, пока ты не рядом и не готов к новым подвигам.

Я не смог сдержать смех.

– Хорошо, тогда я закажу что-нибудь, и, пока мы ждем, я хочу поговорить с тобой о Татьяне.

Она сдвинула брови и откинулась на спинку стула.

– Тебе не нужно ничего объяснять. Я доверяю тебе, Гордей.

Какая же она классная! Ее волосы собраны в хвост на затылке, но несколько непослушных прядей выбились и обрамляли лицо, словно у греческой богини. Хотя на Инге не было ни грамма макияжа, ее щеки пылали румянцем, а нежные губы были такими ярко-розовыми, что мне захотелось укусить их.

– Я сам хочу тебе рассказать. Татьяна дала добро, хотя ей нужно, чтобы ты сначала подписала это. – Я вытащил из ящика бумагу, которую вчера вечером мне прислал адвокат.

– Татьяна дала добро? – спросила Инга, глядя на документ. – Это соглашение о неразглашении?

– Это не моя идея и не моя личная информация. Это касается Татьяны. Я думаю, ты сможешь ей помочь.

Она подписала соглашение, не читая его, и подвинула его ко мне.

Я глубоко вздохнул и выдохнул. У меня было разрешение Татьяны рассказать Инге свою историю, но я не знаю, с чего начать.

– Как ты знаешь, Таня замужем за Егором Лариным, – сказал я.

Инга бросила на меня взгляд, как будто я только что сказал ей что-то чересчур очевидное. Но этот взгляд длился недолго, пока я рассказывал ей все подробности о том, как Таня обнаружила, что Егор управляет огромной финансовой пирамидой, и как я вернулся в Москву вчера, потому что Татьяна показала мне свое соглашение со следствием, и у нее были сомнения.

– Сколько же он украл? – спросила Инга.

– Сложно сказать точно, потому что, вероятно, большую часть он спрятал на офшорных счетах. Следственный комитет считает, что у него есть план побега. Он может уехать на Кипр или в другую страну, но для этого ему понадобится много денег. А Егор привык к роскошной жизни.

– И ты не думаешь, что Татьяна знала об этом? – уточнила она.

– Я знаю, что она точно не была в курсе. Я знаком с ней уже давно, и я был первым, к кому она обратилась, когда у нее появились подозрения. Я надоумил ее искать доказательства…

– Зачем ты это сделал? – спросила Инга.

– Следователь попросил Таню помочь им, но она не знала ничего конкретного. В ее интересах было пойти на сотрудничество, чтобы показать, что она ни при чем.

Я попросил Ингу не делать записей, и она согласилась. Однако я видел, как активно работает ее мозг, стараясь все запомнить.

– А что ты? Ты знаешь, как он поступил с тобой. Разве у тебя не было подозрений?

Это был сложный вопрос, над которым я много размышлял, но все еще не смог найти ответ.

– Я хорошо знал Егора. Я понимал, что он рискованный человек. Я знал, что он может искажать правду, чтобы выглядеть лучше, и способен переворачивать факты, чтобы оправдать любое свое действие.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Если ты наберешься терпения, я расскажу об этом по порядку.

Она слегка улыбнулась, как будто говоря: «Я знаю, что настойчива, и именно это тебе и нравится». И она права.

– Когда Татьяна пришла ко мне со своими подозрениями, я сразу понял, что все так и есть. Нам просто нужны были доказательства.

– Ты хочешь сказать, что догадался о его действиях, но не подозревал его заранее? Как это возможно?

– Я не думаю, что кто-то может просто так прийти и обвинить своих друзей в крупном мошенничестве. Но, когда Татьяна пришла ко мне, это показалось мне логичным – он очень быстро заработал много денег и не стеснялся открыто демонстрировать свое богатство. Я знал, что он не из богатой семьи, и мне показалось странным, что человек, который так много работал ради денег, тратит их так легкомысленно. К тому же, то, что произошло между нами, показало, что он способен на предательство. Оглядываясь назад, их жизнь казалась слишком шикарной. В то же время я сам добивался успеха, строил свой бизнес и управлял им, поэтому я понимал, что ему, возможно, просто повезло так же, как и мне.

– Тогда ты был одним из самых успешных бизнесменов в стране. Возможно, он чувствовал, что должен был не отставать от тебя.

Егор всегда был очень конкурентоспособным и даже завистливым. Мне никогда не приходило в голову, что все его действия были связаны со мной, но, возможно, ему не нравилось, что его друзья добиваются большего успеха, чем он сам. Такой образ мышления вполне соответствовал той тенденции, которую я мог наблюдать в нашей дружбе.

Я никогда не встречался с Татьяной, но она была красивой женщиной, которая привлекала мое внимание. Я часто задавался вопросом, не подстегнул ли мой интерес Егора? Или, возможно, мой успех вызвал в нем ревность, которая поощряла его безнравственные наклонности. Кто знает…

– Если все это станет известно, – сказала Инга, и на ее лице отразилось беспокойство, – ты окажешься…

– В этой заднице вместе с ними? – закончил я за нее. – Я знаю. Но я ничего не могу с этим поделать. Но, к счастью, мы с Егором никогда не занимались общим бизнесом.

– Ты инвестировал в его дело? – спросила она.

Я покачал головой.

– Интересно, – сказала она. – А он просил тебя об этом?

– Нет. Никогда. И мне не нравилась идея смешивать нашу дружбу и бизнес. Я предполагал, что он придерживается той же позиции.

Она кивнула.

– А что насчет Татьяны? Ты точно уверен, что она не знала? Возможно, когда ее вызвали на допрос, она решила сослаться на свою неосведомленность.

Я снова покачал головой.

– Нет, она не такой человек.

Инга попыталась сделать безразличное выражение лица, но ее было слишком легко прочитать. Она думала, что я обманываю себя.

– Я давно ее знаю, Инга.

– Ты давно знаешь их обоих.

– И я не отрицаю то, что Егор вполне способен на преступные действия. Но Таня – нет. Ты поймешь это, когда познакомишься с ней.

– Ты хочешь, чтобы я с ней познакомилась?

– Я хочу, чтобы ты ей помогла, – сказал я. Мне казалось, что причина, по которой я рассказываю ей все это, очевидна, но, видимо, это не так. – Она боится, что все будут думать так же, как и ты. Что ее будут считать виновной заодно с мужем, хотя она понятия не имела, за кого вышла замуж.

– Понятия не имела? Даже ты признаешь, что он был неоднозначной личностью. Оглядываясь назад, можно сказать, что он вполне мог быть способен на мошенничество.

– Любовь слепа, – ответил я.

– Верно, – сказала Инга. – Спасибо, что напомнил.

– Я говорю серьезно. Она доверяла своему мужу. Разве это грех?

Инга пожала плечами.

– Ладно, значит, она была шокирована, когда узнала, – сказала она, как будто не верила в то, о чем я говорю.

Это даже хорошо, что она настроена скептически. Никто не хочет читать льстивого журналиста – хотя я бы предпочел, чтобы Инга была менее скептично настроена ко мне с самого начала. Но, когда дело дошло до Татьяны, очень важно, чтобы писатель, который расскажет ее историю, был авторитетным и непредвзятым.

– Ты хотя бы поговоришь с ней? – спросил я.

– Зачем?

– Чтобы выслушать ее. Она боится, что ее разорвут на части.

– Я думала, ты сказал, что она пойдет на сделку со следствием. Она даст показания как свидетель обвинения. Из того, что ты говоришь, следует, что в тюрьму ее точно не посадят.

– Она не боится тюрьмы. Она обеспокоена тем, что проживет всю свою жизнь, и все будут ее осуждать и думать, что ей это сошло с рук.

Инга промолчала, но взглянула на меня с пониманием. Татьяна, конечно, все объяснит. Нет такого вопроса, на который она не сможет ответить. Ей нечего скрывать. Инга просто должна убедиться в этом сама.

– Если бы ты услышала ее историю и узнала ее, ты могла бы написать о ней. Донести до всех правду.

Она начала покачивать ногой. Я понял, что это признак того, что она обдумывает мое предложение. Через некоторое время она сказала:

– Может быть интересно. Но нет гарантии, что я ей поверю.

– Что ты теряешь, если встретишься с ней? Выслушай ее. Если после этого ты решишь, что она лжет, то можешь отказаться. Но ты этого не сделаешь.

– Почему ты так уверен в этом?

– Потому что я ее знаю, – ответил я, а затем понизил голос: – И я знаю тебя.

Мы встретились взглядами, и на долю секунды мы снова оказались в объятиях, в той бане в конце сада моих родителей. Ее лицо было освещено лунным светом, а мои руки скользили по ее волосам. Почувствовала ли она это? Это тепло? Эту связь?

– Инга, – сказал я полушепотом.

– Хорошо, я поговорю с ней. После этого я дам тебе знать, готова ли я написать ее историю. Но, ты же понимаешь, Гордей, я не могу обещать, что напишу то, что вы оба хотите прочитать. Я должна говорить правду, какой я ее вижу.

– Все, что ей нужно, – это чтобы кто-то написал правду.

В этот момент в мою дверь позвонили, и Инга соскользнула со стула.

– Я умираю от голода. Ты доставай тарелки, а я принесу еду.

Я взял салфетки, тарелки и столовые приборы и расставил их на столе. Инга задерживалась у входной двери, поэтому я решил посмотреть, что там происходит.

– Очень интересно, – сказал курьер, оглядываясь на меня. – Полагаю, тебе пришлось даже переспать с ним, чтобы расположить к себе. Какая беспринципность! Вся в мать!

– Это еще кто? – спросил я, подходя к Инге сзади. Этот человек определенно не был похож на курьера доставки.

– Я – Сергей, коллега Инги, – представился мужчина, протягивая руку. Я не стал ее пожимать. – Она меня, конечно, удивила! Вот уж не ожидал и не думал, что она способна настолько отдаться своей работе. – Он пожал плечами. – Видимо, не стоило недооценивать дочь Екатерины Борисовой.

Екатерины Борисовой???

Инга резко повернулась ко мне и, схватив за руку, затащила внутрь.

– Это тот придурок с работы, о котором я тебе рассказывала. Он пытался украсть у меня работу с тобой, помнишь? Оказывается, он за нами подсматривал. – Она с силой захлопнула дверь и, словно потеряв дар речи, уставилась на меня. – Я собиралась тебе рассказать, – наконец сказала она.

– О чем именно? О том, что ты спишь со мной ради статьи, или о том, что ты дочь женщины, которая рушит мою политическую карьеру?

– Конечно, я сплю с тобой не ради статьи! Ты же знаешь это, Гордей!

Я знал это. А может и не знал.

– Почему ты не сказала мне, кто твоя мать? Ты делилась с ней информацией обо мне?

Я ненавидел сплетников, особенно ту, что писала лично обо мне.

– Я бы никогда так не поступила. Я же говорила тебе, что моя мать тоже журналистка, – сказала Инга, когда я развернулся и направился обратно по коридору.

– Сплетни – это не журналистика, – ответил я, поворачиваясь к ней лицом. – Ты солгала мне!

Она начала заикаться, словно пытаясь защититься. Потому что так оно и было.

– Господи, Инга. Все, что я тебе рассказал, никто больше не знает! Никто!

– Я знаю, – сказала она, протягивая ко мне руку. – Я никому не скажу.

Я отступил и обошел кухонный стол с другой стороны.

– Я доверял тебе. Ты познакомилась со всей моей семьей. И у тебя даже не хватило порядочности сказать мне, что твоя мать пыталась меня погубить!

– Гордей, когда мне поручили работу с тобой, ты был для меня чужим человеком. Какое мне было дело до того, знаешь ли ты, кто моя мать? Это статья, которая могла бы обеспечить мне постоянную должность в нашей редакции. Я просто хотела хорошо сделать свою работу.

– С тех пор многое произошло. У тебя было много возможностей рассказать.

Даже если бы я признал, что она не собиралась говорить, кто ее мать, в первый день в моем офисе, она намеренно скрывала это от меня, когда я был для нее открыт, как книга.

– Я собиралась рассказать тебе, – сказала она. – Вот почему я пришла вчера! Вот почему я видела, как Татьяна ушла. Я знала, что наши выходные вместе все изменили, и мне нужно было рассказать тебе.

– Так почему ты этого не сделала?

– События взяли верх. Я увидела Татьяну и…

Она посмела обвинить меня в том, что я скрываю от нее что-то, хотя на самом деле это она была нечестна со мной.

– Вот почему ты не позволила мне отвезти тебя домой в воскресенье, – сказала она. – Боялась, что я увижу твою мать.

Она кивнула.

– Я не хотела все портить. Это были чудесные выходные, и я старалась выбрать подходящий момент. – Она замолчала, словно собираясь с мыслями. – Послушай, Гордей, я – не моя мать. То, чем она зарабатывает на жизнь, не имеет ко мне никакого отношения!

– Но ты скрыла это от меня, а это имеет значение, – сказал я.

Между нами словно образовалась пропасть. Я слышал, что она говорит, и мог видеть ее, но все казалось другим. Искаженным.

– В моей жизни есть только те люди, которым я доверяю.

– Гордей, – сказала Инга и обошла стол, чтобы оказаться лицом к лицу со мной. – Ты можешь доверять мне. Конечно, можешь. Это ничего не меняет.

– Это все меняет. Тебе лучше уехать. Возвращайся к своей матери. Насколько я понимаю, это она подсказала тебе идею переспать со мной, чтобы втереться в доверие.

– Гордей, что ты такое несешь! – ахнула она и отступила на шаг. – Не говори так. Ты же знаешь, то, что у нас есть, никак не связано с моей работой!

Как она могла подумать, что между нами что-то есть? Даже ее личность оказалась обманом. Я обманывал себя, полагая, что Инга – нечто большее, чем просто временное развлечение. Ведь вокруг было много других прекрасных вариантов – женщин, которые не лгут и не зарабатывают деньги на сплетнях.

– Я попросил тебя уйти. Не заставляй меня выталкивать тебя силой, – сказал я и отвернулся.

Мне следовало быть более осторожным и не доверять Инге. В конце концов, она была дочерью этой Екатерины Борисовой, а яблоко от яблони, как известно, падает недалеко.