Текст книги "Пока это не было любовью (СИ)"

Автор книги: Татьяна Романская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Глава 27

Инга

Когда я проходила через холл отеля, меня ослепили контрастные цвета и узоры на стенах, коврах и диванах. Они были настолько яркими, что я с трудом различала дверь слева, куда меня направил администратор.

Татьяна отменила ту нашу встречу, которую назначил Гордей, и за последнюю неделю не ответила ни на один из моих звонков. Это не стало для меня неожиданностью. Я уже и надеяться перестала, что когда-нибудь снова услышу о ней после того, что я сделала с Гордеем. Однако вчера она сама позвонила мне и попросила встретиться с ней здесь в два часа дня. После этого она сразу же сбросила звонок.

Я предполагала, что она либо хочет высказать свое мнение о том, что я написала о Гордее, либо хочет поделиться своей историей. Мне очень интересно узнать о ее жизни, потому что о Гордее я уже и думать не могу. Каждый раз, когда я вспоминаю его, то проваливаюсь в жалость к себе.

Татьяна поприветствовала меня, когда я вошла в конференц-зал.

– Здравствуй, Инга, – сказала она, проходя мимо меня и закрывая за мной дверь. – Рада тебя видеть.

– Спасибо, и я тебя, – ответила я.

Она кивнула мне, прежде чем повернуться спиной. Я ожидала услышать как минимум выговор.

– Как думаешь, никто не будет против, если мы закроем дверь? – спросила я.

– Я думаю, лучшее закрыть, да.

Она села на один из диванов и указала на поднос, стоящий на столике между нами.

– Я заказала нам чай. Зеленый подойдет?

Я кивнула и заняла кресло рядом с диваном.

– Спасибо, что пришла, – сказала она. – Я нервничаю, поэтому прошу прощения, если я немного… не в себе.

– Спасибо, что ответила на звонок. Я тоже немного нервничаю.

Она глубоко вздохнула и, сложив руки на коленях, произнесла:

– Извини за все эти пропущенные звонки. Если у Егор в тайне от меня открыл счет за границей, то ему ничего не стоит следить за моим телефоном. А я боюсь взять и купить новый. Если он найдет его, то поймет, что я что-то скрываю.

Я была настолько поглощена своими переживаниями, что даже не подумала, что Татьяна могла не отвечать на звонки из-за Егора.

– Но ты же не замышляешь ничего плохого, – заверила я ее. – Это он тебя за нос водил столько лет. Ты просто защищаешься.

Она натянуто улыбнулась, протягивая мне чашку с блюдцем.

– Да, вот и Гордей так говорит. Он меня очень поддерживает.

Вот кем был Гордей – человеком, искренне преданным тем, кого он любит. Вот почему он так остро отреагировал на то, что я написала о нем. Как бы я ни старалась оправдать свои действия, я понимала, что он не согласится с моей точкой зрения. На нервах я от души хлебнула слишком горячего чая и попыталась сосредоточиться на Татьяне.

– Итак, с чего начнем? – спросила она. Успокоившись тем, что мы здесь для того, чтобы обсудить ее историю, я полезла в сумку и достала блокнот.

– Давай сначала просто поговорим? Ты не против, если я сделаю несколько заметок?

– Да, можешь записывать. Но ты помнишь, что не можешь ничего публиковать, пока…

– Пока ты не дашь на это добро.

Татьяна улыбнулась, и в ее глазах появилась благодарность.

– Гордей сказал, что ты тот человек, с которым стоит поговорить, – сказала она.

Возможно, Гордей не упомянул о том, что я сделала. Если бы она знала, то ни за что не позволила бы мне участвовать в этой истории. Но я не собираюсь уходить. Татьяна выглядит так, будто ей просто необходимо поделиться своими мыслями с кем-то, и я счастлива стать таким человеком, даже если до публикации не дойдет.

К тому времени, как мы выпили второй чайник чая, я уже была полностью очарована тем, что рассказала Татьяна.

– А когда он стал таким успешным, ты также ничего не заподозрила? – спросила я.

– Нет, я только гордилась им. Он всегда был амбициозным и много работал. Казалось, он пожинал плоды своих прошлых усилий. – Она обхватила голову руками, и я по-дружески погладила ее по спине. – Я дура, – сказала она, выпрямляясь. – Просто дура набитая.

– Ты не сделала ничего плохого, – сказала я, желая ее утешить.

– Но все будут задавать мне вопросы. Инга, мы катались на яхтах и летали на частных самолетах. Деньги лились рекой. Оглядываясь назад, я понимаю, что это было безумием. Куда я только смотрела и чем думала?

– Если ты думала, что муж может это себе позволить, в этом нет ничего плохого, – ответила я.

– Но посмотри на Гордея. Он заработал целое состояние, но я сомневаюсь, что он когда-либо арендовал яхту.

Я не могла с этим поспорить.

– Ну, у всех разные запросы на отдых.

Она покачала головой, словно не могла поверить, что была такой наивной.

– Гордей говорил, что твоя сделка со следствием подразумевает, что ты должна дать показания против Егора.

– Да, – сказала Татьяна, беря в руки чашку и нервно теребя ручку. – Мне нечего скрывать, и это единственный способ удостовериться, что я не пройду в этом деле как соучастница. Я не хочу оказаться в тюрьме.

Она, казалось, пыталась убедить меня в своей правоте, но мне не требовалось выслушивать ее аргументы. Я ей уже верила.

– Конечно, тебе нечего скрывать, – сказала я, вспомнив слова Гордея. Было очевидно, что Татьяна не знала о том, чем занимался Егор. – И ты должна защитить себя, Таня. Ставки слишком высоки.

Ее плечи опустились, словно она почувствовала облегчение от того, что я поняла ее.

– Именно так. Ему тоже нечего было скрывать, если бы он был тем человеком, за которого, как я думала, вышла замуж. Тем человеком, которым он притворялся. Ты не думаешь… Ты не думаешь, что я ужасная жена?

– Конечно, нет.

Она вздохнула и покачала головой.

– Вчера я в очередной раз разговаривала со следователем. Я старалась ответить на все его вопросы, но, честно говоря, я действительно не могу им помочь. Я могу вспомнить даты и время, когда мы были в стране или за границей. Также я могу сообщить им о банковских счетах, о которых мне известно. Но, честно говоря, в данный момент они знают гораздо больше, чем я.

– Как ты держишься? – спросила я.

Темные круги под глазами Татьяны свидетельствовали о том, что она мало спит.

– Пока держусь. Это звучит ужасно, но я просто хочу, чтобы его уже арестовали и все закончилось. Мне невыносимо делить с ним постель, и я стараюсь бывать дома как можно реже. Вчера утром он пытался обнять меня, но я сказала, что спешу на встречу. Сегодня я задержусь допоздна, чтобы не видеть его.

– А что с домом? Его конфискуют? – спросила я.

Она пожала плечами.

– Не знаю. Но следователь сказал, что деньги и имущество, которые я заработала за последние несколько лет, останутся моими, их не заберут. По крайней мере, я не останусь без копейки в кармане.

– Это хорошо, – сказала я, хотя и знала, что Гордей тоже позаботится о ней.

Он не оставит друга в беде.

– Как думаешь, ваша редакция заинтересуется моей историей? – спросила Татьяна.

– Думаю да, очень даже.

Глаза Татьяны загорелись. Мне не хотелось снова видеть их потухшими, и, услышав ее историю, я действительно желала ей только самого лучшего.

– Но я не считаю, что статья в интернете – то, что тебе нужно, – сказала я.

Я осознавала, что публикация рассказа Татьяны может сыграть мне на руку, однако мои амбиции не могли затмить то, что важно для Татьяны.

Она обмякла, ее глаза опустились на колени.

– Как это печально, – произнесла она тихо.

– Послушай меня, – продолжила я. – Я думаю, многие люди захотят прочитать твою историю. Не только о том, что происходит сейчас, но и о том, как вы познакомились с Егором, какими вы были в начале ваших отношений и как он стал тем, кто он есть сейчас. Всю эту историю от начала и до конца.

Она взглянула на меня, ее глаза сузились.

– Я не понимаю. Что тогда…

– Это будет книга, Татьяна, а не статья, которую потом забудут или вообще не увидят, – заверила я.

Она вдохнула, пытаясь собраться с мыслями.

– С чего же мне начать? – спросила она.

– Я тебе помогу. Мы найдем агента, который заключит с тобой контракт на книгу. Затем издательство назначит писателя, который будет работать с тобой…

– Нет! – воскликнула она. – Я хочу работать только с тобой. Гордей доверяет тебе, а значит, и я тоже.

Мое сердце сжалось еще сильнее. Мне придется признаться ей, что чувства Гордея ко мне сильно изменились за последнюю неделю.

– Татьяна, было бы нечестно с моей стороны не сказать тебе, что мы с Гордеем сейчас не в самых лучших отношениях. Опубликовали статью, которую я написала о нем, и… – А как я могу объяснить это? – Я не продумала это и…

– Я читала эту статью, – с улыбкой сказала Татьяна.

– Ты ее читала?

Я была удивлена, что она согласилась встретиться со мной, не говоря уже о том, что выбрала меня для написания своей истории. Она вздохнула.

– Он, конечно, не говорил со мной об этом. Но я прочитала ее в тот день, когда она вышла.

Я приготовилась к ее вердикту.

– Я заметила в Гордее определенные изменения с тех пор, как он увлекся политикой, – сказала она. – Я вижу это со стороны, как его подруга. Ты показала мне, каким он был на работе. Работа всегда была для Гордея страстью. Он всегда был сосредоточен на новой цели и на следующей вершине, которую нужно покорить. Но после того, как он влился в эту партию, он постоянно с кем-то бьется не на жизнь, а на смерть. Он такой напряженный и нервный! Уже не тот Гордей, каким был раньше.

У меня внутри все сжалось. Мне было больно слышать о том, что Гордей несчастен, даже несмотря на то, что я сама это видела.

– Я говорила об этом с Риммой, – продолжила Татьяна. – Она тоже это заметила. Он очень сильно изменился.

Все люди, которые были ему дороги, беспокоились о нем, а я лишь усугубляла его страдания.

– И моя статья только все усложнила, – добавила я.

– Нет, – сказала она, подавшись вперед и нежно похлопав меня по колену. – Я не думаю, что ты вообще что-то усложнила. Я знаю, что Гордею не понравилось то, что ты написала, но он задумается, – уверенно произнесла она.

Возможно, Гордей и не будет ненавидеть меня, но мы уже никогда не сможем вернуть то, что было между нами. Татьяна не должна была узнать, что именно было между нами. Чем больше мы были близки, тем сильнее я чувствовала, что все испортила.

– Он поймет, что то, что ты сделала, было не из злости, а потому, что ты заботилась о нем. Ты увидела настоящего Гордея за костюмом, властью и деньгами. Ты подвела его к зеркалу, показала правду, – продолжала она, пытаясь меня успокоить.

– Признаюсь честно, мои мотивы не были настолько благородными, – сказала я. – Да, я написала правду, но не думала о последствиях. Я знала, что его самое большое желание – сделать карьеру в политике, но с тех пор, как была опубликована моя статья, все только и обсуждают его отставку. Я понимаю, что моя статья, возможно, лишит его мечты. – Мой голос становился все громче. – Его уберут, и это будет полностью моя вина.

Я взяла чашку и сделала глоток, чтобы остановить поток слез.

– Иногда то, чего мы хотим, не является тем, что нам на самом деле нужно, – сказала Татьяна, ее голос был ровным и успокаивающим. – И не стоит недооценивать себя. Большинство людей не смогли увидеть Гордея таким, каким его увидела ты. Ты можешь не осознавать, насколько глубоко ты чувствуешь, но мне, как человеку, который знает его очень давно, ясно, что ты проникла в самую его суть – в его душу и доброту. Ты просто сказала то, что все, кто его любит, давно хотели ему сказать. У нас просто… не хватало смелости.

Все, кто его любит? А как это относится ко мне?

– Судя по тому, что я вижу, вы оба очень заботитесь друг о друге. И что бы ни случилось, я действительно хочу, чтобы ты написала мою историю. Я знаю, что у тебя есть работа, но я доверяю только тебе. Говорить с тобой о таких вещах мне не так страшно. Ты просто подумай об этом, хорошо?

– Тут и думать нечего, – сказала я.

Хотя я всегда мечтала работать в этом издательстве, я обнаружила, что роль бесстрашного репортера не так уж и подходит мне, как я думала. Я знаю, что должна была прийти в восторг, когда Александр Викторович предложил мне постоянную работу, и тот факт, что я не очень обрадовалась, меня очень удивил.

Время, проведенное с Гордеем, открыло мне глаза на то, как сильно я люблю погружаться в детали – «залезать в дебри», как бы он выразился.

Работая в редакции, на это не особо хватает времени и сил. Горящие сроки и не всегда приятные коллеги… Я не была уверена, что когда-нибудь получу шанс писать так, как хочу.

Однако история Татьяны дает мне возможность по-настоящему погрузиться в чужой мир. Эта перспектива заставила меня трепетать от предвкушения, как это и должно было произойти, когда Александр Викторович предложил мне постоянную должность.

– Я с удовольствием напишу твою историю, Таня, – сказала я.

Ее лицо просияло, и она отставила чашку с блюдцем, прежде чем броситься ко мне и обнять.

– Правда? – спросила она с надеждой.

– Только нет никаких гарантий, что издатель захочет, чтобы я участвовала в проекте, – предупредила я.

– В таком случае я не буду подписывать с ними контракт, – ответила она.

Я почувствовала огромное облегчение. Мысль о том, чтобы быть хозяйкой самой себе и иметь возможность полностью посвятить себя такому проекту – это то, что мне нужно!

Татьяна готовится к серьезному испытанию – судебному разбирательству с участием СМИ. Я буду сопровождать ее на протяжении всего процесса и задокументирую его вместе с историей ее жизни с Егором. Я покажу людям, что такой преступник, как Егор, вполне может обмануть не только чужих людей, но и собственную жену.

Эта книга будет не просто тем, что я хочу сделать, – она то, что я должна сделать.

Сегодня переломный день в моей жизни. Я приняла решение отказаться от работы, которую всегда хотела. Я осознала, что очень люблю мужчину, который, как мне казалось, испытывал ко мне только неприязнь. Я выбрала новый путь, который отличался от всего, о чем могла только мечтать до того, как судьба занесла меня на свадьбу Юли.

Если жизнь может так стремительно меняться, то я очень надеюсь, что она изменится еще раз.

Глава 28

Гордей

Проблема большой семьи заключается в том, что практически невозможно поговорить с родителями наедине. Я припарковал машину перед родительским домом и помахал Антону, который, как мне показалось, направлялся в баню. Что он здесь делает?

– Не ожидал увидеть тебя здесь, – сказал я, хлопая дверью машины.

В его руке отвертка?

– Теперь я главный врач, а это значит, что у меня есть выходные. Маме нужна помощь с какими-то полками в бане. А ты как здесь оказался в среду? – спросил Антон.

– Мне нужно рассказать им кое-что, о чем станет известно уже на днях – объяснил я.

В конце концов родители узнают, когда Егора арестуют. Я хочу, чтобы они услышали это от меня. Они воспримут эту новость тяжело, и я хочу дать им время привыкнуть к этой мысли, прежде чем она будет озвучена во всех новостях.

Но не обязательно делать это сегодня, это подождет. На самом деле, я приехал сюда, чтобы отдохнуть. Мои родители всегда были рядом со мной, поддерживали меня в трудные времена, и именно этого я хочу сейчас.

– Звучит интересно, – ответил Антон. – Интереснее даже, чем та статья, которую Инга написала о тебе.

Он закатил глаза.

– Да? – сказал я. – А мне вот эта статья совершенно не понравилась.

– Не понравилась? – спросил он. – Не понимаю, разве можно было написать о тебе лучше?

Я посмотрел на него, чтобы убедиться, что не прикалывается.

– Мы читали одну и ту же статью?

– Да, все о том, что ты не такой, как обычные политики. Пойдем, поможешь мне с этими полками, ладно? – Антон явно был в восторге.

– Нет, мы с тобой прочитали две разные статьи, – ответил я, когда мы пошли по тропинке.

– В той, которую она написала, в основном говорилось, что я не подхожу для этой сферы.

Антон рассмеялся.

– Ну какой же ты эгоист. Я читал ту же статью, что и ты. Она написала, что эта сфера для тебя не подходит. Это разные вещи.

– Да какая разница, что она там написала. Как она может умничать в том, в чем не разбирается, я не понимаю? Чертовы журналисты!

Мне все еще неприятно, что я думал, будто Инга знает меня. Я так сильно ошибался.

– Братан, ты совсем не понимаешь сути. В статье она писала, что ты слишком порядочен для политики, и поэтому в этой сфере тебе не выжить.

Ох уж эти врачи! Годы учебы позволяли им никогда не забывать прочитанное. Ни один нормальный человек не смог бы так точно помнить детали статьи, которую прочитал один раз.

– Именно так, – сказал я, когда мы зашли в баню, где мы с Ингой провели ночь вместе.

Возможно, это лишь мое воображение, но я клянусь, что до сих пор чувствую запах ее духов. Я не могу поверить, что произошедшее между нами имело для нее так мало значения.

Я мог бы смириться с тем, что ее мать – это та женщина, которая говорила о нас с Татьяной все эти сплетни. Я смог бы это принять. И она права – она не могла сказать мне об этом сразу, как только появилась в моем офисе с Ольгой. Я тут же выгнал бы ее.

Но потом я увидел, что она написала обо мне, хотя она знала, как много для меня значит политическая карьера. Мне пришлось выбросить это из головы, иначе я бы сошел с ума.

– Ты вообще слушаешь меня? – Антон протянул мне отвертку. – Я буду держать, а ты прикручивай, – сказал он, держа в руках длинный кронштейн.

– Я слушаю. Я знаю, что она написала. Мне не нужно пересказывать.

– Она в основном пишет, что ты лучше всех остальных – в плане моральных принципов, что-то такое, – потому что ты заботишься об интересах простых людей.

Это не то, что она писала. Она ясно дала понять, что я не справляюсь со своей задачей. Но спорить с Антоном нет никакого смысла.

– Она в основном обвинила всех остальных политических деятелей в том, что они сосредоточены только на своей выгоде. Ты единственный, кто выполняет свою задачу как надо.

– Честно говоря, Антох, я не пойму, ты головой что ли ударился, пока устанавливал эти полки. Где она это написала?

– Так ты перечитай статью-то, открой в телефоне, – приказал он, снимая кронштейн со стены.

Я нахмурился на него, и он вытащил свой телефон из кармана. Он провел пальцем по экрану и постучал по нему, а затем начал читать.

«Лавров не осознает, что главное правило политики – выжить любой ценой. Поэтому, пока другие депутаты просто живут свою жизнь и ходят на партийные собрания, он сидит в своем офисе и терзает подрядчиков за то, что те плохо отремонтировали дорогу. Он твердо уверен в своей правоте, но не понимает, что его скоро попросят пройти с вещами на выход.»

Моя челюсть сжалась, когда Антон зачитывал эти слова. Мне не нужно было напоминать.

– Вот именно. Она считает, что я не разбираюсь в том, чем занимаюсь.

– В статье много хорошего о тебе, но делается вывод, что ты не на своем месте…

Я рассмеялся.

– Именно так! Это то, к чему я иду уже несколько лет! Я вложил очень много денег в свою кампанию и в партию. У нее хватило наглости назвать меня наивным. Как она смеет! Она ничего не знает о моем деле.

– Ну в хорошем смысле. – Он прокрутил статью. Ему это было и не нужно. Я уже запомнил большую ее часть. – Вот – она говорит, что ты очаровательно наивен.

– А, да? Ну тогда все в порядке, – ответил я. – Мы займемся этой чертовой полкой или как?

Не обращая на меня внимания, он продолжил читать отрывки из статьи.

– Слушай, Антоха, хватит! Это не то, чего я хотел. Она знала, что цель ее работы со мной – спасти мой имидж и сохранить мою карьеру.

– Она изобразила тебя как человека этичного и порядочного.

– Ты меня слышишь? – спросил я. – Сохранить мой имидж, чтобы я мог сохранить свою карьеру. В ее статье говорится, что я не подходящий человек для этой сферы. С этим не поспоришь!

– Нет, ты прав. Она говорит, что тебе лучше заняться чем-то другим, что сделает тебя счастливым!

Наконец, он понял.

– Я очень счастлив в политике, – сказал я, и мне нравилось быть успешным. Я поставил себе цели и шел к ним, и это делало меня счастливым.

– Правда? С тех пор как ты стал депутатом, ты сам не свой.

– Почему бы мне не быть счастливым? Я заработал много денег, хотел вот еще депутатом быть. Не хочу хвастаться, и я знаю, что это не имеет значения, потому что я не врач, но я один из самых богатых людей в моем возрасте.

Антон выхватил у меня из рук отвертку и попытался самостоятельно приладить полку, как будто меня там не было.

– Ты упрямый, как баран. Причем тут вообще врач, не врач! Ты не можешь измерить счастье и удовлетворение нулями на своем банковском счете или маржой твоей фирмы.

Между нами повисла тишина, пока Антон пытался, но не мог закрутить кронштейн. В конце концов он сдался и повернулся ко мне лицом.

– Простой вопрос: тебе нравится твоя жизнь теперь?

Возможно, я был более счастлив, когда занимался только бизнесом и продажами. Но я не хочу бросать политику. После всех усилий? Это же глупо.

– Я был бы счастливее, если бы журналисты, председатель партии и другие наши деятели оставили меня в покое, – сказал я.

– Да ты пойми, что общение с журналистами, начальниками в партии и другими важными людьми – в этом и есть суть политической деятельности. Тебе просто не нравится этим заниматься, вот и все!

Антон рухнул на диван, как будто я полностью вымотал его.

Я засунул руки в карманы, и тысяча мыслей одновременно пронеслись в моей голове. Я думал только о том, как преодолеть этот конкретный кризис с моим имиджем в глазах общественности. Я предполагал, что после выхода статьи люди поймут, какой я хороший, и оставят меня в покое.

Однако в жизни все не так просто.

– То есть ты говоришь, что я хочу быть депутатом, и, в то же время, не хочу делать то, что каждый день должен делать депутат? – это был не вопрос, я просто размышлял вслух.

– Именно так написала Инга. И я с ней полностью согласен.

– Да, после статьи Инги у меня нет другого выбора. Меня точно исключат.

– Так уйди сам, да и все, – сказал Антон, вставая с дивана. – Я врач, а не муж на час.

Он бросил свои инструменты на пол и предложил:

– Пойдем, пива выпьем, а?

Я пожал плечами и последовал за ним.

Уйти? Так просто? Я чувствовал себя более чем глупо, осознавая, что только сейчас понял: то, что я хочу делать, и то, что от меня требуется, – это две совершенно разные вещи. И если я не хочу работать на этой должности, что еще мне остается делать, кроме как уйти?

Антон прав, а это означает, что Инга тоже была права.

Я приехал к родителям, чтобы отдохнуть. Мне хотелось провести время с ними за обедом и забыть о том, что происходит в городе. Я не ожидал, что мой брат изменит мое представление о том, чего я хочу в своей карьере и как должен жить. Теперь, когда я увидел все в новом свете, мне предстоит большая работа. Пришло время подвести итоги одной главы моей жизни и, надеюсь, начать новую.