Текст книги "Внезапная удача"
Автор книги: Татьяна Ренсинк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
-И она,... как и все, с кем приехала,... сюда не вернутся...
-Пора домой, – улыбнулся Антон в предчувствии нового и не менее прекрасного времени.
-Да, пожалуй, – согласился Николай и обратился к Алексею Григорьевичу. – Вместе едем, Бобринский?
Но тот молчал, а его тёзка будто снова не слышал никого и не видел. Он ушёл в спальню, откуда не появлялся больше до утра. Сидя за письменным столом всю ночь, он вспоминал затронувшую его душу девушку. Девушку, имя которой не знал, не знал, чем она живёт да как, но был уверен, она – лучше всех во вселенной.
Алексей обмакивал в чернила перо и при свете нескольких свечей писал строки новой песни...
Вдруг совсем другая
На пути открылась дверь.
Куда весна столь злая
Позвала меня теперь?
Знал, что есть на свете
Чувство, что зовут любовь,
Но не знал, что где-то
Приобрести смогу его.
Песни разных много
Сочинить уже успел,
И поверить сложно,
Про любовь же я не пел.
С вихрем гроз весенних,
С радостным цветением
Ты того не зная,
В жизнь мою вошла.
Всё, чем жил, убила,
В сердце нож пронзила,
Скрылась и забыла,
Навсегда ушла.
Вся душа в тревоге
Просит отыскать тебя.
Сердце бьёт и ноет,
Жить не сможет без тебя.
Сколько лет в разлуке
Суждено пройти, но знай,
Встреча наша будет,
Для меня ведь нет преград.
7
***
Громогласный стук в дверь постоялого двора и чей-то зов заставил Алексея, находившегося в маленькой спаленке, отложить гитару и прислушаться...
Он уже пару месяцев путешествовал с друзьями, медленно приближаясь к России. Их остановка в Риге, на небольшом постоялом дворе немного затянулась, но друзья были рады побольше отдохнуть от тряски на дорогах да снова наслаждаться прогулками по новым местам.
Слыша происходящее за дверью, Алексей понял, что друзья встретили некоего гостя, а по голосу того узнал Озерецковского. Сложив текст песни, над которой работал всю ночь, Алексей спрятал его в карман и вышел.
-Все здесь, – будто с облегчением души сказал Озерецковский и протянул письмо поднявшемуся с кресла Бобринскому. – Увы, Ваши друзья отправляются в Россию сами.
Прочитав письмо, Бобринский удивился:
-Отчего в Ревель вдруг? Я просил в Петербург!
-Вас ждут теперь там, – развёл руками Озерецковский. – Мне жаль, но может это и к лучшему.
-Твои молитвы услышаны, Лёшка, мы почти дома, – улыбнулся Антон, но Алексей пожал плечами:
-И где начинать поиски?
-Что вы искать собрались? – поинтересовался Озерецковский. – Может помощь требуется?
-Благодарю, вряд ли кто поможет, – еле слышно ответил Алексей и сел подле Бобринского.
Тот грустно смотрел в пол и молчал, на что Озерецковский попробовал найти подбадривающие слова:
-Может вас там счастье ждёт? Ревель не самое дурное место, а очень даже наоборот! И поверьте, не только город интересен, но и люди,... женщины.
Бобринский только удивлённо поднял к нему взгляд, и Озерецковский замолчал. Он понял, что больше нечего здесь делать, тут же оставив друзей снова одних.
-Что ж, – хлопнул в ладоши Николай. – У них свои планы, у нас свои. Мы же можем и не расставаться пока, верно? Один Бобринский теперь средства имеет на дорогу.
-Вот именно, иначе на какие доходы нам следует вернуться в Россию? Может тогда одолжишь, Алексей Григорьевич? – обратился Антон к Бобринскому, но тот с усмешкой снова уставился в пол.
-Оставьте его в покое, – отозвался Алексей, будто понимая товарища.
-Всю дорогу он ел и пил на наши сбережения, своими не делился, а теперь как быть? – поразился Антон.
-А может следовало не гулять, пить и по девкам бегать, а просто поскорее в Россию добраться? – напомнил Алексей товарищам, как медленно шло их путешествие до этого дня и куда истратили все средства. – Жалею, что свои деньги не сберёг, а вам одолжил.
-Отправимся вместе, – с глубоким вздохом наконец-то сказал Бобринский. – До Ревеля не так далеко, а там у меня есть друг... Согласится взять вас в Петербург на своём корабле...
Как было сказано, так и сделано. Алексей Григорьевич товарищей не подвёл. С сожалением расставались они вчетвером в порту Ревеля. Грустно было так, будто это прекрасное время, которое провели той весной, никогда не вернётся.
Что-то было там, впереди, за горизонтом. Что-то новое и интересное. Только непонятный страх беспокоил каждого. Странные сомнения тревожили душу, но одно друзья знали точно – сделают всё, чтобы остаться вместе да поддерживать в трудную минуту, о чём и пообещали друг другу, стоя на палубе отчалившего к России корабля...
-Вперёд, фендрики*! – отвлёк из глас довольного капитана, руководящего выстроившимися перед ним юными гардемаринами. – Предстоит жутко увлекательная работа! Все расписаны на различные корабельные работы. Выбирать не придётся, будь то приборка верхней палубы, либо помпы для откачки воды.
-А может и нам попробовать? – было для Николая забавно видеть застывшие лица кагрдемаринов, готовых выполнять любую работу, лишь бы нести службу достойно.
-Добро пожаловать! – тут же отозвался услышавший его капитан.
Резко удивившийся сему факту не ожидавший того Николай оглянулся, вызвав своей реакцией хохот и друзей, и капитана с гардемаринами.
-А кстати, я очень даже не против! – поддержал друга Алексей. – Новый опыт мне кажется полезным...
С того дня друзья с великим интересом были дополнительной помощью гардемариным. Довольный капитан наслаждался видеть их с такой рьяностью в делах. Они то помогали обтягивать ванты, шкоты, гордени, то разносить паруса. Ночами участвовали в дежурстве на вахте...
Дни летели быстро, весело и дружно. Никакого сожаления не было в том, что решили так спонтанно принять участие в морской жизни. Только время от времени, в кратких паузах, Алексей всё же с тоской смотрел на линию горизонта.
Именно там, где-то за чертой, теплилась его надежда на долгожданную встречу, пусть пока и не было известно где да когда...
* – «Фендрик» – низшее воинское звание в пехоте и артиллерии при Петре I. Так иногда ласкательно называли самых младших кадет.
8
***
Ах да на луг, да с самой зари
Выйду с подруженькой снова помечтать.
Ветер так ласков да будто говорит:
Вот путь-дорога, пора счастие искать.
Мой суженый,
Ты где-то есть на свете,
Ты где-то ждёшь, как жду тебя и я.
Мой суженый,
Ах, знать бы, где на свете
Не ошибиться мне да и узнать тебя.
Ой да сплету из полевых цветов
Веночек себе да заговорю его:
Пусть же счастие не обойдёт стороной
Да что б ни случилось, пусть вечною будет любовь.
Мой суженый,
Ты где-то есть на свете,
Ты где-то ждёшь, как жду тебя и я.
Мой суженый,
Ах, знать бы, где на свете
Не ошибиться мне да и узнать тебя.
Спев душевную песню, надела только что сплетённый из полевых цветов венок на голову, та самая красавица-певица, которую Алексей так и не мог забыть. Девушка сидела на лугу и пела, а подруга гуляла по полю рядом, наслаждаясь слушать песню да видеть красоту природы вокруг.
Пышные колосья трав, роскошь разноцветного в цветах поля, широкий луг да в стороне густой берёзовый лес. Всё было таким родным, тёплым. Казалось, счастье, и правда, не за горами да вот-вот войдёт в их судьбы...
-Софья, а помнишь, как Прасковья при дворе сразу сказала, что мы с тобой ещё сдружимся? – улыбнулась подруга.
Она покружилась среди трав и села подле. Софья с умилением тоже вспомнила:
-А её сестра так ревновала, что мы дружим! Боже, как же убедить её было трудно, что я не займу её места! Меня в штатские фрейлины никогда не записали бы.
-Ты не жалеешь, что убежала со мной? – став серьёзнее, вопросила подруга.
-Что ты, Алёнушка! – улыбалась добродушно Софья да крепко обняла. – Мне и самой давно хотелось бежать. Родители не понимают меня, сами живут, как кошка с собакой, да меня замуж выдать пытаются за незнамо кого. А уж про интриги при дворе и вспоминать не хочется... Эту странную Лизу... Будто я её кавалеров отнимаю. А мне и дела до них не было.
-Смелая ты. Несмотря на то, что книгу тебе запрещённую подкинули, ты всё равно осталась при своём мнении. Посмела и государыне перечить, – подивилась Алёна, и Софья усмехнулась:
-Потому и не возьмут меня во фрейлины штатские. И так терпели ради родителей. Надоело мне такое.
-Но тебе хорошее будущее суждено было, пусть нештатная фрейлина, но всё же обласкана двором да богатым наследством. А я, помощница на кухне. Мне уж терять было нечего, – жалела подругу Алёна.
-Да уж,... нечего, – не согласилась Софья и с глубоким вздохом села прямо.
Выдержав паузу, она смотрела на простор луга:
-Прасковья верную мысль подала нам с тобою бежать. Знает, каков родственник её да и случай с книгой пришёлся ко времени. Значит, настала пора менять судьбу. И мне, и тебе честь дороже. Посему, верный путь выбран. Да и чем худо? Бродим по свету с артистами, веселим мир, сами наслаждаемся любимым делом. Видать, судьба наша артистками стать, – улыбнулась снова Софья, искренне веря в сказанное, отчего подруге тоже стало легче на душе.
-Только этот наш Савва, слишком уж подозрительно строг с тобой. Не оказался бы он таким же, как Мамонов, – призналась в волнующем её факте Алёна.
-Будет претендовать на большее, придётся искать иное место. А так он смел только когда напьётся. Я его пока не боюсь, – спокойно ответила Софья.
-И где ж искать иное место? – будто предчувствовала новый побег Алёна. – Я с тобой пойду, ты знай! Я тебе по гроб жизни благодарна, не оставлю!
-И я тебя не оставлю, – была искренна Софья и снова улыбнулась. – Авось, не пропадём! Есть у меня одна задумка. В настоящий театр пойдём устроимся. Голоса наши хвалят, на внешность жаловаться не приходится, хотя есть девицы и краше. Доберемся до Москвы, останемся там. А про Петербургские проблемы забудем, как и не бывало.
-Хорошо бы! – хотела верить в удачу Алёна, но что-то душа была не на месте, тревога не отступала...
9
***
Это утро для Софьи ни чем не отличалось от других, с тех пор, как вернулась в Россию вместе с труппой артистов, с которыми путешествовала и выступала в последние месяцы. Теперь они остановились в трактире на ночь. На последнюю ночь перед тем, как прибудут в Псков.
С мечтами о своих московских планах Софья вышла на двор в надежде снова увидеть подругу. Уже вся их труппа была готова покинуть трактир, но Алёны нигде не было видно.
-Савва? – предстала Софья перед так называемым среди них «директором». – Где Алёнушка?
-Я тебе скажу, – улыбнулся он с нескрываемой хитростью.
Он встал ближе к её глазам, склонился к ушку да чувственно прошептал:
-Станешь моей,... скажу.
-Опять выпил и уже с утра, – огрызнулась Софья.
Она убежала обратно в трактир, надеясь отыскать подругу, но той не было нигде. Паника охватила её. Покидать это место никак не хотелось, и она снова предстала перед Саввой, схватив его за шиворот:
-Признавайся! Где она? Куда дели?
Но тот делал удивлённый вид, как и все остальные вокруг. Взяв Софью крепко за руку, Савва отвёл её в сторонку:
-Прекрати с ума сходить. Вернётся твоя Алёнушка. Знает, куда, ясно? – встряхнул он постоянно пытающуюся оглянуться Софью. – А пока продолжим путь. Ждут нас.
Кто ждёт, куда едет – всё казалось Софье бессмысленным. Исчезновение единственной и дорогой подруги пугало. Только о ней и были все мысли. Только и теплилась надежда, что слова Саввы были правдой, что Алёнушка вернётся.
К вечеру остановка была во дворе роскошной усадьбы. Там, как стало известно Софье из слов артистов, предстояло выступить перед местной публикой.
Здесь, чуть в стороне от белокаменного дома, был построен летний театр с большой сценой. Оркестр уже играл мелодии. Люди высшего света, рассевшись перед сценой, наслаждались музыкой и ждали долгожданное выступление прибывших артистов.
Словно дурной сон казалось Софье всё происходящее. Обязанность принарядиться и выступить тяготила, но она всё же вышла в свою очередь на сцену и спела. То было её очередное душевное выступление, тронувшее душу каждого слушателя. Её голос покорил, вызвал крики «Браво» да море аплодисментов.
Однако Софья взволнованно осматривала округу в надежде может увидеть подругу, но знала, что напрасно. Здесь её никак не могло быть.
Отойдя в сторонку, она осталась ждать, когда окончится выступление остальных, и вздрогнула от неожиданно раздавшегося за спиной мужского голоса:
-Неужто не заметила меня?... Не узнала?
Резко повернувшись, Софья тут же оказалась в объятиях того самого Мамонова, о котором вчера говорила с Алёной. Его лицо было столь близко, что стало страшно, как бы не посмел поцеловать. Он пытался то сделать не раз ещё во дворце, когда Софья находилась там с визитами на правах внештатной фрейлины.
Теперь она, совсем не ожидая столь случайной встречи, оказалась схваченной за талию и прижатой к его крепкому молодому телу. Он с жаждой страсти взирал, но ответа не дождался.
-Я знал, что однажды встречу тебя, – продолжал он речь. – Сколько артистов выступило в моём театре здесь, а я всё ждал тебя, и вот,... попалась беглянка.
-И снова исчезну. Уж навсегда на этот раз, – обещающе ответила Софья, скрывая за маской гордости неимоверный страх.
-Мои руки сильнее, птичка моя, – прошептал страстно Мамонов, ещё крепче прижав к себе.
Он намеревался поцеловать, как вышедший к ним Савва с удивлением окликнул:
-Софи?!
-Пустите! – изо всех сил та оттолкнула от себя на миг отвлёкшегося на Савву Мамонова да поспешила убежать.
-Что за наглость, бельмес? – с возмущением выдал Мамонов.
Его взор был полон гнева к Савве, но тот, покорно поклонился:
-Прошу простить, Ваше Сиятельство, я растерялся. Артистка моя столь резва, столь яра с поклонниками, боялся, как бы не навредила Вам. Столь наглостью полна. Столь играть любит господами, – тараторил он, продолжая кланяться даже когда Мамонов, не желая его слушать дальше, отправился вернуться к гостям в театре.
-Отстань, жялвей*, или прибью, – прорычал он уже на надоевшего Савву, и тот, оставаясь в поклоне, застыл на месте, пока Мамонов не ушёл.
Выпрямившись и с усмешкой глядя ему вслед, Савва не замедлил вернуться за сцену, где вместе с закончившими выступать артистами ждала и взволнованная Софья.
-Ух, придётся тебе, моя девочка, открыться мне, – прошептал он ей и позвал артистов вернуться к своим повозкам за ворота, где те и были оставлены по прибытию сюда.
Послушно следовала Софья за Саввой да старалась не отставать, чтобы, не дай Бог, снова не оказаться схваченной идущим следом Мамоновым.
Когда она уже устроилась в повозку, Мамонов встал рядом:
-Этого прыща, Савку, я знаю, – улыбнулся он с победой. – Мы скоро увидимся,... любимая.
Стоящий чуть в стороне Савва сделал вид, будто не слышал ничего, продолжая торопить артистов отправиться в путь. Повозки уезжали, а Софья боялась оглянуться. Она чувствовала, что Мамонов смотрит ей вслед, а факт, что Савва с ним знаком и, может быть, заодно, тревожил ещё больше...
* – жялвей – уст. нарыв, опухоль на теле.
10
***
Как только повозки с труппой артистов остановились у очередного трактира на ночлег, Софья сразу, как только им дали комнаты, укрылась в одной из них вместе с несколькими девушками-артистками. Те, жалея о её беде, уговорились защитить да поддержать, насколько то будет возможным.
Но и Савва, казалось, отступать не собирался. Он всё замечал и не замедлил отправиться следом за Софьей в её с девушками спальню. Пока поднимался по лестнице на верхний этаж, где и располагались комнаты для гостей, Софья выглянула за дверь. Душа наполнилась ещё большим страхом. Поскорее закрыв дверь, она повернулась к обеспокоенным подругам:
-Он идёт сюда.
-Отойди подальше, – предложила одна из них. – Мы попробуем его выгнать.
Но Савва вошёл без стука и принял строгую позу, каким не был никогда:
-Софи, избегать разговора не стоит. Что ты потеряешь, если просто поговорим?
-Здесь и сейчас, – отозвалась та, оставаясь за стеной выстроившихся в защиту подруг.
-Если ты не хочешь попасть в руки Мамонова, ты пойдёшь за мной и мы поговорим. Обещаю, не трону, – казался Савва искренним, и Софья, хоть и несмело, но ушла с ним.
Уединившись с Саввой в кабинете на первом этаже, Софья была крайне удивлена:
-Как? Нам позволено быть здесь?
-Это мой кабинет и мой трактир, – сообщил Савва, пригласив сесть к столу у окна. – Я сяду напротив. Между нами достаточное расстояние. Так у тебя будет гарантия, что не трону. Убежишь, как пожелаешь.
Ничего не ответив, удивлённая происходящим Софья села к столу.
-Итак, обсудим произошедшее, – вздохнул Савва, сев, как и обещал, напротив.
-Мамонов сказал, что вы знакомы, – с ожиданием честного ответа смотрела Софья, да Савва опустил взгляд:
-Виноват, что скрыл сей факт... Да, знакомы. Более того, он посодействовал, чтоб ты с Алёной оказалась в моей труппе. Мы тогда собирались уже в поездку по Европе, так он препятствовать вашему побегу не стал. Однако по возвращению, как и случилось, ожидал всех с выступлением в усадьбе.
-Мерзавец, – прослезилась Софья.
-Не спеши судить. За всё время вместе я понял, какая ты да твоя Алёнушка. Уж извини, и я увлёкся тобою, не буду скрывать. И понимаю Мамонова, его страсть сделать тебя своею. Однако у меня тоже появился небольшой план, чтобы помочь тебе.
-Взамен твоею я не стану, – сразу сообщила Софья.
-Я знаю, – усмехнулся тот с сожалением. – Как ни прискорбно осознавать... Люди разного круга, да?... Но... Вернёмся к моему плану. Ты останешься здесь, со мной. Остальных развезут по домам уже утром. Сделаем вид, что ты бежала в Москву, как и планировала с Алёной...
- И куда Алёну дели? – тут же вопросила Софья, перебив его речь.
-Прости, этого я не знаю, – признался Савва. – Да, делал вид, что знаю, но нет. Может сама бежала, без тебя?
-Не может быть... И без Алёны я никуда не пойду, – всё же не верила она. – Ну и что от такого плана? Где мне прятаться? Гостей в трактире развлекать? Так Мамонов меня здесь без труда найдёт.
-Я бы спрятал тебя на кухне. Гостей развлекать девок хватает, – строго выдал Савва. – Ты не того поля ягодка. И потом, подумай, Мамонов будет тебя искать здесь, столь рядом? Поверит ли, что останешься скрываться под боком, рискуя попасть к нему? Я думаю, он скорее поверит, что в Москву убежала осуществлять мечту.
Слова Саввы казались искренними. Всё, что он говорил, убеждало Софью, что всё именно так и есть. Тем более без Алёны убегать куда-то Софья и так не собиралась. Она верила, что подруга не сама исчезла, а кто-то её похитил. Возможно, специально, чтобы задержать Софью. Но все догадки пока путались да предстояло ещё добраться до истины.
-Хорошо, – согласилась она и тут же приняла вновь гордый вид. – А тебе какая выгода от того, что поможешь мне спрятаться от Мамонова?
-Если бы я хотел, взял бы тебя уже давно и силой, – видел он, чего боится прекрасная да столь желанная собеседница. – Но тешу себя надеждой заслужить доверие. Сам не знаю, почему. Вот и верь... А за мои пьяные выходки, пока ездили по Европе, ты уж прости... Кто ж не захочет попробовать прикоснуться к красавицам? Не зря ж я их в труппу свою собрал.
-Я прощаю... Пьяные выходки видела и при дворе, – будто с облегчением вздохнула Софья, но тут же строго заявила. – Но поскольку я иного поля ягода, надеяться тебе не на что! А Алёну надо искать. Мы должны вернуться в тот трактир и всё узнать. Может Мамонов был там или его люди?
-Ты не дура, – подивился с восхищением Савва. – Я даже как-то и не подумал ещё об этом. Возможно и его люди... Не пойму сей рьяности заполучить тебя. Ему мало девок вокруг?
-Не знаю. Он копит их наверное. И попрошу обращаться ко мне на Вы, коль известно, кто я, – попросила с гордостью Софья, но Савва засмеялся:
-Вот уж терпи, милая, пока ты находишься со мной. Иначе тебя точно кто раскроет да вернёт домой.
Выдержав паузу и сделав глубокий вдох, Савва встал:
-Всё, я обещаю отправиться завтра же в тот трактир, разузнать про Алёну. А ты остаёшься на кухне. Мою кухарку предупрежу, что взял тебя на службу к ней в помощницы. Она только рада будет. Давно просит помощников. Не высовывайся оттуда никуда. Всё понятно?
-Да, – смотрела удивлённая Софья.
Она не знала, как поступить, но почему-то верила, что Савва оказывается искренним другом и помогает без подвоха. Она молчаливо пошла за ним на кухню да вскоре предстала перед взором добродушно выглядевшей пожилой кухарки...
11
***
Всё, как Савва рассказывал, казалось, сбывалось. Артистов из их труппы развезли по домам до следующего плана репетиций да выступлений. Сам же Савва не замедлил покинуть трактир и уехать. Софья же тешила себя надеждой, что вернётся он с добрыми вестями об Алёне.
Несколько дней его не было и все эти дни она переживала, хоть и продолжала послушно помогать кухарке. Тем вечером Софья уже и не верила, что дождётся Савву, как в дверь её маленькой спальни за кухней постучались.
-Кто там? – прильнула она к двери и услышала голос Саввы:
-Открывай уж.
Софья тут же отворила, впустив Савву к себе, но чувствуя крайне неловко, поскольку предстала перед ним с распущенными волосами да в ночной, пусть и плотной, сорочке.
Не скрыв мимолётного взгляда, оглядевшего её с ног до головы, Савва сел на стул у кровати:
-Алёну твою вернули во дворец.
-Что? – не верила ушам Софья. – Как? Кто?
-Ты была права,... Мамонов, – кратко сказал Савва. – Мы с ним столкнулись в том трактире. Он стал расспрашивать, что я делаю, где ты. Я всё сказал, как уговорились... Ну, что ты бежала и, наверняка, в Москву.
-Наверняка? – удивилась Софья.
-А что я должен был ему сказать? Что мы с тобой сговорились? – взглянул с не меньшим удивлением тот. – Пусть думает, что я не знаю ничего и сделал всё, о чём он просил. Иного спроса не было. Только боюсь, не поверил он мне и припрётся сюда. Но, будем надеяться, тебя здесь не найдёт. На худой конец в погребе посидишь.
-Как так Алёнушку изловили? Как так получилось? Я не верю тебе, – смотрела с тревогой Софья, но Савва пожал плечами.
В его глазах видно было, что не лжёт, что не знает больше ничего. От этого становилось только страшнее. Столько вопросов было, но возвращаться домой или во дворец не было никакого желания.
-Решай сама, – встал Савва и собрался уходить.
У порога он оглянулся, но, так ничего не сказав, ушёл. Спать той ночью Софья не смогла, как ни пыталась заставить себя успокоиться. Размышляя о том, что предпринять, что будет вернее, она не заметила, как под утро ею овладел крепкий сон.
Очнувшись от того, что кто-то будил, Софья приоткрыла глаза. Склонившаяся над нею кухарка смотрела и удивлялась:
-Это что это ты, милочка, разоспалась? А помогать кто будет? А вот хозяину пожалуюсь?
-Не надо, – приподнялась Софья сразу. – Я сейчас же соберусь. Я быстро.
Кухарка кивнула и поспешила уйти обратно на кухню. Скорее одевшись и убрав волосы под чепчик, Софья быстро приступила к своим обязанностям помощницы. День снова пролетал и не приносил никаких надежд на разрешение вопросов...
Летите, мои вздохи, вы к той, кого люблю,
И горесть опишите, скажите, как терплю;
Останьтесь в ея сердце, смягчите гордый взгляд
И после прилетите опять ко мне назад;
Но только принесите приятную мне весть,
Скажите, что еще мне любить надежда есть.
Я нрав такой имею, чтоб долго не вздыхать,
Хороших в свете много, другую льзя сыскать.*
Напевая за работой, Софья заметила, как кухарке нравилось пение. Та даже подпевала, узнав песню. Они пели вместе и становилось веселее. Когда же Софья закончила петь, кухарка восхитилась:
-Ну прям артистка! Так ты ж покажись хозяину!
-Да, я выступала в его труппе, – призналась Софья. – Но между вступлениями мне нужна служба.
-Да то и понятно. Разве ж заработаешь на жизнь только пением? – понимала кухарка.
Софья снова задумалась, а время шло и шло дальше. Чувствовалось, что из этого места выбраться будет будто невозможно. А так хотелось вернуть Алёнушку и отправиться воплощать мечты в жизнь, лишь бы не возвращаться к прежней жизни, где всё казалось не своим, где кто-то иной решал судьбу, где заставляют жить против желаний и следовать неугодным правилам...
* – А. Сумароков, 1755 г.
12
***
Снова напишу тебе,
Снова песню сочиню.
Знать бы только где,
В каком краю тебя найду,
Чтобы песни подарить
Все, которые пою
О том, что без тебя не жить,
Как я везде тебя ищу.
Не забыть мне тебя, не забыть никогда.
Где бы ты ни была, я с тобой, верен я.
Нет милей, нет красивей, нет лучше тебя.
Да, я ангел мечты создал, повстречал и потерял.
Безнадёжно глобус я кручу.
Знать бы, в каком ты краю.
Дать мне знак у Бога молю,
В первый раз хочу верить ему,
Что он есть, поможет, простит,
Что подарит сбыточность мечты
Отыскать то место, где есть ты,
Чтоб навек одну тебя любить.
Не забыть мне тебя, не забыть никогда.
Где бы ты ни была, я с тобой, верен я.
Нет милей, нет красивей, нет лучше тебя.
Да, я ангел мечты создал, повстречал и потерял.
В тот же день, как прибыли в Петербург, Алексей, Антон и Николай отправились во дворец. С письмом от Бобринского к государыне императрице они были пропущены да оставлены дожидаться аудиенции. Однако заметивший их друг Николая тут же пригласил заглянуть в музыкальную залу.
Николай сразу представил товарищей находившимся там молодым людям и нескольким фрейлинам, объявив, что и музыкальными способностями могут подивить, похвалив при том Алексея, по его мнению, удивительно умеющего сочинять да исполнять песни.
Алексей был не против сыграть на гитаре да представить на слух рассевшейся любопытной дворцовой аудитории новую песню. Антон с Николаем подыгрывали на других гитарах, прекрасно дополняя мелодию, а он пел и не заметил даже, как на пороге уже давно стояла да слушала их выступление вместе с парой сопровождающих фрейлин сама государыня императрица.
После аплодисментов слушателей и слов восхищения о красоте исполнения, на императрицу обратили внимание. Тут же все повставали с мест. Государыня подошла к только что выступившим друзьям и улыбнулась шагнувшим вперёд Алексею и Антону:
-Очень приятно, что при дворе могут быть такие камер-юнкеры. С предложением из письма, что вы привезли, я, пожалуй, соглашусь... Если, конечно, вы готовы служить здесь.
Довольные сим неожиданным приглашением друзья еле сдерживали ответные улыбки, что явно понравилось довольной императрице. Она тут же позвала их пройти с нею для разговора, оставив фрейлин ждать здесь, в музыкальной зале, с остальными.
Проходя мимо Алексея, одна из тех миловидных девушек то ли случайно, то ли специально, но оступилась. Задев плечо Алексея, она непроизвольно ухватилась за его руку, тут же поддержавшую, чтобы не упала.
-Ах, простите,... сударь, – прошептала девушка, на что Алексей лишь улыбнулся, поспешив скорее продолжить путь за императрицей.
-Кого же Вы привезли, князь,... Николай Васильевич? – не замедлила она спросить.
Тот с гордостью смотрел вслед уходящим друзьям, а на её вопрос с радостью ответил:
-Лучших кавалеров! А тот, кто пал под Ваш взор, граф Аминов.
-Этот граф, – оглянулась она на уже исчезнувшего из вида Алексея. – Он, действительно, несказанно хорош.
-А уж опытен, – подмигнул игриво Николай, на что фрейлина улыбнулась:
-Вы заставляете меня надеяться.
-А почему бы и нет? Вы, я знаю, давно в поисках, а тут судьба вас сама к нему толкнула, – ответил тихо Николай и поспешил уйти к зовущим выпить вина друзьям.
-Да,... судьба, – снова оглянулась на оставшуюся открытой дверь фрейлина. – Такого красавчика не упустить бы.
-Ты о ком? – подошла к ней подруга, светловолосая девушка с дивными голубыми глазами.
-Не смей встать на пути, Варька, – строго взглянула та. – Тёмный блондин – мой.
-Да ради Бога, Лиза, – удивилась подруга. – Я за кавалерами не гоняюсь. У меня и жених имеется.
13
***
Узнав, что друзья после аудиенции с государыней ушли на кухню, Николай сразу отправился туда. Довольные сытным обедом, те с улыбкой встретили его, и друг понял, что новости есть хорошие.
-Что она сказала? – сразу вопросил Николай, и Антон тут же, ещё не прожевав сообщил:
-Оказывается, в письме, что мы привезли, Бобринский просил за нас! Потому и приняли сразу в юнкеры да и без обязательств. Живи да наслаждайся! Не чудо ли?! И по службе можно дальше расти. Чего ещё желать?
-И за себя просил, дабы вернуться в Петербург, но ему надлежит находиться в Ревеле, – пожал плечами видно недовольный Алексей. – А то, что о нашей жизни так подробно государыне изложил, это зря.
-Да ладно, разве ж худо? – удивился Николай. – Всё одно узнала бы, что ты бежал из отцовского дома, лишь бы уклониться от армии.
-Даже и правильно сделал, что сообщил! Ведь война со шведами ещё не закончена, а твой батюшка против России. То, что ты отказался воевать против русских – это же достоинство в глазах императрицы, – поддержал Антон.
-Но тем самым я предал родных, – смотрел в стол Алексей, отодвинув незаконченный обед в сторону.
-У тебя же здесь дядя есть, не так ли? – напомнил Николай. – Отправляйся к нему.
-Да никогда! – поднял глаза удивлённый Алексей. – У него с нами война, а я явлюсь, мол, прими дядя, не пожалеешь. Он меня за агента примет. Не поверит никогда. Как ещё государыня поверила?
-А может и не поверила, но проверит, – засмеялся Антон и сразу затих, как и друзья, потому что на кухню вошёл повар.
Он вёл за руку виновато следующую за ним девушку. Одетая, будто только что с дороги, она не смела глаз поднять, будто совершила нечто ужасное.
-Садись! – толкнул повар её к маленькому столику у окна. – Поешь и уйдёшь переодеваться! Ишь, удумала! Беглянкой заделалась!
-Чего это ты так девушку пугаешь? – удивился с добродушной улыбкой Николай.
-А то, князь, что дочь это моя, а отца решила в могилу извести! – снова взглянул тот строго на молча сидевшую дочь, застывшую на месте, будто вот-вот и весь мир на неё обрушится.
-Не знал, что дочь твоя такая, – стал присматриваться к ней Николай, но взглядом водил так осторожно, что повар не заметил ничего, продолжая сетовать да наливать в тарелку суп для дочери:
-Артисткой решила заделаться! Бежала, оставив записку. Ещё бы знать, кто написал ту записку для неё!
Повар поставил перед дочерью обед и твёрдо указал:
-Ешь и с глаз долой переодеваться! Чтобы через полчаса здесь была! Никуда больше не выйдешь, никогда! – он повернулся к друзьям и с мольбой сложил руки. – Покараульте её, господа, умоляю. Мне отойти надо, указания дать для покупок.
-Ступай, милый, не убежит, – успокоил Антон, и повар поторопился уйти по делам.
-Артисткой, – улыбнулся Николай, кивнув друзьям, но только Алексей смотрел теперь более внимательно в ответ.
Николай понял его беспокойство и добавил:
-А я сразу заметил,... знакомое личико, – взглянул он на поднявшую строгий взгляд девушку. – Вспомнить не мог, где видел, пока повар про артистку не сказал. Теперь уверен, – вернул он взгляд к застывшему в ожидании продолжения Алексею. – В Париже!
