Текст книги "Белый стриж (СИ)"

Автор книги: Татьяна Буденкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Но даже занятый делами, как сам говорил «выше крыши», Попов всё равно скучал и по «Белому стрижу» и по каждому члену экипажа. Иногда на рассвете накатывала такая тоска, что хоть волком вой.

– Почему именно на рассвете мне так тошно? – Так спросил, сам себя, глядя в ещё тёмный проём окна.

– Ты не возражаешь, если я прилягу тут, на ковре? – Тонкий слух бастов намного превосходил землян. Поэтому Мира всегда знала, когда Маду не спится и пыталась облегчить его тоску по людям.

Заметить когда приходит и уходит Мира почти невозможно. Мало того, что движения бесшумны, так и ещё двигалась, прикрываясь какими-либо предметами. Вот и в этот раз: от дверей к столу, выглянула из-за стула, оттуда к креслу и только потом подошла к Попову.

– Падай, – кивнул Попов. И уловил удивлённый мыслеобраз Миры.

– Это так, образно выражаясь. – Принял недоумевающую мыслеформу: – В смысле – ложись, садись...

– "Падать" – это непроизвольное перемещение под действием силы тяжести. А я вполне владею своими действиями. Почему?

– Потому что, потому! Ложись. Я рядышком при... – хотел сказать "пристроюсь", но с тех пор как Мира и Мар занялись изучением языка землян, приходилось то и дело объяснять некоторые фразеологизмы и просто слова. А именно сейчас у астрофизика не было никакого желания этим заниматься. – Рядом с тобой прилягу.

Устроился поудобнее и подумал: "Слышал бы кто-нибудь нашу беседу из ребят на "Белом стриже"! Я стал путаться: иногда говорю на местном языке, иногда на своём. Ответ не всегда звучит вслух. Принимаю мыслеформы. И как-то мне это нормальным... кажется"

– Ничего тебе не кажется. Так оно и есть. Но ты здесь единственный носитель языка землян. И наши лингвисты уже высказали опасения, что постепенно твоё произношение может измениться до неузнаваемости землянами, если они вернуться.

– А ты думаешь это возможно?

– Если больше будешь говорить только на языке бастов, то так и будет.

–Что будет?

– Плохое произношение. – Она вздохнула и продолжила: – М...и...я, м...и...я, когда ты спишь, тебе снятся удивительные сны. Которые трансформируются в столь реалистичные мыслеформы, что я невольно погружаюсь в них. И потом с трудом понимаю, что это только твоё ночное видение, в которое меня занесло.

– Правда? Но я о своих. Как думаешь, пока я жив прилетят?

– Про сны – правда. А люди? Не знаю. Думаю, что нет!

– Успокоила.

– Научный прогресс быстро развивается. А перемещение в пространстве с помощью перелётов, ты во сне считаешь архаичным. Ты даже знаешь, как образовалась связь между нашими генами. Но... только во сне.

– Если ты лучше меня знаешь, что творится в моей голове – расскажи!

– Не могу.

– Почему?

–Я в этом ничего не понимаю. И потом, в твоих снах такие непонятные предметы, образы или просто ты что-то пишешь прямо в воздухе. Какие-то знаки, символы... И как я могу всё это пересказать?

– А ещё что-нибудь мне сниться?

– Да. Красивая девушка. Она от тебя убегает. Ты бежишь за ней...

– Ну что ты замолчала? И что? Что?

– Она поднимается в небо. А ты... плачешь. Я зажигаю ароматические палочки. Их запах успокаивает тебя, ты опять спишь спокойно. А на утро... ничего не помнишь!

– Мира! Чёрт тебя возьми! Кто, кто тебя просил с этими... палочками?! – Попов подскочил, толкнув Миру в бок.

– Если дальше так пойдёт, то без успокоительного, тебе грозит нервный срыв. – Она села, и прищурив жёлтые, светящиеся в темноте газа, повернула голову в сторону Попова.

– Если бы не твои дурацкие палочки, я бы уже нашёл решение вопроса Миу! А это сейчас вопрос для меня, да и для бастов, первостепенной важности!

– Мы освоили ближний космос. Так ли уж важно, что там за дальними звёздами, что прячет огдода? И может она не прячет от нас другие миры, а охраняет наш мир от враждебных пришельцев?

– И ты туда же?!

– Куда?

–Куда все чиновники ваши! Не хотите видеть ничего дальше своего носа!

– А ты нас спросил: нам это надо?

– Спросил, когда ваши чинуши убеждали меня остаться и рисовали грандиозные перспективы!

– М...и...я, м...и...я, а земляне не хотели бы оставить у себя инопланетянина и изучить? Причём ни просто украсть и спрятать, а чтобы он добровольно остался, ещё и свои знания предложил?

Всё сказанное Мирой, на первый взгляд, логично, но ни Попову, ни кому-то другому на корабле такое в голову не приходило. По растерянному выражению его лица, и без мыслеформ Мира сделала вывод:

– Так я и думала. Земляне неисправимые идеалисты. Но может это и хорошо. По крайней мере, мне так кажется...

И астрофизик ясно понял, что Мира сказала не дозволенное ей, то, о чём он не должен был и догадываться. Говорила Мира спокойно, явно не в запале проговорилась. Значит, очень рисковала... ради чего?

– Мира, – он сел рядом ней, прижался к её голове.

– Мои дети и муж погибли. Техногенная катастрофа. Такое случается. Редко, но случается. Из всей семьи выжила только я. Вот и решила, что в этом диковинном сооружении, с несуразным существом отвлекусь от тоски, и жизнь моя опять наполнится интересом. Я учёный. Поле моей деятельности физиология и психология при работе на удалённых астероидах.

– Значит, изучаешь... инопланетянина, то есть меня? – И неприкрытая горечь обиды прозвучала в его голосе.

– Да.

– Спрашивается, на что я мог рассчитывать? Чужак!

Какое-то время оба молчали. Потом заговорила Мира:

–Но я не думала, что этот чужак-инопланетянин окажется таким... м...и...я, добрым. И уж никак не ожидала, что ты и Мар будите так нуждаться в моей опеке, что почувствую себя такой нужной, даже необходимой. И вот, в результате приобрела ещё одну семью. Я чувствую твою тоску, и мне так тебя жалко, будто ты мой ещё один, хоть и странный... немного, ребёнок.

Попов понял, что теперь точно больше не уснёт. А день предстоял насыщенный. Выспаться бы не мешало. Но от души отлегло.

– Если сейчас зажечь твои палочки, мы поспим хоть немного?

– Зачем палочки? У меня есть ваше растение: мята, и мелиса есть. Я тебе чай заварю. Он немного успокоит.

– А ты?

– Забыл? Нам не очень нужен ночной сон. А заняться у меня есть чем.

– Чем?

Мира мотнула головой:

– Я тебе потом расскажу. Не волнуйся, ничего особенного.

– И всё-таки?

– Дописываю свою давнюю научную работу. Всё. Лезь под одеяло, лысое существо, – и улыбнулась шутливо и ласково. – Я пошла за чаем.

– На земле стеснялся, что ноги сильно волосатые. Тут стеснюсь, что мало волосатые, – в ответ отшутился Попов.

– Вот и я говорю: всё относительно.

Однако в эту ночь Попову так и не удалось уснуть. Сидя на кровати, навалившись на подушку, допивая горячий чай из любимой чашки, и уже ощущая подступающую дремоту, вдруг почувствовал, как зашевелились волоса на ногах и руках и даже остатки на голове встали дыбом. Свербящий звук заложил уши. Тут же в комнату одним прыжком влетела Мира. Схватила Попова и рывком забросила под кровать. Чашка вылетела из его рук, и со звоном разбилась об пол. Человеческие силы и силы баста оказались явно не сопоставимы. Попов почувствовал себя тряпичной куклой, абсолютно беспомощным против силы и реакции Миры. Второй раз он убеждался в неоспоримом физическом превосходстве этой расы.

– Нападение, – выдохнула она.

Но вместо страха, Попов вдруг точно понял, что ощущает подопытный кролик, которого берегут как изучаемый результат эксперимента в отдельной клетке.

– Дурак! – принял мыслеформу Миры.

– Тогда дайте оружие! Буду защищаться!

–Дважды дурак! Во-первых, ты не успеешь глазом моргнуть, как будешь убит, а во-вторых, на тебе не должно быть крови бастов.

– Ну и ладно, ладно! Пусть меня убивают! Пусть едят сырое человеческое мясо!

– Молчать! – такого рыка Попов ещё не слышал! – Я думала ты умнее. Не мешай мне!

– Но ты просто лежишь рядом.

– В каком бы месте дома ты не находился, при нападении срабатывает защитное поле, оберегая твоё жизненное пространство.

– Вроде кокона?

–Он и есть. Тише!

– Так дом, ну окна...

–И дом, и периметр, но на каждый замок можно подобрать ключ. Поэтому я рядом. Замолчишь ты, или нет? Я слушаю и анализирую, а ты мешаешь!

Силовое поле, охрана по периметру, это всё ладно, все понятно, но факт, который заставлял Попова ворочаться и скрипеть зубами, оставался фактом: он прятался под собственной кроватью, и его охраняла представительница женского пола! А ещё он подумал, чтобы было, если бы постель не располагалась столь высоко от пола. Не то, что закинуть, затолкнуть его было бы невозможно! Такого толстячка!

– Чтоб я ещё хоть раз на пробежках ленился! У вас какие-нибудь боевые секции есть? – Но одного взгляда на Миру хватило, чтобы прикусить язык.

Из-за толстых бревенчатых стен дома доносились неясные звуки, определить: чтобы они значили, Попов не мог. И лишь иногда раздавался жуткий рык, от которого кровь стыла в жилах. Не в силах представить, что происходит на поляне, Попов попытался принять мыслеформы Миры. Но до его сознания доходили только отдельные отрывки.

Два мощных тела сплелись между собой в смертельной схватке. Утро ещё не наступило. И в полумраке мелькали оскалы могучих клыков, кинжалы когтей и изредка сверкали жёлтые вспышки света в глазах бастов. Вот баст мощным рывком кидается на своего сородича, хватает его за загривок и со всего маха швырнувшего о стену дома. Следующая мыслеформа вырвала из мрака крупным планом голову Мара с окровавленным лбом. Определить, насколько опасно ранен Мар, Попов не мог. Лежать под кроватью тоже больше не мог и, не помня себя, заорал или зарычал, рванув из своего укрытия что было сил! Натолкнулся на Миру, перемахнул через неё, она резким, молниеносным движением оттолкнула его в сторону, он впечатался в стену... и в этот момент дверь в комнату распахнулась! Попов успел заметить прыжок Миры и время для Попова будто замедлилось. Огромный чёрный баст завершает прыжок, он ещё не достиг пола, над ним также в воздухе, в прыжке распласталась Мира! Удар её лапы по голове чёрного баста и он не приземляется, а плюхается на пол. Но в дверь уже врывается следующий нападающий! И вторая лапа Миры обрушивается на его загривок! Однако обе лапы чужака бьют Миру с двух сторон по голове!

– А-а-а-а!!! Наших бьют! – Попов схватил стул и навернул непрошенного гостя по спине.

Следующее мгновение оглушило астрофизика тишиной, и он почувствовал нестерпимый зуд в местах, в которых при Мире постеснялся бы почесаться. Но Мира лежала на полу, бока её поднимались и опускались.

– Жива. Не переживай. – В дверях стоял Мар, слизывая стекающую со лба кровь. – Чешись. Это нормально. Поле работает. – И округлившимися глазами посмотрел на обломки стула, присел на передние лапы, заглянул под кровать и сел напротив Попова.

–Говоря по-человечески: снимаю перед тобой шляпу. Но за эту твою выходку, с меня снимут погоны.

– Да кто видел? – И Попов полез под кровать. – А я-то всё гадал: чего это кровать на таких высоких ножках?

– Ты же разорвал поле? – Мар протянул лапу, но поле опять окружало астрофизика. – Как?

– Это я сгоряча, – оправдывался Попов. – Миру посмотри.

– Да вот она.

– Как ты? Не тошнит? Голова не кружится? – Теперь, спрашивая Миру о самочувствии, Попов даже высунуться не мог из-под кровати. Поле упруго возвращало его назад.

– С тобой закружишься! Мар, это же какой силы энергетика Маду в пиковом выбросе? – Она присела на передние лапы, заглядывая под кровать: – Я тебя ни сильно об стену... м...и...я, м...и...я!

– Нормально.

– Об стену нормально?

– Да всё в порядке. Долго мне ещё под кроватью сидеть?

– Мы же не будем докладывать про Маду?

– Не будем, Мар.

– Эй, вы про меня не забыли?

–Вон, слышишь, кар службы безопасности прилетел. Проверят оцепление и переключат режим поля на обычный.

Наконец Попов почувствовал, что может свободно двигаться. Мира так и не отходила от него, а Мар занялся своими прямыми обязанностями. Всё пространство возле дома осветили мощными прожекторами. И только плотная крона дома Мара оставалась непробиваема для света. Жить вместе с Поповым и Мирой он напрочь отказался. Утверждая, что, во-первых, не может поселиться в таком экзотическом месте как дом землянина, поскольку такая жизнь доставляет ему массу неудобств. А во-вторых, утверждал, что ему в закрытом помещении не хватает воздуха и свободы. "Я же не арестант! – пояснял он астрофизику. – У нас тюрьмы – это такие огромные закрытые, м...и...я, по-вашему, сундуки. Уже одно помещение туда баста – тяжелое для него наказание".

Мар выбрал мощное дерево почти у края охраняемого периметра, там и обустроился. Тем более что никакого другого дерева на этом участке не росло. И каждый вечер уходил к себе.

Но что больше всего удивило Попова, хотя охраняемый периметр не смог покинуть ни один из нападавших, на боле битвы не было ни одного трупа! Все были живы, не сказать, чтобы здоровы, пусть израненные, побитые, но живые!

– Баст не может убить баста, – ответила на его удивлённую мыслеформу Мира.

– Но бьётесь – то вы серьёзно!

– Да, чтобы свалить противника, вышибить из сознания на какое-то время.

К вечеру служба безопасности закончила осмотр территории, и только Мар всё принюхивался и принюхивался, обходя территорию.

– Мар, не понимаю, что тебя смущает?

– Всех нападавших увезли. Посторонние запахи компенсировали, значит всё чисто... должно быть.

– А что? Не чисто? – Насторожился Попов.

– М...и...я, м...и...я, посторонний запах. – И Мар стал обходить дом, принюхиваясь буквально к каждому закутку. – То вроде улавливаю, а то... ничего. Не пойму.

Астрофизик, уставший от всех этих передряг, махнул рукой и решил прогуляться по лужайке возле дома. В сторону реки Мар даже смотреть запретил. Мало ли? Там ещё не достаточно проверено. И Попов побрел в сторону единственного высокого дерева с роскошной кроной, на котором размещалось жилище Мара. Вокруг массивного ствола, под плотной кроной образовалась мягкая подстилка из периодически опадавших сухих листьев. Вот на этой подстилке, привалившись спиной к стволу, уселся Попов. Сидел, и ждал, когда вечерний сумрак перейдёт в ночную мглу и звёзды заблестят над головой. Настоящими чёрными дырами выглядели на небе беззвёздные участки. Попов смотрел, и каждый раз думал, что там, за этими космическими монстрами, его Родина!

"Где-то там, за этим тёмным пространством, находится звездочка... – вздыхал Попов. – Какая звёздочка? Целая галактика – Млечный путь! И оказывается, что вся эта галактика твоя далёкая родина! Солнечная система – родной край, а планета Земля", – и астрофизик вслух закончил свою мысль:

– Единственная такая планета – Земля! Ни край, ни улица, ни дом, а планета – твоя малая родина! Э-эх!

И тут услышал над головой какой-то шорох. Ветерок листья колышет? Но именно в этот момент ни дуновения. Мар? Но он ходил в стороне от своего жилища, продолжая беспокойно принюхиваться. Что тогда? Попова обдало жаром: "Ни что, а кто?" Он поднял голову, но разглядеть в густой листве, кроме некоторых конструкций жилища Мара ничего не смог. И тут шорох повторился ещё громче, потом крепкие ветви затрещали, и прямо перед астрофизиком шлёпнулось тело баста.

– Оп! – Непроизвольно Попов дёрнулся в сторону и вскочил на ноги. Но тело лежало неподвижно и даже всегда напряжённые уши бастов выглядели как-то безвольно. Присмотревшись, Попов разглядел на его теле рану, с запекшейся по краям кровью. Стало ясно, что спасаясь от ареста, баст забрался на единственное дерево. Запах этого баста и смущал Мара. Когда ветерок тянул с реки, то относил запах и его не заметили. Когда ветерок стихал – Мар впадал в беспокойство.

– Тоже мне – террорист! – Попов попытался поднять баста на руки, чтобы унести в дом, но не тут-то было! Вес его явно превышал вес астрофизика. Позвать на помощь?

– Ну, нет! Понятно, Мар тут же сдаст его службе безопасности. Тянуть тоже некуда. Помереть может, а ведь ещё совсем молодой... и глупый! Ох! – Рассудив так, Попов взвалил баста себе на плечи.

– Маду! ‒ Округлила глаза Мира: – Где ты его взял?

– Не важно. Помоги! И врача срочно... нашего врача! Поняла?

– Нападавшему? – Нахмурилась Мира. – Он бы тебя не пощадил!

– Вы же говорите, басты друг друга не убивают!

В ответ Мира только фыркнула:

– Нет. Но от ран бывает, умираем.

– Он теперь наш пленный! Мой народ, хоть и вообще уже сто лет как не воюет, но ждать пока пленный помрёт, даже сто лет назад не стали бы! А это моя территория! Значит, действуют законы землян! Вызывай врача!

– Это ещё кто? – В дверях стоял Мар, недовольно сморщив нос: – Так вот кто воняет!

– Мар, как ты можешь? Он ещё щенок! Молодой и глупый!

– Радуйся, что не попал под когти этого щенка! Сейчас вызову службу безопасности!

–Ты с ума сошёл! Он погибнет в вашей тюрьме! Вы, как я понял, не убиваете друг друга умышленно, но и не лечите побеждённых!

Время шло, и уши баста, как казалось Попову, выглядели всё беспомощнее.

– Мира!!!

– Я вызвала врача!

– Кто позволил? – взвился Мар.

– Приказ Маду приоритетен.

– Только не в отношении моей службы! За безопасность отвечаю я!

И тут в дверях появился врач. Он скосил глаза на Мара, потом на Миру и уставился на Попова.

– Это вы его... так?

– Ну что вы! – изумился Попов.

– Я только хотел высказать своё уважение вашему боевому искусству!

– Осматривайте же скорее его! – заторопил Попов.

Как выяснилось, рана была бы не столь опасной, если бы просто перевязать сразу, а так баст потерял много крови и теперь:

– Как повезёт, – вздохнул врач, завершив перевязку.

– У вас что, неизвестно переливание крови?

– Кто ж ему в тюрьме даст свою кровь? – Скосил глаза в сторону Мара врач.

– Я, если подойдёт.

– Не подойдёт. А пока позвольте удалиться, – расшаркался врач.

– Я буду вам очень благодарен, если вы сохраните в тайне... этот вызов.

– М...и...я, м...и...я! Маду, вы не перестаёте меня удивлять.

– Это невозможно! – Категорично, заявил Мар. – Его место в тюрьме!

– Мар, давай не будем торопить события? В таком состоянии он нам не опасен. Согласен?

– Есть правила, и я обязан их соблюдать! – злился Мар.

– Понятно, что обязан правила соблюдать. А думать головой не обязан? – Попову пришла мысль, как убедить Мара не сдавать Щенка, так он окрестил про себя раненого баста.

– Ну, ты, Мар, поступишь, как решишь, а пока не будем задерживать доктора? И скажем ему отдельное спасибо, за срочный визит! Мира, принеси горшочек!

Мята росла в небольших горшочках в оранжерее. Мира заваривала её специально для Попова. У бастов не было доступа к этой опасной для них траве.

– А то я только зря побеспокоил доктора. Всё у меня в порядке, так лёгкое расстройство пищеварения. Правда, доктор? И никого постороннего вы у нас не видели. Ну, зачем вам объяснения со службой безопасности? Верно, доктор!

Мар недовольно мотнул головой:

– Идите, доктор.

– Так я видел, или не видел?

– Вы оказывали помощь Маду. И никого постороннего не видели.

–Да, конечно, конечно! После пережитых страхов расстройство желудка у людей – естественная реакция! – Закивал головой доктор.

– Причём тут, причём тут... понос?! – взвился Попов.

– Идите уже, доктор! Мы тут сами разберёмся... кто кого принёс!

– Вы не подумайте что... м...и...я, м...и...я, – доктор аккуратно спрятал в пакет горшок с мятой, – для лечения пациентов во время оперативного вмешательства...

– Доктор! Мы вас больше не задерживаем! – рыкнул Мар. И доктор исчез за дверью.

– Мар, твоему руководству нужно знать, какие планы зреют в стане противников?

– Там все крупные басты. Внедрить некого.

– В-о-от! – И Попов взглядом указал на щенка.

– И не думай. Он скорее тебе шею перегрызёт, чем на нас шпионить согласится!

– Не шпионить, а заниматься сбором разведывательных данных! А разведчик – это вам не шпион!

Мар зажмурил глаза:

– Ничего не выйдет!

– Попытка не пытка. В тюрьму отправить всегда его успеешь.

– И что мне с ним делать? Фырк! Нет! Ерунда, ничего не получится!

–А тебе ничего делать не надо. Только мне не мешай. И до поры, до времени делай вид будто ничего не знаешь.

– В службе безопасности что, по-твоему, дураки работают? Или нюха лишились? Любой представитель, только войдя в дом, сразу поймёт, что тут посторонний!

– А вот с этим сложнее. Надо что-то придумать.

– Ничего придумывать не надо. Поместим под крышей. На чердаке. Мар туда лишний раз лазить не будет. – Мира укрыла щенка сверху. – Доктор сказал, много крови потерял, мёрзнет, наверное.

– Сбежит.

– Замкнём и покараулим.

– М...и...я, м...и...я, куда я вляпался! – Мар зажмурил глаза и покачал головой. – Ладно, я на доклад.

– А вдруг твоё начальство будет категорически против? Посадят щенка! Может как-нибудь без доклада?

– Маду, ты меня удивляешь! Ты бы своему командиру доложил?

Попов вспомнил историю с Даном. Перед полётом специалист пятого отсека Инга ухитрилась пронести на звездолёт котёнка. Как потом оказалось, знала про эту живность вся команда и "героически" скрывала сей факт от командира, пока не выяснилось, что это не Дан, а Данка. И вскорости ей предстоит родить!

Мар направился на доклад к начальству, Мира поднялась на чердак, чтобы устроить место для щенка. Попов присел рядом с раненым. Он потихоньку почёсывал его между ушей и говорил так, будто надеялся, что тот его слышит:

– Выздоравливай. Подумай, как тяжело будет твоим родителям потерять тебя. А я... я зла на тебя не держу. Мне тебя жалко. Молодой ещё, глупый. Наслушался чиновничьих речей. А у них своя цель. И тебя им не жаль.

Уши баста напряглись, дрогнула лапа.

– Попьёшь? – Попов подвинул ближе чашку с водой. Но баст отвернулся. – Мы пока спрячем тебя на чердаке. А там будет видно.

–Ты совсем не всесильный, как нам говорили. Тобой командует Мар.

– Я такой же, как и вы. А Мар мной не командует. Он меня защищает. Ты заговорил. Тебе легче?

– Неважно как я себя чувствую. Я обречён.

– Ну что ты? Я обещаю защищать тебя. Ведь ты пытался спастись, спрятавшись в жилище Мара. Значит, хочешь жить! Как тебя звать-то?

Баст отпил немного воды, повернул голову в сторону Попова:

– Мар вернётся за мной с сундуком! Зачем тебе моё имя? Уже прозвали, я слышал.

– Так смотрю, молодой. Щенок ещё. И ничего не бойся, сейчас перенесём тебя на чердак.

–Врагов не спасают!

– Но ты мне не враг!

– Я пришёл, чтобы навсегда заточить тебя в сундук. В нем, от неподвижности твои кости окаменеют. От собственных испражнений станет нечем дышать. И жизнь покинет тебя.

Попов не знал, что ответить на такую неприкрытую злобу. Но жалось, вдруг стала уступать место злости.

– Ну и дурак ты! Щенок! Как есть щенок!

В этот момент дверь открылась, но вместо Миры, как ожидал Попов, в дверь вошёл Мар, за ним четверо охранников. Они несли огромный ящик.

– Что вы делаете? Я не позволю!

– Ты не только слабый, ты ещё и глупый! – Эти последние слова раненый еле промямлил, явно теряя последние силы. После чего его быстро, молча запихнули в ящик. Охранники утащили будущий гроб. А Попов смотрел на Мара и не знал, куда кинуться от разрывавших его чувств. Однако понимал, ругаться бесполезно. Но что делать?

– Как! Как ты мог!

– Меня не спросили.

– Как же быть? Надо искать способ вызволить Щенка!

– Он не человек! Он баст! С чего вдруг ты так в него вцепился? – Мар раздраженно бил хвостом по креслу и даже не замечал этого.

– Ну как ты не понимаешь? Он не злой, он ещё не может быть мне врагом, потому что ему просто заморочили голову, а на самом деле...Тьфу! Я сказал, будем спасать! Моё слово – приоритет! Разве не так?

–Мар, ты можешь узнать, в какую тюрьму его определили? – Мира поставила на стол две чашки чая. – Пейте, вы оба должны успокоиться.

– Бессмысленно. Узнаю и дальше что?

– Тогда я... выступлю по общественной связи! Скажу, что прощаю его и попрошу власть освободить!

– Во-первых, тебя никто не допустит на станцию передачи. И это хорошо! Потому что, во-вторых, это призыв к общественным беспорядкам! Бунт никому пользы не принесёт. Басты по натуре охотники. Если ты не забыл, мы едим сырое мясо. И уровень гормонов агрессии в нашей крови от природы очень высок! Не хватало нам только психологической заразы от людей подцепить! Фырк!!! – Хвост Мара случайно с размаху хлопнул по ручке кресла. – Чёрт! – злясь и пытаясь донести до Попова реальное положение дел, Мар перешёл на человеческий язык.

–Ну, увидел теперь эту "рептилию"? – Нервное напряжение вдруг разрядилось смехом. Смеялся Попов, цветные мыслеформы посылали в пространство Мар и Мира.

– У меня появилась идея.– Хвост Мара замер в поднятом положении. Это, по наблюдениям Попова, значило, что он усиленно думает.

– Ты, Маду, обратишься к сыну того чиновника, что определён тебе в помощники. Скажешь, что нужен для опытов живой баст. Безопасность ты не гарантируешь. Арестант, значит, которому и так и так конец. Возможно, что-нибудь получится.

– Баст для смертельных опытов? Внедрять такое мнение в умы бастов, это бесчеловечно!

– А он и не человек! – Прищурился Мар. – На заре освоения космоса люди собак в ракетах заживо гореть посылали. Это как? Человечно?

– Могут выделить кого-либо злобного преступника, а Щенок так и сгинет. – Мира посмотрела на Мара, на Попова: – Но если Маду будет выбирать сам...

– Кто ж ему позволит?

– Пусть скажет, что есть определённые показатели, которым должен соответствовать... обречённый. Тогда в присутствии стражей он будет выбирать... до тех пор, пока не найдёт Щенка.

– Мы даже имени его не знаем, – вздохнул Попов.

–Главное, чтобы ты его узнал.

– У него на лбу шерсть такой полоской поперёк растёт, – заволновался Попов.

– Как же мне не нравится вся эта морока! Заслужил, пусть сдохнет в сундуке! – Мар с размаху хлопнул хвостом по креслу. – И вообще, я изучал вашу историю, так раньше у вас сами себя в тюрьмы запирали. И назывались они – монастырские кельи.

– Ты всё неправильно понял!

– С историческими парадоксами разберётесь потом. Он очень слаб. Пока суть да дело, умёт! А ты Маду, потом меня своими переживаниями до стресса доведёшь! А у меня, между прочим, тоже гормоны! – Попов внимательно посмотрел на Миру и понял, что даже без передачи мыслеформ они как-то понимают друг друга на интуитивном уровне. Она явно была на его стороне.

– Так вот, по поводу истории и монастырей. Там была такая фраза: "В чужой монастырь со своим уставом не ходят!" И ты, Маду, живёшь с нами, для бастов законы землян – чужой устав.

– Я всё понял. Я постараюсь... соответствовать. Но цивилизация Землян много старше вашей, и к тому же не чужая. Так что лучшее не зазорно позаимствовать.

– Вы оба спешите. Маду живёт изолировано. Он пока не в состоянии понять основы нашего социума. И наша задача адаптировать его к обществу бастов. Так ведь, Мар?

–Так. Значит, вызываем для беседы сыночка? – Попов и Мира согласно кивнули. – И объясни мне, наконец, кто такой Чёрт? У меня по словарю получается то ругательство, то какой-то мифический зверь?

– Э...э... М...и...я, м...и...я, как-нибудь потом. Это очень длинна история. Сейчас я не готов этим заняться, потому что тоже гормоны... Люди, знаешь, хоть сырое мясо и не едят, но гормоны, Чёрт бы их побрал!

– Опять?

На следующей неделе Попов в защитной маске и специальной одежде ходил по тюрьме. Такое страшное место Попов если бы не увидел собственными глазами, то придумать и уж тем более вообразить, точно бы не смог.

В сопровождении двух молчаливых стражников, огромных чёрных пантер, перетянутых кожаными ремнями, с прикреплёнными к ним подсумками, Попов медленно двигался по решётчатому полу, фактически потолку камер. Через отверстия к нему снизу специальными захватами крепились по виду чугунные ящики с прорезями со всех сторон. Когда заключенный погибал, захваты отстегивали и арестанта куда-то выбрасывали. А освободившееся место занимал новый страдалец. В этих камерах не было ничего. Ни места для отдыха, ни для еды. Не было и туалета. А когда охраннику пришла большая нужда, он сделал это прямо на решётчатый пол, то есть на оказавшегося снизу арестанта. Ведь деться в клетке просто некуда, столь они малы. Вонь стояла такая, что защитная маска не помогала. Чёрные стены и слабый жёлтый свет довершали картину ужаса.

Вечером, вернувшись домой, Попов признал, что он просто не сможет различить Щенка в такой темноте, скрюченного ещё и через плотные решётки.

– Так и знал, что затеяли вы с Мирой, а нюхать эту вонь придётся мне! На правах охранника завтра пойду с тобой! – и опять со всего маха хлопнул хвостом по креслу.

– Спасибо. Не злись. – Попов уже принял душ, сжевал букет белозуба, но отделаться от навязчивого запаха не мог.

– Мар, это садизм! Так нельзя!

– Опять со своим уставом? Хочешь, чтобы я помог тебе найти завтра Щенка?

– Конечно. Но там так темно...

–Сказал же, по запаху найду! Фырк!!! Не знал бы, что ты человек, подумал бы, что за родного сына бьёшься.

Попов только вежливо вздохнул. По виду Мару не особенно хотелось идти в тюрьму, с его чутким обонянием, то ещё испытание!

На следующий день первое, что сделал Мар в тюрьме, это ощетинил шерсть на загривке и злобно зашипел:

– Вам что, погоны жмут? Или сами хотите оказаться в сундуках?

– Мы строго выполняем...

Шипение Мара стало столь угрожающим, что охранник замолк на полуслове.

– Тут все больные, инфицированные!

– Нам сказали человеку для каких-то зверских опытов... так что всё равно арестанту конец.

– А вам не сказали, что вас ждёт, если человек заразиться? Вас сочтут саботажниками. Командование решит, что специально водили единственного нашего инопланетянина – человека, по местам, где наибольшая вероятность инфекции! Правительству стоило больших трудов заполучить этот... – Мар уголком глаза глянул на Попова, – экземпляр. – Опять шипел злобно и угрожающе. – Я подозреваю, так оно и есть – саботажники! – И сделал вид, что направляется в сторону кабинета начальства.

– Стойте! Стойте! Вот буквально неделю назад привезли одного бандита, молодой, даже кто-то лечить пытался. Рана обработана.

Попов изо всех сил держал на контроле свои мысли. Ведь любая мыслеформа могла провалить всю затею. На радость Попова и к удовольствию Мара, что больше ходить и нюхать не надо, это был Щенок. Но как только подняли клетку, радость улетучилась. Щенок заразился местной инфекцией.

–У него течёт с обеих концов. Возьмите другого. Вон, на выбор! – раздобрился стражник.

– Нет, нет! Мы забираем этого! – От волнения Попов заговорил на своём зыке.

– Что он говорит? – переспросил стражник.

– Что именно такие симптомы требуются для его опытов. – И Мар так зыркнул на Попова, что тот язык прикусил.

–Вызывайте медицинскую капсулу. Не можем же мы везти его в таком виде с собой! – Тут Попову показалось, что стражник и Мар то ли быстро обменялись направленными мыслеформами, то ли просто перемигнулись.

– Я полечу с ним. – Уперся Попов. – Я в защитном костюме! И не спорьте!