Текст книги "Белый стриж (СИ)"

Автор книги: Татьяна Буденкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Буденкова Татьяна Петровна
Белый стриж

Белый стриж

Глава 1 Планета Бастов

Космолёт класса «Галактика» РХ-3 «Белый стриж» приближался к расчётной точке пространства. С телескопов, вынесенных на границы Солнечной системы, астрономы наблюдали область в дальнем космосе, напоминавшую положенную на бок чёрную восьмёрку. Задача космолёта – определить природу этого объекта.

В рубке высокий, подтянутый, с короткой стрижкой чёрных с проседью волос, смуглым лицом и голубыми глазами, всматривался в экран дальнего обзора командир космолёта Михаил Тихонов. На земле друзья шутили, мол, командование его специально выбрало, чтобы если встретятся инопланетяне, то не ударить в грязь лицом. На что Тихонов невозмутимо отвечал: "Кто знает, может для них лягушки – идеал красоты". В противоположность Тихонову, рядом вздыхал, удивлённо покачивая головой, другой человек. Совсем не похожий на космического первопроходца, чуть достающий командиру до плеча, полный, лысеющий мужчина. Это был астрофизик Иван Попов. И надо сказать, лучшего специалиста в его области, на земле не найти.

– Командир, на обзорном экране по курсу за нами космический корабль... – в голосе пилота Сергея Цоя звучало недоумение. – Это космолёт класса "Галактика" РХ-3 ". Но "Белый стриж" единственный корабль землян такого класса.

Всегда вежливый, не любитель громких разговоров и уж тем более споров, черноволосый и узкоглазый, при всей внешней хрупкости фигуры, Цой имел солидные спортивные достижения. Рассказывали, что ещё в бытность его курсантом лётного училища, случилась история. Кто-то из его знакомых громогласно и нелицеприятно высказывался в адрес спортивного кумира Цоя. После чего пару недель ходил по училищу в солнцезащитных очках, а Цой, вместо положенных выходных, чистил плазмопроводы учебных космолётов.

– Переключи экраны с воспроизведения на прямую трансляцию! – кивнул капитан.

– Трансляция прямая, – подтвердил Цой, и удивлённо продолжил: – Командир, с экрана исчезают звёзды, будто их стирает гигантская резинка, или... закрывает какая-то тень.

Указка Попова обрисовала небольшой круг на экране:

– Если моё предположение верно, а у меня есть для этого веские основания, то это две сблизившихся чёрных дыры. И вот эти точки пространства – крайние для сближения корабля с объектом. – Голос астрофизика потерял всегдашнюю размеренность, теперь в нём звучало тревожное напряжение.

– Принимаю сообщение...– Ирина Берг, белокурая, голубоглазая, невысокая, тоненькая девушка. Опытный лингвист, в её обязанности входило обеспечить общение при встрече с внеземными формами жизни. То есть активировать в Ителкоме программу и настроить функцию перевода.

– Ирина? – Этой программой пользоваться ещё не приходилось. И Тихонов напряженно ожидал результата.

– Недостаточно информации. Но что-то простое интелком сможет распознать. Готово:

– Срочно меняйте курс. Передаём координаты.

– Если следовать этим координатам, траектория движения такая, будто проходит в узком ущелье, между скал, – заключил Цой.

– Похоже, всё гораздо серьёзнее. – Попов посмотрел на командира. – Это координаты перемещения между мощными гравитационными полями двух чёрных дыр. На границе соприкосновения полей... э... образовалась некоторая уравновешенная этими полями область, своеобразный коридор, вот по нему нам предлагают двигаться. Могу предположить, мощность полей в разных точках пространства не одинаковая, поэтому "стены" коридора не ровные, отсюда такая траектория движения.

– Ирина, источник сообщения? – торопил Тихонов. Долго размышлять было некогда.

– Не определяется. Пробилось ещё немного информации: "Большие затраты энергии, – обрыв: – Срочно меняйте... – обрыв, – гибель неизбежна". – Это всё.

– РХ-3 нас догоняет! – подытожил Цой. – Командир, что это? Вы видите?

Панель управления перед пилотом будто раздвоилась. И Цой вдруг увидел самого себя и услышал повторение только что им сказанных слов.

– Сергей, вводи полученные координаты в систему управления! – Тихонов отдал приказ и тут же услышал, как его голосу вторит призрачный двойник!

Космолёт неудержимо тянуло влево.

– Тихонов вызывает инженерный отсек. Алексей, что у тебя?

– Разбираюсь. Через десять минут доложу. – Слышно было, что Алексей занят и торопится. Среднего роста, с кудрявой русой шевелюрой, спортивный, слишком молодой для инженера такого класса корабля. Однако, по признанию специалистов, инженер, что называется, от Бога.

– Командир, нас тащит гравитация чёрной дыры. Мы неосторожно сместились в коридоре. И скорее всего, попав в столь мощное поле, очень скоро превратимся в пылинку. О чём нас и предупредили, передав, что гибель неизбежна. – Говоря всё это, Попов продолжал что-то рассчитывать на планшете.

– Это Алесей. Командир, нужна энергия, много!

– Принято. Перебрасываем всю энергию в твоё распоряжение. Форсируй!

И тут же отключилась система гравитации.

– Командир, у меня борщ по всей кухне мелкими каплями летает. Особенно свекла... эть, эть! Командир, эта аномалия надолго? – Повар корабля Сан Саныч, крупный, смуглый, всегда аккуратный мужчина, пользовался всеобщим уважением на корабле не только за великолепные обеды и ужины, но и умение спокойно и с хорошей долей оптимизма смотреть на самые сложные ситуации в полёте.

– Сан Саныч, как минуем аномалию, ты узнаешь первым. – Тихонов оглядел мостик. Казалось бы, бытовой и неуместный в столь опасной ситуации вопрос повара, но кто-то улыбнулся, кто-то покачал головой, и тревогу на лицах сменила рабочая сосредоточенность.

В полной тишине послышался всё нарастающий, совершенно невероятный звук. Казалось, будто от какой-то поверхности отрывали огромный пластырь. Космолёт дрогнул, на мгновение замер, и стрелки приборов медленно поползли к своим обычным показателям.

– Говорит инженерный отсек. Пытаюсь включить систему гравитации. Приготовьтесь к сильному толчку. – Торопливая скороговорка Алексея мгновенно разрядила висевшее в воздухе напряжение.

– Командир, связь заработала. Нас вызывают.

– На экран. – Кивнул Тихонов.

На мостике услышали кошачье мяуканье совмещённое с низким рыком. А на экране увидели крупного коричневого кота с золотистым подшерстком. Но присмотревшись, поняли, что его туловище скорее напоминает пантеру. А вот голова и издаваемые звуки всё-таки очень похожи на земных кошек! Кот возлежал на чём-то в виде мягкого углубления в полу и сосредоточенно оперировал мягкой лапой по сенсорному пульту. Люди ожидали увидеть любых удивительных созданий, но чтобы кота... Однако верь, не верь своим глазам, но факт оставался фактом. Очевидное сходство с земными котами, непроизвольно рождало ассоциации с оставленными далеко на Земле любимцами. И здорово мешало воспринимать увиденную картину, как первый контакт с внеземной жизнью.

– Ирина?

– Ещё немного и интелком начнёт распознавать грамматику в полном объёме. – И через пару минут: – Есть.

– Звуковой перевод, – кивнул Тихонов.

– Вы находитесь в туннеле, это область уравновешенная двумя мощными гравитационными полями. Если отклонение от курса составит более одной сотой градуса, по переданной сетке координат, то вы будете уничтожены той областью гравитационного поля, в сторону которого сместитесь. Что, возможно, уже почувствовали, при отклонении на максимально допустимую сотую долю градуса, – размеренно озвучивал перевод интелком.

– Ирина, ответь: "Командир космолёта "Белый стриж" Михаил Тихонов благодарит за оказанную помощь".

– Мяу, фырк... кхы, кхы... здравствуйте, командир Тихонов. Вас приветствует Мау, представитель народа Басту. Особого выбора маршрута движения у вас нет, если конечно, не хотите превратиться в сжатую до атомного уровня точку. Ваш корабль в соответствии с заданными координатами будет продвигаться по названному мной тоннелю. Повторяю, будьте осторожны и предельно точны, чтобы избежать соприкосновения с мощными гравитационными полями.– Кот прищурил коричневые с золотистыми крапинками глаза, и вроде как улыбнулся.

Так же как остальные члены экипажа, Тихонов готов был встретить зелёных человечков, говорящих змееподобных ящериц, даже бестелесных существ, да кого угодно, но только не семейство кошачьих. И теперь чувствовал некоторую неловкость, а больше всего ему мешал образ Мурки, его домашней кошки, фотография которой висела у него в каюте. По кошачьим меркам Мурка пожилая кошка, невольно у Тихонова мелькнула мысль, что вернувшись, в живых её он уже не застанет. И теперь, глядя на вальяжного представителя народа Басту, эти неуместные воспоминания не давали ему сосредоточиться. "Глупость какая! До Мурки ли сейчас?" – подумал Тихонов.

– Не волнуйтесь. Мурка ещё не прошла отмеренный ей путь.

– Что? – удивился Тихонов.

– Ваши мыслеобразы сострадательны к этому существу. Не волнуйтесь о ней.

"Этот кот читает мои мысли?" – Обожгло Тихонова догадкой.

– М...и...я... нет. Мы можем общаться звуковой речью, но общаться мыслеобразами удобнее и информативнее. И такая возможность у нашего народа есть. Но только те мысли, что всплывают на поверхность сознания. Внутренний мир недоступен. Ваши ассоциации удивляют. И, да, внешнее сходство поразительно. Но, но я не кот! Я баст! Однако отложим этот разговор.

– Мы прилетели из Солнечной системы, с планеты Земля. Мы исследователи, – говорил Тихонов. – От имени землян в знак благодарности за оказанную помощь позвольте пригласить вас на обед.

Странные ассоциации, наконец, оставили Тихонова, он искренне приглашал гостей.

–М...и...я. Ваши мыслеобразы приятны и волнительны. Мы обязательно посетим ваш удивительный корабль. Но после его выхода из тоннеля.

– А что мешает посетить нас прямо сейчас?

– Перемещение по тоннелю требует колоссальных затрат энергии. Сейчас мы решаем другие, более важные для нас, задачи. Кроме того нам пока неизвестно, куда ведёт, чем заканчивается туннель? Таким образом, полёт по нему может оказаться дорогой в один конец. А это не приемлемо в свете ценности жизни каждого баста.

– Но теперь мы можем подробно рассказать, что вас ждёт с другой стороны! И даже предоставить карты.

– М...и... я, позвольте спросить, откуда землянам стало известно о нас?

– А нам и не было известно, пока вы не вышли с нами на связь.

– М...и...я, м...и...я... как? Вы направлялись в неизвестность?! Это так неосмотрительно!

– Ну да! Ведь мы исследователи! – Тихонов показал Ирине жестом, чтобы выключила звук.

– Интелком перевод "мия"?

– Звуковое сочетание, что-то вроде вашего: м... да, э-э-э и другое подобное.

– Ирина, звук. – И обращаясь к басту:

– В свете предстоящего приёма, прошу вас передать нам рецепты ваших любимых блюд, чтобы наш повар мог приготовить достойный обед.

И Тихонову опять показалось, будто кот, простите, баст, улыбнулся.

– Нет, наши мимические мышцы не имеют такой возможности. Но поскольку мы оперируем мыслеобразами, вы воспринимаете наши эмоции. Удивительно! Поскольку это возможно только при совпадении волнового диапазона мыслеобразов.

– А если вы захотите скрыть, не показывать какие-либо эмоции?

Глаза баста округлись, и Тихонов уловил явное недоумение.

– Вы, даже не оперируя мыслеобразами, не в состоянии скрыть эмоции. Ваша мимика столь выразительна и информативна, что вполне заменяет мыслеобразы. Расчётно выход из... – и связь оборвалась.

Тихонов вопросительно посмотрел на Ирину.

– Пытаюсь восстановить связь. Пока не получается. Только отрывки. Интелком собрал полученную информацию, вот что получилось: "... гибель не минуема... следуйте... через... по вашему корабельному времени..."

– Опять гибель! – Цой прищурил узкий, чёрный глаз: – Если гибель неизбежна, зачем куда-то следовать?

– Сергей, шутки в сторону. Курс не меняем. Строго придерживаемся заданных координат.

– Любое неосторожное движение рулём, и мы не успеем заметить, как этот монстр сожмёт нас в песчинку. Спасибо бастам, есть координаты... – Попов всматривался в обзорный экран, будто гравитационный монстр мог услышать и внять его словам.

–"Белый стриж" сконструирован для того, чтобы манипулировать пространством. Сворачивать его и прошивать, преодолевая, таким образом, расстояния, которые трудно вообразить. Поэтому для него до линии сингулярности... – Тихонов посмотрел на Сергея.

– Я понимаю. Но интересно получается, тот промежуток пространства, который для нас свёрнут, для его материальных объектов неизменен. Как ткань, которую сложили в складку, а рисунок и нити на месте. С поверхности ткани прошивающую иглу, наверное, не видно? – Цой посмотрел на Попова.

– По моим представлениям, пласты материи соединяет и пропитывает время. И мы прошиваем не просто материю, а пространственно-временной континуум. Могут ли пространство и время существовать отдельно друг от друга? Пока точно сказать не может никто.

–А часы? – удивилась Ирина.

– Часы материальный объект. И нужны только нам. А для континуума частичка материи. Часы ли это, горсть песка или чёрная дыра. Если, только представьте, вдруг исчезнет... вообще исчезнет вся материя! На что воздействовать времени? Будет оно течь, или остановится? И вообще – оно будет? Я пока не готов ответить на этот вопрос, – вздохнул астрофизик. – Мы часто пользуемся тем, чему и объяснения-то не находим.

Третьи сутки по корабельному времени «Белый стриж» несся в неведомом тоннеле. На обзорных экранах чернота. Сенсорные датчики молчат.

– Командир, – Алексей окликнул Тихонова в переходе корабля. – Есть пять минут?

Тихонов кивнул.

– Прошу разрешить заказать повару торт... э... в честь моего дня рождения.

–Твой день рождения, по-моему, ещё через полтора месяца. Столько торт не проживёт, – улыбнулся Тихонов.

– Это вы знаете, что через полтора месяца, никто другой на корабле мою анкету не читал. Так что вполне можем и сейчас отметить, и... потом повторить. А в качестве подарка – просмотр какой-нибудь комедии на общем экране в столовой. А?

– Алексей, на корабле не до праздников.

– Так и есть. Люди зациклены на пугающих мыслях. Отсутствие видимых ориентиров оставляет чувство полной неподвижности в пространстве.

– Но ты-то знаешь, что двигатели работают, и значит, мы движемся!

– Это так, поэтому члены экипажа обсуждают между собой два мнения: некоторые считают, что мы выписываем ту самую, увиденную ещё из Солнечной системы, пресловутую чёрную восьмёрку, образованную гравитационными полями этих пространственных монстров. И "Белый стриж" до конца своих дней будет бессмысленно рисовать её в этом мраке. Другие, кивая на иллюминаторы, вздыхают, мол, посмотрите, мы висим, как кот в мешке!

– Значит, соберу экипаж и поясню, что это не так.

–Вот, вот! И будем объяснять людям теорию конвертации пространства... В лучшем случае поверят, что несёмся по собственному следу, по этой треклятой восьмёрке!

– Ты к чему клонишь?

– Экипаж привык ориентироваться на командный состав. Если офицеры заняты не только работой, значит все в порядке. Вот я и говорю, такое негативное напряжение надо бы разрядить...

– Ну, день рождения, так день рождения.

Вечером тех же корабельных суток Иван Попов обратил внимание, что командир и оператор связи о чём-то таинственно беседуют. Что тут можно подумать? Получена информация, которую по какой-то причине скрывают от команды. Связь с Землёй отсутствует, значит это пространственная информация. Но какую информацию будут скрывать от экипажа? И холодок пробежал по спине астрофизика. А уж он-то как никто другой знал, на что способно мощное гравитационное поле чёрной дыры! А тут две по соседству!

– Иван! Подходи поближе. Твоя помощь может быть незаменимой, – обратил на него внимание Тихонов. И Попов внутренне собрался: "Точно, что-то очень важное!"

О чём беседовали эти трое – экипажу стало известно спустя сутки.

Казалось, нервозность повисла в воздухе корабля. И это утро ничем не отличалось от предыдущего. Когда до обеда оставалось совсем немного времени, астрофизик отправился на встречу с поваром, которому помогал готовить торт на всю команду, в честь дня рождения Алексея. Ведь оказалось, как раз об этом таинственно беседовали командир и оператор. Чтобы именинник не узнал об этом заранее, и поздравление стало для него приятным сюрпризом, решили собрать команду в просторном отсеке складирования. Потому что в столовой скрыть подготовку просто невозможно. Астрофизик открыл дверь в отсек, заранее ожидая увидеть Сан Саныча. Но вместо повара техник по вооружению с явными предосторожностями что-то делал с дистанционной миной! Лицо Василия выражало крайнюю степень сосредоточенности. И тут Попов услышал голос командира по общей связи:

– Всем свободным от вахты членам команды прибыть в отсек складирования.

"Что-то пошло не так! Обычно тут не бывает людей, поэтому техник принёс сюда неисправную мину. А командир, зная про торт, но, не зная про мину, пригласил сюда весь экипаж!" – пронеслось в мозгу Ивана. И тут стали подходить члены команды: "Ну что ж вы? Проходите!" – подталкивали в спину. Иван вдруг увидел, что верхняя полусфера мины отходит в сторону.

–Рванёт! Сейчас рванёт и уничтожит многих из экипажа! – только и успел подумать! – Ложись!!! – закричал, не помня себя. Кинулся к Василию, оттолкнул его и со всего маху рухнул на мину, полностью закрыв её своим телом.

–Иван, стой!!! – Только и успел крикнуть Василий.

"Господи, срабатывай скорее! Сил нет ждать!" – молил про себя Иван. Чьи-то сильные руки пытались оттащить его в сторону.

– Не-е-ет!!! – кричал задыхаясь. – Рванёт, сейчас рванёт! – Кровь в его висках стучала так, что он почти не слышал своего голоса, и оттого закричал ещё громче: – У-хо-ди-те!!!

– Ваня, Ваня? Это муляж! – пытался перекричать его повар. – Мы с Василием торт положили в пустой корпус мины, в муляж!

Сан Саныч усадил Ивана на пол рядом с миной.

–Установили на муляж мины моторчик, соединили с радиоуправляемым джойстиком, чтобы мог летать по отсеку, – вздохнул повар, – взлетел бы и приземлился перед именинником. Ну, сюрприз же... был бы. А вот и именинник, – растеряно вздохнул он.

Алексей, занятый плановой диагностикой двигателей, в отсек пришёл последним.

–Стоп, что случилось? – Идя по коридору в отсек, он подумал, что командир, хоть и обещал день рождения, но всё-таки решил провести собрание. И теперь с удивлением смотрел на астрофизика – невысокого толстячка в синей форме члена экипажа звездолёта "Белый стриж", покрытого пятнами пышного белого крема. А тот, размазав крем по лицу, виновато произнёс:

– С днём рождения, Лёша!

До этого молчавшие люди, заулыбались, переговариваясь, и вот уже грохнул дружный смех.

– М... да, будем считать, сюрприз удался, – и повар стал помогать Ивану в его "сладкой" неприятности.

День рождения отмечали вечером в столовой, с должной суетой уместившись за красиво накрытыми столами.

– Я, конечно, люблю и день рождения и подарки. А кто не любит? Но сегодня главный именинник у нас – Иван! Ведь он не знал, что падает на торт, он закрывал собой настоящую мину, чтобы спасти нас.

Из столовой расходились поздно, довольные, весёлые. А на следующий день Попов заметил, что теперь к нему обращались не иначе как по отчеству: Иван Федорович. И это было приятно. Хотя сам-то он думал, что закрыл собой мину со страху. А что было делать?

В этот вечер у себя в каюте Тихонов просматривал файлы египетской истории. И вот: "...с давних пор египтяне почитали кошку, как Богиню Баст, украшая гробницы фараонов иероглифическими надписями со значением «кошка» – «МАУ» или «МИУ». Но планета Бастов на невообразимом расстоянии от земли! Ну не укладывалось в голове сходство земной богини Бастет и жителя очень далёкой планеты по имени Мау, то есть в переводе – кот! Ведь это даже не разные континенты, и даже не планеты одной системы! У Тихонова дома стояла прекрасная статуэтка этой богини-кошки. Фигурку ему подарили как сувенир на выходе из музея в Египте, пояснив, что это точная копия той самой древнеегипетской, которую он видел в зале.

Не в силах усидеть на месте, он встал с кресла, но в небольшой каюте не разбежишься. И уткнулся лбом в иллюминатор. А за ним – густую бархатную черноту пространства вдруг разорвал поток пульсирующих вспышек, среди которых выделялся яркий оранжевый след. Первое мгновение Тихонову показалось, будто попал в центр гигантского фейерверка, только светящиеся трассы неслись ни снизу вверх, а наоборот, сверху вниз!

На мостике Попов лихорадочно работал у своих приборов. Не отрываясь от дела, он пояснил Тихонову:

– Чёрная дыра, та, что справа от нас, затягивает в свои недра, попавшие в её поле тяготения космические объекты. Возможно осколки планеты, разорванной двумя "добрыми соседками" черными дырами, астероиды... а вот эта яркая линия, это какая-то звезда. И все эти безвинные космические скитальцы обречены чёрным монстром на гибель. Они скатываются за горизонт событий и исчезают навсегда, а нам... – он на миг оторвался от приборов, – нам повезло. Ещё раз спасибо бастам. "Белый стриж", пройдя по уравновешенному двумя мощными полями коридору, наблюдает эту космическую мистерию. И, слава Богу, не участвует!

– Командир, какой курс нам теперь заложить? – Цой вопросительно смотрел на Тихонова.

–Ирина, попробуй установить связь с бастами.

–Связь установлена.

– На экран.

Тихонов увидел, как ветвиться зелень наподобие лиан, и среди этой зелени, на удобно обустроенных местах перед пультами, возлежат представители народа Басту. Он вглядывался в экран, пытаясь найти прежнего знакомца Мау.

– Вас приветствует командир звездолёта "Белый стриж" Михаил Тихонов. Благодарим за оказанную помощь в прохождении тоннеля. Передайте Мау, что рецепт блюд мы получили. И это была последняя дошедшая до нас информация.

Некоторое время басты в ответ не издавали ни звука. Наконец Тихонов услышал:

– Почтенный Мау покинул нас две жизни баста назад. Но его потомок из рода Абидоса – Миу, присутствует здесь и рад видеть вас в добром здравии.

Молодой баст чем-то неуловимо напоминавший Тихонову того Мау, с которым он беседовал всего пару недель назад, как опять показалось Тихонову, улыбнулся.

– Дело в том, что в легенду о связи с кораблём из чёрной огдоды мало кто верит. Мой дед единственный баст, утверждавший, что вы реальны и обязательно выйдите на связь. Но огдода никого не выпускает. Три наших исследовательских зонда бесследно пропали. Поэтому споры о... вашем существовании ведутся уже не первый век.

– Как "не первый век"? – недоумевал Тихонов. И продемонстрировал запись беседы с Мау. Когда на экране пошла трансляция записи общения между Тихоновым и Мау, юный Миу издал столь жалобное мяуканье, что Тихонову отчётливо захотелось погладить его.

– Спасибо, я принял ваше искреннее сочувствие, – почувствовал ответный мыслеобраз Тихонов. И впервые был доволен, что не надо ничего объяснять вслух.

– Предлагаю встретиться в нашей столовой и обсудить эту проблему. – Но все-таки добавил, что у бастов должна сохраниться такая же запись.

Столовую переоборудовали так, чтобы люди и басты могли общаться на одном уровне. На полу обустроили мягкие диваны – подушки, рядом с которыми расположились низкие столики. Повар расставил угощение.

– Возле гостевых мест нет столовых приборов, – заметила Ирина.

– Согласно полученным рецептам и протоколам бастов, у них нет ни вилок, ни ложек. – Сан Саныч глянул на Ирину: – У вас дома кошка есть?

– Но они... э... они... басты, а не... м...

–Судя по рецептуре блюд, – Сан Саныч поправил какой-то красивый зелёный листик на блюде для гостей, – так вот, судя по рецептуре, если не коты, то всяко родственники! А вы когда-нибудь видели кошку с вилкой или ложкой в руках? Тьфу, ты! В лапах?

– Не разумно думать, что земные кошки и народ Бастов – генетические родственники, – отстаивала свою точку зрения Ирина.

– Это, смотря, с точки зрения чьего разума, – и Сан Саныч растянулся на полу, придирчиво осматривая сервировку столов. Все-таки первый приём внеземной цивилизации! Факт исторический, а значит, всё до мелочи будет зафиксировано и запротоколировано.

На следующие сутки, в обед по корабельному времени пятеро представителей народа Басту прибыли на корабль.

Обед начался с дружеской беседы. Тихонов высказал недоумение по поводу того, что общаться с уважаемым Мау ему довелось всего четырнадцать корабельных суток назад. И поинтересовался, какова средняя продолжительность жизни бастов. Когда же выяснилась, что сопоставима с продолжительностью жизни людей, то обе стороны и басты, и люди были озадачены.

– С тех пор на нашей планете прошло почти двести лет, тогда как по вашему корабельному времени только четырнадцать суток. Кристаллы памяти привлечены нами к сотрудничеству в качестве хранителей информации совсем недавно. На них информация хранится практически вечно. А использованные нами ранее носители, с течением времени рассыпались в прах. Поэтому запись беседы Мау и командира Тихонова у нас не сохранилась, постепенно превратившись в легенду, которую трепетно хранят его потомки. Но для научного сообщества бастов – это всего лишь семейная легенда.

– Почему ваши ученые отвергают саму возможность общения с другими существами?

– В принципе не отвергают. Но как можно поверить, что Мау общался с существами, которые не в состоянии полноценно передвигаться, не переломав нелепо торчащих конечностей. Как такие существа могли преодолеть пространство? Простите, но вам требуется невероятное количество ресурсов для обеспечения жизни-деятельности! Например, укрытие тела от холода и даже защита от тепла! Уж слишком нелепая по нашим понятиям конструкция. А природа стремится к совершенству. Ещё раз приношу свои извинения, но что в этом случае могли подумать наши ученые?

– Теперь вы сами видите нас. Мы нормально передвигаемся, не мёрзнем...

– Да, факт очевиден. Хотя понятие "нормально", по нашему мнению, не применимо. Мы даже вообразить подобных существ не могли! Свои несовершенства вы компенсировали различными приспособлениями. Вы даже пищу вынуждены перерабатывать перед употреблением! Однако ваши несомненные достижения впечатляют! Ваш разум на высоте!

– Командир, я, кажется, нашел объяснение временному парадоксу. – До сих пор молча сидевший в позе тибетского монаха астрофизик, протянул Тихонову планшет, испещрённый математическими символами.

– Из расчётов следует, коридор между двумя чёрными дырами представляет собой невероятно сжатый пространственно-временной континуум. То есть, даже если бы космолёт просто находился в состоянии покоя в этом коридоре, и тогда время для нас значительно замедлилось бы. Двигатель "Белого стрижа", манипулируя таким континуумом, прошивал уже уплотнённое пространство-время, что привело к ещё более сильному замедлению времени для нас. Таким образом, на корабле миновало четырнадцать суток, для бастов – двести лет.

Когда обед подходил к концу, басты преподнесли Тихонову подарок: это был портрет самого Тихонова, удивительно тонкой работы, выполненный разноцветными камешками и мельчайшими осколками материала, по виду, напоминавшего цветное стекло.

– Это точная копия картины, выполненная уважаемым Мау из драгоценных камней. Как мы думали, фантастическая картина. Хранится она у его потомков, и передаётся из поколения в поколение, как память о дорогом прародителе. Мау рассказывал, что видел вот такое, простите, по нашим понятиям несуразно длинное, неустойчивое и не эргономичное разумное существо. Он утверждал, что изображенное существо, то есть... получается, что это вы... – баст мотнул головой в сторону командира, дернул усами, и продолжил, – обладает способностью общаться на волнах одной частоты с бастами. Время шло, а идеи Мау, как уже здесь сказали, не находили подтверждения. Особенно когда бесследно исчез в рукаве огдоды третий зонд.

– А что это были за идеи? – поинтересовался Попов.

– О... М...и...я, м...и...я, это долго рассказывать. Как-нибудь в другой раз, – теперь Попову показалось, будто баст улыбается.

В ответ бастам подарили запись запечатлевшую Мау.

В этот момент повар принёс десерт. Розетки с взбитым сливками, украшенные зелёными листиками свежей мяты. И очень скоро вежливое и осторожное полизывание бастами угощений, перешло в нечто, напомнившее Тихонову студенческую вечеринку, в самом её разгаре.

– Сан Саныч, что это такое? – хмурился Тихонов.

– Я советовался с нашим медиком. Мы обменялись с бастами справками о генетическом коде. Ведь не только еда, но и воздух, дыхание должно соответствовать физиологическим параметрам. В общем, доктор подтвердил, генетическое сходство с земными котами несомненно. Вот, пожалуйста. Мы пьянеем от алкоголя, коты и басты от мяты.

– Сан Саныч!

– Командир, концентрация минимальна, вреда им никакого, а что за приём "на сухую"?

Тем временем у бастов веселье набирало обороты и, в конце концов, интелком заявил, что их беседа не поддаётся переводу, ввиду полного отсутствия логической составляющей. И безудержное кошачье мяуканье заполнило столовую. А ещё через полтора часа басты в невообразимых позах распластались по диванам и подушкам.

– Доктор, – тревожился Тихонов, – как быть?

– Как-то читал в старинном романе, на земле были специальные комнаты отдыха для много выпивших людей – вытрезвители. – Доктор вздохнул, обвёл взглядом живописную картину в столовой и вызвал бригаду добровольных помощников.

– Что будите делать?

– Ничего. Уложим гостей попристойнее. Сан Саныч наведёт порядок на столах, и будем ждать пока проспятся.

Улетали гости с небольшими горшочками, из которых топорщились свежие листики мяты, – презенты на память.

Если бы знали Тихонов и Сан Саныч чем аукнется эта история! Как-то совсем выпустили из виду, что басты делятся мыслеформами. А столь яркие переживания ни один баст скрыть не в силах!

Вечером у себя в каюте Тихонов всё более удивляясь, продолжал просматривать файлы, рассказывающие о богине Бастет, в египетской мифологии дочери Осириса и Изиды. Откуда к египтянам в самый древний период их истории могло прийти обожествление кошки? Только за поимку грызунов? Но Богине Бастет посвящали молитвы: «Она может даровать жизнь и силу, всё здоровье и радость сердца» или «Я кошка, мать жизни», – читал Тихонов. Какие уж тут грызуны?

Ну, про мумии кошек и говорить не приходилось. Их невероятное количество и богатство оформления, поражали. Вспомнилось, как экскурсовод пояснял, что если в семье египтян умирала кошка, то вся семья в знак траура сбривала брови. Наказание за убийство или причинение вреда, даже случайно, даже бездомной кошке, каралось смертью.

Никогда прежде Тихонов не задумывался, что делает его Мурка, когда на весь день остаётся одна дома? Спит? Весь день спит? А ночью, когда квартира погружена во мрак, чем занимается, куда исчезает, так что зови не зови, не найдёшь? А потом вот она – как тут и была, сидит темным пятном, светит глазами. И в подтверждение своих мыслей прочитал удивительную историю про обычную современную кошку, рассказанную её хозяйкой. Получалось не всё так просто с обычными земными кошками.