Текст книги "Сокровища фараона (СИ)"
Автор книги: Татьяна Величкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)
Часть вторая По следам прошлого
Глава 1. Тени прошлого
Что сегодня за день, сокрушался Картер, эта стерва в конец меня достала. Он зашел в бар «пиковая дама» и сев за стойку, подозвал знакомого бармена.
– О, мистер, Картер – улыбнулся темнокожий бармен, сверкая белоснежными зубами, – вы сегодня не в духе. Да – да, это заметно. Что будете пить?
– «Джек Дениел», – пробурчал Картер и, положив голову на руку, оглядел заведение. – А сегодня, Бобби, мало народа, как я посмотрю.
– Да, – улыбнувшись, бармен налил виски в приготовленный стакан. – На улице дождь, да еще и понедельник.
– Да, – с усмешкой протянул Картер, – правду говорят, что понедельник-день тяжелый. – Генри опрокинул содержимое стакана себе в рот и, поморщившись, проглотил обжигающий напиток. – А что это за тип, во-о-он за крайним столиком?
– Это какой-то бродяга, он ошивается здесь целую неделю – Бобби налил еще виски, – на вид он беден, как церковная мышь, но денежки у него имеются.
– Я вижу, он уже достаточно набрался, – усмехнулся Генри, показывая на гору пустых стаканов на столе незнакомца, на что бармен покачал головой:
– Что вы, мистер Картер, его ни что не берет, – он покосился в сторону старика, – наверняка, он уже весь пропитан виски.
Старик обернувшись, встал из-за стола и, подойдя к стойке, заказал себе еще выпивки и купил пачку сигарет. Он взглянул на подвыпившего Генри, и в его взгляде было столько решимости.
– Не хотите ли составить мне компанию? – вежливо предложил он Картеру, приглашая его к себе за столик. Картер, немного растерявшись, кивнул и, прихватив бутылку «Джека Дениела», направился к столику незнакомца.
– Сделай нам, Боб, немного закуски, – махнул бармену Генри и тот, улыбаясь, вышел на кухню. – Сейчас мы немного закусим. Я никогда бы не принял ваше предложение, – Картер, икнув, налил себе еще, – но сегодня у меня такой день, что хочется с кем-нибудь поговорить. Но… не буду же я говорить со своими друзьями, да и не друзья они мне вовсе! – Картер откинулся на спинку стула и, закрыв глаза, тяжело вздохнул, – Хорошо поговорить с человеком, который тебя не знает, да и ты его тоже, тогда не так… стыдно расписываться в собственной беспомощности.
– А что произошло с тобой, сынок? – старик участливо посмотрел в мутные глаза Картера, его поразила чистота стариковского взгляда. В его голубых глазах, не было ни какой фальши, и он был трезв, как стеклышко.
– Бобби говорит, что вас не берет виски?
– Это верно, – скрипуче рассмеялся старик, – я не пьяница, но один день в году, я пытаюсь напиться, чтобы забыть то, что навсегда оставило черную дыру в моей душе. Но сколько бы я ни выпил, я чист, как младенец, – он поднял стакан, – За твое здоровье, как там тебя?..
– Генри.
– За тебя, Генри, – он осушил до краев наполненный стакан и с удовольствием принялся за закуски, которые принес бармен. – Вот это другое дело, – с нескрываемым удовольствием, незнакомец уплетал за обе щеки: ветчину, сыр, помидоры и картофель «фри», запивая все это томатным соком.
Генри с удивлением смотрел на то, как старик поглощает пищу и так, как Картер был человеком не бедным, он заказал еще цыпленка и тушеных овощей.
– Давно я так вкусно не ел, – облизнулся старик, – мне должно было быть стыдно, я ведь сам мог за все заплатить, но поверь, совесть меня не терзает, ни капельки, – он, рассмеявшись, снял старую широкополую шляпу и положил ее на стол. – Ты можешь считать меня наглецом, но это не так. Ты понравился мне, Генри.
– А вы мне напомнили старого ковбоя из Техаса, – улыбнулся Генри, – когда я был маленьким, я именно так представлял себе шерифа.
– Ну, это ты загнул, – старик погладил пушистые усы и, улыбнувшись, налил себе еще, – уже ни кого нет в баре, мы остались одни, а ты не торопишься домой. Разве дома такого парня никто не ждет, а?
– Вот по этому я здесь, – тут Генри стало невыносимо, он представил, как разорется Фейн, – моя жена – сущий ад. Она меня так достала своей жадностью и своими подозрениями, что хочется все сделать так, как она себе представляет.
– Да – да, я знаю таких женщин, это настоящие фурии, – серьезно заметил старик, – им всегда все мало. К счастью мне повезло с моей женой. Мы познакомились в Египте, там я родился и вырос. Почти сорок лет мы прожили вместе и притом, что она была арабской крови. Мы так странно познакомились, она была наложницей у одного богача и сбежала от него, то есть, брат помог ей бежать. Брата убили у нее на глазах, а она спаслась бегством. Представляешь, эта девчонка влезла на дерево и сиганула на крышу дома, где я жил. Она стучала во все двери, кричала, я не мог ей не помочь. А потом, я полюбил ее, и она была мне так преданна.
– Как интересно, – протянул Картер, – А у меня совсем другая, противоположная история. Пять лет назад я возвращался из Китая, я археолог и был там, на раскопках вместе со своими коллегами. Фейн я подобрал по дороге из аэропорта, она очень красивая женщина.
– Блондинка?
– Длинноногая блондинка с огромными голубыми глазами, поначалу я был ошеломлен. А она мной вертела, как хотела, чем дальше, тем хуже. Несколько раз я подозревал, что она гуляет от меня, но она все так тщательно скрывала, стерва, а сама… да черт с ней, завтра же я иду к своему адвокату.
– Может это и правильно, – вздохнул старик и, протянув руку, представился, – Ллойд Флеминг. Я совсем забыл назвать себя. Все беды от женщин, ну я не говорю что все женщины зло, совсем нет, но как не прискорбно, частенько именно из-за них рушатся даже мировые державы. Есть такие, которым все мало и мало и мужчины ради таких дамочек идут на все, чтобы только не расстроить свою цыпочку.
– Да, власть, деньги, кому это все нужно, это превосходство над всеми, над миром?
– Их женам, дочерям и любовницам – закончил Ллойд и тут же добавил, – но мы что-то совсем разошлись и заклеймили прекрасный пол печатью алчности и блуда. Далеко не все женщины так порочны.
Картер доел цыпленка и, закурив, попросил бармена сварить кофе.
– А что случилось с вами в Египте? – с любопытством спросил Картер, – вы говорите о нечто страшном.
– Так и есть, но, зная, что ты археолог, я не так глуп для своего возраста, я не стану говорить тебе о той проклятой карте… – на мгновение старик осекся и, приложив палец к губам, добавил, – Я ни чего тебе не говорил, забудь меня, – он быстро встал и, вытащив из кармана двадцатку, положил ее на стол. – Ты нравишься мне, Генри, но боюсь, тебе захочется копаться в той истории, которую я чуть было, не рассказал тебе. Извини, я… мне пора.
– Ллойд, куда же вы? – Картер метнулся следом за ним. – Постойте! – на улице хлестал дождь и, выбежав из бара, Генри не увидел таинственного старика, он словно растаял под дождем. Картер стоял под холодным дождем и чувствовал, что весь хмель вылетел из головы, вместе с мыслями о Фейн. Он вернулся обратно и, подойдя к стойке, вынул из внутреннего кармана пиджака бумажник.
– Я вижу, вы хорошо провели время, мистер Картер, – бармен протянул ему полотенце, – наверное, я буду уже закрываться.
– Да, – Картер вытер мокрое лицо и посмотрел на стол, где лежала шляпа Флеминга, которую он забыл. Ты можешь, Боб, узнать об этом человеке? Его зовут Ллойд Флеминг. Если он бывает здесь, то и живет неподалеку. Надеюсь, что так…
– А что такое?
– Да он забыл свою шляпу, нашелся Картер и, взяв ее со стола, направился к выходу, – Всего доброго, Роберт, до скорой встречи.
Картер раскрыл зонт и, закрыв за собой дверь, направился к машине. Этот Флеминг не выходил из головы.
Что же это за история такая, раз он побоялся ее мне рассказать, но заинтриговать смог. Генри медленно вел машину, он решил, посмотрев на часы, заехать к адвокату, тот всегда работал допоздна и Картер надеялся застать его в офисе. Домой не хотелось возвращаться, он решил на время остановиться в мотеле, хотя ему нужна была его библиотека, записи, копью тер. Черт возьми, я не могу вот так взять и уехать, неизвестно, на сколько затянется с разводом.
* * * *
Когда стало темно, Ллойд не включал свет, а стоял у окна и, разглядывая в свете луны фотографию, Лалы, гладил ее старой сморщенной ладонью.
– Моя девочка, – он коснулся губами фотографии, и еще раз взглянув на нее, положил ее во внутренний карман куртки, – Теперь я остался один, совсем один. И свою тайну я унесу с собой в могилу, Лала, почему смерть забрала всех кого я любил. Теперь мой удел-одиночество и жалкая работа в пансионе для престарелых. Они такие важные эти богатые старикашки, я мог бы сидеть с ними рядом… да зачем мне все это, когда со мной нет ни Лалы, ни моих друзей. Что же все-таки случилось там в пустыне. Мы же почти нашли эти сокровища, черт бы их побрал. Там что-то не так, я и врагу не пожелал бы оказаться в том жутком месте.
Ллойд включил старый светильник и, не раздеваясь, лег на такой же потрепанный временем диван. Закрыв глаза, он вспомнил, как сплоченно они двигались к цели. Красавица Джордан и Марсело, как они любили друг друга; тихая и спокойная Анна с огромными зелеными глазами; Петр такой же серьезный и рассудительный, может потому, что он был старше всех тогда. Сергей с копной огненно-рыжих волос, вспыльчивый, как спичка, такой великодушный и смелый; гречанка – Леда, которая всегда всех пыталась примирить.
Флеминг сунул руку в карман, будто бы боясь, что ее вновь попытаются украсть, эту злосчастную карту. Она была на месте, он ни когда не расставался с ней, и в отличие от Ллойда, время пощадило ее, и она не рассыпалась в труху. Старик, поворочавшись, наконец – то, смог уснуть. В этот день, 27-го июля, ему всегда снился один и тот же сон: знойные пески Сахары, верблюды, нагруженные всякой всячиной, его друзья и враги.
* * * *
Когда Генри Картер вернулся домой, Фейн уже спала. На полу валялась пустая бутылка из-под мартини, а на столике в одиноком ожидании, недопитый бокал и две скучающие маслины на блюдце.
Волосы Фейн растрепались, она раскинула руки и тихо посапывала во сне. Картер накрыл ее пледом и не стал будить, чтобы не выслушивать лишний раз «какой он подлец». Ослабив галстук, который теперь больше напоминал удавку, Генри рухнул в широкое кресло и потер занывший затылок. Она опять напилась, Боже мой, и где та девушка, которая пять лет назад села в мой автомобиль?
Генри скинул с себя пиджак и рубашку, бросив все это на кресло и пол, по пути в спальню скинул туфли и брюки. Забота о порядке сейчас меньше всего волновала его, ему хотелось все разгромить здесь, вместе с этой Фейн и ее мерзким котом. Завтра же я вышвырну эту дрянь из своей жизни, подумал он, залезая под одеяло, ничто больше мне не помешает. Картер накрылся с головой одеялом и подушкой и закрыл глаза.
Жаль, что этот старик не захотел разговаривать со мной, странный он какой-то. Неужели он не понял, что вновь зажег в моем сердце давнюю мечту о затерянных таинственных сокровищах фараонов. Теперь мне не будет покоя, пока я не встречусь с Флемингом, я обязательно найду его, обязательно. Он поговорит со мной, я даже могу купить у него информацию обо всем этом. С этими мыслями Генри, наконец, уснул.
Ему снились верблюды, бедуины в белых одеждах и бескрайние просторы пустыни…
– Генри! – Фейн смотрела на него в упор, и в ее ледяных глазах было столько ненависти.
Картер не сразу понял, что это ему не сниться и, махнув на нее рукой, сказал:
– А ты что здесь делаешь? Убирайся, мне было так хорошо.
– О чем ты? Да проснись же ты, подлец! – она ударила его по щеке и от этой звонкой пощечины, все зазвенело в его ушах. Генри открыл глаза, и окончательно проснувшись, поднялся с кровати.
– Убирайся из спальни, не порть мне с утра настроение. – Картер схватил ее за плечо и вытолкал в открытую дверь.
– Да как ты смеешь, жалкий… – он не дал ей договорить, распахнув дверь, Картер вцепился в нее и с нарастающим раздражением сказал.
– Не смей так разговаривать со мной, – отпустив ее, Генри смерил ее презрительным взглядом и добавил: – не понимаю, как я мог с тобой жить все эти годы. Боже мой, от тебя разит, как от таксиста. Хотя они не пьют такое дорогое мартини.
– Генри, – ее голос дрогнул, – ты никогда так не разговаривал со мной…
– Я долго терпел все твои выходки, твои пьянки с «подружками» и «задержки на работе» до утра. Все! Ничего не говори. Вчера я был у адвоката. Между нами все кончено! И навсегда!!! Ясно?! – он немного помолчал и спокойно добавил, – а теперь приготовь мне завтрак, в десять к нам приедет мистер Макджелинг. И без истерик.
– Но я не хочу развода… – начала было Фейн.
– Теперь твои желания меня волнуют меньше всего. Ты уйдешь отсюда с тем, с чем пришла. Я не настолько богат, чтобы обеспечить тебе беспечную дальнейшую жизнь.
– Да мне и не нужны твои деньги! – выпалила она и, повернувшись, хотела, было уйти, но Генри задержал ее.
– Тогда ради чего ты жила со мной? Все эти пять лет ты проверяла меня на прочность?
– Нет, просто… просто ты не давал мне жить своей жизнью!
– Своей жизнью?! А я думал, что с того момента, как мы поженились, у нас перестала существовать личная жизнь. – Картер не мог поверить, что Фейн, так эгоцентрична, – Я надеялся, что мы станем семьей, я хотел, чтобы у нас были дети!
– Какая чушь, я еще не готова к такой семейной жизни, грязная посуда, стирка, вечно сопливые дети…
– Все, хватит! – Генри ударом кулака по столу прервал начинающуюся тираду Фейн. – Еще одно слово и мы уже встретимся не с адвокатом, а с… патологоанатомом.
Хлопнув дверью, Генри оставил ее одну и, направившись в ванную, открыл воду, чтобы принять душ. Он ругал себя за свою несдержанность, но в то же время Фейн перешла все границы. Казалось, она сама все делала для того, чтобы завести Картера, ей, наверное, это нравилось.
Сейчас она будет плакать и с несчастным видом смотреть в мою сторону, улыбнувшись, Генри сделал воду попрохладней, но на этот раз все бесполезно. Ей не удастся запудрить мне мозги. Почему-то ему вдруг стало так легко, наверное, потому, что Генри перестал жалеть себя и чувствовать за собой вину за «несчастную» их с Фейн жизнь.
Приняв душ и побрившись, Генри завернулся в пушистое полотенце и, что-то напевая, вышел на кухню.
Фейн сидела за столом надув губы и, нахмурив брови, яичница с тостами так аппетитно пахли. Она с удивлением посмотрела на Генри, в свои тридцать семь лет, он выглядел ее ровесником. И это полотенце на бедрах, Фейн прикусив нижнюю губу, посмотрела на него.
– Как же я ненавижу тебя, Генри Картер, – процедила она сквозь зубы, – но лучше тебя никого нет.
– Стой, не приближайся ко мне, когда я наиболее беззащитен, – улыбаясь, Картер, покрепче затянул полотенце на бедрах. – Я понимаю, что если бы узнал Фейн Рид только сегодня, то сейчас же набросился бы на тебя и… сама понимаешь, что дело кончилось далеко не прогулкой за ручку. Но больше этого не будет. Поэтому давай расстанемся по-хорошему, и тогда может быть, мы останемся друзьями, хотя сейчас навряд ли уже.
– Да. – Опустив голову, она грустно изучала содержимое тарелки, – не скажу, что это к лучшему, но… – подняв глаза, Фейн немного всхлипнула. – Извини, мне так не будет хватать тебя.
Вдруг прозвенел звонок. Генри посмотрел на часы и, спохватившись, покачал головой:
– Иди, открой дверь, это, наверное, мистер Макджелинг. – он отпил немного кофе и, сунув в рот приличный кусок бутерброда с ветчиной, добавил, – я сейчас оденусь и приму его, так и передай ему.
* * * *
Погода стояла чудесная, и лучики солнца играли в кудрявых волосах Татьяны. Она отогнала от себя жужжащую пчелу и, откусив кусочек от яблока, повернулась к сестре.
– А ты знаешь, Саша, мне так нравится здесь у бабушки. – Таня, окинув взглядом, светлую комнату, всплеснула руками, – завтра же у нее день рождение! Сань, а что случилось? Ты такая грустная.
– Да ничего, – Саша запустила пальцы в коротко подстриженные волосы и закрыла глаза, – если я тебе скажу, ты обещаешь, что не скажешь родителям?
– Что так серьезно?
– Да, и я не хочу, чтобы бабушка расстраивалась.
– Говори, – Таня поближе села к сестре и внимательно посмотрела на нее, – обещаю все между нами. Ты что с Андреем поругалась или того хуже… – она терялась в догадках и с нетерпением ждала ответа от сестры, которая казалась, была такой спокойной.
– На днях, перед самым отъездом, я искала книги о древнем Египте. Мне нужно было для работы узнать кое-что, но это неважно. Я вспомнила, что дедушка, мамин папа, был, как и я, египтологом и решила посмотреть в его записи. Все-таки интересно. Я спросила об этом маму, но она как-то странно переглянувшись с папой, сказала, что мне делать больше нечего, и вообще никаких записей нет. Я…мне ужасно стыдно, но я не могла найти себе места, пока не ушли родители, да и ты где-то играла на каком-то концерте. В общем, – Саша опустила глаза, и ее щеки покрылись густым румянцем, – я залезла в дедушкин стол, в тот самый ящик, который был закрыт на ключ, я была уверена, что родители что-то скрывают от нас. Они никогда не говорили о том, как дедушка Сережа и папины родители пропали в Египте много лет назад.
– Ты говори, что ты нашла, говори! – Таня от нетерпения кусала ноготь на большом пальце, но Саша вдруг замолчала, в комнату вошла мама.
– А вы секретничаете все, девочки? – улыбаясь, она, протянула им по пирожку, – вот, бабуля напекла, а вы тут сидите сиднем, пойдемте на кухню, я уже чай всем налила.
Девушки пошли следом за матерью, а Таню так и распирало любопытство, она посмотрела на Сашу и шутливо показала ей кулак. Улыбнувшись, ее сестра кивнула и показала ей знаком, что скажет все потом.
– Что это вы там гримасничаете? Полина Сергеевна потрепала Сашу по густым каштановым волосам, но та ни чего не ответив, села за стол рядом с бабушкой.
– Я умираю с голода, – Таня с блаженным лицом откусила один из пирожков, – с капустой! Мои любимые!
– Вот сметанки возьмите, – бабушка пододвинула большую чашку с густой деревенской сметаной.
Так незаметно пролетел день и к вечеру, когда сестры легли в свои кровати и выключили, свет, Татьяна повернулась к Саше.
– Санька? Ты слышишь? – Саша, повернувшись, прыснула в подушку.
– У тебя такое взбудораженное лицо, Танюшка.
– Чем тебе мое лицо не нравится, – нарочито обиделась старшая сестра, и, убрав с лица непослушные завитки, поудобнее улеглась на животе, подперев руками круглое лицо, – ну, не мучай меня, рассказывай, что там у тебя случилось?
– Ладно. – Саше самой не терпелось обо всем рассказать сестре, – Я нашла копию карты сокровищ какого-то фараона. Наши дедушки и бабушка в 1957-м году отправились в Египет, а дедушка Сережа, сделал копию той самой карты. Там же он оставил письмо бабушке, приедем домой, я прочитаю тебе его. Там вообще какая-то мистика. Я…хотела бы поехать туда и узнать причину исчезновения наших предков.
– Это так просто, Санька, покупай билет, и – в Каир. – Татьяна, сжав губы, покачала головой. – У тебя так все просто решается…
– Да нет же, Тань, что я сейчас могу, но мне бы так хотелось, – она мечтательно посмотрела сквозь сестру.
– Ты где-то витаешь? Ну, все, я буду спать. А как приедем в Москву, покажешь мне все это и карту, и письмо. – Татьяна, потянувшись, перевернулась на другой бок и начала засыпать. Саша же не могла уснуть, она помнила это письмо почти наизусть, так как читала его несколько раз. Почему, почему мама и отец ни когда и ни чего не говорили об этой экспедиции? Почему их ни кто не искал? Пусть не сейчас, но хоть через много лет, я обязательно найду эту гробницу, что на дедушкиной карте. Санька долго еще ворочалась, а перед глазами плыли строчки четкого почерка из письма ее деда, обращенного к бабуле Наташе.
«Если ты читаешь это письмо, значит со мной что-то не так и, скорее всего меня больше нет в живых, как не больно мне об этом говорить. Я попросил Екатерину Дмитриевну, мою коллегу из университета сохранить это письмо и если, я не созвонюсь к сентябрю с ней, то она передаст тебе его. Возможно, я просто задержался, но… ты, пожалуйста, позаботься о Грише, ему нужно идти в школу, Аня просила меня сказать тебе об этом. Очень хочу поехать в Египет, но меня пугают странные телефонные звонки, которые начались с того момента, как у меня появилась эта карта. Петр и Анна, тоже жаловались на это настораживающее молчание в трубке. Я чувствую, что оставляю тебя и Полю, не хотелось бы, чтобы навсегда, но… такие мысли стали чаще появляться. Но я не могу все отложить, так как уже все готово. Проведай Гришу, если сможешь, и если мы не вернемся до сентября, забери его на время к нам. Я ни о чем тебе не говорил, чтобы не расстраивать, обо всех наших страхах. Вчера звонил Петр, они выехали в Москву, но за Анной следил какой-то тип, он так напугал ее. Если бы не все эти странности, все бы ничего, но из-за этих неприятных мелочей, я опасаюсь за срыв экспедиции. Не прощаюсь с тобой. И если меня нет с тобой рядом, знай, я люблю тебя и Полечку всем сердцем. Поверь, когда я буду там, мне будет очень не хватать вас.
Об одном прошу тебя, Наташенька, если что случится с нами, никому не говори о копии карты, которую я положил в верхний ящик моего стола. Пусть это останется тайной нашей семьи. Все, я заканчиваю, береги себя и дочку, позаботься о Грише, вот адрес его бабушки, матери Анны. Крепко целую вас мои родные.
Сергей, любящий муж и папа».
