Текст книги "Семена страха (СИ)"

Автор книги: Татьяна Осипова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– С одной стороны всё верно, бабуль, – кивнул Прыщ. Вопрос так и крутился на языке, хотя он не хотел начинать разговор о мифе, гуляющем среди выживших. – Что тебе известно о поезде, способном увезти людей в безопасное место?

– О каком поезде ты говоришь? – Она нахмурила седые брови. – Мне неизвестно ничего.

– Тогда и говорить нечего. У нас самих информации мало, – ответил Прыщ, – не хочу обнадёживать или пугать тебя, ба. Просто следи за новостями. Эх, как бы связь держать с тобой. Мало ли что, мы ж родные люди. А случиться может всякое.

– Ты прав, Коленька, – тихо отозвалась бабушка, произнесла его имя тихо-тихо. Знала, что никто не должен знать его. У пацана аж сердце ёкнуло. Но так принято, скрывать истинное имя. Так пошло не сразу, конечно, но это прижилось, как суеверие, и теперь как зватьдетей знали только родители или очень близкие люди. – У меня есть только рация. – Мария Ивановна вытащила её из ящика стола, – но…

– Бабушка, оставь себе, – остановил её Прыщ. – Какая рация, если вы под землёй, а я буду на другой станции. Ничего, найдём способ связаться. Главное – знай, что я буду либо на «Маяковской», либо, – он задумчиво глянул на Монету. – Недавно познакомил Микки с дедом одним, отшельник он…

– Крюк, что ли? – хохотнула Мария Ивановна, скрестив руки на груди. – Не удивляйся, давно клинья ко мне подбивал, ещё до Большой Зимы. В молодости так сказать. Мы учились вместе, хотя он и старше меня лет, наверное, на десять. Тоже агроном.

– Это хорошо, потому что Крюк показывал теплицу свою. Зашибись, бабуль. – Мария Ивановна многозначительно закивала, понимая, что растения вырастить теперь не так просто. – Я ему немного семян дал, что для тебя в Торговом Центре надыбал, так что извини, если что.

– Да ладно, внучек, всё нормально! – махнула рукой Мария Ивановна и перевела взгляд на девушку. – А тебя тоже помню. Монетой зовут, да ты же про отца интересовалась, – бабушка хлопнула себя ладонью по лбу. – Вот старая, память ни к чёрту. Я же его видела, жив был, когда сюда пришёл. Сижу в своём царстве растений и ничего не вижу. Михаил Петрович попросил оранжерею восстановить. – Она вздохнула грустно как-то, – вы на него не сердитесь. Мужик он хороший, правильный, а такие как Толик, – женщина бросила взгляд на закрытую дверь, – есть всегда. Мерзкий тип. Выслуживаться рад.

– Да уж, – кивнула Монета. – Заставил нас раздеться догола, проверить хотел, покусанные мы или нет.

– Вот мерзавец, – проговорила сквозь зубы Мария Ивановна. – А насчёт поезда…

– Ба, ты не спрашивай никого, – прервал её внук. – Нам главное увидеться, если мы собираемся уехать на нём. Самим неясно – правду говорят или это просто байка.

– Вот отправимся на «Сенную площадь», сам и увидишь, – буркнула Монета. – Не зря Сухой хотел меня допросить, ведь дедушка может и не обманывал. Скажи, ему-то это зачем?

– Монета, а как зовут твоего отца? – спросила девчонку женщина.

– Позывной у него Доктор.

– Ах, да, – закивала Мария Ивановна. – Прости, что сразу не вспомнила. Ваш приход таким неожиданным оказался. Спроси любого, Доктора тут знают, потому что врачи сегодня на вес золота.

– Это хорошо, – улыбнулась Монета. «Петрович разрешил нам остаться из-за моего отца и бабушки Коли, – рассуждала она, – в этом причина. Или у него что-то своё на уме»?

Мария Ивановна внимательно рассматривала девчонку, дверь открылась, и повелительный голос охранника оповестил о том, что ребятам пора уходить. Бабушка обняла Прыща и поцеловал в макушку Монету.

– Не волнуйтесь за меня. И, если что, – она немного помолчала, словно обдумывая, что сказать, – я попытаюсь раздобыть способ связи между нами. Все-таки мы родные и Петрович не станет мешать.

– О чём вы там болтаете? – поинтересовался вошедший в комнату Марии Ивановны охранник, услышав имя главы станции. Бабушка бросила на него суровый взгляд.

– А ты, Анатолий, уши-то не развешивай. Не по-мужски это – лезть в чужие разговоры, и впредь этих ребят впускай без промедления. Я поговорю с Михаилом Петровичем, потому что я здесь не в тюрьме и могу уйти, когда захочу. – Толик насмешливо кивнул ей, но ничего не ответил. – В любом случае от меня зависит, что ты будешь кушать, сынок, завтра.

– Понял вас, Мариванна, – проговорил охранник таким тоном, что и ежу понятно стало, он просто не хочет вступать в конфронтацию с женщиной, она же нужна главе «Пушкинской» и жителям колонии. «Вот ведьма, – пронеслось в голове Брагина, – возомнила себя важной персоной. А если б не такие, как я, некому было бы защитить эту старуху.»

Попрощавшись с бабушкой, Прыщ ощутил некое облегчение. Он шёл позади сопровождавшего их помощника Петровича и крепко сжимал за руку Монету. «Для чего главе нужен этот придурок, – размышлял пацан, и в его сердце копилась ненависть к охраннику. – Прикончить бы его при первой возможности».

– Ты чего? – тихо шепнул ему девушка. Он ничего не ответил, лишь сверлил взглядом затылок Толика, надеясь в душе, что прожжёт в его черепушке дыру. – Не стоит он того, – тихо сказала Монета. – У нас есть и другие дела. Жаль, что не смогу в этот раз повидать папу. Просить снова? Не дадут добро.

Прыщ кивнул ей и больше не проронил ни слова до того момента, как они снова оказались у двери кабинета Петровича. Парень попросил, что хотел бы сказать главе станции пару слов, и охранник, включив рацию, связался с главой «Пушкинской». Дверь открыл перед незваными гостями нехотя, и ушёл на свой пост, недовольно хмыкнув. Надеялся, что хозяин не станет говорить с малолетними выскочками.

Прыщ прямо без обиняков сказал Михаилу Петровичу о том, что бабушка нестанет просто так пахать на чужих людей и в любой момент, если захочет то уйдёт отсюда.

– Конечно, – спокойным тоном ответил Петрович. – Никто недержит её здесь, хоть она и очень нужна нам для оранжереи. А что хочешь ты, мальчишка?

– Понимаю, что сейчас здесь спокойнее, да и сотрудничество с вами, это хорошо для всех. У меня просьба есть одна. Не мешайте нам встречаться. И мы будем говорить с Марией Ивановной столько, сколько посчитаем нужным. А этот Толик пусть не докапывается, особенно до неё. – Прыщ бросил взгляд на густо покрасневшую Монету. – Я опасался за её безопасность и скажу, что мог бы запросто сломать этому уроду шею, но понимал, что мы не на своей территории. Поэтому давайте договоримся, что раз бабушка помогает вам, то и вы не станете мешать нам.

– Закончил? – усмехнулся Петрович. Прыщ кивнул. – Толя выполняет свою работу и нам заражённые не нужны.

– У меня иммунитет. – На слова Прыща глава удивлённо приподнял брови. – Меня уже кусали, и я выжил и при этом стал сильнее. На нашей станции есть девочка, она выжила тоже и у неё тоже какие-то способности. Немудрено, что кто-то из ваших людей, такой же как мы. Король тому пример, но у него свои непонятные планы сумасшедшего придурка. Поэтому давайте жить дружно.

– Хорошо, – ответил Петрович, а сам задумчиво смотрел на парня, которому вдруг стало не по себе от его взгляда. «Чёрт и дёрнуло меня рассказать ему правду, – пронеслось в мыслях пацана, – хотя, что мне терять. До выхода недалеко, и сбежать мы всегда сможем. Если Петрович что задумал, то дела плохи, ну, а если он дурак, ему только хуже». – Идите, – наконец выдавил он и добавил: – Не злись на меня. Если что будет известно о том поезде, мы всегда сможем договориться.

Прыщ не стал отвечать ему, да и не хотелось парню ни о чём договариваться с главой «Пушкинской». Не доверял он ему ни на грамм. Вдруг вспыхнула мысль: «Ведь я ничего не говорил ему о поезде? Значит, информация есть и, скорее всего, Сухой тоже в курсах, как и Молот, глава станции «Гостиный двор». Они точно решили свалить на том поезде, как петух жареный крылья расправит».

Монета не расспрашивала парня, хотя тоже поняла – Петрович недоговаривает точно о своих планах. «Да и кто мы такие, чтобы с нами делиться ими, – размышляла она, – но для чего Коля сказал ему, что он был укушен, и у него иммунитет к зомби-вирусу».

Поднимаясь по ступеням, ребята плотнее застёгивали куртки. Прыщ глянул на часы, понимая, что пора спешить, да и в желудке что-то жалобно заскулило и снова хотелось поесть. Отвар и бутерброды бабушки, конечно, хорошо, но ничто не заменит банку тушёнки или кашу с ней же.

Толик молча открыл дверь, выпуская пацана и девчонку в тоннель, ведущий к выходу со станции. «Заткнулся и, слава богу, – рассуждал Прыщ, словно только и ждал повода разбить самодовольную морду этого верзилы. – Это несложно, и главное – быстро». Тем не менее, драки не случилось. Монета засунула в карманы руки и, проверив оружие и патроны, кивнула привратнику, тому, кто сидел у железной двери с окошком.

– Осторожного пути, – пожелал он, что немного разрядило напряжённую обстановку. Монета даже улыбнулась и ответила «спасибо».

Выбрались через киоск «Юлькины булки», ожидая столкнуться с пронизывающим холодным ветром. Воздух застыл и казался странным образом тёплым. Как будто пахло весной. Прыщ смотрел в ясное небо с белыми облаками и покачал головой со словами, что ему это не нравится. Монета согласилась с ним, и ребята направились к «Маяковской». Шли быстрым шагом, потому что хотелось скорее поделиться с товарищами новостями и мыслями.

– Тянуть времени нет, – наконец-то вырвалось из Прыща. – Уверен, что когда начнёт всё таять, эти крысы первыми оседлают поезд и свалять отсюда. А тут пусть всё под воду уходит. Им – главное спасти свои задницы.

– Это точно, – согласилась девушка, – но мы опередим их. Главное знать – сколько вагонов и как можно людей увезти.

– Важно понять – существует ли этот поезд на самом деле. – Вголосе Прыща прозвучал неуверенность, пока он сам не увидит своими глазами этот спасительный локомотив, будет считать эти истории просто сказками для отчаявшихся людей.

Глава 10

На станции тихо и даже скучно, как заметил Микки. Пуговка играла с собачкой, которой так и не придумала имени. Шелест и Брокер собрали несколько палаток. Глава «Маяковской» твердил, что люди обязательно придут. Но уверенность, что кто-то из жителей вернётся на старое место обитания с каждым часом, таяла. Время клонилось к вечеру, а Прыщ и Монета не возвращались. Парни надеялись, что у них всё хорошо. Ведь только и оставалось, что верить в лучшее. Без надежды никак.

Мик установил систему оповещения, осталось проверить её, когда кто-то подойдёт к главному входу. Некому сейчас наблюдать за дверью, да и сидеть в ожидании, смысла нет. Ужинать не стали, ждали пацана с девчонкой. В желудках сжималось, а тут ещё мелкая попросила банку с «бычками» открыть. Как чувствовали, решив приступить к еде – звякнул колокольчик.

– Вот и систему проверили, – улыбнулся Шелест. – Работает вроде. – Мик отправился к выходу, а товарищ крикнул ему вдогонку, чтобы тот был осторожен. – Возможно, это и не наши ребята.

– Ничего, – отмахнулся Микки, – проверю, а вы без меня не начинайте. «Вот только всё погрели, сели и кого-то принесло»! проворчал он про себя. В желудке одобрительно заурчало.

Услышав голос Прыща в домофоне, он обрадовался, говорил, что волновались все, но ребята пришли одни, и это немного расстроило. Пацан рассказал, что происходит на «Пушкинской» и о том, как люди не готовы вернуться из комфортного городка в голые стены «Маяковской».

– Это ожидаемо, – вздохнул Брокер, накладывая гречку с тушёнкой Монете и Прыщу. – Сегодня решил приготовить вкусненькое. – Он задумался и поинтересовался: – Но почему Петрович словно проговорился о том поезде? Странно, как будто главы станции и, правда, знают о нём. Это какой-то заговор?

– Интересен пункт назначения? – вдруг спросила Монета. Она так и не приступила к ужину. – Сухому кто-то нашептал, что я кое-что знаю. Он прав. Ублюдок, – она взяла в руки миску с кашей и начала есть, словно хотела проглотить подступающие слёзы. – Папе тоже много известно, но он молодец, держит рот на замке. Только откуда Сухой узнал, что я владею информацией, если я ничего никому не говорила. – Монета сунула ложку в банку, выгребая остатки. – Вы взрослые, сильные, с меня толку мало, ребят.

– Брось, – отозвался Шелест, протягивая ей кружку с горячей водой. – Или ты прощаешься с нами?

– Нет, ты чего? – девчонка ополоснула пустую миску водой и допила остатки, шумно хлюпая. – Не повезло, что дедушка работал машинистом и кое-что узнал о поезде для высокопоставленных чиновников. Они просто не успели уехать на нём. Когда начались взрывы, то главный тоннель, через который должны были вывести главу государства, его семью и важных людей, обвалился. Судьба их неизвестна, а вот поезд остался. Никто о нём не знал, кроме деда, и ещё одного человека. Он должен встречать локомотив в пункте назначения. Конечно, информация засекречена, и даже дедушка не знал точного места расположения конечной станции. Говорил, что маршрут станет известен после того как будет запущена программа. А она заработает, если ввести пароль, когда поезд пройдёт определённое расстояние.

– Как интересно, – с удивлением проговорил Брокер. – А кому же он известен?

Монета молчала, допивая остывающую воду из кружки.

– Сначала надо узнать, сколько людей мы сможем вывезти, и как вы думаете, разве Сухой, Молот, да и тот же Петрович позволят уехать на нём. У них свои планы. Это точно.

– Ты права, Монета, – кивнул Шелест. – Играть с ними, что дёргать тигра за усы. Но если с тобой что случится, как мы узнаем код?

Она усмехнулась, отставляя в сторону пустую посуду:

– Ничего со мной не случится, а в крайнем случае, узнаете. Это я обещаю.

– Не стоит расслабляться, – подал голос Мик, подняв указательный палец. – Спим и отправляемся туда, где спрятан этот поезд.

– Идея хороша, – ответила Монета. – Только к нему можно попасть через заваленный тоннель. В обход идти, – она задумалась. А потом предложила обсудить это завтра. – На «Садовой» есть, как говорил папа дверь, только никто не скажет где она. Дедушка умер, он мог показать. Искать этот проход, что иголку в стоге сена.

– Ничего, – теперь в разговор вступил Прыщ. – Отыщем. А пока и правда, я не прочь поспать. Тут как, всё пучком?

– Не волнуйся, – улыбнулся Шелест, бросив взгляд в сторону девочки. – Глянь, Пуговка уже уснула. Наелись малявка и дружок её.

Он поднялся из-за стола, захотел укрыть малышку свернувшуюся калачиком. Щенок, пригревшись, спал рядом с Пуговкой. Мужчина ласково погладил девочку по волосам, и, глянув на товарищей, приложил указательный палец к губам.

Легли спать, а мысли о поезде, так и не покидали никого. Вопросов много у каждого, да и Монета не могла уснуть. Почувствовала прикосновение к ладони и повернулась к Прыщу.

– Спокойной ночи, – тихо проговорил он. Монета улыбнулась в полумраке и сжала его пальцы.

Впервые за последние дни оставшиеся жители станции метро «Маяковская» выспались. Ничто не потревожило их сон. Мертвецы не преследовали, и никто не бился в металлические ворота, закрытые на все замки. Тёплый свет от лампы у электрощита тусклый, он иногда дрожал, напоминая пламя свечи. Брокер иногда просыпался, как и Шелест. Привыкли держать ухо востро. Однако ночь пролетела спокойно.

Утром Мика разбудил тёплый язычок щенка. Он облизывал лицо мужчине, и тот, проснувшись, не сразу понял, что происходит. Брокер рассмеявшись, объявил подъём. Шелест раскладывал геркулесовую кашу по тарелкам. На станции есть и сухое молоко, что сделало завтрак вкусным, как никогда.

Прыщ и Монета спали обнявшись. Мик глянув на парочку, покачал головой со словами:

– Эх, молодёжь.

– А где же твоя подружка? – спросил его Шелест, подмигнув другу.

– Кто её знает, – рассмеялся Микки, нисколько не смутившись. Девушки любили его за весёлый характер и симпатичное лицо. Он знал это и менял баб как перчатки, так говорили другие, а Шелест не осуждал друга. Считал, что сейчас судить сложно. У каждого своя правда. Микки смотрел товарищу в глаза, словно читая его мысли и проговорил: – Это у них любовь-морковь, а у нас что – точно не сказки Шехерезады на ночь.

– А кто такая Шехерезада? – спросила Пуговка, внимательно слушая взрослых. Мужчины рассмеялись, а Мик покраснел, понимая, что забыл, что рядом с ними ребёнок. Чего-чего, а дети могли его заставить смутиться.

– Знаешь, милая, – ответил он ей. – Давным-давно была такая книжка, где много-много старинных арабских сказок.

– А что такое арабские сказки? Чем они отличаются от русских? – поинтересовалась девочка. Шелест прыснул со смеху, а Мик пришёл в замешательство – не привык он с детьми общаться. Положение спас Брокер:

– Я тебе как-нибудь расскажу, Пуговка. Это разные волшебные истории, их рассказывала Шехерезада своему мужу. Была такая женщина, ну с именем таким. А муж у неё султан, это по-нашему царь.

– Понятно, – закивала девчушка, явно удовлетворённая ответом главы станции.

Пока Брокер объяснял Пуговке о превратностях судьбы наложницы султана доступным для ребёнка языком, проснулись Прыщ и Монета. Они с интересом слушали его, а Монета только поняла, что продолжает обнимать парня. Осторожно убрала руку, но тут же почувствовала на запястье его пальцы.

– Я просто замёрзла, – словно оправдываясь, проговорил она. – А потом решила что и тебе холодно, наверное.

– До сих пор не согрелся, – соврал Прыщ, не хотелось ему отпускать руку Монеты. Он повернулся к ней и тихо прошептал. – Таня.

– Тихо ты, – шикнула на него девушка и, улыбнувшись, произнесла его имя в ответ одними губами. Глянула на занятых рассказом Брокера парней и поцеловала Прыща в губы.

– Хулиганка, – хихикнул он.

– Есть немного, – ответила она, – но пахнет так вкусно завтраком и думаю, что это каша на молоке.

– На молоке, это хорошо, – потянулся Прыщ и бодро поднялся со спальника. Монета нехотя вылезла из-под одеяла и, размявшись, сказала, что надо бы зарядку сделать.

– Зарядку? – обернулся парень, глядя на неё.

– А что? Иди, а я пока, – она опустилась на пол приняв упор лёжа и начала отжиматься. Прыщ не стал мешать ей, но стало интересно, сколько раз она выжмет. Поэтому он несколько раз оборачивался и видел, что Монета не обращает на него внимания.

После вкусной каши, Брокер разлил кипяток в кружки, а Пуговке, даже сухого молока насыпал. Умяли пачку печенья. Она хоть и маленькая, но по два каждому досталось. Запивая горячей водой, рассуждали о том, как доберутся до станции и жалели, что нельзя пройти между переходами, как это делали раньше.

– Что же за твари встретились нам здесь? – вспомнил Прыщ, макая кусочек печенья в кружку. – И лаборатория точно в той стороне. Интересно как же мы попадём на «Гостиный двор»?

– Нельзя туда, – ответил Шелест. – Монету искать могут, раз Сухой уже отправил в тот раз за ней бандитов. И откуда ему известно, что ты владеешь информацией?

– Не знаю, – пожала плечами девушка. – Папа… он не мог предать меня.

– Не думай об этом, – успокаивал её Прыщ, коснувшись рукой пальцев девчонки. – На самом деле, мало ли как они узнали. Может, вычислили через деда, кто его сын и кто внучка.

– Это неважно, – кивнул Брокер. – Нам сейчас нет разницы, как они и что узнали. Что делать будем? Тянуть не выйдет. Действовать надо сейчас.

– Я с вами! – подала голос Пуговка. – Не хочу одна здесь сидеть опять.

Парни разом обернулись, понимая, что девочку одну оставлять не станут.

– Зачем сейчас отправляться на поиски поезда всей компанией? – спросила Монета. – Достаточно нас с Прыщом. Шелест и Мик могут просто прикрыть, а вот Брокер, – она улыбнулась, глядя на него, – так хорошо ладит с детьми. Даже сказки помнит. – Взгляд главы станции встретился с глазами девушки. И губы тронула улыбка. – Мы в принципе можем и одни пойти, но всякое может случиться.

– Вот именно, – кивнул Шелест. – Мертвецы – это одно, а вот армия Короля может снова напасть, и чёрт его знает, куда бежать вам и прятаться. Вдвоём справиться сложно будет. Тут ещё люди Сухого и Молота. Информация о Монете уже есть у них. Нападения мертвецов им только на руку.

– Поэтому мы с вами, ребят, – продолжил Микки, поднимаясь. – А Брокер реально останься с Пуговкой и посмотри, что у нас с оружием и экипировкой. Необходимо собрать припасы, а ещё посчитать скольких мы осилим взять с собой.

– Я подумал о бабушке, – сказал вдруг Прыщ, складывая в сторону посуду. – Что если нам придётся сражаться за этот поезд. Из тех, кто сейчас с Петровичем не каждый способен биться до конца. Выход один – угнать это поезд. Просто украсть и уехать.

– Надо же, как у тебя всё чики-пуки, – рассмеялся Шелест. – Угнать. Идея хорошая. Вопрос, как это сделать и выжить.

В воздухе застыла тишина. И гнетущую атмосферу разрядил звонкий лай щенка. Пуговка и мужчины рассмеялись. Брокер смотрел на парней и, кивнув, сказал, что в их словах есть смысл. Он не хотел, конечно, нянчиться с девчонкой. Однако вопрос, чтобы он остался на станции решился быстро совершеннопо другой причине. Звякнул колокольчик системы оповещения. Мик с Шелестом переглянулись и разом поднялись к выходу.

«Вот и прибавилось народа», – разглядывая людей, размышлял Прыщ. Несколько человек оказались бывшими жителями станции. Голодные и напуганные они скрывались в пустующих квартирах неподалёку. Решили вернуться, и замечательно, что среди прибывших оказались врач и механик. Всего их пятеро – трое мужчин и две женщины. Посвящать в планы о поезде их не стали. Накормили горячей едой, чему они обрадовались, как дети. Голод и заставил вернуться на станцию. Один из мужчин рассказывал, что они не смогли попасть ни в один супермаркет:

– Везде на входе по пять-шесть зомби, и они отличались от тех, что мы видели раньше.

– Да и ещё, я заметил, – вступил в беседу тот, что был врачом, – ими словно руководил человек. Он не такой, как мы, будто бы заражённый, но не потерявший рассудок.

– Это Король, – ответил им Брокер. – Мы встречались с ним несколько раз, пока не вернулись сюда.

– Нам пора, – прервал его Шелест, поднимая собранный рюкзак с пола, – а ты пока расскажи им, что это за фрукт такой. Король, мать его.

Прыщ проверил оружие, Монете подсказал, что брать с собой, а что не нужно. Решили отправиться налегке, и надеялись вернуться до темноты. А там, как бог решит.

Погода стала теплее. Под ногами чавкало, хотя метры замёрзшего снега на глубине быстро не растают, считали путники. Странное потепление настораживало и подгоняло к решительным действиям. До «Гостиного двора» добраться быстрее, чем до «Пушкинской». Шли дворами, прислушиваясь к хлюпающим звукам, доносившимся с главной улицы.

– Как будто там движется целая процессия, – подметил Микки.

– Мертвецы, – тихо пробормотала Монета. Шелест приложил палец к губам. Мик махнул рукой, куда-то показывая. Прыщ тихо подкрался, стараясь не шуметь в снежной каше. Зыркнул в сторону застывших Монеты и Шелеста и знаком приказал не шевелиться. Удачно вышло, что группа «маяковских» свернула с главной дороги в подворотню. Там сквозняком можно пройти на другую улицу. Поэтому не пришлось столкнуться со странным шествием, где друзья снова увидели старого знакомого – Короля. Шестеро мертвоходов в оборванной одежде несли своего правителя сидящего в кресле на импровизированных носилках. «Вынесли из «Эрмитажа» не иначе», – пронеслось в мыслях Мика. Около пятидесяти зомби шли ровным строем следом.

– И какой кайф ему изображать правителя мёртвых? – тихо поинтересовался Прыщ.

– Шизоид, – отозвался товарищ. – Пусть уходят. У нас дела важнее сегодня. – Пацан, кивая, застыл, наблюдая за группой зомби. Шли они, не волоча полусгнившие культи, а уверенно двигаясь за своим предводителем. Ровный строй не нарушал таящий снег и тянувшиеся за некоторыми мертвецами кишки или конечности. Ветер принёс запах разложения, Микки прищурившись, считал, сколько всего этих гниющих особей и насколько им хватит их пошатнувшегося здоровья.

Когда ходячие трупы унесли своего правителя, друзья вернулись ктоварищам.

– Что за вонь? – первой спросила Монета.

– Теплеет, – отозвался Прыщ, – зомби начали гнить, видимо, интенсивнее что ли.

– Мерзость, – поморщилась девушка. – Тогда может, они быстрее сдохнут? Просто растают, как это снег:

– Не знаю, – честно ответил Шелест. – Думаю, приспособятся. А то ещё на поверхность выберутся те, кого создали в лаборатории.

– Интересно кто? – спросил Прыщ.

– Учёные. Знамо кто. – Шелест вздохнул и направился в подъезд дома, где парадная выходила на другую сторону улицы. Он стянул шапку и вытер вспотевшее лицо. – Что-то жарит, мороза нет. Чувствуете?

– Да, – кивнул Микки. – А что думаешь, только нам интересен этот поезд? Там сто пудов всё под охраной.

– Ничего, прорвёмся, – бравировала Монета, Прыщ вторил ей, а вот Шелест не был уверен, что их разведка завершится, как хотелось бы, успешно. Он вспомнил их схватку сКоролём и то, как выстрелил ему в голову. Помнил, что пуля вошла в лоб полузомби, как в пластилин. «И что, – спрашивал себя уже сейчас и тут же отвечал – ничего, Шелест. Ничего».

Петляя между дворами, спутники то и дело натыкались на зомби одиночек. Теперь об их присутствии говорил омерзительный запах разложения. Ветер дул в лицо, и теперь парни и Монета, как гончие псы учуяли носом опасность.

Один мертвец, притаившись на балконе, заваленного до третьего этажа дома обледенелым снегом, кинулся на Мика. Прыщ, заметив тварь, оттолкнул товарища и, молниеносно выхватив мачете, снёс гнилую голову зомби. Коричневая кровь окрасила снег. Он ещё белый, а теперь за ребятами тянулся грязный след. За ними никто не следил, поэтому не пришлось менять направление, чтобы запутать противников. Они ждали у станции, и попасть туда просто так невозможно.

«Гостиный двор» принадлежал Молоту. С ним станция «Маяковская» контактировала редко. Жители общины занимались литьём и ковкой. У них имелись отличные оружейники. Брокер не любил хозяина станции. Говорил о нём, как о слишком наглом и беспринципном руководителе колонии. Высокий и грузный Молот напоминал памятник, высеченный из камня. Бывший кузнец оборудовал под землёй горнило и собрал команду «металлистов», так называли людей «Гостиного двора».

– Меня всегда мучал вопрос, – вдруг подала голос Монета, она даже остановилась. – Почему люди, несмотря на происходящее с ними не хотят объединяться и достигать общей цели? Ведь сообща было бы легче справляться и с зомби, и восстановить город. Выживать легче же?

– Во всём виноваты человеческие амбиции, – ответил ей Шелест. – Дай голодному человеку хлеб, и он сначала набьёт свой живот, а лишь потом поделится с ближним. Чужаку же он этот хлеб просто так никогда не даст, даже если булка покроется плесенью. Это людская натура – думать в первую очередь о себе. Есть исключения, но доброту не ценят и быстро забывают. – Шелест поравнялся с девушкой. – Пример тому Брокер. Стоило ему оставить станцию, жители сделали выводы и не стали разбираться, в чём дело. Что произошло на самом деле. Одни предали его, другие стали презирать.

– Думаешь, не получится договориться с Молотом? – спросил Прыщ. Микки хохотнул, слова пацана показались ему слишком наивными:

– Петрович ангел, по сравнению с этим мордоворотом. Эта станция ни от кого не зависит, и «металлисты» считают себя выше других. – Он стянул с головы шапку и сунул в карман. – Жарко. Я даже вспотел.

– К ночи подморозит снова, – отозвался Шелест. Вынул из кармана батончики из прессованной крупы и сахара и раздал друзьям. – Подкрепитесь, неизвестно ещё когда вернёмся.

Впереди в разбитых окнах, оборудованных под бойницы, показались вооружённые стрелки. Они охраняли периметр, и теперь подобраться к станции стало точно сложнее. Раньше, по словам Шелеста, на «Гостиный двор» приходили все желающие.

– Молот отбирал нужных для себя людей. А теперь здесь неприступная крепость. Придётся постараться, чтобы попасть туда.

– И под каким предлогом попытаемся? – поинтересовался Микки. – Скажем, что у нас есть пароль для запуска поезда?

– Сдурел что ли? – Монета легко стукнула парня в бок, а он картинно согнувшись, застонал:

– Только не в печёнку.

– Хватит ребячиться, – строгим тоном проговорил Шелест. – Реально, как проникнуть туда? Снаружи просто так не получится.

– На Сенной Сухой заправляет, – сказал Мик, – а вот «Невский проспект», кстати, – задумчиво добавил он, – по последней информации, станция закрыта. Что если проникнуть оттуда?

– Думаешь, люди Молота не знают о том, что с «Невского проспекта» могут пробиться чужаки? – усмехнулся Шелест.

– Если только соваться туда, себе дороже, – ответил Прыщ, вспоминая странных мутантов из тайной лаборатории. – Не все станции заняты общинами, большая часть пустует. Не все люди успели скрыться в Метро.

Сверху раздался окрик. «Маяковские» разом подняли головы, видя стрелка, целящегося на них.

– Кто такие?!

– Мы с «Маяковской»! – отозвался Шелест. Монета стиснула руку Прыщу, ей стало вдруг страшно, что если люди Молота уже знают о том, что они вынюхивают, как пробраться на станцию.

– Проваливайте! – рявкнул стрелок, – нечего тут шариться!

– Сделаем крюк, – тихо проговорил Шелест, глядя на Микки. А стрелку выкрикнул: – Нам не нужно на станцию! У нас дело в другой стороне. Или проход платный?

– Шуруйте и не останавливайтесь, – прорычал второй стрелок, появившийся в другом окне. – Тут зона Молота, и вам здесь делать нечего. Руки в гору!

Шелест, выругавшись сквозь зубы, глянул на товарищей, перекинул на плечо автомат дулом вниз и поднял руки над головой:

– Делайте, как я и уходим. – Мик и Прыщ последовали примеру товарища. Монета нехотя подчинилась тоже и плевалась про себя, вспоминая недавний разговор о том, что людей ничего не может объединить. Может быть, на короткое время, но не больше. – Скроемся за тем зданием и оценим обстановку, – добавил Шелест.

– Надо было идти ночью, – буркнул Прыщ. Возникло желание прикончить этих выскочек. «Возомнили себя важными птицами», – в груди кипело, и парень ощущал прилив силы. Той самой, которая помогала расправляться с мутантами. «Задать бы им сейчас жару»!

– Всё обойдётся, – услышал он голос Монеты. Она точно почувствовала нарастающий гнев, клокочущий в нём. – Потом покажем им всем.

– Это точно, – кивнул Прыщ и ускорил шаг.

Миновав сторожевые башни, как их называл Шелест, товарищи скрылись за полуразрушенным домом. Он длинный и, видимо, построен ещё в девятнадцатом веке. Старинная лепнина отвалилась от фасада и местами можно рассмотреть оставшихся маленьких ангелочков над окнами. Они словно брошенные души наблюдали за путниками и тихо шептали, что видели и не такое за сотни лет, и бояться нечего.

Рыжие волосы Монеты выбились из-под шапки. Она хотел снять её, но не стала, вдруг кто-то из чужаков поймёт, что она девушка. Боялась, что кто-то узнает её, судя по накалившейся вокруг «Гостиного двора» обстановке. «Не хватало ещё, чтобы я осталась один на один с этими уродами, – пронеслось в мыслях Монеты, она вспомнила бандитов Сухого и, как они безжалостно расправились с детьми. – Молот не лучше. Положит всех ребят, а из меня попытается вытянуть всё, что я знаю. Кто-то ведь рассказал ему о поезде и пароле».