Текст книги "Семена страха (СИ)"

Автор книги: Татьяна Осипова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Глава 3 Крюк

Петрович, высокий и жилистый мужчина лет около шестидесяти. Он хмуро смотрел на прибывших со станции «Маяковская» и перебирал в пальцах кожаный ремешок часов.

– Нам пришлось открыть шлюз, потому что люди кричали и звали на помощь. – Он налил себе из эмалированного чайника кипятка в металлическую кружку и долго молчал, помешивая прозрачную жидкость ложкой. Прыщ облизал пересохшие губы и смотрел как заворожённый на маленький водоворот в кружке Петровича. – Почему ты здесь, Брокер? – Глава «Пушкинской» поднял на коллегу по цеху усталые глаза. – Твои люди искали помощи у меня, а ты сбежал? Некрасиво, друг, – он покачал головой.

– Ты меня стыдить будешь, Михаил Петрович? – Брокер смотрел на мужчину в упор и даже улыбнулся.

Шелест не стал присаживаться н предложенный стул, как и Прыщ. Мик же уселся, расставив ноги и, вынув складной нож, играл им в руках.

– Послушай, Мишка! – Петрович с недовольством даже повысил голос, – навыдумывали себе громких кличек. Толку с них. – Он сплюнул в сторону. – С людьми по-человечески надо, чтобы не случалось так – Брокер в тик, а народ ко мне по шпалам.

– А бабушку не видели? – вдруг подал голос Прыщ. Его рука скользнула к карману с семенами. – Мы ж для наших старались, семена вот взял.

– Не знаю, – буркнул Петрович. – Мертвецы уйдут с вашей станции. Зачистите там всё и забирайте ваших бабушек и кого там ещё. Мне лишние рты не нужны. Итак, делим припасы на всех с трудом. – Брокер сжал губы. Неприятен ему был этот разговор.

– Извини, Петрович, – обратился к главе Шелест. – Мы все в одной лодке. И раз принял людей, то не фиг сейчас вешать всех собак на Брокера. Король со своей свитой мог бы заявиться и к тебе.

– Ты рот прикрой, молокосос! – глава резко поднялся из-за стола. – Много ты понимаешь, щенок.

– Не лечи меня, да и к стоматологу сам сходи, прочисть рот себе. – Шелест сверлил Петровича взглядом. – Работали бы сообща, не случилось бы такое, как сегодня. Мы как-то приняли твои раненых и ничего, не мявкали. Да и ты не особо расшаркивался или гонору много стало? И не думай, если ты мне в отцы годишься, что должен перед тобой кланяться. Не болванчик. Пошли парни, нечего тут делать.

Прыщ дёрнул его за рукав куртки. Не хотелось пацану уходить. Всё думал, не блефует ли товарищ или разозлить главу «Пушкинской» решил окончательно. Микки поднялся со стула, а в глазах Брокера появилась паника.

– Есть у меня нычка, – шепнул Мик главе «Маяковской», – до утра пересидим…

– Ладно, – глухо отозвался Петрович. – Что я вас в ночь выгонять на мороз к мертвякам буду?

– А что нет? – рассмеялся Мик. – Не тебе судить Брокера, мы ж не судим тебя. Чисто по– человечески людям обычно помогают. Мы же не враги. И инфа у нас есть об этой гниде полумёртвой, что Королём называется. Соглашусь с Шелестом, лучше мы свалим. Не хочется ещё одним лишним ртом быть на твоей станции. – Мик сделал ударение на слове «твоей» и сплюнул под ноги.

Прыщ, переминаясь с ноги на ногу тихо проговорил:

– Мне тоже обидно всё это выслушивать, но я не могу уйти. Бабушка единственная, кто остался у меня, и я должен узнать, жива она или нет.

– Оставайся, если хочешь, – отозвался Петрович, выпятив нижнюю губу и скрестив руки на груди.

К удивлению Шелеста уверенного, что Прыщ останется, парень покачал головой.

– Подачки мне не нужны. Извините, если грубо отвечаю, но все мы люди и должны быть на одной стороне.

Пацан повернулся к старшим и кивнул Брокеру:

– Идём, я с вами, парни.

Петрович молча проводил их взглядом, и как показалось ошарашенному Брокеру, ещё немного и готов был согласиться оставить этих дерзких соседей ночевать на станции. Глава «Маяковской» вдруг почувствовал себя гадко. Неужели и его подчинённые считали его трусом. Но ведь так сложилось. В момент нападения мертвяков он ближе всех оказался у выхода. Спасительная дверь могла стать шансом и для других, но кто-то заблокировал её. Она захлопнулась и не открывалась, хотя Брокер стучал в неё до боли в костяшках. Толку нет объяснять сейчас своим парням, что он не сбегал. Это было бы похоже на оправдание своей безответственности и если хотите назвать это трусостью, так тому и быть.

На поверхности глубокая ночь. Шелест поинтересовался у Мика:

– Реально есть какое-то убежище? – он перелез первым через баррикады «Пушкинской». – Или набрехал?

– Есть, – отозвался товарищ. – Тут недалеко. Есть один погребок, но там дед один живёт. Отказался в метро спускаться, сказал, что слишком стар, чтобы жить по чужим правилам.

– Дед, говоришь? – прищурился Брокер. – Любопытно.

– А чё любопытного, – усмехнулся Микки. – Там он сам в ответе за свою безопасность и тепло и еду. Короче пошли. Это вон за тем домом. Там ещё раньше, говорят кафе, было – «Советская пивная».

– Помню такое, – кивнул Шелест и прибавил шаг.

Ветер стих. Серое небо низкое и тяжёлое нависло над городом. Протиснуло пальцы сизого тумана между домами, наблюдало за бездомными людьми. Прыщ, вздыхая, плёлся за Брокером. Тот, сунув голые руки в карманы, поднял воротник, из-под шапки выбились седые волосы. Парень смотрел на главу «Маяковской» и размышлял, сколько же ему лет. «Наверняка много, хотя лицо молодое, может, поседел рано»? В эти непростые времена все выглядели намного старше, чем в прошлые годы. Тогда жили в сытости и достатке. Не все, конечно, но даже нищим было легче, чем людям в общинах под землёй. «К счастью, есть метро, – рассуждал Прыщ, вспомнил бабушку, единственного родного человека. – Господи, если ты есть, спаси её пожалуйста. Пожалуйста-пожалуйста»…

– Да чтоб тебя.

Прыщ очнулся от тычка в спину.

– Спишь что ли, пацан? – Голос Брокера вырвал его из мыслей. – Один хочешь остаться?

– Да нет. Всё хорошо, – отозвался парень. – Просто вспомнил бабушку.

– Мариванну?

– Угу.

– Не просто хороший, а нужный человек, – ответил Брокер, поёжился и шмыгнул носом. – До чего ж холодно.

– Пришли. – Голос Мика заставил его спутников остановиться.

Он застыл у обледенелых ступеней ведущих вниз.

– Блин, а что скажем? Спит, наверняка дедок. – Он потёр затылок и, сняв рукавицы, подышал на озябшие руки.

– Как зовут его? – спросил Шелест.

– Сергей Иванович, – ответил Мик.

– Ну, идём. Что зря снег греть. Сами скоро сосульками станем.

Он первым осторожно спустил ногу на ступеньку. Из-за наледи она стала узкой и покатой, что того и гляди свалишься. Поручни обломились давно, и даже ухватиться тут не за что. Мик включил налобный фонарик, и луч света упал на вмёрзшее в лёд тело. Оно лежало у входа и, судя по скрюченной позе, мертвяка тут и прибил кто-то. Оторванная голова покоилась рядом. Первым внизу оказался Мик, следом Шелест, двигаясь осторожно и надеясь на ботинки «кошки». Дверь, обшитая металлическими листами, молчаливо взирала на незваных гостей. Шелест обернулся, глядя на Мика, застывшего рядом с ним. Стоящие наверху лестницы, Брокер и Прыщ ждали.

– Ну и грохот, – шепнул Прыщ главе, когда Шелест забарабанил по металлической обшивке. – Разбудим тварей, не дай боже`.

Микки сказал, что у деда есть тут какое-то окошко, и он наблюдает за теми, кто приходит к нему в укрытие. Шелест снова застучал в дверь, а у самого сердце так и бухало. Страшно разбудить не дедушку, тот может угостить свинцом, а те, кто бродит в ночи жаждут чем поживиться.

– Да, ядрён батон! – воскликнул Мик. – Сергей Иваныч! Открой, это я Мик!

– Чего голосишь, как потерпевший? – шикнул на него Брокер. Бросил взгляд на Прыща. – Спускайся вниз, а то стоим тут как проклятые. Тащи свою задницу. Давай.

Пацан суетливо двинулся вперёд и, понятное, дело поскользнулся и, рухнув на пятую точку, полетел вниз. Сбил с ног товарищей, вызвав взрыв хохота. Брокер, опробовав шипы на ботинках, смело шагнул по льду на каменных ступенях. Прыщ, потирая ушибленное место, охнул, посетовал, что у него нет альпинистских ботинок.

– Брокер пусть поделится, у него богатый склад! – хохотнул Мик, глядя в сторону старшего. Потом рассмеялся, добавив, – был склад, да сплыл.

За железной дверью щёлкнуло. Она, скрипнув, отворилась. Из темноты появилось лицо взъерошенного старика и ружьём наперевес.

– Ваш гогот разбудит не только мёртвых, но и вполне себе порядочных стариков-отшельников.

– Прости, Крюк, – извиняющимся тоном проговорил Микки. – Мы ж свои. Переночевать пусти, а завтра уйдём.

Он окинул взглядом четверых путников и недовольно хмыкнул:

– Ну, заходите. Свои. – Не хотел выхолаживать убежище, да и незваных гостей не ждал. – Шевелите булками, пока мертвяки не учуяли вас. Думаете, они спят?

– Никак нет, – отозвался Шелест.

Прыщ поднялся, снова поскользнулся и первым ввалился в проход. Крюк отодвинулся в сторону и поцокал языком, говоря, что глядя на ночь нелёгкая принесла ораву оглоедов. Мик снова извинился:

– На станцию напали, Крюк. Сейчас туда соваться опасно.

– Да ясно, малой. Идите, раз пришли. Я ж не последняя сволочь гнать вас на мороз к ходячим. Но завтра свалите.

– Хорошо, – ответил ему Брокер.

Старик глянул исподлобья на главу станции и качнул головой.

– Слышал – это ты Брокер?

– Ну, я, – кивнул ему мужчина.

– А что на станции случилось? – Крюк, впустив Мика последним, захлопнул металлическую дверь, повернул вентиль. В коридоре вспыхнул свет тусклой лампы, и старик внимательно разглядывал нежданных гостей. Брокер начал рассказ, а хозяин убежища двинулся вперёд. Слушал и не задавал вопросов, вздыхал только и качал головой.

Со словами, что выглядят парни потрёпанно, он включил электрочайник. Электричество поступало со станции. Её восстановили, но свет шёл часто с перебоями, особенно днём. Ночью же, говорил старик, можно и холодильник не отключать и даже телевизор старый посмотреть.

– Остались у меня видеокассеты. К ним время более бережно, чем к дискам. Даже компьютер имеется, но пока никак не налажу связь, по типу Интернета.

– Ну, ты дед продвинутый! – воскликнул Мик. Получил подзатыльник от Крюка и плюхнулся на диван.

– Ты одёжу-то снимите уличную, – проворчал он. – Не хата, а дом здесь, да и разуться не помешало бы, – дед сурово глянул на парней. – А то привыкли у себя на станции в чём ушли, в том и спать. Тут тепло и безопасно.

– Это хорошо, – ответил ему Брокер. Шелест молча расстегнул куртку. Прыщ глядя на товарищей, разулся, поставил обувь у входа. Снег растаял и башмаки стали влажными. В комнате повис запах пота и носков. Крюк ничего не сказал, понимая, что смысла в упрёках нет, раз впустил ребят. Жалко ему их стало, но садиться на шею себе не позволит. Знал таких. Мик хоть и балабол, рассуждал Крюк, но никогда проблем не приносил, помогал даже, поэтому его товарищи и нашли приют в убежище старика.

– Значит, говорите, объявился какой-то ублюдок, которого мертвяки слушаются? – спросил он, разливая кипяток по кружкам. – Королём себя назвал?

– Это, да Крюк. – Мик с благодарностью кивнул деду, принимая из его рук кружку с кипятком.

– Странное дело, – проговорил Шелест. – Вирус не превратил Короля в ходячего, и что у него на уме одному чёрту известно.

– Это ясно, – ответил Крюк, – только как вы теперь на станцию вернётесь. Думаете, Король ушёл со своей армией мёртвых?

– Не знаю, – честно ответил Брокер. – Всё равно придётся проверить.

Старик усмехнулся и со словами:

– Есть у меня одна штука, – скрылся в темноте прохода. Вспыхнул луч фонарика, и парни услышали шум открывающихся ящиков. – Нашёл. – Он скрипуче рассмеялся и вернулся в маленькую комнату. Гости смаковали кипяток и закусывали сухарями. Прыщ раскраснелся и стянул с себя свитер. В убежище Крюка тепло и в самом деле. Парню нравилось здесь, и он бы всё отдал, чтобы никогда не покидать это место.

– Вот, – с гордостью проговорил хозяин дома. – Это средство отлично маскирует. Мертвецы словно и не заметят вас. Разработка старого НИИ, подогнал товарищ, – он грустно вздохнул. – Жаль погиб. Нет не от зубов тварей, сорвался с крыши. Нелепая и глупая реальность.

– Что это такое? – спросил Шелест, отставляя пустую кружку в сторону.

– Мазь, – буднично отозвался Крюк. – Жаль не знаю её состава, но хватает надолго. У меня ещё есть пара баночек, поэтому не жалко. Запах, правда, мерзкий, но средство работает. Достаточно нанести немного крема за ушами, на шею и виски. Это как женщины раньше духами пользовались, – он усмехнулся, – только этот аромат незабываемый.

Крюк открыл банку. По комнате разлился жуткий аромат смеси запаха падали и чего-то похожего на ментол.

– Ну и вонь, – проговорил Прыщ, заткнув нос рукой. – А ничего, если кто-то один намажется? Может другим и не нужно?

– Это так не работает, пацан, – ответил старик. – Ничего, принюхаетесь, зато выживите.

Мик хохотнул, добавив, что порой в метро так воняло носками, потом и плесенью, однако никто не жаловался. Крюк рассмеялся, окинул взглядом гостей и велел располагаться на ночлег.

– Дайте пожилому человеку отдохнуть. Поговорим утром. Дело у меня к вам есть. Тем более, мальчишка рассказал о семенах.

Прыщ инстинктивно схватился за карман, но куртка лежал рядом на диване. Видя его настороженный взгляд Крюк успокоил его:

– Не бойся, я знаю, что ты для бабушки взял их. Мне много не надо.

Пацан выдохнули глянул в сторону Шелеста. Тот сжав губы, кивнул ему, мол, не из-за чего тревожиться. Мик разложил кресло-кровать и вытянулся на нём, закинув руки за голову. Шелест раскинул толстый спальник и устроился возле дивана, хотя Прыщ упрашивал поменяться с ним местами.

– Спи, пацан, – велел ему. – Завтра рано вставать.

Брокер потоптался на месте. Все места заняты и лишь в углу сложенный спальник, приготовленный Крюком. Старик скрылся за дверью и вскоре из соседней комнаты раздался храп. Глава станции вздохнул и расчехлил туристическое снаряжение для отдыха. Спальник добротный. Прыщ снова заёрзал на диване, говоря, что тот раздвигается наверняка.

– Всё нормально, – ответил Брокер. – Детям должно доставаться лучшее.

Глава 4 Монета

Утро оповестило о новом дне звоном будильника. Он трезвонил, ударяя молоточками в металлические колокольчики, отчего у не выспавшихся гостей, возникало единственное желание – отыскать маленького ублюдка и размозжить ему эти бубенцы ботинком.

Шелест, услышав ругательства Мика, приоткрыл глаза.

– Чего голосишь? – спросил хриплым голосом. – Подъём, господа бездомные.

Прыщ, свернувшийся калачиком, потянулся и нехотя поднял голову. Сон ещё не улетучился и напоминал о реальности лишь присутствием товарищей.

– Мне приснилась бабушка, – проговорил парень тихим голосом. – Говорила, что с ней всё в порядке и отругала за куртку. Всё ворчала, что я порвал её, да и кровью выпачкал.

– Мариванна она такая, – усмехнулся Мик, сев в кресле-кровати и зевая. Тусклая лампа горела еле-еле. Брокер сидел за столом проснувшийся, видимо до звонка будильника, и что-то записывал в маленькую записную книжку, светя в неё фонариком.

– Где Крюк? – поинтересовался Мик, видя, что глава станции проснулся раньше них.

– Принёс разогретый чайник, ещё на каждого по пачке лапши. Я уже заварил в кружках, так что не будет горячо. Сам придёт скоро, сказал.

– Какой же ты заботливый Брокер, – отозвался Микки. – Спасибо.

– Можно и без сарказма, – не глядя на него проговорил мужчина. – Я облажался, это факт, но я же не сволочь. Есть у меня кое-какие мысли, но об этом потом. Прыщ, глянь, что за семена у тебя. Старик спрашивал, что есть.

Парни сложили мебель и вещи, аккуратно задвинув на свои места. Уселись за столом. Рамен пах волшебно, по словам Прыща, а Мик назвал эту еду настоящим деликатесом этого времени.

– Кипяток тоже скоро станет для нас манной небесной, – буркнул Шелест. – Как электричества не станет.

– А что же его не будет? – усмехнулся Мик. – Ну костёр разложим, не впервой.

– Найди дрова, когда вокруг лёд и снег. Нет, – покачал собеседник головой, – пока работает станция, электричество будет.

Прыщ медленно всасывал длинные вермишелины и смаковал вкус, давно не ел он такого супа. Крюк появился из темноты своей комнаты.

– Выспались? – спросил и сразу к делу перешёл. – Малой, ты говорил, у тебя семена есть? Идём, покажу что.

Мик и Шелест переглянулись. Крюк их не приглашал в свою обитель, а Прыщ, глянув на товарищей, посеменил за дедом. Высокий парень сутулился из-за своего скромного характера. Он не любил привлекать к себе внимания, и всякий раз втягивал голову в плечи. Потому битва с монстром очень удивила его товарищей. Он не так прост, как кажется и просто юношеская застенчивость делала его таким, какой он есть.

Парень шёл за Крюком, шмыгая носом. От острой лапши согрелся, и даже на лбу выступила испарина. Старик открыл дверь, и Прыщ увидел комнату, освещённую ярким сиреневым светом. На стеллажах стояли горшки с растениями. Тут и там кустились незнакомые мальчишке заросли. Единственное, что он узнал, так это огурцы и то по крупным пупырчатым плодам.

– Круто, – протянул он в полголоса, входя следом за Крюком. – Бабушке и не снилась такая оранжерея.

– Только помалкивай о том, что увидел, – наставительно проговорил хозяин убежища. – Даже друзьям не стоит знать об этом месте. Скажи просто, что я хотел бы сделать теплицу, поэтому и заинтересовался семенами.

– Хорошо, – кивнул Прыщ. – Но что я могу вам предложить? Брал наугад. В супермаркете ещё много осталось, но там…

– Знаю, там мёртвые и их Король.

– Как он управляет ими? Разве это возможно? – спросил Прыщ.

– Он один из них, только вирус не поразил его мозг настолько, чтобы он превратился в ходячий труп. Раньше я изучал болезни и много умных книг прочёл. – Старик вздохнул, как показалось Прыщу, горько. – Кому теперь это нужно. – Он глянул на парня и попросил вытащить всё, что тот взял из супермаркета.

Разглядывал, не скрывая улыбки, и попросил отсыпать из каждой пачки хотя бы третью часть. Как мог пацан отказать ему, их спаситель мог не открыть дверь и тогда что, снова на поклон к Петровичу. Ну, уж нет.

Он выполнил просьбу Крюка, а тот говорил, что неплохо бы принести ещё семян.

– Понимаю, сейчас это проблематично. Вам пока надо вернуться на станцию и понять, что же там случилось.

– Да, – согласился Прыщ, вдруг вспомнив Монету. Девчонка чуть младше его, и она всегда помогала бабушке. Что с ней случилось, где она сейчас? – Вернуться на «Маяковскую» надо непременно. И бабушка там и подруга моя. Да и вообще… Хотя Брокер говорит что сам еле спасся.

– Мёртвые заберут своё и уйдут. Так всегда бывает, – ответил старик, открывая дверь оранжереи. – И выполни мою просьбу, – он глянул в сторону зелёных насаждений.

– Угу, – промычал Прыщ и двинулся в сторону комнаты по тёмному коридору. Там ждали товарищи. Скоро предстояло выйти наружу на холод и улицы полные опасностей. Прыщ вдруг подумал, что не так страшны мёртвые, каких предводитель. Он вспомнил его в торговом центре, и по спине пробежала дорожка из пота. От страха или может парень просто согрелся в тёплом убежище Крюка.

Сытые и согревшиеся парни оказались на заснеженной улице города. Дверь убежища Крюка захлопнулась, и теперь оставалось два варианта – искать постоянное убежище и обустраивать его, что в нынешних условиях не особо хорошо и правильно. Либо возвращаться на «Маяковскую» чтобы оценить ущерб от нападения и разделаться с мертвецами, если они решили там обосноваться.

– На «Маяковскую» можно попасть с нескольких станций. – Брокер вынул из кармана запаянную в целлофан карту питерского метро. – С «Гостиного двора» ведёт линия, но там территория Сухого, неизвестно как поступит он, зная, что открыть ворота, значит рисковать впустить на станцию ходячих. Так же поступит и хозяин «Площади Невского», договориться сложно. Каждый охраняет свою станцию, как крепость.

– А Чернышевская? – поинтересовался Шелест.

– Вот об этом месте я и хотел сказать, – ответил Брокер. – Станция раньше ушла под воду, даже сейчас там затоплено говорят, но только оттуда мы сможем добраться до нашего убежища, чтобы понять, что там сейчас происходит.

Всегда весёлый Микки немного приуныл, говорил, что если им не выбраться обратно, этот расклад не для них.

– Не ссы, Мик, – ответил за Брокера Шелест. – Я как-то бывал там с Тарканом.

– А, – протянул товарищ, снова заулыбавшись, – помню этого турку. Он хоть и …

– Брось свои замашки, – оборвал его Шелест. – Нас сейчас слишком мало чтобы делить людей на русских и турок. В каждой нации есть хорошие люди и сволочи. Помнишь, чем окончилась последняя война?

Мик как-то сжался. Он хоть и был в те годы ребёнком, но не забыл войну. Всё началось из-за межнациональных распрей. Толпы беженцев с Ближнего Востока заполонили Европу, а потом и Россию. Азиаты ринулись после муссонного катаклизма на земли Алтая и Сибири. Недовольство местных породило вспышки беспорядков и насилия с обеих сторон баррикад. Мику уже под тридцать, а он до сих пор помнил, как в небе раздался грохот напоминающий гром. Отец подхватил его на руки, а мама собирала вещи. Родители спорили, и папа приказал взять лишь одну сумку. Они бежали, а Мишка, которого ещё не назвали Миком, плакал. Так страшно, когда люди бегут, толкаются, падают, вырывают друг у друга сумки, детей. Все кричат. Над головами свист, а ещё грохот и дрожь под ногами. Микки помнил, как они чуть не остались за массивными железными дверьми метро. Стыд залил краской лицо. «Всегда считал, что вот русские – это братья. А на самом деле – люди должны быть ближе друг к другу, потому что угроза у нас одна – ходячие, да банды неадекватов.» Потом взрывы ядерных бомб. Страх, голод и опустошение. Зима. Вечная мгла и холод. Когда пришла странная болезнь, люди ещё не думали, что оказались в аду.

– А откуда всё-таки взялся вирус? – почему-то спроси Прыщ. Парни замедлили ход. Брокер обернулся с удивлением глядя на пацана. Казалось, всем известно об неизлечимой болезни. – Нет, я слышал кое-что, а как же на самом деле?

– Учёные давно искали вирус, способный воздействовать на особые этнические группы, – ответил ему Брокер. – Собирали генный материал разных народов, изучали восприимчивость к болезням. Так создали «дэдпойзен-67». Думали окончательно захватить власть на планете и держать обычных людей в страхе.

– Снова Америка? – поинтересовался Прыщ, а Шелест, усмехнувшись, ответил:

– Это абстрактное заявление. Америка обвиняла Китай. Россия штаты. На самом деле давно существовало мировое правительство, куда входили люди из разных стран. Вот они и управляли миром, и они же решили испытать вирус в Иране. Однако произошла утечка в одной из лабораторий США. Поэтому я больше склонялся к мысли, что именно там создали «дэдпойзен-67». Эпидемия началась на базе Форт-Уэрт в штате Техас. Перекинулась на Неваду и Калифорнию. Благодаря самолётам ДЭД – 67, если называть вирус коротко, распространился по всему миру. Инкубационный период у него длинный для вируса, поэтому человек не сразу понимал, что заражён. Спустя месяц обычно начиналась простуда, перетекающая в воспаление лёгких, а потом активировался вирус напоминающий бешенство.

– Шелест, я и не думал, что ты так много знаешь! – удивился Прыщ, – словно жил всё время в аквариуме. Наверное, бабушка не хотела пугать меня.

– Так он же доктор, пацан, – отозвался Мик.

– Бывший доктор, – проговорил разочарованным тоном Шелест.

– Бывших в этой профессии не бывает, – добавил Брокер. Застыл, прикладывая палец к губам, – а ну в укрытие. – Он махнул рукой в сторону здания, где через горбатую арку можно скрыться в подворотне или выйти во внутренний двор между четырёхэтажными домами.

За разговором и порывами ветра спутники не услышали звука приближающегося снегоуборщика. Грейдер шёл по обледенелой улице, разбрасывая снег массивным отвалом. Выглянув из укрытия, Шелест заметил, что снегоуборщик вёл один из мертвецов. В кабине их трое, и в кузов набилось около двадцати тварей. Следом за грейдером шёл внедорожник с невероятно большими колёсами. На них намотаны цепи, а за рулём сидел тот самый получеловек, назвавший себя Королём.

– Ты видел его? – тихо спросил Прыщ Брокера. – Вот этот урод управляет мертвецами. Но как это возможно?

– Не знаю, – ответил ему глава «Маяковской», провожая взглядом жуткую процессию.

Следом за двумя автомобилями колонной шли остальные зомби. Двигались они стройными рядами, и холод не страшен им, хоть одежда на них в дырах. Босые ноги с серой кожей напоминали лапы животных. Длинные ногти на пальцах врезались в колкий снег. Прыщ, затаив дыхание, разглядывал ходячих. Сердце его колотилось, и вопросы стучали в голове. Ответов не было и нет. «Теперь главное, – размышлял парень, – отыскать Монету и бабушку». Что-то подсказывало, они живы.

– Идём, – услышал Прыщ голос Шелеста, – там проход, – он показал в сторону полуразрушенного здания. – Подъезд сквозной, на ту сторону выйдем к «Площади восстания». Давайте живее, заодно и согреемся.

Брокер прижал к губам руки в дырявых перчатках. Прыщ и Мик двинулись за Шелестом, а глава «Маяковской» замыкал их команду.

Вошли в подъезд через разбитое окно. Раньше это был третий этаж, их в здании было пять. На полу следы от костра. Кто-то тут грелся ночью, следы свежие. Шелест бросил взгляд в сторону одной из квартир на лестничной клетке. Он приложил палец к губам и показал взглядом на обшарпанную дверь. Товарищи тоже прислушались. Мик осторожно подкрался и, приложив ухо к облезлой обшивке, вынул из-за пазухи пистолет. Шелест, глядя на него покачал головой. Микки, кивая, сунул руку в карман куртки и, вынув самодельный глушитель, накрутил его на ствол оружия.

Прыщ с восхищением смотрел на старших товарищей, страх то подбирался, то отступал. «Один бы я точно не справился», – рассуждал парень. Он словно забыл, как прикончил недавно мёртвого здоровяка, напавшего на них.

За дверью послышались шаркающие шаги. Ручка двери повернулась со скрипом. Там кто-то есть и, скорее всего, человек. Живой. Мик нацелился на дверной косяк и отступил назад. В руке Шелеста появился нож. Брокер так же встал, перегораживая выход на лестницу, вынув длинный тесак из ножен.

Дверь распахнулась внезапно. На парней смотрело дуло винтовки.

– Монета, – прошептал Прыщ. – Эй! Она наша! – слишком громко выкрикнул парень.

– Прыщ? – невысокая худенькая девушка, с рыжими волосами, выбившимися из-под меховой шапки, опустила винтовку. – Брокер? Ребята? – Она узнала Мика и Шелеста.

– Ты одна? – зачем-то спросил пацан. Она покачала головой и жестом пригласила парней внутрь.

В комнате окна заклеены старыми газетами. В углу печка-буржуйка. Прожорливый агрегат пыхтел, а дымовая труба уходила в вентиляцию.

– Как ты оказалась здесь? – спросил Шелест, глянув на двоих малышей лет семи. Мальчик и девочка, закутанные в тёплые платки поверх курток, сидели на диване. Укрытые одеялом они наблюдали за незваными гостями. Глаза, наполненные сначала страхом, теперь с любопытством разглядывали знакомые лица. Парней все знали на станции метро.

– Брокер, как тебе удалось спастись? – она замолчала на полуслове, вопросительно глядя в глаза главы станции «Маяковского».

– Был у выхода, мертвецы заблокировали проход к главному залу. Отбивался, как мог и… сбежал, потому что надеялся вернуться, хотелось выжить.

– Понятно, – протянула Монета. – Тебя грех упрекать, Брокер, хоть кто-то скажет, что капитан последним покидает тонущее судно. Ну и здесь не корабль, и мы не в океане. Поле атаки мёртвых, началась паника. Бились с ними как могли. С зомбаками какой-то мужик, он управлял ими, а Мариванна спасала детей. Надеялись пробиться к станции «Площадь восстания». Помню, к ней вёл проход, и не надо было открывать ворота, что заблокировали давным-давно. Не вышло и осталось биться и прорываться к выходу. Твоей бабушке. – Монета взглянула на Прыща, – удалось уйти, пока основной костяк колонистов теснил мертвецов. Мы вывели детей и женщин… Кого-то удалось спасти, не всех, жаль… Не все выжили. Я не добралась до «Пушкинской», туда ушла Мариванна с теми, кто выбрался. Женя и Катя были ранены, и я влезла сюда, чтобы оказать им помощь, теперь всё в порядке.

– Их покусали? – зачем-то спросил Прыщ.

– Нет. – Монета с вызовом глянула на товарища. – Считаешь, я дура?! У Женьки рикошетом прострелило ногу, а Катя, упав, распорола плечо об железку. Чтобы не привлечь запахом крови тварей я решила остаться здесь. Даже огнём выжгла в подъезде пол, потому что всё в крови было.

– А чё дверь тогда открыла? – усмехнувшись, спросил Мик. – А если бы это бандиты были?

– Слушай, Мик, ты дурак или прикидываешься? – Монета вставила руки в боки и с вызовом смотрела на старшего товарища. Ей пятнадцать, а ему двадцать восемь.

– Ну, ты малая и наглая, – ответил ей Мики.

– Хорош трепаться. – Шелест положил ему руку на плечо и спросил Монету, смогут ли они пойти с ними? – Как ребята?

– У нас уже ничего не болит, – ответил мальчик. – Монета накормила нас.

– А еду где нашла? – теперь поинтересовался Прыщ.

– Тут пошарилась по квартирам и нашла. Не в первой, – ответил девушка. – Какие планы у вас?

– Идём на «Чернышевскую», а оттуда проберёмся на «Маяковскую», – ответил Прыщ.

– Там же, говорят, давно затоплено. – Девчонка покачала головой. – Нам с малыми не пройти, опасно.

– Проводи её до «Пушкинской», – вдруг сказал Брокер, глянув на Прыща. – Неизвестно, когда мы вернёмся. – Девчонку и детей он впустит.

– Так лучше идти к Сухому, – ответил пацан, не хотелось ему снова встречаться с Петровичем. – Да и «Гостиный двор» ближе.

– Ещё лучше спуститься в подземку, где курсирует поезд. Пятая линия. – Монета скрестила руки на груди, а Брокер посмотрел на неё так, словно она открыла всем страшную тайну, о которой ни в коем случае никто не должен знать. – Если добраться до «Сенной площади», и выйти внутри на «Садовую», можно узнать, когда будет поезд.

– Для чего? – спросил Брокер. – Он не отвезёт тебя ни на «Пушкинскую», ни на «Маяковскую». Его путь идёт за пределы Питера.

– И что? – ответила Монета. – Выйдем на конечной станции и отправимся в ближайшую деревню. Там тварей меньше, в деревне выжить можно. И вообще говорят, что скоро начнётся потепление, ведь ядерная зима не вечная.

– У тебя планов громадьё, как посмотрю, – проговорил Брокер. – Всё бы ничего, но тут порядки устанавливает новый царь. Королём назвал себя, хотя я отлично помню его, когда он был ещё человеком. Он и тогда был редкостным говном, а теперь вся его натура вылезла наружу. Поэтому не думай о поезде. Не думай пока. Куда ты одна…

– А я не одна. – Монета почему-то глянула на Прыща. – Меня есть, кому защитить.

Мик хмыкнул, Шелест, приподняв брови, закрыл правой ладонью глаза. «Влюблённая парочка, блин, и о чём они думают?»

– Ребята, – подал голос пацан. – Простите, не говорил вам.

На него повернулись все товарищи разом.