Текст книги "Небесные жены луговых мари"

Автор книги: Татьяна Толстая

валентин кислицын
подзорная
труба
казань
1927

_________________________

│подзорную             трубу│

│и               подглядывать│

│два                       холма│

│девушкам              очень│

│пена         –         лупена│

│однажды                 анна│

│что  нас   ждет   в   лесу│

│мы   знаем  милую  анну│

│перечень необходимого│

│завести подзорную трубу│

│слова    июль    и   июнь│

│а          н          н          а│

│с    о    с    е     д    к    а│

│в          ы          п          ь│

│зрение         и         слух│

│в    д    о    г   о   н   к   у│

│кто   только  не  заглянет│

│труба         в        городе│

│распаковывание     трубы│

│дяденька              писает│

│_______________________│

 
подзорную трубу
хорошо иметь
в подзорную трубу
хорошо смотреть
подзорную трубу
хорошо дарить
подзорную трубу
нельзя уронить
можно купить
сразу две
нельзя ей бить
по голове
подзорная труба
даже во снах
подзорная труба
у анны в руках
к ним подойти
сняв штаны и панаму
поцеловать и трубу
и анну
 

 
и подглядывать за
женщинами на берегу
укрывшись на спуске
или на дереве
женщины
переворачиваются
и чешут переносицы
иногда они садятся
в кусты иногда
оглядевшись по сторонам
снимают последнее
и забегают в воду
иногда их берут мужчины
и лица у женщин
приходят в движение
иногда сами женщины
неожиданно ложатся
друг на друга и мы
об’ясняем удивленной
трубе что это студентки
художественного
училища
из казани
 

 
два холма
разделенные оврагом
на одном анна
демонстрирует красные
трусики на другом
мы наблюдаем это
в трубу
анна то поднимет подол
то приспустит трусики
то покрутит их на пальце
то наденет их на голову
меняя кратность
увеличения мы
думаем о том что
вместе с анной
попадем на небо
за то что умножаем
любовь и продлеваем
лето за то что
зрители наши
старшие ангелы
и смерть
 

 
девушкам очень
нравится подзорная
труба ведь она
похожа на мужчину
в самом прямом
и заветном смысле
мы видели как
девушки играли с
трубой необыкновенно
ласково держали
ее в руках просто
порнографично
мы помним что
вытворяла анна
в присутствии
подзорной трубы
 

 
пена – лупена
 
 
пена – лупена
такая травка
если на ней нечетное
количество листьев
это пена и растерев
ее на ладонях можно
умыться как мылом
если же листьев четное
число то это лупена
умываться лупеной
нельзя облупит всю
кожу мы назвали
пеной-лупеной нашу
подзорную трубу
не очень правильно
но смешно
и к лупе труба имеет
родственное отношение
 

 
однажды анна об’явила нам
что хотела бы отдаться
подзорной трубе
как ты себе это представляешь?
спросили мы – к тому же ее нельзя
пачкать мы заменим тебе трубу
при этом будем глядеть в нее
непрерывно составляя одно
целое анна согласилась вот
две наиболее удачные сцены:
 
 
мы стоим без штанов и медленно
водим трубой рассматриваем
цапель с их островами анна
пристроилась внизу
рот ее очень занят
 
 
мы лежим на спине и смотрим
в трубу в небесную пустоту
анна сидит на середине нашего
тела и труба в руках так и
прыгает мы говорим анне что
видим ангела но это неправда
пусть бы она сама легла и
попробовала что-нибудь увидеть
 

 
что нас ждет в лесу
 
 
капканы ловушки
давящие пасти
пьяные охотники
стреляющие в голову
клещи – убийцы
холодные змеи
отсутствие воздуха
мы в дереве
как в гробу
паутина во рту
мельтешение за спиной
крики и иглы сухая
труха за шиворотом
темное предательство
расцарапанные лица
страх и слизь
лес в тебя вопьется
лес тебя укусит
лес тебя задушит
лес тебя хлестнет
что может быть хуже леса
ветер в лесу не дует
и в трубу в лесу
не посмотришь
 

 
мы знаем милую анну
анна наша мы ее любим
мы говорим ей
покажи пизду и она
поднимает платье
но смотреть друг на друга
в подзорную трубу
еще невозможнее
этого не может быть
говорим мы себе когда
сначала видим крошечную
анну спичку среди травы
а потом прижав глаз к
окуляру видим анины
пальчики и анину пизду
пальчики скользят
сгибаются исчезают внутри
мы кричим нет на всех
известных нам языках
когда смотрим как аня
ложится ничком исчезая
в траве высоко поднимает
попу и раскачивает ею
считая до ста двадцати
как мы с ней договаривались
 

 
перечень необходимого
 
 
нам нужна подзорная
труба чтобы смотреть
на женщин
нам нужна трава
чтобы было чем
интересоваться
нам нужен ветер
потому что это самое
главное и тут и там
нам нужен керосин
потому что мы рады
разбить о свою голову
его бутылку
нам нужна анна
потому что она может
быть без трусиков
нам нужна лодка
чтобы скользить по воде
нам нужно ружье
чтобы из него бабахнуть
нам нужен велосипед
чтобы двигаться по земле
 
 
элементы перечня не
равноценны
иерархия такова:
 
 
ветер
 
 
ветер
трава
 
 
ветер
трава
керосин
 
 
ветер
трава
керосин
анна
 
 
ветер
трава
керосин
анна
подз. труба
 
 
лодка ружье велосипед
имеют одинаковую ценность и
размещаются последней строкой
 

 
завести подзорную трубу
это значит подарить
глазам способность
отделяться от тела
это не загорающие
девицы приближаются
к нам посредством
работы линз
это наш хитрый глаз
подлетает и зависает
над их пушистыми
спинами гречневыми
дорогими и остается
незамеченным
 

 
слова июль и июнь
лучше писать iюль и
iюнь – как раньше
потому что и десятеричное
в названии двух подлинно
летних месяцев
говорит о подзорной
трубе и восторге
стоящем в штанах
как перевернутый
восклицательный знак
 

 
анна
 
 
анна передо мной
анна существует
между керосином
и подзорной трубой
анна с красивой
пиздой которая
подстрижена мной
анна перед нами
анна мембрана
между мирами
ей улыбаются
и манекен и небо
все анны попадут
на небо
быть анной
вполне достаточно
спасибо родителям
 

 
соседка
 
 
эй что у тебя
в футляре спрашивает
соседка и указывает
на трубу под мышкой
это мой половой
орган отвечаю
ну конечно
говорит она
 

 
выпь
 
 
выпь называемая также
бугаем или водяным быком
ревет свое у-труммб в конце
весны и в начале лета так
что дрожат холмы
прячется в камышах
вытягивается столбиком
в природе и в жизнь ее
не увидишь а если
натолкнешься случайно
она насквозь прошибет
тебе голову и так задохнется
не в силах вытащить клюв
из мертвой головы
когда-то именно из-за выпи
мы впервые подумали о
подзорной трубе решили
ее купить чтобы
высматривать эту
злющую птицу
 

 
зрение и слух
 
 
вот потрясающее ощущение: мир
увиденный в подзорную трубу
воспринимается только одним
органом чувств – зрением.
мир этот нем – лишенный запахов —
мы не чувствуем его вздрагиваний.
но самым острым признаком мира
увиденного в подзорную трубу
является устранение звуков.
люди двигают языками – птицы
раскрывают клювы. слух выпал —
мы смотрим и думаем: где мы?
и мы задумываемся о
существовании третьего мира.
кроме мира и антимира может
быть реален и мир увиденный
в подзорную трубу? нет невозможно —
тройка продукт художественного
исследования – мир номер три
создается нами – и после имен
двух очевидных миров возьмем
его в скобки и будем его любить.
 

 
вдогонку
 
 
предметом научного
познания является
мир – единица
предметом мистического
познания является
антимир – двойка
предметом художественного
познания является
мир увиденный
в подзорную трубу – наша
нежная тройка
 

 
кто только не заглянет
в подзорную трубу
оставленную без присмотра
если оставить трубу
одну посередине поля
или на возвышенности
закрепить на штативе
отрегулировать и уйти
вернувшись можно
найти под трубой пуговицу
или сломанную заколку
для волос а ближайшей
ночью во сне увидеть
желтую радость
в благодарность от
мертвых девушек
глядевших в трубу
с обоих концов все время
пока вас не было
 

 
труба в городе
 
 
совсем другое существо
смотреть со скамейки
в темнеющем парке
на окна и чердаки
на то что происходит
на других скамейках
смотреть из окна в окно
с крыши почтамта в
пустые комнаты пассажа
чернояровых видеть анну
бегущую по улице
похоронную процессию
под езды и стены
это же боже мой
собственно в нашей книге
мы рассматриваем
трубу за городом
труба в городе
вторая книга о
подзорной трубе
нужно иметь это ввиду
 

 
распаковывание трубы
крепление ее на штативе
и обратный порядок действия
то есть упаковка до
исчезновения трубы
в черном чемоданчике это
очень серьезный
вид деятельности.
в области научного познания
ему соответствуют изучение
отдельного важного курса
например исторической
грамматики в филологии
или полевая работа
ученого – фольклориста.
в области мистического
познания соответствием будет
общение с мертвыми
в тополиных снах.
в собственной же сфере
художественного познания мира
распаковке и упаковке
подзорной трубы эквивалентны
сбор травы и жжение
керосинового фонаря
 

 
дяденька писает
анна смотри как отлично видно
у анны легкая юбка и кофточка
пузырем прижимается глазом:
фу какой ты плохой ну что за
безобразие пока она смотрит
гладим ее сидим между штативом
и коричневыми ногами анны
трусиков на анне нет анна
вдруг взрывается хохотом он
что – отряхивает капельки? анна
валится на землю и хохочет
хохочет катаемся по траве
вокруг трубы на штативе
вид у трубы очень серьезный
но если бы она умела говорить
сказала бы эй коллеги не
зацепите меня ногами
отодвиньтесь на пару метров
холм большой и лето
еще не кончилось
 

олык марий-влакын кавасе ватышт
небесные жены луговых мари
уржум
1970

овдачи

овроси

огаптя

одарня

одоча

озави

ойси

окави

окай

окалче

оканай

окачи

олика

омаки

оналча

ононя

оношка

оня

оняви

опи

оразви

орика

ормарче

оропти

осика

осылай

оцканяш

очина

очыкай

ошалге

ошалче

ошаляк

ошаняй

ошаняк

ошвика

ошпалче

оштылеч

ошядыр

невесты и жены

луговых мари на земле

с небесными не имеют

заметных отличий.

овдачи

елочка-овдачи с большим подбородком моет в бане невестину сову. невеста не она – сестра. но овдачи тоже скоро выходит замуж. и сова овдачи ничем не хуже. у сестры титьки-клубни – и у овдачи – обе низенькие косые. овдачи захватывает сову сестры в кулак и дергает посильней – так надо – чтобы муж ласкал а не дергал. сестра от боли ругается – толкает овдачи ногой. но овдачи отскакивает – смеется – выплескивает на себя ковш ледяной воды. сестра ложится на лавку и зовет овдачи. овдачи подходит и раздвинув ей ноги – отслонив волосы – ногтем пощелкивает в совиный клюв – тугую красную гусеницу – зарывшуюся под волосами сестры. так тоже надо сделать – чтобы невеста прогнулась на лавке и громко крикнула – а жених услышал. сестра овдачи – липка: и гнется быстро. овдачи думает про сестру: вот ведь будет на мужа бросаться – вот ведь усядется на него.. сестре уже плохо – надо скорей попить и идти домой. овдачи одевает выводит сестру – с песней о двух стрижах-летунах-любовниках передает родителям – возвращается в баню мыться.

овроси

в дни месячных овроси наигрывает на листе черемухи – никуда не ходит. сидит на скамье у дома – высокая – задумчивая – худая. подходит тютай – и садится рядом – слушает как овроси играет. иногда подсвистывает – но сразу замолкает – ему кажется что овроси свистом его недовольна. ей двадцать пять – а тютаю двадцать. овроси не замужем – а тютаю невесту неделю как сосватали – веселую крепкую унави – соседку. тютай уже успел ее потрогать и посмотреть – а унави хихикала. а сестра унави – овдачи – как-то потом на улице ему погрозила пальцем. черемуховый лист – на котором овроси играла – рвется: у него короткая жизнь. овроси роняет его под ноги – приподнимает руку и не глядя срывает другой: черемуха из-за забора густо нависла над скамейкой. неразговорчивая овроси – черемуховая ветвь. темные волосы – темные брови – удлиненное худое лицо. неразговорчивый и тютай – он щурится от солнца и думает о том как позапрошлым летом – в августе – прихватив для виду распаренную крупу и кривые удочки – прихватив блины и сырники – бегал совать овроси.

огаптя

игра в дырочки многим нравится – любит ее и огаптя. глаза ее непромытые – заспанные. ну и пусть – зато какое мягкое большое лицо – целуй не нацелуешь – сколько места. огаптя ведь шмель – пухлый шмель – низко летающая шмелиха – в конопляной одежде – с медом в ушах и уголках глаз. огапте четырнадцать лет – сильная она и большая – ее голос как берестяная труба которой из деревни гонят шайтанов во время праздника сюрем – а дырочки огаптя очень любит. приведет подруг к колодцу на край деревни: одна пасяй вредная и надутая – другая ласковая иналче – одной одиннадцать – другой двенадцать. и вот играют. каждая ищет дырочки у себя на одежде – по очереди показывает – у кого окажется дырочек больше та и выиграла. а если очень не захочется которой проигрывать – может показать три дырочки на теле. (но третья дырочка должна быть особенной.) вот они играют – смеются. огаптя найдет на онучах – пасяй на рукаве – иналче на грудке передника. огаптя на рубахе под мышкой. пасяй долго шарится злится находит трещинку под тесьмой на вороте – подруги с ней спорят – не хотят засчитывать. иналче-умница – не неряха – улыбаясь показывает на ухо. огаптя показывает на ухо. пасяй открывает рот и сует туда потемневший палец. иналче розовеет – показывает мизинцем в нос. ветер гладит низкую йýршудо – застелившую землю дождь-траву – всматривается в трех девочек у колодца. очень медленной становится игра. огаптя вдруг радостно кричит – показывает странную дырочку сбоку на подоле. иналче и пасяй внимательно смотрят – хмурятся. ты ее сейчас провертела стеблем. – объявляет пасяй. иналче кивает. огаптя неохотно соглашается с ними и показывает на второе ухо. пасяй тот же палец себе в нос сует. иналче будет очень красивой девушкой – уже красива. будут за иналче скоро насмерть драться женихи. ей теперь или выйти из игры в дырочки – или показать совенка. иналче ищет ищет – ищет ищет еще что-нибудь на одежде – глаза блестят. очень долго это длится – подруги не торопятся. ну что? – ухмыляется огаптя. – играешь? и иналче поднимает рубаху – развязывает и тянет вниз штаны. и внимательно смотрят пасяй и огаптя – даже сели на корточки. пасяй говорит: дай потрогать? иналче говорит: потрогайте. трогают обе подруги – тянут за узко торчащие волоски – довольны. в возрасте в котором они сейчас – серединки у девочек все разные. кто-то едет на телеге. иналче одергивает рубаху. теперь она вышла из игры – и проиграла если подруги продолжат. огаптя ухмыляется опять – срывает траву-метелку и тычет в спину иналче. там явная дырочка – у пояса чуть повыше – иналче ее не заметила. все молчат. теперь огапте черед показать – если не останавливаться. зачем проигрывать? – огаптя показывать любит. штаны снимает совсем – садится на землю – раздвигает ноги – девочки глядят с восхищением – такая заросшая огаптя – как их матери в бане – а ноги еще потолще чем ноги у матерей. палец огаптя прямо к дырочке подносит – и говорит: вот она. гнездо огапти девочки долго рассматривают – хоть и видят не первый раз. ну ладно, пасяй стоит мрачная. зачем? она ведь если теперь у себя покажет – значит выиграла игру в дырочки – обошла подруг. а откажется – тогда огаптя. иналче и огаптя улыбаются вместе – они знают что у пасяй под штанами гладко – вот она и не рада рядом стоящей победе. а победа всегда важна – хоть и не было никогда и нет за игру в дырочки никакого выигрыша. это девичья игра – не надо ничего просить. ладно смотрите.. – говорит пасяй отрывисто – подол подняла и опустила. – ну видите? – все как было. и вот три подружки – иналче пасяй и огаптя – уже идут по деревне. что-то кричат – хохочут. иналче вспоминает о том чем сегодня должна помочь матери. большущая огаптя то и дело бубнит и тискает подруг. пасяй огапте завидует и злится.

одарня

одарня из малого кожлояла всякий раз когда едет с мужем на базар в морки – думает: увижу опять его. странный он – очень странный – говорит что сам из кучко-памаша – из той же деревни откуда взяли замуж одарню. а одарня его ни разу там не видела – когда с родителями жила. он хорошо говорит по-русски – не то что муж одарни. он продает веревки – и мочальные канаты. курит из трубки незнакомый табак. запах скипидара – пеньки – и лыка – смешанный с запахом пота его и табака – очень одарне нравится. волосы у него темные – наполовину седые – а самому лет тридцать пять – или может быть даже тридцать. и зовут-то его – одар. одарня его по-хорошему любит. хорошо бы – думает – было с ним встретиться лет тринадцать назад – выйти замуж – и жить уехать в морки. морки веселые и большие. они бы с ним в бане мылись. он бы там сжимал ее за голову за волосы – и.... у нее бы живот болел – и все бы болело. одарня бы от счастья мочилась на пол – и смотрела как и он тоже мочится. он окатывал бы ее водой. целовал в живот. в любое на ее теле больное место. она бы сама продавала эти лыковые веревки – а он бы их только делал. одарня не знает – красивая она или нет. светлых волос под платком не видно – скулы веснушки и серые маленькие глаза – сзади она большая – а грудь лежит. у кого-то грудь пряники – у одарни пряничное тесто. иногда одарня бывает беременна. по-русски совсем почти что не говорит. зато хорошо поет на мари – мужу нравится – и всем нравится. русские называют ее дарья. всякий раз возвращаясь с базара одарня просит мужа остановить у леса под горкой – там где полукругом несколько можжевельников – а между ними неглубокая яма – впадина. там одарня принимает мужа – крепко-крепко на себя кладет – и сжимает ноги. ты моя бабочка.. – дышит муж. бабочка.. – со смехом произносит одарня по-русски. это слово она почему-то знает. что ты сказала? – спрашивает счастливец – и брызгает. и одарня переводит: лыве.

одоча

одоча из села унур заболела чем-то: не хочет есть – коленки и локти горят – утром глаза откроет – как будто весь день по лесу бегала – ну нету сил. одоча – незаметная девушка – невеселая – некрасивая может даже – но очень родителей любит – и брата с дедушкой. все успевает – со всеми работает. ты одоча – нашего дома счастье.. – говорит ей мать. в доме теперь все думают – что плеватели с верхней вичмари испортили одочу. позвали унурского старшего карта – дядю елдера. елдер шапку из бересты надел – и пришел смотреть одочу. недолго они говорили. сводите в рощу.. – сказал родителям жрец. – оставьте трех уток для мланде-авы. сходили – оставили. золотую утиную кровь приняла земля. одоча не выздоровела. поехали в верхнюю вичмарь – смело к подозреваемым в дома зашли: прямо сказали – возьмите назад свой вред. верхневичмарьские плеватели только смеются: не знаем – не наше дело. поехали в нижнюю вичмарь – к гадателям на поясе – в подарок шерсть привезли: узнайте в чем причина. нижневичмарьские пояс одочи узлом завязали – в узел уперлись локтем – спросили у пояса: кто? пояс сказал: унурская рябина. родные одочи в растерянности. большая рябина растущая на выезде из села унур всегда лишь хорошее делает. карты ей кланяются и срезают для себя палки – с этими палками не расстаются – когда ходят опираются на них. женщины рябине овсяные блины носят – и нательные крестики – и заболевших детей. было время когда к ней и одочу носили. и всегда забирала болезнь унурская рябина. может быть одоча обидела ее чем-то? родители с дедом вернулись домой крепко задумчивые. одоча все лежит. так и так дочка.. – сказал отец. – что ты рябине сделала? одоча изумленно на лавке села – потом улыбнулась – потом еле-еле встала и из дома одна пошла – похромала к большой рябине. целовала ее и гладила – листья и бурую кору – плакала – улыбалась. и рябина простила ее – утром одоча поправилась. почти вся красная теперь рябина стоит – птицы ее клюют. одоча никому не сказала как было дело. да никто ее и не спрашивал. молчала про то как обо всем забыла когда в начале мая ласково говорил с ней яшай. как вытащил ее небольшие груди – и зацеловывал их – в нескольких метрах от старшего дерева – онапу – унурской большой рябины.

озави

кто-то может быть как ирга – как яблоня – как слива. а ты озави – как сурепка. шершавая сестренка озави – дочка дяди акимая. зачем в параньгу уехала? лучше там тебе? – лучше? а я здесь остался – в клубе работать буду. буду тебе писать как тут наша филиппсола и наш керебеляк. ты когда с ветлы помнишь упала – я тебе глаза закрыть велел – и сказал что тебя вылечу. помнишь? я не думал что ты такая красивая. всё сперва тебя по ушибленным местам хватал – а потом сказал что плохо выйдет через одежду. а тебе как будто и надо было чтобы я так выдумал. а потом я узнал какая ты красивая. озави – я тебя ведь когда раскрывал – я не думал что ты тяжелая такая. на руках поднимать легко – и подсаживать на дерево тоже. а раздвинуть тебя – не просто. тяжело было ноги твои поднять – и закинуть. почему так? колючка – родинка. сурепка. почему так? я вдыхаю везде твой запах ее сырого негорького стебля вдруг ко мне потянувшийся от закинутых ног – и скомканные солнечные волосы твои до сих пор ртом хватаю. отслуживший в армии егоров анатолий – или по-нашему тюлай – перед домом пилит дрова вместе с дядей своим акимаем – думает не видит ли дядя что штаны его криво выпятились – пишет в уме письмо уехавшей озави.

ойси

еще ойси называют меранг – то есть заяц. а она не против. ноги ее и правда длинные – и мордочка точь-в-точь как у зайца – и большие уши. кстати и зайчатину ойси больше всего любит. а когда наестся ее – что-то с ней происходит странное: ойси куда-нибудь спрячется – и примется сама с собой играть – а наиграться никак не может. вылезет потом из клети или из амбара – и не знает даже что все кто постарше видят какая она другая – взрослые пятна на заячьем милом лице. а поближе кто подойдет к ойси – тот и запах от рук унюхает – от которого весело мужчинам – а женщинам стыдно. тетка ойси – листак – как-то про все узнала. думает – надо будет мужу будущему потихоньку сказать – пускай почаще жену зайчатиной кормит.

окави

окави на качелях дольше всех качается – вернее ее качают – все любуются на нее – вся маленькая чингансола – что в середине леса. парни подолгу сидят в засаде у речки тюмша – караулят не придет ли купаться окави. а окави иногда приходит. и даже не одна – а с сестрами и подружками: с марвай и пигай – с юкталче и оляной – с чипикой и ошвикой – с анюш и сосей. рубахи у всех белые – и белые штаны. когда рубахи уже лежат на земле – девушки долго возятся с завязками. а тюмша-то узкая-узкая – и купаться-то даже негде – и парни на том берегу того гляди оторвут себе свое кривое бычачье счастье.

окай

пижайская толстая окай еле ходит – так насовал ей жених – так измочалил изъел издергал. ой не могу.. – кричит окай. – ой не могу. – это она племяннице кене рассказывает – которая уже год как замужем. кеня хохочет: хорошо было – тетушка? и окай опять рассказывает рассказывает обо всем – показывает даже.

окалче

рябиновая окалче – окалче-рябинка – немного выпила вместе со мной. женились вот – и теперь друг на друга смотрим – не можем руки разжать. я-то еще пьяней – через рубаху ее живот глажу – небритый – весь в череде. и окалче в череде. сидим в пустом доме. на улице были – будто бы работали – вместо этого катались по земле. реву что ли? – глаза об ее живот тру. череду с окалче соберу – зашью в куль – на шее носить буду. белый бог – белая монета – великая молния волгенче-юмо – великая пятница кугарня – защитите простите нас – не карайте смертью болезнями и страхом – меня и рябиновую окалче.

оканай

ушкозя и тяпай – два друга. а оканай им обоим нравится. бесстыдница-оканай перед двумя в молочаях разляжется – у речушки пюзи – над низким обрывом в котором у ласточек дом – а они ее молочаями мажут – белым соком любовной клейкой травы – пахнущим и густым. оканай им все разрешает – только нельзя совать. измажут ее друзья млечными стеблями – на сове и на подмышках косички десять раз заплетут и расплетут обратно – вылижут оканай – все издергаются. после этого оканай их по штанам пощелкает – и они крикнут. ну всё. то что делается у ушкози и тяпая в штанах оканай совсем не интересно. ну оканай – ну может быть сегодня?.. – шепчут ребята. нет и нет – а то и этого не будет.. – оканай сердится. недавно они так опять играли: сначала тяпай кусал оканай за розовую грудь – потом ушкозя положил на сову оканай большую висвис-ромашку. оканай мурлыкала – и с ромашкой играла – пальцами надавливала на нее. а потом ушкозя уселся у лежащей оканай за плечами – голову оканай затылком себе на штаны положил – ласково начал с ушами играть – как и прежде – и внезапно схватил оканай за плечи и к себе прижал – а ушкозя сдернул с себя штаны и на оканай навалился. оканай и дралась – и ругалась – и пела. а взвинченный ушкозя чиркнул несколько раз – и кончился. тоже самое и тяпай – слишком долго их оканай мучила. ох и смеялась выгнувшись рыжая оканай – ох и смеялась. ох и терла ушибленную сову. у обоих друзей их радуги вынула – посмотрела – сказала: вот вы значит какие? отдохнули ребята – и все трое еще по несколько раз за ту встречу крикнули. наполнили оканай как ведро. оканай – ты на нас не сердишься? – спрашивал тяпай у подруги. а она еще больше хохочет. этого ведь давно и хотела оканай – этого и ждала.

окачи

среди сосен бегает окачи – среди скрипа и посвистов близкого лета – играют солнечные тени – пахнет смолой – пахнет прогретой упавшей хвоей. она разулась – и бегает взад-вперед – по высокой сосновой роще продуваемой ветром. хорошо что сосны далеко растут друг от друга – и ветви их сильные высоко над головой. сосновая роща – не еловая. в еловую темную рощу прибежишь от горя. в сосновую светлую танцующую – от радости. окачи маленькая-маленькая. белочка окачи – в родинках всё тело. сосны танцуют – окачи танцует. сосны любят – окачи любит. вчера в старом юледуре прошел кугече – большой поминальный день. окачи вместе со всеми ходила на кладбище – угощать умерших родных. своей любимой бабушке увати окачи положила подаренную отцом конфету – щедро плеснула дорогой наливки купленной в туреке от русских. а бабушка шепнула из-под земли: ты беременна – окачи. так и скажи мужу. и еще кое-что прибавила – отчего у окачи до сих горят уши – и крутит внизу живота. (велела мужу окачи передать чтоб от радости с внучкой поделал что-то – несколько даже раз.) нынче утром муж окачи все выполнил как того вчера пожелала мертвая бабушка увати. постарался. прости меня бабушка.. – говорила закрыв глаза окачи. – отвернись – не смотри на нас.

олика

олика три слова любит: шыже – шыма – и шудо: осень – ласковый – и трава. хорошо бы из них сделать песню.. – так думает. – из одних этих слов – но чтобы всем обо всём сразу понятно было. любимыми словами играет олика так и так – не выходит песня – только музыка есть – ее олика ведь тоже сама придумала – на пикане – на дягиле свистит. вот олика замуж собралась – за кугаша. вот улыбается – на собаку кугаша смотрит. вот в холодном озере стоит – моет живот и плечи. а вот умерла – не тех ягод поела. осень нежно шевелит траву – и роняет березовые звонкие листья – ломкие паутины на головы односельчан. олику хоронят в свадебном наряде – в лубяную колоду рядом с телом из приданого кое-что кладут – и белую нитку привязывают к пальцу – как раз олики в рост – чтоб иногда выбиралась из могилы. карты неслышно плачут – а бабушки крепко стянули лица. о непридуманной песне из трех оликиных слов никто не успел узнать. удивляются до сих пор весьшургинские наши – оттого что осенью и весной – когда мертвых в гости зовут – и столы для них накрывают – олика приходит и ничего не говорит – никому ни о чем не рассказывает. вот живые сидят за столами – а невидимые гости-мертвые им на уши разное шепчут: о том как им там приходится – кто чего кому велел передать. а олика ничего не говорит – и на вопросы не отвечает – ни родителям ни кугашу. мертвые-то еду ведь не могут взять – и рюмки с самогоном поднять сил у них нету. зато хорошо всегда нюхают эту еду и самогон. а нанюхаются – говорят нам о том что еда была вкусная а самогон крепкий. а потом летают пьяные по деревне – и песни поют. кто какие любил – те и дальше любит. и нам это хорошо слышно. как на куженерской ярмарке – в воздухе шум стоит, голоса с голосами плетутся – разрываются – гаснут. и плачут если совсем напились – но больше тянут веселые песни пьяными языками. тут-то и слышно олику. можно по деревне ходить и навострить уши – можно можно ее поймать. очень необычная ее песня – больше всех нам нравится – в песне всего три слова – шыже шыма и шудо – осень ласковый и трава.

омаки

имя у омаки означает сон – сон-женщина. омаки праздничная как калина – терпкая как эта же ягода. ярко-красные толстые губы – ярко-красные с окуневый зрачок соски – ярко-красная под животом дырка. и не любит омаки спать – шевелиться любит. под одеялом мужа за руки хватать – и его руками себя трогать. муж насмехается – но с пальцами своими дурачиться разрешает. хоть пальцы все его в трещинах – и ему ведь больно у жены в сырости. терпит терпит – а потом как омаки заколотит – как хрустнет ей сразу по всей спине. как сунет ко рту жены свой горячий заросший рот – зубы стукнутся – из губы омаки кровь пойдет. и она было вскрикнет заплачет – но тут же мужу давай помогать – давай калиновым своим квасом под мужниной толкушкой на весь дом хлюпать – до самого утра. если дети под утро во сне заорут – омаки босыми ногами вокруг них зашлепает. старший сынок проснется – испугается – спросит: что у тебя мама со ртом? омаки спохватится – кровь вытрет – прикроется ладонью – титьками в полумраке махнет над сыном – скажет ‘спи – ничего’ – и бегом к мужу. какой уж тут с омаки сон. муж не спит. и старший сын тоже. трет себя в кулаке – слушает как мать трут – аж сердце как колокол на всю семисолу бьется – того гляди перебудит всех.

оналча

про оналчу из шой-шудумари знали и в портянуре и в кугунуре и в ивансоле и в параньге и даже в мари-туреке. и русские знали в казанском и в сернуре. летом ходила она в рубахе – зимой в тулупчике. славная оналча девушка была – говорила что родная дочь самой мардеж-авы – матери ветра. оналчу и правда близ шой-шудумари на лугу после сильного ветра нашли – года два ей тогда было. выросла как родная у бортника вылипа. двадцать лет в том году исполнилось оналче – и все к ней ходили – просили у ветра что-нибудь для себя вымолить – помочь в большой беде. оналча не брала денег – помогала если могла – а могла всегда почти. ветер ведь вправду все может: принести пропажу – унести болезнь – сорвать порчу и в болото забросить – нерожающей плод надуть – горькой брошенной девушке напротив никчемный плод из живота вытряхнуть. может силу дать – может взять последнюю силу. оналча помогала – но только если люди хорошее просят. к ней и сами шли – и привозили больных на санях и телегах. помоги оналча-мята оналча-душица оналча-щавель – помоги оналча-дочка – сетренка-оналча помоги – помоги оналча филипповна (это пришли русские). нежно любили оналчу ветры-мужчины – мягко любили оналчу ветры-женщины. мардеж-ава ведь не одна – детей и родственников у нее много. и как это оналчу они решили на землю положить? видимо отец оналчи был мари. оналча никому не велела подсматривать за тем что она будет делать. но со всеми всегда одинаковое случалось. оналча уведет просящего за собой в поле – на то самое место где когда-то ее нашли. и велит человеку крепко завязать глаза – или сама завяжет если тот не мог. если родственники привезли чуть живого хворого – то несут его за оналчой до нужного места – а сами потом уйдут. стоит человек с завязанными глазами – или сидит – или лежит на земле. внезапно вдруг сильный ветер задует – и прямо ему в лицо – толкает касается тела. кому-то теплый – кому-то царапающий – кому-то ледяной как январская могила, кому-то с запахом крови – кому-то с запахом цветущей иявондо – чертовой травы – кому-то можжевеловый дымный – кому-то без всякого запаха. и всё на этом. просящий получал чего хотел раньше чем доходил до дома – а на руках принесенный немощный своими ногами обратно шел к ожидавшей его родне – и то и дело кланялся шой-шудумарьской оналче. так было до прошлого апреля. а в апреле когда снег еще не весь сошел но хорошо жарко было – из кугушени приехал мужик какой-то – рыса – и подглядел за оналчой. кугушень и стоит на реке собака – и этот-то видно был собачий человек. сказал что страх его изнутри жует – что жить из-за него не может – оналча его и повела. из деревни тогда ушел быстро. всем рассказывал потом что оналча ветру сову показывает – у просящего встав за спиной – играет с ней даже. ветер к ней ластится – проходит через больного – снимает его печаль. как слухи везде пошли – оналча исчезла. исчезла – и больше ее нигде нет. а рысу потом шой-шудумарьские убили. и место где оналча ветром людей лечила теперь плохое – там теперь видно убитый рыса живет. и называется иначе: рыса-киреметь – чертово место рысы – вместо оналчан олык – луг оналчи.