Текст книги "Отблеск безумной звезды"
Автор книги: Татьяна Тронина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
– Паша… – она отстранилась. – Все будет хорошо… – Оля прикоснулась ладонью к его лицу, потом провела по его волосам. – Да, и подстригись, пожалуйста, а то как первобытный человек ходишь…
– Ладно, – покорно произнес Павел. – А ты обещай мне, что потом сразу же поедем ко мне. Увидишь, как я живу, с Сашкой познакомишься…
– Да, я просто мечтаю познакомиться с этим Сашкой!
Павел неожиданно встревожился.
– Погоди… Нет, я передумал, я не буду тебя с ним знакомить! Ну его…
– Паша, это называется – бред ревности.
– Пал Палыч твой просветил?
– Паша! – нетерпеливо воскликнула она, пытаясь открыть дверь. – Все, выпусти меня…
– Еще минутку, – он снова обнял ее. – Я как будто не в себе, прости, мучаю тебя всякой ерундой… прости!
– Как там твой отец, кстати?
– Отец? Да что ему сделается… Нас переживет! Он вечный.
– А другие? Кристина как?
– Никак. Я их почти не видел. Ходят насупленные, злятся. Ну, конечно, я им дорогу перебежал…
– Но ты же не виноват! – сердито произнесла Оля. – Они там из-за этого наследства совсем с ума посходили…
– Ну их, – мрачно сказал Павел.
– Да, знаешь, у Кристины какой-то компромат на Кирилла, – вспомнила Оля.
– Это пускай папаша разбирается… Думай только обо мне! – он снова поцеловал ее – долго, на сколько хватило дыхания.
– Все будет хорошо, – снова повторила Оля, выходя из машины. – Вот увидишь!
Потом она махала рукой ему вслед до тех пор, пока машина не скрылась из виду.
И пошла обратно, к санаторию.
Оле было грустно, но вместе с тем какая-то тихая радость переполняла ее. «Как странно… – удивленно подумала она. – Только я решила переменить свою жизнь и не быть зависимой от любви, как тут же новое чувство настигло меня. Я смирилась с одиночеством, но, по сути, и минуты не была одна! И сейчас, когда Паша уехал, я тоже не чувствую себя одинокой… Надо же, как странно, а с Викентием, даже когда он был рядом, все было по-другому…»
Оля вернулась к себе в комнату и там, сидя у раскрытого окна, от нечего делать принялась читать один из журналов, от которых просил его избавить Пал Палыч. И наткнулась на статью, очень заинтересовавшую ее…
«…Кувшинка, или водяная лилия, таит немало секретов.
Славяне именовали кувшинку одолень-травой, то есть травой, одолевающей нечистую силу, любые болезни и несчастья. С корневищем кувшинки в руках пастух в старину обходил стадо, чтобы отогнать прочь злых духов и предохранить скот от пропажи. А черные семена растения употреблялись монахами и отшельниками как средство, успокаивающее нервы.
Для лечебных целей цветки водяной лилии следовало срывать, произнося ласковые слова и крепко заткнув уши. Категорически запрещалось срывать их ножом или иным острым предметом – полагали, что в таком случае растение истечет кровью. По поверью, человек, срезавший кувшинку, обречен видеть тяжелые, кошмарные сны.
Верили, что растение помогает путешественникам, и, когда славянин отправлялся в далекое странствие, он обязательно зашивал в ладанку кусочек корневища кувшинки. А ведуньи использовали кувшинку для приготовления приворотного зелья.
Молва приписывает кувшинке и другие волшебные свойства. Она может дать силы одолеть врага, оградить от бед и напастей, но может и погубить того, кто искал ее с нечистыми помыслами…»
– Боже, как мило… – зачарованно пробормотала Оля.
Она взяла в руки цветок, который выковал для нее Павел, – теперь этот подарок приобрел для нее совершенно иной смысл. Так вот она, сказочная одолень-трава! «Интересно, а Павел знал об этом? – подумала Оля. – Нет, наверное, если б знал, то обязательно сказал бы…»
Она схватила в руки телефон, чтобы немедленно сообщить Павлу о том, что она только что узнала, но в этот момент ее внимание было отвлечено иным предметом.
В окно она увидела, что перед задней дверью, ведущей в санаторную кухню, брела, озираясь, могучего телосложения женщина с ярко-рыжими курчавыми волосами, больше напоминающими шапку. На женщине было платье нежно-розового цвета с узором из огромных ромашек, а глаза подведены, точно у балерины – издалека видны черные тени до висков.
– Римма… – ахнула Оля. На какое-то мгновение она решила, что бредит.
Потрясла головой, но нет, Римма никуда не исчезла. Тем временем та схватила за рукав выскочившую во двор повариху и принялась о чем-то ее расспрашивать.
– Римма, я здесь! – закричала Оля, открыв окно.
Римма повернулась, остолбенело захлопала подведенными глазами и со всех ног помчалась к Оле.
– Журавлева, я приехала! – завопила она. – Журавлева, прости меня!
– Господи, Римма…
Поначалу подруга ринулась штурмовать окно.
– Осторожно, платье порвешь! – испугалась Оля, увидев, как трещит по швам, закрывая весь оконный проем, розовая ткань с узором из ромашек. – Обойди справа, там дверь, а потом поверни налево по коридору…
Пыхтя, Римма выдвинулась обратно и побежала искать вход. «Заблудится! – запоздало спохватилась Оля, вспомнив, как сама в первый раз долго искала свою комнату. – Там же самый настоящий лабиринт…»
И, не долго думая, Оля выскочила в окно, намереваясь догнать Римму.
Обежала вокруг корпуса, нырнула в дверь, промчалась по одному из проходов. В одной из комнат кто-то смотрел телевизор, включенный на полную мощность, в другой – самозабвенно считали наволочки, одновременно пытаясь выяснить, куда девались полотенца из седьмого номера и почему так хреново работает прачечная…
Оля пробежала по одному коридору, а потом по другому – параллельному. На всякий случай поднялась на второй этаж и осмотрела его. Спустилась вниз.
Римма рыдала возле входа, сидя на ступеньках.
– Журавлева, я тебя потеряла!
– Все в порядке, – Оля села рядом с ней. – Тут очень сложная система…
– Журавлева, прости меня! Я знаю, что я свинья… – рыдала Римма. Потом бросилась обнимать Олю так, что от избытка чувств едва не открутила ей голову. – Я не имела права с тобой так разговаривать! Если ты меня не простишь, то я умру прямо вот на этом месте!
– Простила, я тебя простила! – едва выдохнула Оля.
– Ты золото, Журавлева… – Римма наконец выпустила ее. – Я к тебе еще раньше хотела приехать, но никак машину из автосервиса не могла забрать. Представляешь, сожгла сцепление…
– Римка! – перебила ее Оля. – Как хорошо, что ты все-таки здесь! Надолго? До вечера? А то оставайся у меня в номере ночевать, можно на полу матрас постелить…
– Матрас! – презрительно передразнила Римма. – Я, между прочим, путевку в ваш санаторий купила. На целую неделю.
– Вот здорово! – обрадовалась Оля.
– Здорово… Я тебе вот что хочу сказать, неделя в Турции и то дешевле обойдется!
– Римка…
– Да что уж теперь – чего не сделаешь ради лучшей подруги! – мужественно вздохнула Римма. – Кстати, я у тебя освидетельствование должна пройти, типа без справки меня в бассейн не пустят и все такое… Сказали, что ты до часу работаешь и я вроде как опоздала сегодня справку взять!
– Ничего не опоздала! Я ее тебе в любой момент могу выписать, – засмеялась Оля. – Просто у нас заезды утром, перед завтраком…
– Да, кстати… – Римма поспешно посмотрела на часы. – На обед я еще успеваю?
– На обед ты уже опоздала, но зато уже через час ужин.
– Боже, какая сложная система, ты права… – недовольно пробормотала Римма.
– А вещи твои где?
– В номере, где ж еще! И пошли ко мне, а то в твоей комнатушке не развернуться…
В номере Римма первым делом сообщила Оле, что поссорилась со всеми и теперь у нее страшная тоска.
– Кстати, оцени платье… – спохватившись, она повернулась перед Олей. – Мать говорит, что аляповато.
– Ничего не аляповато! – возмутилась Оля. – Очень жизнерадостный цвет!
– Я тоже так думаю… Боже, Журавлева, а с тобой-то что творится? – вдруг ужаснулась Римма. – Я ведь сразу хотела тебе сказать, что едва тебя узнала…
– Что со мной? – испугалась Оля и поспешно заглянула в зеркало на стене.
– Ты же на себя не похожа! – закричала Римма.
– А, это… – догадалась Оля. – Это называется сменить имидж. Ты же сама пилила меня за то, что я порчу свои волосы! Теперь я их не выпрямляю…
– А с лицом что? – подозрительно спросила Римма. – Какое-то оно у тебя невыразительное стало!
– Просто сменила тон помады и больше не подвожу брови – вот и все новшества!
– М-да… – критично вздохнула Римма.
– Представляешь, а один человек даже решил, что я вовсе перестала пользоваться косметикой! – призналась Оля. – Но сказал, что так мне даже лучше…
Римма помрачнела.
– А что за человек?
– Его зовут Павел, он сын Степана Андреевича…
– Павел?! – Римма немедленно вытаращила глаза. – Тот самый?!.
– Ну да, я тебе когда-то о нем рассказывала… – смутилась Оля. – А что тебе не нравится?
– Господи, да это ж злодей из злодеев! Я помню, он кого-то то ли зарезал, то ли ограбил…
– Римма, это все ерунда! Все эти истории о нем – только слухи, а на самом деле он очень хороший. Просто у него много недоброжелателей.
– «Очень хороший»! Так это с ним у тебя теперь роман?
Оля задумалась ненадолго. Как описать Римме все то, что произошло этим летом, – в хронологическом порядке или перейти непосредственно к описанию чувств?.. Потом решила, что можно обойтись и без объяснений.
– Да, – коротко ответила она.
Римма требовала к себе постоянного внимания. Она считала, что ее приезд – это акт самопожертвования и бескорыстной любви, и потому постоянно напоминала об этом Оле.
Оля хотела было снова поставить подругу на место, но потом ей вдруг стало жаль Римму. В сущности, та была просто большим, капризным ребенком…
Хуже всего было то, что Римма так и не оставила планов этой осенью отправиться вместе с Олей в вожделенную Турцию, то и дело она произносила пространные монологи о том, что женская дружба важнее любви и что нет места на земле лучше, чем берег Средиземного моря, на котором стоит отель с энным количеством звездочек, аквапарком и немереным количеством жратвы из серии «все включено». Предел мечтаний – это когда, конечно, «супер все включено»…
Через два дня после приезда Риммы позвонил Викентий и сухо попросил Олю о встрече.
– Зачем? – спросила она.
– Послушай, но не можем же мы расстаться просто так, не сказав друг другу и слова! Сколько можно меня избегать! В конце концов, я прошу только об одной-единственной встрече… Расставить точки над «i», так сказать…
– Хорошо, – согласилась Оля. – Но у меня не так много времени – приехала Римма…
– Твоя Римма – глупая кукла…
– Я приду, приду, приду! – нетерпеливо закричала она.
…Они встретились после полудня на пляже.
Было солнечно, но довольно прохладно, уже давно никто не купался, и лишь несколько отдыхающих загорали в шезлонгах. В том числе и Римма в купальнике цвета фуксии. Она издалека помахала Викентию рукой.
Тот махнул ей в ответ.
– Пойдем отсюда, – с отвращением произнес Викентий.
По узкой тропинке они пошли вдоль берега. Оля куталась в длинную шаль светло-бежевого цвета – ее последнее приобретение. Длинная белая юбка цеплялась подолом о траву.
– Тебя не узнать… – усмехнулся Викентий, искоса поглядывая на Олю. – Ты какая-то другая.
– Все так говорят…
– Это что, так выражается твое стремление к свободе?.. Ты похожа на тургеневскую барышню – девятнадцатый век, да и только! А этот бант чего стоит…
– Я тебе не нравлюсь, – констатировала она. – Теперь, когда я стала самой собой, я тебе не нравлюсь. Значит, я правильно поступила, когда решила расстаться с тобой.
– Ну что за ерунда! – рассердился он. – При чем тут это?
– Просто мне надоело притворяться, Кеша. Жить чужой жизнью… – мстительно призналась Оля. – А теперь я чувствую себя прекрасно.
– Прекрасно… – повторил он. – Нацепила на себя белые одежды, проводишь время с этой толстой коровой – в этом все твои перемены?.. – с усмешкой спросил он.
– Ты не поймешь.
– О, в этом все женщины! – воскликнул он. – Разводят загадочность на пустом месте, а потом заявляют нам, мужчинам, что мы их не понимаем…
– Чего ты хочешь?
– Я хочу, чтобы мы снова были вместе, – не сразу ответил он. – Черт с ней, со свадьбой, кого нынче волнует штамп в паспорте… Но мы должны быть вместе!
Оля посмотрела на него.
Красивый молодой мужчина. Хорошо одетый, образованный. Умный. Совсем не бедный. В самом деле, почему они не вместе?..
– Зачем? – пожала она плечами. – Разве ты не чувствуешь, что мы чужие и совсем не понимаем друг друга. Вот ты, например, знаешь, какие мне снятся сны?..
– О чем ты? – удивился Викентий. Потом повернул Олю к себе. – Я и своих-то снов не помню, так иногда устанешь за целый день! Я ведь не баклуши бью, милая, я работаю!
У него были темно-серые глаза. Русые волосы, тщательно подстриженные. Почему же они не вместе…
– А зачем ты работаешь?
– Затем, чтоб с голоду не умереть! – рассердился он. – Чтобы тебе сладко елось и мягко спалось, чтобы мама моя ни в чем нужды не знала – вот зачем я работаю!
– Мне ничего не надо, Кеша…
– А тебе надо, чтобы я бросил все и твои сны разгадывал! Только ты бы в очень скором времени взвыла от такой жизни! Сейчас полстраны так живут, лежат на печке и мечтают о лучшей жизни и о всеобщей гармонии!
Оля зажала уши. Она не хотела слышать его голоса. Она сама разучилась говорить с ним! Так быстро ушла их любовь, словно в песок…
– Ты боишься правды? – сурово спросил Викентий и опустил ее руки вниз. – Почему ты молчишь, а?..
Оля посмотрела на него полными слез глазами.
– Конец лета… – едва слышно прошептала она.
– Ну и что?
– Нет, как ты не понимаешь – конец лета… – Оля пошла вперед, а Викентий, сердясь и недоумевая – за ней. От волнения она машинально теребила прядь волос, выбившуюся из прически. – Я бы уже…
– Что? Что ты?
– Я бы уже родила. Или же мне осталось бы совсем немного до того дня… – сдавленным голосом произнесла она. – Ты помнишь, я хотела девочку? Девочку Дунечку…
У Викентия было такое лицо, словно он раскусил лимон.
– Оля, мы еще хоть сто девочек сможем произвести на свет! Хотя нет, сто – это слишком…
– Да не в этом дело, я хотела ту, единственную… – Оля вытерла слезы. – Впрочем, я уже больше не переживаю, все в прошлом.
– Тогда в чем дело? – осторожно спросил Викентий.
– Твоей маме не понравилось это имя – Дунечка. И вообще я ей тоже никогда не нравилась…
– Оля, я давно все понял! – сердито перебил ее Викентий. – Ты ненавидишь мою маму. Я был не прав, когда согласился поселить вас обеих в одном доме у Степана Андреевича. Но обещаю, больше вы не пересечетесь. Встречи – только на нейтральной территории и не дольше определенного времени…
– Дослушай меня до конца! – Оля топнула ногой. – Все дело в том, что я не ненавидела Эмму Петровну! А надо было! Только сейчас я поняла, что это все из-за нее произошло… Нет, я тоже, конечно, виновата, позволила себе распуститься, позволила тогда себе так расстроиться…
– Моя мама виновата в том, что ты потеряла ребенка?.. – свистящим шепотом повторил Викентий. – Да ты в своем ли уме?! Моя мама… Ты не понимаешь, что за человек моя мама, потому что у тебя самой не было никогда такой замечательной матери, только эта суррогатная тетя Агния с манной кашей вместо мозгов!
Он был вне себя от ярости.
– Не смей ругать тетю Агнию! – тоже сквозь зубы произнесла Оля. – Лучше дослушай! В тот вечер были гости – Костя Муромцев, другие… Подруги Эммы Петровны… Я все уговаривала себя, что не меня они обсуждали… Меня, кого же еще! «Клиническая дура…» Нет, не так, она сказала: «клинически глупа…»
Викентий почему-то смутился.
– Да ты сам знаешь, что она считает меня непроходимо тупым существом… Наверное, она не раз пыталась внушить тебе это. Но это не важно. Потом, уже ночью, мы говорили с ней…
– С мамой? – быстро переспросил Викентий.
– Да… Эмма Петровна сказала, чтобы я не смела называть ребенка всякими дурацкими именами. «Локотковы – старинный дворянский род, о нем упоминается в летописях…» Со времен Ивана Грозного, что ли… А я – «честолюбивая авантюристка». Как будто я специально подбираюсь к наследству Степана Андреевича…
– Она не могла тебе так сказать, – произнес Викентий, нахмурившись.
– Еще как смогла! А я, глупая, принялась реветь… потому что мне стало так нестерпимо обидно… И почему я обиделась?! – с досадой развела руками Оля. – Люди ругаются еще более страшными словами, а я обиделась на такую мелочь! Сейчас у меня была бы Дунечка… – и она прижала руки к груди, словно качая ребенка.
– Оля… – Викентий прикоснулся к ее плечу. – Оля, я тебя очень люблю… Если так все оно и было, то, поверь, мне очень жаль…
– Можешь не утешать, я уже смирилась с этой потерей. Думала, что не смогу, сойду с ума… а вот нет же!
– Оля…
– Дело в другом – я не вернусь, потому что больше не люблю тебя, – быстро продолжила Ольга. – Ты ведь на самом деле и не принадлежал мне до конца… Ты не слушал меня и не слышал! Даже когда ты был рядом, я все равно чувствовала, что одна. Всегда!
– Я простил тебе все, прости и ты меня…
«Сказать или не сказать? – мелькнуло у Оли в голове. – Рано или поздно он все равно узнает об этом…»
– Кеша, есть еще одно обстоятельство. Я…
Он посмотрел ей в лицо и догадался.
– У тебя кто-то есть? Да? Так я и думал!.. Тот самый товарищ, к которому ты сбегала этой весной?.. Что, я угадал?.. – и он засмеялся насмешливо и тоскливо.
– Это Павел.
– Па-вел? Какой Па-вел?
– Тот самый. Я… я люблю его, – решительно произнесла Оля.
– Ты шутишь?
– Нет.
– Павел… О нет, только не это!
Викентий то ли смеялся, то ли плакал – Оля не могла понять, что же такое с ним творится.
– Нет, это невозможно… Павел. Она сказала – Павел!
– Кеша…
– Отстань от меня! – он с отвращением оттолкнул ее. – Павел… Везде и всюду он. Павел. Да это просто наваждение какое-то…
И, не договорив, Викентий быстрым шагом направился прочь.
Оля растерянно прижала руки к груди. Какое-то неприятное предчувствие возникло у нее, когда Викентий твердил на все лады имя своего соперника. «Это хорошо, что Павла сейчас нет. Хотя чего я боюсь – Кеша не тот человек, который способен на шекспировские страсти… Или я опять чего-то не понимаю?..»
Оля вернулась к Римме.
– Ну как? – лениво спросила та, загораживаясь от яркого солнца рукой.
– Никак.
– Чего-то ты скисла, – констатировала Римма. – Все эти встречи, расставания, выяснение отношений… Тебе просто необходимо сменить обстановку!
– …все в порядке, – сказала Оля, прижимая к уху мобильный телефон. – Напрасно ты обо мне беспокоишься.
– Я скучаю, – ответил Павел. – Я все время думаю о тебе. Хожу и бормочу себе под нос – «милая, милая Оля… милая, милая Оля!» Сашка уже всерьез подозревает, что я спятил. Почему ты так редко звонишь?
– Римма приехала. Помнишь, я говорила тебе о Римме?
– А, твоя лучшая подруга…
– Она славная, но… необычная.
– Я ревную.
– Опять? Господи, только не к ней!.. – засмеялась Оля.
После разговора с Павлом Оля хотела поставить телефон на зарядку – значок на экране показывал, что батарея практически разрядилась, но в этот момент телефон зазвонил снова. Оля машинально снова поднесла его к уху.
– Алло!
– Пожалуйста, выслушай меня… – мрачно произнес Викентий. – Ты должна срочно прийти к нам. Срочно.
– Кеша, я же сказала, все бесполезно! Ты хороший, славный, ты найдешь себе кого-нибудь другого…
– Ты не понимаешь! – взорвался он. – Агния приехала!
В этот момент телефон запищал, напоминая о том, что батарейка окончательно разряжена, и связь прервалась.
«Тетя Агния приехала? – с недоумением подумала Оля. – К ним? Наверное, действительно что-то случилось…» Она еще раз посмотрела на погасший экран и отшвырнула телефон. Быстро написала записку для Риммы, которая в данный момент ужинала в санаторной столовой, и помчалась к Локотковым.
– …Оленька, добрый день! – закричала Мура, встретив ее в саду. – Твоя тетя приехала…
Глаза у Муры были круглыми от любопытства, она очень любила наблюдать со стороны за семейными разборками и была в курсе того, что Оля рассталась с Викентием.
– Где она? – задыхаясь, быстро спросила Оля.
– А там, на веранде…
И Мура поспешно засеменила вслед за Олей.
Оля бежала не по аллее, а, чтобы сократить расстояние, прямо через сад, заросший высокой травой и мощными кустами репейника.
– …вот она! – закричала тетя Агния, – перепуганная, в драповом черном пальто, несмотря на то, что до настоящих холодов было еще далеко, и в неуклюжих черных ботах, называемых в народе «мокроступами», – и бросилась к Оле.
– Что случилось? – с беспокойством спросила Оля. – Ты в порядке?..
– Это мы вызвали твою тетю, – строго произнесла Эмма Петровна, поднявшись из кресла. Рядом, опираясь на его спинку, стоял Викентий.
– Зачем? – изумленно спросила Оля.
Тетя Агния вдруг сморщилась и зарыдала, уткнув лицо в платок.
– Оленька… голубка… что же ты делаешь! – сквозь всхлипы выдавила она из себя. – Ты себя просто губишь!..
– А, вон оно что… – сразу догадалась Оля. – Вы ей на меня наябедничали! – она снова повернулась к тетке. – Немедленно перестань реветь, со мной все в порядке! Я сама хотела позвонить тебе и рассказать, что мы расстались с Кешей, но…
Эмма Петровна усмехнулась и многозначительно посмотрела на сына. На ней был один из ее лучших костюмов – темно-синяя классическая «двойка» от Диора, волосы тщательно уложены, как будто Эмма Петровна только что вернулась из парикмахерской, брови выщипаны, а на лицо наложен толстый слой пудры. Судя по всему, она тщательно готовилась к этой сцене.
– Вот, Агния Васильевна, полюбуйтесь на плоды своего воспитания! – холодно произнес Викентий.
– Что за спектакль! – разозлилась Оля. – Делать вам больше нечего… Тетя Агния, идем!
– Куда? – пролепетала тетка, сморкаясь в платок.
– Ко мне, куда же еще! У меня комната есть в санатории! Я только не понимаю, почему ты сразу ко мне не пошла…
– Мне Кеша позвонил и встретил потом на станции и повез сюда… Оля! Тебе же уже почти тридцать пять и ты…
– Вот именно! – зарычала Оля. – Я взрослый человек и сама решаю, как мне жить… Где твои вещи?
– У меня нет вещей…
– Ну и прекрасно, пошли отсюда!
– Минутку… – преградил им путь Викентий. – Мы еще не все обсудили.
На виске у него билась синяя жилка…
– Кеша, не надо! – нетерпеливо произнесла Оля. – Это же смешно!
Она потянула тетю Агнию за рукав. Викентий потянул Олину тетку в свою сторону.
– Кеша, Оленька… Может быть, вы все-таки помиритесь? – с тоской произнесла Агния. – Ну мало ли что в жизни бывает…
– А вы в курсе, что ваша Оленька связалась с Павлом? – ядовито спросила Эмма Петровна. – Вы об этом знаете?..
– С каким Павлом? – растерянно спросила тетка.
– С Павлом, сыном Степана Андреевича! – закричала Эмма Петровна.
– Мама, тише, он услышит, – хмуро произнес Викентий, мельком посмотрев на потолок.
– Пусть слышит! Пусть знает, что его сынок опять натворил!
У тети Агнии было такое лицо, словно она только узнала, что ее любимая племянница связалась с Гитлером.
В этот момент на веранду поднялся Иван в вязаном свитере, с благодушной улыбкой на полном лице.
– Что за шум, что за гам?.. – благодушно пропел он. – А, Оленька, добрый вечер! И вам… – он поклонился тетке.
Агния машинально кивнула ему в ответ все с тем же выражением непереносимого ужаса на лице.
Вслед за Иваном появилась Лера, держа на отлете мундштук с дымящейся сигаретой. Она оглядела всю компанию и моментально поняла, что к чему.
– Добрый вечер… Ваня, идем, нам здесь совсем не место.
– Нет, почему же! – закричала Эмма Петровна вне себя. – Пусть все знают! Все!
– Мама… – поморщился Викентий.
В распахнутое окно с живейшим любопытством глядела Мура, боясь пропустить хоть слово. Викентий попытался захлопнуть раму, но Мура немедленно снова распахнула ее.
– Нет, мы пойдем… – Оля снова потянула тетку на себя. – Тетя Агния, да не слушай ты их!
– Она бросила моего сына, она связалась с Павлом!.. – кричала Эмма Петровна. – Всю весну они были вместе и потом все лето здесь! За спиной моего сына…
– Мама, не надо! – тоже закричал Викентий.
В этот момент дверь, ведущая на второй этаж, распахнулась, и появился Степан Андреевич, опираясь на палку. На его лице блуждала неопределенная улыбка, бесцветные, стеклянные глаза смотрели на окружающих с любопытством.
Ваня немедленно подвинул ему кресло.
– Это восхитительно… – произнес Степан Андреевич, садясь. – Чудесные новости! Одобряю.
– Да что, что вы одобряете? – с отвращением спросил Викентий, поворачиваясь к нему.
– Пашин выбор, чего же еще. Юленька просто чудесна…
– Оленька, – машинально поправил Иван.
– …ну, пусть Оленька, – благодушно согласился старик. – Вы ведь знаете, что я в молодости играл в самодеятельности Гамлета, а Офелией была вот такая же хорошенькая, светловолосая… не помню, правда, ее имени!
Лера выдохнула дым и заинтригованно посмотрела на Олю.
– Степан Андреевич, вы здесь? – на веранду ворвался Кирилл в кожаной куртке. – Я только что приехал… Надо обсудить кое-какие моменты, касающиеся сметы!
– Это Павел? – вдруг дрожащим голосом спросила Агния, указывая на Кирилла.
– Это Кирилл… – с досадой ответила Оля.
– Павел уехал! – громко произнес Иван, словно Агния была глухой. – Оленька, я догадался, это ваша тетя, да?.. Очень приятно познакомиться!
– Может быть, ты специально все это придумала? Про свой роман… – неожиданно спросил Викентий, пронзительно глядя на Олю. – Скажи, что придумала!
– Ничего я не придумала! – ответила Оля. – Все правда! Я люблю Павла, а он любит меня, и я сама не понимаю, почему все так получилось…
– Она не понимает! – с ненавистью воскликнула Эмма Петровна. – Змея, которую мы пригрели на своей груди…
– Мама!
Тетя Агния снова зарыдала.
В этот момент на веранду ворвалась Кристина, прижимая к груди уже знакомую Оле папку.
– Так, все здесь… Отлично! – задыхаясь, произнесла она. – Сейчас я вам всем кое-что скажу…
– А нельзя ли потом? – лениво спросила Лера, выдыхая дым.
– Нельзя!.. – заорала Кристина, глядя на ту испепеляющим взглядом. – Сейчас или никогда!
Оля обняла тетку, пытаясь успокоить.
– Вы все должны знать! – закричала Кристина, вскочив на дубовый стол и потрясая в воздухе папкой. – Степан Андреевич! Ваня!
– Заткнись, – сквозь зубы произнес Кирилл и попытался схватить Кристину за щиколотку. Кристина взвизгнула, отпрыгнула назад и свалила на пол хрустальный прибор со специями, тот вдребезги разбился.
Мура за окном ахнула.
– Кирилл – вор! А Лера – его любовница! – завизжала Кристина.
– Что такое? – с недоумением спросила Эмма Петровна, повернувшись, на миг она даже забыла об Оле.
– Заткнись! – рявкнул Кирилл.
– Ты мне рот не закроешь! Я молчать больше не собираюсь! Степан Андреевич… – Кристина наклонилась и бросила старику на колени папку. – Вот, взгляните, я кое-что выяснила… Ваш помощник вас обворовывает! Тут документы, выписки из счетов… Вы сами поймете, когда увидите! Напрасно вы доверяли этому человеку!
– Я тебя убью! – Кирилл схватился за голову. – Степан Андреевич, да не верьте вы этой ненормальной…
Лера хладнокровно продолжала курить.
– Минутку! – фальцетом произнес Иван. – Я что-то не понял… Кристина, вы сказали…
– Ваня, ты правильно все понял, твоя жена – его любовница!
– А доказательства? – спросила Лера.
– Они тоже есть! Я сначала хотела без них обойтись, а потом поняла – ты, Ваня, должен это увидеть… – и Кристина подбросила вверх стопку фотографий. – Специально детектива нанимала!
– Так это же дорого, поди?.. – удивленно спросил Степан Андреевич, палкой переворачивая одну из фотографий, лежавшую перед ним на полу.
– Какая разница!
– Лерочка, что это? – дрожащим голосом произнес Иван, держа в руке несколько снимков.
– Это фотомонтаж, – пожала Лера плечами.
– Ты на дату посмотри, Ваня! – закричала Кристина. – Ты помнишь, их в этот день обоих не было! Что она тебе тогда сказала, а?..
– Лерочка в тот день была у парикмахера, – растерянно произнес Иван. – Кристина, милая, зачем тебе все это надо? Лера, так ты говоришь, это все фотомонтаж?.. – он с надеждой обернулся к жене.
– Она в тебя влюблена, – спокойно произнесла Лера, закуривая новую сигарету. – Разве ты не замечал? Кристина без ума от тебя…
– Кристина?.. – повернулся Иван. – Это правда?
– Точно! – завопил Кирилл, поправляя на плечах куртку. – Втрескалась по самые уши! Степан Андреевич, она вообще не в себе!
– Оленька, я не понимаю, что тут происходит?.. – шепотом спросила тетя Агния. – Кто эти люди?
– Замолчите! Замолчите все! – страшным голосом закричала Эмма Петровна. – Что за мышиная возня! По сравнению с тем, как поступили с моим сыном…
– Ну бросила его Оля, ну и что теперь! – презрительно воскликнула Кристина. – Подумаешь, удивили…
В этот момент на веранду поднялся Силантьев и, стараясь оставаться незамеченным, стал красться к буфету.
– Она не просто его бросила, она связалась с Павлом!
– Что творится-то… – в восторге, громко, прошептала Мура.
– Да идите вы к черту! – Викентий снова попытался захлопнуть окно. – Вам-то что за дело? Своей жизни нет, так теперь в чужую лезете?!.
Степан Андреевич, осклабившись, палкой подтянул к себе следующий снимок. В его глазах сиял неподдельный интерес.
– Лера, так ты считаешь, мне не стоит ей верить? – с улыбкой, больше похожей на маску, спросил Иван.
– Как хочешь, – сухо произнесла Лера.
Ярослав Глебович в это время достал из буфета бутылку с прозрачной жидкостью и стал тихонько пробираться назад.
– Тюфяк! – с презрением произнесла Эмма Петровна. – Да ты им всегда был… Несчастный рогоносец. Все, все знали, что у твоей жены роман с этим прохвостом… – Она кивнула на Кирилла. – …только ты был слепым. Недаром же говорят, что обманутые мужья или жены узнают все последними!
– Он не тюфяк, он просто… он просто святой человек! – рассердилась Кристина, спрыгнув со стола. – Он не видит грязи, потому что в нем ее нет! Ты вот, Ваня, знал, что Лера с самого начала обманывала тебя?
Оля, которая уже постепенно начала двигать тетю Агнию к двери, моментально встрепенулась:
– Кристина, не надо!
Кристина пропустила ее слова мимо ушей.
– …эта история с Павлом, помните? Как ты думаешь, почему Лера тогда оказалась на улице без одежды? Павел просто застал ее с очередным любовником и вытолкал из дома! И он ее не бил, она сама там где-то свалилась на лестнице, потому что была босиком, поскользнулась… Все элементарно!
Иван побледнел.
– А и правда! – с чувством произнесла Мура.
– Нет, это невыносимо! – Викентий схватился за голову и выбежал вон.
– Кристина, я же тебя просила! – Оля затрясла ее за плечи. – Ты так ничего не добьешься!
Иван сел в кресло и закрыл лицо руками.
Кристина оттолкнула Олю и бросилась к нему, упала перед ним на колени.
– Ваня, Ванечка, не плачь! – голос ее дрожал от нежности, она сама едва не плакала. – Да, это правда – я люблю тебя. Я… мне от тебя ничего не нужно, я просто люблю тебя! Лера все ждет, когда Степан Андреевич умрет и оставит тебе наследство…
– Да ничего я не жду! – с презрением произнесла Лера. – Разве вы не видите, что мне на все, на все наплевать! Вы мну до смерти надоели!
