Текст книги "Преступления в психиатрии"

Автор книги: Татьяна Фадеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

Тайны Тибета

В тайное учение тибетцев в качестве самостоятельного раздела входит телепатия.

Александра Деви-Неел более сорока лет провела на Тибете, путешествуя и изучая различные мистические учения. Перед вами отрывок из ее книги «Мистики и маги», в котором красочно описывается, как умеют и учат передавать мысли на расстоянии в «Стране Снегов».

Тибетские мистики – люди не самые разговорчивые. Те из них, у кого есть ученики, для их обучения пользуются особыми приемами, в которых речь занимает одно из последних мест. Ученики отшельников-созерцателей могут видеть своих учителей чрезвычайно редко, через значительные промежутки времени. Длительность этих промежутков соответствует степени успехов ученика и обусловлена его духовными нуждами, судить о которых может только учитель. Между встречами с учителем проходят долгие месяцы, а порой и годы. Однако, невзирая на такое отдаление, когда обстоятельства вынуждают, учитель и ученики (как правило, наиболее развитые из них) имеют возможность общаться между собой.

Есть все основания предполагать, что в высокогорных районах «Страны Снегов» телепатия выполняет функцию «беспроволочного телеграфа». Но если в цивилизованных странах аппаратура связи поставлена на службу обществу, то телепатическая связь доступна лишь небольшому числу посвященных. Тибетцы считаю телепатию наукой, поддающейся изучению наряду со всеми остальными науками. Передачей мыслей на расстоянии могут заниматься все, кто получил необходимую подготовку и обладает соответствующими способностями для применения теории на практике. Существуют различные методы, рекомендованные для овладения техникой телепатии. Но тибетские адепты тайных учений единогласно определяют в качестве основной причины этого явления очень сильную, доходящую до транса концентрацию мысли.

Учителя мистики сходятся во мнении, что желающий овладеть искусством телепатии должен в совершенстве управлять своим сознанием так, чтобы произвольно вызывать концентрацию мысли на одном-единственном объекте. Причем от того, насколько интенсивна эта концентрация, зависит успешное применение телепатии на практике.

Роль сознательного «приемника», в любой момент готового реагировать на тончайший сигнал телепатических волн, справедливо считается почти такой же трудной, как роль «передаточной станции». Тот, кто готовится стать «приемником», должен прежде всего предельно настроиться на человека – возможного передатчика сигналов. У ламаистов одним из столпов духовной тренировки является такая степень концентрации мысли на одном предмете, что все остальные буквально исчезают из поля восприятия. С другой стороны, эта тренировка включает в себя упражнения, направленные на развитие способности воспринимать различные токи неуловимых сил, пронзающих Вселенную по всем направлениям.

Некоторые утверждают, что телепатия, подобно «тумо» и прочим полезным, но необязательным талантам, всего лишь произвольное побочное достижение, приобретаемое в процессе духовного совершенствования. А это значит, что делать ее предметом специального изучения – излишне. Существует и другая точка зрения: сила, приобретаемая в процессе духовного совершенствования, позволяет использовать на практике телепатию и большинство других оккультных способностей. Однако тот, кто не способен достичь высоких ступеней мистического пути или же вовсе не стремится к этому, имеет право стараться преуспеть хотя бы на какой-нибудь из его боковых тропинок. Как правило, многие учителя-мистики разделяют эту точку зрения и заставляют своих учеников усердно упражняться в телепатии.

Некоторые анахореты-созерцатели и без предварительной подготовки способны воспринимать на расстоянии сообщения своего духовного наставника. Этот факт считается свидетельством их глубокого почтения к учителю. Полагают также, что незначительное число мистиков стихийно получают способность телепатировать свои мысли.

Попытаюсь сжато описать основы обучения телепатии.

Прежде всего необходимо выполнять все упражнения, которые вызывают состояние транса при мысленной концентрации на одном объекте до тех пор, пока субъект не сольется с объектом в единое целое.

Также нужно тренироваться в выполнении дополнительных упражнений: освобождать сознание от всякой умственной деятельности, создавать в нем безмолвие и абсолютный покой. Затем следует овладеть распознанием и анализом разнородных явлений, которые способны вызывать внезапные и, судя по всему, необъяснимые психические и физические ощущения, особые состояния сознания: радость, страх, печаль и, кроме того, неожиданные воспоминания о событиях, предметах и лицах, как будто не имеющих никакой связи с ходом мыслей или действиями человека, в чьей памяти они появляются.

После проведения подобных тренировок в течение нескольких лет ученик допускается к совместным медитациям с учителем. Оба удаляются в тихую, скудно освещенную комнату и концентрируют свои мысли на одном и том же предмете. По окончании упражнения ученик рассказывает учителю обо всех фазах своей медитации, сообщает различные идеи и субъективные представления, возникшие в ее процессе. Полученные данные сопоставляются с моментами медитации учителя, сходства и расхождения отмечаются.

На следующем этапе ученик, не будучи осведомленным о предмете медитации учителя, старается воспрепятствовать возникновению в своем сознании мыслей, создать в нем вакуум и зафиксировать неожиданно появляющиеся мысли, чувства, представления, как будто чуждые его собственным интересам и представлениям. Образы и мысли, возникшие у ученика во время медитации, лама сравнивает с тем, что он мысленно внушал ученику на протяжении сеанса.

Далее ученик получает от учителя конкретные задания. Он должен предельно сосредоточиться, находясь на небольшом расстоянии от наставника. Если послушник воспринимает приказы, то это становится видно из его ответов или действий. Затем расстояние между учителем и учеником постепенно все больше увеличивается – если прежде они могли находиться в одном помещении, но в разных комнатах, то теперь ученик возвращается в свою келью, а через некоторое время удаляется от жилища ламы на несколько километров.

На Тибете никто не сомневается в том, что ученые-мистики способны читать чужие мысли, когда им вздумается. Поскольку учитель уже в совершенстве владеет таким умением, его ученик может тренироваться в передаче телепатических сигналов: учитель узнает об этом намерении прежде, чем ученик успевает настроиться на начало опыта.

Необходимо также добавить, что связь между учеником и учителем посредством таких вульгарных средств, как падающие с потолка или найденные под подушкой письма, тибетским мистикам неизвестна. И когда их об этом спрашивают, им бывает очень трудно поверить в серьезность собеседника и не принять его за непочтительного шутника.

Для телепатической связи, равно как и для других сложных психических явлений, тибетская среда исключительно благоприятна. Здесь немаловажное значение имеют факторы, связанные со значительной высотой над уровнем моря и затопившим эту страну океаном великого безмолвия. Такую необыкновенную тишину можно «услышать» даже сквозь рев самых бешеных горных потоков. Вероятно, проявлению духовных сил человека способствует также отсутствие в этой местности больших поселений, жители которых всегда создают своей деятельностью кипучие круговороты духовной энергии, нарушающей тончайшие нити, которые, вероятно, обусловливают возникновение психических явлений. Каковы бы ни были эти причины, но телепатическая связь, произвольная или сознательная, на Тибете, по-видимому, не редкость.

Исходя из собственного опыта могу с уверенностью заявить, что я сама получала на расстоянии сообщения от имевших со мной дело лам. И вполне возможно, что этих сообщений было больше, чем я сама думаю. Но в качестве проверенных наблюдений можно отметить случаи, когда спустя несколько дней или даже месяцев после принятия сигналов ламы, посылавшие их сами осведомлялись о результатах опыта.

Помимо сообщений духовного плана, которые с некоторой долей вероятности можно приписать не только телепатии, но и определенному совпадению представлений у ученика и наставника, хочу рассказать о случае совершенно иного порядка, который произошел в долине реки Дэнши во время моего путешествия в Лхассу. Лама, применивший прием, который показался мне характерным проявлением телепатической связи, принадлежал к братии монастыря Тшедзон.

Мы остановились на ночлег в овраге под открытым небом. Овраг проложили воды ручьев в период дождей, но в это время года он был сухим и звонким от мороза. Мы не располагали никаким топливом, а потому не смогли утром даже вскипятить чай с жиром, составляющий наш обычный завтрак. Чтобы успеть пройти за день намеченное расстояние, мы отправились в путь натощак.

Около полудня поблизости от дороги мы увидели почтенного вида ламу, сидевшего на ковре, снятом с лошади, и доедающего свою трапезу. Рядом с ламой находилось его сопровождение, состоявшее из трех молодых людей, более походивших на его учеников из богатых семей, нежели на обычных слуг. Неподалеку щипали сухую траву четыре стреноженные лошади. Путники разложили костер, и от чайника, стоявшего на горячей золе, все еще шел пар. Мы, как и подобало нищенствующим паломникам – а это было путешествие с переодеванием, – очень вежливо поприветствовали ламу. Вероятно, на наших лицах было написано желание позавтракать, потому что лама пробормотал приветствие и пригласил нас присесть к костру, приготовив свои чашки для чая и тсампы. Один их учеников ламы вылил остатки чая нам в чашки, положил перед нами мешочек тсампы и отправился помогать товарищам седлать и вьючить лошадей. Одна из них внезапно испугалась чего-то и, вырвавшись, ускакала. Надо сказать, что в дороге это довольно обычное происшествие. Монах взял веревку и пошел ловить беглянку.

Лама оказался не из болтливых – он молча наблюдал за резвящейся лошадью. Мы же продолжали поглощать предложенную нам еду. Я заметила на земле пустую деревянную чашку из-под простокваши и, догадавшись, что этот продукт имеется на видневшейся вдалеке ферме, прошептала на ухо своему спутнику: «Когда лама уйдет, мы отправимся на ферму и попросим там простокваши». Я говорила очень тихо, но было похоже, что старик все же расслышал мои слова. Он устремил на меня испытующий взгляд и долго не отрывался от моего лица, все время повторяя что-то вполголоса. Затем он отвернулся.

Тем временем монаху удалось поймать убежавшую лошадь и, закинув ей на шею веревку, он стал неспешно приближаться к нам. Лама оставался неподвижен, взгляд его был устремлен на идущего юношу. Вдруг последний остановился, на мгновение замер на месте в напряженной и сосредоточенной позе, затем привязал лошадь к скале, сошел с дороги и отправился в сторону фермы. Вскоре я увидела, что юноша возвращается, неся в руках миску простокваши. Монах не поставил ее перед учителем – он продолжал держать ее в руках, вопрошая взглядом: «Я принес то, что вы хотели? Что мне теперь с этим делать?» На эти безмолвные вопросы лама ответил кивком головы, приказывая юноше отдать миску с простоквашей нам.

По всей вероятности, зрительная телепатия тоже имеет место на Тибете. Жизнеописания знаменитых лам в интерпретации тибетцев дают нам множество примеров подобных явлений. Но в этих «житиях» истина и вымысел так тесно переплетаются, что в отношении описываемых чудес невольно перевешивает сомнение в их правдивости.

Тем не менее и в наши дни можно найти людей, утверждающих, будто у них самих были видения, переданные на расстоянии средствами своеобразной телепатической связи. Эти видения не имеют решительно никакого сходства со снами. Иногда они возникают во время медитации, а иногда и вовсе когда человек занят посторонними делами.

Один лама-тсипа (астролог и математик) рассказал мне о том, как однажды во время трапезы он вдруг увидел своего друга – ламу-гиюд (лама, окончивший школу магического ритуала), с которым не виделся уже много лет. В видении этот лама стоял у дверей своего дома с незнакомым молодым трапа, который имел вид собиравшегося в дорогу путника. Молодой монах, прощаясь, распростерся у ног ламы, а тот, улыбнувшись, сказал ему несколько слов и указал пальцем на север. После этого монах повернулся на север и вновь распростерся у ног ламы. Поднявшись, он перекинул через плечо свой плащ, на одной из пол которого лама-тсипа заметил дыру. После этого видение рассеялось. А через несколько недель к нему пришел тот самый юноша. Его прислал лама-гиюд для того чтобы лама-тсипа обучил молодого монаха различным астрономическим вычислениям. Трапа рассказал, что при прощании с учителем тот сказал ему: «Вы отправляетесь теперь к новому наставнику, а потому вам следует приветствовать его». С этими словами лама-гиюд указал на север, где находилось жилище ламы-тсипа.

Выслушав этот рассказ, лама не особенно удивился, увидав дыру на плаще своего нового ученика…

Я спросила, хотел ли лама-гиюд таким образом предупредить своего друга о прибытии нового ученика, но лама-тсипа не смог дать мне ответ на этот вопрос. Рассказанный им случай произошел не так давно, и у него еще не было возможности расспросить об этом своего друга.

Надо заметить, что тибетцы совсем не стремятся к расследованию психических явлений, и это является одним из главных препятствий в работе исследователя. Тибетцы склонны рассматривать психические явления как факты, если и не совсем обычные, то, во всяком случае, не настолько из ряда вон выходящие, чтобы возбудить у свидетелей непреодолимое желание анализировать эти факты. В сознании тибетцев они не нарушают сложившихся представлений о законах природы, о том, что «возможно», а что «невозможно», как это принято решать на Западе. Большинство тибетцев – причем в равной степени как невежественные, так и ученые – свято верят, что все возможно для того, кто умеет, и поэтому чудеса, свидетелями и исполнителями которых они являются, не пробуждают в них самих никаких чувств, кроме восхищения ловкостью и умением совершающего эти чудеса человека.

Психическая зараза

По словам великого русского психиатра В. М. Бехтерева, если бы можно было сосчитать те жертвы, которые прямо или косвенно обязаны своими страданиями влиянию «психического микроба», то вряд ли их число оказалось бы меньшим, чем число жертв, погубленных физическим микробом во время эпидемий. В работе «Роль внушения в общественной жизни», написанной в 1898 году, ученый объясняет механизмы внушения, самовнушения и взаимовнушения, лежащих в основе многих трагедий как в прошлом, так и в настоящем.

Внушение – это способ влияния одних лиц на другие. Оно может осуществляться как намеренно, так и ненамеренно со стороны влияющего лица, либо совершенно незаметно для человека, воспринимающего внушение, либо с его ведома и при более или менее ясном сознании.

Внушение заключается в непосредственной передаче тех или иных психических состояний от одного человека к другому.

Внушение как способ психического воздействия имеет ряд отличий от убеждения, производимого посредством логического мышления и при участии личного сознания. Среди способов психического воздействия одних лиц на другие наряду с убеждением и внушением есть еще приказание и пример. Но два последних оказывают действие подобно внушению.

Следует иметь в виду, что вопреки словесному убеждению, влияющему на другое лицо силой своей логики и непреложными доказательствами, внушение действует путем непосредственного прививания психических состояний, то есть идей, ощущений, чувств, не нуждаясь вообще ни в каких доказательствах и не требуя логического обоснования.

Внушение действует прямо и непосредственно на психическую сферу другого лица посредством уговора, яркой и взволнованной речи, жестов и мимики.

Пути передачи психических состояний с помощью внушения гораздо более разнообразны и многочисленны по сравнению с путями передачи мысли с помощью убеждения.

Вот почему внушение является более распространенным и нередко более могущественным способом воздействия, чем убеждение.

Последнее может оказывать влияние только на лиц, обладающих здравой и сильной логикой, тогда как внушение распространяется на тех, чья логика недостаточно крепка – например, на детей и простолюдинов.

Среди рядового населения внушение играет более значительную роль, чем логическое убеждение.

Всякий, кому доводилось общаться с народом, хорошо знает это из собственного опыта. Ему также известна цена логическому убеждению, которое если и имеет порой успех, то лишь временный, тогда как внушение или приказание в этом случае всегда действуют безупречно.

Влияние команды в войсках также сводится не к убеждению, а к внушению и приказанию, которые и тут оказываются сильнее всякого убеждения. Но и интеллигентные лица с хорошо развитой логикой склонны поддаваться внушению ничуть не меньше, чем дети и простолюдины.

Гипноз в состоянии сна и бодрствования

Опыт показывает, что внушение достигает наилучших результатов, когда объект внушения пребывает в особом состоянии сознания, которое называется гипнозом и которое есть не что иное, как искусственно вызванное видоизменение нормального сна.

Загипнотизированный находится в особом состоянии пассивности, в силу чего внушение действует на него подавляющим образом.

Во время неоднократных исследований таких людей, я сам убедился, что они по существу ничем не отличаются от всех прочих, за исключением разве что большей нервности и впечатлительности.

При этом их восприимчивость к внушениям происходит в психически нормальном состоянии.

Однако суть заключается в том, что эти лица по отношению к производимым внушениям не могут оказать никакого психического противодействия. Поэтому внушения попадают в их психическую сферу помимо их личного сознания, прививаются в самые ее недра и действуют на субъект так же неотразимо, как внушения, производимые в состоянии гипноза.

Разумеется, у такого рода лиц внушением в состоянии бодрствования можно пользоваться с тем же успехом, как в состоянии гипноза.

Показательным может быть следующий случай. Осенью 1896 года к нам поступил молодой человек, страдавший тяжелыми судорожными истерическими приступами и полным параличом нижних конечностей, который развился во время одного такого истерического приступа.

Паралич имел место уже более полутора месяцев, не поддаваясь никаким терапевтическим приемам и грозя перейти в те хронические параличи, которые длятся годами.

Во время обследования этого больного он был загипнотизирован и затем благодаря внушению полностью излечен от паралича. Еще пребывая в состоянии гипноза, он начал ходить.

Когда пациент был разбужен, то, к немалому своему удивлению обнаружил, что может не только стоять на ногах но и свободно перемещаться. Больной сам отправился в свою палату и привел в изумление всех тех, кто совсем недавно видел его в состоянии полного паралича нижних конечностей.

С этих пор у пациента остались лишь истерико-эпилептические припадки, которые случались с ним довольно часто и в течение продолжительного времени, если своевременно не останавливались соответствующими внушениями.

Перед тем как демонстрировать больного на лекции, я обследовал его вновь и убедился, что ему вполне можно производить внушения и в состоянии бодрствования. Тотчас ему было сделано внушение о прекращении судорожных приступов и о его выздоровлении. Внушение так сильно подействовало на больного, что он совершенно приободрился и больше не испытывал припадков.

На следующий день этому больному в состоянии бодрствования можно было без труда внушить разнообразные параличи, судороги, иллюзии и галлюцинации – словом, все что угодно.

Я не один раз спрашивал у больного, как тот может объяснить себе действие внушений наяву, но в ответ он выражал только крайнее удивление.

Сейчас у нас в клинике находится истерическая больная, которая в состоянии бодрствования очень легко воспринимает различные внушения, такие как галлюцинации, иллюзии и другие, и которая с помощью этих внушений легко излечивается от разнообразных нервных припадков.

Приведенные выше примеры не позволяют усомниться в том, что внушения в состоянии бодрствования в определенных случаях могут быть столь же действенными, как и в состоянии гипноза.

Многочисленные примеры можно встретить и вне клиники. Известно, какой магической силой обладают в некоторых случаях заговоры знахарей, способные сразу остановить кровотечение. Не меньшим признанием пользуется воздействие так называемых симпатических средств, к которым охотно прибегали, когда вера в их силу была широко распространена. На внушении в состоянии бодрствования основано известное целебное свойство королевской руки, магическое действие невской воды, хлебных пилюль и прочих индифферентных средств против многих болезней. В этот список входят и магическое слово аббата Faria, исцелявшего больных, и известное в Париже лечение страдающих параличом одним зуавом, пользовавшимся для этих целей одним лишь повелительным внушением, и наконец многие из тех внезапных исцелений, которые повторяются и поныне, нередко ставя в тупик очевидцев.

Тут красноречивым примером могут служить недавние подвиги в Америке немецкого эмигранта Шляттера, который, начав башмачником в Денвере, вдруг возомнил, что его призвание заключается в том, чтобы просветить всю Америку евангельским чтением. Он закрыл свою торговлю, превратился в странника и стал выдавать себя за мессию, исцеляющего больных наложением своей руки.

Вскоре молва о его чудесах повлекла за ним толпы приверженцев, на глазах которых продолжали свершаться удивительные исцеления. К нему начало стекаться такое множество больных, жаждущих наложения его руки, что он не успевал удовлетворять всех, ищущих его помощи.

Наибольшая слава пришла к нему в штате Колорадо. Затем Шляттер отправился в Мексику, после чего вскоре исчез, и никто не мог сказать, что с ним сталось. Его приверженцы утверждали, что он отправился в другие страны для проповеди, другие говорили, что он вознесся на небо. Пользуясь этим, стали появляться его подражатели – лже-Шляттеры.

В конце концов скелет настоящего Шляттера совершенно случайно был найден под деревом в провинции Чигуагуе двумя исследователями Сьерра-Мадре.

Этот поражающий воображение пример показывает, насколько велика может быть сила внушения в состоянии бодрствования при условии слепой веры в силу производимого внушения и отсутствии психического противодействия по отношению к нему.

Невольное внушение и взаимовнушение

Мы сталкиваемся с совершенно иным явлением, когда речь идет не о намеренном, а о невольном внушении, производимом при естественном общении одного лица с другим. Это внушение происходит незаметно для того, на кого оно действует, а потому, как правило, не вызывает с его стороны никакого сопротивления.

Чтобы пояснить этот факт, достаточно вспомнить, какое магическое влияние на всех оказывает появление в скучающем обществе одного веселого господина. Все невольно, сами того не замечая, заражаются весельем, приободряются духом – и общество из унылого и монотонного превращается в веселое и оживленное. В свою очередь оживление общества действует заразительно и на лицо, привнесшее это веселье, в силу чего его душевный тон еще более приподымается.

Возникает правомерный вопрос: каким образом могут прививаться идеи и психические состояния других лиц и подчинять своему влиянию? Есть все основания полагать, что это происходит исключительно при помощи органов чувств – зрения, слуха, осязания. Если говорить о влиянии мимики и жестов, то можно отметить тот факт, что весьма немногие могут наблюдать зевоту, чтобы не зевнуть самим, равным образом вид съедаемого лимона вызывает невольное сжатие губ и обильное слюноотделение. Известен анекдот, в котором повествуется о том, как один зритель, занятый поеданием лимона, остановил целый оркестр.

Можно привести примеры передачи внушения путем осязательного и мышечного чувств. Всем известно, что взаимное рукопожатие является очень действенным средством передачи душевных чувств и симпатии между близкими людьми. Другим примером может послужить известный рассказ о приговоренном к смерти преступнике, которому было внушено при закрытых глазах, что вскрыта одна из его вен и оттуда постоянно хлещет кровь. Несмотря на то что по его телу текла обыкновенная вода, через несколько минут человек умер.

В сущности, невольное внушение или взаимовнушение, будучи явлениями всеобщими, встречаются в нашей повседневной жизни везде и всюду. Не осознавая того сами, мы приобретаем чувства, суеверия, предубеждения, мысли, склонности и даже особенности характера от окружающих нас лиц, с которыми мы проводим больше всего времени. Например, как уже давно было замечено, существует сходство в чертах мужа и жены, которое в наибольшей степени зависит от психической ассимиляции путем взаимовнушения лиц, которые находятся в сожительстве.

Нет ничего более убедительного в отношении непосредственной передачи психических состояний от одного лица к другому, чем передача патологических явлений. Каждому известно, что истерика, случившаяся в обществе, способна повлечь за собой ряд других истерик; заикание и другие судорожные формы легко передаются предрасположенным лицам совершенно непосредственно, путем невольного и абсолютно незаметного внушения.

Не менее красноречивы примеры массовых самоубийств и так называемых наведенных помешательств. И в тех, и в других случаях действует внушение из-за которого и происходит заражение самоубийством, с одной стороны, и передача болезненных психических состояний – с другой.

Особенно благоприятными условиями для подобной передачи являются господствующие в сознании многих лиц аналогичные идеи и схожие по характеру аффекты и настроения, которые вызывают одинаковые иллюзии и галлюцинации. Эти коллективные и массовые галлюцинации являются одним из интереснейших психологических явлений. Почти в каждой семейной хронике можно встретить рассказы о видении умерших родственников целой группой лиц.

Известен рассказ об одном поваре на корабле, который неожиданно умер, что повергло в смятение всех пассажиров корабля. Были произведены обычные в таких случаях похороны – труп был спущен в море. Вечером того же дня многие пассажиры видели умершего повара, идущего за кораблем и прихрамывающего на одну ногу. Нечего и говорить, что это заставило испытать их неописуемый ужас и что многие из них провели тревожную ночь. Наутро все разъяснилось – то, что принималось пассажирами за видение повара, оказалось все лишь обрубком дерева, привязанным к корме корабля.

Историческим примером множественных галлюцинаций может послужить появление на небе изображения креста с надписью «Сим победишь» – видения, испытанного воинами Константина Великого перед началом решительной битвы.

Массовые религиозные видения имели место неоднократно. Во время холерной эпидемии в 1885 году жители деревни Корано, расположенной в окрестностях Неаполя, видели Мадонну в черном одеянии, молящуюся о спасении людей на одном из ближайших холмов, где стояла часовня. Слух об этом быстро распространился среди людей, и в Корано стали стекаться толпы народа. Видение продолжалось до тех пор, пока итальянское правительство не предприняло решительных мер по пресечению дальнейшего распространения этой эпидемической галлюцинации. Часовню перенесли в другое место, а холм был занят отрядом карабинеров, после чего видение окончательно исчезло.

Подобные видения можно объяснить только с точки зрения внушения. Когда группа лиц или население в целом подвержены тому или иному настроению и когда мысль работает исключительно в этом направлении, тогда у того или другого лица, страдающего психической неуравновешенностью, особенно легко появляются обманы чувств, по содержанию отвечающие его настроению и направлению мыслей, которые путем внушения, будь то словесное или любое другое, сообщаются другим лицам, находящимся в одинаковых психических условиях.

В этом же направлении следует осуществлять поиски стереотипных обманов чувств, свойственных лишь семьям, в которых этим галлюцинациям придается роковое значение. Известно, что в доме Габсбургов, например, такой галлюцинацией является видение женщины в черном. Появление этой женщины издавна считается предвестием близкой кончины, и информация об этом передается из уст в уста в виде семейной или родовой внушенной идеи, которая находит свою реализацию в соответствующих случаях в виде стереотипной галлюцинации.

Можно встретить и другого рода внушенные идеи. Я располагал сведениями об одной семье, где из рода в род передавалась боязнь огня из-за возможности погибнуть от него – и действительно, многие из членов этой семьи погибли от неосторожного обращения с огненной стихией. Более того, встречались даже случаи самоубийства путем самосожжения. В другом роду трепетно удерживалось представление, что смерть его членов происходит от огнестрельного оружия. И оказалось, что даже самые последние потомки этого рода, несмотря на страшную боязнь, находили свою смерть совершенно случайно или намеренно от выстрелов из ружья или револьвера.

Самовнушение

Следует иметь в виду, что в вышеописанных случаях вслед за внушением наступает очередь самовнушения, под которым следует понимать прививание психических состояний, обусловленных не только посторонним влиянием, но также и внутренними поводами самого лица, подверженного самовнушению.

Каждому известно, что можно себя настроить и на грустный, и на веселый лад, что можно развить воображение до появления иллюзий и галлюцинаций, можно также вселить в себя то или иное убеждение.

Кто не знает, что достаточно дать волю своему воображению – и оно готово рисовать всевозможные страшные образы в сумерках ночи, несмотря на то что мы твердо убеждены, что никаких страхов в действительности не существует.

Взаимовнушение на почве религиозного мистицизма и суеверий

Всеми видами внушений без труда объясняются и многие своеобразные стороны сектантства, которые находят выражение в самых грубых формах. Например, чудовищная жестокость тираспольских беспоповцев, замуровавших живьем 25 человек по их собственному желанию. Читая описание этого ужасного события, невольно приходишь к выводу, что эти сектанты так спокойно шли на верную смерть только в силу укоренившейся в их сознании путем внушения и самовнушения идеи о переселении через это погребение в лоно праведников.

Бесспорно, что убеждения раскольников, считающих перепись населения антихристовой записью, отчуждением от Христа и от истинной веры, неминуемо создают почву для самоистребительных стремлений, но отсюда до самосожжения, до уморения себя голодом и закапывания живьем в землю еще далеко. Однако не вызывает сомнений тот факт, что раскольничья среда в скитах, в некотором отчуждении от внешнего мира, при постоянных постах и молитвах представляет собой чрезвычайно благоприятные условия для становления и развития религиозного фанатизма. В этих условиях и находит себе благоприятную почву самоистребительная проповедь. Эта проповедь в указанных случаях действует не столько путем убеждения, сколько силой внушения и взаимовнушения, что и вызывает окончательное решение «соблюсти благочестие без отступления», согласно выражению самих раскольников.