Текст книги "Шоу Шанс. Императрица (СИ)"
Автор книги: Татьяна Матуш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Татьяна Матуш
Шоу Шанс. Императрица
ГЛАВА 1
Уровень допуска
Ярослав очнулся с омерзительным ощущением тошноты, головной боли и общей неправильности жизни. Во рту было сухо, собственный язык хотелось выплюнуть, таким чужеродным он ощущался – но вот беда, даже выплюнуть не получалось. Слюна пересохла. Вдобавок ко всему букету непередаваемых ощущений чесалась, словно стянутая, кожа, а когда Ярослав попытался приподнять веки, ставшие вдруг чугунными, затылок дернуло дикой болью.
В общем и целом все это было здорово похоже на одно из двух: либо вчера он здорово приложился затылком на тренировке. Либо – перебрал. Второе маловероятно. Ярослав, как и все профессиональные спортсмены, не то, чтобы любил режим, как родную маму. Но пользу его признавал, и не нарушал без очень веского повода.
Мог ли вчера случится этот самый веский повод?
Слава собрал в кулак волю к победе и сделал еще одну попытку – ме-е-едленно открыл глаза.
…Потолок. Белый. Стены. Тоже белые. Под спиной что-то мягкое, как будто походная койка. Ощущения похожие – Ярослав прекрасно помнил их с последних сборов.
Сколько времени?
Потянулся к комму… Точнее, хотел потянуться, но рука не подчинилась. Что случилось? Неужели такая серьезная травма? Позвоночник? Голова? А ноги – шевелятся?
Ноги не шевелились тоже. Но не из-за мифической травмы. Мгновением спустя до Ярослава дошло, что все не так страшно, как он вообразил. Или не так хорошо… В общем, он не мог шевельнуться, потому что был надежно привязан к койке за руки и за ноги.
В мозгу мгновенно закрутился миллион вопросов, но задать их себе Слава не успел. Затылок ощутил легкое дуновение воздуха – похоже, открыли дверь. И тут же – тяжелые, грузные шаги. Кто? Как бы извернуться…
Выворачивать суставы не пришлось. У визитера не было намерения сохранять инкогнито. Он прошел на середину комнаты и встал так, чтобы Слава его видел.
– Господин министр Безопасности? – хотел сказать Ярослав, но пересохший язык не подчинился, и вместо внятного приветствия вышло неразборчивое: «Оинн иит ссоиси»
– Что? – опешил Артур, – Нет, я точно не «ссоиси», чтобы это не означало. Напоите его, – негромко распорядился он, чуть повернув голову.
Через пять минут Слава ощутил себя способным общаться. Правда, желания общаться именно с этим человеком не было. Разве что на древнейшем языке жестов. Славе очень хотелось показать министру фигу, средний палец, 50 % от полной длины руки, под конец – кулак, ну и совсем в заключение – хук правой. Или левой, как получится. Проблема, однако, была в том, что сейчас бы не получилось никак. Развязать его как-то не сподобились.
– Плохо? – спросил Артур, – голова болит? Кожа чешется?
– Да, – сипло выдавил Слава.
– Пройдет. К вечеру будет лучше, а завтра токсин полностью выйдет из организма. Это последствия приема снотворного.
«…Я не принимал снотворного, – хотел сказать Ярослав, и вдруг вспомнил: приглашение в Башню, тяжелый разговор, свое решение, чашку кофе и Сашу… Сашу, скользнувшую на пол на полсекунды раньше него»
– Что с ней? – получилось не слишком отчетливо, но Артур понял.
– С Монаховой? А что с ней могло случится? Ты же не умер. Мой врач умеет рассчитывать дозу, так что жива Монахова.
– Где она? Я хочу ее видеть! – потребовал Ярослав.
– Ишь ты… Хочет он. Я вот, может, в отпуск хочу уже пятнадцать лет, да вот никак не выходит. Оставь вас одних – такого накрутите, пять академий наук не распутают. На каждую хотелку есть своя терпелка.
– Я ничего не скажу, пока не увижу Сашу, – на этот раз почти отчетливо выговорил Ярослав. Язык потихоньку начинал снова подчиняться хозяину. По крайней мере, в этом Артур не соврал.
– Белорусский партизан, – хмыкнул Артур безо всякого пиетета к героям, – Глаза в порядке? Меня хорошо видишь, или по голосу признал?
– Вас вижу, – отчеканил Ярослав с явным подтекстом: «В гробу, в белых тапочках с немытыми ногами».
Министр Безопасности подтекста то ли не расслышал, то ли, что более вероятно, не счел нужным услышать. Он достал из внутреннего кармана комм-пульт и спроецировал на белую стену небольшой плоский экран.
– Смотри.
Проектор показал не слишком большую, но неплохо обставленную комнату. Судя по трем кожаным диванам, пустым журнальным столикам и паре картин на стенах – гостиную.
В комнате сидели, стояли и лежали пять девушек, и в одной из них Ярослав сразу узнал Сашу Монахову. Свою невесту. Одну из десяти тысяч… И как-то очень быстро ставшую единственной и близкой.
Саша сидела в уголке дивана, поджав под себя ноги, и листала планшетку. Она была на первый взгляд цела и невредима, только как-то нехорошо грустна. Или просто напугана.
Через пару мгновений и другие девушки перестали быть незнакомками. Первой он опознал яркую брюнетку с гордым профилем и карими глазами, которые и сейчас светились вызовом. Алена Швец. Второй была забавная блондинка, похожая на породистую кошку – Карина Дубай. Олеся Горская – рыжая и еще одна блонди – Вера Ольхова играли в настольные шахматы. Весь его «гарем», несостоявшиеся жены футбольной звезды, вылетевшие из этого дурацкого шоу.
– Убедился? – спросил Артур.
– Где она?
– Не здесь.
– Откуда мне знать, что Саша не лежит где-нибудь с перерезанным горлом, а вы мне тут кино крутите? – произнес Ярослав, стараясь, чтобы голос его звучал ровно и спокойно.
– На дату посмотри, – посоветовал Артур.
– Откуда мне знать, что она сегодняшняя? Может быть, я два дня пролежал в отключке?
– Ну, знаешь… Человечество победило многие болезни. Но вот насморк и паранойя оказались нам не по зубам.
– Пока я не встречусь с Сашей и не поговорю с ней, ни на какое сотрудничество можете не рассчитывать, – отрезал Ярослав.
– Как скажешь, – пожал плечами Артур, – можешь сидеть тут и маяться дурью. А Сашу твою, тем временем, используют и съедят.
– Что? – дернулся Слава.
– Что слышал.
– Я не понимаю…
– Не понимаешь? – неожиданно доброжелательно переспросил Артур, – вот с этого и нужно начинать. Не понимаешь – объясню. Разжую и в рот положу. Глотать, правда, самому придется. И рвотные позывы давить…
– Рвотные позывы? – в полной растерянности переспросил Ярослав.
– А ты думаешь, так здорово дерьмо жрать? Сперва всех рвет. Ничего, привыкнешь. Меня тоже сначала воротило. И до сих пор воротит, если честно. Однако жру, никому не жалуюсь.
– Объяснитесь, – устало попросил Ярослав, которому снова стало нехорошо.
– Слушай внимательно, звезда футбола. Император вконец оборзел. Поэтому – будем менять.
Министр безопасности сказал это так просто, что Слава не сразу уловил смысл, а, сообразив, закашлялся.
– Вы спятили?
– И давно, – подтвердил его догадку безопасник, – потому что нормальный человек такого бы просто не выдержал.
– И вы считаете, что я подпишусь на авантюру, которую задумал сумасшедший.
– Думаю – да.
– Тогда вы, действительно, спятили.
– И в этом твое счастье, мальчик. Нормальный давно бы на все плюнул, а я еще трепыхаюсь.
– Знаете, Артур, мне стыдно за свою непатриотичность, но я плевать хотел на императора. Мне нужно знать только одно – где моя жена.
– Твою «жену» сейчас готовят.
Прозвучало зловеще.
– Готовят к чему?
– К тому, чтобы стать наложницей императора и попытаться произвести на свет наследника. Но у нее ничего не получится. Потому что ни у кого не получается. Какое-то генетическое нарушение. Император не способен иметь полноценных наследников. Но он не хочет в это верить. Так что девчонки умрут. Все. Если мы не подсуетимся.
– Артур, вы бредите? – тихо спросил Ярослав.
– Нет, я тебе снюсь. Когда проснешься, можешь забыть этот кошмар и возвращаться на наше любимое шоу, выбирать жену. Так ты, по крайней мере, спасешь хотя бы одну девушку. Правда, не Сашу. Но с Сашей все было ясно с самого начала, она ему приглянулась, так что я сразу сказал – без шансов.
– Как я могу вам верить?
– Можешь не верить, – Артур пожал плечами, – мне по барабану.
Он развернулся, чтобы уходить. Но в спину ему выстрелило:
– А если поверю, что? Что я должен делать?
– То, что я скажу. Сразу. Не раздумывая. Скажу – в окно прыгнуть – прыгай. Скажу: догола раздеться и плясать – пляши! И ни о чем не спрашивай. Больше откровенных разговоров между нами не будет. Я и так дико рисковал. Второй раз провернуть этот фокус у меня не выйдет.
– Артур, вы сказали, что Сашу… готовят. В каком смысле?
Безопасник смягчился. Он вернулся, сел на кровать.
– Во-первых, исправляют твой косяк. Делают гименопластику. Императору должна достаться девственница, это не обсуждается. Во-вторых, дают специальные препараты, которые позволят зачать и выносить дитя другой расы.
– Что? – Ярослав дернулся так, что веревки впились в тело.
– Да, Славик, да. Именно это. Так что выбирай – подарить своей жене шанс, или самоустраниться. И, имей в виду, это не ваше идиотское шоу. Здесь совсем другая игра, серьезнее. И шансов у девчонок не один из десяти тысяч, а гораздо меньше. Думай.
Артур встал и вышел.
А в комнату вошел молчаливый мужчина в зеленом комбинезоне, с подносом, на котором дымилась тарелка с хорошо прожаренным стейком и чашка кофе. Не говоря ни слова, мужчина поставил поднос на табурет и отвязал футболисту одну руку.
Похоже, на большее послабление режима можно было не рассчитывать. Впрочем, мясо оказалось натуральным, а кофе – гораздо лучше, чем в любимом ресторане, на яхте с солнечным парусом.
– Да будет свет, сказал монтер и перерезал провода! – Кирилл на ощупь поковырялся, как сейчас выяснилось, в щитке, и длинный унылый коридор осветился десятком тусклых лампочек в железных намордниках.
Они стояли перед огромной стальной дурищей, больше всего похожей на вход в одно из убежищ времен Конца Географии.
– Гермодверь, – сообразил Тема, – а ключ от нее, конечно, остался в твоем чудо-рюкзаке. Я угадал?
– Даже близко не попал, – Кирилл сосредоточенно осматривал замок и пребывал, Темка это заметил, в отличном настроении. – Разве ж такие двери ключиками открываются? Да никогда в жизни! Даже цифровой код ненадежен: а вдруг тебя враги поймали, а у тебя моральной стойкости не хватило.
– Отпечаток ладони? – предположил Тема.
– Ни в коем случае. А вдруг враги тебе клешню оттяпали, и воспользовались, как ключом?
– Тогда что? – озадачился лаборант.
– Многоступенчатая система. Во-первых, сканирование сетчатки глаза, – небольшая панель, которую Темка принял не то за декоративный элемент, не то за усилитель конструкции, неожиданно совершенно бесшумно выдвинулась из стены и развернулась к ним стандартным сканером.
– И… что делать?
Не отвечая, Кирилл наклонился к аппарату и запустил программу опознания. Повисла тишина. Тема не мог оторвать взгляда от панели. На долю секунды она загорелась, было, тревожным красным, по практически тотчас цвет сменился на разрешающий зеленый.
Он уже перевел дух, когда из небольшого углубления в панели выехала зловещего вида приспособа с иглой на конце.
– Забор крови? – Темка шевельнул бровью.
– И эпителий, – кивнул Кирилл и бестрепетно сунул руку на растерзание. Точнее, на опознание.
На этот раз зеленый свет загорелся почти сразу. И Тема уже не удивился, когда игла анализатора сменилась сенсорной клавиатурой.
– Ручной ввод пароля, – пояснил Кирилл, – причем вводить нужно двумя руками, а температура и влажность передних лап должны отвечать определенным параметрам.
Кирилл быстро набрал длинный номер, в котором Тема опознал индивидуальный код. Ему показалось, что он начинает понимать.
– Ты здесь служил?
– Да нет. Иначе все было бы на порядок проще. К сожалению, тех, кто здесь служил, уже не осталось. Ни одного.
– Тогда каким образом?
– Все просто, – Кирилл пожал плечами и, дождавшись зеленого света, уверенно толкнул тяжеленную дверь, которая, промедлив всего мгновение, поехала вверх, – У «альбатросов императора» допуск Альфа, проход всюду.
– А если бы за столько лет случился сбой, – с опозданием дошло до Темы.
– Ну, вероятно, мы с тобой уже не успели бы ни о чем пожалеть. Под этим центром столько взрывчатки, что хватит сотворить еще один тектонический разлом.
– Мило, – хмыкнул Артем и последовал за напарником.
Внутри помещение оказалось огромным. Навскидку, парочка средних стадионов здесь поместилась бы шутя. Тусклые лампы экономного аварийного освещения не давали рассмотреть его в деталях, но даже то, что успел выхватить глаз, впечатляло. Холодные боксы вдоль стен, капсула томографа, мощный криоцентр, минимум, на сотню контейнеров. И большой прямоугольник мощного грузового портала прямо в центре.
– Класс! – восхитился Темка, – значит, обратно с комфортом?
Кирилл поморщился:
– Мне жаль тебя огорчать, мой привередливый друг, но, скорее всего, обратно придется тоже ножками. Энергия на портальный переход должна накапливаться несколько дней, вряд ли они у нас будут. Эти куры не оставят нас в покое. Они же, черти бы их драли, разумны.
– Что здесь происходит, – спросил Тема, – ты наверняка знаешь. И мне бы тоже хотелось знать.
– У тебя какой уровень допуска? Дельта?
– Обижаешь. Бета.
– Все равно недостаточно.
Тема фыркнул:
– Вот так сдохнешь – и знать не будешь, за что, – но спорить не стал. Не военный, но и «не совсем гражданский» статус контрактника императорской службы Поиска Пропавших давал ему довольно четкое понимание того, чем рискует Кирилл, посвящая постороннего в святая святых имперских тайн. Расстрел на месте будет сказочным везением.
Кирилл, меж тем, довольно уверенно пошел вдоль стены, выискивая что-то, известное лишь ему.
Тема крутил головой, пытаясь разглядеть, есть ли кто в боксах криозаморозки. Но любимого ужастика его детства не получилось – боксы находились высоко под потолком, спускались только автоматически, после запуска программы оживления. А снизу ничего рассмотреть не удалось… Темка отметил лишь то, что часть боксов была занята, цветовые индикаторы светились зеленым, показывая, что капсулы работают в штатном режиме, и с их обитателями все в порядке. Но основная масса оказалась пуста.
Это был очень большой НИИ, на порядок серьезнее того, где он всего полтора года назад имел честь протирать штаны. Пока не случилось в его жизни памятного разговора с офицером безопасности, контракта и Заповедника.
Кое-где на столах лежали лабораторные журналы. Похоже, они, по старинке, заполнялись вручную. Значит, уровень секретности был высочайший. А то, что они вот так лежали, в открытом доступе, показывало лишь одно – чужие здесь не шастали.
Будет ли серьезной ошибкой сунуть туда нос? Артем подозревал, что, таки да! Но с другой стороны, положа руку на сердце, сколько у него шансов выскочить из этого приключения живым? Хотя бы просто живым, не говоря уже о том, чтобы сохранить свободу, статус и должность? Ноль целых хрен десятых.
Колебаться смешно. В конце концов, он же ученый. Генетик.
Темка воровато оглянулся на Кирилла, не нашел его, цапнул со стола первый попавшийся журнал и присел с ним прямо на пол, поближе к скудному источнику света.
И обломался. Записи велись с помощью неизвестного шифра.
ГЛАВА 2
Министр безопасности.
…Все-таки она своего добилась. Журналистский тур конкурса стал тем, чем и должен был стать – сокрушительным провалом.
Смывая грим с небольшой комнатке за студией, Оля качала головой довольно и раздосадовано. С одной стороны, она искренне восхищалась бульдожьей хваткой, безупречной логикой и полным отсутствием деликатности у своей пожилой коллеги. Не зря, ой не зря личный блог восьмидесятилетней тетки собирал миллионные толпы. С другой – она, вроде как, тоже не на помойке себя нашла, и в профессии не первый день. Но как легко старая грымза перехватила инициативу, и вытянула Ольгу именно на тот разговор, которого она с самого начала пыталась избежать! О невеселом детстве «отказного ребенка», родителях, о которых она ничего не знала, попытках самостоятельно пробиться в жизни, которые здорово смахивали на попытки слепого щенка выгрести против цунами.
В результате Анита добилась того, чего, собственно и хотела – Ольга перед камерой выглядела этакой неумелой хищной плотвичкой, которая, чтобы выбраться из нищеты, готова хоть замуж, хоть голой на столе сплясать.
Конкурс надо было валить, последний шанс, но… не такой же ценой!
Мещерская скривилась и зачерпнула еще жидкого мыла – она чувствовала себя морально изнасилованной.
– Вот ведь, коза! – буркнула она, отплевываясь от мыла, попавшего в рот, – Убила бы, стерву старую. – И нелогично добавила, – Надо будет узнать, сколько она берет за личные уроки… Если…
Если удастся выскочить из этой пакостной истории живой. Об этом Оля избегала не то, что говорить – даже думать. Она приняла решение и планомерно воплощала его в жизнь. Сомнениям и сожалениям места не было.
Просто… вот такой был день. Сложный. Вот и сорвалась.
На самом деле дело было не в нервах. Просто шевельнулось предчувствие. Но Оля не услышала его голос. В отличие от матери, которой девушка никогда не знала, в дочери он говорил очень слабо.
Поэтому Ольга Мещерская спокойно умылась, старательно вернула на лицо выражение: «Не стучите, никого нет дома», закинула красивое платье в сумку, а сама облачилась в старые удобные джинсы, футболку с разорванными наручниками, повязала на талию псевдошерстяную кофточку, одела балетки, закинула на плечо бэг, проверила солнечные очки и шагнула из здания телебашни под жалящее солнце.
До монорельса было всего тридцать метров. Слишком мало, чтобы свариться заживо и слишком много, чтобы получить удовольствие от прогулки. Анастасию Каменеву, дочь знаменитого скрипача, прямо от дверей подхватил личный коптер. Лизу Мон, восходящую звездочку модельного бизнеса – уже ожидало дорогое такси бизнес-класса.
Олю ждал тесный и душный вагончик.
Против воли вспомнились детали интервью и замаскированная под сочувствие мерзкая улыбочка старухи, довольной, что все идет по плану:
– Скажите, Оля, вы когда-нибудь думали о несправедливости жизни? Почему одним все, другим ничего?
Тогда она сдержалась и с достоинством ответила в том духе, что у богатых тоже есть проблемы. Например, олигарх Макс Олич умер от вируса Холла, и все его миллиарды не помогли.
Сорвалась она позже. Когда старуха, потеряв совесть, ковырнула самое больное – мать. Которая даже не пыталась узнать, что с ее ребенком. Даже анонимно.
На вопрос, что Ольга думает о такой матери, девушка запрокинула голову, стараясь удержать слезы и первый раз, за все это пакостное шоу, сказала то, что думала:
– Скорее всего, моей мамы уже давно нет в живых.
– Почему вы так думаете? – мгновенно вцепилась в нее Анита, – или вы пытаетесь таким образом оправдать ее поступок, чтобы сохранить в душе хотя бы один светлый идеал?
Ольга резко выпрямилась. Слезы просохли, словно и не было. Две сверкающие дорожки остались, но кого они волнуют, когда ясные глаза вот так сверкнут гневом и настоящей, не «сделанной» гордостью.
– Я не «думаю», я знаю. Я тоже журналист и умею профессионально собирать информацию. И, поверьте мне, я искала свою маму. Именно поэтому я и уверена в том, что ее давно нет. Потому что так могут молчать только могилы.
А что касается идеалов, – Ольга в упор посмотрела на Аниту и неожиданно, под плохо сделанным сочувствием и мерзкой усмешкой, в глубине выцветших глаз обнаружила одобрение старшей коллеги, – С идеалами у меня все в порядке. Я горжусь своей родиной, которая выстояла в глобальной катастрофе, став примером для всего остального мира. Это счастье – родится, жить и быть гражданкой такой страны! Я – дочь Славии. Этого достаточно. Этого должно быть достаточно для кого угодно, – последние слова прозвучали неожиданно спокойно, без пафоса, но с такой внутренней убежденностью, что пробило даже видавший виды персонал телецентра.
Анита откинулась на кресло и несколько раз, беззвучно (помня о чувствительных микрофонах) сдвинула ладони. И Оля поняла, что это была еще одна провокация. Которая отлично удалась.
Ольга высматривала грузовую платформу, чтобы под ее тенью пробежать эти клятые тридцать метров, до следующего козырька.
На шикарный лимузин на воздушной подушке, который остановился прямо напротив девушки, Ольга не обратила никакого внимания. Лимузинов просто не было в ее мире, и быть не могло. Поэтому, когда дверца бесшумно открылась, Ольга подумала, что надо бы посторониться, вероятно, встречают кого-то из звезд или VIР-персон… Вышедший из башни молодой человек в достаточно скромном костюме ни на звезду, ни на персону не тянул. Он двигался очень быстро, и Оля просто не успела среагировать, когда парень с силой толкнул ее в раскрытый зев машины. А там ее тут же приняли крепкие руки, прижали к сиденью, дверь закрылась, отсекая ее от улицы, от удушливой жары и от возможной помощи. Лимузин тронулся, набирая скорость, по одной из зарезервированных трасс. Но этого Оля не видела, потому что водитель сразу затемнил салон.
– Что происходит? – спросила она, как только путаница из рук и ног немного «развязалась» и они втроем: девушка и двое крупногабаритных, тренированных ребят, с комфортом разместились на заднем сидении. Если честно, здесь можно было спокойно разместить еще три раза по столько. А если плюнуть на комфорт, то и двадцать человек влезет. А если мелко покрошить…
Ольга не успела додумать эту в высшей степени позитивную мысль. Один из парней бесцеремонно задрал короткий рукав ее футболки, поднес к плечу инъектор и «выстрелил». Послышался характерный жужжащий звук. Плечо онемело.
– Что это? Снотворное? – резко спросила Оля, пытаясь подавить панику.
– Нет, госпожа Мещерская. Это яд. Если через тридцать минут не ввести противоядие, вы умрете, – так же спокойно и обстоятельно ответил парень, убирая «пистолет».
– Мило, – хмыкнула Ольга, – И зачем это?
– Чтобы вы не наделали глупостей при выходе. Он ожидается в довольно людном месте с большим количеством видеокамер, – любезно пояснил второй.
– А если мы попадем в пробку?
– Растолкаем, – послышался голос водителя. Который, как оказалось, тоже был в числе посвященных.
Первый, тем временем, открыл небольшой дипломат, вынул яркий оранжевый топ с блестками, блондинистый парик и солнечные очки совершенно другой модели.
– Переодевайтесь, – бросил он.
– Просить вас отвернуться бесполезно? – на всякий случай уточнила Оля, заранее уверенная в ответе.
– Не имеем права, – пожал плечами парень, который сделал ей укол, и которого она про себя окрестила Правым.
– Сочувствую, – бросила она и стянула футболку, под которой по причине жары не было ничего, кроме загорелого тела.
– Это излишне, – краем губ улыбнулся второй, – зрелище не самое неприятное. Вы – красивая девушка, госпожа Мещерская.
– Лучше позавидовать, – согласился второй, – когда еще доведется так близко пообщаться с настоящей звездой. Хотя… блин, посочувствовать тоже можно. Никому ведь не расскажешь! Подписка.
– Ребята, а вы ничего не перепутали? – осторожно спросила Оля, – где я и где звезды?
– После сегодняшнего выпуска ближе, чем вы думаете, – серьезно сказал Правый, – ваши слова о гордости и счастье быть гражданкой Славии… Это было сильно! Даже нас проняло, хотя нам этот пафос льют в уши каждый день утром и вечером. И в обед.
– Вы?
– Альбатросы Императора, – кивнул более разговорчивый Правый и, закатав свой рукав, показал татуировку на плече.
– Тогда я вообще ничего не понимаю! На кой черт эта пошлая мелодрама с париком и ядом? Не могли просто прислать повестку? – Оля недоуменно потерла плечо, которого все не чувствовала.
– Приказ, – лаконично сказал Левый.
– Дурдом на выезде, – определила Ольга.
Альбатросы синхронно промолчали что, как известно, считается знаком полного и безоговорочного согласия.
Через двадцать минут лимузин остановился у здания, которое знали все граждане Самой Великой в Мире страны. В основном, издалека. И ближе познакомиться не стремились.
Высокая стеклянная труба возвышалась даже среди высоток. Верхние этажи топорщились посадочными площадками, а крыша – антеннами. Оля задрала голову и завистливо вздохнула. Крыша здания КУБИ была одной из немногих, по которой ей так и не удалось нелегально прогуляться. Мекка руферов Столицы, недосягаемая и манящая высота. Мечты, мечты…
Правый воспользовался моментом и прикрепил к ее топику бейдж.
Оля скосила глаза: «Диана Стержнева, стажер». Фотография была ее. В этом самом дурацком блондинистом парике, только без очков.
Крутящиеся двери и арку фейс-контроля сразу за ними миновали без проблем.
Холл оказался огромным и прохладным. А в общем – ничего особенного. Контора как контора. Вход в гардероб. К лифтам. На лестницы. Большой интерактивный экран объявлений. Две доски с фотографиями: «Мы ими гордимся» и «Их разыскивают». Доски были оформлены в одном стиле и, посмотрев на них, Ольга прыснула.
– Вы не первая, – кивнул Правый.
– Не первая – что? – уточнила девушка.
– Кому приходит в голову, что было бы классно поменять шапки местами.
– И что, меняют?
– Кому удастся, получит работу в отделе информационной безопасности без тестирования.
– Там тройное кодирование, абсолютная защита от взлома, – пояснил Левый.
Лифт ребята вызвали карточкой, подошел он быстро, и сейчас поднимал их на двадцать второй этаж. Пока кабина поднималась, Правый снова достал инъектор и вколол еще одну ампулу, уже в другое плечо.
– Приношу извинения, – сказал он, – это была слишком жесткая мера предосторожности. Уверен, после разговора с боссом надобность в ней исчезнет.
– Вы как-то странно откровенны, – заметила Ольга.
– Приказ, – пожал плечами Правый.
– Какой приказ? – изумленно переспросила она.
– Держаться как с членом команды, – озвучил Левый и добавил, – Приехали, госпожа Мещерская. Добро пожаловать. У нас прохладно. И выпечка вкусная.
Ольга ждала, что лифт откроется в длинный коридор, но массивные стальные двери распахнулись прямо в «предбанник» роскошного кабинета. Паркетный пол, панели из светлого дерева, бежевые кресла вдоль стены. Внушительный секретарский стол. Не стол даже, а полная кафедра, нашпигованная электроникой не хуже кабины космического корабля. Интересно, где на этой сложной приборной панели прячется кофемашина? По идее, должна быть.
Мещерская не удивилась, когда навстречу ей из-за этого пульта поднялся молодой человек в отлично сшитом костюме. Длинноногой секретарше тут было, и впрямь, не место.
– Артур Геннадьевич у себя, примет прямо сейчас.
– Прошу вас, госпожа Мещерская, – один из сопровождающих предупредительно открыл двери и Ольга шагнула через порог. Одна.
Кабинет соответствовал предбаннику. Много места, много экранов, огромный стол из настоящего дерева, два ряда стульев с обивкой из светлого бархата.
Небольшой «уголок отдыха» по левую руку. Широченное окно по правую.
– Здравствуй, Диана!
Навстречу ей шел человек, которого вся Славия, да и куча народу за ее пределами боялась до судорог. Оля охотно смеялась над страхами обывателей, а, под настроение, могла и анекдот рассказать… но сейчас, рефлекторно, чуть не попятилась, настолько мощную энергетику власти излучала эта тучная глыба.
– Ты не торопилась!
Подойдя к ней вплотную, всемогущий министр безопасности неожиданно сгреб ее в охапку и с силой прижал к себе. Она и пискнуть не успела.
– Подыграй мне, – прошипел он в самое ухо, – скорее! Ты же умница.
«Ну, точно, дурдом», – окончательно уверилась Оля, изобразила на губах улыбку (ну, она надеялась, что это выглядит именно как улыбка) и запустила пятерню в короткий ежик на затылке министра.
Их триумфальный путь закончился предсказуемо и пошло, у стола, на который министр посадил Олю, откинув стул, развел ей колени и с недетской силой притиснул к себе. Ольга даже вскрикнула.
– Прости, – буркнул он на грани слышимости, – везде камеры, в туалет, мать их, не сходить без того, чтобы на чей-нибудь сучий телевизор не вывели.
– Понимаю, – хихикнула Оля. Ситуация начинала ее забавлять. Она откинулась назад, в два движения распустила мужчине галстук и небрежно, но не без изящества, бросила его через плечо.
– Молодчина, – прошипел Артур, почти не разжимая губ, – Продолжай в том же духе.
– Долго?
– Пока не закончу!
– Э… я, вообще-то, должна оставаться девушкой.
– А я, кажется, с этой работой уже стал импотентом. Так что не переживай особо, – Министр задрал оранжевый топ и припал носом к ее груди. – Слушай внимательно, девочка, – прошипел он между жесткими, колючими поцелуями, которые, помимо ее воли, вдруг начали действовать на Ольгу, – Как только окажешься вместе с другими девчонками, при первой возможности бегите. Тебе передадут пирамиду, активируй ее…
– Как? – спросила Ольга, расстегивая дорогущую шелковую сорочку и запуская под нее ладони. Вот, жизнь… По большому счету, это был ее первый сексуальный опыт. И сразу с министром, на столе и на видеокамеру. Да еще, вдобавок, понарошку! Ну не обидно, а? Тем более, что… приятно ведь, черт!
– Разберешься, там все просто, – прошипел Артур куда-то в ключицу, лаская большим пальцем сосок, – активируешь пирамиду – и бегите через запасный выход. Он начинается в ванной комнате, за бассейном. Статуя с кувшином… В кувшине – анализатор крови и эпителий. Надо просто сунуть туда руку…
– А кровь? – Артур прикусил ей кожу зубами, и Ольга вдруг ощутила незнакомую, тянущую жажду в теле. Ее эпицентр был в аккурат между ног. И, хуже всего, ее тело совершенно точно знало, что делать с этой жаждой. Потому что оно выгнулось и, без команды головы, с силой прижалось к мужчине. Колени взлетели вверх, ноги сомкнулись на его спине и Мещерская, словно со стороны, услышала тихий, горловой стон…
– Это что, я? – опешила она.
– Тише, сумасшедшая, – довольно рассмеялся Артур и успокаивающе погладил ее по спине. Топик уже валялся где-то. Чтобы она еще помнила, где! – С кровью проблем не будет. Твоя тоже подойдет.
– Как это? – разум на мгновение вернулся к Ольге. Она вполне осмысленно посмотрела на министра безопасности. Тот ответил ей таким же прямым и ничего не выражающим взглядом.
– Вот так, – одними губами ответил он, – потом все объясню. Еще сама попросишь заткнуться. Сейчас времени нет совсем, мы не можем надолго отключить наблюдение за фавориткой шоу. Сейчас камеры ведут твоего двойника, но будет лучше, если к объявлению результатов ты вернешься.
– Я проиграла?
– Да, скорее всего, – кивнул Артур.
Оля машинально поглаживала грудь и массивные плечи мужчины под расстегнутой сорочкой, пытаясь переварить информацию. Возбуждение схлынуло так же внезапно, как и накатило. Осталась невероятная загадка, в которую вцепился мозг. И еще – странная нежность и благодарность к своему… ну, почти, можно сказать, первому мужчине. Конечно, ничего не было, и быть не могло, но… сейчас ей было почти жаль.
Артур смотрел на нее внимательно. Слишком внимательно. И вдруг улыбнулся девушке такой шальной улыбкой висельника, что крыша, вставшая, было, на место, мгновенно слетела снова.
