Текст книги "Истина прямо здесь (СИ)"
Автор книги: Татьяна Матуш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
– Извини, – я покачала головой, – и рад бы в рай, да грехи не пускают. Ну, какая из меня скрипка после года метлы, лопаты и ломика? Я в последний раз инструмент в руках держала, когда на эту квартиру переезжали. И то не играла – упаковывала.
Аркаша меня уговаривать не стал, прекрасно понимая, что год воздержания для музыканта – это, фактически, профессиональное самоубийство. Руки становятся деревянными, и вернуть им былую подвижность и чуткость, задача не на раз-два-взяли.
– Так где? – спросила я.
– В старой ратуше, – удивил меня Аркаша, – а ты не знала? Там сейчас такой досуговый центр забацали – крутая круть! А зал – на одном конце пальцами щелкнешь, на другом бокалы отзываются. Вот сразу после полуночи и начнем куролесить. До трех часов – мы, потом джазисты. Оплата на руки, без налогообложения. Ну и фуршет, понятно. Фуршеты там правильные.
– Ты приглашаешь, что ли?
– Да, Яна, я бы рад, – Аркаша виновато потупился, – но там вход строго по списку, даже для официантов и поломоек. Сама понимаешь, закрытое мероприятие. Только самые сливки.
...Больной вопрос всех Золушек: "Как попасть на бал" беспокоил меня меньше всего: на месте сориентируюсь. Не монетный двор! Хоть тушкой, хоть чучелом – проскочим. Гораздо сильнее тревожила бомба.
Эти кретины не производили впечатления опытных саперов, знатоков своего тонкого дела. Гораздо ближе был светлый образ обезьяны с гранатой. Черт! Ведь заодно со своим "заказом" кучу народа рядком положат. Хоть бы знать, на чем этот "заказ" приедет! Мечты, мечты...
– Да бери, ради бога. На кой она тебе понадобилась? – без особого интереса спросила Аня, передавая мне ключи от своей старой «семерки», которой почти не пользовалась.
– Хочу принять участие в гонках на выживание, – отшутилась я, – так что заранее предупреждаю, машину ты можешь получить назад "фрагментами".
– Главное, тебя не получить "фрагментами", – философски пожала плечами подруга, – остальное переживу. Детей куда денешь?
– Тебе подброшу, – удивилась я, – а что, есть варианты?
– Ну, например, их отец в кои-то веки мог бы принять участие.
– Он, скорее всего, будет там же, где и я.
– На "гонках", – скептически хмыкнула Аня, – Уже смешно. И его новая жена тоже там будет?
– Наверняка. Почему бы ей не быть... Мероприятие вполне светское, она такие любит.
– И как ты с ней?
– Ну, зал большой. Надеюсь, не столкнемся.
– Ты хотела сказать, "стадион"? – поправила меня Аня.
– Ну да. А я что сказала?
Аня посмотрела на меня очень внимательно, но тему развивать не стала.
– Да... А фотоаппарата не одолжишь? Помниться, увеличение у него мощное.
– Гонки фотографировать, – уточнила Аня. Помолчала. И решительно сказала, – Нет. И не проси. Фотоаппарат, в отличие от моего ржавого "ведра", приличных денег стоит, а, главное, нужен мне для работы. Не обижайся, но у тебя глаза горят как у кошки, которая задумала забраться в чужой погреб со сливками... Таким густым зеленым светом.
– Именно зеленым? – заинтересовалась я, – Ну, значит, правильно горят. Значит, погреб сегодня открыт. Все идет по плану.
Естественно, к самой ратуше я подъезжать не стала. Представляю, как охрана отреагировала бы на «семерку» цвета «гнилой баклажан» 1987 года с целой коллекцией вмятин и царапин, гнилыми порогами и звуком мотора, больше всего похожим на приступ астмы у бульдозера. Машина появилась по одной единственной причине – ее раздобыть оказалось проще, чем норковое манто. А бальные платья плохо сочетаются с китайскими пуховиками.
Старое здание (века пятнадцатого, наверное) в обрамлении современных светодиодных светильников смотрелось как-то дико. Не смотря на то, что архитектор постарался "соблюсти" и "сохранить"... Но на фоне ночного неба кованые пятирожковые светильники на цепях смотрелись как какие-то безумные старинные люстры на фоне футуристического черного потолка. До меня волнами доносились звуки менуэта.
В засаде я сидела уже больше часа, но пока ничего похожего на подходящий случай не увидела. Гости подъезжали к центральным воротам, предъявляли приглашения, и проходили вовнутрь. С крыльца спускалась ковровая дорожка. Швейцар в камзоле эпохи Елизаветы... или Екатерины, я плохо в этом разбираюсь, предупредительно распахивал двери. А машину специальный "бой" отгонял на стоянку, где уже не протолкнуться было от "мерседесов", "порше" и "альфа-ромео", все купе или седаны представительского класса. На почетном месте разместился длиннющий белый лимузин. Я всерьез озадачилась, представив, как этот спальный вагон подпрыгивает на наших колдобинах и, сдавая задом, пытается втиснуться во двор... Только сейчас до меня дошло, зачем соседу понадобилась привлекать к своим делам второго парня и делиться обещанным гонораром. Он-то как раз и был тем "боем" в чьи обязанности входила забота о машинах гостей. Идеальная возможность напакостить, грех упустить. Интересно, а как они собираются обмануть сканеры на выезде? Не будут же взрывать прямо во дворе? Или будут?
Подъехал кортеж из двух машин: потрясающего темно-бордового "роллс-ройса" и здоровенного черного "каддилака-эскалейд". Похоже, хозяева и охрана. Интересно, охрану впустят за периметр, или оставят снаружи? Пустили.
Я вытянула шею, как любопытный гусь, наблюдая, как неторопливо выходит из "роллс-ройса" Паша Андреич и подает руку супруге, тощей блондинке, чем-то похожей на Уму Турман: на первый взгляд страшненькая, но мужчины на нее "велись" со страшной силой. Видно, что-то в ней такое было.
После приезда Паши случилось затишье. Охрана ощутимо расслабилась, и швейцар убрался внутрь погреться. Похоже, бал начался. Пора? Пора. Ждать больше нечего.
Система охраны и впрямь оказалась на высоте. Ратушу, с тех пор, как я тут была, успели обнести забором и снабдить видеокамерами. Вход для "обслуги" располагался сбоку. Может, ключи от моего подвала и тут сработают? А что, они уже пару раз открывали мне почтовый ящик и велосипедный сарай на даче. Чем черт не шутит, когда бог спит? Но оказалось, что до таких высот его чувство юмора не поднимается: "обслуга" входила по магнитным картам.
Расставаться с уютной машиной и теплым пуховиком было жалко. Вряд ли шелковые перчатки до локтей согреют меня в эту осеннюю ночь. Что ж, тем хуже. Я пошарила в "бардачке" и с удовлетворением обнаружила пачку "Петра" и зажигалку. Правда, сигареты были отсыревшими, видно, валялись здесь уже пару месяцев... ну да я ведь не курить их собиралась. Подумав, зажигалку я кинула обратно. И даже не столько потому, что дешевая китайская вещь не вписывалась в имидж, сколько из-за Ани. Не обнаружив зажигалки на привычном месте, она может здорово на меня рассердиться.
Под ногами поблескивали лужи. Приподняв подол платья, я неслышно подошла к одному из секьюрити, и тронула за рукав. Вздрагивать и подпрыгивать он не стал, а неспешно обернулся, и я поздравила себя с удачным выбором: молодой, но уверенный в себе парень. Значит, не побоится сам принять решение.
– Вы что-то хотели?
– Да, – я виновато развела руками, – покурить вышла через этот выход, а он, оказывается, захлопывается. А приглашение внутри.
Парень обвел меня взглядом, заметил и сигарету, и клатч. Клатч ему не понравился.
– А оно у вас, случайно, не в сумочке?
– Случайно, нет, – буркнула я, – у мужа.
– Простите, – он отстегнул от пояса коротковолновую рацию, – Фамилия ваша?
– Матуш, – недовольно отозвалась я, – И... я начинаю замерзать.
– А, простите, какой-нибудь документ? Паспорт, водительские права?
– Это подойдет? – ядовито спросила я, протягивая пластиковый прямоугольник с самой ужасной своей фотографией.
Парень ободряюще кивнул, но проверку все же довел до конца.
– Все в порядке, – сказал он, – вы есть в списке. Проводить к главному входу или пройдете здесь?
– Здесь, если можно.
– Дорогу в зал найдете? – забеспокоился вдруг охранник, – там довольно запутанная система коридоров.
– Не переживайте, я справлюсь. У меня хорошая зрительная память.
Расценив последнюю фразу как намек, правда, непонятно на что, охранник поторопился меня впустить – и вовремя, я уже начала очень сильно чувствовать, что мы не в Майами.
...Еще бы меня, то есть ее не было в списке! Чтобы вторая жена моего первого мужа упустила возможность потусить на балу? Здорово, что я не стала после развода менять фамилию. Здорово, что на разные имена охрана внимания не обратила. Вообще все здорово. Наверное, так всегда бывает, когда делаешь что-то правильно?
И, конечно, я сразу же заблудилась.
После ремонта здание ратуши сохранило свой внешний облик, но внутри абсолютно преобразилось. Никаких темных коридоров со следами креплений для факелов, которые я отлично помнила со своего прежнего посещения, никаких кованых решеток, никакой каменной кладки... Светлый пластик, слепящее электрическое освещение, бесшумные двери на "стопорах", несколько зеркальных панелей от пола до потолка. Похоже, они-то меня и сбили с толку. А еще, то, что все коридоры были абсолютно одинаковыми, не различаясь даже номерами на дверях: ни номеров, ни указателей. Я растерянно остановилась и прислушалась. Весь этот хай-тек выглядел безликим, но странно-живым. Словно лицо спряталось под маской, и сквозь прорези в пластике наблюдает за мной взглядом то лукавым, то ужасающим.
– Заблудилась?
Я обернулась.
Меня спрашивал невысокий, худощавый мужчина в старинном костюме, украшенном золотым шитьем и стразами, чулках и туфлях на каблуках с большими пряжками. Похоже, давешний швейцар. Только парик снял. Ой, как скверно... Если он профессионал, то обладает хорошей памятью на лица, и непременно вспомнит, что не впускал меня через парадные двери. Не сейчас, так потом.
Мужчина смотрел на меня внимательными серыми глазами. Он был уже немолод, лет сорок с хорошим хвостиком, коротко стриженые волосы темно-русые, с серебром на висках, не по-здешнему смугл, а в чертах лица было что-то неуловимо знакомое... хотя имя я так и не припомнила. Наверное, видела где-то мельком, в магазине или на почте.
– Долго ты добиралась, – он покачал головой.
– Так получилась, – повинилась я, чувствуя себя участницей какого-то реалити-шоу, где героям ничего не сообщают заранее и надо ориентироваться "по ходу пъесы".
– Я покажу короткую дорогу, – сказал он, – Тебе нужно поторопиться. Сегодня – последняя ночь, когда еще можно не допустить крови. Ты вовремя появилась, моя девочка.
Я вздрогнула. Он знает?.. Но – откуда? Швейцар словно прочел незаданный вопрос в моих глазах, круглых, от изумления.
– Я ж все время тут. С тех самых пор, как меня... – он недоговорил, поморщился, словно от каких-то крайне неприятных воспоминаний. Потом мотнул головой, стряхивая их прочь и окинул меня оценивающим взглядом.
– Платье хорошее, – вынес вердикт он, – раньше так шить не умели. А вот украшений, каменьев драгоценных маловато. За свою не посчитают.
Он был прав.
– Прости, ожерелье Марии-Антуанетты забыла на туалетном столике, – ядовито сказала я, – А драгоценности королевы Клементины под диван закатились.
– Ничего. Поправим, – он вдруг улыбнулся мне... И все внутри сжалось так сладко! Его улыбка была как миллион солнечных зайчиков. Она горела недолго, и быстро спряталась, вернув чертам его лица прежнюю горькую суровость, но осталась в глазах...
Мужчина... Теперь у меня бы язык не повернулся назвать его нейтрально-безлико "швейцар", это был именно мужчина, и поинтереснее многих, лукаво подмигнул мне, и вдруг прямо из воздуха достал две дамские шпильки для волос. Обычные шпильки. Если не считать того, что оконечность венчали два огромных прозрачных... ну, булыжника, по-другому не назовешь. Камни такого размера я видела только в своем песке для подсыпки дорожек, но никак не в украшениях. Даже стразы такой величины считались вульгарными. А эти... снаряды для пращи, явно не были стразами – в электрическом свете они вспыхнули так, словно взорвалась световая граната! Он шагнул ко мне, и как-то так это сделал, что я снова вздрогнула – но совсем не от страха. Притянул к себе мою голову и аккуратно пристроил шпильки в прическу. И чуть-чуть задержал ладони. Они были теплые, легкие и такие родные, что я вдруг, неожиданно для себя, уткнулась в его нелепый камзол и разревелась, совсем по-детски, глотая слезы и шмыгая носом.
– Ну, ну... Катя! Разве хорошо перед "делом" – то? – мягко пожурил он, поглаживая мои плечи, – Ну сколько можно? Пятый век пошел, а ты все плачешь. Давно пора плюнуть и забыть.
Я резко отстранилась. Теперь мои глаза были на одной линии с его.
– Никогда! – с поразившей меня саму страстностью сказала я, – Никогда тебя не забуду! Хоть десять тысяч лет пройдет. Пирамиды рассыплются пылью, а я буду тебя помнить. Знай это! – Я быстро просушила слезы салфеткой, выхваченной из клатча, и скомандовала, – А теперь показывай дорогу, как обещал.
Он отступил назад, с невыразимым достоинством поклонился, пряча улыбку, как серебряный рубль в карман, и аккуратно толкнул одну из новых зеркальных панелей.
Совершенно бесшумно она повернулась на шарнирах, открывая проход в насквозь знакомый мне темный коридор, выложенный камнем, с полукруглым сводом и без всякого электричества. Я устремилась туда, подхватив юбку, и чувствуя спиной Его взгляд: ободряющий, охраняющий, любящий.
– Катя! – окликнул он, – за активатор не беспокойся. Потом, после всего... в общем, тут, поблизости его найдешь.
Я чуть повернула голову и ехидно поинтересовалась:
– И откуда ты такие вещи знаешь? Вроде, в твое время их не было, Вольха Гедиминович?
Он не ответил. Его уже не было. Светлый коридор за спиной был совершенно, абсолютно, предательски пуст.
Ну вот... Только, можно сказать, в кои-то веки личная жизнь наладилась!
Я двигалась на ощупь, в кромешной тьме, ступая предельно осторожно, подобрав оборки и стараясь не коснуться стен: тут было сыро и грязно. Ноги в тонких туфлях быстро промокли и начали мерзнуть. Но я не отчаивалась. Коридор не сериал, длиться вечно не может. Ровно через пятьдесят пять шагов (я считала!) мне показалось, что рядом разговаривают. Я замерла, и даже дышать перестала.
Точно, разговаривали. Точнее – ругались. Еще точнее, ругалась женщина. Мужчина пытался ее урезонить. Но та закусила удила, и никакие доводы разума на нее уже не действовали. С таким же успехом мужчина мог разговаривать с ней по-марсиански, или вообще молчать. Она все равно слышала только себя. Ступая, словно по тухлым яйцам, я придвинулась к источнику звука, чтобы слышать отчетливее. Не то, чтобы меня так уж интересовали чужие семейные разборки, но не зря же призрак Вольхи отправил меня именно этим коридором?
– Конечно, это я во всем виновата! Это ведь я привезла тебя на медовый месяц в Париж, бросила одного в отеле и умчалась на "деловые переговоры"!
– Я оставил тебя не одну, а с гидом, – меланхолично возразил второй голос, негромкий, но легко проникающий сквозь перегородку, – и с моей карточкой.
– На которой было всего тридцать тысяч франков!
– А сколько нужно? Тридцать миллионов?
– Дело не в деньгах. Это был мой медовый месяц!!!
– Да-а? А мне казалось, что это был НАШ медовый месяц?
– Я видела тебя всего два дня!
– Зато ночи я проводил только с тобой.
– Все вы, мужики, одинаковы. Вам кроме постели ничего не нужно!
– Как и все женщины. Вам не нужно ничего, кроме денег.
– Да плевала я на твои деньги! У меня их будет столько, сколько я захочу!
– Ты имеешь в виду, после развода? – лениво поинтересовался мужской голос, – думаешь, я буду тебя обеспечивать? Ты всерьез решила, что я отдам тебе машину?
– Отдашь, – женский голос внезапно стал совершенно спокоен, словно и не он только что срывался на истерику, – Жить захочешь – отдашь.
– Ты мне угрожаешь? – весело изумился мужчина, – да ты хоть знаешь, с какого конца за такие дела браться?
– Конец у вас у всех примерно одинаковый¸ – с сарказмом прошипела дама, – за него вас и ловят.
– Дура, – вздохнул мужчина. – Красивая дура. Убьют ведь.
Я решилась и, вытянув руки вперед, нащупала панель, закрывающую выход. Аккуратно толкнула. Она и тут двигалась бесшумно. В образовавшуюся щель я увидела широкую мужскую спину, обтянутую смокингом. А чуть дальше – ломкую красавицу, примадонну местного высшего света, Уму Турман раковского разлива. Выходит, права была молва, что у олигарха ? 1 нашего города в семье нелады. Когда жена в качестве подарка к именинам нанимает для мужа киллера, это однозначно нелады.
Рядом с "моей" панелью стоял высокий круглый столик, на нем – бархатная подушечка, а уже на ней – связка тяжелых, даже на вид старинных ключей на большом бронзовом кольце. Прелестный натюрморт, словно сошел с холста. Или, наоборот, туда просится.
Видимо, мадам тоже так считала, потому что нет-нет, да и бросала на него внимательные взгляды. Ой, чует сердце воровки – конкурентка! Сейчас уведут товар!
Паша бросил еще что-то уничижительное, по поводу ее успехов в чужих койках, развернулся и вышел. Дверью, кстати, не хлопнул. И на ключи не взглянул – ни разу. Не знает, что это такое? Или, напротив, слишком хорошо знает?
Мадам всем корпусом повернулась вслед супругу, всего на мгновение. Этого оказалось вполне достаточно: я с кошачьей скоростью выметнула руку, цапнула связку у основания, чтобы не звякнула, и, утянув к себе, плотно закрыла панель.
Сдавленный возглас, который раздался за стеной мгновение спустя, прозвучал для меня райской музыкой!
– Церемония будет в Королевском зале, поторопитесь.
Сейчас я была в зале, называемом "Золотым". Здесь царила помпезная роскошь: пол то ли из полированного камня, то ли из стекла, ступать по нему на каблуках страшно. Стены обтянуты синим шелком с вытканным старинным гербом Ракова. Витражные стекла в арочных проемах. Люстры, похожи на пышные стеклянные цветы... или, скорее, клумбы. Потолок изуделан позолоченной лепниной так, что живого места нет. Кажется, это называется стиль "рококо"... Впрочем, в архитектуре я понимала еще меньше, чем в истории. На верхней галерее Аркашин оркестр играл полонез. Танцоры двигались более-менее в такт. Отдельно, чуть в сторонке, предупредительная и веселая молодая пара давала инструктаж всем желающим, обучая самым простым фигурам старинных танцев. Рядом со мной оказался один из баров. Я спросила минеральной воды и получила ее, в высоком бокале с тонкой виньеткой... не сразу обратила внимание, но потом заметила – это была дата сегодняшнего бала. Круто, однако.
Ни Паши, ни его супруги я не обнаружила, зато почти сразу наткнулась на Андрея. Он неспешно прогуливался вдоль стены, под ручку с супругой: платье на ней было не чета моему, и двигалась она не в пример увереннее. Заметив меня, бывший супруг даже слегка споткнулся, глаза сравнялись с фуршетными тарелками для канапе. Я широко улыбнулась и сделала изящный реверанс (обстановка провоцировала). Бриллиантовые булыжники ослепительно засверкали, притягивая взгляды, как магнит – гвозди. Кажется, Андрей подавился своим "привет, как дела?" Еще бы! Оставить бывшую жену гордо и непримиримо махавшую метлой – и встретить ее на абсолютно закрытой тусовке с такими украшениями... Нелегкое испытание для его нервной системы. Платье он, к счастью, не признал.
– Простите, – решительно ухватив за локоть ближайшего ко мне одинокого мужчину, я спросила, – не просветите меня относительно программы?
– Вы имеете в виду церемонию? – ничуть не удивился тот. И произнес ту самую загадочную фразу.
– ... "Королевский" зал? А я его найду? – вслух подумала я.
– Если хотите, мадам... – мужчина в сомнении посмотрел на меня, потом на бриллианты, и поправляться не стал, – я провожу вас. Правда, только до дверей. Мне туда хода нет. Церемония – зрелище для очень избранного круга.
– Еще избраннее? – хмыкнула я.
Мой нечаянный спутник шутку поддержал, улыбнулся. Улыбка у него была приятная. Хотя, конечно, не такая, как у моего призрака – тот улыбался, как будто протягивал свое сердце на ладони. Вспомнив Вольху, я снова почувствовала сладкую дрожь в теле... У этого улыбка была просто понимающей. Хотя, если разобраться, тоже совсем не мало.
– И что это будет? Коронация? Раз зал "Королевский"?
– Почти... но не совсем. Понимаете, – мой экскурсовод аккуратно оттеснил меня к окну и слегка понизил голос, заставляя прислушиваться, – Здесь собралось достаточно блестящее общество. Но блеск никогда ничего не решал. Он просто слепил глаза, чтобы решения, принимаемые в полумраке, никто не заметил и не оспорил.
– Забавная точка зрения.
– Она верна. Убедитесь сами, когда увидите, кто соберется на церемонию. Уверен, многих вы даже не знаете. А, меж тем, именно они и решают, какой танец мы будем танцевать следующим... если вы понимаете...
– Вполне, – кивнула я, – Тайная власть, значит. Но зачем им король?
– Не король. Скорее – разводящий. Некто, распутывающий концы и устраняющий разногласия. Тот, чей авторитет признается всеми. Много лет подряд эту должность занимал почтенный Александр Михайлович... Но, как вы, безусловно, знаете... – мужчина приостановил плавное течение своей речи, уставившись на меня пытливыми карими глазами.
– Он умер, – произнесла я, глядя в сторону, – сорок дней назад.
– Большая утрата, – вздохнул мой собеседник, – но жизнь продолжается. Вы понимаете? Сегодня будет избран преемник.
– И кто им станет?
– Сейчас об этом не знает даже он сам. Возможно... сегодня кто-то очень удивится. Пройдемте? – он галантно подал мне руку, и я последовала за ним, как коза на веревочке.
Вроде бы все шло как надо, и даже лучше. Отчего же меня не оставляло ощущение, что я иду прямиком в ловушку?
Мой вежливый и предупредительный провожатый оставил меня у высоких полукруглых дверей, не просто закрытых, а запертых на электронный замок. Но далеко не ушел, словно хотел убедиться, что я и впрямь "своее всех своих", и, распустив язык, он не совершил никакой ошибки. Выходит, не так уж сильно загипнотизировали его мои бриллианты. Стоя к нему спиной я уверенно потянула молнию клатча, заклиная про себя "да уйди уже, наконец..." Считывающее устройство вдруг равнодушно мигнуло, сменило запрещающий красный на разрешающий – зеленый, и замок, щелкнув, открылся. Не вполне понимая, что произошло, я положила руку на круглую дверную ручку в форме головы медведя.
– Был рад оказаться вам полезным, мадам, – раздалось за спиной.
Был этот человек разочарован или обрадован? Не знаю, и, боюсь, не узнаю никогда... И я прошла в двери, успешно делая вид, что все понимаю.
«Воркалось. Хливкие шорьки пырялись по мове...»
Состояние у меня было насквозь соответствующее. Словно я попала в зазеркалье или чего-нибудь нанюхалась. Страха – ноль, а ведь если поймают и всего лишь пристрелят – повезет несказанно!
Оказалось, "Королевским" умудрились обозвать обычный конференц-зал. Правда, довольно просторный, с длинным столом для совещаний, множеством экранов и кучей других не менее интересных вещиц. Вот только разглядеть их в подробностях было затруднительно. Свет тут еще не зажгли. И никого не было. Я – первая. Вот и отлично. Терпеть не могу опаздывать, люблю приходить заранее. Неспешно я пошла вдоль стола, на котором в ряд лежали шесть одинаковых ноутбуков. Точно такие же планшетки, и в том же количестве лежали с другой стороны. Стол, если так можно выразиться, был "сервирован" явно той же рукой, что и фуршетный. Ноутбуки были разложены на одинаковом расстоянии друг от друга, и абсолютно симметрично краям стола. Раскрыть и посмотреть? Но файлы наверняка запаролены.
Едва слышно щелкнувший замок решил мои сомнения в пользу воздержания от лишнего любопытства. Невидимой тенью я метнулась к окну и скрылась в алькове за занавеской.
Вспыхнул свет, ослепительно, после недавнего сумрака, и я едва успела втянуть за собой кусок короткого шлейфа, предательски оставшийся снаружи. Уф...
Зал быстро заполнялся народом. Сначала, как положено, появилась обслуга: проверила, все ли на месте, есть ли на столе бокалы, достаточно ли холодна минералка, хорошо ли "берет" интернет, не осела ли где пара лишних пылинок... Проделав все это обслуга так же молниеносно исчезла. А потом стали появляться хозяева. Как сказал мой нечаянный гид и просветитель: "тайная власть"? Что ж, посмотрим, кто заказывает музыку, под которую мы танцуем... Первыми вошли Паша Андреич и незнакомый мне молодой человек. Паша уверенно занял место во главе стола, а его спутник встал за спиной. Он был в цивильном костюме, при галстуке и, уверена, если б каким-то образом получилось снять с него пиджак, кобуры там не обнаружиться. Но, съесть мне собственные оборки – это был телохранитель. Только какой-то особенный телохранитель.
За ними вошла маленькая, субтильная женщина в очень простом вечернем платье бежевого цвета, почти без украшений. Эту брюнетку японского типа я тоже знала – советник мэра по экономическим связям. Следом в зале появились полный пожилой тип в хорошо сшитом, но почему-то плохо сидевшем костюме, такой же старый хрен, но, в отличие от первого, смутно знакомый – не политик, скорее, бизнесмен, еще один пряник – этого я хорошо знала и безумно удивилась – он торговал обувью в "Синдерелле". И в отличие от прочих продавцов не ленился самолично присесть перед клиенткой на специальную низкую табуреточку и собственными рабочее-крестьянскими руками примерить ей фирменную туфельку. А дальше мне, с моего места было не разглядеть, и пришлось довольствоваться саунд-треком. По голосам я уверенно опознала еще троих, а всего их оказалось четырнадцать. Вместе с Пашей Андреичем и его странным телохранителем. Обстановка была скорее приятельская, чем деловая: шутки, личные новости. Входящие рассаживались по местам, споров о том, кому где сесть не возникало. Больше телохранителей я ни у кого не приметила.
– Ну что, Павел – подал голос дед-обувщик, – начнем, помолясь? Раньше сядем – раньше выпьем.
– Выпить можно и сейчас, – добродушно отозвался тот, – распорядиться, чтобы принесли?
– Может быть, сначала дело сделаем? – недовольно протянула единственная в компании дама (не считая меня). Впрочем, я что, я ничего. Стою, "никого не трогаю, починяю примус..."
– Почему любезная Анна Валерьевна думает, что дела и "выпить" не сочетаются? – поинтересовался кто-то справа от моего убежища.
– Считайте, что по религиозным соображениям, – сухо ответила женщина и первая открыла свой ноутбук. Хороший пример оказался так же заразителен, как и дурной, вскоре и ноутбуки открыли, и выпить потребовали. Торопясь обслужить высоких гостей, официант чуть не пробежался по моим ногам. Ох, как сейчас пригодилось бы мне второе тело... И почему не пришла кошкой?
– Господа, – объявил Паша. Разговоры вполголоса немедленно стихли, – являясь душеприказчиком недавно оставившего нас Александра Михайловича Острового, последние двадцать шесть лет хранившего покой Ракова, я уполномочен передать преемнику символ высокой должности и связанного с ней доверия – ключи от города.
Народ сдержанно покашлял. Видимо, это означало бурные аплодисменты, переходящие в овацию.
– Преемник будет избран здесь и сейчас, тайным голосованием, – продолжил Паша, – Все, как я вижу, здесь. На ваших ноутбуках установлена специальная программа, аналогичная той, которая используется в Думе. Кое-кто из присутствующих ее знает. Для остальных поясняю – выделяете мышью выбранного вами кандидата и нажимаете либо "Enter", либо пробел. Вопросы есть?
Вопросов ни у кого не было ни по процедуре, ни по кандидатам. Судя по скорости, с которой защелкали клавы, все члены тайного комитета определились с выбором еще до того, как вошли в зал.
С моего места я хорошо видела Пашину тень и не сводила с него глаз. Что-то он точно делал. Вид у него был, как у человека, которого лучше не отвлекать по пустякам: взгляд сосредоточенный, но не пристальный, а как бы скользящий... кисти рук в какой-то момент легли на спинку Пашиного виндзорского стула, а потом и сжались на ней так, что ногти побелели. А Паша ничего, даже отстранился, чтобы не мешать. Черт знает что такое! Сообразив, что эта загадка мне пока не по зубам, я вздохнула и отстала от парня.
– Голосование закончено, – объявил Паша, глядя на экран своего ноутбука, – Тимур?
– Все голосующие сделали выбор добровольно, без давления извне, – бесстрастно констатировал тот.
"Мимотехник! – осенило меня, – и, похоже, неплохого класса. Но тут, в нашей дыре? Это же все равно, что... я не знаю... Пенелопа Круз на детском утреннике в качестве Снегурочки! Куда катится мир?!"
Я с новым интересом вцепилась взглядом в обладателя такой редкой профессии – человека, умевшего "читать" мышцы лица и тела, и по их положению определять, что на уме у данного индивида. То, что он "взял" одновременно двенадцать человек произвело на меня очень сильное впечатление. Уважаю профессионалов.
– Очень хорошо, – кивнул Паша. Похоже, он был чем-то смущен, – Дама и господа, – он улыбнулся, – я нахожусь в несколько неловком положении. По результатам голосования через несколько минут ключи я должен буду передать... самому себе.
– А ты ждал чего-то другого? – хмыкнул дед-обувщик.
– Ну, вообще-то, были варианты, – все еще смущенно, но, похоже, искренне отозвался Паша.
– Ну, хочешь – переиграем, – предложил кто-то с того конца стола, который был мне не виден.
И тут обаятельный джентльмен слегка приоткрылся с другой стороны. Метнув быстрый взгляд в говорившего, вторым, более долгим, он обвел всех остальных. И пока он смотрел, как-то сами собой смолкли все посторонние звуки: стук стаканов, переговоры вполголоса, щелчки клавы. Тишина установилась такая, про которую говорят: "мент родился". Минута молчания затягивалась. Похоже, избранное сообщество слегка занервничало... Или нет? Прошло еще ровно полстука сердца.
– Спасибо за предложение, Денис, – улыбнулся Паша и возникшее, было, напряжение лопнуло, как мыльный пузырь, – Но это моя корона. Я шел к ней двадцать лет.
– Полагаю, – подала голос единственная дама, – передавать ключи буду я. Это логично, я была "левой рукой" Александра Михайловича.
– И претендуешь на это место снова? – прямо спросил Паша.
– Претендую, – так же откровенно ответила Анна, – ну подумай сам, кто из мужиков сможет справиться с такой собачьей работой?
– Я подумаю, – бросил тот и отвернулся. Дама вполне удовлетворенно кивнула.
Внезапно один из этих вездесущих ребят в цивильных костюмах, с цепкими глазами профессионалов, спешно прошел по проходу и снова чуть не отдавил мне ноги. Неужели им тут места мало? Склонившись к Паше, он что-то негромко сказал. Тот сначала нахмурился, потом лицо его разгладилось, слишком быстро для того, кто получил по-настоящему дурные вести. Он кивнул, жестом отпустил парня и выпрямился в кресле.
