Текст книги "Истина прямо здесь (СИ)"
Автор книги: Татьяна Матуш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
Ключи от всех дверей
Ключи от всех дверей.
(Осенняя сказка)
Действующие лица:
1. Вольха. Король воров. Призрак.
2. Катя Бриллиантовая Шпилька. Цыганка.
3. Женщина-дворник. Аватара Кати.
4. Ее дети.
5. Безымянная и бездомная кошка
6. Подруга-этнограф Аня.
7. Тот, кто подложил пластид.
8. Компания на балу.
Декорации:
1. Город Раков.
2. Ратуша
3. Остатки крепостной стены
4. Подворотни
5. Бальный зал
Реквизит:
1. Волшебная связка ключей
2. Пластиковая взрывчатка
3. Бордовый Роллс-ройс королевы Маргерит.
«Мети метла-метелочка...» Швырк – швырк. С мягким шелестом ложатся под метлу рыжие осенние листья. Врут и притворяются. Ветер дунет, даже не слишком сильно, чуть-чуть – и они снова разлетятся по всему двору, сводя мою работу на «нет». Может быть, поэтому я не особенно стараюсь. А может быть потому, что я не люблю свою работу?
...Моя подруга говорит что дворник – это работа для просветленных и ищущих просветления. Пятый патриарх дзэна восемь лет подметал гробницу четвертого патриарха, и на девятый год на него снизошла мудрость Будды. Но это не мой вариант. Я работаю не за просветление, а за служебную квартиру. Так что еще пару раз швыркну и пойду. Пора старшую дочь в школу поднимать. Та еще работенка, между прочим. Из болота тащить бегемота и то не так стремно. Ника хронически не высыпается, хоть в семь вечера ее уложи, и эти ежеутренние: "Ну еще минуточку, ну еще полторы...", а потом заполошное: "Где мои колготки?!!" – это Шекспировская трагедия. В финале несчастная мать убивает министра образования за то, что не додумался сделать занятия в школах на полчаса позже.
Со звуком сработавшей гильотины лязгнули гаражные замки в железной двери образца "лихих девяностых" и на площадку выплыла Светлана Павловна.
– Яночка, дорогая моя, вы уже закончили? – я пожала плечами. Ответа от меня не требовалось, – Я смотрела в окно... Должна сказать, вы не слишком стараетесь. Дорожки выметены кое-как. Тропинка к сушилке вообще не тронута! Я буду вынуждена навестить ваше руководство, – Поджав губы старая грымза проплыла мимо, уверенная, что воспитывая ленивую молодежь, делает общественно-полезное дело. Наплевать и забыть. Сушилкой сейчас никто не пользуется, у всех машины-автоматы с функцией подсушивания. А мое начальство само с утра на соседнем участке метлой махало, и с тем же результатом, так что мы друг друга поняли.
– Парк еще темный, – задумчиво сказала Ника, завязывая шапку.
– Ага, – гукнула я. Ответа от меня опять не требовалось.
– Наверное, привидения еще не спят...
– Нет, конечно, все уже проснулись, – машинально подтвердила я, думая о своем.
– Мам! – укоризненно протянула Ника, – они вечером просыпаются, а утром, наоборот, спать ложатся.
– Кто? – очнулась я.
– Привидения.
– Какие привидения?!
– Мам!!! Ну, я ж тебе рассказывала. Светящийся дядя и девушка в старинном платье.
– Тоже светящаяся, – скептически уточнила я.
– Нет, Катя не светится. Она просто сквозь решетку ходит. Красива-а-ая, – мечтательно пропела Ника.
– Какая Катя?
– Ну, Катя Бриллиантовая Шпилька. Его подруга. Или дочка...
– Его???
– Призрака. Мам, ну давай скорее портфель, я сейчас в школу опоздаю!
– Вот так всегда, – сорвалась я, – Сначала: "...еще минуточку!", а потом: "Мама, скорее!". Что за красивые девушки у тебя там сквозь решетку ходят? Кто наплел такой чуши?
– Да мы сами видели. С Маринкой.
– Где?! – потребовала я.
– Ну, в Парке-же, – всерьез удивилась Ника. Действительно, где еще? – Мы сидели в нашем штабе, а она появилась на дорожке, словно из ниоткуда, в таком платье пышном, знаешь, с этим...
– Кринолином, – машинально подсказала я.
– Вот-вот, с ним. Платье такое темное, но шикарное, как у принцессы. Маринка сказала, она до сих пор траур носит по Вольхе. Хотя уже четыреста лет прошло. Вот как любила!!!
– И?
– И она прошла под аркой.
– Так может просто женщина шла по своим делам. Из ресторана, или с праздника. В вечернем платье.
– Ага, – с энтузиазмом согласилась Ника, – в платье. Мы с Маринкой в куртках замерзли как собаки.
– Может, пьяная была, – буркнула я, лихорадочно соображая, что хуже для неокрепшей детской психики: пьяные бабы, или бабы – призраки, – прошла себе короткой дорогой через парк.
– Мам! Там же решетка на замок закрыта.
– А вы проверили? Может, этот замок – бутафория, а решетка спокойно открывается, – прикусить язык я не успела. По внезапно вспыхнувшим глазам своей старшей дочери я поняла, что такой возможности они, с ненаглядной Маринкой, и в самом деле не предвидели. И теперь Ника горела желанием скорее добраться до подружки и запланировать очередную экспедицию в Парк.
– И думать не смей, – железным голосом отчеканила я, – Призраки там, не призраки, а мост этот на соплях держится. Нырнете в ручей, доставай вас потом.
– Да мы осторожно...
– Ника!!! Ты понятия не имеешь, что означает это слово! Забудь прямо сейчас, иначе из школы встречу, отведу домой, и больше ты из дома не выйдешь.
– Как Рапунцель?
– Ага. Будешь сидеть у окна и косу отращивать.
Уже прощаясь у дверей, Ника вдруг улыбнулась.
– Мам, а она на тебя похожа. Немного.
– Кто?
– Ну, Катя-же! Бриллиантовая Шпилька.
– Иди с глаз моих долой, – отмахнулась я, целуя ее "на дорогу".
Младшая еще спала. Я заварила чай и присела у окна, бездумно обозревая двор. На крышке мусорного контейнера дремала серая бездомная кошка обычного "помойно-батарейного" окраса. Я иногда ее подкармливала.
Да, с призраками этими... Интересно, Аня уже проснулась?
Подруга была как всегда вся в делах, по самые кисточки на ушах. Когда попадалось очень интересное дело, эти самые гипотетические кисточки зримо подрагивали, так что воздух вокруг колыхался. Компьютер включен, она это делает раньше, чем ставит чайник, справа груда папок, слева куча книг, перед глазами два телефона, за спиной стеллаж, тоже забитый важными делами до подгибания деревянных ножек. Презрев условности, я заговорила сразу о главном, опасаясь, что очередное «важное и срочное» дело оторвет Аню от моей проблемы.
– Понимаешь, я боюсь, что это разгоняющаяся шизофрения.
– Сразу у обеих? Брось, – легкомысленно отмахнулась Аня, – с ума каждый по-своему сходит.
– Но этот бред меня пугает! Призраки, бриллиантовые шпильки какие-то, ратуша. Еще поляки здесь затесались...
– Конечно! Как же у нас – и без поляков. Самый популярный фольклорный мотив. Они ведь Раков брали два раза, а сколько по окрестностям болтались! Ты вот, наверняка, даже не дала себе труда выслушать собственную дочь и ее подружку внимательно. А история, между прочим, интересная, довольно логичная и непротиворечивая. И с незакрытым финалом, что подразумевает продолжение.
– Какая история? – раздраженно спросила я.
– История о Короле Воров Вольхе и связке Ключей От Всех Дверей.
– Постой, – удивилась я, – Так они не сами это придумали? Это еще и История?
– Именно так. С большой заглавной буквы, украшенной всяческими финтифлюшками.
...Давным-давно, а именно в 1610 году после долгой осады Раков решил покориться завоевателям. По этому случаю в старой ратуше, где теперь музей, должно было состояться торжественное вручение ключей от города князю Радзивиллу. Бургомистр подготовился загодя. Надел свой лучший камзол, начистил туфли с бриллиантовыми пряжками. Его жена сшила красивую бархатную подушечку... Но кое-кто решил не допустить позора родного города. Как ни странно, это был не правитель, не глава гильдии, даже не священник. По непроверенным сведениям он и дворянином-то не был. Хотя корону имел. Своеобразную корону. Его звали Вольха. Да, вот такое странное имя. И был он королем местного преступного элемента. Самым ловким вором в Ракове и окрестностях. Еще там была девушка, цыганка. Говорят, Вольха то ли подобрал бродяжку, то ли купил. Он вырастил ее как собственную дочь и обучил единственному, что умел лучше всех. И вот эта сладкая парочка пробралась на прием в ратушу, Бог знает, как им это удалось. Засмотревшись на красавицу-цыганку, губернатор проворонил момент, когда ловкая рука Вольхи слямзила ключи прямо с бархатной подушечки. И бриллиантовые пряжки с туфлей!
– И что, Раков не сдали? – спросила я, завороженная помимо воли.
– Два тебе по краеведению. Увы, губернатор и в самом деле отлично подготовился. Он заменил ключи другой связкой. Какая разница? Ведь это был лишь символический акт. Завоеватель их благосклонно принял, капитуляция свершилась. А Вольху поймали и повесили. С тех пор он и завел обыкновение являться в ратуше в качестве призрака. Цыганке удалось сбежать.
– Грустная история. Но в чем открытый финал-то?
– А открытый финал – в той самой связке ключей, украденной Вольхой. Ее так и не вернули, он успел передать ее воспитаннице. Говорят, что связку эту призрак Вольхи наделил своим самым главным даром – отпирать все двери. И тот, кто ей владеет, тот и будет королем воров славного города Ракова. Только с одним условием – взять ее нужно без крови, иначе волшебный дар ключей не раскроется. Говорят, обычай этот соблюдается до сих пор.
– Что еще говорят? – недоверчиво хмыкнула я.
– Что владеющий ключами может превращаться в кота, – досказала Аня поскучневшим голосом, – я искала следы этих ключей. Любые свидетельства. Но ни в одном серьезном источнике я не нашла никаких подтверждений... или хотя бы опровержений. Только в детском фольклоре история живет все четыреста лет, почти не изменяясь.
– То есть с Никой все нормально? – уточнила я.
– Конечно. Обычные детские "ужастики" типа "зеленых глаз" и "черной руки", с поправкой на местную специфику. Было бы ненормально, если б этого не было.
– Ты меня успокоила, – я встала, собираясь уходить.
– А ключи? Тебе разве не интересно?
– Да в гробу я их видела, – пожала плечами я, – но если хочешь, скажу Нике, чтобы она зашла к тебе после школы. Расскажет все, что ты сумеешь из нее вытащить. Она будет рада поболтать о своем любимом Па-а-арке.
– Пусть подружку захватит, – бросила мне вслед Аня.
Похоже, я ее чем-то обидела? Или разочаровала?
Я брела по улице, на ходу соображая, как бы так распределить оставшуюся тысячу, чтобы и обед на всю семью приготовить, и теплые сапоги Оле купить, из прошлых она уже выросла. Навстречу мне попался дворец с восьмью алебастровыми колоннами и балконом, потрясающе красивым и потрясающе обшарпанным. Вокруг высились «небоскребы» аж в целых три этажа, при норме – два и жилой чердак. Наверное, таких городов больше нет. Город, где ни железной дороги, ни речного порта, расположенный вдали от трассы... Конечно, тут завелись призраки, подобно тому, как в непроветриваемом шкафу заводится моль.
В чем-то Аня права – истории родного края я не знаю. Это, конечно, позор, но вот так оно сложилось. Из школьных уроков я помню, что у Ракова было два периода развития. Первый полтысячелетия назад, когда он был стратегически значимой крепостью, и враги почему-то никак не могли его миновать, проходя откуда-то куда-то... Не очень-то информативно, да. Второй период начался в середине прошлого века, когда тут нашли месторождение бокситов. Месторождение вскоре выработалось, но пока оно было, город тоже активно развивался и строился. Так что теперь он напоминал помесь пражской готики со сталинским ампиром: помесь облупившуюся, покрытую трещинами, сквозь которые лезла не только трава, но и двухсотлетние елки... Впрочем, и готику и ампир строили прочно, на века, так что была надежда, что как-нибудь вся эта красота достоит без капремонта до того времени, когда до нее дойдут руки.
Кошка все еще дремала, только не на контейнере, а возле. А рядом торчал мой сосед с мусором в одной руке и телефоном в другой. Похоже, он так увлекся разговором, что забыл, где находится. Рука с занесенным пакетом так и повисла над контейнером. Забавно. Я невольно засмотрелась на него...
– Да, я был там. Очень сложно. Его охраняют как саму королеву! Сам домик – крепость, без тарана не взять. У ворот охрана, во дворе, гараж на запорах, и, зуб даю – КТС!
– То есть, вы отказываетесь?
– Я этого не сказал, – возразил сосед, – просто предложенная сумма...
– Двадцать штук сверху.
– Это, конечно, очень заманчиво, – раздражение в голосе соседа усилилось, – но вряд ли покроет все издержки. Я, между прочим, не Вольха, и у меня нет Ключей От Всех Дверей...
– Так может, мне обратиться к тому, у кого они есть? – вкрадчиво спросили из трубки.
Я вдруг поймала себя на том, что происходит что-то очень странное. Я прекрасно слышала не только раздраженное шипение соседа, но и вкрадчивый голос его абонента, в котором, не смотря на холодную сдержанность, отчетливо слышались интонации Олечки, требующей чупа-чупс: "Хочу! Хочу! Плевать, что все магазины закрыты – роди, да найди!"
– С ним вам договориться будет сложнее, чем со мной.
– Думаете? – с сомнением спросил абонент. И отключился.
Сосед, наконец, опомнился, бросил мешок, зло пнул меня под зад и шагнул прочь от контейнера. Обиженно взвыв, я взлетела на крышку помойки и зашипела вслед соседу, мотая по задним лапам длинным полосатым хвостом. Меня!!! Пнули!!! Под хвост!!... Что? Куда?!! Обида мгновенно схлынула, сменяясь экзистенциальным ужасом. Я сидела на крышке помойки и с нарастающей паникой смотрела на свои аккуратные белые лапки с длинными когтями, медленно убирающимися обратно в подушечки. Твою фамилию! И как мне теперь жить прикажете, как детей воспитывать?!
К счастью, ЭТО, чем бы оно ни было, продолжалось недолго. Помрачение схлынуло и я обнаружила, что стою себе на середине тропки, пересекающей двор, в аккурат напротив качелей. В руках у меня пакет с продуктами из "Пятерочки" и сумка, а то место, которым сидят, между прочим, болит.
Кошки на мусорке не было. Сбежала наверное. Зато сосед был и сейчас как раз входил в подъезд. Со мной он не поздоровался. И никогда не здоровался, с чего бы это парню, который ездит на "бэхе", замечать каких-то там дворников. И Хвала Господу! Если бы он сейчас чего-то мяукнул в мой адрес, располосовала бы харю до самого черепа. С-с-собака!
Дома я, бросив сумку в прихожей, первым делом кинулась к зеркалу и торопливо задрала пальто и юбку. Синяка не было. Но ведь они появляются не сразу...
Как ни странно, я почти все поняла. Ну, в том, что сосед мой связан с криминалом особой тайны не было. Теперь вот прояснилось, с каким именно. Машины угоняет. Что ж, хорошая профессия, верный кусок хлеба. Что именно ему заказали, тоже, по-ходу, ясно. Лишь одна единственная машина во всем городе могла вызвать такие сильные чувства. Она появилась тут месяц назад, и до сих пор вслед ей глазели все, от детсадовцев до пенсионеров. Не преувеличиваю – все! Даже байкеры, считавшие два колеса из четырех лишними и фанаты скандинавской пешей ходьбы с палками, которым весь колесный транспорт был глубоко безразличен... Темно-бордовый с золотом "роллс-ройс" королевы Маргерит. Да, если бы и были сомнения, одна фраза соседа их рассеяла: такой усиленно охраняемый особняк у нас был тоже только один. И захочешь – да не спутаешь.
Да-а... Пожалуй, у меня была отличная новость для Ани. Информация, которой она так жаждала, сохранилась не только в детском фольклоре. Похоже, местный преступный элемент тоже не чурался мифологии. Или это только мой сосед такой оригинал? Интересно, как он среагирует, если я подсуну ему опросный лист?
Есть ли у меня новости для кого-нибудь еще?
Полиция отпадает сразу, такие свидетельские показания записывают не в протокол, а в историю болезни.
Паша Андреич? Он заинтересован, да. Тут сомнений нет. Когда он на аукционе купил эту машину, она была не в лучшем состоянии, после королевы на ней кто только не катался. Паша привел ее в порядок, потратив на тюнинг больше года и кучу бабла. И с тех пор пылинки с нее сдувал и только в зубах не носил. Но вот так позвонить местному олигарху и сказать: "Вашу тачку хотят угнать, примите меры..." Дело даже не в том, что у меня не было его телефона, найти директора сети процветающих риэлтерских агентств – не проблема. Только наверняка опасность угона он и без меня просчитал. И меры принял, все, какие смог. Больше ничего все равно не придумает, даже под моим чутким руководством.
Что я могу сделать в данной ситуации? Да ничего.
И, рассудив так, я постаралась выкинуть неприятную информацию из головы. Надо сказать, она и сама не жаждала там задерживаться.
Неделя прошла спокойно. Если не считать того, что Ника умудрилась схватить два «банана», один по математике, другой – по чтению. Первый был мне хоть как-то понятен, ну не любит Ника считать, и поэтому примеры не решает, а угадывает. Два раза из шести «попала»... А вот как она умудрилась заработать пару по чтению я, реально, не поняла. Читает она великолепно, и демонстрирует лучшую в классе скорость, даже если текст перевернуть вверх ногами.
Ладно, запишем это в загадки. Может когда-нибудь и выясним.
Второй загадкой стала моя совершенно необъяснимая вспыльчивость. Точнее, даже не вспыльчивость, а неадекватная реакция на самые обычные вещи. На фразе: "Потренируйся на кошках", в любимом фильме, я привстала с дивана и, не говоря худого слова, запустила подушкой в экран.
Больше ничего странного не случилось.
Поздно вечером я вынесла остатки каши и котлет для кошки. Она была на своем привычном месте: лежала на толстой низко растущей ветке березы, висящей над мусоркой, и дремала. Я поставила блюдечко на землю. Кошка соизволила обратить внимание сначала на блюдечко, потом на меня. Видимо, решив, что "Париж стоит мессы", она неторопливо встала, потянулась, выгнув спину и легко, бесшумно спрыгнула вниз.
Кошка не спеша ужинала. Я терпеливо ждала, надо же было забрать блюдечко домой, и от нечего делать разглядывала зверя. Она была некрупной, очень изящной, но сильной. Короткая шерсть не скрывала ни отлично развитых мышц, ни упитанности. Похоже, кошка не голодала. Шерстка была чисто вылизана, глаза не слезились, ничего похожего на пятна лишаев и близко не было. Я бы никогда не подумала, что она бездомная, если бы регулярно не встречала ее во дворе, в пять утра, в любую погоду спящей на любимой ветке.
Она подняла на меня большие глаза бутылочного цвета с черными вертикальными зрачками.
...Кошачий взгляд завораживает. Бог знает почему. Можно совершенно спокойно смотреть в глаза собаки, козы, в глаза человека, если он не прочь поиграть "в гляделки". Ничего не случится, разве что захочется моргнуть. А эти глаза притягивали, как магнит, и погружали в себя до полнейшей отрешенности. Говорят, есть такой монастырь, где буддистские монахи медитируют, глядя в глаза ручным пумам.
– А ты знаешь, что была моей аватарой? – спросила я. Кошка моргнула, не отводя пристального взгляда.
Пропел дверной замок, хлопнула дверца машины, стоявшей ближе всех. Сосед постоянно почти в подъезд въезжает. Похоже, собрался куда-то. Интересно, на "работу", или развлекаться? Он поднял дверцу багажника, нырнул туда, покопался. Потом разогнулся и достал из кармана пачку сигарет и зажигалку. Я следила за ним боковым зрением, не отдавая себе отчета в том, что сознание быстро скользит по тонкому лучу, связавшему два взгляда, скользит вниз... Докурив, сосед собрался, было, захлопнуть багажник, но тут зазвонил телефон.
Не думая ни мгновения, я метнулась серой тенью через двор и, запрыгнув в багажник, распласталась там кляксой, вжимаясь в пол. Дверца захлопнулась.
Обойдя машину, сосед сел за руль и повернул ключ зажигания. Пол подо мной ровно завибрировал. Изумленная до глубины души не столько превращением, сколько собственной выходкой, я наблюдала сквозь стекло, как удаляется от меня знакомый двор, родная насквозь мусорка и растрепанная баба в трениках, старой куртке и тапочках на босу ногу, застывшая в провоцирующей позе над кошачьим блюдечком.
Интересно, домой она вернется? Или не додумается? Нет, понятно, что основная часть интеллекта тут, со мной, но уж дойти до собственной квартиры должно и спинного мозга хватить. Или она сейчас вообще овощ? Ладно, дети уже спят, машины там не ездят, городок у нас маленький. Успею вернуться и позаботиться о своем теле. Кстати... выгляжу я отвратно. Кошкой куда как симпатичнее.
Поездка оказалась недолгой, что и понятно – долго ехать здесь попросту некуда. Если только кругами. "Бэха" остановилась перед желтым "сталинским" домом с красивыми арочными балконами и висячим фонарем у подъезда, мигнула в окно фарами, и через минуту во двор вышел молодой паренек, лет двадцати – двадцати-двух.
– Когда? – без долгих предисловий спросил он, едва нырнув в машину.
– А где "Здрасте"? – осведомился сосед.
– Дома забыл. Сходить?
– Ладно, потом донесешь, – он мотнул головой. – Шестого, ночью.
– На балу? – вскинулся парень.
– Удобнее всего. Как раз решать будут, кому отдать. Пора уже, прежний король помер – в ту субботу как раз сорок дней будет, так что наследнику тянуть нельзя.
– А почему ты думаешь, что он отдаст? Может, своими объявит...
– Ему-то зачем? Он же не вор.
– Ха! С каких это пор бизнесмены перестали быть ворами?
– Да корона-то ему зачем? Он по-другому бабло рубит.
– Моя задача какая? – спросил парень, посчитав философский диспут закрытым.
– Простейшая. Снабдить машинку "лишней деталькой".
– Жучком? – уточнил парень.
– На кой мне его слушать? Он мне не интересен... – сосед помолчал и многозначительно добавил, – живой. А за наследство клиент столько обещал, что хватить нам обоим отсюда ноги сделать... в более цивильные месте. Где вместо "здрастье" говорят: "бонждорно".
– За наследство? – въедливо спросил подельник, – Или конкретно за ключи?
– Ключи бонусом.
– Так может того... не отдавать? Вещь-то ценная.
Сосед невесело фыркнул:
– Голова тоже ценная, я в нее кушаю. А ключики нам с тобой все равно без пользы будут. Их же без крови надо взять. А клиенту другие наследники не нужны. Компроне-ву?
– Ты ему добровольно отдашь, типа – подаришь. Вот и получится – без крови, – догадался парень, – но он тогда все бонусы сгребет: и ключи, и корону, и тачку...
– "Жадность хуже, чем холера. Жадность губит флибустьера", – процитировал сосед, – Пусть сгребает на здоровье. Нам с тобой и гонорара за глаза хватит.
Парень промолчал, не соглашаясь, но и не споря.
А я сидела, ни жива, ни мертва. Это что же они, сволочи, задумали? Отгадай, Яна, загадку: "Лишняя деталь к машине, а не жучок"? Что бы это такое могло быть, а? Подушечки лап тихонько подрагивали, с трудом сдерживая рвущиеся наружу когти. Вдоль загривка прошла мощная волна, и я почувствовала легкое возбуждающее покалывание. С трудом задавив в горле шипение, я прислушалась. Но разговор свернул в ту веселую сторонку, где бравые молодцы бодро делят шкуры живых и ныне здравствующих медведей. Была там и новая тачка-концепт, и загородный дом с открытым бассейном, и абонемент в термы с бабами. В общем, привлекательно, но малоинформативно. Я постепенно успокоилась, свернулась клубочком и под негромкий разговор почти задремала.
Разбудила меня мягко щелкнувшая дверь. Приехали? Приехали. Я осторожно подняла голову: сосед в машине был один. Видно, подельника по дороге скинул. Ну и что теперь? Как на волю? "Сезам, откройся, я хочу выйти?"
Я тихонько, нерешительно мяукнула. Сосед вздрогнул, зашарил глазами и наткнулся на мой настороженный взгляд.
– Ты откуда тут взялась, тварь блохастая? – опешил он, – А ну пошла вон! – он рывком распахнул дверцу багажника.
– С большим удовольствием, – прошипела я, угрем выворачиваясь мимо его ботинка, чтобы второй раз не попасть под раздачу.
Тела у мусорки не было. Видно, сообразило все-таки и убрело домой. Та-а-ак, значит, простейшие действия нам доступны – уже легче. А как мне? Да никак, внезапно решила я, на ветке переночую. Девчонки до утра будут подушку давить, завтра выходной, Павловна, грымза старая, с утра точно на рынок намылится – тут я и проскочу. Она грымза-то грымза, а кошек любит.
– Ма-ам! Я гулять!
– С Мариной?
– Ага.
– Что, еще не всех привидений переловили? И почем шкурка? Или вы клыки сдаете?
– Ма-ам? – укоризненно протянула Ника, – Они же хорошие.
– К обеду домой, иначе до ужина кормить не буду, – железным голосом приказала я, прекрасно понимая, что если моя старшая дочь вдруг САМА, не из под палки, попросит есть – я и среди ночи вскочу как миленькая!
– Хорошо, мам, – с легким сердцем пообещала Ника, ни одной секунды не собираясь следить за часами.
Едва дверь за ней захлопнулась, и я поспешила на кухню, предвкушая долгожданный кофе, из спальни донеслось требовательное:
– Мама, я молока хочу!
С тем, чтобы накормить Олю, проблем никогда не было. Проблемы возникали, когда приходилось объяснять, что она уже съела и свою порцию, и добавку, и Никину недоеденную порцию и больше, действительно, ничего нет. Серьезная и недоверчивая девочка не успокаивалась до тех пор, пока я не предъявляла ей честно-пустую кастрюлю.
Едва Оля получила свою порцию молока, как затрещал мобильник. Глянув на экран, я тяжело вздохнула – звонила мама. Разговоры с ней короткими не бывали по определению. А в ванной ждала целая груда белья, которое нужно было рассортировать и вымазать пятновыводителем, в кладовке требовательно скребся пылесос, пустой холодильник ехидно перемигивался с пустыми кастрюлями, и если добавить к этой компании пустой кошелек, они, пожалуй, еще и анекдоты рассказывать начнут.
Выходной называется! Скорее бы понедельник, да на работе отдохнуть... И какая, в таких условиях, к ляду, мыслительная деятельность? Хотя мыслитель из меня тоже еще тот.
Оля успокоилась и уснула ближе к двум. Ника на обед так и не явилась, впрочем, я ее и не ждала. Сунув в микроволновку два куска хлеба с сыром и маринованными огурчиками и притопив кнопку чайника я, наконец, приземлилась, точнее, притабуретилась на кухне. Негромко бормотал телевизор, не мешая, а, скорее, помогая сосредоточится.
...Готовится убийство, это понятно. Два друга, сапог да вьюга, задумали положить кого-то важного. Вообще, странно, что угонщики решили вдруг переквалифицироваться в киллеров. Еще страньше... или страннее, что они работали по заказу: сосед ясно сказал – клиент. Откуда мог взяться серьезный клиент у полных отморозков? Интересно, сам-то он того... вполне адекватен? Хотя, о чем я? Человек, заказывающий убийство, чтобы получить Волшебную Вещь, ненормален по определению. Во-первых, потому что верит в сказки. А во-вторых, потому что не подумал о том, что в сказках добро всегда побеждает, а значит, ему, козлу, по любому не светит.
Я азартно распахнула дверцы шкафа и зарылась в него, как такса в барсучью нору. Не то, не то, обратно не то, все время не то. Блин! Ну кто так гардероб составляет? Две пары джинсов, одни черные брюки типа "классика" (на самом деле никакая классика там даже мимо не пробегала и хвостиком не махнула, штаны как штаны), те самые позорные черные треники, еще одни треники, такие же позорные, только синие. Свитер, свитер, свитер... Пара футболок... И ни одного платья с кринолином! Хоть занавеску с окна снимай. Стоп. А если – свадебное?
С мужем мы расстались почти полтора года назад, спокойно, можно сказать, интеллигентно. Даже холодильник из окна не выбрасывали, ограничились телевизором. Никаких мстительных чувств у меня к бывшему супругу не было, теплых, впрочем, тоже. Но красить свадебное платье в черный цвет я все же не решилась – примета-то скверная. Поразмыслив, я решила остановиться на темно-бордовом, в тон роллс-ройсу королевы. Если замешать погуще, будет то, что нужно. Главное – не переборщить, иначе получится тот же черный, только из другого пакетика. А краска на шелк ложится хорошо, ровно.
– Мама... А зачем тебе это? – озадачилась проснувшаяся Оля, увидев, как я с трудом пропихиваю в ванную огромную копну лежалых, желтоватого цвета, оборок. В последний момент, вспомнив о своем подвале с песком, я присоединила к этой куче еще и белый клатч.
– На бал собираюсь.
...Ночью случился первый в эту осень заморозок. Земля была еще черной, и не все деревья успели расстаться с листвой, но утром, позевывая, я вышла во двор и чуть не навернулась «с высоты собственного роста» – асфальт был покрыт тончайшей пленкой льда. Опавшие с вечера листья к нему примерзли и простому выметанию не поддавались. Домахав «табельным оружием» до угла, я услышала, как громко и художественно ругается моя начальница и коллега Ирина.
– Да брось! – отозвалась я, искренне недоумевая, откуда в половине шестого утра взялось прекрасное настроение, – У природы нет плохой погоды.
Ирина поморщилась, словно проглотила не просто кислое, а еще и колючее:
– За подвалом приглядывай, – велела она, – начались холода.
Я понимающе кивнула. С наступлением морозов в подвал с песком так и норовили просочиться бомжи. Именно поэтому Ира распорядилась снабдить его огромным амбарным замком, хотя красть там было абсолютно нечего. Но в прошлом году эти поросята, решив приготовить себе "утренний чай", чуть не сожгли дом.
– Ключи все время при себе ношу, – заверила я.
– Вот и носи. И никому не давай. Потеряешь – за свой счет замок купишь и поставишь.
– О чем ты? Я же сама тут живу...
Ира кивнула и принялась с остервенением отскребать от асфальта очередную "экибану". Я покрутила головой и без труда обнаружила мою хорошую знакомую: она сидела на своем посту, у мусорки, и из-за распушившейся шерсти казалась в два... ну, хорошо, в полтора раза больше.
– Привет, – бросила я. Кошка окинула меня равнодушным, но, определенно, узнавшим взглядом.
– Сегодня ночью, – напомнила я.
Кошка мигнула согласно и успокаивающе: помню, мол. Не паникуй.
– И не собиралась, – пожала плечами я.
Все оказалось гораздо проще, чем в детективных «покетах». Проследить за соседом и его подельником я бы, конечно, не сумела. Но этого и не понадобилось. Ведь что такое – бал? Прежде всего, танцы, верно? А танцы – это музыка, без нее же никак. Ну а музыка – значит живой оркестр, иначе это не бал, а банальный дискотряс. Ну а оркестр в нашем городке только один, выбирать не из чего.
Я была права как ПДД. Первый же спрошенный, контрабас, Аркаша Бобырев, обладал всей нужной информацией в полном объеме и охотно слил ее бывшей коллеге.
– Да, конечно, играем. И наш, струнно-симфонический, и Витькин "бенд", по очереди. Платят шикарно, за вечер больше, чем за два месяца в нашем Доме Культуры, чтоб ему... сто лет стоять без капремонта. Сама-то не хочешь тряхнуть?
