Текст книги "Истина прямо здесь (СИ)"
Автор книги: Татьяна Матуш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
Отпуск за чужой счет
Ненаучная фантастика (на грани полного бреда).
"Маразм крепчал.Шизуха косила наши ряды".
Народное творчество...
Ну и денек выдался, проклятье! С самого утра вокруг меня носилась какая-то хрень, и эта, с вашего позволения, хрень, черпая силы в невыносимо жарком летнем воздухе, обрела плоть и некое подобие духа и для начала впилась мне в пятку вполне ощутимой занозой – откуда бы взяться занозе на полу, покрытом ковролином? Пока я ее выковыривал, яичница сгорела, а три яйца были последними на данный исторический период. Между прочим, о продолжительности этого периода я имел самые смутные представления. Говоря проще, денег не было и не предвиделось.
Разумеется, троллейбус ушел из-под носа, а следующего пришлось ждать чуть ли не сорок минут, оказалось, какая-то поломка на линии. Кондуктор, молоденькая девочка, авторитетно объяснила все атмосферными явлениями. Я только усмехнулся. Хрень, повисшая где-то в районе правого плеча, невидимая, но осязаемая, ржала в голос и я ее понимал. В такое утро разжиться таким роскошным титулом!
Говорите что хотите, но просто так это все закончится не могло.
Я стоял на задней площадке и надеялся в тряпочку, что потерял деньги, и
сейчас девочка-кондуктор организует мне привод в 34 отделение полиции, знакомое и насквозь родное, Филиппыч нарисует очередной протокол – безграмотный но занимательный, и, заплатив штраф пойду я, солнцем палимый, куда-нибудь к едрене-фене, потому что на работу уже будет поздно, а домой – еще рано. Но видно прицепившаяся ко мне тварь была не настроена обойтись "малой кровью"...
– Всем оставаться на местах, это ограбление!
Я стряхнул полудрему и во все глаза уставился на субъекта, выросшего в проходе. Он держал в правой руке короткоствольный автомат, не слишком хорошо разбираюсь в таких вещах, но, по-моему, "Узи", а левой цеплялся за поручень, как любой нормальный пассажир. Читай больше книг на Книгочей.нет Троллейбус, между тем, совершенно спокойно выруливал с Серегина на Машинистов, а пассажиры, в состоянии "прибабаха" различной тяжести таращились друг на друга и на субъекта с автоматом. Между прочим, одет он был в белые шорты, майку ядовито-зеленого цвета с надписью "NBA" и тапочки без задников, сложение имел субтильное а рожу малость безумную, но вполне славянскую.
– Ты, – резко позвал он кого-то, кого я не видел, – быстро собери кошельки.
С переднего сидения поднялась девчонка... белобрысая, бесцветная как шнурок. "Прибабах" развивался. Главное, никто не мог понять, в чем, собственно, прикол. Мы – валютный поезд "Лев Толстой" (Москва-Хельсинки), салон первого класса в каком-нибудь Восточном экспрессе, или мы-таки нормальный городской троллейбус следующий по маршруту Медведка – завод топливной аппаратуры? Что с нас можно взять кроме анализов?
Девица приблизилась ко мне и я с удовольствием вывернул все карманы, какие были. На тот момент мне, как пролетарию, было совершенно нечего терять, а потому испытал я здоровое пролетарское злорадство, опустив в соломенную шляпку белобрысой горсть десятикопеечных монет. Ей было по-фигу, и вообще, девочка, по-моему, была не на шутку перепугана. Странно, с чего бы это вдруг? Но спустя мгновение меня осенило – никто из присутствующих не в курсе, что хрень прицепилась ко мне, и все неприятности, имеющие место и могущие произойти в дальнейшем, огребу исключительно я – Марк Венгров, двадцати четырех лет от рождества, своего собственного, а не Христова, верстальщик городской типографии, обаятельный везунчик который, черт возьми, всегда был твердо уверен, что когда-нибудь придется расплачиваться за свое фантастическое везение.
В этот момент что-то произошло. Толстый мужчина, не желающий расставаться со всем, что нажито непосильным трудом, попытался было выбить стекло локтем – идиот. Операция по возвращению подвижности локтевому суставу наверняка обошлась бы ему дороже, чем все, что у него на данный момент было... Или нет?
Толстяк дернулся, автомат дернулся следом, грабителя развернуло как флюгер, а потом он сложился пополам и попытался укусить себя за голое колено... ну, мне так показалось.
Троллейбус тоже дернулся, скрипнул рессорами и встал посреди проспекта – мимо мчались легковушки, водитель торопливо покинул салон и замахал рукой, белобрысая стояла в проходе со своей шляпой не зная, что теперь делать. А дядечка лежал себе в проходе, обняв автомат как невесту, тихий такой, бледный. В обморок от жары упал?
И оказался я, как и предвидел, в отделении. Только не в родном 34, а в 48 и не в качестве автобусного зайца, а в качестве свидетеля по делу о попытке ограбления, а, впрочем, не один ли пень? Протокол составили, он был безграмотный, но забавный. Двойник Филиппыча отнесся к сообщенным мной "сведениям", носившим ярко-выраженный оттенок идиотизма, с полным доверием, как к учебнику математики, аккуратно все записал, сделав всего четыре ошибки в трудном слове "бесчувственный", списал паспортные данные и отпустил меня с миром.
На работу идти было уже поздно, а домой еще рано. Ясновидец я, что поделаешь.
Выбравшись наружу я тормознул у входа, облокотился на перильца и попытался осмыслить произошедшее "с точки зрения банальной эрудиции". Не осмысливалось. Да и вообще не думалось. Хрень – что с нее возьмешь. Девчонка в черной майке на узких веревочках и, соответственно, без лифчика, вышла следом. Ни слова не говоря приткнулась к тем же перилам, скрестив ноги и уставясь куда-то в синюю даль. Помимо майке на ней были короткие шорты, так что было на что посмотреть. Ну я и смотрел – кто я такой, чтобы отказываться от бесплатного. Да, еще сумка у нее сбоку болталась на ремешке.
– Угостишь сигареткой? – вдруг спросила она не поворачиваясь. Я пошарил по карманам, отрыл пачку "Петра". Она протянула руку и я вложил в нее сигарету. Девчонка по-прежнему не оборачивалась, ловила в небе никому кроме нее невидимые вафли. Чтобы не торчать как шестикрылый серафим посреди колхозного поля, я тоже закурил. И спросил, просто чтобы начать разговор:
– Тебя из троллейбуса загребли? Что-то я тебя там не видел.
– Я у окна сидела, – ответила девчонка и, наконец, повернулась. Не совсем. Так, слегка. С лицом, как и с ногами, у нее был полный порядок.
– Идиот, – высказался я, – в жизни такого прикола не видел. Наширялся что-ли?
– Да нет, – вздохнула она, – не идиот. Хотя... идиот, конечно, что уж там говорить. Разве так разрывают круг?
– В смысле? – уточнился я.
– А нет в этом никакого смысла, – хмыкнула она, затушила сигарету о перила, аккуратно спрятала хабарик в сумочку, чем удивила меня безмерно и, сделав неопределенный жест рукой, отлипла от перил.
– Постой, – я шагнул следом, – почему он не идиот? Пока меня не было там что-то выяснилось? По поводу этого парня?
Она меня как бы не услышала и пошла вперед, причем как-то так пошла что я сразу въехал – догонять бесполезно, ни фига она мне не скажет. Жутко обидно было, между прочим. И не из-за сигареты, плевать я хотел на сигарету... Просто... Да что тут объяснять, и так все ясно.
Словом, собрался я с силами, отклеился от стеночки и побрел себе тихонечко домой. Пешочком. Правда сполпути опамятовал. Двенадцать километров – не кот пописал! Сел, в общем, как белый человек в траллик и безо всяких приключений добрался до вокзала. А там и до моего дома кое-как доковылял. Если последовательно переставлять сначала правую ногу, потом левую, потом опять правую – еще и не туда можно добраться. Некоторые до Камчатки, говорят, доходили. Жаль, что я живу не на Камчатке...
Дом, кстати ко всему прочему, слишком сильно сказано. Никаких самых элементарных удобств. Ни модема, ни "лентяйки", ни мусоропровода из кухни, не говоря уже о такой необходимой вещи как джакузи – гарлем, одним словом. Я открыл дверь ключом, совершенно обычно открыл. Шагнул за порог... И все. Что-то темное размером с луну надвинулось на меня откуда-то сбоку и прижало к морде лица нечто белое и вонючее. Видимо, темное знало что делало, потому что отключился я мгновенно и очень качественно. Совершенно ничего не ощущал. Последняя моя мысль (если кого-то интересует такая фигня) была о том, что клятое утро таки сработало, так что факт моего ясновидения отныне можно было считать доказанным.
Когда я пришел в себя, вначале мне показалось, что на улице ночь. Но потом, оглядевшись, я сообразил что окна задернуты плотными черными шторами – светомаскировка, блин, как в войну, верхний свет вырублен и освещается небольшое помещение только монитором. Перед компом торчали две башки: одна со стрижкой, другая с хвостиком – но обе мужские, что характерно. А я, что опять-таки характерно, был схвачен наручниками. Правда спереди себя. Все «хорошие парни» во всех боевиках такое положение называли «дело в шляпе». Теперь нужно было только найти канцелярскую скрепку, освободится от браслетов, перестрелять охрану (пальцем?) и с помощью бомбы, изготовленной из подсолнечного масла нерафинированного, зубной пасты и гуталина взорвать логово бандитов на хрен. Проблема была за малым – не было у меня скрепки канцелярской.
Между прочим, башки прилипшие к монитору вовсе не изучали какое-нибудь секретное досье и не разбирались в супернавороченной схеме новейшего оружия. Все проще: они бегали по каким-то коридорам со связками гранат и пытались замочить друг друга с упорством, достойным лучшего применения. Спрашивается – на фига меня сюда приволокли, да еще таким, я бы сказал, освященным временем и канонизированным в литературе способом, усыпив хлороформом.
Я не был принцем в изгнании. Не был даже захудалым бунтующим сыном какого-нибудь авторитета. Если уж на то пошло, у меня вообще всегда были прекрасные отношения с предками. Они не лезли в мои дела, я не напрягался по поводу их существования – вот и все! Я не был ученым, близким к открытию. Честно говоря, я не был даже ученым, далеким от открытия. Обыкновенный нищий студент-заочник, чьего заработка с натягом хватало на съем и ксерокс. Рассуждая объективно, взять с меня было абсолютно нечего. Из чего я сделал совершенно логичный вывод – значит взять хотят с кого-то другого, а я попал под раздачу по ошибке.
Но это совсем не значило, что когда они во всем разберутся, то отпустят меня восвояси и еще пирожков на дорогу дадут; скорее закатают под асфальт и забудут в каком месте. То есть выход у меня был только один – сделать вид, что эти ребята попали по адресу, а тем временем ухитриться родить какой-нибудь план спасения своей задницы.
Комп пискнул и завис.
Ребята высказались по этому поводу нецензурно, но "вилку" делать не стали. Вместо этого они дружно встали, не глядя друг на друга, почти синхронно сняли штаны, потом плавки... Вывернули их наизнанку и проделали всю операцию в обратном порядке.
Я следил за ними с интересом и некоторым опасением – парни явно были психами, но, похоже, неопасными.
В этот момент комп вдруг сам по себе очнулся и сладкая парочка вновь умерла для мира.
Меня они, типа, не замечали.
Внезапно в дверь постучали и, похоже, условным стуком. Впрочем, может у стучавшего была такая манера барабанить. Не суть. Башка с хвостиком отлип от игрушки и вышел в прихожую. Через некоторое время он вернулся. С ним была симпатичная блондинка в обтягивающих джинсах и такой специальной футболке "мечта извращенца". Футболка была зеленой, а девчонка мне понравилась.
Впрочем, без взаимности. Похоже, она вообще не заметила, что в углу валяется какой-то скованный наручниками парень. Может, это был для нее привычный предмет мебели? Куда же я тогда, черт возьми, попал?
– В самом деле прогресс есть? – спросила она, положив руку на плечо стриженому и нависая над монитором, – или прикалываетесь?
Между прочим, я бы не возражал, если бы она еще некоторое время так повисела. С моего места открывался неплохой вид.
– Штаны сработали, – доложил "хвостатый".
– Совпадение, – пренебрежительно фыркнула она.
– Два раза подряд? – возмутился стриженый.
– Два – не пять, – отмахнулась она и мазнула по мне взглядом, – а это что? Решили человеческую жертву попробовать? По-моему, это еще глупее, чем ваши штаны.
И тут меня пробило на хи-хи. Ничего удивительного, если разобраться. Когда на повороте вынос прицепа превышает установленные нормы, запросто может случиться катастрофа.
Ржал я долго и со вкусом.
Они ждали терпеливо и с пониманием.
Наконец я почувствовал, что могу заткнуться без ущерба для здоровья.
– Меня зовут Сван, – сказал "хвостатый", – его – Морган. Она – Ализеа.
– И что дальше? – спросил я не потому, что хотел выпендриться, а потому что действительно стало любопытно.
– Ты знаешь Кристину Саронскую, – хвостатый сказал это утвердительно, не сомневаясь, что так оно и есть. Я хотел, было, удивиться, но вовремя вспомнил, что собирался косить под нужного им парня, сделал протокольное лицо и процедил сквозь зубы:
– Предположим. Дальше что?
Девчонка стрельнула глазами в хвостатого со стриженым и, буквально, приварилась ко мне, даже брякнулась на пол рядом – я думал, джинсы треснут, ни фига, выдержали. Американские, наверно. "Джордаш".
– Ты, действительно, знаешь Кристину? Ты с ней работаешь? И что? Это
возможно?.. Ей и в самом деле удалось?..
Я не успел уточниться, хвостатый легонько дернул ее за ухо и буркнул:
– Ализеа, сохраняй достоинство. Если парень в курсе, он ничего не скажет. Во всяком случае, пока с ним как следует не поработали.
– Ты кретин, Сван! – рявкнула блондинка. У нее оказался бешеный темперамент – а по виду не скажешь! – Если Кристина добилась успеха, ты ничего с ним не сделаешь. А если нет – он тебе ничем не поможет.
– По крайней мере мы будем точно знать, добилась или нет, – рассудительно заметил стриженый.
– Кретины, – повторила блондинка чуть менее уверено. – Если у Кристины получилось, она вывернет эту ситуацию наизнанку как мешок и вы никогда не поймете, что случилось на самом деле.
– Не преувеличивай, – отозвался хвостатый, но в его голосе уверенности тоже поубавилось.
Неожиданно комп снова завис.
Трое оглянулись, мгновенно позабыв обо мне.
– Ну? – сказала Ализеа, – момент истины!
– Да без проблем, – буркнул хвостатый и они снова начали снимать штаны.
Блондинка смотрела на них с хорошо сделанным презрением на симпатичном лице, но несколько раз нервно облизала губы. И смотрела при этом, что характерно, не на то, на что вы подумали, а на компьютер.
Не знаю, чего они все ждали, а только не дождались ничего. "Сделанное" презрение Ализеи сменилось настоящим.
– Кретины, – пришла она к окончательному выводу, – я с вами просто теряю время!
Развернулась и вышла, хлопнув дверью.
– Может быть это срабатывает только если наизнанку вывернуть? – спросил Сван. Парни переглянулись, покосились на дверь и снова принялись снимать штаны. Я закрыл глаза – все это становилось скучным. В основном, потому что я ничего не понимал.
Второе по счету похищение состоялось на третьи по счету сутки, когда произошло много чего любопытного, но об этом после.
Сван и Морган, впервые за эти дни, куда-то свалили вместе. Я сидел на диване и скучал, пытаясь снять наручники. Это можно было проделать при помощи мыла, но оно было в ванной, а меня туда не пускала труба парового отопления – с фантазией у ребят были проблемы. А так, в целом, они мне даже нравились. Ничего – парни. Убежденные. Когда я вам расскажу, в чем они были убеждены, вы со стульев попадаете...
В общем, щелкнул замок и в квартире появилась свежая как весенний ветер и такая же симпатичная Ализеа. Она не стала терять времени на приветствия, просто достала из кармана джинсов ключ и освободила меня от наручников. Вернее, от батареи. Джинсы на ней были те же, что меня, определенным образом, порадовало, а футболка другая, что, скажем так, не огорчило, потому что у нее только цвет был другой – белый, а модель та же.
– Пойдем со мной, – скомандовала она.
– О.кей, – отреагировал я, – а куда?
– Тебе здесь нравиться? – спросила Ализеа.
– Да, но ты – больше, – ответил я, абсолютно искренне.
– Кретин, – сказала Ализеа. Видимо, это было ее любимое слово. Я не обиделся. Я вообще на девушек в таких футболках не обижаюсь. Сил не хватает еще и обижаться, ко всему прочему.
– Не вздумай сбежать, – предостерегла она, достала из белого кожаного рюкзачка пистолет и покрутила у меня перед носом.
– Газовый? – спросил я.
Вместо ответа она презрительно фыркнула и, не глядя, выпалила куда-то в сторону.
...Если бы "куда-то"! Монитор, который ребята не выключали вовсе, брызнул во все стороны осколками пластмассы и мелких деталек. Холодильник в прихожей что-то протестующе буркнул и заткнулся. Похоже, потерял сознанье.
– Опаньки! – отреагировал я, – сейчас сюда быстренько все соседи сбегутся.
– Никто не сбежится, все на дачах, – вполне логично возразила Ализеа и махнула пистолетом. Я понял это как приглашение.
Она несла оружие, прикрывая его рюкзачком. Ее умение стрелять наводило на определенные мысли. Да и вообще, сама Ализеа наводила на мысли. И не только на эротические.
Такси она остановила сразу. Оказавшись на заднем сидении рядом со мной она назвала адрес: где-то на Перекопе. То есть если не на самих чертовых куличках, то в двух суворовских переходах от них. Пистолет уютно устроился на коленях. Похоже, она совсем не боялась, что водитель заметит его в зеркало заднего вида. Но зато жутко боялась, что я на полном ходу попытаюсь открыть дверцу машины и выпрыгнуть на асфальт, под колеса личного и муниципального транспорта. Приятно, черт возьми, когда красивая женщина боится тебя потерять. Однако, кем она меня считает? Чаком Норрисом? Агентом 007?
– Проходи, располагайся. Чувствуй себя как дома, – белый рюкзачок полетел в угол, Ализеа вытащила из ящика стола кусачки и первым делом выкусила напрочь телефонную розетку. И, распахнув форточку, выкинула в окно.
Видимо, в ней вообще преобладало духовное начало над материальным.
– Голодный? Сейчас я сделаю яичницу с беконом и сварю кофе.
– А побриться у тебя можно? – спросил я.
– Только тем станком, которым я ноги брею. Не побрезгуешь?
– Уверен, ты их сначала моешь, – ответил я и, методом научного тыка, обнаружив дверь в ванную занялся неотложным делом. Борода, она, может сама по себе дело и хорошее, и для маскировки, опять же... Но когда морда лица чешется, трудно воспринимать жизнь с оптимизмом.
– И что? – спросил я, когда кофе был выпит, яичница съедена и кухня покинута в пользу маленькой не то спальни, не то зала: два кресла, тахта, телевизор и, на отдельном столике, компьютер – это была самая большая, она же единственная комната. Что, опять-таки, наводило на мысли. – Тоже веревками свяжешь? Или к батарее пристегнешь?
Ализеа смерила меня долгим взглядом и мотнула светлой стрижкой.
– Не-а, – протянула она. – Я тебя на другую цепь посажу.
И через голову стащила с себя майку.
А почему бы нет, подумал я. С работы меня наверняка уволили...
В сумерках, когда прекрасная дама спала, великодушно уступив мне почти все одеяло, я аккуратно вылез из под ее руки и не одеваясь, чтобы не разбудить хозяйку, прокрался к компьютеру. Он висел в режиме ожидания. Я вывалился в "нортон", желая слегонца оглядеться, что тут и как. Тут было все на свете, и настолько до фига, что даже бездонный винчак трещал по всем швам. Причем никаких тебе: "Рецепты", "Телефоны", "Мой дневник". Сплошные аббревиатуры. И дикие какие-то. Как вам например такое сочетаньице: ХЭПСС 4553! Маразм крепчал, шизуха косила наши ряды. Ее личный каталог я все-таки опознал, хотя это оказалось нелегким делом. По паспорту Ализеа была Тоней – никогда бы не подумал! Но он был закрыт паролем. Я попытался с разгону повторить знаменитый подвиг Арсена Люпена перед сейфом с брильянтами: набрал "Ализеа", потом "Антонина", потом то же самое латиницей... Упрямый ящик не желал колоться, а потом и вовсе отмочил штуку, которой я от него не ожидал – динамики хрюкнули и жалобно запели: "Стал Ваня лазить в папину кассу, стал безобразить, красть денег массу..."
Я оглянулся. Прекрасная дама сидела на постели и с интересом смотрела на меня. При этом не была ни обижена, ни зла.
– Он после двух неудачных попыток тревогу поднимает, – объяснила она. Глаза у нее в темноте светились, как у кошки, честное слово!
Она встала, и, даже для приличия не обернувшись простынь, подошла ко мне. Села на полу, рядом со стулом, обняв меня рукой за брюшной пресс... И мурлыкнула:
– Расскажи о Кристине.
– Киска, я ничего не знаю ни о какой Кристине, если ты имеешь в виду не Орбакайте.
– Не будь кретином. Ты знаешь, что живым отсюда все равно не уйдешь. Так зачем ломаться?
Мне стало как-то двойственно. Определенно хорошо снизу, где так непосредственно, по-приятельски, расположилась ее мягкая лапка, и, определенно, хреново где-то в области сердца, которое, повисев на вздохе секунды полторы, ухнуло в пятки.
Кролик жил в районе Нефтестроя, если раненько по-утру, часов в шесть, выйти из его дома на большую дорогу и застопить что-нибудь подходящее, в десять можно быть уже в Москве. Поэтому в Москве Кролик был своим человеком. Хотя, конечно, не поэтому.
Мы познакомились три года назад, когда я верстал документальную книжку о Нуфирике. Не скажу, что она стала бестселлером. Суть была в следующем: Кролик болтался на лоне природы в Нижне-Свирском заповеднике, отыгрывал там лесничего или что-то в этом роде. Прикатила веселая компания на двух джипах, с водкой и девушками легкого поведения, и попыталась слегонца испортить родную природу путем применения взрывчатых веществ в больших дозах. Кролик сделал им замечание, и был немедленно командирован на всероссийский оздоровительный курорт из трех букв. Парни были воспитаны на отечественной киноклассике и фигуру лесничего представляли не иначе как по фильму "Не стреляйте в белых лебедей".
Все дальнейшее в протоколе суда описано гораздо детальнее, чем в приснопамятной книжице, но все равно как-то непонятно... Девицы легкого поведения выбрались на дорогу после трех суток сидения по шейку в болоте, взяли паспорта и направились прямым ходом в Толгу, в женский монастырь. А все остальное: бандиты, джипы, водка и взрывчатые вещества в больших дозах – так и не нашлось. Наверное по этому Кролика в конце концов оправдали.
Сам он, между прочим, походил вовсе не на Жан-Клода Ван-Дамма, уж скорее на персонажа комедии "Один дома".
Я ввалился к нему в четыре часа утра – он не спал, не знаю "уже" или "еще", все распорядки, в том числе нормальная смена дня и ночи Кролику были совершенно по пиле. Он, в шортах и очках, по-своему обыкновению что-то жевал типа чипсов и в чем-то ковырялся типа телевизора. Я сунул ему винчак, скрученный у Ализеи, и только потом разулся и поздоровался.
– Да, кстати, можно я у тебя зависну на пару дней? Но только так, чтобы нигде не отсвечивать...
Кролику никогда и ничего не нужно было долго объяснять, IQ – 190, не хухры-мухры...
– Кто они? – спросил Кролик, начиняя чудо техники принесенной мной бомбой замедленного действия.
– Две классные дивчины и два идиота. Может их больше, не знаю. Сван, Морган, Ализеа и Кристина Саронская...
– Никого не знаю, – сказал Кролик, – но это еще ни о чем не говорит. И что они от тебя хотят?
– Не поверишь, – я плюхнулся в кресло и открыл пиво зубами, – хотят, чтобы я научил их проходить сквозь стены.
– Так научил бы, – хмыкнул Кролик, – жалко что-ли?
На ковыряния с паролями Кролик никогда не разменивался, просто сделал какую-то хитрую штуку, и отменил все пароли вообще, поменяв на свои собственные – для удобства – цифровые 0123...
Экран развернулся в трехмерность. И я увидел лицо – одухотворенное и смутно знакомое. В халате, до хруста белом, со строгой прической – я только спустя несколько секунд, да и то с трудом, не веря себе, опознал девчонку из траллика. Да какая она, к дьяволу, девчонка, ей лет тридцать, а то и все тридцать пять. Она сделала приглашающий жест рукой и я вывалился из этого мира к черту, к дьяволу, в виртуальную реальность, в открытый космос...
Кролик опомнился первым. То, что он опомнился, было ясно из вопроса, который он мне задал, почесывая стриженную "под ежика" макушку двумя растопыренными пальцами:
– Это девица, Ализеа... В каком состоянии ты ее оставил?
– Прикрутил полотенцами к батарее. Думаю, минут через пять она освободилась, девка шустрая.
– Значит, у нас пока есть время, – решил Кролик, – часа полтора, может быть даже два.
– На что? – натурально не понял я.
– Чтобы научится проходить сквозь стены, разумеется, – невозмутимо ответил Кролик. Выражение его продолговатой физиономии было самым что ни на есть серьезным.
– А ты уверен, что нам хватит двух часов? – неуклюже съязвил я.
– Если мы не успеем, то умение проходить сквозь стены перестанет быть чисто академической проблемой, – сказал Кролик и достал из холодильника две банки пива и "маленькую" – держи.
Я повертел в руках посуду.
– И... что я с этим должен делать?
– Ужираться до потери самоконтроля. Самое главное в мозговом штурме – как следует смазать колесики, а то скрипеть будут, а это отвлекает, – "разъяснил" он, – раскрепощенности ума можно достичь разными способами, при помощи дзэна, например... Но за оставшееся время тебе дзэн не постичь, кроме того, это все-таки не наш путь... Ты действуй, слушать можно параллельно, – сказал он, заметив паузу. .
– А ты?
– Непременно, – улыбнулся Кролик.
– Твои методы – это что-то, – уважительно сказал я и принялся "раскрепощаться". А что еще мне оставалось делать?
...Спустя полчаса мы были еще в сознании, хотя я приложил все мыслимые усилия, чтобы избавиться от порядком тяготившего меня продукта эволюции. Кролик не отставал. Глаза его, обычно светло серые и абсолютно невыразительные за пластиковыми стеклами очков, разгорелись каким-то неземным светом. Был бы девушкой – влюбился бы, честное слово. Да я и так был несколько не в себе – вздумай сейчас Кролик предложить смотаться за добавкой в соседнюю квартиру, не открывая дверей, прямо сквозь стенку, я, наверное, сначала с энтузиазмом попробовал бы. Потом – попробовал еще раз.
И только после этого набил бы Кролику морду.
Но Кролик не торопился переходить от теории к практике. Как я потом сообразил, это была составная, и очень важная часть его "метода".
– Дэвид Копперфильд, – говорил он, помогая себе стаканом, зажатым в пятерне, – чудо конца прошлого тысячелетия...
– Ерунда, – я мотал головой, не соглашаясь, потому что внутреннее чутье подсказывало – именно этого Кролик от меня и ждал, – Фокус-покус. Ловкость рук.
– Но он проходил сквозь стены? Тысячи людей это видели.
– Массовый гипноз, – упорствовал в ереси я.
– Хорошо. В чем, по-твоему, заключался гипноз?
– Массе людей внушалось, что Копперфильд проходит сквозь стенку, что тут непонятного...
– Каким образом внушалось? – занудствовал Кролик
– Ну... внушалось, что он уходит. А потом появляется. С другой стороны.
– Замечательно, – глумливо соглашался Кролик, – строго научно и офигенно популярно.
– Глаз – очень медленный анализатор, – выдавал я, напрягая свой интеллект.
– Вот! – Кролик салютовал стаканом и неизвестно от чего довольно щурился. Глаза его тлели кошачьим светом.
...Час спустя мы все еще были вменяемы.
– Физика, – пытался втолковать я, – Молекулярная структура, – и "на пальцах" изображал эту самую структуру. Получалось нечто среднее между платочком "в горошек" и синхрофазотроном в представлении пятиклассника, – Стена состоит из молекул. Человек состоит из молекул. Они проходят... Просачиваются друг в друга...
– Диффузия, – фыркал Кролик. Видимо, издевался. Но мне было уже по барабану.
– А потом р-р-аз... И с другой стороны.
– Р-р-раз, – скалился Кролик, пытаясь протиснуть молекулярную структуру пальца сквозь молекулярную структуру стакана. Я с легким недоумением констатировал – ни фига не получалось!
– Ты лучше скажи, зачем они штаны снимали...
– А, это как раз просто. Ты же Кристину слышал? Одно действие вполне заменяет другое.
– Любое одно – любое другое? Чушь собачья. "Вилка" помогает потому, что провода... Электронный сигнал...
– А вот скажи, почему, если икаешь, можно воды выпить, а можно испугаться – и все равно поможет?
– Альтернативные пути, – туманно выражался я, разводя руками, в одной из которых все еще был стакан. Заметив, что он пуст, Кролик делал строгое лицо и кивал на холодильник. Запасы его казались неисчерпаемыми, как запасы воды в мировом океане.
... – Иллюзия, – разрубая неизвестно почему сгустившийся воздух крепкой ладонью вещал Кролик часа полтора спустя после начала оргии.
– Где? – озирался я.
– Везде, – исчерпывающе объяснял Кролик, но потом все-таки снисходил до уточнения, – В мозгу у тебя, вот где. Все – иллюзия. И стенка – иллюзия. Убери ее из мозгов и иди куда вздумается.
– Так иди, – издевательски предлагал я, демонстрируя стакан и палец, правда по отдельности, от чего одна составляющая напоминала англо-американский матерный жест, – Вот прямо сейчас и попробуй.
– Рано, – мотал головой Кролик, причем мотания изменяли амплитуду колебания, но не направление. В холодильнике еще было, и Кролик, без сомнения, считал такое положение дел вопиющим безобразием.
... – Экзис..зис..теа...лизм, – бормотал он два часа спустя. Было непонятно, то ли это – продолжение дискуссии, то ли просто тест на степень опьянение, вроде прохода по одной половице. Я был почти без сознания. Поэтому когда в комнате бесшумно появились какие-то люди, обозрели все вокруг и принялись ковыряться в компьютере, а потом разыскивать веревки, я глупо обрадовался и, тыча в них пальцем, заржал как лось, пытаясь растормошить некстати отрубившегося Кролика:
– Во! Гляди! Прошли сквозь стену...
Очнулся я в подвале, сухом и теплом. Вокруг были кирпичные стены, какая-то толстая труба и два знакомых придурка: Сван и Морган. В первый момент я почти обрадовался, но потом заметил, что связан по рукам и ногам, причем таким способом, что это наводило на размышления. Составив из них логическую цепочку я поднял глаза вверх – голова взорвалась дикой болью, захотелось сблевать, но потом расхотелось. Моя пылкая подружка готовилась пристрелить дюбель к потолку, стоя на стремянке. Вид у нее при этом был жутко сосредоточенный и решительный.
