Текст книги "Все могут короли"
Автор книги: Татьяна Королева
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
12
Санкт-Петербург. Обзорная экскурсия по городу. Вечереет
Только великолепная серебристая звезда из трех лучей на капоте напоминала о славном прошлом этого автомобиля, его высоком родстве с концерном «Мерседес» и аристократическим семейством кабриолетов. Машина выглядела ровесницей владельца, но при этом была начисто лишена подобающей такому почтенному автовозрасту солидности.
Вид у «Мерседеса» был задиристый и потрепанный. На дверцах виднелись вмятины, никелированная решетка радиатора треснула, а капот, усыпанный леопардовыми пятнами ржавчины, пересекала глубокая извилистая царапина.
Мария недоверчиво оглядела машину, осторожно провела пальчиком по царапине, словно сомневаясь в способности транспортного средства перемещаться самостоятельно, и заинтригованно посмотрела на автовладельцев:
– Никогда не ездила на такой машине. Она действительно поедет?
– Еще как! Помчится быстрее лани, – заверил девушку неунывающий Макс, вежливо открыл перед спутницей дверцу и легко запрыгнул на водительское место.
– Прошу садиться!
– Какая прелесть! – Мария проворно забралась в авто и даже захлопала от восторга в ладоши. Видавшие виды кожа и пружины сиденья отозвались тихим скрипом.
Гарик мрачно запихнул счет в опустевший бумажник и бросил на репортера недовольный взгляд. Что и говорить, у Макса королевский размах! Бутылка шампанского стоит как солидный запас бензина для его несчастного драндулета!
– Э! Э! Давай-ка вылезай, спешивайся! Это моя машина…
– Гарик, мой дорогой друг, ты забываешь об одном очень важном моменте, – Макс многообещающе похлопал фотографа по нагрудному карману пестрой рубашки, – ты забываешь о том, что тебе нужно быть очень внимательным! Ты должен запечатлеть каждое прекрасное мгновение нашей прогулки…
Гарик плюхнулся на заднее сиденье и с ноткой обиды уточнил:
– Что запечатлеть? Какое мгновение?
– Понимаете, наш Гарик еще плохо умеет водить автомобиль…
– Это я плохо вожу? – Возмущение заставило фотографа подпрыгнуть и покраснеть. – Я плохо вожу?
– Да, ты, – терпеливо объяснял Макс. – Именно ты плохо водишь машину и должен учиться, глядя на меня. То есть запечатлевать в своем сознании каждое мгновение… когда я за рулем! – с нажимом добавил репортер. – Ты понял?
Какой Макс все-таки молодец! Гарик даже по лбу себя хлопнул! А он-то хорош! Успел позабыть про свою главную задачу. Фотограф запоздало ухватился за камеру и произнес, обращаясь к водителю:
– Попрошу ехать плавно и резко не тормозить!
– Вперед! Нас ждут великие дела!
«Мерседес» сорвался с места, взревев, как уходящая в зенит баллистическая ракета Гарика вдавило в сиденье, девушка испуганно вскрикнула. А автомобиль уже набрал скорость и несся по улице, решительно перестраиваясь из ряда в ряд, проделывая невообразимые и опасные маневры под выкрики и громкие сигналы недовольных водителей.
Перед глазами Марии широкие проспекты и площади сменялись живописными узкими улочками и уютными скверами. У Мариинского театра автомобиль сбавил скорость и застрял в пробке. Принцесса Мария зачарованно разглядывала голубоватые стены с венцом балюстрад и величавыми белоснежными колоннами. Над асфальтом стояла дымка весеннего жара. Она поднималась над землей легким маревом, и реальность позади нее тоже начинала плавиться и изменяться…
Веки девушки медленно опустились и поднялись, словно театральный занавес. Ей вновь почудилось, что у театрального подъезда теснятся экипажи, расфранченная публика спешит к каретам. Воздух наполнен ароматами цветов… Среди прозрачного серого сумрака фонарщики зажигали освещение – в сезон белых ночей они делали это позже обычного.
А за огромными арочными окнами пышного особняка продолжалось веселье – свет торопился развлечься на заключительных балах сезона, предшествующих летнему затишью. Записные красавицы заглядывали в бальные книжечки, пары кружились по сверкающему паркету, пересекая границы обманчивых теней и колеблющегося света. Кавалеры оббивали тонкие станы красавиц и шептали им на ухо комплименты. Пока молодежь танцевала, пожилые дамы и солидные мужчины обсуждали последние новости: говорили, что князь Горчаков увлекся иностранной принцессой, и надо полагать, не без взаимности. Молва уже донесла до аристократических салонов весть о вчерашнем происшествии: князь отправил секундантов к графу Соболеву, позволившему себе неуважительно высказаться о принцессе Агнесс. Свет замер в ожидании настоящего скандала…
Но принцессе не было дела до досужего шепота. Она осторожно спустилась по высоким ступеням крыльца и устроилась в экипаже. Девушка все еще ощущала на запястье прощальный поцелуй своего верного рыцаря!
Принцессе Марии на секунду показалось, что хрупкая девушка из прошлого сейчас совсем рядом, и взгляды их встретятся, как только она откроет глаза. Но ничего этого не было, они неслись по городу в плотном автомобильном потоке.
«Мерседес» пролетел по Невскому проспекту, мимо дворцов со строгими колоннами, высокими окнами и кариатидами, мимо клодтовских коней, зданий, некогда служивших биржами и банками, мимо набережных, мимо сверкающей речной глади, мимо наивных завитушек стиля барокко, причудливых фантазий эпохи модерн…
Гарик, устроившийся на краю заднего сиденья, без умолку тараторил в самое ухо принцессы, изображая опытного экскурсовода:
– Строительство Невского проспекта начинали монахи Александро-Невской лавры… Казанский собор – один из величественных памятников… место захоронения фельдмаршала Кутузова…
Автомобиль лихо лавировал в потоке под аккомпанемент автомобильных гудков и возмущенных криков водителей, к которым скоро присоединилась милицейская сирена.
Патрульной автомобиль автоинспекции следовал за ними, быстро сокращая дистанцию. Милицейская машина даже попыталась прижать их к тротуару, но Макс совершил еще один рискованный маневр и почти оторвался от преследователей.
Из милицейских динамиков заскрежетал суровый голос:
– «Мерседес», номер Ч136МО! Немедленно остановитесь!
А на крыше угрожающе переливалась синими огнями мигалка.
– Испортили праздник! – раздраженно поморщился Макс.
Принцесса Мария напряженно поежилась на сиденье и прошептала:
– Я боюсь полиции…
– Мы тоже! – признался владелец автотранспортного средства Гарик и хмуро скомандовал Максу:
– Давай тормози…
Санкт-Петербург. Центр города. Вечер
«У любого полицейского есть напарник. С этим фактом надо просто смириться, как с неизбежным роком…» – хорошее начало для монолога главного героя блокбастера. Текст звучит за кадром, а в это время уверенная мужская рука берет с приборной панели темные очки-капли и с неумолимым мужеством тянется к оружию в кобуре…
– Курочкин, ты долго возиться будешь? Мне самому пойти у них документы проверить?
Старший лейтенант Курочкин тяжело вздохнул. Ему в напарники жестокая судьба послала вовсе не железного шерифа из Алабамы, а потрепанную и изрядно заплывшую жиром личность – капитана Ка-талкина.
– Жвачку выплюни, ковбой, ты ж при исполнении! – презрительно напутствовал Курочкина старший по званию: – И не вздумай там орать: «Руки на капот! Вы имеете право на адвоката…» – и все такое! А то опять жалобу напишут… Давай без глупостей!
Курочкин в сердцах плюнул и, поигрывая жезлом, пружинистой походкой настоящего копа направился к «Мерседесу».
Нарушители – высокий спортивный парень с бритым черепом и субъект пожиже в цветастой гавайской рубашечке – уже стояли у автомобиля с документами наготове и виновато разглядывали тротуар.
– Старший лейтенант Курочкин! – скороговоркой выпалил старлей и принялся сурово отчитывать нарушителей: – Почему нарушаем? Почему ездим как попало, создаем аварийные ситуации? Или просто хулиганим на дороге?
– Товарищ старший лейтенант! Кто хулиганит? – обиженно протянул Макс. – Пару раз скорость превысили – и то ненамного. И всех делов! На полтинник…
Курочкин сурово нахмурился и для солидности слегка выдвинул вперед нижнюю челюсть. Вышло очень по-американски:
– Права!
– Зачитать? – съязвил Макс.
– Предъявить! Права и документы на машину! – Старлей сперва тщательно изучил фотографию Макса, затем исподлобья глянул на Гарика:
– Машина ваша?
– Моя, – обреченно подтвердил тот.
Страж дорожного порядка легонько постукал жезлом по проржавевшему капоту:
– Почему автомобиль в таком состоянии? Не транспортное средство, а ржавая консервная банка! Попрошу предъявить талон техосмотра…
Состояние побитого, исцарапанного автомобиля казалось особенно удручающим, контрастируя с хорошенькой свежей девушкой, вертевшейся на переднем сиденье. Курочкин напустил на себя грозный вид и объявил:
– За неоднократное грубое нарушение правил движения… – он стал медленно складывать документы, – я изымаю у вас права!
Капитан Каталкин нетерпеливо ерзал на сиденье. Сколько можно возиться? Это же не ДТП, а так, мелочовка и штраф…
Идиоты! Насмотрятся фильмов американских, а им отдувайся…
Обмахнув салфеткой вспотевшие шею и лоб, он убрал с приборной доски факс с очередной ориентировкойм, чтобы не сдуло, и опустил стекло. В салон заструился прохладный вечерний воздух…
Гарик был оптимистом и еще не утратил окончательно веры в людей! Поэтому он многообещающе улыбнулся, подхватил старлея под руку и отвел на пару шагов в сторону.
– Пресса! – продемонстрировал фотограф удостоверение: – Будь человеком, командир. Мы – журналисты, принимаем иностранную коллегу… показываем ей наш город. Не позорь ты нас перед заграницей!
Старлей бросил быстрый любопытный взгляд на девушку – одета совсем простенько, в шелковой блузочке, косметики никакой, волосы острижены коротко, как у курсанта. Сразу видно – иностранка!
– Из-за границы? Откуда? – тепло улыбнулся он девушке.
– Из Америки! – тут же по наитию соврал Гарик – было в этом парне что-то узнаваемо-киношное! Он попытался ткнуть в его мужественную руку две свернутые трубочкой купюры. – Две сотни есть, больше нету. На девушку потратились… Ну пойми ты нашу ситуацию…
На лице блюстителя закона застыло каменное выражение:
– Полицейские взяток не берут…
Гарик закивал головой и даже поддакнул:
– Не берут. Но то же полицейские…
Старлей будто бы нехотя, но очень ловко спрятал купюры в карман и спросил вполне дружелюбно:
– Как вам наш город?
Макс тут же включился в игру и, как мог, перевел вопрос на английский:
– Он спрашивает тебя, как наш город, нравится?
– О’кей! – Девушка сложила колечком большой и указательный пальцы, высоко подняла руку и добавила: – Вандерфул!
– Она говорит, что в восторге, – сжившись с ролью переводчика, принялся объяснять Макс. – Говорит, прекрасней в жизни ничего не видела!
– А на заливе были? – спросил милиционер.
– Еще нет… Вот прямо сейчас ехали – ты ж сам нас остановил!
– Обязательно поезжайте! – кивнул старлей и добавил, понизив голос: – Мужики, вы бы машину взяли поприличней… а то у вас тарантас какой-то! Ладно, езжайте… Только аккуратней! Счастливого пути! – козырнул он улыбающейся девушке.
Машина тронулась с места. Мария привстала с сиденья, помахала рукой и крикнула по-русски с мягким приятным акцентом:
– Здесь так прекрасно… замечательно… Я всех вас люблю…
И даже послала смутившемуся милиционеру воздушный поцелуй.
– А нам она не говорила, что нас любит, – Гарик ревниво оглянулся на довольного старлея.
– Сказала «всех», значит, и нас тоже, – утешил его Макс и весело подмигнул: – Ну что, на залив так на залив.
Санкт-Петербург. Вечер. Погоня начинается…
Жизнерадостно насвистывая, старлей вернулся в патрульный автомобиль и поспешил поделиться со старшим товарищем впечатлениями:
– Журналисты. Американку по городу возят… – Он отправил в рот пару подушечек жевательной резинки, усердно заработал челюстями и уточнил: – Такую красивую девчонку!
«Дожили, – вздохнул про себя Каталкин, – никакой пропаганды! Упускаем молодежь! Американцы по городу раскатывают, никаких правил не соблюдают, а такие дурни, как этот, только жвачку жуют, вместо того чтобы пресечь!»
– Отпустил, что ли? – мрачно осведомился капитан.
– Ну да, – улыбнулся Курочкин, сияя всеми веснушками. – Город ей показывали, сейчас на залив повезли… Не арестовывать же их?
«С другой стороны, может, и правильно, что отпустили. Иностранцы – вопрос тонкий. Задержишь, потом неприятностей не оберешься. А журналисты – те еще хуже!»
– Нет, конечно, – устало вздохнув, поудобнее устроился на сиденье капитан. Под ним зашуршал мятый листок с ориентировкой.
Каталкин приподнялся, бережно расправил документ, автоматически разглядывая анфас и профиль женщины, и назидательно продемонстрировал бумагу коллеге:
– Видал? Тоже молодая, тоже красивая – а международная аферистка… так что, Курочкин, надо с женщинами осторожнее. Сохранять бдительность!
– А я ее где-то видел… – Курочкин разглядывал ориентировку с глупой мальчишеской улыбкой: – Похожа… На ту, что американка, только у этой волосы длинные… А у американки вот такие, – старлей провел ребром ладони чуть ниже уха, наглядно демонстрируя длину волос.
Капитан ухватился за сердце, потом расстегнул ворот форменной рубашки и разъяренно прохрипел:
– Идиот! Вонючка американская, ты ж ее только что видел…
– А волосы… – вяло запротестовал расстроенный напарник.
– Ну и что? Маскируется! – принялся растолковывать капитан. – Я воробей стреляный, меня на стрижке не проведешь! Давай за ними! А то упустим!
Он вызывал городское управление, как того требовала инструкция. Его сразу соединили. В трубке зазвучал голос САМОГО…
Капитан Каталкин хотел подскочить с места и вытянуться во фронт, но вспомнил, что сидит в автомобиле, и ограничился тем, что поспешно застегнул ворот рубашки.
– Капитан Каталкин… Так точно! Обнаружили объект… Преследуем по городу! – Затем, на секунду повернувшись к напарнику, спросил: – Не заметил, ее насильно держат?
– Да вроде нет, – Курочкин сосредоточился. – Если б насильно, я б сразу увидел… А так все улыбались…
– Так точно, никто ее не держит… – доложил трубке исполнительный капитан. – Подмету выслать? Никак нет, сами справимся! Есть исполнять…
Закончив разговор, Каталкин с облегчением вздохнул.
– Вроде про залив говорили, – поспешил внести вклад в поимку преступника Курочкин. – Что туда ехать собираются…
– Давай поворачивай! Скорее! САМ премию хорошую обещает… К чему нам делиться, правильно?
Старлей стиснул зубы и вдавил педаль газа в пол. Над патрульным автомобилем пронзительно взвыла сирена.
13
Санкт-Петербург. Берег Финского залива. Вечер
Чайки с громкими криками парили над гладью залива, раскинувшегося до самого горизонта как отражение безоблачного, ясного весенного неба. Волны, словно опасаясь потревожить дневной покой, осторожно накатывали на берег, оставляя на песке рваные полоски пены.
– Хорошо у нас, правда? – Макс глубоко вдохнул свежий морской воздух. – Вам не холодно?
Мария беззаботно тряхнула головой, ветер игриво взъерошил стриженые прядки. Девушка сбросила туфельки и побежала вдоль берега по самой кромке воды. Ее счастливый смех рассыпался по пляжу весело и искристо, словно это были морские брызги…
Макс улегся на песок и закинул руки за голову.
Невесомые и загадочные облака скользили над его головой, как строфы:
Он поднял голову. Принцесса бежала по берегу стремительная и легкая как облако.
– Хорошая она, необычная… – вздохнул Макс.
– Угу… – Гарик щелкнул зажигалкой. – Фотогеничная…
– Просто хорошая… При чем тут работа…
Гарик плюхнулся на песок рядом с приятелем, и вдруг ему показалось, будто он вернулся в полузабытое детство, в канун праздника, когда сердце замирает в предвкушении и ждешь не просто подарка, а веришь, что любая мечта вот-вот исполнится.
Гарик мечтательно улыбнулся голубому небу;
– А прикинь, Макс, если бы было все по-честному! Ведь о таком только мечтать можно. Каникулы с принцессой… Может, мы ей тоже понравились! Она бы нас в гости к себе пригласила, с папашей-королем познакомила! – Папарацци даже подскочил от такой мысли и придал мечте еще более смелые черты: – Слушай, Макс, ты бы спросил, может, у нее есть сестрички симпатичные… Или подружки-герцогушки! Графини какие-нибудь… А что? Было бы прикольно! Как бы нас тогда Антон называл? Ваше величество или ваше превосходительство?
– Высочество, – поправил Макс и вздохнул, продолжая следить за легкими, почти танцевальными движениями девушки. – А интересно, парень есть у нее?
Счастливая, принцесса махала им рукой.
Гарик хитро подмигнул и ткнул приятеля пальцем:
– Даже если и был – ему не повезло! Можно считать, уже нету…
Макс поднялся, махнул рукой в ответ, на ходу устало бросил:
– Какой же ты, Гарик…
– Да такой же, как и ты! – Он торопливо семенил босиком по прохладному песку, стараясь успеть за широко шагающим коллегой. – Ладно, долой эту трескотню и позерство! Иди, дружище, работай…
Вдруг Макс резко развернулся:
– Тебе не жалко ее?
Гарик передернул плечами и мягко подтолкнул друга к кромке воды:
– Хорош медитировать! Иди позируй, золотое перо России…
– Чего делать-то?
– Пой, танцуй, веселись! Только в камеру не смотри. Не забывай, что ты на работе!
– Сам ты на работе, мыльница одноразовая, – Макс шутливо, но довольно сильно пнул «короля папарацци» и бросил напоследок: – Фанфарон!
Когда он подходил к девушке, на его губах уже застыла профессиональная белозубая улыбка.
Санкт-Петербург. Официальная резиденция принцессы. Вечер
За мраморными стенами официальной резиденции принцессы царило крайнее беспокойство, граничащее с паникой. Царедворцы и прислуга бессмысленно слонялись по залам и коридорам в ожидании хоть каких-нибудь новостей. Стоило Ромболю появиться в особняке, как все бросились к нему.
Даже старенький генерал покинул бархатное кресло и зашаркал в приемную, где за белоснежным столом расположил свой импровизированный штаб глава службы безопасности. Уперев кулаки в гладкую столешницу, бравый вояка набросился на детектива с упреками:
– Я не понимаю, месье Ромболь, как вы сможете вернуться на родину? – Он буравил Ромболя взглядом, как проштрафившегося новобранца. Детективу оставалось только виновато опустить глаза долу. – Как вы сможете смотреть в глаза его величеству?
С фланга генерала поддерживала старшая фрейлина. Она нервно прижимала руки к груди, а немой укор, пылавший в ее огромных зеленых очах, был красноречивее всяких слов. В тылу наступавших царедворцев храбро топорщились усы доктора Барашкевича.
Ромболь тяжело вздохнул. Ему оставалось только одно – оправдываться.
– Я заслуживаю самого сурового наказания, господин генерал… – громко начал он, припомнив, что старик изрядно туговат на ухо, – но мы предпринимаем все возможное. И невозможное! Любые меры… Прошу принять во внимание, что мы действуем в чужой стране!
– В этой стране вы можете делать то же самое, что и в любой другой! – гневно заявил генерал.
– Что именно?
– Искать, черт вас возьми совсем! Где хотите! – сорвался на крик генерал. Его усы угрожающе подрагивали. – И если вы не найдете ее высочество – на родину можете не возвращаться! Вас ждет там позор и презрение…
Старшая фрейлина, в глазах которой поблескивали слезы отчаяния, собрала остатки мужества, взяла себя в руки, одернула строгий пиджак, похожий на военный френч, и объявила как судебный вердикт:
– Если… если с ее высочеством что-то случится, вам… Вам, месье Ромболь, не сносить головы! Идите, исполняйте свой долг! Возвращайтесь к своим обязанностям! Мы вас больше не задерживаем, господин Ромболь!
Коротко поклонившись, месье Ромболь сбежал по широким мраморным ступеням, чуть слышно бормоча:
– От такой жизни кто угодно сбежит. Но где же вы, ваше высочество, сейчас?.. Где? Дайте мне знак…
14
Санкт-Петербург. Прогулка по рекам и каналам. Вечер
Речная вода совсем не похожа на морскую – она по другому пенится, звучит, и даже брызги речной воды переливаются совсем иначе!
Принцесса Мария перегнулась через невысокий борт небольшого катерка, опустила пальцы в прозрачную волну, потом отряхнула руку, рассыпая брызги прозрачным веером, и прокричала своим спутникам:
– Здорово!
Из-за рокота мотора слов было не разобрать. Гарик и Макс тоже веселились как мальчишки: швыряли друг в друга пригоршнями воду и хохотали как сумасшедшие.
Даже капитан суденышка, бойко бороздившего реки и каналы, оглядывался, не выпуская, впрочем, штурвала из рук, и одобрительно хмыкал.
Пассажиры, наконец, изрядно устали, угомонились и притихли.
Девушка облокотилась о борт и замерла, залюбовавшись нарядными зданиями…
Брызги словно смыли современный облик набережной. Девушка в рокерских напульсниках и усеянной заклепками кожаной куртке, целовавшая на парапете парня в бандане, побледнела, как размытая, акварель, и трансформировалась в хохотушку-горничную, которая кокетничала с лихим воякой в зеленом мундире.
Величественные фасады дворцов, знакомые очертания портиков и колонн с воды выглядели совершенно по-иному…
Лодочник погружал весла, в воду с тихим плеском, опасаясь забрызгать кипенно-белую накидку и кружевной зонтик юной девушки и безупречную пиджачную пару, в которую был затянут ее спутник. Девушка выглядела грустной, а молодой человек был серьезен и сосредоточен.
Принцессе казалось, что их лодки вот-вот соприкоснуться бортами и что, приветствуя ее, молодой человек слегка приподнял легкое соломенное канотье, а девушка чуть заметно кивнула. Прошлое растворилось в речной воде…
Мария зажмурилась, подставив лицо ласковым солнечным лучам.
Из динамиков хлынула нежная, романтичная мелодия, она становилась все быстрее и резче, звуки сплетались в классический ритм рок-н-ролла, а неувядающий голос Пресли выводил культовую мелодию. Усидеть на месте было просто невозможно. Гарик вскочил и принялся отплясывать на узком пятачке палубы. Со стороны казалось, что длинные носки его светлых ботинок пытались растоптать невидимый окурок, колени раскачивались из стороны в сторону с угрожающей амплитудой. Макс присоединился к приятелю, озорно подмигнул Марии и потянул девушку за руку:
– Маша, давайте к нам!
Девушка заразительно расхохоталась и начала старательно копировать движения танцоров.
Гарик нахлобучил матросскую фуражку и стал подпевать в импровизированный микрофон в виде швабры:
– Эге-гей!
Даже добросовестный капитан не выдержал и отвлекся от штурвала.
Суденышко высоко взлетело на крутой волне, но заслуженный морской волк вовремя схватился за штурвал, попытался выровнять катер – борт накренился и едва не зачерпнул воду!
Девушка вскрикнула, взмахнув руками, но не смогла сохранить равновесие и вылетела за борт. В небо взлетела целая феерия брызг. Принцесса испуганно замолотила по воде руками:
– Макс, Макс, я тону!
Репортер без промедления прыгнул в воду, подхватил Марию за предплечья, медленно поплыл к сбавившему обороты катеру:
– Спокойно! Все под контролем. Я потомственный чемпион Питера по подледному лову… Давай, зайка, гребем сюда… не волнуйся…
Опешивший от происшедшего, Гарик свесился через борт и один за другим отщелкивал зажигалкой драгоценные кадры.
– Маша, не волнуйтесь, он прекрасно плавает! – вопил он, отвлекая внимание, и злорадно усмехнулся собственным мыслям: этот день он запомнит надолго! Наконец-то «грязная работенка» досталась Максу.
Пока пловцы добирались до катера, Гарик насупил брови и сурово посмотрел на рулевого. Тот виновато пожал плечами:
– Как договорились – свернул по сигналу!
– Вот спасибочки, едва не утопил! Сигнал же был другой!
Гарик махнул рукой и бросился помогать Максу втаскивать озябшую девушку на борт, приговаривая:
– Давайте, давайте… Сюда… руку…
Но девушка с неожиданной решительностью ухватилась за борт кат ера и сама выбралась на палубу. С нее искристыми потоками стекала вода.
Мария улыбалась. Она была счастлива как никогда в своей жизни.
Светлая шелковая блузка и черная футболка трепетали на ветру как победные знамена пиратского судна, и то, что судно это – всего лишь речной катерок, не имело значения.
Принцесса смотрела на них с гордостью, вздрагивала и поеживалась. Слава богу, что у капитана нашлась чистая футболка, чтобы переодеться.
Они с Максом сидели на корме, укутавшись одним стареньким пледом, и ее тело вынужденно прижималось к разгоряченному телу Макса. Оба вздрагивали в унисон, может быть, не только от холода и пережитого приключения. Голова девушки легко и приятно кружилась, словно после бокала шампанского, Мария инстинктивно склонилась к крепкому плечу репортера… Но тут же отпрянула, слегка отодвинулась и, посмотрев на своего спасителя, негромко сказала, испуганно и чуть виновато округляя губы:
– Максим, я туфлю потеряла…
– Бог с ней… – Там, под пледом, в теплой темноте, Макс накрыл ладонь девушки своей ладонью и ощутил, как озябшие пальцы ответили на его прикосновение. – Бот видишь, Маша, твои желания начинают исполняться… Ты же хотела искупаться в этой реке?
– Здесь у нас самая чистая вода… – вставил Гарик, – гораздо чище, чем в Сене! – Он перегнулся через борт и выловил изящную туфельку. Расправив промокший бантик, он уже вознамерился торжественно вручить спасенный предмет девушке, повернулся и застыл на месте.
На фоне бесконечного голубого неба четко вырисовывались два профиля. Они качнулись и стали плавно приближаться друг к другу, словно в замедленной рапидом съемке. Наконец они слились в нежном, долгом поцелуе…
…Янтарные лучи июльского солнца играли огненными бликами в почти прозрачных капельках воды, запутавшихся в мокрых волосах…
Гарик зачарованно вздохнул, а в его руках сухо, почти автоматически щелкнула зажигалка. Вслед за фотографом завистливо вздохнул и капитан, но затем решительно прибавил скорость.
– Шеф, давай обратно на Крестовский, в яхт-клуб! – скомандовал ему Гарик.
Катер вздрогнул всем корпусом и почти полетел над водой.
Пенный бурун вздымался за кормой, волны разбегались от кормы в стороны и гулко бились о гранитный берег.
Санкт-Петербург. Засада на лоне природы. Вечер
Вечернее солнце никак не хотело заходить окончательно, застряло в небе, зацепившись о легкую тучку, и со скучающим видом наблюдало как по опустевшей дороге с патрульной скоростью движется автомобиль автоинспекции.
На переднем пассажирском сиденье, упершись мощным квадратным затылком в подголовник, похрапывал капитан Каталкин. А его напарник сжимал рулевое колесо как штурвал и пристально всматривался в окружающую действительность через лобовое стекло. Потому что настоящий блюститель закона никогда не спит, он даже не дремлет!
Старший лейтенант внимательно разглядывал кусты по обе стороны дороги, вытягивал шею, пытаясь заглянуть за высокие заборы, и вертел головой. Наконец, его усердие принесло достойные плоды. Он решительно пихнул в плечо задремавшего шефа и завопил:
– Митрич! Смотри – вон он! Точно, наш «Мерседес», то есть их – журналистов, с царапиной!
– Точно, он самый, – капитан нехотя открыл глаза, обозрел поцарапанный «Мерседес» – пустая колымага пылилась в непосредственной близости от дороги. Каталкин потянулся и произвел дедукцию: вряд ли кто-то покусится на эту груду металлолома, никому, кроме хозяев, она не нужна.
Может, бросили?
Он потер раскалывающийся после сна затылок.
Нет! В салоне беспорядочно валялись пластмассовые коробки от дисков и яркий пластиковый пакет, а на переднем сиденье обнаружилась непочатая банка пива… Опыт подсказывал: что-что, а пиво не бросят! Вообще, раз вещички оставили, значит, вернутся. И капитан принял мудрое и своевременное решение:
– Давай, ковбой, разворачивайся вон туда! Они небось по берегу гуляют или на катере катаются. Будем их ждать…
– Устроим засаду, как в кино?! – На радостях Курочкин сразу же совершил опасный маневр.
– Паркуйся аккуратнее! Мы ж в засаде, а не в Техасе… – поморщился капитан, едва не протаранив лбом ветровое стекло. – Значит, так, сиди, смотри в оба! Увидишь, сразу докладывай…
– Дежурному по городу?
– Какому еще дежурному? Непосредственному начальнику, то есть мне! Возьмем их тепленькими…
Каталкин поправил подголовник и снова погрузился в сладкую дрему.
Санкт-Петербург. Пикник у пристани. Вечер
Волны бились о пристань, легонько покачивая доверчивые яхты. Мачты тихонько поскрипывали в такт плеску воды и крику чаек.
Морские птицы то и дело срывались с неба и пикировали к волнам как белоснежные молнии. Серебристые рыбки исчезали в их клювах одна за другой.
Над мангалом курился ароматный дымок, угли подернулись белесым пеплом, мясо на шампурах оплывало каплями сока, источая дразнящий, аппетитный запах.
– Вы просто обязаны это выпить, Маша, – стрекотал Гарик. – Замечательный напиток, вы такого точно не пробовали – медовуха!
Принцесса Мария осторожно обняла ладонями пузатую глиняную кружку, наполненную тягучей золотистой жидкостью, и с любопытством наблюдала, как хлопочет Гарик, сооружая прямо на палубе катерка небольшой импровизированный стол из перевернутых ящиков, укладывает на него живописные груды из помидоров, редиса, лука, ловко режет лимоны, раскладывает пучки укропа и кинзы…
Катер легко качнулся – это Макс запрыгнул на палубу с пристани. Мастерски удерживая в руках сразу несколько шампуров, он кивнул на кружку и озорно подмигнул Марии:
– Этот напиток сводит молодых девушек с ума!
Принцесса поднесла кружку к губам и сделала маленький глоток, потом еще один, кивнула и рассмеялась:
– О, да! Я не пила ничего подобного!
Макс протянул ей шампур, унизанный сочными кусочками мяса:
– Потому что не была с нами знакома!
Девушка снова недоверчиво осмотрела стол. Похоже, ни вилок, ни ножей, ни даже самых обыкновенных тарелок из веджвудского фарфора их ужин не предусматривал. Она бросила быстрый взгляд на Гарика. Тот сбрызнул шашлык лимоном, стащил кусок мяса с шампура прямо зубами и стал яростно работать челюстями.
– Боже мой, ммм… – приговаривал он с набитым ртом, – угощение королей…
Девушка невольно рассмеялась и решилась последовать его примеру:
– Как вкусно! – Осмелев, она вытерла уголки рта пальцами и даже зажмурилась от удовольствия: – Короли никогда не ели такой вкусной пищи!
– И принцессы не ели? – лукаво прищурился Макс.
– И принцессы… – кивнула Мария и уже уверенно стащила с шампура второй кусочек. – Это так вкусно… у меня нет слов… это сказочно вкусно! – И подумала: может быть, дело не в ужине, а в ней самой? В такой волшебный день как этот ей все кажется удивительно прекрасным и настоящим.
По ее губам снова скользнула улыбка.
Гарик прикурил очередную сигарету, попутно отснял несколько кадров и многозначительно подмигнул Максу.
Сидеть вот так, прямо на палубе, без охраны и навязчивых советников, и обедать не соблюдая этикета было необыкновенным ощущением! Настоящими каникулами от повседневности. Хотелось смеяться без причины, озорство щекотало кончики пальцев Марии.
