Текст книги "Все могут короли"

Автор книги: Татьяна Королева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Но доктор Барашкевич лишь слегка повел бровью и процедил:

– Пусть его превосходительство подождет, я сейчас занят!

– Ничего… Ничего страшного… – бормотал генерал, безуспешно пытаясь высвободить ноги из тяжелой полы парчового халата. – Я подожду… полежу здесь тихонько и подожду…

Барашкевич только чуть заметно поморщился в ответ, легко выдернул иглу из вены пациентки, аккуратно обработал место укола, со звоном упаковал шприц в стальную коробку, потрепал принцессу по руке и сделал оптимистичный прогноз:

– Очень хорошо, ваше высочество! Сейчас вы уснете и будете спать как младенец…

– Я не хочу спать… – попыталась было воспротивиться Мария, но голос ее звучал так слабо, что шумный и жизнерадостный доктор вряд ли разобрал слова.

– Подождите немного, совсем скоро вы уснете…

Принцесса покорно закрыла глаза и едва слышно попросила:

– Умоляю вас, пусть все уйдут…

Доктор встал и, окинув присутствующих строгим взглядом поверх очков, объявил:

– Дамы и господа! Принцессе нужен покой. Прошу всех покинуть спальню ее высочества!

Встревоженно перешептываясь, придворные заторопились к выходу, мало обращая внимание на то, что Барашкевич склонился над генералом и без колебаний отвесил ему звонкую пощечину. Он уже собирался повторить оздоровительную процедуру, как вдруг старый вояка пришел в себя, вскочил и поспешил отойти от эскулапа на безопасное расстояние:

– Нет-нет, доктор, в этом нет никакой необходимости! Я отлично себя чувствую, – и стал поспешно оправдываться: – Я всего лишь очень переживал за ее высочество, за нашу принцессу!

Но Барашкевич только поторопил генерала, молча указав ему на двери, а сам обратился к старшей фрейлине, успевшей подойти к постели принцессы:

– Мадам, мои слова касаются всех! Осмелюсь повторить – ее высочеству нужен абсолютный покой!

– Я всего лишь напоминаю ее высочеству, – объяснила старшая фрейлина, брезгливо глядя на доктора, – что завтра утром приду немного раньше обычного, и мы с нею успеем обсудить распорядок завтрашнего дня… – затем она с умилением посмотрела на принцессу и тихо добавила: – Покойной ночи, ваше высочество…

Принцесса дышала спокойно и ровно, румянец медленно возвращался на ее щеки. Девушка казалась мирно спящей.

Доктор покинул апартаменты последним. Задержавшись на краткий миг, он повернул выключатель и плотно притворил за собой двери.

Комнату заполнил мягкий полумрак белой ночи.

Только темное небо над городом озарялось яркими сполохами фейерверков.

Легкий ветерок чуть заметно колыхал тяжелые портьеры. Огромный город словно очнулся от дневного зноя. Снаружи мерцали цветные огни, слышалась музыка, обычный городской шум и крики чаек.

Принцесса открыла глаза и села на кровати, любуясь цветными вспышками, скользившими по шелку постельного белья. Потом она осторожно встала и подошла к распахнутому окну. Боль прошла, только немножко кружилась голова.

Мария качнулась, присела на подоконник и полюбовалась разноцветной круговертью жизни, а потом оглянулась на свои апартаменты. Здесь по-прежнему царили сумрак, тишина и тоска.

А по набережной со смехом спешили на свидания девушки, прогуливались молодые люди, поглядывая на часы в ожидании подружек, повсюду обнимались и целовались влюбленные.

Принцессе стало грустно и очень одиноко. Шальная мысль озарила ее сознание вместе с новой вспышкой фейерверка. А что если…

Россия. Санкт-Петербург. Официальная резиденция принцессы. Наступила ночь

Если забыть обо всех светских условностях, запретах и ограничениях хотя бы на одну ночь! Если одеться, тихонько выскользнуть из особняка и побродить по серому сумраку города?

Несмотря на авторитетные заверения доктора Барашкевича, спать ей окончательно расхотелось. Принцесса бодро подошла к шкафу, наскоро пересмотрела наряды, выбрала демократичный льняной костюм, легкую блузу из прохладного шелка, милые туфельки на низком каблуке.

Одевшись, она очень осторожно, чтобы не шуметь, приоткрыла двери спальни и выглянула наружу.

Тут голова у принцессы снова закружилась, а мир подернулся легкой сонной дымкой. Оказалось, что тяжелая дверь готова открыть ей путь совсем в другое время…

Она видела, как у лестницы в канделябрах горят свечи, а статные лакеи в напудренных париках, белых перчатках, атласных панталонах и алых, расшитых золотом ливреях ждут приказаний своей прекрасной принцессы…

Мария зажмурилась, легко тряхнула головой, отгоняя странное видение, и когда снова открыла глаза, то обнаружила только две мощные фигуры представителей службы охраны в одинаковых черных костюмах. Оба внимательно слушали инструкции месье Ромболя.

Высокий, подтянутый и спортивный, похожий на сжатую пружину, мэтр Ромболь говорил, как всегда, уверенно и негромко. Марии захотелось подслушать разговор, она подалась вперед, но старинная дверь предательски скрипнула. Мэтр Ромболь, а за ним и оба охранника немедленно повернули головы, и девушка испуганно отпрянула назад. Наверняка месье Ромболь успел ее заметить!

Надо признаться, что в глубине души принцесса побаивалась проницательного взгляда нового начальника охраны. Ей не удавалось избавиться от ощущения, что мэтр Ромболь с легкостью может проникнуть в любую тайну, и даже прочитать ее самые потаенные мысли. И наверняка он сразу догадался, что затевает Мария!

Похоже, улизнуть из особняка тайком не так просто, как она думала. Принцесса обиженно вздохнула. Голова снова закружилась, пушистый ковер медленно поплыл у нее под ногами. Мария коснулась лба и, покачиваясь, сделала несколько шагов к окну в надежде, что глоток свежего воздуха вернет ее телу равновесие и бодрость.

Она облокотилась о подоконник и заметила, что огни сливаются в удивительную картину. Глаза сами собой закрылись, и девушка сладко зевнула. Обыденный городской шум стал удаляться и превращаться в прекрасную музыку, непослушное тело плавно качнулось, взлетело и приземлилось прямо на мягкое, пушистое облако, как это может происходить только во сне…

Санкт-Петербург. Набережная у резиденции принцессы. Ночь

Погода стояла отличная. В такую погоду работать хочется меньше всего, и оставалось только порадоваться, что смена подходила к концу. Молодой человек припарковал покрытый тентом грузовичок у нарядного особняка, вытащил мобильный телефон и стал набирать номер. На дисплее высветилась фотография симпатичной девушки.

– Ну, что у тебя, малыш? – жизнерадостно спросил парень. – Я уже загрузился… Что везу? Золотые слитки… – Он улыбнулся, довольный собственной шуткой, и объяснил подружке: – Нет, не устроился я в банк работать! Просто шучу, все как обычно – везу заказы из химчистки…

Автомобиль вздрогнул, словно от удара, и мягко самортизировал, но увлеченный болтовней водитель даже не заметил легкого толчка:

– Через часок буду свободен… Подхвачу тебя на Дворцовой… Целую…

Он резко повернул ключ зажигания, снялся с тормоза, и старенький грузовичок стал набирать скорость.

Минутой раньше принцесса Мария, окончательно погрузившись в сонные грезы, плавно качнулась, потеряла равновесие, легко скользнула через подоконник, пролетела несколько метров и мягко приземлилась на тент небольшого грузового автомобиля.

Окно захлопнулось от порыва ветра.

5

Санкт-Петербург. Недалеко от ночного клуба. Глубокая ночь

Макс шагал, не оглядываясь. Несколько раз он сворачивал в узкие переулки, пересек небольшой дворик. Люди в масках и карнавальных костюмах перестали попадаться ему навстречу. Значит, он уже достаточно далеко ушел от клуба.

Можно было сбавить шаг и расслабиться…

Но после инцидента настроение окончательно испортилось.

«Вообще, день не задался с самого утра, – раздраженно думал Макс. – И завтрашний, похоже, будет не лучше. Придется ехать в редакцию, возиться с заметкой об очередном скандальном происшествии из жизни богатых и знаменитых…»

Макс вздохнул. Виноват во всем был только он сам – не рассчитал последствия, когда связывался с этой стервозной дамочкой. Ладно, даже получить по морде от тренера по фитнесу – событие малоприятное, но вполне переносимое. А если в следующий раз светская дива устроит на него охоту в сопровождении хилого очкарика по профессии адвокат? И объявит, что подает в суд на их газету?

Светский хроникер представил выражение лица главного редактора, привычно потянулся за сигаретой и вынул зажигалку и остановился около небольшего, покрытого тентом автомобиля.

Здесь на него в буквальном смысле обрушилось новое происшествие – его ухо задела бледная женская рука!

Макс недоуменно поднял голову и увидал сонное личико молодой девушки. Девушка смотрела прямо на него с обтянутой синей тканью крыши машины! И хотя глаза ее были открыты, в них застыло странное, отсутствующее выражение…

В лице девчушки даже было что-то знакомое!

Но все равно она выбрала довольно экзотичный способ перемещения по городу…

А может, показалось?

На почве недосыпания, нервных перегрузок и хронического стресса…

Или алкоголя. Надо бросать пить!

Макс поморщился и все же окликнул девушку, исключительно из профессионального любопытства:

– Эй, подруга, ты как туда забралась? Ты что, спишь там, что ли?

Вместо ответа девушка закрыла глаза, сладко потянулась и вознамерилась соскользнуть с тента прямо вниз, на асфальт. И вполне могла бы упасть, если бы Макс не подхватил ее. Девушка была хрупкой и теплой…

…Значит, не показалось! И это хорошо – он, Макс, психически устойчив и практически здоров… – журналист попытался поставить девушку на ноги – но ее обмякшее тело пыталось выскользнуть из рук. Его находка спокойно дышала, как будто и не просыпалась!

Совсем молоденькая девчушка в светлом костюме. Можно сказать, хорошенькая, вполне приличная с виду девушка…

Макс устроил загадочную незнакомку на гранитной скамеечке около парапета, легонько похлопал по щекам, пару раз громко щелкнул пальцами у самого уха девчонки и снова окликнул, уже погромче:

– Эй, подруга? Ты живая? Просыпайся… – Он потряс девушку за плечо. Та что-то сладко проворковала во сне и улеглась на лавочку, по-детски подложив под голову ладошку…

Запоздалые прохожие бросали на странную пару подозрительные взгляды, а праздношатающиеся сомнительного вида личности, которых можно встретить на набережной даже в утренний час, откровенно хихикали и доставали репортера идиотскими советами! Он шикнул на ближайшего бомжа, тот поспешно отошел на безопасное расстояние, а Макс недовольно покачал головой и предпринял еще одну попытку разбудить «находку»:

– Эй, подруга? Ты меня слышишь? Здесь спать не стоит… – Он взял девушку за плечи, посадил и еще раз встряхнул: – Не спи, замерзнешь! А-у-у-у! Давай открывай глазки, солнце! Вспоминай, где ты живешь?

Но девушка глаз не открыла, а только пробормотала с мечтательной улыбкой что-то невнятное:

– Оставьте меня, я спать хочу… – и попыталась снова улечься.

Но Макс удержал ее. Он не разобрал слов, зато понял, что барышня лепечет не по-русски. Стало быть, иностранка!

С тяжким вздохом он присел рядом, подперев хрупкую фигурку плечом, снова закурил и философски поинтересовался у «спящей красавицы»:

– Что же вы, ребята, у нас в Питере других развлечений найти не можете? Только напиться… – потом старательно собрал остаточные знания английского, чудом сохранившиеся со времен учебы, прокашлялся и спросил, тщательно выговаривая полузабытые слова – What do you stated? – и уточнил, скорее для себя: – Я говорю, где остановилась?

– Дворец великого князя… Мой весь второй этаж… – пробормотала девушка на этот раз по-русски, хотя и с заметным акцентом, и опустила изящную головку на плечо Макса.

– Тогда надо было сразу Зимний дворец брать! – усмехнулся он, рассматривая нежные, словно акварельные, черты лица девушки.

При упоминании Зимнего дворца веки ее слегка дрогнули, а розовые губы приоткрылись, но она так и не проснулась окончательно, только принялась заученно бормотать слова из экскурсионного тура:

– Зимний дворец – памятник архитектуры русского барокко. Построен архитектором Бартоломео Франческо Растрелли, являлся резиденцией российских императоров. В настоящее время в здании находится один из крупнейших в мире музеев – Эрмитаж… – Девушка произносила каждое слово старательно и трогательно, как отличница на уроке иностранного языка, была такой наивной и милой, что Максу стало казаться, будто она попала на улицу современного города не просто из какой-то другой страны, а совсем из другого, забытого времени или из сказки.

Репортер мгновенно покончил с приступом сентиментальности – с таким настроением и влюбиться недолго! Нет, всему виной хроническое недосыпание. Он зевнул, потянулся и попытался поставить девушку на ноги:

– Так, давай, давай вставай… Эрмитаж забыть не может… С экскурсоводами, что ли, хорошо покурила, сердешная?

Макс огляделся в поисках такси и призывно махнул стоявшему неподалеку автомобилю со светящимися шашечками.

Пока машина вяло подъезжала к тротуару, сонная девушка попыталась выскользнуть из рук Макса. Пришлось обнять ее за тоненькую талию и подбодрить:

– Опа, пошли. Так, давай, давай… – Он довел девушку до машины и стал осторожно укладывать на заднее сиденье, приговаривая: – Так, тихонечко… Где тут у тебя голова? Голову сюда… Теперь ноги…

Захлопнув заднюю дверь, он еще секунду полюбовался нежным заспанным личиком и с чувством исполненного долга, не оглядываясь, зашагал прочь.

– Э!!! – заорал ему вслед водитель, – куда ее?

Макс остановился и лишь развел руками:

– Откуда я знаю? Ты таксист, ты и вези…

– Куда везти?

Макс иронично ухмыльнулся:

– В Зимний дворец вези, на второй этаж!

Таксист оказался то ли гастарбайтером, не имеющим понятия, где находится Эрмитаж, то ли просто человеком сверх меры бережливым. Макс не успел решить. Водила выбрался из машины, в два прыжка нагнал журналиста, крепко ухватил его за локоть и потащил обратно к такси:

– Э-э… Какой дворец? Какой второй этаж? А платить мне кто будет? Петр Первый? Николай Второй? Давай, забирай свою девчонку обратно!

– Объясняю еще раз! Она не моя! – пытался сопротивляться Макс.

– И не моя тоже! – Таксист распахнул заднюю дверцу и потащил девушку за бледную обмякшую руку.

– Погоди… – остановил его репортер, затем почти нежно похлопал девушку по щеке и тихо спросил: – Чья же ты, спящая красавица… Ладно, сейчас что-нибудь придумаем… Вода есть?

Водитель нагло ухмыльнулся и указал в сторону реки:

– Целая река!

Макс обреченно вздохнул. Дальнейшие переговоры не имели смысла.

Он поудобнее устроил девушку на заднем сиденье, сел вперед и молча махнул рукой:

– Вперед!

Машина сорвалась с места и понеслась по еще свободным от пробок утренним улицам.

Санкт-Петербург. Подъезд элитной новостройки. Ночь

Автомобиль лихо тормознул у подъезда стильной новостройки.

Макс распахнул заднюю дверцу, извлек спящую девушку, прислонил ее к сверкающим хромом дверям подъезда и полез за бумажником. Но хрупкая фигурка тут же заскользила вниз. Макс едва успел подхватить бедняжку!

Водитель раздраженно постучал ногтем по циферблату часов:

– Долго еще возиться будем?

Макс улыбнулся, к нему без всякой видимой причины вернулось хорошее настроение – может быть просто потому, что рядом была такая славная девушка!

Он подхватил свою спутницу, легко перебросил через плечо, отдал таксисту деньги и направился в подъезд.

Водитель посмотрел вслед экстравагантной паре и насупился:

– В мои годы было наоборот! И было правильно, – вздохнул и тронул автомобиль с места.

Макс плечом толкнул входную дверь и сразу попал под огонь бдительных глаз консьержки. Почтенная матрона за отгороженной стеклом стойкой смотрела на репортера с нескрываемым осуждением.

Интересно почему? Он, наверное, забыл поздороваться…

– Добрый день, Таисия Григорьевна! – тут же исправил оплошность Макс, поудобнее перехватил переброшенное через плечо девичье тело и прошел к лифту.

А Таисия Григорьева, приподнявшись за стойкой и поспешно надев очки в роговой оправе, с немым укором наблюдала, как за спиной Макса безвольно колышутся две бледные руки и растрепанные густые волосы.

Санкт-Петербург. Квартира светского хроникера. Глубокая ночь

В просторной студии, холостяцком жилище Макса, царил благородный творческий беспорядок, которому основательно способствовал перманентный ремонт. Журналист ловко обогнул погребенный под глянцевыми журналами, газетными вырезками, фотографиями и распечатанными текстами кофейный столик, переступая через живописные островки разбросанной по ковру одежды, добрался до широченной двуспальной кровати и бережно опустил на нее свою ношу. Гостья, судя по всему, осталась довольна и что-то пробормотала сквозь сон. Если бы хозяин жилища владел французским, то понял бы, что слова не имеют к нему ни малейшего отношения:

– Я очень счастлива, ваше превосходительство… – бормотала принцесса, даже во сне сохраняя верность монаршему долгу.

Макс сдержанно улыбнулся, приняв слова за выражение благодарности, снял с девушки туфли, аккуратно поставил их у кровати и огляделся в поисках пледа. Пушистое клетчатое полотнище обнаружилось на вращающемся кожаном стуле рядом с рабочим столом.

Стоило Максу потянуть плед, как на пол с грохотом скатилась пустая пивная банка, за ней последовали несколько визитных карточек, зажигалка, которую он с прошлой недели считал безвозвратно утраченной, а из полупустого пакета посыпались соленые орешки.

Репортер стоически выдохнул – жизнь холостяка имеет свои минусы! Встряхнул плед и попытался осторожно накрыть девушку. Но гостья вдруг встрепенулась, резко села на кровати, выпрямила спину, посмотрела на Макса и строго приказала по-русски:

– Распорядитесь приготовить хвойную ванну и подать свежую пижаму! Мне пора нанести визит герцогине… Разрешаю вам удалиться!

Макс просто обалдел от этого наглого требования и переспросил:

– Что? Что ты сказала?

Но веки девушки тут же бессильно опустились, она снова упала на подушки и размеренно засопела.

– Да-а, глюки у тебя, подруга, капитальные, – сочувственно покачал головой Макс, укутывая девушку пледом. – Ну и где ж ты так накурились?

Незнакомка сладко потянулась и снова принялась лепетать не по-русски:

– В век глобализации народы должны объединятся, бороться за сохранение окружающей среды… Образование и высокие технологии… залог процветания любого народа… Политические инициативы… в условиях кризиса…

Макс не понимал ни слова, он просто стоял у кровати и прислушивался к мелодичным звукам голоса девушки, любуясь темными длинными прядями, которые спускались с низкой кровати на пол. Ему вдруг невыносимо захотелось закурить… А еще лучше выпить. Чашку крепкого кофе… Или просто напиться…

Он вяло побрел в сторону кухни, через каждые несколько шагов оглядываясь на свою загадочную гостью…

Початая бутылка виски обнаружилась только после продолжительных поисков, поэтому Макс не стал тратить время на еще одно «розыскное мероприятие», налил прямо в чайную чашку, сделал глоток и опустился на высокий табурет около барной стойки. На душе – если этот атавистический орган сохраняется у журналистов светской хроники – было скверно. Без всякой объективной причины. Табурет показался ему слишком высоким и жестким, а сама комната с проплешинами голой кирпичной кладки из стильной вдруг превратилась в холодную и чужую!

Макс допил виски залпом и оглянулся на кровать. Девушка ворочалась во сне, натягивая на голову плед.

Репортер хмыкнул, потянулся за электрогитарой, подключил усилитель и стал наигрывать блюзовую мелодию, пытаясь примерить к ней слова известной колыбельной песенки:

 
Баю-баюшки-баю,
Не ложися на краю,
Придет серенький волчок
И ухватит за бочок…
 

Он зевал после каждого куплета и мечтал о том дне, когда сможет, наконец, основательно выспаться.

6

Санкт-Петербург. Официальная резиденция принцессы. Раннее утро

Особняк для высоких гостей погрузился в тревожную суету.

В просторном, облицованном серым мрамором холле в полном составе была выстроена служба безопасности. Вдоль шеренги охранников вышагивал мэтр Ромболь. Его лицо было бледным и неподвижным, как лица статуи античных героев, украшавших парадную лестницу. Живыми оставались только глаза.

Ромболь пристально оглядывал каждого подчиненного, и под его холодным пронзительным взглядом тушевались даже опытные секьюрити. Детектив остановился перед охранником, дежурившим этой ночью у дверей апартаментов принцессы:

– Вы утверждаете, что за время вашего дежурства никто из спальни не выходил?

– Из охраняемого помещения никто не выходил! Других происшествий не отмечено, – отрапортовал мужчина, щелкнув каблуками.

– Охрана может приступать к своим обязанностям, – отчеканил Ромболь и кивнул в сторону спальни: – А вас попрошу проследовать за мной!

Подходя к дверям апартаментов, детектив мельком заглянул в зимний сад, где среди экзотических растений бродили удрученные царедворцы. Старенький генерал то и дело неловко спотыкался, заплаканные фрейлины выглядели несчастными, и только доктор Барашкевич пытался сохранять присутствие духа…

Ромболь оглянулся на охранника и уточнил:

– Кто покинул апартаменты принцессы последним?

– Последними вышли старшая фрейлина, мадам Ван Бастиан, и доктор Барашкевич.

– Вы в этом абсолютно уверены?

– Как в том, что сейчас стою перед вами, господин Ромболь!

Мэтр Ромболь лично приступил к осмотру спальни. Ценности не были похищены, мебель оставалась на местах, постель под балдахином впечатляющих размеров была лишь слегка примята.

Детектив откинул портьеру. Окно оказалось не запертым на защелку. Ромболь распахнул створки и посмотрел на узкий тротуар. Высота оказалась приличной. Значит, возможность того, что принцесса спрыгнула с подоконника, исключалась.

Ромболь сделал шаг назад, разочарованно сверкнул глазами и бросил:

– Неужели принцесса на крыльях улетела?!?

– Как улетела?! – бесцеремонно оттолкнув охранника, в спальню ворвалась старшая фрейлина. – Месье Ромболь, ваше предположение абсолютно нелепо! Ее высочество слишком хорошо воспитана!

Детектив поморщился, но поспешил скрыть раздражение под маской холодного спокойствия.

Старшая фрейлина в отчаянии протягивала к нему руки:

– Месье Ромболь, скажите мне правду… Ведь это… Это гуманитарная катастрофа!

Мадам Ван Бастиан и сама сейчас походила на жертву гуманитарной катастрофы – идеальная прическа растрепалась, пряди торчали в разные стороны, щеки ввалились, глаза покраснели, хрипловатый голос то и дело срывался, а крошечная пуговица на манжете была оторвана!

Посмотрев на фрейлину с неподдельным сочувствием, Ромболь вполголоса распорядился пригласить доктора Барашкевича. Затем со всей возможной галантностью он усадил статс-даму на стул. Ее ледяные пальцы тут же поймали руку Ромболя:

– Я этого не переживу… – повторяла несчастная фрейлина: – Бедная моя девочка одна, одна в огромном, жутком, незнакомом городе… Неужели бедное дитя похитили?

Детектив многозначительно улыбнулся:

– Маловероятно, мадам Ван Бастиан! Я сам видел принцессу прошедшей ночью. Она была совершенно спокойна, когда выглядывала из дверей спальни…

– Вы в этом уверены? – Подоспевший доктор Барашкевич посмотрел на Ромболя поверх очков с почти профессиональным интересом, а затем поставил на столик перед статс-дамой флакон с успокоительными каплями и стакан воды. – Не понимаю, как можно предположить, что принцесса куда-то ушла? – поправив очки, деловито произнес врач. – Минувшей ночью ее высочество вряд ли могла передвигаться самостоятельно. Я ввел ей довольно сильное снотворное…

Старшая фрейлина в бессильном ужасе сдавила пальцами виски и стала с причитаниями покачиваться на стуле:

– Доктор, вы понимаете, что могло случиться с принцессой в таком состоянии? Да она могла… могла упасть в реку! Могла свалиться с лестницы… – Мадам Ван Бастиан едва не задохнулась, представляя сцены одна ужаснее другой. – Попасть под машину… Доктор, вы понимаете, что вы натворили?! Вы… Вы… государственный преступник, месье Барашкевич!

Глаза старшей фрейлины полыхали праведным гневом, к ней вернулась обычная решимость, она поднялась, выпрямилась и двинулась на перепуганного врача. Доктор отступил на несколько шагов и предпринял попытку оправдаться:

– Мадам, но вы сами приказали сделать принцессе укол снотворного…

– Я приказала?!

– Да, вы, мадам! И у меня есть свидетели! В тот момент в спальне находились генерал, несколько придворных и горничные! – огрызнулся Барашкевич и поспешил укрыться за мужественным плечом месье Ромболя.

– Горничные? – всплеснула руками возмущенная фрейлина и снова повысила голос: – Генерал?!

В дверном проеме появилась фигура растерянного старичка-генерала в парадном мундире со старомодной эполетой. На его груди нервно позвякивали многочисленные медали:

– Звали, мадам? Всегда к вашим услугам, мадам! – Он попытался молодцевато щелкнуть каблуками, но на ногах у него оказались самые обыкновенные домашние туфли с загнутыми носами. Генерал проследил за взглядом Ромболя и сконфузился: – Боевая тревога… Прибыл русский генерал… Представители силовых ведомств! Нам необходимо срочно прибыть в расположение мобильного штаба!

Санкт-Петербург. Квартира светского хроникера. Здесь утро наступило внезапно!

Зачем только он выбрал для будильника такой сигнал! Макс поспешно выключил будильник, взвывший гудком сирены прямо под ухом, и украдкой взглянул на кровать. Это был не сон – девушка, живая и теплая, продолжала мирно посапывать, натянув мохнатый плед до самого подбородка.

Даже будильник не смог ее разбудить!

Счастливый человек, пусть спит, раз может себе позволить…

Макс заботливо подоткнул плед и помчался в ванную. Струи душа ударили по коже. Все вокруг завертелось в ритме хард-энд-хеви. Уже через несколько минут одной рукой он застегивал рубашку, а другой выхватывал чашку из кофеварки. Макс застегивал ремень, одновременно что-то жевал, мыча какую-то мелодию, искал второй ботинок и запихивал в портфель диктофон и блокнот…

Он сбавил темп лишь на мгновение – задержался в дверях и бросил прощальный взгляд на умиротворенное лицо девушки… Может, попробовать разбудить эту барышню как спящую красавицу из сказки – поцелуем? В губы…

Ох… сейчас уже категорически нет времени на такие смелые эксперименты. Стрелки часов безжалостно напоминали, что он уже опаздывает!

Спустившись вниз, Макс бросил на бегу непременное:

– Здравствуйте, Таисия Григорьевна! – и вылетел на стоянку к своему любимому мотоциклу. Быстрее, быстрее! Чертовы городские пробки! В редакции уже давно начался рабочий день!

Санкт-Петербург. Офис популярного еженедельника. Позднее утро

Если верить часам с логотипом популярного еженедельника, трудовой день начался ровно час назад. Сотрудники мирно досматривали сны после первой утреней чашки кофе, когда всеобщее благодушие, воцарившееся в просторном рабочем зале, нарушил удар импровизированного гонга.

Корреспондент отдела «Спорт» постучал велосипедной спицей по металлической пепельнице и объявил голосом опытного крупье:

– Дамы и господа, – уникальная возможность разбогатеть на светской хронике! На сколько сегодня опоздает Макс Шальнов? Спешите сделать ставки!

– Час двадцать минут – сто рублей!

– Принято…

– Час двадцать пять – сто двадцать…

– Не так быстро, я записываю!

– Час тридцать – двести пятьдесят!

– Двести пятьдесят – отдел новостей – спасибо! Кто больше? Смелее!

Дама с сочными алыми губами щелкнула холеными пальчиками, привлекая внимание, и продемонстрировала тысячную купюру:

– Час сорок пять. Я хорошо знаю Макса…

– Час сорок пять! Щедрое предложение от отдела рекламы… Кто даст больше?

В этот драматический момент распахнулась черная дверь с солидной сверкающей табличкой «Главный редактор» и на пороге возник САМ Антон Павлович.

Шеф скрестил руки над наметившимся животиком и стал похож на статую Наполеона. Строго оглядев подчиненных, он громко объявил:

– Даю ровно два часа! Минутой больше – и Макс может считать себя уволенным!

Дверь кабинета захлопнулась.

Спортивный обозреватель развел руками и грустно улыбнулся:

– На сегодня ставок больше нет!

Санкт-Петербург. Офис популярного еженедельника. Рабочая суета

Макс вихрем промчался по редакции ровно за пять минут до расчетного времени, без стука ввалился прямо в кабинет шефа и чудом избежал травмы!

Антон Павлович сосредоточенно играл в дартс. Дротики один за другим втыкались в закрепленную на двери мишень.

Светский хроникер с виноватым видом извлек несколько дротиков из мишени и вернул шефу, но вместо благодарности получил лишь холодный взгляд.

Антон Павлович в воспитательных целях выдержал паузу, достойную большого артиста, отправил очередной дротик в цель и только после этого проговорил:

– Без стука врываешься? Нехорошо… по-хамски… Как погулял вчера?

– Что ты сразу провокации устраиваешь, Антон? – парировал Макс беззаботным тоном, но без приглашения плюхнуться в кресло не решился: – Нигде я не гулял…

– Нигде? Ну ладно, поверю на слово… – Шеф запустил в цель еще один дротик, одернул рукава бордового пуловера и, вальяжно расположившись за широким столом, продолжал: – А пресс-конференцию с принцессой Марией проспал по состоянию здоровья?

Макс сделал протестующий жест:

– Почему сразу проспал? Когда я просыпал? Чем я, по-твоему, был занят все утро? Я сидел… то есть… работал. Да, работал! На пресс-конференции принцессы с начала и до самого конца! – С видом человека, исполнившего свой долг, хроникер опустился в низкое кожаное кресло.

Главный с сомнением прищурился:

– Был, говоришь? Интересно… – Он порылся в высокой стопке документов, высившейся над столом, и протянул Максу отпечатанные мелким шрифтом странички. – Вот… список вопросов, интересующих наших читателей. Ты внимательно слушал принцессу и теперь сможешь удовлетворить любопытство масс.

– Ну конечно.

– Отлично! – Шеф протянул ручку: – Начинай заполнять…

Макс пристроил лист на краешке стола и с сосредоточенным видом принялся заполнять вопросник.

– Принцесса на меня не произвела никакого впечатления… – не поднимая головы доверительно сообщил он шефу: – Ну знаешь, умом явно не блещет. Кукла… Итак… что там она отвечала? Да… Нет… Да…

Ноздри главного редактора затрепетали от гнева, на лбу вздулась жилка. Наконец его терпение лопнуло. Грохнув ладонями по столешнице так, что подпрыгнул монитор компьютера, он поднялся и навис над Максом:

– Все! Хватит! Финита ля комедиа! Ты там не был и быть не мог!

Репортер передернул плечами и указал на частично заполненный листок:

– Как это не был? Откуда же тогда…

Шеф не стал его слушать и сорвался на крик:

– Макс! Пресс-конференции вообще не было! Перед тем как нагло врать, надо справки наводить! Ты не романист, а хро-ни-кер! Вот послушай: …пресс-секретарь ее высочества принцессы Марии вынужден сообщить, что пресс-конференция с ее участием, равно как и дальнейшие запланированные в рамках визита мероприятия, отменяются ввиду внезапной простудной болезни ее высочества… – громко зачитал главный редактор и повернул монитор так, что Макс едва не уткнулся в электронную страницу их еженедельника.