Текст книги "Ожог любовью (СИ)"

Автор книги: Татьяна Карат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

глава 17

«Никому не стоит верить!»

Даже самому себе.

Мы не в те стучимся двери

Повсеместно и визде.

Люди, вроде бы, не звери!

Но, когда иной в беде,

То ему едва поверит

Только тот, что «ни в себе».

Дмитрий Суровый.

МАРИНА

Работа и только работа. Не думать о нем, не вспоминать. Я делала это на протяжении всех этих лет. Я как-то жила. Почему же сейчас та сложно?

Жизнь превратилась в череду одинаковых серых дней. Они тянулись мучительно долго, а ночи еще дольше. Время, когда остаешься наедине с собой. Когда нет никакой возможности забыться и отвлечься, сдержать воспоминания и чувства. Помнила его поцелуи, взгляды, помнила слова. И так хотелось в это верить. Забыть прошлое вычеркнуть его как неправильное решение в черновике и начать все с начала. С белой странички без грязи и боли.

Время тянулось медленно и уныло, а он просто исчез из моей жизни. Не было случайных встреч, к которым уже успела привыкнуть, жарких взглядов, вызывающих томление. Ничего, только сухие рабочие отношения во время коротких деловых встреч, раз в неделю. Он смотрел на меня, но по-другому – сдержанно, отстранено, выжидающе. Головой понимала, что нужно забыть, и больше никогда не вспоминать, но сердце помнило полуулыбки, помнило слова и взгляды, тело помнило прикосновения, губы помнили поцелуи. Это просто невозможно забыть и вычеркнуть, об этом невозможно не думать и не вспоминать. Это часть меня.

На комоде трезвонил телефон. Я поднялась и побрела на автомате отключать будильник. За окном только зажигался рассвет. И какого черта я на такую рать его завела? Не глядя, поводила пальцами по сенсорному экрану, устройство затихло. Еще несколько секунд стояла в темной комнате с закрытыми глазами, пребывая не то во сне не то в реальности. Блаженство сна постепенно отступало, проясняя мозги и восстанавливая память.

Взяла в руки телефон, просматривая память звонков. В такую рань мне никогда не звонили. Близких родственников не было, а сотрудники ждали более подходящего времени. Пока я соображала и выстраивала в затуманенном сном мозгу логическую цепочку, экран снова загорелся, и я увидела но мер звонившего. В этот раз подняла трубку.

– Слушаю.

– У нас ЧП. Какой, нахрен, алкоголь вы нам привезли?!

– Кто это?

– Администратор ночного клуба «Цзарь». У нас один человек скончался и трое в реанимации. И все это после партии алкоголя, которую мы от вас получили накануне.

Говорил мужчина. Вернее не говорил – орал. Голос срывался на истерический крик. Он был испуган, взволнован и разъярен. Попадись я ему сейчас под руку – разорвал бы без суда и следствия.

Я застыла. Сердце в груди стучало с безумной скоростью, кончики пальцев дрожали. Паника сковала все тело и разум тоже. Секунда, вторая, а я не могу ни на чем сосредоточиться кроме отсчета ударов пульса у себя в ушах. Это были не просто удары – звоны колоколов, с каждым новым разносившие голову на осколки.

– Вы меня вообще слышите!?

– Слышу.

Мозг лихорадочно искал хоть какой-то выход из сложившейся ситуации. Первый оглушительный испуг прошел и здравомыслие брало бразды правления в свои руки. В памяти всплыло слово «накануне».

– Когда вы говорите, получили эту партию?

– Я же сказал – вчера.

– Но мы по воскресеньям не развозим товар. Проверьте документы – это точно наша продукция?

– Вы меня за идиота держите?! У меня накладные в руках с вашей подписью и печатью!

– Я сейчас же к вам выезжаю, и мы все выясним.

Трубку бросили, но я на теплое прощание и не надеялась. Метнулась в ванную, по ходу доставая с комода белье. Через пятнадцать минут я выбегала с квартиры, в спешке набирая зама. Егор ответил сразу же. А кто-то не спит в такую рань.

– Егор, доброе утро!

– Доброе! А что случилось?

В голове пронеслась мысль – «откуда он знает, что что-то случилось?», но вовремя вспомнив, сколько сейчас времени, перестала себя попусту накручивать.

– В «Цезаре» проблема. Отравились люди от некачественного алкоголя. Утверждают партия наша и получали ее вчера. У нас по воскресеньям нет поставок, я ничего не путаю?

– Нет. В субботу – следующая в понедельник.

– Еду разбираться. У тебя есть ключи от офиса и моего кабинета, съезди, просмотри все накладные.

– Сделаю. Смерти есть?

– Да.

Я отключила телефон, садясь в машину. Егор был тоже взволнован, но эту новость воспринял по-другому. Более собранно, уверенно. Это я застыла на какое-то время, пытаясь осмыслить услышанное. Может действительно стоило еще тогда уступить ему это место? Он единственный, не стесняясь, высказался Дмитрию Сергеевичу, об ошибочности решения, назначения меня на эту должность. «Алкогольный бизнес не для женщин. Ее здесь загрызут». Меня тогда обидела эта фраза хоть и здравого смысла сказанного не могла не признать. «Будешь ее замом, так сказать тылом, и не дашь загрызть».

Дмитрий Сергеевич умел сглаживать углы – будь то рабочие моменты или конфликт в коллективе. Как мне его не хватает. Вот сейчас бы его совет был как нельзя кстати.

Дорога заняла больше времени, чем я надеялась. Соседний городок, достаточно большой, но все же, не шел ни в какое сравнение со столицей. У здания ночного клуба была непривычная для этого времени суток оживленность. Около входа стояло несколько полицейских машин. Скорых не было, скорее всего, пострадавших отправили в ближайшую больницу.

Территория входа в ночной клуб была огорожена лентой. Не мешкая, подняла ее и пошла внутрь. Никто не окликнул, не остановил, и я уверенно зашла в стилизованное под древний Рим помещение. Хорошо поддатые отдыхающие, собравшись маленькими группками, давали показания. Заплетающаяся речь и громкие несдержанные крики периодически разносились по большому почти пустому помещению. Два бармена так же по разным углам беседовали со следователями. А на их рабочем месте сейчас трудились эксперты. Красочные дорогие бутылки изымались, подписывались и упаковывались для отправки в лабораторию.

Не стала привлекать расспросами к себе лишне внимание, и сразу же направилась по узкому коридору в сторону кабинета администратора. Раньше здесь бывала не раз, и никогда еще это помещение не казалось столь унылым и пугающим.

Дверь в нужный мне кабинет была открыта. За столом сидел неизвестный мне мужчина и просматривал документы. Рядом стояли администратор и директор данного заведения. Я переступила порог и три пары глаз уставились на меня.

– А вот и она.

Администратор Максим почему-то облегченно выдохнул. Мы с ним были знакомы последние три месяца, после того как наш филиал был распределен на эту территорию. Наши отношения начинались и заканчивались на рабочей ноте и никакой дружбы не предполагали. Поэтому сейчас увидев меня, он был рад перебросить часть, а может и всю ответственность за случившееся, на чужие плечи.

– Здравствуйте! Старший оперуполномоченный Борис Огородников.

Мужчина примерно лет пятидесяти слегка приспустил с глаз очки и просканировал меня своим взглядом. Никакого радушия или доброжелательности в его взгляде не заметила. Да и стоило ли в подобной ситуации этого ожидать?

– Марина.

– Судя по документам, Марина, можно вас так называть? – После моего кивка он продолжил – Так вот, ваша компания вчера после обеда отгрузила на склад ночного клуба «Цезарь» очередную партию алкоголя. Этой ночью в клубе случилось массовое отравление. Экспертиза еще не доказала, но судя по предположениям отравление скорее всего произошло именно то алкоголя. Сотрудники клуба утверждают, что именно алкоголь с этой поставки мог быть не качественным, так как остальные спиртные напитки, минувшие вечера ничего подобного не вызывали. Что вы можете на это сказать?

– Я хотела бы для начала взглянуть на накладные.

Мужчина, не медля, передал мне документы, которые до этого рассматривал. Я взяла их в руки, просматривая глазами наш логотип, название компании, номера накладных, даты. Все соответствовало. Перелистнула на последнюю страничку.

– Наша компания производит поставки по строго указанным дням. В воскресенье мы товар не развозим. Это, скорее всего, поддельная накладная.

Взглянула на следователя, который внимательно следил за мной. Я не сомневалась, что печать и подпись будут поддельными. Опять опустила глаза на бумаги и потеряла дар речи. Печать мокрая – наша. Вернее моя, она хранится у меня в сейфе. Да и подпись моя.

– Ваши подпись и печать?

На его вопрос отреагировала машинально – кивнула. До этого я была испуганна, взволнована, но, тем не менее, уверенна, что здесь какая-то ошибка. А сейчас я не верила своим глазам, но подсознательно уже вспоминала статьи уголовного кодекса и сроки, которые они предписывают за подобные преступления.

– Мои.

Пересохшие губы, наконец, выговорили это короткое, но так трудно сейчас мне давшееся слово.

– Марина, у вас есть какое-то время, чтобы попытаться во всем этом разобраться. Пока мы не имеем никаких претензий лично к вам и вашей компании. Но если экспертиза докажет, что причина отравления в некачественном алкоголе – они появятся. Я вас больше не задерживаю.

Он протянул ко мне руку, в которую я вложила накладные, а в следующую минуту уже рассматривал стопку бумаг, сгруженную посреди стола.

Пользы от моего присутствия здесь не было никакой. Не стала заставлять себя просить дважды, развернулась и пошла к выходу. Максим напоследок пронзил меня полным злости и неверия взглядом, но вслух ничего не произнес.

– О, и да, я бы не советовал вам выезжать за пределы города и конечно страны, пока не закончиться разбирательство в этом деле.

Оглянулась уже у порога. На меня смотрели голубые и не по возрасту ясные глаза. Мы оба понимали, что это был не совет. Кивнула в знак согласия и вышла из кабинета.

Сразу же помчалась в офис. Дорога назад заняла еще больше времени, так как пришлось выстоять в нескольких пробках. К зданию офиса подъехала около десяти. В помещении был самый настоящий хаос. Никогда не думала, что наш небольшой коллектив может создавать столько паники. По коридорам сновали туда-сюда сотрудники, даже те, кто зачастую за день редко поднимал задницы со стульев.

В мой кабинет дверь была распахнута, а в самом кабинете Егор, сидя на моем стуле за моим столом перебирал документы.

– Ну что нашел?

Я накрученная до предела слегка повысила голос, и тут же устыдилась этого. На самом деле была благодарна Егору, что он примчался ни свет, ни зоря в офис и с таким усердием все перепроверяет.

Мужчина поднял голову от документов и как-то странно посмотрел на меня. Его взгляд сразу же испугано устремился в сторону окна. Проследила – там стоял Петр Васильевич. Собранный, серьезный и какой-то чужой. По его сдержанному отстраненному лицу понять что-либо было невозможно. Но времени задумываться, по этому поводу у меня не было. Желание все проверить и удостовериться, что моей вины в случившемся нет, было превыше всего.

– Егор, накладные нашел?

От нетерпения срывался голос. Желание увидеть эти чертовы документы было сильным до зуда. Меня не интересовал перечень поставленной продукции, только дата. Одна лишь дата и больше ничего.

Он протянул мне бумаги. Ничего не сказал, но взгляд, которым одарил при этом, мне не понравился. Неприятный холодок прошелся по коже. Вот не знаю почему, но почувствовала себя за бортом. Не в одной упряжке, где все проблемы и трудности делятся поровну, а сбоку – выброшенная и приговоренная. Когда видишь обвинение в чужих глазах, начинаешь автоматически выискивать свою вину, вспоминать то, чего не было.

Пролистала бумаги – это были такие же накладные, которые я видела в ночном клубе. Те же даты, мои подпись и печать.

– Что это?

– Хотел задать тебе этот же вопрос.

Взглянула на Петра, но он не встревал в разговор и никаким образом не показывал, что желает этого. Вольный слушатель – не более.

– Где водитель и экспедитор?

– Наши машины вчера не выезжали. Склад тоже не работал, поэтому товар точно не наш.

Я постепенно осмысливала сказанное, а он добивал меня все новыми и новыми сведениями.

– На накладных указан совсем другой банковский счет, для перечисления денег. Хоть в банке и не предоставляют подобную информацию, но в связи с обстоятельствами я все же получил данные. Счет открыт на твое имя.

Стояла и молча слушала. Я не была готова к подобному повороту. Работу считала вторым домом, а мой дом – моя крепость. Поэму рассчитывала получить здесь поддержку и помощь в выяснении всех обстоятельств и никак не обвинения. Беспричинное чувство вины накрыло с головой.

– Марина, я жду объяснений! – Быстрый взгляд в сторону окна и исправление. – Мы ждем объяснений.

Мысли табунами носились в голове не давая сосредоточиться ни на одной. Подстава. Да, это именно подстава, но кому я нужна? Такой хитро спланированный план мог провернуть кто-то имеющий не малые возможности.

Кто? Подозрение, павшее на Егора, как гонца принесшего плохую весть не имело никакого смысла. Да, он когда-то был не доволен моим назначением и считал меня недостойной этой должности, но устраивать такое? У него бы просто не хватило ни мозгов все это придумать ни возможности все это провернуть.

Кто же тогда? Кто?

Да и был ли сейчас смысл решать, кто это сделал? Более остро стоял вопрос «как со всего этого выпутаться?».

– Каких?

Я растеряно переводила взгляд с Егора на Петра, до последнего не желая оправдываться за то, чего не совершала. Часы на стене медленно двигали секундной стрелкой. В полной тишине кабинета этот шум казался оглушительным.

– Егор, оставь нас.

Егор взглянул на ген директора и нехотя вышел из-за стола, где до этого устроился на моем рабочем месте. Или уже бывшем рабочем месте? Хотя потерять работу в этом случае было бы самым минимальным последствием. Боюсь, так легко я не отделаюсь.

Дверь захлопнулась. Минута, вторая, время тянулось, но ничего не происходило. Я ждала обвинений, упреков. Ждала расспросов и криков. Но он молчал.

Через несколько минут Петр Васильевич подошел ко мне медленно не спеша. Он для меня Петр Васильевич и только. Не стоит ничего вспоминать, ни его попытки за мной ухаживать, ни поцелуи. Зачем? Чувствовать себя кем-то важным для него, надеяться, что он мне поверит, станет на мою сторону и будет помогать докопаться до правды? А что потом? Разочарование – болезненное и разрушительное.

Знаю что это такое. Когда-то уже разочаровалась, очень сильно разочаровалась, это едва не стоило мне будущего. И все потому, что поверила, слепо поверила в то, чего на самом деле не было.

Бизнес и мужчина это одно целое. Женщина в этой схеме всегда на второстепенных ролях. Нет смысла оправдываться и просить помощи, если на другую чашу весов поставлен бизнес.

– Ты это делала?

– А мой ответ будет иметь какой-то вес?

– Ты это делала?

И если первый раз я не услышала в его словах угрозы и едва сдерживаемой ярости, то сейчас не заметить этого не могла.

– Нет.

– Можешь собирать вещи.

Глава 18

Могу ли я довериться, тебе

Но так что б, не разочароваться?

Не испытать той боли, своих слез

Не быть преданной раз за разом

Могу ли я довериться тебе,

Но так, чтоб боли больше не касаться?

«Алиса из страны чудес»

После ухода Петра Васильевича, дверь осталась открытой. Мои сборы заняли не так много времени, но в течении него, около кабинета успели пройтись в неотложных делах все наши сотрудники. Каждый заглядывал, кто тайком, кто открыто, пытались узреть, больше чем предыдущий. Может мои слезы?

Но я не рыдала. Слезы стояли в глазах, закрывая обзор, но ни одна из них не упала. Голову опустила достаточно низко, не желая кому-то показывать свою боль. Да и кому ее показывать. Я была уверенна, что утешения не увижу. Здесь был предатель, один, а может несколько. И сейчас он триумфавал. Зачем же своими слезами его радовать?

Бодрила себя единственной мыслью: мне давно нужен был отдых, чем не повод? Только, боюсь, подобного отдыха я даже в кошмарных снах не видела.

Бодрилась, утешала себя, но дрожь в руках выдавала мое состояние.

Я выходила из кабинета с коробкой в руках. Впереди обзор был не слишком большой. В самой двери столкнулась с Егором. Он точно так же с коробкой в руках заходил в кабинет.

– Петр Васильевич назначил.

Не задавала вопроса, и даже выжидающе не уставилась на него, но он все же решил просветить. Так сказать поделиться триумфом. Не скрою, эти слова больно резанули по и так ущемленному самолюбию.

Промолчала.

– Давно нужно было вот так. Человеческих жертв избежали бы.

Пропустила его вперед и сама сразу же вышла. Так хотелось ответить. Было что сказать, обвинить в подозрениях, упрекнуть в подставе. Но какой в этом смысл? Пустое содрогание воздуха. Не имея доказательств, мои слова будут звучать всего лишь как обида разъяренной барышни.

Дни тянулись ужасно медленно. В четырех стенах квартиры это казалось особенно заметным. Новости все так же по всем каналам гласили о ужасных событиях двух недельной давности, каждый раз в подробностях рассказывая само событие и уже три человеческих жертвы которое оно поволокло за собой. Никакой оперативной информации следствие не давало, но нашим людям нужна пища для сплетен, и пронырливые журналисты ее выискивали где угодно.

Петр Васильевич с голубого экрана каждый день, вот уже на протяжении двух недель гласил, что ведется внутреннее расследование, и виновные обязательно будут наказаны. Администратор ночного клуба, дабы отбелить свое имя, не медля, указал на меня, как на самую более вероятную виновницу этого преступления. И после громких слов моего бывшего начальника шло мое подробное досье, которое журналистам удалось раздобыть. Отрезанные куски когда-то сказанных фраз были смонтированы таким образом, что я и сама сомневалась в своей не виновности.

На второй день, прибыв в отделение полиции и написав подписку о не выезде, я едва ли смогла доехать домой. Журналисты, жаждущие сенсации – страшные люди, а толпа зевак, желающих поучаствовать в чем-нибудь интересненьком вообще звери.

Мою квартиру оккупировали и держали в круглосуточной облаве около трех суток. Машину у подъезда облили бензином и подожгли. Я все это наблюдала с окна, боясь даже выйти, так как самосуд грозил линчеванием без суда и следствия.

В двери заскрежетал замок. Прислушалась. Да, действительно, кто-то открывал входную дверь. Пошла в прихожую.

– Привет, красавица! Как день прошел?

– Привет!

Подбежала и бросилась мужчине на шею. Он захлопнув сзади дверь подхватил меня под ягодицы и прижав теснее к своему торсу слегка закружил. Как же я по нему скучала весь день!

– Опять смотрела новости и расстраивалась?

– Нет. Снежка заходила. Я с ней отвлеклась.

– Вот и славно. А у меня хорошие новости.

Я слезла с нагло оккупированного мною мужчины и с любопытством уставилась в темно медовые газа.

– Ну не томи же!

– Егор прокололся.

***

В тот памятный день я просто не смогла развернуться и пойти собирать вещи как он сказал. Да и Петр Васильевич не спешил уходить.

Он опять отвернулся к окну, и понять о чем думает было невозможно. Как идти? Куда? И это все? Не люблю не завершенных дел.

– И ты мне веришь или нет? После того как увидел бумаги с моей подписью?

– А не стоит?

Опять поворот и этот взгляд, который прожигает насквозь, не понять причиной тому ненависть или страсть.

– Не знаю. Я сама себе не верю, после всех этих неоспоримых доказательств.

Мои последние слова прозвучали едва слышно.

Он подошел еще ближе, приподнял рукой подбородок и заглянул в глаза.

– Ты Егору доверяешь?

– Не знаю. Раньше доверяла, а сейчас… Он единственный возмущался после моего назначения на эту должность, но со временем стал отличным замом. Я на него могу рассчитывать… точнее могла рассчитывать. – Нервно облизнула пересохшие от волнения губы. – Но так подставить он бы просто не смог.

– Марина, ты сейчас показательно соберешь свои вещи и поедешь домой.

– Я уволена?

Хотела произнести это достойно, без слез и рыданий, но голос все равно дрогнул.

– Ты пойдешь в отпуск на несколько недель.

– Почему?

– Все это провернуть посторонний человек не мог. У тебя под носом завелась крыса. И чтобы эту гадину поймать, нужно ослабить ее бдительность. Ты сейчас соберешь вещи и в самых расстроенных чувствах поедешь домой. В офисе не появляйся до тех пор, пока не скажу. А я тем временем попытаюсь выяснить, кого ты так сильно обидела.

Он держал пальцами мой подбородок, всматривался в глаза, и я впервые почувствовала себя защищенной. Петр поверил мне просто так, без доказательств и доводов, без уверений и клятв. Просто потому, что я так сказала. И я готова была поверить ему в ответ.

– Хорошо.

– Вот и умница.

Он не отпускал меня, а я не пыталась вырваться. Взгляд медово карих глаз опустился чуть ниже, задержался непозволительно долго на моих губах. Он склонился ближе, совсем чуть-чуть, и я потянулась на встречу, тоже немного, всего лишь несколько сантиметров.

– Разрешишь тебя поцеловать?

Я была не готова к таким вопросам и не знала, что ответить. Нервно закусила нижнюю губу и слегка отстранилась, пытаясь собраться с мыслями.

– Не стоит так сильно напрягаться, это не математическая задача. Просто ответь, что чувствуешь.

И я позволила себе расслабиться, до такой степени, что призналась в том, чего безумно желаю.

– Не просто разрешу, я прошу об этом.

Петя склонился ближе, едва касаясь моих губ своими. Не сминал и требовал, а изучал. Плавно, чувствительно, провел языком по верхней, потом по нижней, слегка засасывая их в свой рот. Поцелуй рождался, прорастал, как маленький тонкий росточек. Сначала совсем хиленький, не крепкий, постепенно превращаясь в ветвистое сильное дерево. Я не заметила, когда он перестал касаться моего подбородка и начал сжимать всю меня в своих объятиях, когда из легкого касания губ, поцелуй перерос в страстный неудержимый порыв… когда я захотела большего, чем просто поцелуй.

– Иди, собирай вещи.

Петя отстранился от меня, я видела, настолько тяжело ему это далось. Мысли путались, не давая на чем-либо сосредоточиться, а в голове крутился один вопрос «почему?». «Почему он прекратил поцелуй, ведь было так хорошо?».

Может я очень долго на него смотрела, или мой взгляд был слишком красноречив, но через какое-то время он сам объяснился, без моего вопроса.

– Не хочу, чтобы ты опять в себе замыкалась и избегала меня как раньше. Мне кажется, ты пока не готова к большему. Ни сейчас, ни в этом кабинете и не после того, что только что случилось.

Спустя три дня, меня, до жути перепуганную приехали арестовывать. Трое крепких мужчин в форме вышли с мигающей сиренами машины. На меня, щупленькую и не высокую надели сзади наручники, как будто я смогла бы убежать. Да и куда в толпу разъяренных зевак, которые готовы голыми руками разорвать преступницу на части? Вспышки камер и гневно орущая рядом толпа приутихли как только за мной захлопнулась дверца машины.

Как только меня погрузили в машину, весьма картинно я вам скажу погрузили, с прижиманием головы вниз и подталкиванием сзади – не больно, но до жути унизительно, машина сорвалась с места. Мы выехали со двора и мужчина в форме, сидевший рядом попросил развернуться. Сердце ушло в пятки. Я ведь, по их мнению, преступница, со мной можно не церемониться. Изнасиловать, прибить покалечить – все что угодно. И почему-то первого я боялась больше всего.

– Да не бойся ты, хочу наручники снять.

– Зачем?

– Чтобы удобней тебе было, дуреха. Не будем мы тебя здесь обижать.

Можно было верить его словам? А смысл угадывать? Что я могу сделать для своей защиты? Правильно, не раздражать лишний раз людей, в руках которых сейчас находится моя жизнь. И я развернулась, а он действительно быстро и мягко снял с меня наручники.

Мы проехали всего лишь несколько кварталов, и на пустынной улочке у парка машина притормозила и остановилась. Сердце пропустило удар, потом второй. Руки сильнее сжались на коленках, до боли впиваясь ногтями сквозь джинсовую ткать в кожу.

– Чего сидишь – выпрыгивай!

Я сидела в недоумении, а потом посмотрела на руки мужчины сидящего рядом. Как далеко его пистолет. Будет стрелять в спину как бы во время побега преступницы?

– Быстрее, тебя ждут.

И только теперь заметила рядом стоявший черный внедорожник. За слегка приспущенным передним стеклом мне ободряюще улыбался Петя. Еще не веря во все что вижу, и не до конца понимая, что делаю я вышла с полицейской машины и пересела во внедорожник.

Побег это не то к чему я сейчас стремилась. Хотела, чтобы с меня сняли незаслуженные обвинения, а не прятаться всю жизнь от власти. Но в эту минуту просто доверилась его улыбке, поверила мужчине, которого выбрало мое сердце.

Может и зря – время покажет.

Но как оказалось не зря. Мой переезд был согласован с полицией. Я по-прежнему находилась под подпиской о не выезде, а во избежание самосуда Петя решил меня перевести к себе. Мой показательный арест слегка успокоил толпу желающих крови и борющихся за справедливость, но местные СМИ продолжали пестрить красочными заголовками.

ПЕТР

Я ушел от нее достаточно быстро. Боялся сам передумать и взять то, что она с такой готовностью предлагала.

Ситуация складывалась не самая лучшая. Поверил в ее невиновность безоговорочно и не только потому, что сердце сжималось, глядя на мою перепуганную и растерянную девочку. Тут за версту можно было увидеть подставу. Все улики четко и безоговорочно указывали на нее. Даже полный глупец, проворачивая подобную аферу, будет прятать следы. А Марину глупой не назовешь.

Ее кто-то подставил, это было достаточно ясно. Но вот кто и почему оставалось загадкой. Она была просто удобной ширмой, за которой можно спрятаться в случае огласки, или сама являлась целью всей этой махинации? Но и что она могла сделать, чтобы в ответ на такое нарваться? Это не просто зависть Егора из-за более высокой должности. Да и у этого парня просто нет финансовых возможностей подобное провернуть, тут Марина была совершенно права. Партия поддельного алкоголя стоит не малых денег. То, что Егор или кто-то с этого офиса замешан во всем этом я не сомневался, но явно сработал не сам.

Оставался еще один вариант – целью подставы мог быть я. Репутация фирмы от подобного происшествия здорово пострадает. Происки конкурентов? В этой ситуации не стоило отбрасывать ни один из вариантов.

Позвонил Аркадию и попросил как можно скорее вникнуть во все это дело. Без помощи грамотного юриста тут просто не разобраться. Не хочу, чтобы Марину дергали по всяким пустякам. Пусть сидит дома в блаженном неведении. Нашей доблестной полиции лишь бы найти козла отпущения.

– Привет, дружище. У меня тут проблема.

– Да слышал уже о твоей проблеме. Вон на каждом канале новости начинают с «ужасного случая с отравлением».

– Партия алкоголя левая подставили одного из директоров филиала. Нужна твоя помощь.

– Так ты как бы на прямую и не замешан?

– Нет.

– Тогда в чем проблема? Громко уволь виновного сотрудника, а я тылы прикрою.

– Во-первых, она не виновата, и увольнять ее не собираюсь, а во-вторых – ее нужно оправдать и найти действительно виновного.

– Только не говори мне, что здесь не только рабочие отношения.

– Не только.

– Ты хоть понимаешь, во сколько тебе это выльется? Если сработали профессионалы, следов уже не найти, признаешь свою вину и погрязнешь в судебных исках и компенсациях. Там уже две смерти. Третий пострадавший в реанимации. Остальные отделались, можно сказать, легким испугом. Но это им не помешает так же написать на тебя заявление и требовать свою долю компенсации.

– Аркаша, ты юрист или запугиватель. Какого хрена ты мне здесь сгущаешь краски? Не маленький и сам осознаю возможные последствия. Нам надо найти виновных, во что бы это не стало. А девочку на растерзание не дам.

– Настолько приглянулась?

– Более чем. Задачи ясны? Ты со своей стороны попытайся выиграть немного времени, а я подключу ребят и буду искать виновных.

– Как скажешь, товарищ босс.

– Прекрати ерничать.

Я сбросил звонок, заезжая на стоянку заднего входа в клуб «Цезарь».

Администратор Максим был в бешенстве, от происшедших событий, но хамить мне не осмелился. Отработанным движением приклеил приветливую улыбку на лицо и производил впечатление сущей доброжелательности.

Спустя полчаса бестолковых расспросов прихватил с собой копию видеосъемки заднего двора во время разгрузки злосчастной партии, которую они благоразумно припрятали, отдав полиции оригинал, и укатил в офис.

Просмотр записи ничего толком не дал. На нем был виден бус, которых по городу разъезжает множество, а номера удачно заляпаны грязью. Мужчина, разгружающий товар в нацепленном по самый нос капюшоне, удачно отворачивался от камеры. Полная западня.

Оставался единственный выход – раскручивать Егора. Вот в том что он ко всему этому причастен я почему-то ни минуты не сомневался. Да и его попытки во всем угодить наталкивали на подозрения.

Служба безопасности ему всунула жучки куда только можно и куда нельзя тоже, разумеется без каких либо санкций и позволительных документов. Аркадий рычал, а я давал распоряжения.

– Ты доиграешься, что потом уже свою задницу вытащить не сможешь.

– Ее задница важнее.

– Петя, шуточки в сторону, это серьезные вещи.

– А кто шутит?

Мой тон поменялся и уже вполне серьезным взглядом посмотрел на Аркашу.

– Ее задница для меня важнее, и никаких «но» просто быть не может.

Аркаша внимательно посмотрел на меня, но говорить больше ничего не стал. Вопрос, до какой грани мы можем рискнуть, чтобы спасти ее больше не существовал.

Оккупация ее квартиры заставила снова идти на риск, но оставлять свою девочку в таком положении просто не мог.

Егор же прокололся до банальности глупо. Недоплатил своему сообщнику. И мужик-водитель сам вышел на него, требуя деньги и грозясь раскрыть правду. Вычислить, от кого поступали сброшенные звонки на номер Егора, оказалось делом техники, и уже через несколько часов полиция задержала горе-водителя, опечатав его тарандайку, в которой до сих пор хранился ящик паленой водки.

Расчет Егора был на то, что мужик решит попробовать «бонус» и концы в воду. Но у сообщника были важные дела в понедельник утром, и он решил воспользоваться подарком позже. А когда увидел всю шумиху по новостям ящик так и остался нетронутым. В мозгу сразу созрел план нажиться на этой ситуации. Выждав какое-то время, решил все же позвонить, чтобы не проворонить ситуацию.

На арест Егора я лично приехал посмотреть. Вопросов к нему было множество, но задавать их в этой ситуации не было никакой возможности.

К вечеру на стол заявление об увольнении положила и его секретарша. Вопрос о том кто ему помогал, отпал сам собой. Но где то на задворках сознания какой-то червячок грыз подсознание, напоминая о не состыковках.

Но попусту расстраивать свою девочку не желал. Все обвинения с нее были сняты, и завтра с гордым лицом и восстановленной репутацией я отвезу ее на работу. Все же плюс в том, что ее машину сожгли, был – теперь она все время будет рядом. Может не совсем все, но большую часть.