Текст книги "Его собственность (СИ)"

Автор книги: Татьяна Карат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Глава 26

В последнее время мы ночевали у меняю. Я расширила запас продуктов, так как покушать хотелось иногда после бурной ночи. Да и завтракать Николай привык основательно. С того памятного дня Маши в Офисе больше не видела. Николая не расспрашивала, не хотелось ворошить не приятные воспоминания. Все как-то утряслось само собой, и я не хотела ничего ворошить. Я была просто счастлива и наслаждалась этим. Осталось одно но. Что-то терзало меня внутри, что-то что я упустила, обошла вниманием. Что-то важное, что напрочь вылетело из головы.

И это важное, вспомнилось как нельзя не вовремя. При разрывании в очередной раз блестящей фольги на презервативе, меня осенило воспоминание. У меня же задержка! Я даже не знала, на сколько – никогда за этим тщательно не следила. Примерно знала даты, они всегда шли с опозданием на недельку, а учитывая стресс последних месяцев, и не удивительно, что задержка увеличилась. Хоть бы это была единственная причина. Да и не было у меня больше никаких признаков – ни головокружений, ни тошноты по утрам. Вполне здоровая и чувствовала себя отлично. Так что, зря скорее всего, себя накручиваю.

Я не хотела беременности, просто не готова была к этому. Да и он был не готов. У нас только все начало налаживаться, не хотелось это портить. Интересно сколько женщин вот так к нему приходило и говорило «Милый я беременна! Женись.»? Мужчины боятся слова «Женитьба». И Николай не исключение. Да и я не готова к подобному шагу. Учитывая его характер и собственические замашки, давать ему неограниченные возможности на владения мной? Нет уж, увольте. Сегодня же надо заехать за тестом и развеять наконец-то все страхи.

И мы заехали. Я не хотела, что бы он знал о моих подозрениях, да и зачем, скорее всего я себя накручиваю, поэтому соврала про боль в горле. Уже подъезжая к подъезду, Николай сообщил:

– Ритуль, я сегодня не зайду. Там Наум из командировки вернулся. Нам нужно встретится, переговорить.

– Хорошо. – Конечно ничего хорошего я не испытывала, но дела есть дела.– А почему раньше не сказал? Я бы сколько продуктов на ужин не брала.

– Не хотел тебя расстраивать. – Он говорил и как бы чувствовал за собой вину. Меня это насторожило.

– А сейчас я, по-твоему, не расстроюсь?

– Сейчас я поеду, и не буду видеть твое недовольное лицо всю дорогу. – Я открыла рот в немом возмущении, а он нагло улыбался мне на все тридцать два.

– Ну все Ритуль, не обижайся. Мне реально с ним нужно переговорить. – Он нежно коснулся моих губ поцелуем, и все обиды и возмущения исчезли бесследно.

Около полуночи раздался телефонный звонок. Я взяла трубку, даже не глядя на экран. Так поздно мог звонить только он.

– Привет солнце, ты уже освободился?

– Твое солнце сейчас очень занято, и явно не тобой. Хочешь посмотреть, приезжай к нему.– В трубке послышались гудки. Меня обдало холодом. Говорил женский голос, и мне показался он знаком. Я перепроверила номер, с какого был произведен звонок – это был номер Николая.

Сердце колотило, отдавая ударами в ушах. Руки тряслись от волнения, а я ходила по комнате, взад-вперед не зная, что делать. Через несколько минут, успокоившись хоть немного, я решилась и вызвала такси. Глупо закрывать глаза и прятать голову в песок, стоит все же посмотреть правде в глаза. Я так и пробегала с краю в край по квартире дожидаясь такси, не соизволив даже переодеться. В цветастой атласной маечке и шортиках я так и села в машину. Водитель если даже и взглянул на меня как на девушку слегка «того», то я этого не заметила. Все мои мысли были о нем. Пока я ехала перед глазами были сцены одна развратней другой. Я ведь знала каким бабником он был и глупая надеялась, что не окажусь очередной обманутой, а буду той единственной.

Я молча зашла в фойе. Швейцар, видя мой внешний вид и душевное состояние, не решился со мной спорить и пропустил без слов. Может здесь, еще сыграло и распоряжение Николая всегда без вопросов пропускать меня к нему. Мне было сейчас это не важно.

После третьего звонка мне открыла дверь девушка. Я ее раньше с Николаем не видела, но ведь это не показатель. Сколько я его знаю – четыре месяца, и уже за это время насмотрелась на энное количество девиц. До этого он ведь тоже имел бурную личную жизнь.

– Девушка, а где пицца? Или вы не... ик. – Она пьяно улыбнулась и попыталась сфокусировать расплывающийся взгляд, сначала на мне, а потом на моих пустых руках. Ища взглядом коробку с пиццей, которую они видимо заказали.

Я ее оттолкнула, что оказалось не сложно сделать, и прошла внутрь. В гостиной на диване, около столика с выпивкой сидел Николай с Мариной на руках. Так вот чей голос мне показался знакомым в телефоне. Это она мне звонила, хотела наглядно показать свой триумф и мое падение. Напротив них расположился Наум Павлович, и это видимо с его коленок соскочила та курица, что открывала мне дверь. Мне они сейчас были не интересны.

Я смотрела на Николая. Марина, выкручиваясь на его коленях, пыталась притиснуть голову моего мужчины к своему выпирающему декольте. Моего? Нет уже не моего мужчины. А был ли он когда-то мой? Я всматривалась в его глаза, пытаясь увидеть там того мужчину, который еще несколько часов назад страстно целовал мои губы.

Его взгляд расплывался. Он смотрел на меня и не узнавал, а потом, пьяно моргнув несколько раз, расплылся в улыбке. Марина, сидящая на его коленях, единственная из этой компании была самая трезвая.

– Кажется кто-то пришел без приглашения. – Она громко рассмеялась и обхватив голову Николая присосалась к нему глубоким поцелуем. Он сразу попытался поднять руки, толи чтобы ее оттолкнуть, как мне хотелось думать, толи чтобы прижать посильней, но они его уже не слушались, и безвольно опустились вдоль тела. Марину это нисколько не волновало, она прижала его к спинке дивана и устроила показательно длинный поцелуй в засос. Я так поняла лично для меня.

Не стала досматривать это шоу до конца, развернулась и просто выбежала из квартиры. Глаза залиты слезами ничего не видели. Я не знаю, сколько кварталов, и в каком направлении пробежала по ночной Одессе, когда выдохлась из сил и прижалась спиной к холодной стене. Понимание ситуации, в которой я оказалась, накатило на меня лавиной. Я, почти голая, по среди ночи, бегаю по незнакомым улицам, в огромном городе – хуже просто не придумаешь. Взяв себя в руки, попыталась выйти на более-менее оживленную дорогу и поймать такси.

Через сорок минут я звонила в дверь единственному человеку на всем белом свете, которому могла бы довериться, и который всегда готов был меня поддержать.

Катька открыла дверь, сонно потирая глаза, и уже готова была взорваться на позднего визитера, но увидев меня и мое состояние, ничего не спросив, провела в гостиную. Я, молча села на кресло, а она расстелила диван.

– Выпить хочешь?– Единственное что она спросила. Я мотнула головой, так как каждое слово тонуло во всхлипах и рыданиях.

Не смотря на полное бессилие и усталость, я половину ночи проворочалась без сна. Голова шла кругом от нескончаемых мыслей, перед глазами стояли картины одна другой хуже. Слезы сами лились на подушку, а я уставилась взглядом в одну точку на потолке, ничего не замечая. Буйный всплеск прошел, осталась боль, безумно режущая все внутри. Казалось, что кто-то вырвал с меня живьем душу, и в одночасье лишили меня всякого смысла жизни. Мир разрушился, рассыпался на маленькие осколки, которые собрать и склеить просто невозможно.

Почему его предательство так больно ранило? Ведь еще три месяца назад, я знала, что он не для меня и всячески пыталась его избегать. Он человек другого круга, с совсем иными представлениями об отношениях между мужчиной и женщиной. Может для него это нормально, может он это даже изменой не считает?

Что это такое, я пытаюсь найти ему оправдание? Почему, даже после того как глазами видела всю ужасную правду, сердце просто не хочет в это верить? Может действительно счастлива только та женщина, которая ничего не знает о своем мужчине? Неужели мужчины все гуляют, просто одни женщины об этом знают и страдают, а другие счастливы в своем неведении?

Утром я все рассказала Кате. Она сама съездила ко мне на квартиру, собрала мои вещи и ключ оставила у соседки. Я не выходила на работу. На телефон поступало множество звонков, но ни одного от него. А я глупая держала телефон около себя в надежде, что он позвонит и извинится. А я бы простила? Не знаю...

Первые сутки я планировала игнорить все звонки, а на третьи уже мечтала увидеть на светящемся табло знакомое «ЧМО». Я его так и не переименовала в своей телефонной книге, все не было когда, да и весело как-то было. А вот сейчас это обращение ему подходило как нельзя лучше.

Сердце разрывалось от боли. Хотелось выть, кричать, рвать на себе волосы. Хотелось вытащить из груди ту часть себя, что так щемит и выбросить ее куда-нибудь подальше. Лучше я никогда бы в жизни не чувствовала ничего вообще, нежели потом переживать такую боль. Я только сейчас поняла, что я действительно его полюбила. Полюбила только для того, чтобы потом умирать от этой боли. На телефон поступали звонки только с работы и от мамы. А я не могла ни с кем говорить. Хотелось услышать только его. Пусть бы позвонил, придумал какое-то оправдание и показал этим, что я ему не безразлична. Я не знаю поверила бы или нет, простила бы? Но так хотелось знать, что этот последний месяц был важен и для него тоже, что он не просто игрался со мной, как с очередной своей девочкой. Вспоминались слова сказанные тогда в машине, о том что запала в душу. И я ему тогда верила. Неужели то была игра, или может успел за этот месяц поостыть ко мне?

Когда зазвенела опять знакомая мелодия вызова, я сорвавшись побежала к телефону. На дисплее высветился номер офиса. Боль разочарования резанула с новой силой, схватив телефон швырнула его в открытое окно. Полет с девятого этажа не давал никакой надежды на его сохранность. И уже через десять минут я рыдала из-за своего глупого импульсивного поступка. И вовсе не потому, что мне было жалко телефона, я боялась, что если он все же решится позвонить, то не сможет ко мне дозвониться. Катька не давала мне все это время его самой набрать, взывая к моей гордости и чувству собственного достоинства. И только воспоминание о том, как я маленькая глупышка бегаю за отцом, и умоляю его вернутся, а он разворачивается и все равно уходит, меня остановили от очередного подобного поступка. Я больше ни перед одним мужчиной не буду унижаться, и просить его ко мне вернуться. Никогда.

Спустя трое суток моей подруге все же удалось собрать как-то меня в кучку. Нет, боль не прошла, просто она все же достучалась к моей гордости.

Катька как-то объяснялась с моей мамой. Не знаю, что она ей говорила, но мама перестала наяривать, умению Катьки убеждать можно просто позавидовать.

Больше я ждать не могла. Призрачная надежда сгорела вместе с частью моей души. Там поселилась полная апатия и безразличие ко всему, что меня окружало. Нужно было что-то менять. И кардинально. Поменять место жительства, окружающих – все, чтобы ничего не напоминало о нем. Может тогда, со временем эта боль немножко утихнет.

Возвращаться в родной город к маме в таком состоянии я просто не имела права убивать ее своим видом. Хотелось полностью поменять окружение, не видеть ни одного знакомого – не вспоминать. Но я ни о чем другом и думать не могла.

Выбор пал на Измаил – город, в котором провела студенческие годы. Город, в который в свое время так не хотела уезжать и к которому за пять лет учебы прикипела душой.

Я сняла квартиру и уже неделю бегала на собеседования по поиску работы. Купила новый телефон и симку, куда вбила только два номера – мамы и Катьки. Маме я так и не решилась ничего рассказать, ссылалась на вечную занятость. Она думала, что я все также живу в Одессе и у меня все хорошо. Я когда-нибудь позже ей все обязательно расскажу, когда сама обо всем этом смогу говорить и не вздрагивать от рыданий, когда пройдет боль и чувство безумной потери хоть немного поутихнет. Ей с ее больным сердцем не нужны лишние волнения.

НИКОЛАЙ

Наум после обеда позвонил и сообщил, что хотел бы встретиться. Я предложил заглянуть ко мне. Нам многое нужно было обсудить лично, да и поболтать с другом за бутылочкой пива хотелось. Интересно будет посмотреть на его реакцию, когда я сообщу о своих отношениях с Ритой. Помнится он переживал, что мне придется увольнять ее после того как с ней пересплю, чтобы не мозолила глаза и не преследовала на каждом углу. Знал бы он, что с ней все вышло ровно наоборот. Я сейчас ради нее сам готов уволиться с собственной фирмы, как бы абсурдно это не звучало.

Я бы предложил Ритке посидеть с нами, и даже мысли не было, что она нам помешает в чисто мужской компании, но зная Наума, я передумал. У нас с ней все так призрачно и непонятно в отношениях, я побоялся, что Наум с его характером сболтнет чего лишнего, и она обидится. Боялся спугнуть удачу. Я вообще много чего начал боятся после того как она появилась в моей жизни. Правду говорят, когда нечего терять ты отчаянный и смелый, а когда есть, сотни раз подумаешь, прежде чем совершить тот или иной поступок. А на сегодняшний день у меня была Ритка и я боялся ее потерять больше всего на свете. Как не стыдно мне взрослому мужику в этом признаваться, но я реально боялся ее потерять. Где-то внутри пришло осознание, что это она – женщина, ради которой можно свернуть горы.

Он пришел не один. Увидеть Марину с ним я как-то не ожидал, мы с ней все между собой решили достаточно давно. С ними была еще одна девушка, ее он представил как Анну. Все они были уже слегка навеселе. Наум скорее всего рассчитывал сделать мне приятный сюрприз, захватив с собой мою пассию, но не увидев вдохновения на моем лице понял свой промах. Выставлять Марину за дверь было как-то неудобно, разговор с другом по душам накрылся медным тазом, настроение у меня упало, и соответственно градус раздражительности поднялся.

– Обязательно было за собой шлюх тащить?– Я не стеснялся в выражениях. Барышни обидятся и уйдут – ну что ж, я к этому и стремился. Но Марина обижаться не планировала, как буд-то я говорил не о ней. Она зазывно улыбалась, как будто услышала комплимент, а не унизительную фразу в свой адрес.

Наум понял, что его сюрприз меня не обрадовал, попытался забрать девушек и уйти, сославшись на свое обещание сводить их в клуб. Но тут встряла Марина, настаивая выпить хоть по рюмке коньяка за встречу, а потом сразу же уехать. Она взяла бутылку коньяка из рук Наума и пошла на кухню за бокалами. Марина бывала здесь не раз, и знала, где находится посуда. Глядя ей в спину я до жути злился и не только од того, что она здесь находится. Меня сейчас раздражали ее замашки хозяйки. Хотелось видеть на ее месте совсем другую девушку.

И почему я до сих пор не предложил Ритке переехать ко мне? Наверное, потому, что боялся отказа, боялся спугнуть такие хрупкие отношения своей несдержанностью.

Марина разложила уже наполненные бокалы тут же в гостиной на стеклянном журнальном столике, притащив с холодильника сыр на закуску. Я, скрипя зубами, смолчал, чтобы не высказаться на тему: кто она здесь такая и какого хрена лазит в моем холодильнике?

Резко выпил, крепкий алкоголь обжег горло, со стуком поставил бокал на столик и выжидающе уставился на Наума. Марина тут же разлила спиртное повторно, предлагая выпить еще по одному. Я готов был выпить пол бутылки с горла, лишь бы спровадить их отсюда. Эту рюмку я выпил с такой же скоростью, как и первую, показывая этим свое нетерпение.

Но, уже ставя рюмку, и выпрямляясь в стоячее положение, меня немного пошатнуло. Ощущение было необычное. Даже не состояние опьянение, а какая-то необычная слабость. Да я никогда так быстро и не пьянел. В глазах слегка потемнело, руки и ноги налились свинцом. Я не без помощи Марины приземлился пятой точкой на диван и пытался прийти в себя, но этого не получалось. Меня до жути клонило в сон. Марина села на мои колени, а у меня не было сил даже сбросить ее с себя. Наум с подозрением на нас посматривал. Спасибо ему уже за то, что не пошел на ее уговоры и не оставил нас вдвоем. Я реально ели держался в сознании.

И тут я увидел ее. Мое спасение! Мне как-то даже легче стало от одного ее присутствия. Почему она стоит такая расстроенная, в глазах столько боли? Хотелось подняться и утешить, но тело меня не слушало. Мне кто-то ее заслонил, надо мной повисло чье-то лицо размытым пятном, мои губы кто-то облизывал слюнявым поцелуем, но все это было не важно, я хотел видеть ее. Я попытался оттолкнуть эту слюнявую гадость, которая впилась в меня с силой пиявки, но руки не слушались. Мне не хватало сил даже хоть как-то пошевелиться. И тут глаза заволокло пеленой, и мир потух.

Очнулся я в реанимации, на пятые сутки. Вспомнить события того вечера получилось с трудом. Сидевший рядом Наум по ходу моих воспоминаний заполнял отсутствующие пробелы. Он же и рассказал, что когда Марина все-таки отцепилась от меня со своими поцелуями, он увидел, что я отрубился. Когда тормошенние и несколько пощечин не привели меня в чувство, вызвал скорую. И уже в больнице определили, что в моей крови лошадиная доза клафелина.

Марину арестовали. Отнекиваться у нее не получилось, Наум все-таки мужик с головой, сразу понял, что к чему. А дозу она случайно переборщила, так как раньше никогда этого не делала и хотела, чтоб наверняка. Когда мне подали телефон, я тут же набрал Риту, номер был в не зоне доступа. На работе все это время она не появлялась. Я понимал, что достучаться до нее будет сложно, но как оказалось найти ее еще сложней.

К вечеру я всеми правдами и не правдами выписался с больницы. На квартире ее не было, все вещи пропали. Соседка сказала, что забрала все вещи и вместе с тем отдала ей ключ не сама Рита, а совсем другая девушка. По описаниям скорее всего это была Катерина. Но сама Катя отказалась со мной разговаривать, а когда я ее подсторожил у подъезда, сделала вид, что меня не узнает и молча направилась по своим делам. Я как дурак, шел рядом с ней и задавал вопросы, на которые даже не реагировали. Такое ощущение, что разговаривал со стеной. Я мог нажать на нее, но не хотелось прессовать Риткину лучшую подругу.

Придумав несуществующую проблему позвонил ее маме, но как оказалось та в полной уверенности, что дочь жиивет в Одессе, работает секретарем в очень хорошей фирме и у нее все замечательно. Новый номер телефона посторонним людям она не захотела дать. Но тут уже дело техники. Поковырявшись несколько минут в данных телефонной компании, узнал, с каких номеров в последнее время звонили ее матери. Я нашел с десятка два номеров. Общительная, однако, оказалась моя будущая теща! Пробив все номера, зарегистрированными оказались большинство, а обзванивая остальных, отшил еще несколько. Остались два неопределенных номера, и оба абонента совершали звонки и к Катерине и к Риткиной матери. Один с абонентов не отвечал, но находился в Одессе, другой был временно недоступен.

Мне пришлось изрядно помотаться, чтобы найти хозяина, не отвечающего номера. Ей оказалась женщина кардиотерапевт, с очень насыщенным графиком. Я мотался за ней по всему городу, пока нашел и выяснил, что это не тот человек, который мне нужен. Надежды рушились одна за другой. Меня охватывала какая-то паника.

Я уже искал ее раз, догонял, не давая улизнуть. Тоже нервничал, но тогда больше злился, психовал, по тому что было не по-моему. Я и только я должен все контролировать. Сейчас же у меня было просто отчаяние. Я не мог даже представить себе как я буду жить если ее так и не найду. По ночам снились ужасные сны, что встречаю ее через несколько лет с мужем ребенком – счастливую. Я после таких снов просыпался в холодном поту и готов был рвать на себе волосы от безысходности. Мне не хватало запаха ее волос и ощущения этого гладкого шелка на своих руках.

Мне стал чудиться ее голос. Недавно проезжая около парка с открытым окном, я услышал ее голос. Резко ударил по тормозам, выслушивая речь из отборных матов, от ехавшего сзади водителя. Я вернулся, чтобы убить час времени, петляя по всему парку и всматриваясь в лица всех находящихся здесь девушек ее возраста.

Последний номер был в не зоны уже больше недели. И я не находил места себе все это время. А я ведь не верил раньше, что из-за какой-то бабы можно так изводиться, считал это фигньой для слишком романтичных барышень и для тюфяков.

Я чувствовал, что Катерина знает, где ее подруга, но держит это за семью замками. Скорее всего, Рита ей рассказала больше, чем я бы хотел, о наших с ней отношениях.

Я уже успел перепроверить всех пассажиров поездов, самолетов, которые только отправлялись последние две недели в любых направлениях. Понимал, что это глупо, что она вряд ли рискнет оставлять мне такой след, если решила скрыться, но не мог сидеть и ничего не делать. Она не пользовалась кредиткой, нигде официально не светила своими документами – просто исчезла. Идти на крайности и светить ее фото в средствах массовой информации я решил только в крайнем случае. Она мне это потом вряд ли простит, но сейчас был вопрос не об этом. Главное найти, а потом у меня будет вся жизнь, чтобы вымаливать прощение.

У меня еще осталась зацепка с тем последним телефонным номером. Не было никаких сил ждать, когда же он включится. Спустя еще неделю этого безумия, я наконец-то дождался – абонент появился в сети. И я тут же сорвался с места.