Текст книги "Шаманы(СИ)"

Автор книги: Татьяна Дмитренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Гичи-Аум предложил старой Исхаг три женских имени на выбор: Живущая в огне, Любимица духов долины и Маленькая хозяйка шатра.

Орка тут же перевела на орочий: Виллейна Эрта, Арлин Экхои, Маэги Халегар. Произнесённые вслух, эти имена ничуть не всколыхнули флёр реальности, поэтому были отвергнуты всеми присутствующими, как ненадлежащие.

Затем постарался старый Фахадж – Украшение жизни, Красавица и Подательница счастья. Исхаг произнесла вслух: Таналин, Исрелаоса, Мерани. И снова – тишина.

Затем сама старая Исхаг произнесла громко и отчётливо – Дочь Молнии, мир шелохнулся и замер в ожидании, и старая орка выдохнула ещё раз – Исхагор! Духи долины горячих источников разом завопили и взметнули серную воду высоко в небо.

Хозяин долины поднял спящую девочку в воздух.

– Мы нарекаем тебя Исхагор, малышка.

– Мы нарекаем тебя Исхагор, – в унисон произнесли Исхаг и Фахадж.

Всё правильно, имя даёт старейший дух в орочьем племени, а кто здесь старше Гичи-Аума? Теперь бы полагалось сделать малышке клановую татуировку на плече, но старая Исхаг отказалась от такой идеи. Её клан не нуждается в доказательствах принадлежности к нему, они все, разумные и волки, а также духи – родовые и прочие – всегда встанут друг за друга без всяких татуировок. Малышку приняли все, так что даже в случае смерти старой Исхаг девочку есть кому защитить. Впервые за долгое время старая Исхаг ощутила поддержку своей странной семьи и порадовалась тому, что шерсть на её лице мешает собеседникам увидеть благодарные слёзы, так не подобающие могущественной шаманке. Но кого она хочет обмануть? Вот Фахадж милосердно отвернулся, давая её возможность справиться с чувствами.

Ребёнок, обрётший имя, всё спал и спал. Старая Исхаг обнаружила возле малышки трёх незнакомых духов, распростёрших над спящей крылья. Понятно – дар Гичи-Аума маленькой полукровке. Помимо родового духа, привязанного первым, в хранителях у девочки теперь три весьма сильных сущности с изнанки мира. Щедро. Очень щедро, Гичи-Аум. Отец Долины послал волну расположения и симпатии вместо внятного ответа. Старая шаманка улыбнулась, им обоим не нужны слова для ответов, шаманы и духи всегда понимают друг друга без слов.

Старый гном вытащил из перемётной сумы настойку огненной ягоды. Надлежит достойно отметить застольем такое событие, по гномьим обычаям гости пьют за здоровье младенца, дарят ему и матери подарки и прославляют богов или духов, тут уж кто во что верит.

Старая Исхаг выставила лучшее из имеющегося – жареные грибы, лепёшки из белой муки, отварную розовую рыбу из Дальнего ручья, скорее похожего на реку. Старый гном совсем запарился в своих меховых одеждах, и старая шаманка предложила ему просторную рубаху взамен тёплого кафтана и шубы. Фахадж благодарно поклонился и преподнёс роскошную шейную гривну матери ребёнка, на добрую и долгую жизнь.

Старая Исхаг приняла подарок, но надевать не стала, отложив его на будущее, кто знает, когда придётся праздновать ещё раз. Гном понимающе кивнул.

– Это от моей жены на новоселье.

Старый Фахадж выставил два котелка, кувшин и четыре тарелки из глины. Старая Исхаг благодарно поклонилась.

– А это от меня твоей достойной супруге,

На крепкой ладони переливались розовыми и малиновыми огнями три камня.

Фахадж онемел. Значит, всё же розовые и малиновые топазы тут есть? Исхаг покивала – есть, ещё как есть. Эти камни указал Гичи-Аум, его духи вытолкнули на поверхность небольшой пласт сопутствующей породы, так что ей осталось только наклониться, чтобы обрести эту красоту. Там целый, как бы это сказать... город таких камней.

– Друза! – понял гном.

– Да, очень красиво.

– Покажешь? – загорелся гном.

Старая Исхаг скосила глаза в угол. Гном спохватился, отвесил поклон Отцу Долины и испросил разрешения взглянуть на сокровище. Гичи-Аум немедленно переместил друзу ко входу в шатёр. Старый Фахадж в очередной раз потерял дар речи. Если там, внизу, таких образований много, то он, Фахадж, боится за судьбу долины гейзеров. И за судьбу гномьего города.

– Почему? – поинтересовалась старая шаманка.

– Жадность, обычная неконтролируемая жадность, Исхаг. Среди моего народа достаточно таких, что решат разрабатывать месторождение весьма варварскими способами. Например, взрывая недра и обнажая жилы с такими сокровищами, – он покатал камни на ладони, – я боюсь за твоё будущее, за жизнь малышки и судьбу долины.

– Ты думаешь, что гномы сойдут с ума от вида этих камней?

– Если об этом месторождении узнают люди и эльфы, а они узнают... не забыла нашего друга Эльреги? Боюсь, от города гномов останутся только головешки, а от долины гейзеров – жерло вулкана. Ты даже приблизительно не представляешь себе стоимость одно такого камешка.

– Да что в них такого особенного? – Исхаг даже на свет посмотрела сквозь друзу.

– Вставленные в шаманский посох, они делают человечьего шамана равным эльфийскому магу. Они хранят силу и мгновенно высвобождают её в виде багровой молнии, что сметает на своём пути всё живое. Я однажды видел такой посох... – Фахадж прикрыл глаза на мгновение, – это страшное оружие. Я не говорю уже о том, что один такой камешек сделает тебя неуязвимой для эльфийских магов. Камень поглощает враждебную магию. Или просто уничтожает её.

Старый гном вскочил и забегал по шатру, не в силах успокоиться. Мысли неслись вскачь, опережая слова и старая Исхаг только успевала вертеть головой.

– Даже маленькой пластинки такого камня достаточно, чтобы сделать тебя неуязвимой для любой магии, понимаешь? – он воинственно потряс кулаками перед носом сидящей Исхаг.

Отшатнувшись, старая шаманка перехватила суетящегося гнома, прижала его руки к бокам и силой заставила сесть. Двое духов долины зажали гнома с двух сторон, не давая двигаться.

– Так, уважаемый Фахадж, – орка налила ему в подаренную чашку гномьей настойки, – выпей и приди в себя.

Гном завертел головой.

– Лучше твоего отвара из той приятно пахнущей травы, – гном просто изнемог от наплыва чувств, – и давай думать, что мы будем с этим делать. Попроси Хозяина Долины принять участие в беседе. Его советы могут быть бесценными.

– Сначала выпей, успокойся, а потом и поговорим. Отведай угощение.

Гном закатил глаза, как эта орка не понимает, что решение надо принимать быстро?! Если за ним следят духи, скажем, нашего друга Эльреги, то...

– Успокойся, всех твоих сопровождающих Гичи-Аум уже отправил туда, откуда их призвали, так что здесь ты в полной безопасности, – оскалилась старая Исхаг, – ну, что ты смотришь на меня такими глазами, Фахадж? Ты не знал, что твой дом напичкан эльфийскими амулетами? Знал? Прекрасно! Не вздумай их уничтожать. Как только вернёшься домой, сообщи супруге, что месторождение есть, но топазы там жёлтые, редко голубые, да и желтизна имеющихся сомнительна. Что клановый шаман ошибся и розовых камней там отродясь не бывало. Предупреди домочадцев, чтобы не слишком откровенничали даже наедине друг с другом, кто знает эти эльфийские неожиданности, вдруг камни амулетов работают и на большом расстоянии?

Завершая свою прочувствованную речь, орка сунула Фахаджу большую чашку отвару.

– Пей! И успокойся, наконец! Нам нужна твоя трезвая голова.

Гичи-Аум неторопливо проявил свою сущность, на сей раз приняв облик орочьего шамана. Старая Исхаг со знанием дела разглядела даже клановые татуировки неведомого миру клана, украшавшие Отца Долины.

Старый Фахадж отпил половину чашки и медленно пришёл в себя. Такую новость хорошо бы запить тем страшным гномьим самогоном, который некоторые отщепенцы гонят из грибов. Он помотал головой, не веря своим глазам... два орочьих шамана смотрели одинаково встревоженно.

– Ну как ты? – участливо осведомилась орка, – успокоился?

Старый гном согласно покивал, успокоишься тут, как бы не так! Однако усилием воли взял себя в руки и спросил:

– Достойный Гичи-Аум, – гном отвесил поклон, – ты сможешь указать нам, как именно проходит эта жила с камнями?

Величественный орочий шаман снизошёл до вопроса:

– Зачем тебе это?

– Если жила идёт рядом с пробитыми штольнями или пересекает их, я должен это знать, чтобы повернуть проходку в другую сторону. Другого выхода нет, я готов навеки забыть об увиденном, дабы не стать тем камнем, что стронет горную лавину. Жизнь гномов едва восстановилась после последней войны, а теперь стоит эльфам прознать об этом месторождении, они сметут с лица гор не только эту долину и наш город.

– Теперь понятно, что тут делает этот эльф, – пробормотала старая Исхаг, – только неясно за кого именно он радеет. За себя или за народ эльфов? И только ли в этих камнях дело? Что ищет он у народа гномов?

– Он изгнанник, – возразил Фахадж.

– Я бы не стала верить на слово такому другу.

Гном кивнул. Гичи-Аум всё хранил молчание. Проникнувшись этим молчанием, собеседники почтительно умолкли. Старая шаманка разлила остатки отвара по чашкам, оглянувшись на завозившуюся малышку Исхагор. Девочка сладко спала на кошме, охраняемая уже тремя духами.

– Говорите тише, – попросила Исхаг, – пусть дитя спит.

Низкий вибрирующий голос наполнил пространство шатра и орка поморщилась – вибрация отозвалась болью в зубах. Гичи-Аум несколько уменьшил силу звука.

– Значит, вы хотите скрыть найденное ото всех?

– Да! – в унисон отозвались оба собеседника.

– Я понял, – кивнул Отец Долины, – ваши ходы ведут прямо к той жиле с красными и розовыми камнями.

Фахадж застонал, и как теперь убедить короля и Совет гномов, что штольни надо засыпать?!

– Не надо ничего засыпать, – прогудел главный дух, – я вытащу на поверхность все эти камни, их там не так уж и много.

– Ты сможешь похоронить их так, чтобы никто не нашёл их кроме Исхаг? – гном живо вскочил, – не надо скрывать их навсегда, сохраним камни на чёрный день. Не известно, как именно сложится наше будущее, возможно, когда-то эти камни сохранят жизнь не только госпоже Исхаг и её ребёнку, но и нам, гномам. Ты понимаешь меня?

– Успокойся, – прогудел Гичи-Аум, – сядь и не буди малышку. Мы так и поступим. Мои духи вытянут всю жилу на поверхность, а Исхаг спрячет там, где я укажу. Есть надёжное место, но я настаиваю, чтобы тайной владели вы двое, поэтому прятать будете вдвоём. Ты должен понять, гном, что Исхаг не вечна. Мне же моя судьба тоже небезразлична, как и моим духам. Слишком давно мы живём в этой долине, чтобы так просто отдать её на разграбление.

– Изъятая порода месте с жилой наведёт гномов на ненужные мысли, – возразил Фахадж.

– Не наведёт, – дух долины, поправил шаманскую висюльку на груди, – мы заместим вынутый грунт, скажем, гранитом. Такое возможно?

– Д-д-а, пожалуй, – выдавил Фахадж, – а в том направлении стоит пробиваться дальше?

– Мы переместим большой обломок гранитной скалы, который намертво перекроет оба ваших хода, а вот добывать жёлтые камни имеет смысл в другом направлении, я обязательно покажу тебе. Завтра. С рассветом.

И Гичи-Аум медленно растворился в воздухе, покинув шатёр. Гном обессиленно опустился на кошму, с силой потёр руками лицо, ну и денёк выдался!

Старая Исхаг предложила ему помыться с дороги и, не слушая возражений, отправила к водоёму в малой пещерке. Сама же занялась проснувшейся девочкой, отложив все переживания и решения на завтра. А завтра предстояла большая охота, её родовые духи обнаружили у дальнего конца долины небольшое оленье стадо, надо добыть одного. Копчёное мясо молодого оленя пригодится им долгой зимой, ведь достаточно одного обильного снегопада и перевалы закроются для путников надолго. Сейчас у них есть мука, крупа, сушёные овощи, жидкое масло, твёрдый сыр и ещё будет мёд! Гичи-Аум обещал показать гнездовья диких пчёл, покинутых обитателями очень давно. Тамошний мёд можно собирать лопаточкой, так много его в покинутых пчелиных домиках. Он горчит, конечно, но всё же поможет пережить зиму. Чёрный дикий мёд очень ценится знатоками, целителями и орочьими шаманами. А самородной жилой они займутся после того, как поохотятся на оленей. Гичи-Аум так и сказал, сначала необходимое, а потом неотложное. Старый хозяин долины умеет шутить, как выяснилось.

Всего пару семидневий назад она сидела в дырявом шатре, кутаясь в остатки накидки и размышляла о том, что жизнь остановилась. Теперь старая шаманка и сама в это не верила. Ранее молчаливая орка, оставаясь наедине с дочерью, обрётшей имя, говорила обо всём, что видела. Она прекрасно помнила наставления своей старой бабки... с детьми надо разговаривать, рассказывая им, что вода прозрачная и мокрая, снег – белый и холодный, что осень следует после лета, что есть на этой благословенной земле не только орки, но и люди и гномы, и эльфы.

Занимаясь работой, старая Исхаг рассказывала девочке как именно надо заливать водой крупу, как и когда надо солить мясо, чтобы получилось вкусно. Поведала как прекрасен бывает рассвет и закат в горах и степи. Она даже пела ей песни на языках известных ей народов. А сейчас, раскладывая с малышкой разноцветные квадратики на кошме, рассказывала о цветах – это красный, он горячий, а это синий – он прохладный. Зелёный цвет веселит взор, чёрный притягивает взгляд и настораживает. Маленькая Исхагор внимательно слушала и старый гном, вернувшийся из купальни, заслушался тоже. Стоя у входного полотнища шатра за спиной старой шаманки, он слушал рассказ, больше похожий на сказку, о происхождении цветов – как могучая Старая Кобылица проскакала по утренней радуге и принесла на землю разноцветье, одарив им весеннюю степь, окружающие горы и всех жителей благословенной земли.

Кашлянув, гном обошёл вокруг очага, выложенного крупными булыжниками, уселся напротив Исхаг. Он успокоился, полежав в горячей воде и смыв усталость дальней дороги. И теперь размышлял единственно о том, стоит ли сообщать королю об происшедшем. Или лучше забыть об этом навсегда. Или почти навсегда.

Старая Исхаг видела тоску и обречённость во взгляде старого гнома и понимала, что ничего не кончено, и что нынешняя находка уже изменила мир вокруг гнома Фахаджа, орки Исхаг и маленькой девочки Исхагор. Ей казалось, что некий голос рассказывает им обоим, что в ткань мироздания уже вплетены злополучные камни, их блеск сегодня отравил воздух благословенной долины, что это событие не останется без последствий и что эти последствия не понравятся никому.

Старая шаманка встряхнула головой, что за глупые мысли одолевают 'великую' шаманку! Это пусть бестолковые люди и эльфы думают, что их судьба предопределена некими высшими силами. Старая Исхаг точно знает, что её собственная судьба давно висит на её же шее и никто, будь он сам высший дух, этого не изменит. Свою судьбу мы творим сами! Разве её заставляли искать в степи родителей этой малышки? Или кто-то посторонний помог ей справиться с напавшими на Фахаджа?

Старый Фахадж поделился своими сомнениями с шаманкой. Старая Исхаг задумалась.

– А надо ли королю знать об этих камнях? Ты ведь не рассказал ему о своих подозрениях?

– Относительно Эльреги? Нет не рассказал. А что именно я могу рассказать? Мои и твои догадки не могут служить доказательствами предательства или чего похуже. Я должен обо всём этом крепко подумать, надо вспомнить все странности, сопровождающие жизнь этого эльфа, обзавестись шпионами в его доме. Хотя...все важные переговоры он ведёт на высоком наречии, а этот язык постичь невозможно.

– Если разрешишь дать тебе совет... я бы не стала торопиться обвинять эльфа. И докладывать о камнях – тоже. Пока не будут получены доказательства, разговор об этих камнях не следует заводить. Ты сам сказал – прячем камни на чёрный день. Не хотелось бы мне думать, что день станет чёрным, когда выяснится вся правда об этом эльфе и его планах. Думаю, тут возможен и другой исход – а если мы ошибаемся?

Гном покачал головой:

– Если бы ты не вручила мне моё же послание королю, вытащенное у стражника, я бы так и подумал! Но сотня ларов, мой свиток, отправленный специальным вестником... Что-то тут определённо нечисто. Но вот что?

– Я одно тебе могу сказать, уважаемый Фахадж, не нужно много слов, чтобы сказать правду. Но часто правда нуждается в доказательствах... в отличие от лжи. Предоставим событиям идти своим чередом, так или иначе, но ложь выползет наружу. Как и правда.

Уже совершенно успокоившийся гном согласно кивнул и решил не вмешиваться в круговорот событий. Уже одно то, что камни не выплывут на свет ни при каких обстоятельствах, можно считать несомненной удачей. Сообществу гномов хватит и жёлтых топазов.

– Каковы наши планы на завтра? – гном нетерпеливо потёр руки.

– Завтра с утра у меня оленья охота, а ты строишь коптильню. Для нас и для тех, кто будет приходить в долину гейзеров как гость. Отец долины так решил – мы займёмся камнями завтра. Ему тоже надо крепко подумать.

Фахадж согласился, пока не лёг обильный снег, лучше бы запастись мясом, тем более, что ему попадалось здесь и подходящее дерево для копчения.

... Утром старая Исхаг осторожно выскользнула из шатра. Низкое зимнее солнце еле-еле проклюнулось сквозь редкий туман над вершинами окрестных гор. Туман... значит мороза не будет и можно бежать по звериным тропам вдоль долины, легко переступая меж выглаженных временем камней. Добычу для неё загонят родовые духи и волки, вон они – уже помчались вперёд. Корноухий выбрал себе пещерку для жилья совсем неподалёку от их шатра, две подруги уже соорудили нечто вроде логова около тёплого серного источника, так что её звери не замёрзнут. Корноухий, должно быть, приглянулся Отцу Долины, тот разрешил волкам охотиться вне долины, для чего показал мохнатым хищникам узкий проход в соседнюю долину, богатую дичью. На горячей земле долины гейзеров зверьё почти не водится.

Оленя она убила мгновенно, так что молодой самец и понять ничего не успел. Привычно разделала тушу, отдала требуху волкам, отделила окорока для копчения, мякоть для засолки, вырезала и завернула в шкуру язык. Кости и обрезки пойдут на похлёбку, остальное требует дополнительной обработки. Несъедобное и кровь с жадностью подобрали родовые духи, эти ничем не гнушаются, им любая земная пища на пользу. Старая Исхаг погрузила мясо на ездового духа и медленно направилась к дому. К дому! Она усмехнулась, орку дом – это вся степь. Ну или горы, как в её случае.

Коптильню старый гном устроил в одной из близлежащих пещерок, он же нашёл нужное дерево и показал, как именно нужно засаливать мясо, поскольку Исхаг решила заняться холодным копчением. Ей придётся следить за коптильней три-четыре дня, точнее, следить будут духи. За домашними хлопотами рассеялось неприятное ощущение отложенной погибели, и старый гном повеселел, перестал хмуриться и вздрагивать.

Он отыскал в долине странное южное растение с стелющимися по стенам ветками, украшенными длинными шипами. На этих ветвях и повисло мясо в коптильне, традиционно орки коптили только рёбра, но старая шаманка решила подвергнуть холодному копчению один из окороков. Именно поэтому для большей сохранности и ускорения процесса копчения, окорок предварительно натёрли солью, традиционными гномьими приправами к мясу и оставили в прохладной пещере. Старой Исхаг только и оставалось, что следить за мечущимся по её жилой площадке гномом.

Старая шаманка усмехнулась, ну, не совсем так, она тоже не бездельничала, в соседнем отнорке, что и пещеркой не назовёшь, установила большой котёл, загрузила начисто отмытыми от крови костями, нет, сама не мыла! А духи на что? Залила кости прозрачной водой, подвесила на шнурке мешочек с травами и устроила под камнями магический костерок. Маленькая Исхагор смирно сидела в перевязи за спиной и дремала после завтрака, так что старая Исхаг свободно сновала от шатра к кухонному отнорку, присматривая за кипящим отваром. Кипеть ему надлежало полдня, после чего кости вынут и отдадут волкам на поживу, а сползшее с них мясо пойдёт к обеду и ужину.

Она краем глаза видела Гичи-Аума и ощущала его весёлый интерес, поэтому приветствовала его и попросила совета, как можно сохранить замороженным костный отвар в горячей долине. Хранитель долины недолго думал и предложил ей устроить холодный погреб в одной их пещер неподалёку. Он берётся отозвать духов горячих источников, и как только через день-другой камни остынут, там можно будет хранить и мясо.

Фахадж в настоящее время внимательно осматривал камни у подножия возвышения, на котором стоял шатёр. Удачное место выбрала старая шаманка, что и говорить! Преимущественное направление ветров здесь восточное, и с востока жилище прикрыто нависающей скалой, так что шатёр укрыт почти с трёх сторон, очень удачно. Но вот подъём к шатру крутоват, поэтому гном снял верхнюю одежду, переоделся в рабочий наряд и принялся вырубать пологие и широкие ступени, числом пять, к жилой площадке. Он с наслаждением возносил свою кирку к небесам, соскучившись по любимой работе.

К обеду два родовых духа притащили своей шаманке слегка увядший дикий лук! Вот это новость! Она велела им тащить любую траву, что они обнаружат и побольше лука! Зимой все пригодится, а здесь она длится три-четыре новолуния, хотя эти земли и считаются южными. Хорошо бы и самой поискать полезные травки, но пока некогда, малышка Исхагор требует много внимания, да и хозяйство ещё не устоялось в привычных рамках. Не следует забывать и о принятых на себя обязанностях. Так что траву ищут духи, а ей надлежит подумать, как и из чего соорудить для девочки нужную посудину, она пока слишком мала, чтобы самостоятельно бегать в нужную пещерку, чтобы опорожниться. Да и мать с ней не набегается, не хватало ещё простудить Исхагор в довольно длинной, хоть и крытой галерее. Если малышке приспичит, не будешь же её кутать, чтоб отнести в нужное место. Так что думаем, думаем, думаем. Вот за обедом и подумаем. Вместе с гномом и Отцом Долины.

... К обеду уставший Фахадж выполнил задуманное – к стоящему под сводом скалы шатру вели не обещанных пять, а целых шесть широких ступеней, вымощенных шершавым камнем. Давно проснувшаяся Исхагор сидела на кошме и внимательно разглядывала шаманские погремушки, снятые с пояса самой Исхаг, девочке следовало объяснить, что такое рыба, как выглядит озёрный журавль и каким страшным зверем является мышь-полёвка – девочка с опаской потыкала пальчиком в "мышиный" амулет. Старой шаманке понравилось, как сосредоточенно Исхагор перебирала серебряные амулеты... да ещё и с таким понимающим выражением на личике, что Исхаг даже головой потрясла. Да нет, не показалось приёмной матери. Девочка в самом деле её понимала, и хорошо различала предметы, правильно увязывая определения с изображением животных. Она ещё и старательно тыкала пальчиком в нужное изображение, отчего лежащие рядом амулеты шевелились, как живые.

– Где рыба?

Девочка тут же прикоснулась к рыбёшке.

– Покажи мышь, детка, – вмешался Фахадж, – о, молодец! Правильный ответ.

И тут же Фахадж хитро прищурился:

–Теперь покажи гнома.

Исхаг и старый Фахалж только переглянулись, когда малышка указала пальчиком в сторону единственного в их обществе гнома. Шаманка покачала головой, умный ребёнок, да все они умные в таком возрасте. Это потом, лет так через пять-десять, вырастают из них... разное из них вырастает – хогровы приспешники или того хуже. Шаманка только вздохнула, разливая похлёбку по мискам, когда-то в её клане до двадцати родичей садилось вокруг котла, а теперь вот – человек, гном, трое волков. И тем не менее она с одобрением оглядела общество сотрапезников, усталый работяга-гном, крошечная девочка в дарёных человечьих одёжках... и вежливо брякнувший гномьей кружкой Гичи-Аум, сообщивший о своём появлении стуком.

Девочка тут же потянулась к хозяину долины, Дух немедленно отодвинулся и проявился в облике шамана. Сегодня его украшало перо серой цапли, бубенцы из неизвестного металла и вышитая неизвестными символами головная повязка. Гичи-Аум опустился напротив сотрапезников и велел малышке доедать. И как только она справится, он покажет ей кое-что интересное. Волков он выслал из шатра, нечего зверям делать в жилище разумных, пусть охотятся и обеспечивают себя сами. Гичи-Аум так рыкнул в сторону ощерившейся было старшей самки, что она с визгом вылетела вон из шатра, как нашкодившая шавка, получившая пинка в зад.

– Будут они тут дитя вылизывать немытыми языками, – проворчал хозяин долины, – вы закончили с едой?

Старая шаманка как раз вытирала насухо миску куском привезённого гномом хлеба, поэтому покивала, не утруждаясь ответом, и разлила по кружкам отвар из трав.

– Почти закончили, осталось обиходить малышку, – шаманка махнула рукой воздушному духу.

Маленький проказник тут же стащил пустую посуду на законное место и побеспокоился о её чистоте, за что и был вознаграждён капелькой крови. Ишь ты, не отказался подкормиться, однако Исхаг сама видела, как этот малыш подтащил к девочке ложку, до которой Исхагор не могла дотянуться и, заметьте, обошёлся без вознаграждения. Отчего бы это? Она положила себе понаблюдать за дальнейшим развитием событий, опасаясь верить таким невнятным приметам. Может ли быть, что девочка командует её родовыми духами? Или духи сами понимают и исполняют детское желание, и это ещё интереснее! Исхаг так глубоко задумалась, что только осторожное покашливание Фахаджа вывело еёиз задумчивости.

– Хозяин Долины задал тебе вопрос...

Старая Исхаг развела лапами:

– Задумалась, виновата. Так о чём Гичи-Аум хочет поговорить?

– О твоей дочери Исхагор.

– Спрашивай, уважаемый.

– Откуда у тебя этот ребёнок?

– Нашла в степи.

– А где её отец, мать?

– Убиты две седмицы назад.

– Кем?

– Не знаю, на месте их гибели я нашла мёртвыми четверых человеческих магов. И мёртвых родителей Исхагор. Всех я предала земле и зачистила округу от магических следов.

– Зачем?

– Чтобы никто не нашёл убитых родителей девочки.

– Разумно, – Гичи-Аум покачал в руках малышку и поставил на кошму, – что-нибудь осталось от родителей? Думаю, ты побеспокоилась сохранить всё им принадлежащее... для приёмной дочери.

– Конечно, – Исхаг осторожно выставила перед собеседниками потёртую шкатулку из дерева, – я не прикасалась руками к этим предметам. И вам не советую.

Хозяин долины только хмыкнул, ему-то можно, он сам здесь и не здесь... как всякий дух. Старая шаманка попросила своего духа-хранителя открыть сундчок. Гичи-Аум аккуратно выложил на кошму перед собой украшения матери, боевые перстни отца, амулеты обоих родителей маленькой Исхагор, смятый пергаментный свиток, заколки, броши, обрывки цепочек.

– Мать девочки эльфа, – хмыкнул хозяин долины.

Это был вовсе не вопрос, поэтому Исхаг промолчала, подхватив упавшую было девочку. Она прижала малышку к груди, и расшалившаяся девочка притихла в тёплом кольце материнских лап. Пока молчаливый гном и хранитель долины разглядывали содержимое шкатулки, шаманка учила девочку произносить слово 'огонь' и тут же дала определение 'горячий' и 'жжётся'. Оба слова она произнесла сначала по-орочьи, затем на языке гномов, затем – на эльфийском. Девочка внимательно вслушивалась, склонив головку к плечу. Сосредоточенный взгляд ребёнка показался Исхаг таким взрослым и понимающим, что она торопливо сморгнула, вроде показалось... Но малышка смотрит с интересом, как все дети. И слушает её речи с интересом. И тем не менее, старая шаманка не могла избавиться от подозрения, что малышка понимает гораздо больше, чем думают окружающие. Было что-такое в не по-детски серьёзном взгляде девочки, что не позволяло приёмной матери отмахнуться от вроде бы абсурдных предположений.

Гичи-Аум отвлёкся от созерцания содержимого шкатулки.

– А отец девочки...он маг и человек, я прав?

– Не могу сказать, был ли павший в неравном бою магом, но он ушёл за Грань, как мужчина, защищая свою семью, – буркнула Исхаг.

– Сколько было напавших?

– Точно не знаю, но не менее десятка.

– Скорее всего, погибли только маги, иначе ты не смогла бы их похоронить. Люди побоялись нарваться на посмертное проклятие, это понятно.

– Если судить по останкам, то я была на месте убийства вскоре после его свершения. Стервятники не успели слететься, и мне удалось хорошо скрыть следы.

– Понимаю, – протянул Гичи-Аум, – и думаю, ты должна знать кое-что ещё. К твоему сведению, отец малышки был не просто магом. Он был шаманом.

– Шаманом? – переспросила Исхаг, – сдаётся мне, слыхивала я от наставника, что редко...очень редко... рождаются шаманы и среди людей.

– Взгляни на это, – хозяин долины указал на крошечный серебряный крест, подвешенный на тончайшей цепочке, – это и есть знак шамана. Он был как раз из тех, кого люди зовут Говорящими с духами.

– Тогда почему отец малышки не защитился с помощью родовых духов? – резонно возразила Исхаг, – он же мог запутать следы, направить погоню по ложном следу, мог мгновенно убить всех напавших из числа воинов. Мать расправилась с магами за мгновения, но отец погиб первым, прикрывая ей спину. Странно всё это.

Фахадж внимательно слушавший беседу, принял в руки потянувшуюся к нему маленькую Исхагор и покорно позволил ей заняться расчёсыванием бороды. Старая Исхаг засмотрелась на странную картину, мир перевернулся, правда! В орочьем шатре сидит гном, держит на коленях человеческого детёныша, а в магических побрякушках роется со знанием дела и вовсе могущественный дух-волшебник. А довершение дикости этой картины можно добавить, что наблюдает за всем этим старая орочья шаманка, покинувшая род по слову главы клана.

– Думаю, в происшедшем с погибшими родителями девочки странного гораздо меньше, чем тебе кажется. Ты не равняй по себе человеческого шамана. Твои духи живут твоей кровью, верно? Тебе ничего не стоит призвать духа из-за края мира одними только посулами накормить призванную сущность собственной кровью. А вот шаманы из рода людей камлают долго. И для призыва духов-хранителей им нужно некоторое время. Так что, думаю, отец Исхагор просто-напросто не успел призвать защитников. Он защищал жену, пока она создавала заклинание, ему некогда было говорить с духами, и скорее всего, мать тоже не успела. Да и, судя по всему, посоха у погибшего отца Исхагор не было.

– Да, если я правильно прочитала магические следы, всё так и было, эльфа выпустила заклинание и погибла мгновением позже мужа. И посоха при нём точно не было, – согласилась Исхаг, – зато нечто похожее на посох было в руках матери девочки, я и похоронила её с этим непонятным, сломанным предметом в руках. Очень уж не хотелось обрести посмертный подарок от погибших такой нехорошей смертью.

– Разумно, – вновь кивнул дух долины, – а ты не пыталась понять, почему люди преследовали эту пару?

– Пытаться-то я пыталась, только толку от этого не было и нет.