Текст книги "Шаманы(СИ)"

Автор книги: Татьяна Дмитренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Завтрак оказался довольно скудным – остатки вчерашнего ужина разогрели на огне, первой накормили малышку, она безропотно съела пять ложек похлёбки и мгновенно уснула, не донеся головку до свёрнутой кошмы. Затем перекусили сами по половинке миски, кости отдали волкам, нечего их баловать, пусть охотятся, как сказала старая Исхаг, стукнув волка по носу ложкой. Гному даже показалось, что волк рассмеялся по-собачьи, таким разумным был его взгляд.

– Давай, Корноухий, зови своих женщин и ступай на охоту! Духи тебе помогут – вперёд!

– Думаешь, принесут дичь? – спросил Фахадж.

– Принесут, уважаемый гном, Корноухий и его подруги – это просто гроза степей. Собираемся! Лошадей кормить нечем, так что идём на Юг, там еще не совсем исчезла трава и мох.

– Лошадей бы надо напоить, – возразил гном.

– В двух лигах впереди поворот реки, там и напьются. Вот торговый караван хорошо бы встретить, мука уже кончилась. Правда, крупы много. Немного жира есть. Ладно, за дело.

Они управились быстро, ездовой дух явился по первому требованию, безропотно принял тяжелое тело молодого гнома. Старая Исхаг плотно укутала раненого плащами, сунула ему подмышку спящую девчонку в коконе из мехового одеяла. Теперь можно будет двигаться гораздо быстрее. Свёрнутый шатер и сорок стоек несли две крепкие степные лошадки, остальное дорожное снаряжение равномерно распределили между остальными лошадьми, порадовавшись тому, что старая шаманка обобрала покойников до исподнего. В числе прочей, пусть и небогатой добычи, обнаружились двенадцать арканов из конского волоса. По плетению старая Исхаг узнала род – четырём оркам из клана Рогатых Оленей не повезло на просторах великой степи.

Она привычно приподнялась в седле, запуская в полёт трёх духов воздуха из пятнадцати – на разведку и издала гортанный возглас начала пути. Караван двинулся вперёд бодрой рысью. Ездовой дух скользил рядом, справа от шаманки на уровне колен и казался вполне довольным длительным существованием в материальном теле. Правда, тело это напоминало старый, хорошо послуживший коврик, но дух не роптал... как правило.

Старая Исхаг пробормотала заговор на сон ещё раз – на всякий случай, чтобы спящие не проснулись в самый неподходящий момент путешествия. Справа уверенно держался в седле Фахадж, старая шаманка отметила мимоходом вполне молодецкую посадку и привычку к орочьему седлу. Значит, этот гном часто путешествует по степи. И явно бывает в человеческих поселениях, именуемых городами. Это непростой гном, если входит в Совет старейшин, то есть Совет гномов, что в сущности одно и то же. Старая Исхаг вспомнила своего наставника старейшего из восьми шаманов клана Черноногих, который в незапамятные времена побывал в подземной столице коротышек и много странного рассказывал... тем, кто готов был слушать. А слушать не хотел никто, кроме молодой и бестолковой орки Исхаг. И сейчас старая шаманка с огромной благодарностью вспоминала своего нелепо погибшего наставника, который заставлял её повторять легенды и сказания подземных жителей, научил языку гномов и позаботился о том, чтобы юная орка ознакомилась с принципами лечения подгорного народа.

Да, Фахадж выразил приятное удивление, когда старая Исхаг заговорила на его языке с выговором столичного жителя. Старая шаманка промолчала, не желая это обсуждать, и гном понятливо сменил тему, задав незначащий вопрос, на который пришлось ответить такой же ничего не значащей фразой. Старая Исхаг ухмыльнулась про себя, похоже старый гном приятно удивлён также и тем, что полуживотное, каким они всегда считали орков, способно рассуждать здраво – совсем, как умнейшие из подгорного народа. Ой-бой, его ждёт разочарование, старая Исхаг не только рассуждает здраво, она еще и поступает вполне разумно... в отличие от некоторых молодых гномов. На широком лице старой Исхаг проступила такая лукавая улыбка, что Фахадж даже засмотрелся. Поросшее серебристым мехом лицо старухи выглядело таким старчески-милым, что Фахадж даже сморгнул в изумлении, и в следующее мгновение старая шаманка обратила к нему невозмутимое лицо, вот только в глазах дёргался смех.

Вдруг старая Исхаг резко привстала на стременах, глядя вперёд – к ней волчьим намётом спешили её волки, сопровождаемые по пятам завывающей чужой стаей. Ну что же, всё правильно, её волки вовремя вернулись. Старая шаманка сложила руки ковшиком,и Фахадж невольно пригнулся в седле – со стороны Исхаг раздался завывающий рёв, в котором можно было различить и волчье завывание, и гнев вожака, и обещание скорой расправы, и что-то ещё такое страшное, что стая резко затормозила. Задние волки налетали на передних, которые упёрлись в невидимую стену, шум, вой! Тут и там разгорались драки, старые волки трепали молодёжь, а вожак, зажатый в тиски, визжал, как недорезанный. Фахадж даже за сердце взялся, а старая шаманка испустила низкий вибрирующий вой и внезапно на степь пала испуганная тишина.

– Не двигайся, – шёпотом сказала Исхаг гному.

Лошади и гном вместе с ними замерли, как изваяния. Старая Исхаг выехала вперёд, резко нагнулась с коня, ухватила вожака за загривок и вздёрнула на уровень своих глаз. Глядя в жёлтые волчьи глаза, старая шаманка коротко взвыла. Фахадж с удивлением рассматривал матёрого волка, свесившего все четыре лапы с совершенно несчастным видом и явно зажмурившегося от страха. Старая шаманка снова испустила вой и на этот раз откликнулась вся стая, сбившаяся в отдалении. Опустив вожака на четыре лапы, старая Исхаг жестом позвала своих волков, и Фахадж с изумлением наблюдал сцену знакомства вожака с доблестной тройкой. Все церемонно обнюхались точь-в-точь, как собаки и дружно начали зализывать раны друг друга.

Шаманка жестом подозвала к себе Фахаджа, снова коротко взвыла и каждый волк стаи подошёл к нему и обнюхал сапог, запоминая чем именно пахнет старый гном и его сын, парящий в воздухе.

– Они теперь знают твой запах и никогда не нападут. Всё! Пошли вперёд, Хогровы дети, вперёд!

Стая сорвалась с места вскоре скрылась из глаз... Фахадж, не скрывая своего страха, перевёл дух.

– Клянусь молотом своего прадеда, ты великая шаманка! Твой глава клана настоящий дурак, если позволил тебе путешествовать в одиночку.

– Некогда великого клана Черноногих давно уже нет, в благословенной степи скитается орочье отродье, не имеющее права называться народом орков, жалкая полутысяча стариков и детей. Да и тех, полагаю, скоро не будет среди живых, родовые духи остались со мной, а без защиты клан вымрет. Печально, но неизбежно. Едем дальше.

Она тронула поводья, и лошади вновь пошли лёгкой рысцой, и великая степь охотно ложилась под копыта, и остроглазый коршун откликнулся старой шаманке с высоты, стоило ей заклекотать.

Фахадж решил ничему не удивляться, странной старухе повинуются звери и птицы, ну подумаешь, диво какое! Вот ему, например, повинуется металл и пламя. Стоит ли удивляться, что жители степи понимают друг друга так, как никто иной? Они много веков живут рядом, делят одну землю, пьют из одних источников, веселятся и горюют по одним и тем же причинам... так что всё правильно.

... Они качались в сёдлах до тех пор, пока солнце не начало клониться к западу. По каким-то признакам и приметам, непонятным Фахаджу, старая Исхаг нашла в холмистой южной степи небольшой родничок, так что было решено остановиться близ источника. К счастью, лошади смогли напиться в середине пути, о водопое можно было особенно не беспокоиться, да и сухая трава кое-где ещё осталась. Поэтому старая шаманка решила остановиться в низине меж холмов, хорошо защищающих от внезапных порывов ветра. Она и сама не знала, что заставило её выбрать это время и это место, но, подчиняясь всё возрастающему беспокойству, принялась распоряжаться, как полководец. Спустя некоторое время стала очевидной и причина такой спешки – пока ещё тонкая тёмная полоса облаков на востоке, у самой линии горизонта.

Фахадж раскладывал шатёр, а старая шаманка выставила длину рёбер вдвое меньшую, чем обычно, то есть в шатре ей придется наклоняться. Верные приметы говорили ей о том, что надвигается буран.

– Ставим, быстро ставим шатёр, – скомандовала старая Исхаг, – к вечеру жди буран! Тучи идут с востока, поэтому выход шатра должен быть с западной стороны, а то не выберемся. Ага, видишь, волки возвращаются. И с добычей!

Она занялась девочкой, быстро обмыла малышку у родничка, закутала в одеяло и сунула в руки кусочек сухой лепёшки. Усадила детёныша в корзину и занялась раненым. Молодой гном покорно вытерпел необходимые действия шаманки и с её помощью даже сумел принять почти сидячее положение. На этот раз он самостоятельно обтёрся водой, настоянной на травах. Всё же гномы тоже относятся к магическим расам, так думала старая Исхаг. Вон как быстро затягивается рана на груди, но ему всё ещё рано вставать, так что пусть почаще напрягает мышцы, чтобы спустя пару дней мог твёрдо встать на ноги. А пока она в работе, как в драке – освежевать добычу, подкормить свежей кровью духов, разделать тушку молодого кабанчика, промыть от крови, нацедить воды из родничка во все пять бурдючков, кто знает, сколько времени им придётся провести в этом шатре. Явно где-то в окрестностях растёт небольшой дубовый лесок, так что волки именно там загнали этого поросёнка и быстро принесли добычу. И никто не отнял по дороге – чудеса! Очевидно же, что шакальей стае или стае степных собак её трое волков на один укус. Она разрывалась между тысячью мелких дел, как и Фахадж, помогавший что было сил.

Волки развлекали детёныша и, выпущенная из корзины малышка, ползала по кошме, изредка становясь на ещё слабые ножки. Волки терпеливо сносили выходки несмышлёныша и только слегка отталкивали её носом, если она очень уж крепко таскала их за уши.

– На удивление спокойный ребёнок, – восторгался Фахадж, – невероятно самостоятельная малышка.

Поставив на огонь котелок с мясом, старая Исхаг порадовалась, что гном умеет работать с магией огня совсем, как шаман и вышла из шатра в сопровождении Фахаджа.

– Что делать будем, уважаемый Фахадж? Идёт буран, а в соседней низинке у нас пасётся, считай, табун лошадей. Разбегутся – не соберём и как тогда кочевать?

Фахадж задумался. Стреножить всех? Они и так стреножены, но даже слабый буран встревожит весь табун. Это степные лошади и к буранам они привычны, но это лошади. Стоит взбеситься одной и безумие охватит всех.

– Ты сможешь уложить их на землю так, чтобы лежали рядом, как можно плотнее?

– Сделаю, – кивнула старая Исхаг, – и что дальше?

– У меня есть полог тишины, это такой амулет, что отрезает все посторонние звуки на расстоянии в двадцать-тридцать локтей. Если ты сможешь их уложить, то они пролежат всё время урагана и останутся спокойными.

– Лошадям нельзя долго лежать, весят они много, а кости хрупкие. И если начнутся судороги мышц, без повреждения костей не обойдётся. Уж лучше сразу перерезать глотку. Любой лежащей лошади надо пространство для того, чтобы встать, да и встаёт она не мгновенно. А если табун сбит плотно, да еще и лежит... Нет. Это не выход.

Фахадж снова задумался.

– Хорошо, а можно им просто закрыть глаза и согнать поплотнее?

– Можно. А смысл?

– А усыпить ты их сможешь?

– Хм, – теперь задумалась старая Исхаг, – усыпить... Усыпить я смогу, да и духи помогут им держаться на ногах. Да ещё и преградят дорогу... уж я постараюсь, чтобы со всех сторон... Так и сделаем, неси амулет. Начнём, иначе будет поздно.

Старая Исхаг вызвала земляных духов, и поскольку откликнулись сразу пятеро, пришлось сцедить маленькую чашечку крови. Духи высосали кровь и, повинуясь просьбе, вырастили высокие земляные валы с двух сторон, запирая табун в достаточно узком, но довольно длинном пространстве. Фахадж активировал амулет и прошёл по склонам образовавшегося оврага, выясняя длину действия амулета.

– Почти достаточно, несколько лошадей слева и справа будут слышать бурю.

– Поправим, – кивнула старая шаманка, и земляные валы пришли в движение, уменьшая длину оврага – этого хватит?

– Да. Со всей уверенностью можно сказать, что этой длины более, чем достаточно. Но они будут видеть разбушевавшуюся стихию. Не найдём ли мы здесь после бури лошадиный могильник? А если разразится дождь? Вся земля поплывёт вместе с лошадьми.

– Не думаю. Мы стоим на вершине большого и очень полого холма, с какой стороны не посмотри. Лошади привычны к виду грозы, да и какая может быть гроза в начале зимы? Обойдётся. А если и нет, то мы всё равно ничего не сможем сделать. Возвращаемся.

В шатре шло неуёмное веселье, детёныш добрался до кожаной куртки гнома и с увлечением выковыривал магические заклёпки из рукавов. Горка заклёпок уже лежала перед ней.

Фахадж онемел, как человеческому ребёнку удалось нейтрализовать защитную магию? Да любой, прикоснувшийся к его куртке без дозволения, получит сильный удар молнии, а эта малышка уже двенадцатую заклёпку выворачивает из гнезда сильными пальчиками.

Молодой гном виновато смотрел на отца:

– Я не смог её остановить, извини, отец.

– Сынок, остановить ребёнка может только мать или на худой конец ураган. Ты был точно таким же – портил и разбирал на части всё, что мать не успевала поднять повыше.

Старая шаманка отвлекла малышку и Фахадж смог незаметно забрать свою куртку вместе с заклёпками. Вместо похищенной куртки он вручил девочке занятную игрушку, поющую разными птичьими голосами.

– Для внука купил, – пояснил Фахадж, – но если девочке нравится, то дарю ей. Пусть играет. И это займёт её надолго.

И правда, отметила старая шаманка, девочка занялась игрушкой и оставила в покое волков, разлегшихся за спинами людей.

– Как думаешь, уважаемая, волки сыты? – спросил молодой гном.

– Конечно сыты, достаточно увидеть, как они по земле катаются, стирая кровь, чтобы понять – наелись до отвала. Посмотри на Корноухого, он уже спит. Значит переваривает ужин. Им всем на пару суток хватит, видишь, как у самок животы раздулись?

– Они не беременны?

– Нет, я разрешу это не раньше их второй весны, они ещё молоды приносить приплод. Пусть окрепнут, возмужают и тогда волчата будут здоровыми и сильными.

Вскоре похлёбка была готова, гном прибавил к трапезе сыр, добытый из седельных сумок разбойников. Жаль, что там не было хлеба. И пива, хмыкнул Фахадж. Покосившись на него, старая Исхаг добыла из своего мешка плоскую тыкву-горлянку и разлила по кружкам благоухающее травами и резким винным ароматом питьё.

Гномы пригубили.

– Что это? – осторожно осведомился старший.

– Настойка на травах, – пожала плечами орка.

– И сколько тут трав?

– Сорок одна.

Старший прикрыл глаза и втянул воздух ноздрями.

– Пахнет поздним летом, – сказал Фахадж.

– И хорошо согревает в морозы, – добавила старая Исхаг, – но много нельзя, сердце может не выдержать. Только три глотка один раз в двадцать дней.

Молодой гном склонил голову.

– Я так не поблагодарил тебя за спасение, уважаемая шаманка. Моё имя Фирад сын Фахаджа, внук Фана и я, как и мой достойный отец, принимаю долг жизни.

Старая шаманка кивнула, ну да, её старый наставник был прав – и эльфы и гномы помешаны на церемониях, долг жизни, ха! В степи с этим проще, сегодня ты помог соседу, завтра сосед поможет тебе. Ни о каких долгах и речи нет, все мы творения одного мира и должны помогать друг другу. Впрочем, что говорить, чужая жизнь – это чужая жизнь. Её наставник так и говорил – в селение, где живут одноногие, надо идти на одной ноге, так что принимаем этот 'долг жизни', вот только чем они намерены возместить этот долг? Смешные гномы, Хогр их поцелуй!

Малышка подползла со спины и вцепилась в кожаный пояс гнома. Фахадж одной рукой вытащил девочку и поставил перед собой. Крошка не устояла на ножках и села на попку. Круглая мордашка доверчиво разулыбалась, и у Фахаджа потеплело на сердце, какая очаровательная девочка, просто эльфийский ребёнок, с какого боку не посмотри. Светлые волосы, тёмно-серые глаза, улыбчивый рот, кулачки размером с орех.

– Искупать бы малышку, да не в чем– с сожалением сказал Фахадж.

– Я её каждый день специальной водой обтираю, и жиром, чтоб опрелостей не было.

– Вот-вот, от жира запах получается не слишком приятный, – вставил молодой гном.

– Другого у меня нет, – вздохнула орка, – кто же знал, что меня из клана изгонят. Да и там, куда мы идём, сейчас и караванов не встретишь. Хорошо, что нас волки кормят, а то ведь так и легли бы спать на пустой желудок.

Старая Исхаг разлила вкусно пахнущую травами похлёбку по мискам, подхватила малышку. Девочка наелась быстро, и её сразу потянуло в сон.

– По всем приметам похожа на эльфочку, – заметил Фахадж, – смеётся, как их дети, мгновенно засыпает после кормёжки, не плачет, ничего не требует.

– И взгляд вполне взрослый, – вставил сын.

Старая шаманка пожала плечами, отнесла малышку на её место, прикрыла одеялом и аккуратно переплела девочке косичку. В это время ветер рванул входное полотнище шатра.

– Началось, – буркнула шаманка, – и почему всегда не вовремя?

Подхватила посох и встала в центре шатра, сдвинув в сторону магический костёр. Тонким ножом привычно взрезала запястье, запрокинула голову и взвыла на такой высокой ноте, что у Фахаджа заныли зубы. Старая шаманка подняла руку над полом и чёрные капли крови срывались с запястья и таяли, не долетая до пола, в шатре потемнело. Она обернулась вокруг центра раз, другой, третий, затем резко села в центре и, не вставая с корточек, вновь пошла по кругу, но в противоположную сторону. Снова замерла в центре, опустилась на колени и затянула тихую, медленную мелодию, раскачиваясь из стороны в сторону.

Оба гнома смотрели на камлание, раскрыв рты, огромная тень шаманки металась по стенам, потолку и полу. Вмиг проснулись волки и затянули свою песню, присоединив к тихому песне-плачу свои голоса. Впоследствии оба гнома так и не сошлись во мнении, сколько именно длилось это камлание, но итог его был неожиданным – за стенами шатра выл и хохотал буран, а внутри было тепло тихо и очень уютно. Старший гном осторожно напоил водой обессилевшую шаманку и опустил её на кошму, прикрыв тёплым плащом.

Его сын вскоре задремал, а старый Фахадж всё смотрел на измождённое лицо старой Исхаг и задавал себе вопрос, а сделал бы он то же самое для незнакомого орка и не находил ответа...

... Старая Исхаг очнулась, как от толчка. Костёр, зажжённый Фахаджем, еле тлел, сам гном мирно сопел на кошме, а у неё под боком лежал свернувшийся клубочком детёныш. Старая Исхаг еле слышно хмыкнула, хорошо же ей далось это камлание, уснула мёртвым сном и даже не шелохнулась, когда детёныш полз через весь шатёр. Нынешнее заклинание духов далось ей гораздо большей кровью, чем обычно. Оно и не удивительно – четверо разумных и двадцать лошадей, да шатёр с волками – есть кого защищать едва ли не впервые в жизни. Она прислушалась – ничего опасного не слышно кроме шелеста позёмки по войлоку шатра, это хорошо. Это значит, что снегопада не было, или он был необильным. И буран стих. Старая шаманка неслышно поднялась, откинула в сторону входной полог и выпустила волков. Корноухий негромко прорычал приветствие, обе его подруги вытянулись в струнку, нюхая воздух, но беспокойства не выразили.

Луна пряталась за тучами, но старая шаманка прекрасно видела даже в кромешной тьме. Это едва не первое, чему обучил её старый наставник, в том числе и умению "слышать землю". Это обязан уметь каждый орк – прижаться ухом к благословенной земли степи и услышать резвый бег табуна, тяжёлую поступь врага, веселый галоп друга. Но шаманы слышат землю иначе Земля дышит, ей бывает радостно и больно, а уж если она гневается... Старая шаманка поёжилась, довелось ей как-то увидеть гнев матери-земли, за мгновение стёршей со своего лика клан Доблестных Волков. Чем-то сильно обидели её неразумные орки, и мать-земля всего лишь на вершок сдвинула небольшую гору, но им хватило – земля разошлась, как разорванная ветхая кошма и стойбище клана рухнуло вниз да так и осталось погребённым под каменной лавиной. Спастись не удалось никому. С тех пор страшное место обходят стороной все кочующие кланы . Тот провал, куда рухнула стоянка Доблестных, не наполнился камнями даже наполовину и это спустя почти тридцать лет.

...Раннее утро, звёзды начали тускнеть, но до рассвета ещё далеко. Она зашагала в сторону лошадиного загона. Надо выпустить лошадей, в степи хватает хищников, а тут почти два десятка тел, пригодных для еды. Впрочем, она зря беспокоится, родовые духи хранят её добро, но и существам с Изнанки Мира надо изредка отдыхать. Так что пусть лошади подкормятся, они обучены добывать корм из-под снега, сухая трава ещё кое-где попадается. С водой, правда, не слишком хорошо. Но тут уж ничего не поделаешь.

Старая шаманка призвала земляных духов, они вмиг разровняли ближайший к ней вал земли, и старая Исхаг отпустила их с благодарностью. Наказав родовым духам оберегать лошадей, вернулась в шатёр.

Фахадж сидел на кошме и растирал ладонями лицо.

– Что там? – вскинулся гном.

Она успокаивающе махнула лапой.

– Лошади вроде бы все целы, я их выпустила, пусть покормятся.

Старая шаманка подошла к молодому гному, всмотрелась в порозовевшее со сна лицо.

– Сегодня разрешим ему недолго походить. К вечеру этого дня.

Фахадж поклонился низко, как равной.

... Выехали рано, торопясь пройти оставшееся расстояние до передовых укреплений гномов на границе южных горных хребтов. По расчётам Фахаджа им остался один дневной переход, не считая нынешнего. Поразмыслив, гном признался, что он может и ошибаться. Но направление выбрано правильно, так что день-другой, и он будет рад принять спасительницу сына в своём доме.

Старая Исхаг хмыкнула, звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Разве ты живёшь не в подземелье?

– У меня два дома – на поверхности и под землёй. Я из рода горных мастеров, а моя жена купеческого рода, так что мы живём на два дома.

Старая шаманка кивнула, теперь понятно. Подземные мастера не любят гостей с поверхности, кто же зовёт врага в дом? Ещё полстолетия назад с гномами только ленивый не воевал. В качестве наёмников отметились и орки её рода, именно в той битве людей и гномов полегли все мужчины её рода. Осиротевших женщин и детей разобрали родичи из других кланов, только она, ставшая шаманкой, осталась в клане.

Сегодня детёныш решительно отказался ехать грузом на ездовом духе, поэтому старая Исхаг смастерила материнскую перевязь в виде люльки, уложила в неё глазастика и перекинула лямку через грудь. Так что сейчас девчонка покачивалась на груди у приёмной матери. Скорее бабушки, хмыкнула старая шаманка.

Исхаг оглянулась на свой небольшой караван. Очень жаль, но одну лошадь пришлось прирезать, она внезапно захромала. Перелом? Вывих? Ни с первым, ни со вторым даже степные коняшки не живут. Так что пришлось оставить её в степи на радость шакалам. Фахадж определил, что войлок шатра всё же оказался зачарованным от непогоды, эльфийское заклинание, пояснил гном, у него самого был подобный шатёр, правда не войлочный, а из эльфийского шёлка – так что вещь знакомая.

Волки бежали впереди и слева. Почувствовав взгляд шаманки, обернулся Корноухий и одна из его подруг приветственно рыкнула. Старая Исхаг коротко взвыла в ответ, волки не чувствуют опасности, значит, можно ехать спокойно. Самой себе старая шаманка призналась, что ожидала от бурана большего разорения, поскольку такие внезапные вихри всегда наносили серьёзный урон её клану, то лошади сорвутся с привязи, то кого-нибудь покалечит летящими камнями, до крови иссечёт снегом. А тут ничего особенного, кроме одной лошади. Дёшево отделались, и хорошо, что старая Исхаг не пожалела духам крови... они уберегли всех.

– Хар-р-р! – раздался крик над её головой.

Фахаджева лошадь так шарахнулась, что старый гном чуть не вылетел из седла и удержался с большим трудом. Два крупных ворона камнем упали с неба прямо на плечи старой шаманки. Обе птицы довольно каркнули, им опять удалось застать её врасплох. Старые друзья даже перышком не задели девочку, сопящую в материнской перевязи. Старая Исхаг согнала с плеча левого ворона.

– Совсем от лап отбились, бездельники!

Она ласкового погладила отливающее синевой оперение старшего ворона... Фахадж смотрел на разыгрываемое представление широко открытыми глазами, слыхивал он о таком, но всегда полагал, что дружба человека и птицы... то есть орка и птицы просто небывальщина, рассказываемая под пиво в гномьем кабачке. А вот теперь убедился на собственном опыте, не все, что говорят в кабачке, враньё.

Старая шаманка подбросила ворона в воздух и приняла в руки второго, которому тоже досталось ласковое поглаживание и ворчливый выговор.

Вороны взмыли повыше, теряясь в низком сером небе, в затем приземлились рядом с обрадованным молодым гномом, которому такие крупные птицы были в диковинку. Оба ворона, важно ступая прямо по поверхности ездового духа, угнездились в ногах гнома.

– Решили прокатиться верхом, – хмыкнула старая Исхаг.

– Это тоже твои друзья? – старый гном обрёл голос.

– Конечно, мы с детства росли вместе. Они выпали из гнезда, и мать-ворониха не приняла их назад. Мне пришлось их выхаживать, ты не представляешь, какая морока была научить их летать.

– А теперь эти великолепные птицы тебя повсюду сопровождают?

– Нет, конечно, они, как и мы, зимой откочёвывают на Юг. На Юге мы встречаемся почти каждый год. Они оба уже обзавелись семьями, так что им не до меня.

Фахадж только головой покачал, что за старуха! В друзьях у неё коршуны, вороны, волки. Удивительно!

– Удивлён? – старая шаманка поправила перевязь, – мы, орки, как и эльфы – дети природы. Гномы – дети подземелий.

– А люди?

– Люди! – фыркнула старая Исхаг – люди – это люди. Они представляются мне детьми, которые всё никак не станут взрослыми. Силы и возможностей много, а мозгов их использовать мало. А, да что там говорить!

Старая Исхаг махнула рукой, и гном промолчал, поражаясь про себя точности её определений. Интересно, много ли среди орков таких разумных, терпимых, и готовых помочь, как старая Исхаг? Вряд ли, большая часть молодёжи полагают доблесть в войне, все помешаны на оружии, поединках, военных трофеях... А у этой старухи никакого оружия нет, кроме двух ножей, да и те для кухонных и бытовых надобностей. Ни лука, ни арбалета, есть два топорика – и это всё оружие.

Вороны просидели в ногах у гнома до середины дня, а затем с прощальным криком поднялись в низкое серое небо. Проснулась девочка и завозилась, пытаясь выбраться из перевязи. Её светлое и весьма серьёзное личико выглядывало через край самодельной колыбели. Старая Исхаг извлекла девочку из мехового свёртка и дала каравану сигнал остановиться.

Огневичок согревал воздух вокруг малышки, пока она быстренько опорожняла кишечник и мочевой пузырь, после чего старая Исхаг вновь подняла в седло закутанного по уши детёныша. Малышка не пожелала укладываться в импровизированную колыбель, поэтому старая шаманка отпустила поводья и поставила её перед собой. Девочка устойчиво стояла на широкой луке орочьего седла и обозревала бескрайнюю степь, по которой слабый ветер гнал ледяную крошку.

Фахадж поражался способности старой шаманки переносить холод, обуви на ней нет, грубые войлочные шаровары укрывали крупное тело от голеней до талии, голова непокрыта, торс же прикрыт чем-то вроде мешка, подпоясанного неожиданно красивым кожаным поясом, на котором гроздьями висели причудливые шаманские побрякушки. Они издавали мелодичный звон, причём все время меняли тональность и силу звучания. Фахадж просто изнывал от любопытства, но благоразумно помалкивал.

Старая Исхаг сунула девчонке кусок сыра, высохшего до состояния камня.

Фахадж вопросительно уставился на шаманку.

–Зачем малышке такое есть?

– У неё зубы режутся, пусть растирает дёсны, они меньше будут чесаться. Да и есть она уже хочет. Но останавливаться не станем, надо пройти как можно дальше на Юг.

Устав стоять, девочка села на луку седла, привалилась спиной к груди приемной матери и мгновенно уснула, не выпуская из рук кусочек сыра. Старая Исхаг уложила найдёныша в перевязь, поправила импровизированную сбрую, поудобнее перехватила поводья и прикрыла глаза, расслабившись в седле особым образом. Такой способ позволял дремать на ходу, не боясь свалиться с лошади, чему немало помогала и особая конструкция луки орочьего седла. При желании и при наличии хорошо выученной лошади в седле можно крепко спать. Дремля в полглаза, старая Исхаг качалась в такт шагам лошади и отслеживала краем глаза направление по светилу, которое слабо маячило сквозь туманно-жёлтую дымку, застилающую небо. Солнечный диск всё время оставался справа сзади за её плечом, и Фахадж только успевал поражаться, как эта старая орка умудрялась направлять коня в нужную сторону, не открывая глаз.

Уже некоторое время назад почти ровная степь сменилась сначала невысокими холмами, а затем холмы становились выше, начали попадаться крупные валуны округлой формы и маленький караван замедлил движение.

Старая Исхаг подозвала волков и велела поохотиться для себя и путников, а затем призвала духа-разведчика и отправила на поиски воды.

Первыми вернулись волки с тремя большими нелетающими птицами, а спустя малое время вернулся и дух.

– Неподалёку есть ручей, уважаемый Фахадж. Остановимся поближе к источнику, там хватит места и нам и лошадям.

Каждая стоянка всегда сопровождается тысячью мелких и необходимых движений, размышляла старая шаманка. Уложить спящую девочку поудобнее. Расседлать лошадей, напоить, обтереть каждую, если есть чем, и стреножить, пусть щиплют траву, если найдут. Разложить в нужном порядке груз. Вытащить тяжёлый куль с полотнищем шатра. Выставить сорок стоек на нужную длину. Выстелить землю старыми кошмами. Вбить в землю сорок стоек или просто попросить духов поддержать их до утра. Установить и закрепить шатёр. Навесить и закрепить входное полотнище, подготовить место для очага, разложить груз, устроить со всем удобством раненого. И предварительно помочь ему облегчиться подальше в степи. Обтереть гнома. Доставить в шатёр.

На этом месте старая Исхаг перестала развлекать себя перечислением дел и попыталась ощипать птицу. Не получилось, тогда она просто сняла с нее кожу вместе с перьями, обмазала крупную тушку пахучими травами, поместила в большой котелок, плеснула немного воды и накрыла крышкой. После сунула котелок в пламя магического костра, установив так, чтобы котелок не раскалялся, а нагревался от костра. Во втором котелке уже булькала каша, за которой присматривал старший гном. Мимоходом высыпав в котелок с кашей пригоршню трав, старая Исхаг обернулась к Фираду.