Текст книги "Скальпель судьбы (СИ)"
Автор книги: Таша Таирова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Часть 1
Наши дни. Ирина
Яркое осеннее солнце нещадно било в глаза, заставляя жмуриться и отворачиваться от окна двух молодых женщин в белоснежных халатах, что сидели за столиком в больничном буфете.
– Кать, твою ж мать, ты другой столик выбрать не могла? Мне это солнце уже новых веснушек тыщ сто наделало! Опять Игорь дразниться будет!
– Твой муж, Анют, не дурак. И дразнится только тогда, когда у тебя настроение нормальное, а осенью веснушки у тебя не появляются. Слушай, где же Иринка? Скоро надо возвращаться, а её всё нет и нет. О! Ребята, – обратилась он к вошедшим студентам, – а доктор Воронцова освободилась?
Один из парней активно потряс головой и коротко ответил:
– Её в операционную вызвали, там травма тяжёлая поступила.
Катя, невысокая пухленькая темноволосая женщина, вздохнула и как-то виновато посмотрела на свою подругу Анну, что представляла собой полную её противоположность – стройная, высокая и ярко рыжая.
– Ну вот, пообедали вместе! – разочаровано протянула Анна. – Опять до ночи уползла. А потом домой к этому своему пьянчуге пойдёт, опять не отдохнёт ни фига, а с утра снова-здорово! Надо не на работе встречаться, а у нас на даче.
Катя пожала плечами и грустно усмехнулась:
– Что поделать, Ань? У каждого проблем выше крыши. Ладно, тоже пойду. – Она сделала глоток остывшего кофе и медленно поднялась. – Сейчас опять мариновать мне мозг будут насчёт Муравина, чёрт бы взял и его самого, и его вывихнутую лодыжку. Вот же противный человек! Помнит, мерзавец, как его из универа вышибли.
– Ничего, что человек плохой этот Станислав Падлович, Катюнь, зато у него результаты анализов отличные!
Обе женщины прыснули от смеха и быстро пошли к выходу, в коридоре разошлись в разные стороны, направляясь в свои отделения.
***
Ирина вышла из операционной и села на маленький стульчик у двери. Жутко гудели ноги и затекла спина. Операция шла почти три часа. Она медленно стянула с головы прозрачную шапочку и опустила вниз маску.
– Ирина Николаевна, там родители под дверью. На маме просто лица нет, – дежурная сестричка умоляюще посмотрела на хирурга.
– Да, хорошо, Танечка, я сейчас выйду к ним. – Она поднялась, привычным движением надела халат и толкнула дверь. Навстречу ей бросилась встревоженная женщина в лёгком сарафане, поверх которого была наброшен пиджак, позади неё Ирина увидела мужчину, который тихо разговаривал по телефону. Она улыбнулась подбежавшей женщине и спокойно произнесла: – Здравствуйте. Я Воронцова Ирина Николаевна. Не волнуйтесь. Операция прошла успешно. Состояние вашего сына пока стабильно-тяжёлое. Конечно, многое прояснится после того, когда он придёт в сознание. Но одно могу сказать точно – ваш сын будет жить. – Женщина вдруг упала перед Ириной на колени, схватила её пахнущие дезрастворами ладошки и прижалась к ним губами. Воронцова мягко высвободила руки и подняла женщину, обнимая её за плечи:
– Ну что вы?
– Доктор, я вам так благодарна! Спасибо за то, что вы спасли моего мальчика.
– Не стоит. Это наша работа, – улыбнулась Ирина, пряча руки в карманы медицинского халата.
– Ваш ребёнок, – она перевела взгляд на мужчину, что стоял чуть в стороне и наблюдал за разворачивающейся сценой, – пока побудет в реанимации.
– Ему что-то понадобится? – вдруг резко спросил мужчина. – Точнее, что может понадобиться вам?
Ирина устало прикрыла глаза и тихо ответила:
– Мне от вас ничего не надо, а всё, что может понадобиться вашему ребёнку, вы узнаете от врачей реанимационного отделения. Всего доброго.
Она ещё раз улыбнулась взволнованной матери, сыну которой она только что спасла жизнь, и пошла к ординаторской, гордо вскинув голову.
– Ирина Николаевна, – виновато произнесла медсестра, держа телефонную трубку и с сочувствием глядя в её усталое лицо, – везут. Девочка. Восемь лет. Падение с высоты. Травма головы, перелом бедра. Хирургов нет, все на плановых. Боятся не довезти до детской больницы, пробки в городе, сказали, что к нам привезут.
Ирина провела рукой по глазам и кивнула:
– Хорошо, я возьмусь. Вот только кофейку хлебну, ладно? Как машина подъедет, сразу же сообщи.
Она ободряюще улыбнулась и пошла к кофейному автомату, не замечая внимательного взгляда мужчины, что так и стоял у входа в операционный блок.
Ирина остановилась у окна и замерла, наблюдая за уже пожелтевшими листьями, что раскачивались на ветру. Она устала, очень устала. Может, Катя права? Сколько ещё она выдержит? Да, её запас прочности, как говорил их учитель профессор Лившиц, огромен, но и сильным людям нужен сон. А она нормально не спит уже больше месяца, с тех самых пор, как приехал свёкор и её муж опять запил.
А когда-то все восхищались красивой парой – подающий надежды журналист и выпускница медицинского университета, что дневала и ночевала в отделении нейрохирургии. Он тогда поступил к ним в отделение с сотрясением мозга, попав в ДТП после застолья в ресторане, красиво ухаживал, говорил комплименты, дарил цветы. И Ира поверила его словам и согласилась стать его женой. Семь лет прошло с того дня, когда она, счастливая и влюблённая, сказала ему «да», мечтая о радости, о детях, о тихом доме и понимании. А получила закомплексованного мужчину, свято верящего в свой талант, свою исключительность, раздражающегося от любой критики и заливающего своё отчаяние спиртным. Ира пыталась бороться. Сначала уговорами, потом слезами, но мужа хватало ненадолго. Он опять срывался и уходил в запой, тратя на покупку спиртного всё им заработанное. Ирина начала замечать, что стали пропадать деньги из её сумочки, после чего старалась не снимать с банковской карты большие суммы. И вчера она обнаружила пропажу своего обручального кольца. Она хотела поговорить с мужем, но разговора не получилось…
…Ира пыталась уснуть, но громкие крики на кухне мешали ей – её муж Роман и его отец шумно обсуждали футбольный матч. Через стенку она отчётливо слышала их громкое эмоциональное: «Головоногие, пенальти просрали!». Какие-то там головоногие проиграли по пенальти. И что теперь? К слову, к футболу Ира была равнодушна от слова «совсем». Никогда не понимала эту игру и такого ажиотажа вокруг неё.
Она закуталась в одеяло, вышла на кухню и сонным голосом попросила:
– Вы не могли бы потише?
Мужчины переглянулись, и в их взгляде она ясно прочитала: баба.
– Да что б ты понимала! Мы даже в полуфинал не прошли! – Муж с ожесточением захрустел квашенной капустой.
– По-моему, вы излишне эмоционируете. Это не конец света, – миролюбиво ответила Ира.
– Дочь! Не лезь туда, где ты ни хрена не смыслишь! – грубо оборвал её свёкор.
– Ну, хорошо. Я в этом не смыслю. – Ирина сцепила зубы и постаралась говорить спокойно. – Но можно как-то потише себя вести? На часах уже почти три часа, мне утром на работу.
– Слушай, а что тебе вообще в жизни интересно? Футбол тебе не интересен, рыбалка – скучно, пиво ты не пьёшь, водку не уважаешь. – Муж уставился на Иру пьяными глазами.
– Помимо этого есть много других вещей, – тихо возразила Ирина, поглаживая ноющий висок длинными пальцами. – И я стараюсь с пониманием относится к вашим мужским интересам, хотя и не разделяю их.
– Меня всегда раздражала эта твоя манера! – Роман резко поднял руку, потянулся к бутылке.
– Какая манера?
– Так говорить. Ты даже возразить толком не можешь, всё у тебя гладко и хорошо! – зло выдохнул муж. – Живёшь как амёба, ни хрена ничем не интересуешься! Иди спать! Бесполезный разговор какой-то, никчемная ты какая-то, ничего не можешь, одна работа в голове, – раздражённо бросил он.
Ира грустно вздохнула и вышла из кухни. Ей было обидно и больно… А услышать это от близкого человека – обидно вдвойне. Немного поплакав, она незаметно для себя уснула…
– Хирурга Воронцову в операционную. – Голос из динамика вернул её в реальное время.
– Ир, идём, твои девчонки мне позвонили только что. – Рядом стояла Катя Булавина. – Я твоих заменю, они все по операционным, доверишь мне ассистировать, доктор Воронцова?
– Ой, Кать, как хорошо! Ты же знаешь, что я вам с Аней всё доверить могу. Пошли, там скоровики звонили, девочку с тяжёлой травмой доставить должны.
– Знаю, поэтому и меня вызвали. Там кроме черепно-мозговой ещё нога пострадала, я тебе в операционной помогу, потом вытяжение налажу в реанимации. За кровью я вашу Танечку послала. В детскую позвонили, как только девчонка стабилизируется, переведём. Педиатры скоро будут.
Они быстро прошли через коридор, Катя рванула на себя дверь в операционный блок, а Ира задержалась на несколько секунд, уставившись взглядом в спину мужчине, что разговаривал с дежурным реаниматологом. «Точнее, что может понадобиться вам»… Вам… Ира вздохнула – ей не надо ничего, кроме счастья. А это никто купить не может.
Часть 2
Наши дни. Виктор
Виктор Кириллович Платов скучал. Он сидел в этом ресторане уже битый час, а его друг Алексей Воскобойников всё никак не появлялся. Они не виделись уже больше месяца – работа есть работа, договорились встретиться, но утром Лёха стал невольным участником спасения какого-то парня, которому в драке размозжили голову металлическим прутом. Он помог несчастной матери доехать до больницы и вот уже несколько часов решал проблемы совершенно чужого ему человека.
Платов опустил глаза на чашку с остывшим кофе и наконец услышал:
– Здорово, дружище. Прости, но не смог я оставить эту историю.
– Привет, садись. – Виктор махнул рукой, подзывая официанта. – Пацана-то спасли?
– Да, – как-то недовольно выдавил Воскобойников. – Жить будет.
– А что так кисло?
Алексей скривился и дёрнул плечом. Эта докторица никак не покидала его мысли. «Мне от вас ничего не надо». А сама еле на ногах держалась! Синяки под глазами такие, будто несколько суток не спала, а ещё хорохорится. Красные руки с желтоватыми короткими ногтями, кожа тонкая, все вены просвечивают! И туда же – ничего ей не надо! Была бы его воля – отметелил бы её мужика за то, что его женщина пашет будто лошадь колхозная.
– А теперь всё, о чём подумал, словами выскажи, – раздался спокойный голос друга. Алексей поднял глаза и вымученно улыбнулся, после чего рассказал Платову всё с самого начала. И как утром ехал в офис, и как увидел драку, и как ментов и «скорую» вызвал, и что потом в больнице случилось.
– Я же всякое видел, тебе рассказывать не надо. – Алексей внимательно посмотрел на Виктора. – Но мы же всё больше с мужиками сталкивались, когда служили. А тут девчонки совсем! Что эта, которой ничего не надо, что вторая, которая с ней в операционную пошла! Да та хоть в теле, понимаешь, хоть задница какая-то есть, но тоже с такими фонарями под глазами…
Он замолчал и сжал пальцы в кулак. Алексей занимался строительством, его брат Сергей вращался в мире моды, а Виктор был адвокатом. Но не всегда они были такими респектабельными «джентльменами». Да, в молодости, пока зарабатывали на жизнь и делали себе, так сказать, имя, тоже пахали как ломовые лошади, но они мужики! А эти девчонки… Вот что их заставляет выбирать такие профессии? Алексей прикрыл глаза и вдруг ощутил давно забытый запах. Сладковатый запах приближающейся смерти…
…Их привезли в госпиталь ранним утром. Витька Платов ещё не отошёл от последней операции, плавал где-то под наркотой, что вкололи ему перед погрузкой в вертолёт. Воскобойниковы сидели рядом, поддерживая друг друга.
– Серёга, если выживу, – прошелестел голос Платова, – стану юристом и всю жизнь буду тебе должен.
– Точно, – тихо прошептал Воскобойников-младший. – Осталась самая малость – выжить. Ты бы поменьше звуков издавал, будущий светила юридической науки.
Сами братья Воскобойниковы отделались тяжёлыми контузиями и мелкими осколочными ранениями, а вот Платову не повезло – крупным осколком вспороло живот. Сергей вытащил его, полуживого, из разрушенного взрывом здания и ползком, борясь с тошнотой и дикой головной болью, дотащил до брата, что молча тряс головой и безумными глазами осматривал всё вокруг. Они просидели остаток ночи в подвале, а ранним утром поползли к своим, таща потерявшего сознание Платова на бушлатах. Их нашли разведчики, помогли перебраться через завалы, в которые превратился красивый когда-то южный город, и передали медикам. Теперь оставалось только выжить…
И они выжили. И выполнили свои обещания. Платов закончил юридический и помог Воскобойниковым начать своё дело. Старший из братьев занялся строительством, а младший открыл сеть магазинов по продаже модной одежды. Но своим любимым творением братья Воскобойниковы считали салон свадебного платья. Алексей лично его спроектировал, чуть ли не сам строил и занимался отделкой, а Сергей сутками рисовал эскизы и заказывал лучшие модели у отечественных модельеров. А некоторые платья привёз лично с европейских показов.
Их дружба крепла год за годом, они помогали друг другу, переживали неудачи и радовались победам. Скоро им исполнится по тридцать пять… Всё хорошо, но только никому из них так и не удалось встретить свою любовь. Подруги, знакомые – таких было немало. А вот такой, чтобы сердце останавливалось, не смог найти ни один из них…
Наши дни. Катя
Катя проверила грузы на скелетном вытяжении, аккуратно прикрыла ногу простынёй и посмотрела на бледное девичье лицо. Стройка. Любимое место развлечения для детей. Сколько таких они уже видели, сколько разговоров было и с детьми, и с их родителями. И всё равно каждый день что-то происходит. Все дети любопытны, не ведают страха и должны сунуть свой нос куда их не просят. Только вот не все родители это позволяют. Катя вздохнула, резко мотнула головой и бодро зашагала по коридору, отгоняя мысли о своей семье. Нет у тебя семьи, ты одна, Екатерина Булавина. Была и будешь.
– Катюш, ты домой идёшь? Уже поздно.
– Нет, Иринка, у меня ещё историй полно. Кажется, мне нужен раб, ничего не успеваю. Аня нас в гости приглашает на дачу, ты как?
– Не знаю, честно. Дома бардак… Завтра его отец уезжает, может, Роман пить перестанет?
– Ушла бы ты от него, а? Ну всё равно ни семьи, ни чувств не осталось, Ир. Я понимаю, что семь лет вместе – это, как говорится, срок. Но сколько ты его ещё тянуть будешь? Когда о себе задумаешься? Любовника, что ли, заведи! Вон как на тебя заведующий неврологии смотрит, хорошо, что слюна не капает.
Женщины тихо хихикнули, Ирина вздохнула и тихо проговорила:
– Не поверишь, Катюнь, но он ведь моё обручальное кольцо в ломбард сдал. Я его выкупила, благо, что у директора этого ломбарда сына когда-то от сотрясения лечила. Только как мне его из своей жизни убрать? Ещё и квартира родительская… он мне как-то заявил, что делить со мной её будет. Мою же квартиру он делить со мной собирается, нормально? А я, веришь, с работы прихожу, а дома такой срач, что хочется их…
– Раз так, надо хорошего адвоката найти. Среди твоих пациентов нет никого из этих кругов?
Воронцова отрицательно качнула головой и пожала плечами.
– Значит надо у Анюты и её Игоря спросить. У гинекологов всегда крутых знакомых больше, чем у нас с тобой. А уж Игорь в прошлом боевой хирург, в горячих точках бывал, а после этого сама знаешь как народ крепко друг за дружку держится.
– Так, что за несанкционированный митинг возле моего отделения нарисовался? – раздался рядом хрипловатый голос. – И чего вам дома-то не сидится, а?
Ирина и Катя резко развернулись и с улыбками уставились на Марину Юрьевну Астахову, врача-кардиолога, даму строгую, но справедливую.
– Если домой не тянет, значит, что-то в доме менять надо, это вам я говорю! А я, чтобы вы себе знали, пока при неполном маразме. И не переубеждайте меня. Кстати, хорошая болезнь этот маразм, как склероз. Ничего не болит и каждый день новости. Пошли, «перекурим» это дело. Ириш, твой сегодняшний пацан в себя пришёл, с ним сейчас твой шеф, меня он уже «послал», так что ты тоже свободна аки птица. Или зайдёшь?
– Я на пару минут, Марина Юрьевна, а потом на «перекур».
– Давай, жду, а мы пока с Катериной кофейку забацаем. – Астахова проследила за Ириной и посмотрела на Катю: – И чё?
– Да, собственно, как всегда. Пьёт. Иришкино кольцо обручальное в ломбард сдал, представляете? Ещё и квартиру, что Ирине от родителей досталась, делить собрался в случае развода. А Ира всё жалеет его, а кто-её-то пожалеет?
Астахова прищурилась и тихо пробормотала:
– Ну что ты хочешь, деточка, если любая муха самолёт, а каждая вошь кашляет. Однако нет такого возраста или времени, когда поздно менять судьбу. Эх, жаль, сыновья мои уже женаты, я бы вас всех переженила! А ты когда о себе думать начнёшь? Понимаю, что потеря огромная, невосполнимая. Но уже два года прошло, а ты у нас девочка взрослая, самостоятельная, обеспеченная, ни от кого не зависящая, к тому же при мозгах и руках золотых. А благодаря Шанину жива и практически здорова! И при всём при этом одинокая! Ой, – отмахнулась Астахова, видя, что Катя собралась ей возразить, – только не надо мне рассказывать о твоём папаше. Тоже мне семья! Вы уже больше десяти лет ни словом, ни полусловом. Пора заканчивать этот бесславный период в твоей жизни.
– Не знаю, Марина Юрьевна. Только у меня ещё младшая сестра есть. После того, как мамы не стало, шумиха в газетах после моей аварии улеглась, отцу ничего не помешает и Даше жизнь испортить, попытаться пристроить в «надёжные» руки. Если уже этого не сделал.
Марина Юрьевна внимательно посмотрела на Катю и тихо спросила:
– Кать, а ты ничего не знаешь о Дашке?
– Не понимаю, о чём вы, – Булавина подняла голову и лихорадочно рассматривала прищурившуюся Астахову.
– Так, села, успокоилась. Помни, тебе волноваться нельзя. Я думала, что ты в курсе того, что Дашка ваша исчезла.
– Как исчезла? Когда? Почему я об этом не знаю? Я… Нет… этого не может быть… Он не мог… – Катя вдруг тяжело задышала, пытаясь одной рукой расстегнуть воротник хирургической пижамы, будто ей не хватало воздуха, а другой вцепившись в стол.
– Тихо, тихо, девочка. Успокойся, дыши глубоко. Ты должна успокоиться, иначе я тебя домой не отпущу, поняла?
– Нет, нет, Марина Юрьевна, я постараюсь, я смогу…
Она замолчала, уставившись взглядом куда-то в угол, не замечая, как внимательно рассматривает её Астахова. После исчезновения младшей дочери Булавиных Марина Юрьевна до сегодняшнего вечера надеялась, что сёстры живут вместе и Катя просто скрывает Дашу у себя. Но увидев реакцию старшей сестры на известие об исчезновении младшей, Астахова поняла, что ситуация всё больше запутывается. То, что Булавин-отец искал пропавшую дочь, Марина Юрьевна знала точно – об этом они не единожды говорили дома с мужем, что служил в мэрии вместе с отцом сбежавшей девочки. С момента её исчезновения прошло уже больше двух месяцев. Булавин с натянутой улыбкой информировал журналистов, что его младшая дочь Дарья Булавина уехала в Европу «отдохнуть и поправить здоровье» после успешно сданной сессии и окончания первого курса в одном из престижных вузов страны. Но приближённые к Булавину люди знали, что Даша внезапно исчезла перед собственной свадьбой с Косоротовым Эдуардом Иосифовичем, чиновником всё той же мэрии.
– Марина Юрьевна, – прошептала Катя, – а что вам известно обо всём этом?
– Да немного, Катюша. Ты же знаешь, что после появления этой профурсетки Ольги я не могу разговаривать с твоим отцом, а уж гибель вашей мамы и вовсе свела наше общение на нет. Знаю только, что Дашку замуж собирались выдать, а что и как – дьявол его знает!
– Замуж, значит, да? Ну конечно, Даше скоро восемнадцать. И она может вступить в права наследства. Когда же он уже угомонится… Жаль, что у него ещё одной дочери нет, чтобы, так сказать, «упрочить и закрепить»…
Катя прикрыла глаза и с трудом поднялась.
– Спасибо, что сказали, Марина Юрьевна, хотя ума не приложу, где её искать и что могло с ней случиться. Вы, пожалуйста, Иринке передайте, что у меня голова разболелась, неудобно будет перед ней – она вернётся, а меня нет. Я домой поеду, мне подумать надо. Хотя даже не представляю, что теперь делать, где её искать…
– Катюш, а вы вообще с сестрой общались?
Булавина отрицательно качнула головой:
– Нет, я ушла из семьи, когда Даше было семь лет. С тех пор изредка созванивалась и ещё реже виделась только с мамой. После смерти мамы… я пыталась встретиться с Дашей, но в гимназии мне сказали, что наши встречи запрещены отцом. Я смогла передать кое-какие мелочи через одну женщину, она там техничкой работала. И потом несколько раз приезжала, через неё же передавала сестре сладости и записки. Так что… Мы сёстры только по документам, получается. Вы же знаете, что после разрыва с семьёй бабушка мне заменила всех. Если бы не она, даже не знаю, что бы со мной было.
– Ты уверена, что доедешь? Может, такси вызвать?
– Доеду, – вдруг твёрдо сказала Катя. – Мне теперь не только о себе думать надо, но и о Даше.
– Хорошо, только позвони, ладно? И ещё, Кать. Запомни, и я, и мой муж Андрей Витальевич всегда готовы помочь. Хоть в чём, хоть как, поняла? И не стесняйся, если вдруг что-то понадобится. Бледненькая ты очень, давай давление измерим?
Катя слабо улыбнулась и качнула головой:
– Всё в порядке, просто переволновалась. Спасибо вам, за всё спасибо. До завтра, спокойной ночи.
Булавина медленно вышла из кабинета и направилась по длинному коридору, с улыбкой кивая на приветствия дежурных медсестёр. Она зашла в ординаторскую, взглядом пресекая любые вопросы, молча переоделась и вышла из отделения, вскоре завела машину и не торопясь покинула больничную стоянку…
