Текст книги "Любовь проходит? (СИ)"

Автор книги: Таня Балер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Глава 29. Катино предложение

И чем они занялись?

Уткнулись в телефоны, просматривая статьи о достоинствах и недостатках сдачи жилья при участии риелтора.

Свои съёмные углы они находили сами по объявлениям, но для первого опыта в роли арендодателей захотели обратиться к профессионалу.

Вопрос сдачи квартиры важен, но Костя бы предпочёл заняться с женой любовью.

Несколько недель ничего не было.

Срок не критичный, и если прижмёт, он может рукоблудием в душе заняться, но секс с Катей – это больше чем достижение разрядки. За годы брака их интимная близость стала неотъемлемой частью нормального функционирования. Это не только физическое удовольствие и разминка для мышц, но и способ отогреться, успокоиться, сбросить напряжение или зарядиться энергией в зависимости от самочувствия и настроения, при которых они соединяются.

И раньше бы он без долгих раздумий завалил супругу на диван, подсадил на комод или прижал к стене, запустив руки ей под одежду, но в связи с их ссорой он сам себя выдрессировал, отучившись от любых резких движений, теоретически способных вызвать её недовольство. Пусть шанс, что она даст ему в глаз, обвинив в грязных домогательствах, стремится к нулю, и у него имелись разумные подозрения, что Катя тоже изголодалась по сексу и нуждается в близости, он опасался переходить к активным действиям. А голодные жадные разглядывания и лёгкие и как бы случайные прикосновения его пальцев к её талии, спине и бёдрам она то ли не замечала, то ли успешно игнорировала.

Нет, даже если жена тоже соскучилась, то в гораздо меньшей степени.

Он тут изнывает, а она звонит в агентство недвижимости и быстро договаривается так, что им даже ехать не нужно, специалист готов встретиться завтра в студии, чтобы сразу провести осмотр и подписать договор на услуги. Он думал, что затея с риелтором не решится одним звонком, и несколько дней им нужно будет заниматься этим, после работы мотаясь по городу, а Катя за десять минут всё организовала, не выходя из дома.

Наблюдая за деловой супругой, Костя вернулся в прошлое, припомнив тот раз, когда она растерялась настолько, что не знала, что делать.

Это случилось после рождения Саши, когда им озвучили список возможных диагнозов и осложнений, с которыми их сын может столкнуться. Он тоже тогда впал в ужас, но именно Катя, впервые так откровенно нуждающаяся в его поддержке, помогла ему не развалиться на части. Видя её слабость, он смог включить все скрытые силы организма, чтобы и ей не позволить упасть, и лицо держать при разговоре с врачом, и обзвонить родных и близких, чтобы те не дёргали и неосторожным словом не расстраивали его жену.

Долго бы он за них обоих один на один с бедой не выстоял. К счастью, Катя смогла взять себя в руки, и хотя их ещё несколько раз накрывало волнами страха и уныния, но такой беспомощной и потерянной он её больше не видел. Дальше жена всегда знала, как им поступить и в каком направлении двигаться.

Катюха не была из той породы отвратительно самоуверенных людей, считающих, что они знают всё лучше всех и во всём правы. Замашки были, но прислушиваться к чужому мнению и менять своё она умела. Язвила и фыркала при этом, но это естественная реакция на признание своей неправоты. Это характер Кати, такой он её полюбил, свыкся и даже недостатком не считал.

– Договорилась на вторник на семь часов. Успеешь за мной заехать, или встретимся в студии? – спросила Екатерина мужа.

– Постараюсь, – кивнул он, добавив. – Наберу в полшестого, скажу, успею или нет.

Старое воспоминание о растерянной жене потянуло за собой новое.

Совсем недавно Константин слышал от неё возмутительное: «Я не знаю». На неё это было совершенно непохоже, и он не до конца поверил.

Но мозгов хватило не обвинять её во лжи.

И тогда он рассказал ей всё: признался в своей ошибке и объяснил, что как женщина Ольга ему сто лет не сдалась, и он не рисковал семьёй и отношениями с женой, общаясь с ней.

А это, между прочим, было трудно.

Много ли взрослых дядек откровенно признаются любимым женщинам в своей тупости?

Это, знаете ли, нехилый удар по гордости.

Да и среди мужиков престижней быть кобелём, чем олухом, пытающимся повернуть время вспять, общаясь с той, кто знала тебя и нравилась в двадцать лет.

Блять, если смотреть на ситуацию со стороны, то он жалкое чмо!

Не то чтобы полноценный левак в виде интрижки со старой знакомой был бы предпочтительней комплекса из-за пролетевших лет и упущенных возможностей. Но в обеих ситуациях он выглядел бы слабаком, не умеющим оценить по достоинству то, что имеет.

Хорошо, что всё закончилось!

Он чистосердечно покаялся, а Катя…

Катя у него попросила прошения (до сих пор не вериться, но это было).

Следовательно, тема закрыта.

Вот только секса нет.

И тут Косте пришла гениальная идея, как вернуть полноценные супружеские отношения без риска услышать от жены: «Не трогай меня, я ещё злюсь».

Нужно предложить ей пометить студию.

Обидно, если в стенах новой квартиры, являющейся показателем их благополучия, первый секс будет квартирантов, а не хозяев.

Но предложить ей предотвратить эту несправедливость, мужчина не успел.

Оказалось, у Кати тоже была идея.

– Тебе надо взять кредит, – предложила она.

А что ещё ждать от сотрудницы банка?

Переспрашивать причин не было. У неё нет проблем с дикцией, а у него со слухом.

– А зачем нам кредит?

– Затем, что у нас всегда должна быть определённая сумма под рукой на случай форс-мажора, и если взять деньги оттуда, мне будет неспокойно. Вклад тоже дёргать нельзя. Лучше оформим тебе кредит, ты его за несколько месяцев спокойно закроешь, – начала Катя и буквально принялась его разводить.

Надо отдать ей должное, это не было похоже на прозвон с рекламой услуг банка со стереотипными фишками. Чувствовался и индивидуальный подход, и детальное знание вопроса, и желание именно помочь, а не навязать. Поэтому Костя не сразу смог вспомнить, что кредит он хочет не сам и вообще не в курсе, на что нужны деньги, с которыми банк жены ему готов помочь.

– Про выгодное предложение понял, – затряс он головой. – А что мы хотим купить?

– Мы покупать ничего не будем, – сделала акцент жена на первом слове. – Деньги нужны для тебя.

– Кредит – странный подарок. Я за секс. Его взять можно?

Улыбка и подмигивание, сопровождавшие Костин ответ, могли бы стать прелюдией либо к занятию любовью, либо вступлением к предложению поехать в студию ради того, чтобы заняться любовью там.

Но Катя не позволила сбить себя с курса. Точнее сама его сменила, и не в сторону интима, а затронула такой важный аспект как психологическое здоровье.

– Ты бы не хотел побеседовать с психологом? Настоящим, а не своей просвещённой подружкой. Чтобы кабинет, кушетка и дядечка располагающей наружности в очёчках. Хотя можно и тётечку хорошую найти, – протянула она. – Я не против женщины-специалиста, меня только одна определённая не устраивает.

– Сначала кредит, теперь психолог. К чему ты ведёшь?

– Твой кризис не закончился. Беря за аксиому, что на Олю ты снова не запал, – оказала Катя выбранным определением широкий жест доверия. – Мы приходим к выводу, что она и твоя ностальгия о студенческих годах следствия кризиса среднего возраста.

Ни слышать этот диагноз, ни говорить о нём мужчина не хотел.

Хватит того, что ему пришлось дважды признать его наличие. Первый раз, чтобы жена перестала беспокоиться и расспрашивать, а второй, чтобы объяснить свою недальновидность в общении со знакомой из прошлого.

– К психологу пойдёшь?

– Я себе скорее абонемент к проктологу возьму.

– Я так и думала.

– Тогда зачем говорить об этом?

– Чтобы объяснить, почему ты должен взять кредит.

– Я заинтригован, – оценил её подход Костя.

– Испания или Кипр. Купаться ещё рано, но тебе же не моря не хватало в семейном отдыхе, а впечатлений. А в апреле отличная погода для экскурсий. Развалины, виноградники, винодельни – всё, что тебе бы хотелось увидеть сможешь посетить в белой рубашке навыпуск и соломенной шляпе.

– У меня кризис, и ты даришь мне путёвку на отдых? – собрал он по несвязанным на первый взгляд кусочкам картину происходящего.

– Не дарю. Двухнедельное проживание в средненьком отеле, питание, групповые экскурсии – пожалуйста. А билеты на самолёт, рестораны высокой кухни, осмотр достопримечательностей с частным экскурсоводом или, что там ещё тебе хотелось бы попробовать, будут за счёт твоего кредита.

– Моего кредита?

– Если бы ты сразу рассказал мне про проблему, и мы месте определились, что тебе поможет, то кредит был бы нашим. Или я бы из заначки средства выделила. Но ты предпочёл отмалчиваться, заставляя меня с ума сходить от беспокойства, а потом ещё и втянул во всё это другую женщину.

– У меня не было с ней ничего, – по своим ощущениям будто уже в миллионный раз повторил Костя.

– И я тебе верю. Пускай и не могу знать, как далёко бы всё могло зайти, если бы я не увидела сообщения, и ты продолжил с ней общаться, не считая, что делаешь что-то не то, – не удержалась Катя от шпильки. – Но у тебя был кризис, и ты вёл себя необдуманно.

– Я нами не рисковал, – понял, что она имеет в виду, муж.

– Я не собираюсь жить в постоянном напряжении, что кто-то не так пошутит, или ты увидишь, что какой-то твой ровесник живёт совсем другую жизнь, и тебя снова накроет кризисом. Силой в терапию тащить бессмысленно. Чтобы это принесло пользу, ты должен сам захотеть. И я нашла другой выход. Переезд в студию бы не принёс результата. Ты бы жил как раньше, только ночевал отдельно, а отпуск поможет определиться. Ты проведёшь его так, как мечтал, но не мог из-за нас с Сашкой. А когда вернёшься, сможешь сравнить и понять, какая жизнь тебя больше устраивает.

– Ты ополоумела? – возмутился Костя, а Катя выпрямила спину и продекламировала рубленными фразами, напоминающими команды:

– Тебе нужно написать заявление на отпуск. Пусть даже неоплачиваемый взять.

– Мне это не…

– Тебе нужно побыть вдали и хорошенько подумать, как и с кем ты хочешь прожить свою жизнь. Пока у тебя ещё есть время и возможность всё изменить.

– Я сам знаю, то мне нужно!

– И я знаю, что мне нужно. Мне нужен муж, которому меня достаточно. Я не могу расслабиться и довериться человеку, который несчастен рядом со мной. Не хочу, лежать рядом и переживать, вдруг ты в это мгновение думаешь, как бы прекрасно сложилось твоя жизнь, если бы не брачные оковы. О местах, где бы ты побывал, и вершинах, которых достиг, если бы мы не поженились так рано… – судорожно вздохнула она. – И если бы отложили детей, или если бы я смогла родить Сашку в срок и абсолютно здоровым.

– Катя, пожалуйста, – увидел Костя, как ей тяжело говорить, и тут же потух, забыв, что разозлился на неё и её ужасно несправедливые слова.

– Я не плачу, – резко провела она рёбрами ладоней по щекам, поднявшись на ноги. – Ты понял, что я тебе сказала? Советую с заявлением на отпуск не затягивать, пока не начался туристический сезон, и цены не взлетели.

– Мы не закончили. Я ни хрена не понял, зачем ты меня отправляешь в отпуск.

– Я в тебе сомневаюсь. Не хочу, чтобы уже в мои сорок, ты осознал, что я тебе не нужна, и что ты хочешь быть свободной птицей. Поэтому лети сейчас, делай, что хочешь, сравни, и прими решение раз и навсегда.

Глава 30

«Никуда я не полечу!» – с воскресенья пять раз услышала от мужа Катя. Это было окрашено то праведным гневом из-за того, что она в принципе посмела ему такое предложить, то хмыканьем и фырканьем, показывающим, какая это всё глупость.

А сидя на бэушном, но достойно выглядевшем диване в студии, куда супруги приехали встретиться с риелтором, Костя дополнил это:

– Только всем вместе. Или вдвоём, если найдём, кому Сашу доверить.

Эту его реплику (как и пять предыдущих на ту же тему) Катя оставила без ответа. Она не реагировала на его отказы, да и в целом почти не говорила с ним.

Жена не делала вид, что не слышит его голоса, но общалась почти сплошными кивками и угуканьями.

Детский сад, штаны на лямках! Но Костя терпел.

Правда в воскресенье ночью напился. Тихонечко на кухне в одно рыло, так как ему не спалось, а поговорить, выплеснув своё возмущение, было не с кем, потому что урок «не рассказывать личное» он выучил назубок.

В общем, Костя напоминал, что никуда не уйдёт, а в остальном жену не дёргал, грамотно рассудив, что слова тут не помогут, надо поступками доказать, что больше не облажается, и она снова может ему доверять.

Катя взяла с собой папочку с оригиналами и копиями документов, и с риелтором всё решилось за двадцать минут.

И именно эта дама помогла мужчине начать диалог с женой.

Как?

Между делом.

Прощаясь, она обмолвилась, что при смене жильцов по-хорошему надо будет самим замки менять либо с новыми квартирантами этот вопрос обговаривать, потому что бывшие могут успеть сделать себе хоть десяток копий ключей. У неё в практике были прецеденты с неприятными разбирательствами, ведь замки при пропаже вещей не взломаны, а владельцы жильцам говорили, что запасной ключ будет только у них.

– Хорошо, что мы дверь менять не стали, – сказал Костя, когда они ехали домой. – Деньги бы выкинули.

– Про ключи я не подумала. Как же так? – почесала Катя бровь, расстроенная своей недогадливостью. – Что подмести недостаточно, и надо будет при смене жильцов холодильник мыть и диванные подушки постирать, чтобы пахли кондиционером, подумала, а про безопасность нет.

– Это нормально. Для нас замки не меняли. И холодильник не мыли. Сколько у нас всего ключей? Не нужно дубликаты сделать?

О ключах Костя уже позаботился и знал, что помимо тех, которые у него в кармане, и связки, отданной риелтору, дома у них лежат ещё два набора, и вопрос задал, чтобы жена не престала говорить с ним целыми предложениями.

– Должно хватить. Семья с ребёнком школьного возраста, чтобы ему нужен был свой ключ, к нам заселяться не будут. У нас места хватит одному человеку или паре. Максимум паре с грудничком.

– Нас не просили о требованиях к кандидатам. Мы производим впечатление слишком милых и интеллигентных людей, чтобы впускать к себе только славян без животных и детей?

– Или от нас самих пахнет кошками и детьми.

Крем глаза он заметил, что жена улыбнулась своей шутке. Это приободрило, в груди потеплело, и мужчина сжал руль, чтобы не поддаться желанию обхватить её кисть, поднять к губам и поцеловать её тонкие пальцы.

Рано! Если Катя дёрнется и скажет не трогать, они откатятся назад.

Мгновение спокойствия и благосклонности нужно растянуть через диалог о чём-то лёгком или связанном с хорошими воспоминаниями, но на ум Косте не приходило ни одного уместного вопроса, лишь просьба. Она звучала в стуке сердца, шуме бегущей по венам крови и даже дыхании: «прости и вернись, прости и вернись, прости и вернись».

Похоже, от длительного воздержания яйца начинают работать как яичники. Иначе откуда эти розовые сопли? К тому же бессмысленные, ведь жена уже сама перед ним извинялась и сейчас сидит рядом. Причём тогда здесь «прости» и куда ей вернуться?

Да пофиг, он задолбался и больше не хочет водить хороводы вокруг да около!

– Как ты едешь? – спросила Катя, когда муж проехал нужный им поворот.

– Так надо, – ответил он без пояснений.

Ответ на отвали мог бы быть реакций на её собственную манеру общения последних дней.

Екатерина не играла с мужем целенаправленно и коварно в молчанку. Она не демонстрировала этим свою обиду, а держала оборону, потому что ей казалось, что если откроет рот, то всё закончится новыми претензиями. Помимо подорванного доверия, разочарования и его психологических проблем всплывёт ещё и то, что он её не слышит, раз не написал заявление на отпуск. В том, что муж этого не сделал, Катя не сомневалась. А вот в своих ораторских способностях начала после того, как по-дурацки прошёл воскресный разговор.

Она сбивалась, отвлеклась и слишком долго подходила к главному.

Надо было прямо сказать: проведи отпуск так, будто ты свободен, сравни и реши, как хочешь жить дальше.

Но она не смогла, вдруг поняв, что в таком контексте словно даёт ему зелёный свет на всё. На измену, на уход из семьи, на то, чтобы перечеркнуть их общее прошлое со всеми горестями и радостями.

Поэтому её предложение вышло маловразумительным и путанным.

Остановился Костя у банка. Чужого банка, где они не были ни работниками, ни клиентами.

– Поговорим здесь.

– Ты хочешь кредит тут оформлять, а не у нас? – предположила Катя.

– Ты не узнаешь, где мы? – посмотрел муж на неё так, будто она, зная о его любви к лимонным долькам из мармелада, взяла последний ломтик, облизала сахар с двух сторон и выбросила десерт в мусорное ведро.

Слегка пристыженная Катя огляделась, прежде чем сказать твёрдое нет, и всё поняла.

– Там остановка, откуда я домой ездила, когда в парке работала. Мы тут познакомились.

– Да.

На языке завертелась язвительная подколка, что это отличное место для объявления о разводе и прощания, которую Катя, испугавшись своих мыслей, так быстро проглотила, что подавилась и закашлялась.

Думала ли Катя о разводе?

Да.

Как думала?

Так: «Ну, не разводиться же из-за такого».

Этими мыслями руководил трезвый рассудок, но были ещё чувства и эмоции.

И они нашёптывали другое: «Простишь сейчас, и каждый год он будет что-нибудь подобное выкидывать. А под пятьдесят может вообще новую любовь встретить. У него бес в ребро, у Сашки пойдёт своя взрослая жизнь, Кеша от старости умрёт, а ты останешься одна. Останешься слишком усталой и разочарованной, чтобы впускать в свою жизнь нового человека. Да и кому ты будешь нужна? Женщина за сорок и мужчина за сорок – это разные категории. Останется только прощать все последующие Костины ошибки, чтобы не стареть в одиночестве. И видеть в зеркале несчастную тётку, просматривающую телефон мужа, чтобы не пропустить появление той, которая сможет вскружить ему голову. Как это всё жалко и стыдно!».

И этот шёпот не получалось заглушить из-за логики.

Логика в шёпоте была. Потому что свобода воли – это гуд, а вседозволенность и безнаказанность – нет. Они и святого могут подтолкнуть не в ту сторону, а Костя, как выяснилось, не святой.

Не святой, ведётся на чужие слёзы и не понимает рисков. Мечта, а не мужчина!

Но о разводе она не думала. Это крайняя мера, и для неё одного страха, что муж может продолжить косячить, мало.

А чего достаточно для развода? Не сидеть же на попе ровно, ожидая полноценной измены!

Так Катя и додумалась до кризиса, психолога и шоковой терапии. К последнему и относился самостоятельный отпуск мужа.

По-честному, их накопления позволяли ему улететь в солнечную страну и без кредита, но с ним Косте будет веселее, когда, вернувшись из отпуска, вместо сладкой ностальгии об отдыхе будет превращать свой аванс в кредитный платёж.

Чем в её представлениях этот отпуск должен помочь Косте?

Он сможет понюхать воздух одиночества и свободны и подумать, каким видит своё будущее.

А Катя либо так страшно по мужу соскучится, что легко откинет своё в нём разочарование и все опасения, либо… их брак изменится. А может и развалится.

– Горло болит? У нас дома всё есть, или в аптеку надо? – среагировал Костя на приступ кашля жены.

– Всё нормально, слюной подавилась.

– Давай поужинаем в ресторане?

– Двенадцать минут девятого, – кивнула она на цифры, мигающие на автомагнитоле.

Суховатый ответ?

Есть такое.

Когда Катя разложила всё по полочкам, разобрав Костины признания по косточкам, то поверила его словам об отсутствии чувств и притязаний к нынешней версии Ольги. А ревновать его за симпатию к девушке из воспоминаний – это как ревновать к литературному персонажу или голливудской звезде, чей плакат у него висел у кровати в школьные годы.

Но ревность не была главной проблемой. Боль и разочарование ей принесла не столько мысль, что супруг имеет виды на другую женщину, сколько неожиданная правда, что он о ней не думает.

Что, поехав извиняться, он не подумал, что ей это не понравится. И что, отвечая на сообщения, он не подумал, что она просила его совершенно о другом.

Если та их осенняя встреча, когда Костя рассказал старой знакомой о своих переживаниях, ещё как-то вписывалась в эффект попутчика, то последние поступки мужа выходили за определение недопонимания.

Но могло объясняться его не умением думать или полным пренебрежением к мнению и чувствам законной жены.

За шестнадцать лет отношений предпосылок ни к первому, ни ко второму Катя до этой ситуации не видела.

И так как себя к числу слепых клуш она всё же не относила, не без причин считаясь человеком достаточно прозорливым и разумным, то вариант, что Костя всегда был либо недалёким простачком, либо нелюбящим и эгоистичным мужем, отвергла. Отсюда и вывод о затянувшемся кризисе. Только он объяснял перемены и необдуманные движения Кости.

А дальше всё просто.

Хорошая жена поможет мужу справиться со всеми трудностями, будет рядом, окажет любую поддержку.

И Катя была готова помочь мужу.

И поможет.

Но через себя не переступит. Не тот это случай.

Разок переступишь через себя по мелкому поводу. Потом второй и третий, и вот уже это стало привычным.

– Я устала, хочу переодеться. Мы просто катаемся, или ты хотел показать мне остановку с какой-то целью?

– Не хочу обращаться к психологу. Мне это не нужно.

Катя его понимала. Она не считала психологов шарлатанами сродни гадалкам и экстрасенсам, рассказывающим рогатым жёнам, что их мужей приворожили или прокляли, но сама бы к специалисту не пошла. Может, в качестве развлечения на групповое занятие сходила, чтобы кругозор расширить, но вот выкладывать свои детские обиды на маму, переживания за сына или подозрения о муже совершенно чужому человеку, который ещё и будет вопросы задавать, к выводам, кажущимся ему правильными, подталкивать и диагнозы ставить, она бы не хотела.

Но Катя и проблемы на ровно месте не создаёт. Когда мучилась от беспокойства, то только мужа пару раз вопросами дёргала. Так на то он и муж. А Костя с кризисом среднего возраста и к ней не пришёл, и своими силами с ним не справился, поэтому заслуживает фигу на постном масле, а не понимание.

– А что тебе нужно? – тяжело вздохнула она.

– Чтобы ты в меня поверила, – ответил мужчина и, отбросив деликатные замашки, сделал то, что хотел. Взял жену за руку, поднёс к губам и оставил с десяток быстрых лёгких поцелуев. – Ты до меня или после садилась в машину к незнакомцу?

– Только такси.

– Ты тогда мне доверилась. Сделай это снова. Я докажу, что это было не зря, ты только поверь мне.

Только поверь мне… Слыхали?

«Только» – будто это сущая мелочь. Разочаровал, обидел, подорвал доверие, а теперь «только поверь».