Текст книги "Быть невесткой (СИ)"
Автор книги: Таня Балер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
– Недель пять, если живот раньше не вылезет.
– В прошлый раз грудь первой выросла. Дай проверю, – пошёл на меня, выставив вперёд ладони этот совершенно невыносимый тип!
На такое потребительское отношения, словно ты лишь объект для секса, можно обидеться.
Вот только с либидо проблем не было, и быть секси-мамочкой для меня не оскорбление. Так что я для порядка поотмахивалась от его клешней, но несильно, чтобы Вова не передумал меня тискать.
Я ещё подвижна, спина и ноги не отваливаются, живот вперёд не выпирает, и голова работает. Нужно наслаждаться беременностью по максимуму.
А грудью пусть муж пока поиграется, а то потом ему на неё только облизываться, если она не разбухнет до пугающих размеров.
Свёкры были дома уже пятый день, а со мной так и не пересеклись.
Мне об этом много думать было некогда, потому что одна маленькая девочка начала ходить в сад.
Пока на три часа в день, и первую неделю я, не переодеваясь в домашнее, сидела в квартире на низком старте и сжимала в руке телефон, ожидая, что воспитатель мне позвонит и расскажет, что что-то случилось, и я нужна своему ребёнку.
Но никаких тревожных звонков не поступало, забирая дочку, я слышала, что всё идёт хорошо, и сама Алёна не жаловалась, хотя, исключая первые десять минут по возвращению папы домой, была тихой, видимо, потратив всю энергию на общение со сверстниками.
Короче, в сентябре я была сконцентрирована на новом для всей нашей семьи периоде как адаптация в детском саду и уже изведанным и пережитом процессе как беременность.
Вся фигня с судами и правами давно забылась, так что Вячеслав Викторович выбрал правильное время, чтобы позвонить мне и попроситься разрешения прийти в гости
– …подарки купили.
– Может, в субботу? Или вы на дачу поедете?
– Мы придём, когда скажешь.
– Суббота, – назначила я дату встречи на послезавтра.
Я бы приняла, если бы Вова съездил к своим родителям с Алёной, или, если бы он очень попросил, то нашла бы себе дела вне дома, чтобы он принял их у нас в квартире. Но свёкор решил, что они придут не к сыну и внучке, а ещё и ко мне.
Так тому и быть.
Я ожидала, что загорелые и соскучившиеся Бессоновы старшие будут довольными, и хотя бы до конца месяца обиды и конфликты не всплывут. Но такого я ожидать не могла. Это что-то из разряда фантастики!
Воспитательные меры
– Твой папа мог ударить маму?
– Мою маму? Нет. Он не такой.
– Тогда как он её заставил?
– Почему сразу заставил? Мама поняла свою ошибку, всё осознала.
– Ты что-то знаешь?
– Помнишь, как он мне позвонил, потому что у вас с мамой вышел конфликт, и я ему перезвонить пообещал?
– Не помню, но допустим.
– Я подождал того, чтобы они добрались нормально, заселились, и чтобы папа оздоровиться успел, а не только нервничал. И позвонил ему и рассказал, что мама инсценировала похищение Алёнки.
– Тогда ты это так не воспринял, – ошалела я от того, как всё серьёзно прозвучало. Это ж настоящее преступление.
– Потому что это не так. Какой из мамы похититель? Она с Алёнкой без коляски даже вокруг дома пройтись не рискнёт. Я приврал, чтобы папа понял, как ты испугалась, и как это выглядело бы со стороны, вызови ты сразу полицию. Как он с ней пообщался, не знаю, я им больше не звонил. А когда папа сам позвонил, мы про беременность узнали, и я ему сказал…
– Ты рассказал про беременность?
– Он хотел с тобой поговорить, и чтобы мама извинилась, а я сказал, тебя не трогать, что ты ещё злишься.
– Значит, для них я злая, а не беременная, – сам собой напросился вывод.
Это обсуждение мы вели в субботний день. Закрыли дверь за Вовиными родителями, и я озвучила единственное пришедшее на ум предположение если не о рукоприкладстве, то хотя бы об угрозе его применения. А как иначе Вячеслав Викторович уговорил жену попросить у меня прощения?
Не буркнуть: «извини», а по всем правилам.
Алла Олеговна с виноватым видом объяснила, что приходила попрощаться, рассчитывая с коляской выгулять внучку перед разлукой, что умысла пугать меня у неё не было, что она не подумала, что я не замечу их с Алёной ухода и перепугаюсь. И закончила она свою речь просьбой простить и обещанием больше ничего подобного не совершать.
После Бессоновы старшие вручили нам два пакета подарков, зацеловали Алёнку и ушли.
Представить, что свекровь весь отпуск осознавала, как была неправа, мучилась совестью и добровольно покаялась передо мной, не выходило, вот я и пыталась понять, какими воспитательными мерами её муж мог на неё воздействовать для такого фантастического результата.
– Тебе тоже было неловко? Я злорадства не почувствовала.
– А ты собиралась злорадствовать? – спросил Вовка.
– Я у тебя злая, мне по должности положено.
– Папа маму точно не бил, мог только накричать. Ты её простила? Тебе полегчало?
– У меня выбора нет. Простила.
Следующий месяц пролетел быстро и мирно.
Свёкры пропадали по выходным на даче, готовя её к зимнему сезону и собирая в окрестностях грибы с Жарковыми. Вова раз съездил с чем-то помочь, но без нас.
Ещё по разу мы в гости на ужин к друг другу сходили. Таким образом, включая визит с признанием вины, виделись трижды и разговаривали об их отдыхе, родственниках из Геленджика, которые приглашают нас приехать следующим летом, об огороде, консервации грибов по новому рецепту и садике.
Наверняка, у педагога на пенсии были свои замечания и нравоучения по поводу приучения внучки к детскому саду, но Алла Олеговна держала их при себе. То есть мы обсуждали, как Алёне даётся адаптация, как она встаёт и с каким настроением возвращается домой, и свекровь проявляла живой интерес, но всё было тактично.
Тактично и вежливо.
И можно было бы счесть это подозрительным и начать ощущать напряжение, ожидая конца дружелюбного периода, за которым обязательно последует какая-нибудь подлянка, но я не могла себе такого позволить.
Моему немолодому организму хватало стрессов из-за беременности, ещё и психологически себя раскачивать было нельзя. Каких-то серьёзных проблем анализы не выявили, всё было чуть хуже, чем в первую беременность, но я твёрдо стояла на ногах, не чувствовала головокружений и справлялась с домашними делами. Разве что по утрам начала немного тормозить. К десяти я была бодрячком, но вот первые утренние часы стала медлительной. Причём заметили это муж и дочь. Пока они мне на это не указали, я не замечала, что подолгу стою у холодильника, вспоминая, что хотела взять, отключаюсь от разговора, забывая, что у меня спрашивают, и пару раз могла выйти из дома в халате или тапках, если бы одетая Алёнка не указывала мне на это.
Я приучила её, что мы вместе умываемся, чистим зубки, потом занимаемся волосами, одеваемся и идём. Так вот в ванной действия были автоматическими, и расчёсывала и собирала ей и себе волосы я в том же режиме, а вот дальше проявлялась моя заторможенность. Я помогала одеться дочке и шла к двери, забывая о себе.
Но в серьёзную проблему это не переросло, потому что заметивший, что мне утром нужно больше времени, Вова вызвался отвозить Алёну в садик перед работой.
И всё. Знание, что не нужно никуда идти, подействовало лекарством, теперь мне не приходилось заставлять себя что-то проглатывать на завтрак, чтобы от голода не поплохело по пути в сад и обратно. И со всеми остальными своими утренними обязанностями я стала справляться расторопней.
И вот за три дня до узи, назначенного на 21 неделю, мы обедали у свёкров, завершивших дачный сезон и подготовивших всё к зиме.
Я пришла в мягком спортивном костюме с толстовкой, скрывающей мои габариты, чтобы сказать о беременности так, как мы с Вовой запланировали, когда будет известен пол.
Воспитательные меры всё ещё действовали, в гости я шла, ожидая, что всё будет также вежливо и беззубо.
Но то ли их эффект начал ослабевать и теряться, то ли я обнаглела и нюх потеряла.
Потому что Алла Олеговна не смогла пропустить тот факт, что я совсем обленилась и села мужу на шею.
Повод для праздника
Мама Вовы не могла своим женским взглядом не заметить, что я округлилась.
И в её голове сложился пазл. Поправившаяся невестка и её бедный сын, вынужденный взять на себя часть моих материнских обязанностей.
Первый час она вытерпела, но когда голод был утолён, а наша бдительность усыплена, Алла Олеговна захотела порассуждать о моём состоянии. В этот раз она поступила хитрее, не обвиняя, а только предполагая.
Может, я утром встать не могу и ребёнка в сад доставить, потому что поздно ложусь?
Может быть, сижу в интернете всю ночь, поэтому у меня лицо нездоровое и опухшее?
Может, избыток свободного времени плохо влияет на моё физическое здоровье?
Ведь я всегда была расположена к полноте, и если не возьму себя сейчас в руки, то совсем запущусь.
– … такое случается с домохозяйками, которые забывают, что нужно не только кашеварить, а ещё ухаживать за собой и вдохновлять мужа, – проинформировала нас всех свекровь, будто говоря не обо мне, а о тенденции в целом.
– Такой проблемы нет, у нас с папой жёны красавицы и вдохновляют нас, – ответил ей Вова.
– А Алёна так вообще королева красоты! – добавил Вячеслав Викторович, потянувшись в сторону сидящей рядом внучки и пощекотав её за бочок, вызвав детский смех.
Но я успела заметить его острый взгляд, брошенный на жену.
Да, до рукоприкладства не дошло, но свёкор определённо принял какие-то воспитательные меры, поняв, что супруга перешла грань, и теперь следит за её поведением.
Интересно, если Аллу Олеговну дольше понесёт, он пнёт её по ноге под столом? Хотя такие сцены показывают в комедийных сериалах и фильмах, а у нас тут реализм с уклоном в семейную мелодраму, а не комедия.
Во вторник после обеда Вова заехал за мной, привёз в клинику, и мы вместе вошли в кабинет, чтобы с помощью ультразвука выяснить пол нашего второго ребёнка, пока первый находился в детском саду.
– Слава Богу!
– Так девочку хотели? – удивилась радостному воплю мужа пациентки врач. – Мальчики уже есть?
– Нет, есть одна девочка, – ответила я ей.
– Теперь у меня три девочки будет, – помогая мне поправить одежду, сказал Вова, когда нам рассказали о состоянии плода.
А уже в машине до него дошло, что надо бы пояснить, потому что я так удивилась его бурной реакции, что даже не поняла, что сама чувствую.
– Я бы мальчика тоже ждал и любил.
– Нам этого не проверить.
– Лен, ты чего? Я правду говорю! Но с девчонкой мы лучше справимся, у нас уже опыт есть, а с мальчиком почти всё было бы как в первый раз.
– Ясно.
– А ты не рада? Мальчика что ли больше хотела?
– Рада. И у нас столько всего для девочки есть, на первое время кроме подгузников почти ничего покупать не надо.
Можно подумать, что меня заботит только финансовый вопрос, а не пол ребёнка?
На самом деле это не так. Просто я всё думала о реакции мужа и врача.
Она, должно быть, видела многих будущих пап и из своих наблюдений вынесла, что мужчины в первую очередь хотят сыновей. Девчонок тоже ждут, но им важно иметь наследника мужского пола. А мой Вовка выбился из общей массы, его и бабье царство из меня и двух девчонок устроит. Для него наши дети – семья, маленькие человечки, которых он будет любить, а не продолжение его фамилии и доказательство мужицких сил.
– Ты замечательный муж и отец, – подняв руку, погладила я его по шее и затылку. – Мне с тобой повезло.
– Стараюсь, – расплылся в довольной улыбке он. – Надо это отметить.
– Девочку или моё везение? – уточнила, вспоминая, что есть в холодильнике, и что надо докупить, чтобы накрыть праздничный ужин. Честно говоря, долго стоять у плиты, мне не хотелось, но и день сегодня особенный, нехорошо игнорировать достойный повод для праздника. К тому же пока силы есть, нужно что-то делать, а запечь картошку под сыром и лежать, закинув ноги на подушку, я смогу и в любой другой вечер.
– Всё вместе. Пойдёшь со мной в ресторан? Я тебя приглашаю.
– Не знаю, у меня дети.
– Я всё решу. Старшую пристроим бабушке с дедушкой, а младшую возьмёшь с собой.
– Уговорил.
Решить не получилось. Идея с рестораном – экспромт, а у Бессоновых старших нашлись свои заранее оговорённый планы. Отец, которому Вова позвонил с расчётом подкинуть им пока ещё единственную внучку, на вопрос о вечере, сообщил, что они идут на юбилей.
– А у вас какие дела?
– Всё хорошо пап, мы вас на выходные в гости ждём. Привет всем передавай, – не стал он озвучивать причину звонка.
– В другой раз? – спросила я, отстегнув ремень.
– Не хочется на завтра переносить, у нас сегодня хорошая новость.
– Что-нибудь придумаю, ты с рестораном определяйся.
За три года жизни я кое-какими связями обзавелась и имела на примете одну няню, к которой ещё не обращалась, но слышала хорошие отзывы, и двух молодых мам, что живут неподалёку и, если не заняты, могут взять к себе на пару часов Алёну, так как я сама оказывала им схожую услугу. Но мне пришло на ум обратиться к другому человеку. Тому, кто себя в качестве няни ещё не проявлял, но помощь предлагал и доказал, что относится к моему ребёнку хорошо.
– Ты сегодня долго на работе будешь?
– До пяти, а что?
– Не хочешь променять скучную тренировку, на просмотр мультиков в компании обаятельной юной особы, которая поделиться с тобой соком и печеньем, и я вам на плите оставлю вермишель с индейкой.
Марина согласилась и в шесть часов была у нас.
Я встретила её в халате, провела инструктаж, а потом закрылась в ванной, чтобы через пять минут выйти оттуда в колготах и платье, что носила в первую беременность.
– Так ты! У вас! Снова? – не смогла подобрать слов Марина.
– Да. Тебе первой рассказываю.
– Спасибо!
– Тебе спасибо. Сегодня узнали, что девочка будет, едем в ресторан отметить, а то скоро мне уже не до этого будет.
– Поздравляю вас! Обнять можно?
– Когда живот гладят не люблю, а обниматься всегда пожалуйста, – дала ей добро.
И только теперь ощутила, что сегодня праздник.
Володя сразу проникся, а я всё об анализах думала и других важных вопросах, и лишь услышав простое поздравление, прочувствовала момент.
– Ты только никому про беременность не говори пока, – вспомнив, попросила я Марину, когда мы уже помахали Алёне и вышли из квартиры. – Я в пятницу своим позвоню, в субботу свёкров в гости позовём и расскажем.
– На такси за восемь минут домчимся, будут вопросы, звони, – ведя меня за руку к лифту, бросил ей Вова.
Наша непрофессиональная няня не звонила.
И через два с половиной часа мы вернулись и застали спокойную картину. Марина сидела на диване, Алёна развалилась у неё на коленях, и они обе смотрели историю о далматинцах. На ковре перед ними были разбросаны книжки и темнели маленькие влажные пятна, свидетельствующие, что одна девочка либо снова стащила мокрую губку и носилась с ней, либо размахивала кружкой и разбрызгала остатки того, что пила.
Марина справилась хорошо.
– Мы покушали и помыли посуду, – вставая, отрапортовала она.
Нет, для первого раза она справилась не хорошо, а идеально и заслужила кусочек чизкейка, который мы попросили упаковать специально для неё.
А в четверг разразился скандал.
Скандал из-за Марины, которая послушалась меня и никому не сказала о нашем поводе для праздника.
Позор
Не знаю, случилось бы это, узнай мама Марины повод, из-за которого нам в срочном порядке потребовалась няня, или скандала удалось бы избежать, донеси она подруге картину целиком, а не только информацию о том, что её дочь сидела с внучкой Бессоновых, пока мы ходили в ресторан.
Но ничего уже не поменять. Информация Алле Олеговне поступила именно в таком виде:
У нас с Вовой возникли вечерние планы, из-за чего мы попросили Марину посидеть с Алёной три часа, и та справилась без проблем и получила массу положительных эмоций, расписав своей маме едва ли не каждую минуту своего сидения с ребёнком.
Наверняка, женщина делала акцент на том, как её дочь справилась и что чувствовала, выполняя обязанности няни.
А не на том, что мы укатили в неизвестном направлении на ночь глядя и оставили наше чадо на три часа с чужим человеком.
Но для свекрови всё выглядел именно так.
Однако самым страшным для неё стало даже не это, а позор.
Даже не так, а Позор. С большой буквы.
Казалось бы, что стыдно должно быть нам. В большей степени, естественно, мне, ведь второй нерадивый родитель в лице Вовы днями хотя бы работает, а не торчит дома, тупея и жирнея.
Но Алла Олеговна посчитала произошедшее не стыдом, а позором. Причём опозоренной и пострадавшей стороной она назначила себя.
Я должна была это предусмотреть.
Тут удивляться нечему. Логично, что человек с высоким уровнем ЧСВ не упустит возможности примерить нашу ситуацию на себя и обидеться.
Но ресторан – экспромт, у меня не было времени, чтобы рассчитать все риски и последствия.
Мы узнали, что у нас будет вторая девочка, и решили устроить себя красивый выход, пока я ещё могу на время почувствовать себя женщиной, а не только кенгуру, таскающей с собой детёныша.
Как наши дела отразятся на дражайшей свекрови, задуматься было некогда.
Зато после я смогла осознать ошибку и ощутить вину за то, что была слишком небрежна.
– Что же ты не сказал, что Алёнку не с кем оставить? Мы бы всё отменили, – высказал Вячеслав Викторович Вове, стоило тому отрыть дверь.
Они с супругой объявились без предупреждения у нас на пороге через два дня после узи и ресторана.
Примечательно, что в квартиру его за локоть втянула Алла Олеговна. Вероятно, таким же образом она после разговора с подругой вытащила его из дома, по дороге объяснив, что мы натворили.
– Не хотел вам планы рушить, и Леночка нашла замену, – ответил ему Вова. – Проходите.
– Ах, Леночка, – повторила за сыном мать так, будто моё имя ругательство.
Ну, а дальше нам подробно объяснили, какого позора она натерпелась, пока слушала, что с Алёнкой сидела Марина, а не родная бабушка.
– Я ей рассказываю, какую причёску сделала, что на столах было, кто в чём был и с кем пришёл, а она мне про Марину с Алёнкой. Получается, я внучку на танцульки променяла. Будто стрекоза какая-то! Меня ещё никогда так не позорили! Я не такой человек, я педагог, для меня дети важнее всего!
– Алюсь, Вова объяснил, что мешать нам не хотел, – принялся её тормозить свёкор. – Они бы с нами её оставили, если бы я про юбилей не сказал.
– Вы первые, о ком мы подумали, когда в ресторан собрались, – согласился с ним сын.
– Значит, в ресторане были? – зацепилась Алла Олеговна. – Сорвались без повода, заранее не думая, на кого ребёнка оставить. Всё понятно.
За Алёнкой я вышла без зонта, на полпути попала под дождь, поленилась бежать через дорогу в супермаркет или идти в жилой двор, чтобы переждать непогоду под козырьком подъезда, поэтому в сад пришла промокшей, а пока собрала дочку, выяснилось, что на улице уже солнышко, и вызывать такси как будто не нужно.
Уже дома увидела у дочери на руке синячок, и мы с ней долго соображали, откуда он может быть. Выдавив из Алёнки всё, что она помнила о событиях вчерашнего и сегодняшнего дня, убедилась, что её точно никто не трогал, и это типичный случай проявления на ребёнке синяка или царапины, которые появляются без видимых причин, не приносят детёнышу дискомфорта и очень быстро исчезают.
Готовя котлетки, предварительно не убрала лишнее, взмахнула лопаткой, задела и уронила на себя и пол открытый пакет с мукой. Дожарив порцию, полчаса убирала кухню, потом трясла свою одежду над ванной, прежде чем засунуть её в стиралку.
И по итогу ужинала одним салатом, потому что запах сочных котлет из курицы и индейки вместо голода и аппетита вдруг вызвал ощущение изжоги.
Я тут не жалуюсь на жизнь. День как день, ничего ужасного со мной не случилось, но внезапный приход свёкров с глупой претензией моего настроения не улучшил, и, частично прикрывшись диванной подушкой, я задала вопрос:
– А чего вы пришли, а не позвонили?
И нарвалась.
– Чтобы в глаза твои наглые посмотреть! Меня как девочку стыдили, заставили прощения просить, – сдала Алла Олеговна мужа. – А ты обиду затаила и отомстила мне, специально всё так обставив, чтобы перед Жарковыми опозорить.
Я действительно могла бы обставить всё иначе.
Могла бы уговорить Володю перенести ресторан на другой вечер, когда его родители будут свободны.
Или оставить выбор за Бессоновыми старшими, сообщив, что с Алёнкой кто-то должен посидеть, чтобы они сами решили, либо идти на юбилей, либо нянькаться с внучкой.
И ещё я могла бы скрыть всё, обратившись за помощью к кому-то другому, чтобы ни свёкры, ни их друзья не были в курсе произошедшего.
Это как с дождём. Выходя на улицу во второй половине осени, нужно понимать, что можешь попасть под дождь или снег, и надо бы перед выходом посмотреть прогноз погоды. А зная замашки мамы мужа, нужно принимать решения, учитывая её фактор.
А раз я ничего из этого не сделала, то за мной косяк.
– Извините, я не подумала, что всё так получится.
Рассказываем новость
Теперь уже я всех удивила. Ладно свёкры, но и Вовка, обернувшись, вылупился на меня так, будто я сделала сальто назад. То есть для него моё признание вины было не настолько нереально, как выросшая вторая голова, но что-то на грани.
Даже обидно, это ведь не такая уж фантастика. Если даже Алла Олеговна под давлением мужа, вернувшись с отдыха, смогла выдавить из себя извинения, то почему мне нельзя?
И в отличие от некоторых, я действовала не по указке, а по велению души. Уставшей души, желающей разрешить проблему, чтобы лишние люди свалили.
– Она издевается? – первой справилась с шоком свекровь. Пусть запал прошёл, но сдаваться ей явно не хотелось.
И в этом я её отчасти понимала. Она накрутила себя, слушая подругу, оделась сама, мужа своего подняла и заставила на разборки мчаться, и вот так просто закрыть вопрос, приняв моё «извините», сложно. Но только это не моя проблема.
Вова подумал о том же.
– Никто над тобой не издевается, это ты опять к ней приставать начинаешь, – сказал он, и то ли случайно, то ли специально вызвал гнев на себя. – Мы о тебе тогда не думали, у нас своя жизнь и дела.
Я вышла замуж за умного и зрелого мужчина, но иногда он так тупит!
Это ж надо додуматься до того, чтобы ляпнуть обиженной матери, что не думаешь о ней?
Для всех понятно, что выросшие дети не посвящают каждую минуту своей жизнь матерям. Но с Аллой Олеговной эту истину лучше держать при себе. И уж тем более не говорить ей такое в лицо и при свидетелях!
Поэтому я только выше подтянула диванную подушку, устраиваясь поудобней, и приготовилась к очередному потоку недовольства.
– Спасибо, сынок! Всё понятно, – кивнула свекровь, и далее последовала речь о судьбе несчастных матерей, которые отдают всю себя детям, жалеют им добра, вкладывают в их воспитание все силы, делая из них успешных людей, а те потом заводят свои семьи и прогоняют постаревших родителей, которым нужна только капелька их времени и заботы. И закончились рассуждения о тяжкой доле быть забытой и ненужной родному сыну, обращением к слушателям. – Зачем тебе мать-старуха, когда ты всё без неё можешь? Что о ней думать? Слышишь, Слава, как они к нам относятся.
Её сын скривился, качая головой, муж попросил не драматизировать, а я зевнула.
Алла Олеговна на меня не смотрела, а я утомилась и нахожусь у себя дома, так что провокацией, чтобы показать свекрови, что её трагедия нагоняет на меня тоску и скуку, тут не пахнет.
Но Вова мой жест заметил и опять подставил нас обоих, проявив заботу.
Заботу в отношении жены, а не своей бедной мамы.
– Алёнка спать пораньше пошла, Лене тоже ложиться пора, идите уже домой, а послезавтра обсудим, как нам маму от позора отмывать, – предложил он.
Если я увидела в этом выпроваживание, что уж говорить о свекрови. Но она успела лишь набрать воздуха для высказывания претензий, а заговорил её муж.
– Я предупреждал, но твоя мама всё равно собиралась идти, а одну её к вам в том состоянии отпускать было нельзя, – объяснил, почему пришёл, свёкор. – Всё, Алла, пошли, ты уже извиниться Лену заставила, что тебе ещё от детей надо? Пошли домой.
И жена его послушала.
Всё же у него есть какая-то мера воздействия на неё, раз она иногда слушается.
На следующий день рассказала про беременность Маше. Я ей до этого уже кидала намёки, а она подыгрывала мне, прямо про пополнение не спрашивая, но чаще интересуясь моим самочувствием.
– Наконец-то! Рассказывай.
– Пока срок на конец марта. У нас на одну девчонку станет больше.
– Удачное у тебя лето выдалась, только подумала про второго и сразу забеременела.
– Сама на такое не рассчитывала. Хотя с Алёнкой так же вышло. Видимо, у меня там какая-то супер благоприятная среда.
Подруга рассмеялась, и следующие десять минут мы говорили о видах контрацепции, их эффективности и связанных с этим историях знакомых.
Считаете, мало внимания на новость и восторга?
Поэтому мы и подружились. С Машей у нас честные отношения, без всяких кись-мусь-пусь и единорогов. Две взрослые женщины, понимающие настроение друг друга.
По этой же причине я позвонила ей днём, а родителей оставила на вечер.
Маму набрала, когда Вова вернулся с работы, и мы вместе выслушали, как она за всех нас рада, как одобряет решение и понимает, почему мы сразу не сказали.
А следующим утром была суббота, и Владимир взял на себя чистку картошки и селёдки, помогая мне готовить обед, на который приглашены Бессоновы старшие.
– Хочешь сказать или сразу показать? – спросила я его, выбирая, что надеть. – В этих штанах и футболке я буду толстой, а в этом платье беременной.
– Пусть увидят. В коридор не выходи, я их запущу, в комнату провожу, они сядут, и ты войдёшь.
Так мы и сделали.
– Как же мы раньше не заметили?! – удивился Вячеслав Викторович.
– Мы решили поберечься, – объяснила ему я.
Дальше мне перепало осторожное объятие, чтобы не задеть живот, а сыну он крепко пожал руку, поздравляя.
Алла Олеговна тоже не осталась в стороне, поднялась, улыбнулась и кивнула мне, обняла сына.
За столом бабушка и дедушка общались с внучкой, все ели, мужчины подняли по рюмочке, и никаких старых обид не всплывало.
А когда Алёна поела и пересела на ковёр, посадив рядом с собой куклу, чтобы вместе с ней смотреть мультик, свекровь захотела присоединиться к сыну и мужу в распитии спиртных напитков. Только для себя она выбрала вино, которое Вовины родители принесли с собой вместе с грушами и домашней запеканкой.
Напоминания, что долго Алёне перед телевизором сидеть не надо, а мне нельзя пить, опустим.
Это просто советы, и нужно быть совсем задёрганной или обозлённой, чтобы воспринимать их целенаправленными обвинениями.
Так мы мирно просидели часа два, и я, получив отказ на вопрос, будет ли кто-то чай, сделала его только для себя, и вернулась в комнату, неся с собой кружку.
Может, отсидев задницу, я переваливалась с ноги на ногу беременной походкой, а может, свекровь только теперь разглядела меня, но она, допив остатки вина в бокале, вдруг произнесла:
– Я бы в тридцать шесть лет не решилась ребёнка рожать. Мы со Славой о втором говорили, но после тридцати решили, что лучше дадим всё Вове.
– Тогда жизнь другая была, – ответил ей муж.
– Раз у вас случилась беременность, – громко вздохнула Алла Олеговна и продолжила. – Правильно, что сохранили и рожать решились, мы вам будем помогать.
Сохранение
Не знаю, что мне в её словах не понравилось. Пусть «случилась беременность» означает предположение о случайном залёте, я слишком взрослая, чтобы обижаться на такую ерунду. В этом нет ничего страшного и унизительного.
Но мой рот сам открылся и сказал едким тоном:
– Это был обдуманный шаг, мы сначала захотели завести второго ребёнка, всё с Вовой обсудили, и только потом я забеременела. Это не случайность.
Похоже, с едкостью я переборщила, потому что свёкор тут же принялся объяснять.
– Вы нам ничего не рассказывали, мы не знали, ещё в голове всё не уложилось. Запланировано или нет, какая разница? Мы всех одинаково любить будем. Чем больше внучек, тем лучше!
А вот это было мило.
Повезло мне со свёкром, хороший мужик, и сорок лет рядом с такой супругой научили его лавировать так, чтобы не извиняться за неё напрямик, но сглаживать конфликтные ситуации.
Остаток дня прошёл мирно.
О здоровье меня спросили, но я уже успокоилась и не искала в каждом слове подковырку, намекающую, что я недалёкая клуша, потому что не умею предохраняться или потому что слишком старая для вторых родов.
А на 22 неделе меня закрыли.
Я не геройствовала и позвонила врачу через час после того, как почувствовала боль. На схватки это было непохоже, я предположила тонус, занервничала, сердцебиение ускорилось, и успокоиться самой не получалось.
Мы поговорили, стало легче, и меня записала на приём на завтра.
Но через два часа боль внизу живота вернулась, я опять дёрнула врача, а она не стал отмахиваться, хотя опять же под конец разговора мне полегчало.
Я натянула тёплый спортивный костюм, сложила в сумку халат с ночнушкой, маленькое полотенце, бельё и тапки, вызвала такси и поехала сдаваться. Можно было и на скорой прокатиться, но в ней я бы точно начала нервничать, а так оставался шанс, что я просто мнительная, и после узи меня отправят домой, дав рекомендацию заняться чем-то полезным, а не выискивать у себя несуществующие симптомы.
Поэтому и Вове звонить не стала, чтобы зря не переживал. Если ничего нет, то рассказала бы вечером, чем развлекалась, пока он работал.
Но звонить ему пришлось.
Домой вернулась через пять дней. Могла бы и раньше, если бы анализы быстрее пришли, но раз сама всё заварила, уходить из стационара, не имея справки, что всё в порядке, побоялась.
Вова с Алёнкой, мама и Маша болтали со мной каждый день, но также я успела по разу поговорить с дядей Мишей, Мариной и Вячеславом Викторовичем, который ещё в начале предупредил, что жена его сидит рядом, так что это был звонок от обоих свёкров.
Больничный Вова брать не стал, и от маминого предложения, чтобы та взяла отгулы и приехала присмотреть за внучкой, мы отказались, приняв предложение Аллы Олеговны. Она была готова приходить утром, но муж и сам справлялся с тем, чтобы собраться и отвезти дочь в садик, а её идею, что она возьмёт ключи и будет приводить внучку из сада к нам в квартиру и готовить ей и сыну ужин, отвергла я.
Не подумайте, что я оправдываю свою стервозность и из принципа спорю со всем, что предлагает свекровь!
На момент того, как Вовка мне принялся рассказывать о предложении своей матери, я лежала в больнице ровно 24 часа. Мне было скучно, и я говорила обо всём, что приходило в голову. А услышав, что дорогая свекровь готова приводить внучку к нам и ждать с ней Вову, я пошутила, что если это продлится больше недели, нам проще будет сменить замок, чем снова отучать её пользоваться ключами от нашей квартиры.
Но муж ответил:
– Я уже забыл, что мама так чудила. Не будем рисковать, пусть Алёну к себе отводит, буду оттуда забирать.
