Текст книги "Непостижимая предопределенность (СИ)"

Автор книги: Танка Морева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– И что это означает?

– Есть старые сказки, почти легенды, в которых рассказывалось о том, как научиться понимать змей.

– И как же?

– Нужно найти магическую змею, именно появившуюся с помощью магии, и дать себя укусить. Если переживешь ночь, то тебе станет доступен их язык.

В голове у Гарри еще раз прокрутилась дуэль. Вот Малфой выкрикивает заклятие. Вот змея готовится напасть на Рона. И он бросается вперед.

– Забавно, – усмехнулся отец, – раньше я считал эту сказку самой неправдоподобной.

– Значит, ты думаешь…

– Я думаю, что ничего страшного еще не случилось. И если ты в самом деле понимаешь змей, а не только колдографии, то лишь от тебя зависит, как ты применишь свой дар. Во благо или во зло. Другое дело, что лучше этим не хвастаться.

– Спасибо, папа, – прошептал с облегчением Гарри.

– Спокойных снов, – Поттер–старший поднялся, скрипнули пружины. Уже у самой двери он обернулся и попросил: – И да, Гарри, если увидишь змею, на всякий случай приготовь палочку. Вдруг ты все–таки не знаешь серпентарго. И сказка об укусе – всего лишь глупая сказка.

– Хорошо, обещаю…

* * *

Наутро Гарри проснулся в превосходном настроении, несмотря на то, что ему приснилось, как его душит анаконда, с которой никак не удавалось договориться мирно расстаться. Рванув за подарками, по пути в гостиную Гарри досочинил концовку сна. Будто он достал палочку и наложил на змею охлаждающие чары, которые недавно с мамой накладывал на пудинг. Во сне он забыл всем известный факт – что от холода пресмыкающиеся впадают в спячку.

В этом году, помимо подарков от родителей, крестного и Луни, Гарри обнаружил, что его поздравили с Рождеством и друзья. От Рона он получил квиддичный постер с автографами чемпионов мира, от Гермионы – книгу о минералах, от Невилла – коробку всевкусных орешков.

Но все подарки затмил сверток от отца с надписью: «Используй по назначению, и ни слова маме – это наш с тобой секрет». Гарри тут же умчался в свою комнату, где распаковал удивительную мантию, словно сотканную из воздуха. А когда накинул ее на себя и не обнаружил в зеркале отражения – чуть не задохнулся от восторга. Отец подарил мантию–невидимку. Самую настоящую мантию–невидимку. Пускай она была немного великовата и ее хватало, чтобы трижды обмотаться, зато теперь он мог тайно проникнуть в тот проход, который обнаружили, но так и не смогли открыть Рон с Драко.

Как бы Гарри ни хорошо было дома, но до конца каникул он торопил дни, чтобы только быстрее оказаться в школе, накинуть мантию и отправиться искать секретный проход.

Но в Хогвартсе ему не сразу представилась такая возможность: Маркус Флинт замучил всех тренировками. Каждый вечер в любую погоду они как проклятые выходили на поле. Гарри не всегда хватало сил на домашние задания, приходилось все выходные сидеть за книжками, а о вечерних прогулках под мантией–невидимкой он временно и думать забыл. Вся школа обсуждала, как сыграют Гриффиндор с Хаффлпаффом и Слизерин с Равенкло. Пока у слизеринцев оставалась фора, но если Хаффлпафф победит Гриффиндор и Равенкло, то им ни в коем случае нельзя будет проигрывать.

– Кубок будет наш! – размахивая руками, обещал Флинт. – И если кто со мной не согласен, пусть пеняет на себя: отправлю искать тайную комнату Салазара! У нас уже было семь побед подряд. Восемь раз ни один факультет еще не побеждал, так что давайте–ка совершим невозможное!

Матч Гриффиндор – Хаффлпафф состоялся в серое субботнее утро. Несмотря на промозглую погоду, на стадионе собралась вся школа. Гарри с Гермионой сидели на трибуне Гриффиндора вместе с Роном. Гермионе было все равно, за кого болеть, а вот Гарри желал, чтобы Хаффлпафф проиграл, ведь в таком случае им будет легче победить.

– Может, сегодня вечером попробуем пробраться в зал славы? – предложил Гарри во время очередного пенальти.

– А? Что? Давай! – Рон внимательно следил за игрой.

– А если вас поймают? – поинтересовалась Гермиона.

– Не поймают, – уверенно заявил Гарри, – потому что у меня…

Но договорить он не успел: его заглушил рев болельщиков: ловец Хаффлпаффа заметил снитч.

– Что у тебя? – крикнула Гермиона ему на ухо.

– У меня есть мантия–невидимка. И ее хватит на меня и Рона. Может быть, еще и ты поместишься.

Гермиона удивилась.

– А где ты ее раздобыл?

– Мне подарили на Рождество. Отец.

– Гарри, ты точно уверен, что ее тебе подарили? – нахмурилась Гермиона. – А может, ты ее сам тайком взял из дома?

Гарри вспомнил о маме, которая ничего не знала, и вздохнул.

– Мама, наверное, была бы против, но мантию мне точно отдал отец. Он даже написал мне пожелание: пользуйся с умом.

– Хорошее пожелание. Неужели ты считаешь, что искать кладовку, чтобы посмотреть на панели с гобеленом – это именно воспользоваться с умом?

Гарри хотелось сказать ей что–то очень резкое, но на его счастье матч закончился воплем Рона:

– О, нет!

Хаффлпафф выиграл.

Гермиона хотела что–то сказать, но началась форменная свалка: расстроенные гриффиндорцы, не дожидаясь, пока команды уйдут с поля, пошли прочь со стадиона, а болельщики Хаффлпаффа кинулись качать игроков. Сквозь толпу к друзьям пытался пробиться Невилл, и Гарри подумал, что единственный способ попасть к ним наверх – одолжить у какого–нибудь игрока метлу.

«Встретимся в библиотеке!» – крикнул другу Гарри и по кивку Невилла понял, что тот его услышал.

– Вот прямо сейчас, из библиотеки, мы отправимся искать ваш тайный проход? – поинтересовалась Гермиона.

– А что? Хаффлпафф будет праздновать победу, старшекурсники отправятся в Хогсмид. Часть учителей будет следить за отлучившимися, часть – за порядком около гостиной Хаффлпаффа и Большого зала, – ответил Гарри. – Самое удачное время для вылазки.

Гермиона возражать не стала, лишь поинтересовалась:

– А мантия–невидимка у тебя с собой?

– Нет, за ней придется сгонять в подземелья.

– Тогда давай быстрее, мы будем за нашим столом.

* * *

В библиотеку Гарри зашел вместе с Невиллом и с удовольствием понаблюдал, как Рон собирается с духом, чтобы поздравить друга с победой Хаффлпаффа. Поздравление Гарри тоже было не слишком искренним, поэтому он быстро перевел разговор на предстоящее приключение. Невилл с сожалением отказался: он обещал вернуться в гостиную – весь Хаффлпафф отмечал победу.

– Возможно, мы сходим впустую и тот проход окажется обычным старым гобеленом, – в утешение сказал ему Гарри.

– А если вы что–нибудь обнаружите?

– Мы обязательно тебе расскажем, – пообещала Гермиона.

– Хочешь, мы проводим тебя до Большого зала? – предложил Рон. – Не думаю, что нам стоит надевать мантию прямо сейчас.

Они вместе дошли до Большого зала и там разделились. Невилл отправился в свою гостиную, а Гарри с Гермионой и Роном пошли к классу зельеделия. Возможно, в бывший зал славы можно найти путь покороче, но никто не мог предположить точно, где его искать. А из подземелий Рон ходил на отработки каждый вечер в течение месяца, поэтому Гарри надеялся, что они легко отыщут дорогу.

Не доходя до класса, Гарри достал мантию и укрыл ею себя и своих друзей: ему не хотелось объяснять Снейпу, что они делают в субботу днем возле его кабинета.

Передвигаться под мантией оказалось не так легко и быстро. Рон постоянно спотыкался и наступал Гарри на ногу, а Гермиона все никак не могла плотнее завернуться и опасалась, что ее видно. К тому же им приходилось замирать и отходить к стене, когда они встречали слизеринцев, спешащих либо к себе в гостиную, либо, напротив, в Большой зал.

– Не сидится им на одном месте, – ворчал Рон, – шастают туда–сюда.

Он не удержался от соблазна и, когда мимо проходил Малфой в сопровождении Крэбба и Гойла, подставил тому подножку. А потом, зажав рот рукой, хохотал, глядя, как Малфой орет на Гойла – Драко решил, что так пошутил его приятель.

Гарри тоже улыбнулся, а вот Гермиона принялась отчитывать обоих, поэтому часть пути они старались не слушать нотаций. И когда Гарри стало казаться, что они заблудились, и захотелось сказать, что в следующий раз ее с собой не возьмут, Рон перешел на очень быстрый шаг.

– Ты чего? – удивились они.

– Сюда! – Рон обрадовался знакомому коридору, Гарри и Гермиона еле успевали за ним. – Я точно знаю, сюда. Осталось совсем чуть–чуть.

Гарри устало подумал, что это его «совсем чуть–чуть» может для других оказаться «совсем не чуть–чуть», но вслух ничего говорить не стал. Когда прошло десять минут, а они все еще петляли по коридору, Гермиона фыркнула:

– Ничего себе чуть–чуть.

– Еще один поворот, и мы придем, – пообещал Рон и на этот раз не обманул, подводя их к знакомым дверям. Запертым.

Гермиона выбралась из–под мантии и взмахнула палочкой.

– Alohomora! – И двери отворились. Перед ними предстал все тот же зал, но на этот раз в нем отсутствовали парты – видимо, их выкинули. Но шкаф стоял на месте.

– Уф, – скидывая мантию, с облегчением выдохнул Гарри, – не думал, что это будет так сложно.

– Ну и где ваш гобелен? – важно спросила Гермиона.

– За шкафом, – Рон махнул рукой. – Давайте его опрокинем.

– Отойди, – приказал Гарри и прицелился. – Evanes… – начал произносить он, когда Гермиона выскочила вперед.

– С ума сошел, шкаф же пропадет. И назад мы его не вернем.

– Да кто заметит? – хмыкнул Рон.

– Например, тот, кто убрал парты.

Гарри не мог с ней не согласиться.

– Хорошо, тогда чем? Чарами левитации?

– Можно и так, – кивнула Гермиона.

Они произнесли заклинание левитации, и шкаф резко взмыл в воздух, стукнувшись о потолок. Гермиона закусила губу, пытаясь затормозить его. Рон подключился, и втроем они медленно опустили шкаф в стороне от гобелена.

– Интересно, – разглядывая панель, проговорила Гермиона. – Необычное сочетание, правда?

Гобелен со змеей был выполнен в традиционных слизеринских цветах, только отличался от флагов и герба факультета тем, что на серебристом фоне извивалась зеленая змея.

– Странно, – кивнул Рон.

Гермиона не слышала его. Прошлась несколько раз около змеи, отошла в сторону, потом вернулась. Подняла палочку и стукнула ею по панели.

– Aparecium!

По змее пронесся сноп серебристых искорок, и Гарри показалось, будто она ему подмигнула. Словно по наитию, он подошел ближе. И произнес:

– Добрый день.

Змея открыла оба глаза.

– Как давно никто не здоровалссссссссссссссссссссссссссся сссссссо мной, – прошипела она.

– Ты можешь пропустить нас? – попросил Гарри.

– Есссссли ты ссскажешь пароль.

Гарри растерянно оглянулся, не замечая ужаса на лицах Рона и Гермионы.

Какой же может быть пароль в секретный проход? И что за секретный проход, который может открыть только змееуст?

От внезапной догадки его бросило в холод.

– Э–э–э-э… наследник Слизерина? – предположил он.

– Проходи, – змея отползла в левый верхний угол и свернулась там в клубок. А гобелен разошелся ровно посередине, открывая вход в темный коридор. Как только они ступили в него, на стенах зажглись факелы.

– Мрачно–то как, – пожаловался Рон.

– Не верю, что это правда. Не верю, – тем временем твердила Гермиона.

Гарри молчал. С плащом в одной руке и с палочкой в другой, он осторожно продвигался вперед.

– Ты знаешь, куда мы идем? – чуть успокоившись, поинтересовались у него друзья.

– По–моему, да, – ответил Гарри, – кажется, мы нашли тайную комнату Салазара Слизерина.

– Что за комната? – спросил Рон.

– Но ведь она не существует! – возразила Гермиона.

– А вот мы сейчас и узнаем, – Гарри подошел к дверям с ручками в виде змей. – Откройтесь, – попросил он у змеек.

Ручки со скрипом повернулись, и двери медленно распахнулись перед гостями.

Глава 7. Тайная комната

Вспыхнули белым мертвым светом факелы на стенах. Гарри, Гермиона и Рон переглянулись и вошли внутрь комнаты.

На стенах висели портреты волшебников, но манерой исполнения они настолько отличались от остальных портретов замка, в том числе и тех, что в кабинете директора, что казались скорее выцветшими гравюрами. Некоторые из них были подписаны. Гарри подошел к одному колдуну с тюрбаном на голове, – кстати сказать, половина нарисованных вместо шляп носила странного вида тюрбаны, – и прочел на латыни: «Avicenna».

– Странно, – услышал он голос Гермионы и обернулся. Она стояла возле портрета, на котором колдун в коричневой мантии и белой робе, с белой треугольной шапочкой на голове склонился над книжкой.

– Что странного? – удивился Рон, подходя ближе.

– Колдун как колдун, – пожал плечами Гарри. – Выглядит даже привычнее многих, – он махнул рукой на тех, что были в тюрбанах.

– А то, что это Альберт Великий, – заявила Гермиона, а волшебник на портрете даже оторвался от своей книги и бросил взгляд на нее.

– Откуда ты знаешь? – не поверил Рон.

– Здесь написано! – Гермиона ткнула в надпись «Albertus Magnus».

– Гм, – Гарри и Рон непонимающе перевернулись.

– Если это кабинет Салазара Слизерина, то этот портрет никак не мог повесить он сам, – объяснила им Гермиона. – Альберт Великий жил на несколько столетий позже того, как Слизерин покинул школу.

– Откуда ты знаешь? – выдохнул Рон.

– Из «Истории Хогвартса».

Хотя Гарри читал «Историю» несколько раз, он был твердо уверен, что слышит про этого Альберта впервые.

– Нет, Рон спрашивает тебя не про Слизерина, а про Альберта Великого.

– Это же общеизвестные сведения, Гарри, – Гермиона отошла от Альберта Великого. – А вот это, кстати, Парацельс.

Рон скептически хмыкнул.

– Ты даже не прочла имени.

– А зачем? Я и так знаю. Рядом с ним висит Гиппократ.

Рон ее не слушал, он читал надписи под портретами.

– Действительно… Откуда ты все знаешь?

– Я их всех видела в книгах родителей с детства.

– Но ведь твои родители магглы! – воскликнул Рон.

– А ты что, думаешь, что тут только волшебники висят? Вот, например, тот же Альберт Великий – он же святой! Какой из него колдун? Правда, я еще не все изучила в энциклопедии магов, но все–таки не верю, что он был колдуном.

– Но если мы в комнате самого Салазара, странно что у него висят портреты простых магглов, – резонно возразил Рон.

– Это не простые магглы, Рон. Это достаточно известные магглы, сделавшие немало для всех, в том числе и магов. Большинство из них – известные ученые и врачи… Странно, вот уж не думала, что Салазар Слизерин увлекался медициной.

Гарри согласился, что это еще как странно.

– А твои родители тоже увлекаются медициной? – хмыкнул Рон.

– В точку, Ронни. Они зубные врачи.

– Может, все–таки кто–то сюда заходил после Слизерина и продолжил традицию Основателя? – предложил Гарри, не сводя глаз с портрета Парацельса. – Или… или замок сам…

Гарри замер. Сколько он слышал от старших, что Хогвартс часто казался живым и разумным. Замок запросто мог дополнять коллекцию портретов.

Они так легко нашли Тайную комнату только потому, что Хогвартс хотел, чтобы ее нашли?

– Возможно, – неуверенно произнесла Гермиона. – Портреты директоров именно так и появляются: замок сам их создает. Но директора связаны с Хогвартсом, а вот ученые?..

Гарри оглянулся на портреты, на стеллажи с книгами, на всевозможные столики с застывшими приборами и ретортами, на аккуратно сложенные свитки. Все настолько походило на кабинет, который охраняла горгулья…

– А что если… Что если раньше в Хогвартсе был не один кабинет директора? Что если каждый Основатель имел собственный кабинет?

– Значит, следует искать еще один кабинет наверху, рядом с гостиной орлов, другой – внизу, около норы барсуков. Кто из нас умеет говорить с птицами и барсуками? – шутливо спросил Рон.

– Это только в том случае, если считать, что нынешний кабинет директора – кабинет Годрика Гриффиндора. Мне кажется логичным, что это как раз кабинет Ровены Равенкло, – возразила Гермиона, и развернула один из свитков.

Рон принялся доказывать ей, что раз шляпа и меч Годрика хранятся в кабинете директора, то он никак не может быть кабинетом Равенкло. Гарри, чтобы не слушать их перепалку, отошел к стеллажу и принялся читать названия рукописных книг. На полке находилось много чего удивительного, но его заинтересовал Гебер с «Книгой ядов и противоядий». Но как только Гарри дотронулся до корешка, стеллаж сдвинулся с места, открывая вход в длинный узкий коридор.

Гарри оглянулся на друзей: Гермиона увлеченно читала, а Рон пытался заставить работать один из механических приборов, но добился лишь небольшого облачка пара. Гарри обрадовался, что они увлечены и не замечают найденного им прохода. Ему очень хотелось найти что–то действительно ценное, ценнее каких–то скучных портретов, и не хотелось ни с кем делиться открытием. Поэтому, не говоря ни слова, он ступил в коридор и осторожно потянул за собой стеллаж.

Он медленно пошел вперед, выставив вперед палочку и прошептав: «Lumos!». Вскоре показалась развилка, и Гарри, поддаваясь наитию, свернул влево. Несмотря на отсутствие факелов, в этом коридоре, резко уходящем вверх, разливался зеленый свет. Это свечение тревожило мальчика: Гарри все время казалось, что кроме него здесь есть еще кто–то живой, но он упрямо шел дальше – его подгоняла вперед жажда открытия. Казалось, что он недалеко от чего–то важного.

Пять минут пути привели его на внутреннюю галерею, где он смог оценить размеры зала. Вверх уходили колонны, оплетенные каменными змеями, а внизу… Внизу блестело подземное озеро.

Рядом с которым спало чудовище.

«Nox», – прошептал Гарри, отступая назад, а оказавшись в коридоре, бегом бросился обратно.

* * *

Гарри не помнил, как добрался до двери в кабинет Слизерина, как взмахом палочки приказал двери, прятавшейся за стеллажом, открыться. Очнулся он от возгласа Рона.

– Вот ты куда запропастился. А мы уже начали волноваться.

Гермиона оторвалась от свитка.

– Что–то случилось?

Гарри мотнул головой, переводя дыхание, – от быстрого бега он задыхался.

– Кто–то догадался, что мы здесь? – испугался Рон.

– Нет, – Гарри вновь покачал головой и повторил: – Нет. Просто я теперь знаю…

– Знаешь что?! – Гермиона начала терять терпение.

– Легенда о том, что Салазар запер в Тайной комнате немыслимый ужас – никакая не легенда.

Гермиона свернула свиток:

– Еще бы. Раз мы нашли комнату.

– А тебе не казалось странным, что мы нашли комнату без немыслимого ужаса? – насмешливо спросил ее Рон.

– Нет, не казалось. Ведь легенды часто все преувеличивают. Вот сами посмотрите, как мог Слизерин плохо относиться к магглам, если у него на стенах отнюдь не колдуны. Да и книги – у него собрано много маггловских работ. Судя по всему, он следил за развитием науки. Поэтому никакого ужаса нет. Просто метафора – что многие знания можно употребить во зло.

– Замечательно, а как ты отнесешься к метафоре, которая спит около подземного озера? – поинтересовался Гарри и рассказал про свое приключение.

Друзья восприняли рассказ достаточно спокойно.

– Ух ты! – воскликнул Рон. – А почему меня с собой не взял?

– И кто это был? Ты узнал чудовище? – заинтересовалась Гермиона.

– Василиск. Я уверен, там спал огромный василиск. Я таких видел только на картинках.

– Ого!

– А давайте сходим и посмотрим?! – предложила Гермиона.

– Ну уж нет. Я туда больше ни ногой.

Рон и Гермиона удивились:

– Гарри, но ты же знаешь серпентарго. Чего тебе бояться? Если василиск и проснется, он тебе подчинится. Змеи всегда подчиняются заклинателям.

– Откуда я знаю, что он подчинится? Да, у меня получилось общаться со змеей в газете и на гобелене, но то были все–таки не живые змеи. А чудовище – живое.

– Ты уверен? Ему, наверное, тысяча лет, – проговорил Рон.

Гарри разозлился.

– Если хочешь, можешь попробовать его разбудить. Только сначала дай мне время смыться. Просто удивительно, что он до сих пор не проснулся.

– Ты полагаешь, что он охраняет этот кабинет? – разинул рот Рон.

Гарри в ответ лишь кивнул

– Пойдемте вместе обратно. Потом как–нибудь сюда вернемся, – собиралась Гермиона, уменьшая свиток.

– Ты собираешься взять его с собой? – удивился Гарри.

– А здесь нет ничего такого особенного. Какой–то рецепт зелья, записанный Слизерином. Просто записанный уж очень иносказательно. Мне интересно его расшифровать. Я потом верну, честное слово, – Гермиона ловко сунула свиток в карман мантии.

Они медленно вышли из комнаты и побрели по коридору в сторону зала славы. Факелы за ними тут же гасли, и возле гобелена им пришлось подсвечивать себе волшебными палочками.

Первым пролезая в зал славы, Рон вздохнул:

– Приключение вышло какое–то скучное… Может, в следующий раз нам повезет?

И тут же услышал знакомый голос:

– Пятьдесят баллов с Гриффиндора.

Недалеко от шкафа с мантией–невидимкой в руках стоял Снейп. Гермиона и Гарри виновато пролезли за Роном, и гобелен за ними затянулся вновь.

Около Снейпа ухмылялся довольный Драко Мафлой.

– Я сразу понял, что подножку мне подставил Уизел. И подумал о плащах–невидимках, – сообщил он Гарри.

– И мигом помчался ябедничать? – Гарри чувствовал себя так, будто на него смотрит не декан, а пробудившийся василиск.

– Пятьдесят баллов с Равенкло, мисс Грейнджер, пятьдесят баллов с Слизерина, Поттер, – Снейп усмехнулся – Малфой, а вы принесли факультету пятьдесят баллов, можете идти в гостиную.

Рон и Гермиона собрались уходить, но Снейп их остановил:

– Я разрешил уйти только Малфою.

Драко победоносно взглянул на Гарри и вышел из зала славы. Снейп внимательно оглядел всех.

– Подумать только, если бы вы не оставили мантию–невидимку, то никто бы и не догадался, что вас следует искать за гобеленом. С вашей стороны было весьма любезно появиться в ту минуту, когда я перепробовал все возможные способы открыть тайный проход. У меня пока два вопроса: кому принадлежит мантия и откуда вы узнали пароль? Вы признаетесь сами, или потребуется отвести вас к директору?

Снейп поочередно оглядел притихших школьников.

– Я слушаю. Или вы предпочитаете, чтобы с вами разговаривали в присутствии родителей?

Гарри посмотрел на поникшую Гермиону и красного Рона и шумно вздохнул.

– Сэр, мантия принадлежит мне. Пароль угадали случайно.

Снейп скривился.

– Поттер, не лги. Невозможно угадать пароль… если только….

– Если замок сам не заинтересован в том, чтобы Тайная комната открылась, – возразил Гарри.

– Как? – растерялся декан. – Как ты сказал? Тайная комната?

– За этим гобеленом, сэр, коридор, который ведет в Тайную комнату.

Снейп долго смотрел Гарри в глаза.

– Пароль, Поттер. Назовите пароль – и только попробуйте солгать.

– «Наследник Слизерина» у гобелена, и простое «Откройся» у кабинета, сэр.

Снейп подошел к гобелену, стукнул по нему палочкой и произнес:

– Наследник Слизерина.

Ничего не произошло, даже зеленая змея не двинулась.

– Как это понимать, Поттер? – голос Снейпа упал до шепота, но не обещал ничего хорошего.

– Сэр, – ответила дрожащая Гермиона, – Гарри использовал серпентарго.

– Мисс Грейнджер, вы хотите, чтобы Равенкло лишился еще пятидесяти баллов?

– Нет, сэр.

– Тогда перестаньте лгать. На серпентарго могут разговаривать только наследники Слизерина, и последний ныне живущий наследник – не Поттер.

Гарри подошел к гобелену.

– Наследник Слизерина, – сказал он змее на серпентарго.

Та подняла голову и махнула хвостом:

– Что–то ссс–забыл?

– Да, кое–что забыл, – кивнул Гарри, и гобелен разошелся.

Снейп потрясенно молчал. И Гарри улыбнулся и небрежно произнес:

– Будьте осторожны, сэр. Ни в коем случае не трогайте «Книгу ядов и противоядий» Гебера. Иначе откроется еще один проход, а там можно обнаружить василиска – кто знает, может, он уже проснулся.

Снейп перевел взгляд на Гермиону, словно ожидая от нее опровержений.

– Сэр, это правда. Немыслимый ужас – всего–навсего огромный василиск, – добавил Гарри.

* * *

– Проходите, Поттер, – Снейп отошел в сторону от двери, давая ученику пройти в кабинет директора. Гарри сделал шаг и остолбенел. Он предполагал, что вызовут его родителей, но что соберутся все учителя, что около Дамблдора будет сидеть министр магии, и кроме того в кабинете окажется немало народу, предвидеть никак не мог.

Неужели его исключат из школы? И странно, что вызвали только его: ни Рона, ни Гермионы не было. С одной стороны, он испытывал облегчение, что друзьям не попало, с другой, одному перед серьезными лицами взрослых стоять было очень непросто.

– Садись, Гарри, – предложил Дамблдор, и в центре комнаты появилось кресло. Гарри сел в него и немного расслабился. Ведь вряд ли тому, кого собираются отчислить, дают расположиться с комфортом.

– Твой декан нам многое рассказал, – продолжил директор, – но нам бы хотелось послушать историю еще раз.

Гарри виновато оглянулся на отца, словно извиняясь за то, что подвел его, и мама теперь узнает о мантии–невидимке.

Он принялся рассказывать о прошлом вечере, стараясь не лгать, но и не говорить, что был не один. Как выяснилось, волновался он зря – никто и не подумал спросить его о Гермионе и Роне.

– Не может быть! – возразил высокий колдун в бархатной мантии, очень похожий на Малфоя. – Мальчишка врет.

Гарри возмутился:

– Я. Не. Вру. Никогда! – он глубоко вздохнул, понимая, по усмешке колдуна, что его злость тому только на руку, и уже более спокойно добавил: – Возможно, вы измените мнение, если позволите мне доказать, что Тайная комната существует?

– Каким образом?

– Люциус, – вмешался Снейп, – мой ученик предлагает тебе прогуляться в Тайную комнату…

– Я всегда готов!

– … и сразиться с василиском, – договорил Снейп не без сарказма. Глядя в побледневшее лицо Малфоя–старшего, Гарри с удовольствием отметил, что сражаться с василиском тот не готов.

– Молодой человек, – заговорил министр магии, и заговорил таким тоном, что Гарри показалось, будто в кабинете директора стало холодней, – вы утверждаете, что разговаривали со змеей. То есть хотите сказать, что вы змееуст?

Гарри растерялся.

– Я не знаю, – признался он.

– Позвольте, вы только что рассказали нам, как вошли в Тайную комнату!

Гарри взглянул на Дамблдора. Директор, казалось, находился в доброжелательном расположении духа.

– Понимаете, – глядя именно на него, а не на Крауча, ответил Гарри, – я никогда не разговаривал с живыми змеями, только с ненастоящими. Раньше не умел, а научился недавно, после того как меня укусила змея.

– Поясните. Что за ненастоящие змеи? – нахмурился Крауч.

– Но ведь змея на гобелене неживая.

– А кроме гобелена? Вы упомянули змей во множественном числе.

– В газете, – выдохнул Гарри, опуская глаза, – со мной разговаривала змея Волдеморта.

Он не заметил, как вздрогнула половина находившихся в кабине колдунов.

– Что за нелепые фантазии вы нам здесь рассказываете, – возмутился Крауч. – Укусила змея, разговаривала колдография. Предлагаю дать мальчишке веритасерум.

– Мы против, – Гарри услышал спокойный голос матери, но оборачиваться побоялся. – Наш сын не убийца и не преступник. Если его декан посчитал нужным донести «нелепые фантазии» до всех вас, то не для того, чтобы его допрашивать, а чтобы решить, как быть с василиском. Но вместо простого обсуждения, что предпринять, вы устроили тут какой–то Визенгамот!

– Я могу выпить веритасерум, – в запале воскликнул Гарри, потому что увидел, что Крауч собирался сказать маме что–то неприятное. – Мне нечего скрывать.

– Не стоит, Гарри, – мягко вмешался Дамблдор. – Мы поступим мудрее. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, Бартемиус.

– Я бы хотел выяснить, Альбус, – возразил Крауч, – откуда у мальчика необычный дар и почему его мать не желает узнать правду.

– А какое это имеет отношение к делу? – удивилась Минерва Макгонагалл.

– Конечно, Хогвартс – вне политики и вне войны, – ответил ей Крауч, – поэтому, возможно, вы не в курсе, что Тот – Кого–Нельзя – Называть снова в Англии. И мы не можем себе позволить вырастить еще одного темного мага, на смену ему или в помощь.

– Как вы смеете! – возмутилась мама.

– Неужели ты, Бартемиус, полагаешь веским основанием для исключения из школы знание еще одного языка? – поинтересовался Дамблдор.

– Альбус, ты прекрасно знаешь, что все, кто владеет серпентарго, – темные колдуны.

– Я им тоже владею, – спокойно ответил директор и подмигнул Гарри. – Выучил пять лет назад. И, как видишь, темным властелином от этого не стал.

* * *

С порога библиотеки Гарри увидел Гермиону, со всех сторон обложенную книгами. Около нее сидели Невилл с Роном. Вместо того чтобы заниматься домашними заданиями, Рон увлеченно рассказывал Невиллу о событиях прошлой ночи. И хотя Гарри не слышал ни слова, он был как никогда уверен в своей правоте.

Он подошел ближе к друзьям, и так как те его не замечали, с удовольствием услышал приукрашенную историю вчерашнего приключения, в котором Рон проявлял чудеса храбрости, спасая его и Гермиону.

– И чем все закончилось? – со страхом спросил Невилл, когда Рон дошел до эффектного появления Снейпа.

– Тем, что меня два часа мурыжили в кабинете директора, – ответил Гарри, а Рон подскочил, отчаянно краснея. – Собрались все деканы, представители министерства и совета попечителей… Были и мои родители. Я видел Малфоя–старшего, и могу сказать, что Драко поприятнее своего отца. Но самый отвратительный – министр. Не знаю, как Крауч ведет заседания Визенгамота, но я не хотел бы оказаться на месте подозреваемых.

– Неужели обычная прогулка перед сном – повод для допроса? – удивился Рон.

Невилл вытаращил глаза:

– Обычная прогулка?

– Мне даже хотели дать веритасерум, но мама и директор были против. А вот палочку проверили на десяток заклятий.

Гермиона отвлеклась от книги.

– И что они решили?

Гарри пожал плечами.

– Что я не вру, что я не будущий Темный Лорд и что василиска необходимо обезвредить. Для этого должна прибыть специальная комиссия.

– Но он же никому не мешает! – возмутилась Гермиона.

– Пока спит – не мешает, – возразил Рон. – Но как проснется, мало никому не покажется.

– А как они пройдут в Тайную комнату? – спросил Невилл. – Ведь нужно владеть языком змей. Или возьмут тебя с собой?

– Нет, мне ясно дали понять, что больше никаких приключений опаснее квиддича у меня в жизни не будет. А серпентарго, оказывается, знает Дамблдор. Он его недавно выучил, представляете?

– Вот это да! – вырвалось у Рона. – Никогда не думал, что язык змей можно выучить. Я бы ни за что не смог повторить твое шипение у гобелена.

– Разве я шипел? – удивился Гарри. – Мне казалось, что я говорю как обычно.

– Шипел, шипел, – кивнула Гермиона.

– Как жаль, – огорчился Невилл, – что теперь в Тайную комнату не попасть. Ее наверняка охраняют.

– Хочешь, – предложил Гарри, чтобы как–то утешить его, – мы тебе покажем рукопись самого Слизерина. Гермионе пришла отличная мысль – вынести ее с собой.

Гермиона покраснела:

– Я ее обязательно верну, как только дочитаю до конца. Она написана очень трудным языком.

– Покажи, а? – взмолился Невилл.

Гермиона оглянулась и достала из кармана свиток.

– Так ты его постоянно носила с собой? – восхитился Рон.

– Не могла же я его оставить в гостиной. Вдруг его нашли бы? – Гермиона постучала по свитку волшебной палочкой, проговаривая заклинание, и тот увеличился до нормального размера.