Текст книги "Непостижимая предопределенность (СИ)"

Автор книги: Танка Морева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Трус, – буркнул Рон над ухом Гарри.

– Спокойно, – распорядилась Гермиона, – давайте быстро к Помфри. Малфой, беги предупредить, пока Невилл и Рон доведут Гарри.

– Но тогда попадет всем, – заметил Малфой.

– Скорей! – прикрикнула на него Гермиона и снова выпалила: – Wingardium Leviosa!

Гарри сообразил, что чарами левитации она поддерживает змею в воздухе. Малфой, видимо, колебался, потому что Гермиона совсем другим тоном добавила:

– Впрочем, как знаешь, Драко. Только учти, что с нас баллов снимут меньше, чем с тебя, если ты сбежишь и струсишь.

– А откуда они узнают?

– Неужели ты думаешь, что мы скроем, чья эта змея?

Дальше Гарри ничего уже не слышал и не ощущал, темнота накрыла его окончательно.

Очнулся он почти сразу, липкий от пота, в глазах все еще плыло, зато голоса слышались отчетливо.

– Не понимаю, Северус, – говорила мадам Помфри, – мальчик бредил всю ночь. А от зелий ему только хуже. Надо сообщить Альбусу и родителям.

«Родителям?» – Гарри дернулся и попытался нащупать очки на тумбочке, но вместо этого уронил какой–то флакон.

– Поттер, – выдохнули разом мадам Помфри и декан.

– Со мной все в порядке, – соврал Гарри. Он по–прежнему ничего не видел.

– Поттер, скажи, ты нас видишь? – спросил Снейп.

– Э–э–э, почти да. – Гарри действительно видел перед собой два расплывчатых темных пятна. – Но я без очков всегда плохо вижу. Просто сейчас чуть хуже.

– Насколько хуже? – спросила мадам Помфри.

– Без очков? – спросил Снейп очень странным тоном, и Гарри вспомнил, что уже несколько лет их не носит.

– У тебя хорошее зрение или нет? – вмешалась сбитая с толку мадам Пофмри.

– Было плохое, – Гарри нервно сглотнул, – но потом мне сделали операцию, и оно стало хорошим. Просто…

Просто когда он открыл глаза и увидел, что все расплывается, то забыл про операцию.

– Вспомните, Поттер, сейчас вы видите так же, как без очков до операции? – спросил Снейп.

– Немного хуже, – признался Гарри и очень испугался. Как он будет играть в квиддич после Хэллоуина, если зрение не восстановится.

Снейп угадал его мысли.

– О квиддиче, Поттер, надо было думать, когда ты кинулся на змею. Не понимаю, о чем вы все думали.

– Мы не знали, как ее убрать.

– Да точно так же, как и неудачное зелье и последствия неудавшихся экспериментов по трансфигурации.

– Evanesco? – прошептал Гарри.

– Vipera Evanesco, – поправил его Снейп.

– Мы не знали, простите, сэр.

– Любые устраняющие чары могут справиться с любым наколдованным чудовищем.

– А змея была наколдована, – Гарри стало грустно, что никто из них не вспомнил про устраняющие чары и не сообразил применить их на месте.

– Именно. В следующий раз не поддавайся эмоциям, а думай. В конце концов, ты не спелтер, чтобы первым подставляться под удар. Думаю, что за сутки зрение должно восстановиться.

– Ты сделаешь новое зелье? – спросила мадам Помфри.

– Да ничего ему не надо. Мальчишка в своем уме, даже вон соображать начал. Была бы моя воля, вместо отработок я бы выписывал нарушителям укус кобры.

– Северус! – возмущенно воскликнула мадам Помфри.

– Пусть посидит денек на диете. Виноград, апельсины, груши, салат, лук.

Гарри весь день ломал голову над загадочной фразой декана: «Ты не спелтер». Что он этим хотел сказать?

К нему заглянули Гермиона, Рон и Невилл. Рассказали, как они дотащили его до больничного крыла и как перепугалась Помфри. Хорошо, что она заранее вызвала Снейпа и тот сразу же уничтожил змею. А потом влил что–то в Гарри. И уж после этого допросил всех с пристрастием.

– Он был очень зол, – призналась Гермиона, – хотя я его понимаю. Как можно было забыть про Evanesco?

Зрение у Гарри было уже значительно лучше, но то, что Гермиона удручена, он заметил скорее по голосу.

– А как вас наказали?

– Со всех сняли по пятьдесят баллов, – вздохнул Рон. – Со Слизерина вышло аж сто. Правда, Снейп потом добавил тебе пятьдесят за храбрый поступок. И дал еще пять баллов Драко.

– За что? – удивился Гарри.

– За то, что он первым добежал до мадам Помфри и предупредил ее, – пояснил Невилл.

– Да уж, – Гарри вспомнил, как Драко хотел убежать, но Невилл его остановил.

– И нам всем назначили отработку, – уныло добавила Гермиона. – В подземельях. Как только ты поправишься.

– Зато нас не отчислили, подумаешь, отработка, – возразил Рон.

– Отработка не так неприятна, как… – Гермиона замолкла.

– Как то, что вас отчитали? – понял Гарри.

– Да, – уныло подтвердила она.

– А тебя сильно ругали? – заинтересовался Рон.

– Нет, – покачал головой Гарри. Про зрение он им так и не сообщил, зато рассказал про сравнение Снейпа.

– Он так прямо и выразился? – переспросила Гермиона. – Что ты не спелтер?

– Именно так. А ты не в курсе, что он имел в виду?

– Нет, но я обязательно выясню.

Больше они ничего обсудить не успели, так как вошедшая Помфри разогнала гостей Гарри.

Глава 4. Отработка

На следующее утро зрение вернулось, но мадам Помфри отчего–то задержала его до обеда. К тому же Гарри пришлось поговорить через зеркало с отцом и крестным, чтобы убедить тех, что с ним все в порядке и профессор Снейп относится к нему нормально, а также написать письмо маме. Он красочно описал тренировку по квиддичу и ни словом не упомянул про ночное происшествие. Отец и крестный совершенно спокойно отнеслись к тому, что он нарушил правила, да еще и принял участие в тайной дуэли, и даже научили его разоружающему заклятию, но дали понять: либо Гарри не должен вообще попадаться, либо не должен ничего нарушать. Иначе он будет иметь дело с мамой.

Угроза подействовала, и Гарри до самого Хэллоуина прилежно учился и соблюдал все правила. По правде говоря, после выматывающих тренировок и домашних заданий сил на нарушения уже не оставалось.

Единственным плюсом ночной дуэли стало то, что Малфой перестал огрызаться (он почему–то решил, что Гарри не выдал его декану!), и что у Гарри появились новые друзья, хоть пока и не из Слизерина. С Гермионой Гарри пересекался на трансфигурации и чарах, с Невиллом – на травологии и астрономии, а с Роном – на зельях и истории. После тренировок Гарри спешил в библиотеку, где его дожидались друзья, чтобы вместе заняться домашними заданиями.

С наступлением ноября ощутимо похолодало. Но во время тренировок Гарри не замечал ни ледяного ветра, ни тяжелых свинцовых облаков. Команда Слизерина тренировалась допоздна, пока мадам Хуч или профессор Снейп не выгоняли их с поля. Все ждали субботы и первого матча – с Гриффиндором.

Рон попал в очень неприятное положение. Разумеется, он болел за свой факультет, но ему также хотелось, чтобы его друг поймал снитч и доказал Малфою, что не зря попал в команду. Он втайне надеялся на ничью, но не особо верил в нее.

В субботу утром Гарри проснулся раньше всех. Чтобы никого не будить, он вышел в гостиную и сел около потухшего камина. Ему очень хотелось поговорить с родителями или крестным, но они наверняка еще спали.

Некстати вспомнился разговор с Гермионой о самом молодом игроке в квиддич. Он явственно представил, как бладжер попадает ему в голову, и почувствовал легкий озноб.

Чтобы согреться, Гарри уныло развел огонь и тут ощутил, что зеркало в кармане потеплело. Обрадовавшись, он выхватил его – так и есть: папа и крестный.

– Я думал, вы еще спите!

– В день первого квиддичного матча? – своим коротким смехом, так похожим на собачий лай, рассмеялся крестный и поправился: – Твоего первого матча.

– Вот уж нет, мы, конечно, собираемся, как заядлые фанаты поболеть за тебя! – весело откликнулся Поттер–старший. – Приятно вспомнить первый курс, когда я еще сам не играл.

– Я постараюсь не подвести, – пообещал Гарри, – я…

– Ничего не обещай, – перебил его отец, – просто развлекайся.

– Развлекайся?.. – эхом повторил удивленный Гарри.

– Если будешь думать о победе, никогда не победишь, – поддержал отца крестный, – удача любит веселых. Отчаянно веселых. Просто играй в свое удовольствие. И не думай о победе.

– Думай о полете, – посоветовал отец. – Думай о том, что в этом мире есть только ты и маленький золотой пронырливый мячик. Очень хитрый и верткий. И постарайся не дать ему тебя провести.

Их слова шли вразрез с тем, что говорил Флинт на тренировках, но это были именно те слова, которых ему так не хватало.

– От мамы привет. И удачи тебе, сын.

Небольшой разговор с родными воодушевил Гарри, и настроение было отличным ровно до того мига, когда он дождался завтрака и одним из первых вошел в Большой зал. Почувствовав, что на него все глазеют, он снова приуныл.

– Поттер, ешь, пока не остыло, – грубовато распорядился Флинт.

– Не хочу.

– Все равно ешь. Не хватало еще, чтобы ты свалился с метлы.

Малфой ухмыльнулся. Гарри поставил бы галлеон, что Драко очень хочет сказать ему что–то неприятное, но его сдерживает только авторитет Флинта.

Без аппетита он прожевал половину бутерброда и словно во сне добрел до раздевалки. Машинально натянул на себя форму изумрудного цвета. Речи Флинта перед игрой он не слышал. Но как только вышел на поле и увидел полные трибуны, услышал крики болельщиков, как только мадам Хуч выпустила мячи – он забыл обо всех страхах и волнениях. Следуя только за золотым снитчем, он проскальзывал мимо бладжеров, которые посылали в него братья Рона, наперерез солнцу и ветру. Метла, быстрая и маневренная, слушалась легкого касания, как будто могла предугадывать мысли юного ловца. Тем временем игра шла жестко: каждая команда заработала по два штрафных удара. Гриффиндор лидировал на тридцать очков, пока Флинту не удалось вывести из строя вратаря противников, за что мадам Хуч назначила штрафной, и охотница в малиновой мантии метким броском лишила Слизерин еще десяти очков. После чего загонщики вели охоту с прицелом на нее. А снитч пропал, и Гарри нигде не мог найти его. Зависнув высоко над серединой поля, он прислушался к комментатору, явно переживавшему за Гриффиндор.

– Квоффл у Адриана Пьюси – он набирает скорость, кольца Гриффиндора беззащитны, трудно не попасть – так и есть! – Слизерин отыгрывает десять очков. Квоффл у Джонсон, посмотрите, как держится на метле охотница Гриффиндора, намного лучше юного ловца Слизерина, несмотря на его новенький «Нимбус» – нет! – Анжелина, держись, бладжер! И она теряет квоффл. Кольцам Гриффиндора угрожает сам капитан – Маркус Флинт, в то время как снитча нет, и ловцы заскучали. Ну же, Фред, Джордж, защищайте кольца. Да! Маркус Флинт оглушен…

На счете 120 к 110 в пользу Гриффиндора, да и то за счет штрафных, Гарри наконец заметил снитч. Ловец Гриффиндора летал в другом конце поля и на Гарри даже не смотрел, явно не считая его достойным соперником.

«В этом мире есть только ты и маленький золотой пронырливый мячик», – всплыли слова отца, и Гарри рванул вперед.

Снитч поблескивал около самой земли, едва касаясь крыльями травы. Отвесно упав вниз, Гарри не слышал, как Ли Джордан воскликнул: «Ловец Слизерина не справился с метлой! Нет! Он заметил снитч! – и восторженно выдохнул: – Вышел из пике! Да этот мальчишка умеет летать… Какая же великолепная маневренность у нового «Нимбуса!»

Гарри летел за снитчем и не видел, как с другой стороны рванул за победой ловец соперников. Рядом свистели бладжеры, но Гарри они сейчас не волновали. Он ощущал себя совершенно счастливым, распластанный на метле, догоняющий крошечный юркий мячик. И, как обещал крестный, удача улыбнулась ему: бладжер врезался в древко метлы, и Гарри крутануло, правая рука дернулась, а когда он выровнял метлу, то обнаружил, что его запястье что–то щекочет. Тряхнул рукавом – и оттуда выпорхнул снитч.

Гарри не дал ему отлететь далеко. Он протянул руку и сжал пальцы.

– Я его поймал! – он вскинул руку с зажатым в кулаке снитчем. – Я его поймал!

Команда ринулась вниз поздравлять своего ловца, от похлопываний у Гарри болели плечи и спина, но он не замечал ничего. Он не думал, что можно испытывать настолько бесконечную радость, которая заполнила его целиком и щекотала изнутри не хуже крылышек снитча.

Слизерин победил с разгромным счетом: двести шестьдесят к сто двадцати, и получил неплохую фору: в будущем матче они могли даже проиграть и все же не лишиться шансов на победу. Конечно, проиграть они могли только с разумным счетом.

Гарри улизнул с факультетской вечеринки – ему очень хотелось поговорить с друзьями и отцом.

– Запомни это ощущение, – посоветовал ему крестный, когда он воспользовался зеркалом по дороге в библиотеку, – и если тебе вдруг станет тяжело, нас не окажется рядом и не с кем будет поделиться – вспоминай его. Представь себе противника или беды в виде маленького золотого мячика. И если ты поверишь, что ты ловец, – то справишься со всем.

Совет казался дельным, но Гарри удивился серьезному тону Сириуса.

– Что–то случилось? – заволновался он.

Сириус не улыбался.

– Случилось. Завтра в «Пророке» выйдет статья – узнаешь.

– А ты не расскажешь мне сейчас? И где папа?

– Твой папа сейчас занят.

– Но с ним все в порядке? – испугался Гарри.

– С ним – да.

На сердце у Гарри отлегло, и ему сразу же стало стыдно.

– А с кем не в порядке?

– Ты, кажется, дружишь с Роном Уизли?

– Да, – внутри у Гарри все сжалось от дурного предчувствия. Неужели что–то случилось с родителями Рона? Как же плохо остаться без родителей – и представить себе такое невозможно.

– Погибли его родственники… Братья его матери.

«А Рон, наверное, еще и не знает», – подумалось Гарри.

– Но ведь уже давно никто не погибал, – растерянно выговорил он, как будто этим можно было кого–то воскресить.

– Давно, – подтвердил крестный. – Волдеморт копил силы и снова готов к реваншу.

– Но с папой точно все нормально?

– С папой все нормально, Гарри. Я тебе обещаю, что с ним и с мамой ничего не случится.

Гарри понимал, что обещание очень уж детское, но оно немного успокоило. Он кивнул и убрал зеркало в карман.

Как он ни замедлял шаг, но до библиотеки добрался раньше, чем придумал, что сказать Рону. Друзья сидели за книгами и мирно занимались домашней работой, и от этого Гарри стало только тяжелее.

Первым его заметил Рон.

– Гарри! – он вскочил и бросился к другу. Схватил за руку и крепко сжал: – Поздравляю! Фред и Джордж говорят, что это первая честная победа Слизерина.

– Спасибо, Рон, – вяло пробормотал Гарри и беспомощно взглянул на Гермиону, сиявшую, как начищенный кнат.

– Ты отлично летал, Гарри, – сказала она, – я очень волновалась. Ну, из–за Ларри Биггла.

– Спасибо, – он слегка улыбнулся ей.

– Это было здорово, – просто кивнул Невилл.

– Да, наверное…

Рон перестал трясти его за руку и обеспокоенно поинтересовался:

– Да что с тобой такое?

Гарри малодушно подумал, что не обязан Рону ничего рассказывать, в конце концов, завтра тот сам узнает все из «Пророка». Но сделал над собой усилие и выдавил:

– Я только что узнал от крестного, что Волдеморт снова начал войну… Завтра в «Пророке» напишут о нападении.

– Есть жертвы? – спросила Гермиона. – Кто–то знакомый?

Гарри пристально смотрел на Рона, и тот побледнел.

– Кто? – выдохнул он и, так как Гарри молчал, спросил: – Мои?

Гарри кивнул, и Рон ойкнул и бросился к выходу.

– Нет, Рон, – Гарри кинулся за ним, – это не родители, – он успел ухватить друга за плечо. – Не родители.

Рон замер, тяжело дыша. Потом обернулся.

– Дядя Гидеон? Дядя Фабиан?

Гарри кивнул, и Рон отшатнулся:

– Не верю.

Рон стоял около двери, бледный и злой, и Гарри не знал, как найти правильные слова, что сказать другу. Молчали и Гермиона с Невиллом.

– Я не верю, – повторил Рон. – Они недавно заходили к нам. Играли с нами втайне от матери в квиддич. Не верю.

Можно было сказать, что раз они были в Ордене, то погибли как герои. Можно было сказать, что Рон должен гордиться ими, но Гарри не мог себя заставить вымолвить ни слова.

– Мне очень жаль, Рон, – наконец, сказал он, когда пауза затянулась.

Эти слова не передавали ничего. Ни того, что Гарри было больно смотреть на друга. Ни того, что он был счастлив, что его близкие целы, и поэтому ощущал дикий стыд перед Роном.

Рон в ответ что–то неразборчиво буркнул и вышел из библиотеки. Гарри кинулся за ним.

Гермиона замерла с раскрытой книгой, тоже не находя слов, а Невилл слегка побледнел.

– Мои родители – авроры, – тихо сообщил он, – они в группе риска.

– А мои – магглы, – парировала Гермиона и захлопнула учебник. – Не могу ничего учить.

– Что же теперь будет? – спросил Невилл, но Гермиона не успела ему ответить, так как вернулся Гарри в очень подавленном состоянии.

– Не догнал? – хором выпалили Гермиона и Невилл.

– Да нет, просто он пошел к своим… а я… я же слизеринец.

– Да, но ты совсем не такой, – горячо возразила Гермиона, – я хочу сказать, что эти предубеждения насчет факультетов – полная чушь.

– Да ну? Тогда назови мне хотя бы одного Упивающегося Смертью из Гриффиндора. Или Хаффлпаффа. Или Равенкло!

– То, что я не знаю имен – не значит, что их нет!

– Постойте. Я знаю! – вмешался Невилл. – Мои родители в конце восьмидесятых расследовали одно убийство и много разговаривали о нем дома. Был один гриффиндорец, который оказался шпионом Волдеморта. Точно, был!

– И как же его звали? – язвительно поинтересовался Гарри.

– М–м–м… кажется, Питер. И фамилия у него была на П. Питомец?

– Питомец? – удивились Гарри и Гермиона.

– Нет, кажется, нет… но мы же можем посмотреть списки выпускников? Если увижу фамилию – сразу вспомню.

– Безнадежное занятие, – махнул рукой Гарри, – представь, что с каждого курса выпускается человек сорок.

– Из них половина – девушки, – напомнила Гермиона.

– Но откуда ты по спискам выпускников это разберешь? Ведь имена же сокращают, а по фамилии не скажешь, о ком речь.

– Можно просматривать не списки, а общие колдографии выпускников, – вмешался Невилл. – На них как раз пишут имена. Вот там и найдем Питера.

– Питер – весьма распространенное имя, – с сомнением проговорила Гермиона, – но шанс есть.

– Ты уверен, что там есть имена? – спросил у Невилла Гарри.

– Да, – ответил тот, – пока мы с Роном ждали вас в зале трофеев, я как раз разглядывал выпуск отца.

– Пойдем сейчас? – предложила Гермиона. – Хотя… – она немного смутилась, – Гарри, ты, наверное, хочешь отпраздновать свою победу…

Три часа изучения колдографий не принесли ничего. Они обнаружили, а Невилл забраковал, восемь Питеров на П: Пурфи, Покби, Пейджа, Приста, Пламптона, Причарда, Паттерсона, Филлипса.

– Невилл, ты уверен, что его фамилия начиналась на П? – спросила Гермиона, протирая уставшие глаза.

– Да, – неуверенно отозвался Невилл, – но он точно был из Гриффиндора.

– А знаете, о чем говорит, что мы так долго ищем одного предателя? – спросил Гарри. Ему надоело рассматривать незнакомые лица, поэтому он подошел к выпуску 1978 года.

– О чем? – спросили Гермиона и Невилл.

– О том, – Гарри быстро нашел мать и отца и стал разглядывать их, – что случай с этим Питером – исключительный и его нельзя принимать во внимание.

Родители, такие юные и смешные, махали ему с колдографии. Слева от отца была колдография крестного. Сириус подмигнул Гарри. Около мамы улыбался Ремус. А рядом с Ремусом…

Гарри вскрикнул, и Гермиона с Невиллом тут же подскочили к нему.

– Питер Петтигрю! – прочитала Гермиона.

На них смотрел бледный и тихий подросток, так не похожий на предателя.

– Ну, не знаю, – задумчиво покачал головой Гарри.

– Точно! – Невилл хлопнул себя по лбу рукой. – Питер Петтигрю. Я ж говорю, что–то было в его фамилии от питомца.

Они смотрели на юношу, который смущенно тер нос, но никак не могли поверить, что тот мог стать Упивающимся.

– Может, его заставили? – неуверенно спросила Гермиона.

– Попробую узнать у отца или крестного, – решил Гарри, – они же с ним учились. Правда, сомневаюсь, что выйдет хоть какой–нибудь толк. Никогда я не слышал этого имени дома.

* * *

Наутро Гарри получил письмо из дома и забыл про «Пророк». Мама подробно описала все, что происходило в Лощине, а папа просто поздравил с победой. В конце папиного письма была приписка:

«Никогда не мог представить себе, что буду радоваться победе Слизерина».

Настроение у Гарри было радужным вплоть до обеда, когда декан весьма неприятным тоном сообщил, что сегодня вечером ждет всех участников ночной дуэли на отработку. Кроме того, Гарри увидел газету.

На первой полосе под заголовком «Министр магии объявляет чрезвычайное положение» клубился знак Волдеморта – череп со змеей. На второй полосе напечатали срочные меры, предпринятые министерством, биографию нынешнего министра, Бартемиуса Крауча, и интервью с ним. Бросилась в глаза выделенная курсивом фраза, брошенная Краучем вскользь: «В каждой семье может затаиться свой Упивающийся Смертью». И – «Презумпция невиновности? Только не в наше время!».

Список погибших шел на последней странице. Около некоторых имен Гарри разобрал уточнение: «маггл». Выходило, что во вчерашней акции Волдеморта погибло сорок магглов и десять колдунов, двое из которых были родственниками Рона.

Гарри отыскал глазами друга. Тот был бледен, но выглядел лучше, чем вчера. Рон слегка кивнул Гарри, показывая, что, несмотря на факультеты и плохие новости, между ними все осталось как прежде. Сегодня у них не было совместных занятий, поэтому Гарри с нетерпением дожидался вечерней отработки.

С Гермионой Гарри увиделся на трансфигурации. Они сели вместе и немного поломали голову, как Снейп их может наказать, но так ни к чему конкретному не пришли. Профессор Макгонагалл несколько раз укоризненно взглянула на них, и чтобы не нарваться на еще одну отработку, они занялись уроком. Но так как мысленно находились далеко от класса, ничего путного у них не вышло. Спичечные коробки, которые должны были стать медными кубками, так ими и не стали: у Гермионы форма еще напоминала кубок, но материал так и остался картоном, а у Гарри коробок стал медным, но форму не изменил. Так что Минерва Макгонагалл недовольно заметила:

– Я разочарована вами, молодые люди. С тех пор как вы стали заниматься вместе, ваша успеваемость ухудшилась. Мисс Грейнджер, в следующий раз я жду от вас описание вашей ошибки. Мистер Поттер, а вам стоит взять пример с отца. Как следует подготовьтесь, к следующему уроку вы должны овладеть этой простейшей трансфигурацией. И не забудьте о сочинении. Свиток на двадцать пять дюймов об основах превращений.

– Хорошо, хоть не сняла баллы, – шепнула Гарри Миллисента Буллстроуд. После матча она постоянно выказывала ему свое расположение, что иногда откровенно раздражало. Вот и сейчас Гарри натянуто улыбнулся, а Гермиона цокнула языком.

Миллисента не обратила на нее внимания и собралась что–то еще добавить, но Гермиона ее опередила:

– Гарри, нас ждет на отработке профессор Снейп.

– Спасибо, – уже в коридоре сказал Гарри и смущенно признался: – Буллстроуд трудно остановить.

– Честное слово! – рявкнула Гермиона, и до самого кабинета зелий они молчали.

Снейп был на месте: сидел за столом и проверял школьные эссе. Он кивнул им, не отрываясь от исправлений – кому–то сильно не повезло, и Гарри с Гермионой тихо сели за парты подождать друзей. Невилл пришел почти вовремя, а вот Рон и Драко задерживались. И только услышав шум в коридоре, Гарри понял, почему – эти двое вновь затеяли ссору. Он вскочил с места, но его остановил декан:

– Поттер, оставайся на месте.

Снейп взмахнул палочкой, дверь раскрылась, и в аудиторию втянуло взъерошенных Рона и Драко.

– Так, – сказал слизеринский декан таким тоном, что Рон невольно зажмурил глаза, а Малфой опустил голову, – вам мало одной отработки? Хорошо, будете ходить сюда до Рождества. А сейчас все вместе отправитесь за мной. Быстро!

Гарри, Гермиона и Невилл резво вскочили со своих мест.

– Вещи можете оставить здесь.

– А палочки, сэр? – спросил Гарри.

– Будь моя воля, палочки выдавали бы только по праздникам и лишь прилежным и дисциплинированным ученикам.

– А недисциплинированных кусали бы змеи, – буркнул Гарри.

Снейп так взглянул на него, что всем показалось, будто он сейчас проклянет Гарри.

– Что ты сказал?

Так как Гарри молчал, Снейп довольно долго буравил его взглядом. Они словно играли в игру, кто кого переглядит. В итоге Гарри моргнул, а профессор сухо произнес:

– Палочки можете взять с собой. Но они вам не пригодятся. Если я узнаю, что вы ими воспользовались, а я уж узнаю, будьте так уверены, то строго накажу всех.

Как именно он накажет – почему–то никому выяснять не захотелось.

– Идемте, – бросил Снейп, и они молча поплелись за ним.

Коридор петлял, и так как весь путь занял около получаса, то они полностью потеряли представление, в какую часть замка их привели. Снейп остановился около большой двери и трижды стукнул по ней палочкой. Дверь распахнулась, и перед ними предстала большая комната, напоминающая то ли зал трофеев, то ли кладовую.

– Это бывший зал славы Хогвартса, – пояснил Снейп. – Давно пора вернуть ему прежний блеск и выбросить ненужный хлам. Чем вы и займетесь.

Он сотворил несколько деревянных ящиков.

– Сюда будете складывать то, что считается рухлядью. Малфой и Уизли завтра продолжат это занятие. Когда не останется предметов на выброс, они начнут чистить оставшиеся. Приступайте. Помните, что магию использовать ни в коем случае нельзя. Через два часа вернусь и проверю, – с этими словами он вышел из комнаты, и дверь за ним захлопнулась.

* * *

Гарри уныло прошелся мимо ветхих парт, на которых до сих пор читались вырезанные заклинаниями школьников лаконичные симпатии и антипатии, мимо сломанного шкафа, заваленного старыми свитками, и огляделся. На подоконниках зарастали паутиной таблицы по астрономии. Около стены стояла растрескавшаяся доска для наград, и пачками пылились учебные пособия. Видимо, из года в год Филч выносил сюда то, что не решался выбросить.

– Интересно, что тут требует чистки? – удивился Рон, оглядываясь. Ни кубков, ни медалей – только свитки, плакаты и парты.

– Да здесь все нужно выбросить, – поморщился Драко Малфой, и впервые в жизни Гарри с ним согласился.

Гермиона раскрыла дверцы шкафа в надежде найти книги. Но обнаружила только коробку с папками. Заглянула в них и разочарованно вздохнула.

– Что там? – заинтересовались все.

– Списки нарушителей, – протянула она.

– Со времен Основателей? – пошутил Невилл.

– Нет, – покачала головой Гермиона, – за шестидесятые и семидесятые годы.

Гарри подошел к ней.

– Интересно, – и принялся быстро просматривать карточки.

– Ищешь кого–то конкретного, Поттер? – Малфой долго выбирал парту, чтобы сесть, жалея, что нельзя применить очищающие чары.

– Ага, ищу, – кивнул Гарри, – и кажется, нашел, – он поднял голову и усмехнулся: – Люциус Малфой. Нарушение…

– Отдай! – Драко вскочил на ноги и выхватил палочку.

– Нельзя применять магию! – предупредили его Невилл и Гермиона.

– Не хочешь узнать о подвигах своего отца? – хмыкнул Гарри.

– Я не хочу, чтобы о них узнал ты, – парировал Малфой. – Тебе же не понравится, если я буду читать о твоем отце.

– Почему? Я горжусь своим отцом. У него с крестным было много приключений.

– И отработок, – язвительно предположил Малфой.

Ответ Гарри всех удивил:

– Тебе ли не знать, что только сильные и смелые могут позволить себе нарушать установленные законы.

– Ты что имеешь в виду? – Драко сощурил глаза.

– Волдеморта и его сторонников, – ответил Гарри. Рон судорожно вздохнул, а Драко скривился. Гермиона и Невилл совершенно спокойно отреагировали на имя Темного Лорда. Невилл с детства привык его слышать, а Гермиона как раз наоборот – ничего о нем не знала до школы.

– Мой отец – не Упивающийся Смертью, – с вызовом произнес Малфой. – Ты лжешь.

– Гарри вообще ничего не говорил об Упивающихся, – быстро вклинилась в их разговор Гермиона.

Гарри и Драко не обратили на нее никакого внимания. Они с нескрываемым отвращением смотрели друг на друга. Оба вертели в руках волшебные палочки. Гермиона умоляюще вцепилась в руку Рона.

– Не надо, Гарри, – попросил тот.

Палочка Гарри очертила в воздухе незатейливый узор. Побледневший Малфой повторил движение за ним.

– Кандальное проклятие, – громким шепотом произнесла Гермиона.

Кому–то из них осталось только вербализовать его, когда вмешался Невилл.

– Остыньте! – возмущенно выпалил он. Драко и Гарри опустили палочки. Но глядеть друг на друга в упор не перестали. Пока Малфой не отчеканил:

– Отдай записи о моем отце.

Гарри, криво усмехаясь, передал ему папку.

– А моих родителей нет? – оживился Рон.

– Не знаю, давай смотреть вместе…

– Моих тоже гляньте, – попросил Невилл.

Они сели за ближайшую парту и веером разложили дела о школьных нарушениях.

– Есть! – в полном восторге выкрикнул Рон. – Вот и вот. Гуляли после отбоя.

– Ух ты, – присвистнул Невилл, – а я и не знал, что мой отец в юности был таким… таким… – он запнулся не в состоянии подобрать слово.

– Раздолбаем? – подсказал Рон.

– Легкомысленным, – поправил его Невилл.

– Скажи лучше, Лонгботтом, – ехидно вставил Драко, – что твой отец не был примерным мальчиком, каким требует быть от тебя.

– Как будто твой был и не требует, – отозвался Невилл, и они замолчали.

– Вообще–то я хочу вам всем напомнить, – недовольно проговорила Гермиона, так как мальчишки уткнулись в старые записи, – что мы должны здесь убираться, а не читать про славные похождения своих родителей.

– А что здесь убирать? Парты и шкаф в коробки Снейпа не влезут. Да даже пособия и эта потрескавшаяся доска для наград туда не поместятся, – пожал плечами Рон.

– Я уверен, что Снейп нас сюда притащил, чтобы мы ознакомились с делами родителей в качестве отрицательного примера. И так себя не вели, – предположил Гарри. Он был доволен: карточки дополняли рассказы, которые он так любил в детстве. Отец и крестный явно не считались с правилами, они были, как он и представлял себе, отчаянными сорвиголовами.

– Я так не считаю, – буркнула Гермиона.

– Только потому, что ты не можешь ничего узнать о своих родителях, – возразил ей Рон.

Малфой тут же вскинул голову:

– Грязно… магглорожденная?

– Да, – Гермиона твердо взглянула ему в глаза, – и в отличие от вас – мне нечего стыдиться своих родителей. Они никого не заколдовывали, а были нормальными людьми.

– Только потому, – ответил Малфой, – что они не могли колдовать.

– Неправда. Потому что они хорошие люди!

Гермиона отошла от них к пособиям и принялась разбирать их на обветшалые и те, что еще были в хорошем состоянии.

Гарри так увлекся, что не заметил этой маленькой перепалки, а когда дошел до пятой карточки, поднял голову и не сразу нашел Гермиону.

Она почувствовала, что на нее пристально смотрят, и повернулась к нему.

– В чем дело? Ты решил мне помочь… о… что там такое?

Она подошла и заглянула в карточку. Бегло пробежалась по строчкам.

– О! – она смотрела на него несколько ошарашенно.

– Да, – кивнул Гарри.

– Что там такое? – заинтересовались Рон и Невилл. Драко тоже затаился, ожидая развязки.