Текст книги "Две дороги - один путь"

Автор книги: Тамара Михеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– 5 —

Денёк сидел на подоконнике. Глаза у него были грустные.

– Денёк, привет! Это Ленка.

Денёк заулыбался, перекинув ноги на улицу:

– Привет!

Ленка улыбнулась тоже, выразительно посмотрела на Петьку: зови, мол.

– Ты чего сидишь, как петух на насесте? Пойдём гулять! – сказала Петька.

Но Денёк тут же покачал головой.

– Почему? – удивилась Петька.

– Не пускают? – сразу поняла Ленка.

Денёк кивнул.

– Вот тебе раз! Тебя же всегда везде пускают!

– Да я тут… В общем, сам виноват.

Петька бесцеремонно перелезла через забор садика, забралась к другу на подоконник.

– Из-за вчерашнего, да? – спросила она. – Из-за того, что поздно вернулся? Я же говорила, надо было меня с собой взять!

– Да нет, Петь, это совсем не из-за этого.

В комнату заглянула мама Денька.

– Здравствуйте, Екатерина Дмитриевна! – отважно поздоровалась Петька. Вообще-то она Екатерину Дмитриевну побаивалась, но сейчас ей надо было во что бы то ни стало вызволить Денька на улицу, и весь страх прошёл.

– С кем ты, Денис? А-а, Лиза, здравствуй… Ты что через окно?

– Да я… – Петька смутилась, и тут же выпалила, – Екатерина Дмитриевна, а Денису совсем-совсем погулять нельзя? Мы бы немножко… – Денёк дёрнул её за рукав и нахмурился, но Петька сделала вид, что не заметила.

– А что он вчера так поздно, так это он нам помогал. У нас, знаете, Галя осталась на осень по математике, и он с ней вчера весь день примеры решал!

– Да? – удивилась Екатерина Дмитриевна. – А мне он про какой-то дом рассказывал.

– Нет, дом тоже был, но это в перерывах, а так всё примеры да примеры… Отпустите его погулять, а? А то он от математики зачахнет…

– Ну да, зачахнет он! Если бы он только вчера так, а то он совсем от рук отбился. Миксер вот мне сломал…

Петька открыла рот и посмотрела на Денька. Тот сидел, опустив голову, ногтём отколупывая краску от подоконника.

– Хотел, говорит, вертолёт сделать!

Медленно сползая с подоконника, Петька пробормотала:

– А вы знаете… Миксер – это тоже я… То есть мы вместе… хотели вертолёт. Только вы не расстраивайтесь, я вам новый принесу. Мы как раз новый купили…

Денёк сердито гнал по дороге камушек. Петька посматривала на него виноватым взглядом, Ленка на Петьку – укоризненным.

Все трое молчали, и Петька наконец не выдержала:

– Ну, чего ты дуешься, Денёк? Тебя же отпустили, и за миксер ругать не будут, раз это не ты.

– Ага, ты не слышала, что ли? «Мы договаривались, что ты всегда будешь только правду говорить». Мы ведь на самом деле договаривались, а я…

– А ты бы сразу правду говорил!

– Ага, как мы с тобой его грохнули! На тебя, что ли, все свалить, если уж правду?

– Ну и…

– Ну и… Еще и Галинку приплела.

– Ну и приплела. Моя сестра, хочу и приплетаю. Просто она мне под руку попала.

– Тогда уж не под руку, а под язык.

Ленка молчала, молчала и наконец сказала строго:

– Оба хороши. Пойдёмте быстрее, нас уже заждались все.

Но оказалось, что в Хижине ещё не все собрались. Как всегда, опаздывал Олежка. Генки не было дома. Сашка с Лёшкой пробовали новые мечи.

– Ух ты! – выдохнул Денёк, когда Ленка торжественно распахнула дверь Хижины. Здесь было так, как бывает в самых лучших фильмах: солнце в чердачные окна, старая циновка и половики на полу, на балке подвешен почти корабельный фонарь, старинный, потемневший от времени колокольчик у двери… Денёк смотрел на всё черными глазами-полумесяцами. В них были восторг и волнение. Петька тоже немного волновалась, но с ней была Ленка, а значит, всё должно получиться: Денёк понравится Бродягам, а они – ему. И Петьке не надо будет разрываться между ними.

– Это Денёк, – сказала Петька.

Сказала и посмотрела на мальчишек из-под густой рыжей чёлки, будто говорила: вот вам хороший человек, хотите – дружите, хотите – нет.

Сашка первым протянул Деньку руку:

– Я – Саня, а это – Лёха.

Скоро Денёк был посвящён во все дела Хижины и тут же придумал себе эмблему: летящий парусник на фоне рыжего восходящего солнца, а внизу – изогнутые в виде волн буквы – «Д» и «X».

– Ты так хорошо рисуешь, – восхитилась Ленка.

– Это ещё что, – похвасталась за друга Петька, – вы бы его рисунки видели… Денёк, принеси посмотреть!

– Да ну их… Они старые. Я их ещё в третьем классе рисовал.

– Ну и что? – рассудил Сашка. – Главное, что красивые.

В общем, через час, когда пришли и Генка и закипел чайник, Денёк стал полноправным обитателем Хижины.

Наши братья и наши враги

– 1 —

Герку Щеколдина все звали Щеколдой. Характер у него был противный, и внешность, и все его друзья, и всё, что с ним связано. В этом были уверены Петька и все её друзья. Потому что Щеколда был их заклятым врагом. Он жил в соседнем дворе, учился в восьмом классе и всячески вредил обитателям Хижины.

В Заколдованном лесу у Бродяг был построен шалаш из фанеры, веток и разного хлама. Здесь они летом играли в разбойников, и, несмотря на появление Хижины, шалаш оставался одним из любимейших мест. Но про этот шалаш узнал пронырливый Шик – Васька Шибаев из компании Щеколды. И началось! Разойдутся Бродяги вечером по домам, а утром приходят в шалаш и находят там окурки, битые бутылки, обёртки от чипсов и печенья, пустые пачки сигарет. Ребята злились, убирали шалаш, сжигали мусор, но утром всё повторялась снова. На узких скамейках, которые сколотил для шалаша Иван Петушков, появились выжженные спичками такие слова и рисунки, что на них и сидеть-то противно было. И запах по углам появился тот самый…

– Нет, с этим надо что-то делать! – уже в который раз гневно сказала Петька.

– Давно надо, – философски заметил Генка, – только что мы сделаем?

– Хоть дежурных на ночь оставлять, – сказал Сашка.

– А что? – Петька обвела друзей взглядом. – Давайте в самом деле дежурить.

– Ага, их вон сколько, и все здоровые, как быки, напинают только, и всё, – пробурчал Лёха.

– Да мы их сами! – тут же вспыхнул Олежка. – Ребята! Давайте, правда, их побьём!

– Спор кулаками не решается, – серьёзно сказала Ленка.

– А чем тут решать? – буркнул Олег, но спорить не стал, потому что драться с Щеколдой и его друзьями, и правда, бесполезно: они все во-он какие, одним пальцем раздавят.

– Может, с ними поговорить, – неуверенно предложила Ленка, заранее зная, что ей ответят, – они же тоже люди…

Все посмеялись: поговорить с Щеколдой. Ну-ну!

– Ну не родителям же жаловаться, – вздохнул Сашка.

– А что? – возразил Генка. – Уж взрослых бы они послушали.

– Да ну их, этих взрослых, – сказал вдруг молчавший до сих пор Денёк. – Надо с ними… хитростью бороться.

– Это как?

– А вот так…

К обеду всё для выполнения Денькиного плана было готово. Нашлись и верёвки, и вёдра, и краска. Сделали рогатки, стащили из дома целый пакет гороха, насобирали кусачих репейников. Для очистки совести написали на куске фанеры грозные слова: «Щеколда и его шайка! Ещё раз сунетесь в наш шалаш – вам не поздоровится!» Плакат повесили над входом в шалаш ещё до обеда.

– Вот, теперь хоть честно, – вздохнула Ленка. – Хотя всё равно мне эта затея не нравится.

– Придумай тогда что-нибудь другое, – сказал Сашка.

– Не переживай, всё будет здорово! – подбодрил Лёха. – Они у нас узнают, где раки зимуют!

Идея с ловушкой всем ребятам понравилась. Они весь день провозились, разводя краску, укрепляя ведро с ней над входом, протягивая верёвки-спотыкалки и тренируясь стрелять из рогаток.

– Всё равно они нас потом по одному отловят, – тоскливо сказал Генка.

– Не отловят, – успокоил его Сашка. – Мы ещё что-нибудь придумаем. Денёк, потяни-ка посильнее…

Пока делали в шалаше ловушку, Петька и Денёк рассказали ребятам про дом над обрывом, про Егора и спящий духовой оркестр. Передали приглашение на Дни Рождения.

– Если на День Рождения, то нужен подарок, – сказала Ленка. – Только я совершенно не знаю, что дарят домам на День Рождения.

– Да уж, – расстроилась Петька, но тут же придумала: – Ой, ребята, а давайте сделаем дом сами! Такой же, только маленький!

– Макет?

– Ага… Только можно всё напридумывать, будто он сказочный.

– А из чего делать-то? – спросил Олег.

– Ну, я не знаю… Из всего. Можно из пенопласта и деревяшки. Можно и старые коробки найти.

– И мох насобирать, траву всякую, чтобы обрыв сделать, – подхватил Денёк.

Сашка сказал:

– Голова – Петька! Айда на Утёс!

– А шалаш? – ревниво напомнил Генка.

– Посчитаемся, кто дежурить останется. Всё равно Щеколда днём не появится. А если что, то сразу за кем-нибудь взрослым…

– Ага, а за кем? – протянул Лёха так обиженно, будто его уже оставили дежурить.

– За Иваном нашим можно, – сказала Петька. – Он сейчас дома, он поможет.

– И за моим отцом тоже, – сказал Генка.

Сашка скомандовал:

– Всё, решено! Денёк, считай.

Дежурить выпало Генке. Он пороптал на судьбу и попросил друзей поскорее возвращаться:

– А то мало ли что…

– 2 —

Утёс был волшебным местом, там всегда что-нибудь находилось: сломанный самокат, механизмы от часов, мотки медной проволоки, разноцветные камушки, обрывки сетей.

Бродяги часто ходили на Утёс. Иногда на поиски сокровищ, иногда просто так, посмотреть с него на речку Ямолгу. Хорошо было сидеть на утёсовой макушке и смотреть, как речка неторопливо течёт внизу.

Дорога на Утёс не близкая: нужно пройти три квартала и потом ещё минут пятнадцать идти по берегу. Сейчас ребята неслись во весь опор, ожидание вечерних событий будто щекотало им пятки. Петька на бегу рассказывала Деньку про Утёс.

Вдруг Олежка резко затормозил:

– Вон он, Щеколда.

На скамейке у подъезда сидела почти вся Щеколдинская компания: и вертлявый Шик, и тощий, будто вечно сонный, Валька-заяц, и «приглаженный» мальчик Вова Уренский, и другие. И сам Щеколда – высокий, темноволосый, с орлиным носом и тёмным крылом волос.

Бродяги остановились, поглядывая издалека на них, будто примеряясь, справятся они с ними или нет.

– Вот, смотри, – толкнула Петька Денька в бок, – видишь высокого, в жёлтой жилетке? Это он, Щеколда.

Денёк смотрел как-то странно, потом опустил голову и нахмурился.

– Ладно, пойдёмте, – буркнул Лёха.

– Чего их разглядывать… Вечером наглядимся досыта, надоест.

И ребята пошли дальше. Но не успели они дойти до моста, Денёк остановился.

– Ребята… – сказал он, – вы извините. Но я сегодня вечером с вами не могу быть там, в шалаше.

– Сдрейфил! – не то удивился, не то возмутился Лёха.

– Да нет! Вы не понимаете…

– Где уж нам… – язвительно бросил в сторону Сашка.

– Он мой брат… – упавшим голосом сказал Денёк.

Сначала Деньку никто не поверил. Даже посмеялись, а Петька возмутилась:

– Какой ещё брат!

– Двоюродный… Папин племянник, Герман Щеколдин. Он в 40-ом доме живёт, да? В 15-ой квартире. А эту жилетку ему моя сестра сшила, между прочим.

– Да-а, история… – протянул Олежка.

– Разве я виноват, что он мой брат! – с отчаянием сказал Денёк.

– Никто тебе не винит, Денёк, – мягко сказала Ленка. – При чём здесь ты? Ты же не можешь отвечать за его поступки.

Лёха же спросил непонимающе:

– Ну, а почему вечером-то не сможешь?

– Ну, как же я… Он ведь брат.

– Подумаешь!

– Вот и подумай! – яростно вступилась за Денька Петька. – Тебе, Лёшенька, этого всё равно не понять, у тебя братьев-сестёр нету.

– Будто я виноват, что нету! – полушёпотом ответил Лёшка.

Петьку будто мокрым полотенцем хлестнуло по щекам: все знали, что Лёшкину маму с его еще не родившимся братишкой сбила машина. Случилась это пять лет назад, ещё до школы.

Шофёра той машины так и не нашли, да и не искали толком.

Ребята замолчали, глядя кто куда. Только Денёк, ничего не знавший про Лёшкину беду, спросил:

– Что же делать, ребята? Их, конечно, надо наказать. Они сами виноваты, но не могу я так… брату.

И Денёк тяжело вздохнул.

– Ладно, чего там… – сказал Сашка.

– Не можешь, так не можешь. Ясное дело, что не можешь. Нам-то Щеколда заклятый враг, а тебе – брат. Пойдёмте на Утёс, чего здесь стоять.

Идти совсем расхотелось, и радоваться тоже, поэтому, наверное, ничего нужного не нашли: Утёс не любил делиться своими сокровищами, когда тяжело на сердце. Когда пошли обратно, Денёк сказал:

– Ребята, я с ним поговорю! Я ему объясню, что он гадости делает. Ну, не дурак же он!

Лёха усмехнулся, все отвели глаза, а Олежка сказал:

– Он тебе, Денёк, конечно, брат, но он, извини, совершеннейший дурак.

– Тогда я… Ребята! Я с дядей Мишей поговорю! С его отцом! Он, знаете, какой… он что-нибудь обязательно сделает!

– Ты, главное, Щеколде не проболтайся, – хмуро сказал Сашка. – Потому что засаду мы всё равно сделаем.

Денёк сразу поник.

– Ну, тогда я пойду.

– Почему?! – вскинула голову Петька. – Не уходи, Денёк! До вечера же далеко!

Денёк потоптался на месте и тихо сказал:

– Вы же всё равно ловушку будете доделывать, а я не могу.

Петьке не хотелось, чтобы он уходил, да ещё вот так, как будто и не друг он вовсе. Она растерянно смотрела на друзей, будто ища поддержки. Олежка поймал её взгляд и не то спросил, не то сказал утвердительно:

– Ну, тогда… До завтра?

Денёк чуть-чуть улыбнулся:

– До завтра!

Все как-то сразу повеселели и разбежались в разные стороны, долго оборачивались, махали друг другу, пока Денёк не скрылся за углом многоэтажки.

Только Лёха хмуро щурил жёлтые глаза, пиная по дороге камушек. А Петька боялась посмотреть в его сторону.

– 3 —

А вечером случилось вот что.

Санька, Генка и Петька были лучшими стрелками двора, поэтому они сидели по углам шалаша с рогатками и горохом наготове. Леха грозился закидать врагов репьями так, что тем останется только постричься наголо. Ленка и Олежка стояли у порога, рядом с ними были вёдра с разведённой гуашью: красной и синей.

Перед самой темнотой Сашка поймал во дворе тихого Морюшкина и дал ему указания:

– Будешь стоять здесь и внимательно слушать: если я вот так свистну, – и он показал, как свистнет, – ты сразу, только сразу же беги к Петушковым. Знаешь Петушковых? Молодец! Беги к ним и зови всех к шалашу, а потом давай к Сумятиным. Пусть они тоже к шалашу придут. Ты всё понял?

Морюшкин испуганно кивнул.

– Ты точно всё понял? Не испугаешься? – на всякий случай уточнил Саня и оставил Морюшкина у Камня.

Сами Бродяги притаились в шалаше и стали ждать Щеколду с дружками. Ожидание это было томительным.

– Может, они вообще не придут сегодня? Сидят сейчас где-нибудь в парке, пиво пьют, а мы тут…

– Тсс! – прервала его Ленка. – Слышите?

– Идут! – прошептал Олежка. Петька почувствовала, как в ней все струнки натянулись, вот-вот лопнут. Она даже всерьёз испугалась, как бы не лопнуть!

В шалаш кто-то осторожно вошел. Во тьме и не разберёшь, кто. Впрочем, кто бы это ни был, ловушка сработала моментально: ведро с водой опрокинулось, загремело. Человек взвизгнул, метнулся в сторону, но споткнулся о верёвки. На него сразу же обрушились потоки синей и красной воды, гороховый обстрел и репейниковые бомбы. Человек тоненько завизжал, заругался, и наши мстители обомлели.

Это был не Шик! Не Щеколда! И никто из них! Это был Лёхин сосед, противный, вечно всем недовольный Ван Ваныч, которого все во дворе звали Скрипуном.

– Бежим! – крикнул Лёха, юркнув в специально приготовленную лазейку. И ребята, побросав рогатки, бросились наутёк. А за шалашом хохотали, улюлюкали и свистели им вслед все щеколдинцы.

– Они знали всё! – Санька пылал справедливым гневом.

– Конечно! Они и Скрипуна туда направили специально! – кипела Петька.

– Да как?

– Подумаешь! Попросили, да и всё.

– Щеколда такой, он может, – тоскливо протянула Ленка.

– Мы пропали, – подвел итог Лёха.

Генка возмутился в ответ:

– Да мы-то при чём? Мы же не его хотели… Ничего нам не будет!

– Ну, вам, может, и не будет, – вздохнул Лёха, – а моему бате он сегодня же напоёт.

– Сегодня не напоёт, – мрачно заметил Олежка. – Сегодня он отмываться будет.

Все тускло улыбнулись.

В дверь Хижины робко постучались.

– Это за нами, – обречённо сказала Ленка.

– Нет, за нами бы не стучались, – резонно заметил Генка, открывая дверь.

Пришёл Морюшкин. Он посмотрел на всех чистыми зелёными глазами и наивно спросил:

– Ну, мне куда? Бежать к Петушковым?

– Заходи. Морюшкин, – вздохнул Генка, – Никуда бежать уже не надо. Добегались.

На Морюшкина набросились с вопросами: что там и как у шалаша.

– Иван Иванович очень сильно ругался, сказал, что жаловаться будет, в милицию пойдёт… А Щеколдин и все там эти… Они в шалаше сидят и, – Морюшкин поморщился, – ну, всякие шуточки там отпускают. А что случилось-то? Я ничего не понял.

– Ты, Морюшкин, просто ещё немного не вырос, – грустно и ласково сказала Петька. – Подрастёшь – поймёшь.

Больше Морюшкин ничего спрашивать не стал.

– Странно всё это… – сказал Санька. – Ну откуда они узнать про ловушку могли? Морюшкин! Ты никому не говорил?

– Я?! – зелёные глаза Морюшкина стали как блюдца. – К-кому?

– Да когда бы он успел? – пробурчал Лёха. – Ты же его за пять минут до этого на караул поставил.

– Ну а кто тогда? – вспыхнул Санька. – Из нас ведь никто не…

Он не договорил, потому что всем в голову пришла одна и та же мысль. Всем, кроме Петьки. Но друзья смотрели на неё.

– Что? – не поняла Петька. – Вы что думаете, это я предупредила Щеколду?

– Не ты, – твёрдо сказал Генка. – А тот, кому это надо было.

– Да кому?

– Щеколда чей-то брат, – ехидно сказал Леха и сузил жёлтые кошачьи глаза.

– Денёк?!

– 4 —

Всю ночь Петька проворочалась, но так и не смогла уснуть. Вчера в Хижине Олежка сказал:

– Мне не хочется верить, что это он, но факты – вещь упрямая.

Факты – вещь упрямая. Денёк один из всех, зная про ловушку, мог связаться со Щеколдой. Он один из всех расстался с Бродягами ещё до прихода вечера; ему одному могло быть жалко Щеколду…

Петька встала ни свет ни заря. Тихо, чтобы не разбудить Галку и Иринку, выскользнула на балкон и постучалась в окно к Саньке. Ей не открыли. Она постучала погромче и понастойчивей. В окне показалась заспанная Сашкина физиономия. Сашка открыл окно:

– Ты чего?

Петька поманила его рукой. Сашка вздохнул и, стащив с кровати одеяло, выпрыгнул через окно на их общий балкон. Они сели рядом у стены. Оба сонные, взъерошенные, укутанные в одеяла. Петька сказала жалобно:

– Сашка… неужели ты взаправду думаешь, что это Денёк?

Сашке не хотелось Петьку огорчать. Он не любил, когда она плачет, когда ей грустно. Но что поделаешь?

– А кто ещё, Петь? Никто больше этого сделать не мог.

Петька вздохнула и тихонько заплакала. Потом вдруг резко замолчала, шмыгнула носом и сказала:

– Я к нему схожу и обо всём спрошу. Я одна схожу.

– Как хочешь, – пожал Сашка плечами и стал отколупывать от стены штукатурку.

Петька терпеливо дождалась завтрака и отпросилась «наподольше». Мама отпустила, но, вздохнув, напомнила, что через два дня конец учебного года:

– А что это значит?

– Каникулы начнутся! – радостно провозгласила Петька.

– Оценки подтяни!

– А-а, поздно, – беззаботно махнула рукой Петька.

Перед тем как отправиться в Лавровый переулок, Петька подошла к Камню. Прислонилась щекой к его холодному боку, погладила ладошкой и мысленно попросила: «Помоги мне, пожалуйста. Пусть это будет не он».

Петька шла медленно, шаркая ногами. Куда ей было торопиться? Как начать разговор с Деньком, она всё равно не знала. Сначала думала: «Вот приду и напрямую спрошу: „Ты нас предал?“». Но чем ближе был Лавровый переулок, тем больше сомневалась Петька. Не хотелось ей, чтобы Денёк был предателем. Но, с другой стороны, почему сразу предателем? Даже если это он рассказал Щеколде? Это ведь только для них Щеколда – враг № 1, а для Денька – брат Герман, Герка, с которым они, может, вместе в машинки раньше играли. «Если бы я знала, что кто-то моему брату, ну вот Олежке, такое готовит, разве бы я не рассказала? Конечно бы рассказала!

– Думала Петька. – Да… Только Олежка – это другое. Щеколда – он большой и противный. Ну и что с того, что противный? Он же всё равно брат! Он для Денька, наверное, как Иван для меня. Разве бы я Ивану не рассказала?»

Петька сильно задумалась. Действительно, рассказала бы она дядюшке, если бы на него готовилась ловушка? Если для этого надо предать друзей и навеки с ними рассориться? Но если не рассказать – это значит предать Ивана. Он, конечно, взрослый и часто Петьку ругает, и вообще они мирно не живут, но всё равно Иван – это Иван. Он ей песни поёт, а когда она зимой болела, каждый вечер читал ей «Чиполлино», будто она маленькая. А однажды они ходили за ягодами и попали в страшную грозу. Он посадил Петьку на закорки, ведёрки с ягодами взял в руки – и бежать. А у самого спина больная, сорванная… И много чего ещё вспомнилось Петьке. И она поняла, что Ивана бы она предать не смогла, рассказала бы… Значит, и Денёк не смог?

– Какая-то запутанная ситуация, – вздохнула по-папиному Петька.