Текст книги "Повторение пройденного"

Автор книги: Тамара Крюкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Глава 15

Не прошло и десяти минут, как ребята поднялись на этаж, где жила Мила Дёмина. Дверь в общий коридор и здесь не запиралась. Похоже, хитроумные замки и железные двери ещё не вошли в моду.

По скопившимся в холле вещам можно было составить представление о быте и хобби здешних жильцов. Над одной дверью к потолку были аккуратно приторочены лыжи. В углу стоял детский велосипед. За ним притулилось запасное колесо от машины и железная канистра. Возле соседской квартиры стояла детская коляска.

Антон подошёл к знакомой квартире и решительно позвонил. Он не сомневался, что они застанут будущую маму одну. Братьев и сестёр у неё не было, а родители наверняка на работе. За тонкой дверью было слышно, как звонок разнёсся по квартире, но хозяева не спешили открывать. Выждав немного, Антон ещё раз нажал на пуговку звонка.

– Что она там, уснула, что ли? – раздражённо проговорил он.

– Может, она гулять пошла, – предположила Настя.

– Щас тебе. Она же отличница, вроде тебя.

– А что, отличники не люди? – обиделась Настя.

В это время за дверью послышалось постукивание и шарканье ног.

– О! Проявилась, – прислушавшись, объявил Антон.

Дверь открылась, и Антон потерял дар речи от изумления. Где-то во временном пространстве произошёл сбой.

На пороге стояла его собственная бабушка, только она не помолодела, как остальные. Казалось, для неё время шло вспять. Она выглядела даже старше, чем обычно.

– Насилу дошла. Я теперь резво бегать не могу, не то что прежде. Раньше двумя ногами обходилась, а теперь вот без третьей никуда, – пошутила старушка, указав на костыль.

У неё был странный выговор, как у жителей южных городов. Антона вдруг осенило, что это вовсе не бабушка, а прабабушка. Её сходство с дочерью было таким поразительным, что могло кого угодно сбить с толку.

– Вы за макулатурой? – спросила старушка. – Нету, милые. Все старые газеты сдали. Еле-еле двадцать килограммов набрали, чтобы Дюма купить.

– Разве Дюма можно купить только за двадцать килограммов газет? – удивилась Настя.

– А как же иначе? – в свою очередь изумилась бабушка.

– За деньги, – предложила Настя самый известный способ.

– Да где ж его найдёшь за деньги? За деньги только макулатура, – рассмеялась старушка.

В голове у Антона мелькнула мысль: «Интересно, в чём тут фишка? Зачем покупать макулатуру, чтобы потом обменять её на томик Дюма?» Он решил, что по возвращении домой поинтересуется у родителей, а пока что молча пялился на старушку, испытывая странное, щемящее чувство. Перед ним стояла прабабушка, которую он никогда не видел. Почти призрак. Она не дожила до его рождения. А теперь, словно восстав Из мёртвых, обыденно говорила про какую-то макулатуру, даже не подозревая, что перед ней её собственный правнук.

– Ежели вы за металлоломом, внучка всё выгребла, – продолжала словоохотливая старушка. – Она у меня тоже пионерка. Активистка, куда там. Чуть не доглядишь, чего и нужное в хозяйстве прихватит и в школу отнесёт.

Настя покосилась на Антона. Он вёл себя как-то странно. Обычно он за словом в карман не лез, а сейчас как будто воды в рот набрал. Видя, что от него толку мало, девочка взяла инициативу в свои руки.

– А мы как раз к ней.

– К Милочке?

– Да. По делу.

– Тоже, значит, активисты? А Мила на музыке. Она три раза в неделю в музыкальную школу ходит. Вы-то на пианине не играете? – спросила прабабушка.

– Нет, – помотала головой Настя и с укором посмотрела на Антона.

Что ему стоило сразу узнать адрес Толика у Юры? Так нет же, никогда не послушает доброго совета. Теперь всё равно придётся возвращаться.

Старушка тоже покосилась на правнука.

– Кавалер-то у тебя какой робкой. Всё молчком.

– Не обращайте внимания. У него от природы заикание и болезнь Дауна, – съехидничала Настя, мстительно припомнив Антону все прошлые насмешки.

Такой пакости Антон от неё не ожидал. Он даже не нашёлся, что сказать. Впервые в жизни ему изменило красноречие.

Между тем старушка участливо поинтересовалась:

– Милочке-то что передать?

– Ничего. Мы хотели узнать, где живет её одноклассник.

– А кто? Может, я вам помогу? – вызвалась старушка.

– Толик Аверьянов.

– Это чемпион, что ли? Хороший парнишка. Уважительный. Милочка ему по математике подсобляла. Он в пятиэтажке живёт, супротив бассейна. В той, что торцом стоит.

– А в какой квартире? – спросила Настя, но на этот раз её ждало разочарование. Бабушка помотала головой:

– Чего не знаю, того не знаю. Там во дворе спросите.

Попрощавшись со старушкой, ребята вышли на улицу. Настя немного воспрянула духом. Впервые за время пребывания в прошлом настроение у неё поднялось. Зато Антон был мрачнее тучи.

– Ты чего надулся, как мышь на крупу? – спросила Настя.

– Что же ты меня перед предками позоришь? У кого это болезнь Дауна? – возмутился Антон.

– А чего ты стоял, как пришибленный?

– Не твоё дело. Если бы твоей прабабушке про тебя такое сказали?

– Так это прабабушка? То-то, я смотрю, она такая старенькая, – изумилась Настя.

И тут до неё дошло. Глаза у девочки расширились от удивления, и она прошептала:

– Так ведь её уже нет. А мы с ней говорили.

Антон кивнул.

– Теперь понимаешь? Я ведь её даже не знал. Когда я родился, её уже не было. А тут она живая, здоровая. Прикинь, привет с того света. А ты влезла со своим Дауном. Думаешь, мне приятно, что ты меня перед ней дебилом выставила?

– Извини. Я не подумала. Я просто дура, – неожиданно капитулировала Настя.

Раньше она никогда не признала бы своей ошибки. Видимо, сказывалось путешествие во времени. Антон тоже неожиданно быстро смягчился:

– Ладно. Проехали.

– Мне бы тоже хотелось посмотреть на своих, – вздохнула Настя.

– Не вопрос. Хочешь, мы к ним смотаемся? Только с Толиком разберёмся, – предложил Антон.

– Ничего не получится. У меня мама из Перми, а папа из Белгорода, – вздохнула Настя.

– А что? Может, мы в следующий раз в Белгород махнём? – воодушевился Антон.

Настя покрутила пальцем у виска.

– Какой следующий раз? Как ты туда махнёшь?

– Без проблем. У нас дома старых денег целая пачка. Если их захватить, будем богатенькими Буратино.

– Нет уж. С меня одного раза хватит, – отказалась Настя.

– Как хочешь, я же для тебя стараюсь.

Глава 16

За разговорами они не заметили, как пришли. Между домами прятался уютный, зелёный дворик. Как и следовало ожидать, никого из сверстников на улице не оказалось. Возле песочницы пасли своих малышей молодые мамаши. На скамейке перед подъездом сидели три старушки. Они дружно уставились на чужаков.

– О! Зоркое око в тапочках! Давай у них спросим. Они наверняка в курсе, – предложил Антон.

Вопрос о Толике Аверьянове был принят так настороженно, как будто ребята просили адрес секретного агента под прикрытием. Старушки молча уставились на «пришельцев», а суровая бабка в байковом халате поинтересовалась:

– А вам зачем? Вы с ним учитесь?

– В одной школе, – обтекаемо ответил Антон.

Бабка оглядела чужаков о головы до ног, будто прикидывая, стоит ли давать им столь ценную информацию, и лишь потом сказала:

– Двадцать четвёртая квартира.

– Спасибо, – в унисон поблагодарили ребята и направились к подъезду, но их остановил оклик:

– Напрасно идёте. Их никого нет дома.

– Он что, уже уехал? – забеспокоился Антон.

– Опоздали, – упавшим голосом проговорила Настя.

– Нет, он в угловой пошёл. Там бананы дают.

– Рекламная акция, что ли? А где это? – оживился Антон, уже предвкушая, что они с Настей наконец-то перекусят.

– Сейчас туда идти без толку. Всё равно не достанется. Там очередь часа на три, – сказала сухонькая старушка в платочке.

– А как же поезд? Толик ведь должен уезжать, – удивилась Настя.

– Так у него бабушка уже отстояла. Дают по килограмму в руки. Вот она его и позвала.

В который раз Антон удивился, до чего загадочной и непонятной была раньше жизнь. Во-первых, неясно, зачем рекламировать бананы? А во-вторых, почему их раздают килограммами? Видимо, Настя подумала о том же. – Если б поштучно давали, то и очереди бы не было, – сказала она.

– Сказанула, по штуке! А цену как назначать? Бананы же все разные, – отчего-то обиделась сухонькая старушка, а суровая поддакнула:

– Наверху не дураки сидят. Вас не спросили.

– Так там бананы за деньги продают? – дошло до Антона.

– Не задаром же, – вступила в разговор третья старушка.

– А почему по килограмму? Может, я хочу купить больше?

– Все хотят, умник, – сердито фыркнула бабка в байковом халате.

– А где этот магазин? – поинтересовалась Настя.

– Вас в очередь всё равно не пустят. А то один займёт, а к нему десятеро прилепятся, – проворчала суровая бабка.

– Да они всё равно не успеют. Нина с Толиком должны вот-вот вернуться, – сказала ей сухонькая.

После недолгих пререканий Антону удалось-таки выяснить адрес «засекреченного» магазина. Он располагался минутах в двадцати ходьбы. Посовещавшись, ребята решили подождать Толика в скверике, недалёко от его дома.

Почти все скамейки были свободны. Нежаркое осеннее солнце ласково пригревало. Дворники жгли опавшие листья. Стояло бабье лето, последние деньки, когда можно наслаждаться теплом и солнцем. Однако голод мешал оценить все прелести жизни.

– Я бы сейчас быка проглотила. Почему мы не сходили в столовую, когда нам предлагали? – вздохнула Настя.

– Нищета. Хоть милостыню проси, – мрачно заметил Антон и вдруг оживился: – А что? Это идея!

– Интересно, как это ты будешь просить милостыню? – фыркнула Настя.

– Известно как. «Извините нас, пожалуйста. Мы люди не местные. Все вещи украли. Дом сгорел. Поможите, кто чем может…», – затянул Антон гнусавым голосом, подражая попрошайкам из метро.

– Опять ты со своими шуточками, – отмахнулась девочка.

– Я серьёзно. Всё равно ждём. Заодно и время скоротаем.

Настя уставилась на Антона и покрутила пальцем у виска.

– Ты что, совсем?

– А что тут такого? Сама же жалуешься, что хочешь есть.

– Но попрошайничать, как бомж, я не буду, – отказалась Настя.

– А кто мы, по-твоему? Самые настоящие бомжи. И потом это же вроде как понарошку. Нас здесь всё равно никто не знает. Вон и место подходящее возле магазина. Народу много. Кто-нибудь да подаст.

– Как хочешь, а я просить не буду, – заупрямилась Настя.

– Ладно. Учись, пока я живой. Зацени актёрское мастерство, – усмехнулся Антон.

Он встал со скамейки и пошёл в сторону магазина. Настя нехотя поплелась следом, на ходу пытаясь его образумить. Она уговаривала, просила, давила на совесть, но Антон был настроен решительно. Уж если ему что втемяшилось в голову, отговорить его было почти невозможно. Все её доводы влетали в одно ухо, а вылетали из другого. У него на всё был один ответ:

– Я же не виноват, что бизнес здесь не катит. Придётся бить на сострадание. Главное, найти фишку.

Место возле универсама было людным. Антон огляделся и увидел пса непонятной породы. В ожидании хозяина он коротал время на привязи неподалёку от входа. Каждый раз, когда дверь распахивалась, пёс с нетерпением вскакивал, но, видя, что обознался, он снова усаживался ждать.

– А вот и гвоздь программы! Сейчас эта псина заработает нам обед, – обрадовался Антон.

– Интересно, как? – скептически усмехнулась Настя.

– Увидишь. Дай-ка бумагу и фломастер.

Настя вырвала из тетрадки листок, а Антон вывел на нём печатными буквами: «Подайте на корм животным».

– Ну как тебе? – спросил он в ожидании похвалы.

– По-моему, бред. Это чужая собака. Сейчас она тяпнет тебя за ногу и будет права. Пошутил и хватит.

– Я ещё даже не начал. Учись, пока я живой!

– Нет уж, это без меня, – помотала головой Настя и нарочито отошла в сторону.

Антон приблизился к собаке. Пёс склонил голову на бок, с интересом посмотрел на мальчишку и вильнул хвостом. Ожидание ему порядком наскучило, и он был не прочь пообщаться. Антон опустился на корточки, погладил собаку по загривку и заговорщически подмигнул:

– Ну что, друг, поработаем на пару?

Пёс отчаянно закрутил хвостом, как будто принимая правила игры.

Антон положил перед собой бейсболку, взял в руки объявление и жалобно запричитал:

– Извините, что я к вам обращаюсь. Подайте на корм собаке. У неё щенки. Десять штук. Кормить нечем. Помогите, кто чем может.

Подле остановилась высокая толстуха. Сердце Антона радостно подпрыгнуло. Его план приносил плоды. Он уже предвкушал, как сердобольная тётенька вытащит кошелёк, но она укоризненно произнесла:

– Как не стыдно! И кто же тебя учит попрошайничать?

К ней присоединилась сморщенная старушка с клюкой.

– А ещё, небось, пионер. Куда только родители смотрят.

Пьеса разворачивалась явно не по задуманному сценарию, но новоявленный нищий не думал отступать, тем более зрителей прибавилось. Среди них должна была найтись хотя бы одна добрая душа.

Видя, что кормящая собака народ не впечатлила, Антон сменил пластинку и жалостливо захныкал:

– Родители пьяницы. В доме есть нечего.

При виде него прослезились бы даже режиссёры мыльных опер, но здесь народ оказался более закалённым.

Какой-то незнакомый пацанёнок смерил Антона взглядом и ехидно заметил:

– Ништяк. Родители пьяницы, а сам весь в фирме. Джинсы-то не индийские.

– Да ещё в кроссовках, – подхватил его ДРУГ.

Антон поздно осознал, какой обидный промах он допустил. Вид у него, в самом деле, был далеко не нищенский. Нужно было как-то выкручиваться, и он брякнул первое, что пришло в голову:

– Всё куплено в секонд хэнде.

– Где, где? – заинтересовался первый парнишка.

– В секонд хэнде, где поношенные вещи продают, – пояснил Антон.

– Значит, в комиссионке прикупаться у тебя деньги есть, а на хлеб не хватает? – съязвила толстуха, а старушка с осуждением покачала головой:

– Я старая и то подаяние не попрошу. А ты с мальства по кривой дорожке пошёл. Что же дальше будет?

Всё это время пёс внимательно следил за развитием событий. Он явно не понимал, зачем собрались эти люди. Чтобы привлечь к себе внимание, он звонко тявкнул. Стоящая рядом мамаша с мальчуганом лет четырёх назидательно сказала сынишке:

– Видишь, какой плохой мальчик, даже собачке за него стыдно.

– Надо в школу сообщить. Пропесочат его в пионерской организации, – выступил с инициативой мужчина в очках.

Настя стояла и наблюдала за этой сценой со стороны. Ей было так стыдно, что она готова была провалиться сквозь землю. Ну почему Антон не мог вести себя, как все нормальные люди! Вечно он со своими дурацкими затеями! Ей хотелось прекратить этот балаган, но она не знала как.

В это время из универсама вышел пожилой, седовласый мужчина с авоськой.

Пёс радостно взвизгнул и, потеряв к происходящему всякий интерес, бросился к нему, но его не пустил поводок. Подойдя к толпе, старик поинтересовался:

– Что случилось?

– Видали субчика? Милостыню просит, – ответили из толпы.

Седовласый скользнул по Антону безразличным взглядом, протиснулся к собаке и отвязал поводок. Пёс, радостно повизгивая, заплясал возле хозяина.

– Так это ваша собака? – поинтересовалась толстуха.

– Да. А что?

– А он говорил, его. Плохой мальчик, – наябедничал четырёх летний мальчуган.

– Ты что же это, хотел мою собаку украсть? – возмутился седовласый и крепко ухватил Антона за руку.

Провал на поприще нищенства был полным и безоговорочным. Антон понял, что пора уносить ноги. Он попытался высвободиться, но тщетно. Хватка у старичка оказалась железной.

– Господа, я пошутил, – примирительно произнёс Антон, но его реплика только подлила масла в огонь.

– Какие мы тебе господа! – сердито сказала толстуха.

– То есть, друзья, – исправился Антон.

– Тамбовский волк тебе друг, – сердито отрезал хозяин собаки.

– Что случилось? По какому поводу собрание?

Властный окрик заставил всех обернуться. Настя обмерла. К Антону подошёл милиционер. Зычный голос совсем не вязался с его невзрачной внешностью и, казалось, достался ему по ошибке. Блюститель порядка был невысок ростом, но в его взгляде сквозила такая уверенность, что он невольно внушал почтение.

Все наперебой заговорили:

– Попрошайничает…

– Пионер называется. Только позорит…

– В школу сообщить…

– И родителям…

– В отделении разберёмся, – козырнув, коротко пообещал участковый.

– Смотрите, чтоб не убежал. Ишь, ужом вертится, – предупредил пожилой, передавая Антона, что называется, с рук на руки.

Положение было критическим. Настя бросилась на защиту Антона.

– Пожалуйста, отпустите его. Он пошутил, – взмолилась она.

– Так вы вместе? – спросила толстуха и, уперши руки в боки, уставилась на Настю: – А ещё девочка. На вид чистенькая, а сама чем промышляешь. И не совестно?

– Тьфу! Совсем стыд потеряли, – сплюнула старушка.

– Мы больше не будем, честно. Это же просто шутка, – попытался отговориться Антон, но умилостивить милиционера ему не удалось.

– Расходитесь, расходитесь, товарищи, – скомандовал тот толпе и повёл ребят в отделение.

Нельзя сказать, что Антон не подумывал о побеге, но, судя по всему, участковому тоже приходила в голову такая мысль, потому что он на всякий случай подхватил под локоть и «сообщницу». Птицей-тройкой они направились в участок.

Глава 17

Отделение милиции находилось в том же здании, где и раньше, вернее, где оно будет располагаться позже. Это было всё то же унылое двухэтажное здание, только вместо привычного скопления машин возле него стоял жигулёнок шестой модели и два уазика с красно-синей полоской на корпусе.

Дежурный окинул ребят любопытным взглядом.

– Семёныч, кого это ты привёл?

– Да вот, попрошайничали возле универсама.

– А по одежонке не скажешь, что цыгане, – удивился дежурный.

– Вот-вот. Надо разобраться, откуда такие птенцы залетели.

Его слова звучали зловеще. Путешественникам во времени стало не по себе. После солнечной улицы коридор, освещённый неоновыми лампами, казался особенно мрачным. Участковый пропустил ребят вперёд и конвоиром следовал за ними, отрезая путь к бегству.

– Накаркал, – буркнул себе под нос Антон.

– Что? – тихонько переспросила Настя.

– Директор накаркал. Сказал, что следующий этап для меня – милиция. И вот, пожалуйста.

Обстановка кабинета поражала одновременно аскетизмом и излишеством. Тройке потёртых столов и видавшему виды шкафу было явно тесно в этой комнатушке. Стулья для посетителей неприкаянно стояли на свободном пятачке посередине кабинета. При необходимости их можно было развернуть к любому из столов. Всюду, включая подоконник, были навалены кипы бумаг и распухшие от документов скоросшиватели, что ещё больше усиливало впечатление тесноты.

Солнце лилось в зарешёченные окна и отражалось бликом в застеклённых дверцах шкафа, изнутри целомудренно заклеенных пожелтевшей бумагой.

На улице стояло бабье лето с присущей ему терпкой свежестью, а здесь было душно, как в тропиках. Примостившийся на краешке стола вентилятор ворочал головой туда-сюда, гоняя спёртый воздух. Но это не спасало от жары.

За столом сидел лейтенант милиции и что-то старательно настукивал одним пальцем на пишущей машинке. Занятие требовало от него невероятной концентрации. Иногда он находил клавишу сразу, а порой приходилось долго шарить взглядом по клавиатуре, прежде чем отыщется нужная буква. Рядом с машинкой стоял стакан остывшего чая, на листке бумаги лежала глазированная булочка. От жары и от натуги у лейтенанта на лбу выступила испарина.

При виде вошедших он оторвался от работы. Радуясь нежданному перерыву, лейтенант с удовольствием разогнул спину, разминая затёкшие мышцы.

– Семёныч, это что за детский сад? У нас что, теперь детская комната?

– Марь Алексеевна в отпуске. Приходится самому разбираться. Ну и духота тут у нас, как в бане, – посетовал участковый, протискиваясь за свой стол.

– Зато зимой охладишься, – усмехнулся лейтенант. – И что же они натворили?

– Милостыню на улице просят. Видал? Государство о них заботится, учит, в лагеря летние отправляет, а они попрошайничают, – проворчал Семёныч и приказал ребятам: – Что стоите? Садитесь. Разговор будет долгий.

Антон и Настя переглянулись. Задерживаться в милиции в их планы не входило.

– Я просто пошутил, честное слово. Я больше не буду, – с жаром заверил Антон.

– Отпустите нас, пожалуйста, – жалобно заканючила Настя.

– Кому сказал сесть! – скомандовал милиционер.

Зычный голос командира с лихвой компенсировал его невысокий рост и заурядную внешность. Ребята поспешно опустились на стулья. Участковый открыл ящик стола и достал бланк.

– Вот родителям на работу сообщим, а потом отпустим.

– Почему на работу? – удивился Антон.

– Чтоб там знали, чем их детки занимаются. Пускай отцу с матерью на вид поставят, пропесочат на собрании. А может, и премии лишат.

– А они тут при чём?

– При том, чтоб воспитывали сознательных членов общества, а не дармоедов. Вы брат и сестра?

– Нет, – сказал Антон. – Она тут вообще ни при чём.

– Разберёмся, – оборвал его Семёныч. – Где мать работает?

– Она домохозяйка.

– Что значит домохозяйка?

– Нигде не работает.

Участковый поднял глаза на Антона.

– Больная, что ли?

– Нет.

– А почему тогда не работает? Что ты мне голову морочишь! Не хочешь говорить? Может, у тебя отец тоже не работает?

– Работает.

– Кем?

Антон понял, что о реальной работе отца лучше помолчать, поэтому сказал самое безобидное, что пришло на ум:

– Продавцом.

– Где?

– Не знаю.

– Так. Значит, где мать работает, ты скрываешь. Где отец работает – не знаешь. А адрес свой помнишь?

Антон резонно рассудил, что может безбоязненно сообщить свой адрес. В конце концов, его дома нет даже в проекте. Пускай ищут. Однако всё обернулось иначе. Он не учёл, что участковый обязан знать свой участок.

– Ты что же, сопляк, издеваться вздумал? Думаешь, я не знаю, что на этой улице такого дома нет! – рассвирепел участковый.

Он стукнул кулаком по столу. От неожиданности лейтенант сделал опечатку и, ругнувшись, полез за ластиком.

Участковый вперился взглядом в Настю:

– Ну-ка, быстро. Где он живёт?

– Я не знаю, – испуганно пролепетала девочка.

Семёныч повернулся к коллеге.

– Видал? А ты говоришь, детский сад. Их сейчас не останови, они таких дел натворят. Начинается с попрошайничества, потом воровство, а там и до разбойного нападения недалеко.

Он промокнул пот на побагровевшем лице и пригрозил:

– Вот посажу вас в КПЗ. Посидите с уголовниками, пока память не прочистится.

Настя побледнела. При одной мысли, что им придётся сидеть с преступниками, у неё по спине пробежал холодок. Антон понимал, что насчёт уголовников их просто берут на испуг, но ему тоже стало не по себе. При желании их вполне могли задержать в отделении, и тогда весь план по спасению Толь Иваныча рухнет.

Он лихорадочно искал выход, и тут его осенило: можно назваться Юрой и дать адрес дедушки. Это позволит им с Настей вырваться на волю. Правда, тем самым он подставлял своего будущего отца и деда, но, с другой стороны, скоро выяснится, что Юра Ермак всё это время сидел дома за уроками, а на его месте был самозванец.

– А если я всё честно расскажу, вы нас отпустите? – спросил Антон.

– Торговаться потом будешь. Не на базаре, – недовольно буркнул участковый.

Настя испугалась, что Антон выложит про путешествие во времени. После этого милиционер точно посчитает, что он над ними издевается, и отсидка в камере им гарантирована.

Между тем Антон бойко представился:

– Меня зовут Юра Ермак.

Настя открыла рот от удивления. Поистине Антон был полон сюрпризов. Впрочем, она вынуждена была признать, что на этот раз его план совсем не глуп. Не будут же их держать в милиции, если адрес известен. А у настоящего Юры железное алиби.

Записав адрес, номер школы и класс, участковый покачал головой.

– Пионер. И не стыдно тебе? А вот попрут тебя за такие дела из пионеров, что будешь делать?

Антон молчал. Он вспомнил, как тётки на улице тоже давили на совесть званием пионера. Наверняка, это было почётно. Антон даже пожалел, что в их настоящем времени подобной организации нет. Он решил, что по возвращении надо будет спросить у мамы и отца, чем занимались эти пионеры и почему все так стремились вступить в их ряды.

– Тут всё ясно, – сказал участковый и повернулся к Насте. – А теперь разберёмся с тобой, подруга.

Девочка не на шутку испугалась. Хорошо Антону, ему есть на кого сослаться. А что делать ей? Тем более врать она совсем не умела. Стоит ей открыть рот, как их тут же разоблачат.

Ситуация складывалась непростая, и Антон бросился на выручку:

– А её за что? Её ведь даже рядом не было. Я один виноват.

Однако монолог Антона возымел прямо противоположное действие. Блюститель порядка лишь утвердился в своем намерении покарать зло в зародыше.

– Разговорчики. Раньше надо было думать, – прикрикнул он и уставился на Настю.

Сердце у девочки колотилось как бешеное. Выхода не было. И тут ей на помощь пришёл Антон. Перехватив инициативу, он выпалил:

– Мила Дёмина.

В это время дверь кабинета открылась, и в неё заглянул пожилой милиционер.

– Зайдите к Кузьминову, – скомандовал он.

– А что такое? – спросил лейтенант, оторвавшись от печатания.

– Там заказы распределяют. Надо жребий вытянуть.

– Вот ёжкин кот! Не вовремя, – проворчал Семёныч.

Лейтенант явно обрадовался передышке. Он встал из-за стола, потянулся, разминая мышцы, и направился к двери.

– Семёныч, а ты чего? – спросил он, видя, что его коллега идти не собирается.

– Да с этими надо закончить, – участковый недовольно кивнул в сторону ребят.

– Куда они денутся? Смотри, а то не достанется, – предупредил лейтенант.

Искушение было велико, а милиционер тоже человек, поэтому Семёныч сдался.

– Ждите, – сурово приказал он и стал протискиваться к двери.

– Может, вы нас отпустите? Нам уроки надо учить, – жалобно попросил Антон.

– Возле универсама вы про уроки не думали, – мстительно напомнил участковый. – Полчаса посидите, от вас не убудет. Вот оформлю и отпущу.

Выждав несколько секунд, Антон прокрался к двери и осторожно выглянул наружу. Коридор был пуст.

– Бежим, – скомандовал Антон.

Настя не заставила себя просить. Они выскользнули из кабинета и шагом, переходящим в бег, направились к выходу. Неожиданно дверь прямо перед ними распахнулась. Сердце у беглецов ушло в пятки. Дорогу им преградил капитан милиции.

– А вы что тут делаете? – спросил он, смерив ребят удивлённым взглядом.

– Маму ищем, – не растерялся Антон. – Она пошла паспорт оформлять. А у нас ключа нет. Мы не можем домой попасть.

– Паспорт? Так это не здесь. Паспортный стол за углом.

– Спасибо. Мы сейчас туда пойдём, – торопливо проговорил Антон.

Милиционер озадаченно посмотрел им вслед. Что-то тут было не так. Поведение этой парочки настораживало.

Вдруг отделение милиции потряс громогласный крик Семёныча:

– Куда?! Стой! Держи их!

В этот момент и у Антона, и у Насти открылся спринтерский талант. Они припустили так, точно шли на мировой рекорд. Проскочив мимо дежурного, они выскочили на улицу и во все лопатки кинулись наутёк. Ребята зайцами петляли по дворам и закоулкам, пока не убедились, что погони нет. Взмокшие и бездыханные, они решились сделать передышку.