Текст книги "Повторение пройденного"

Автор книги: Тамара Крюкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Тамара Крюкова
Повторение пройденного

Глава 1

Мир погряз в несправедливости. Сегодня Антон Ермак убедился в этом на собственном опыте. День не задался с самого утра.

На первом же уроке он схлопотал двойку по алгебре, и всё из-за того что случайно решил не свой вариант. Конечно, сама по себе такая оплошность не криминал. Если бы Антон наделал ошибок, он получил бы заслуженный трояк и мог бы дальше радоваться жизни. Проблема заключалась в том, что все задачки были решены на отлично, что вызвало немалое удивление математички.

Точные науки не были коньком Антона. По математике он обычно перебивался на тройки с редким вкраплением четвёрок. Немудрено, что Алевтина Викторовна решила, будто он нарочно схитрил, чтобы списать у Самсоновой Насти. Нельзя сказать, что её подозрения не имели под собой основания.

Сначала Антон и впрямь ошибся с вариантом, а когда заметил свой промах, то менять что-либо было поздно и он резонно рассудил, что глупо упускать шанс и ничего не подсмотреть. Но самое обидное заключалось в том, что он подглядел до смешного мало. У Настьки много не спишешь. Эта вредина стоит на страже своей тетрадки, как бульдог возле сахарной косточки. Так что большую часть контрольной Антон решил самостоятельно, и двойка была вопиющей несправедливостью.

На этом злоключения Антона не закончились. Следующим в расписании стоял его любимый предмет – история. Антон читал столько исторических романов и энциклопедий, что тут ему не было равных. Но сегодня даже на уроке истории его ожидал подвох. Настя, макака белобрысая, начала дразниться из-за двойки по алгебре. Сначала Антон стойко терпел её измывательства. Минуту терпел, две, а потом не выдержал. Двинул её по коленке. Не сильно, а чтоб не выпендривалась. И тут свершилась вторая несправедливость. Анатолий Иванович выставил его из класса. И главное, Настьке хоть бы хны.

Настроение у Антона было на нуле. Чтобы не торчать, как пень, в коридоре, он незаметно выскользнул из школы и от нечего делать пошёл в соседний магазин. Побродив между полками и купив кока-колу, он вернулся как раз к концу урока. Увидев его, Федосеев, в народе известный как Федос, язвительно спросил:

– Ну что, юный историк, проветрил мозги? Не хило тебя с урока выперли.

Антон не привык оставлять выпады в свой адрес без внимания. Тем более, что с Федосеевым у них была непримиримая вражда. Мгновенно оценив, чем можно уесть противника, Антон напустил на себя важность и сказал:

– Подумаешь, зато я в ролике снялся. По телику будут показывать.

– Ага, суперблокбастер, Антон Ермак подпирает стенку в коридоре, – фыркнул Федосеев.

– Много ты понимаешь. Я в «Перекрёсток» ходил. Там промакция. Кока-колу халявную раздают и ещё интервью берут, – соврал Антон и для наглядности смачно отхлебнул из бутылки.

– Ладно тебе трепаться, – недоверчиво сказал Федос.

Судя по интонации, было видно, что сомнение закралось-таки в его закалённую в перепалках душу. Антон подлил масла в огонь:

– Если быстро побежишь, то, может, ещё успеешь. Хотя с такой рожей тебя вряд ли по телику покажут. Это ж только детей пугать.

Его презрительный тон окончательно убедил Федосеева в том, что Антон не врёт. Федосееву тоже хотелось стать звездой телеэкрана, но он опасался, что не успеет вернуться к началу следующего урока. Видя его душевные терзания, Антон продолжал развивать тему:

– Мне вообще повезло. Журналистка хотела взять интервью у детей. В смысле, молодое поколение выбирает здоровый образ жизни и всё такое. А как назло, кругом одни взрослые.

– А телевизионщики ещё не ушли? – заинтересовалась Крылова.

Видя, что число слушателей расширяется, Антон воодушевился и в порыве вдохновения добавил:

– Да они только что камеры установили. Ещё как минимум час будут снимать. Тебя-то они точно возьмут. Ты девчонка симпатичная. А вот насчёт Федоса не знаю. Фактура не та.

Антон умел быть убедительным. В результате шесть человек из класса сорвались в супермаркет на пресловутые съёмки. Несостоявшиеся звёзды вернулись не солоно хлебавши только к середине следующего урока. Вдобавок они столкнулись в коридоре с директором.

Тогда-то и свершилась третья несправедливость. После разбирательства родителей Антона вызвали в школу, а прогульщики отделались лёгким испугом.

В общем, жизнь явно не задалась.

Как и следовало ожидать, отец Антона, Юрий Николаевич, не захлопал в ладоши от радости, когда узнал, что его вызывают к директору.

– Что ты натворил на этот раз? – грозно спросил он.

– Ничего особенного, – скромно пожал плечами Антон.

– Ничего было в прошлый раз, когда ты устроил в школе короткое замыкание. Но тогда меня вызывали к физику. А теперь – к директору. Похоже, ты прогрессируешь.

– Да я просто пошутил. Сказал, что в «Перекрёстке» промакция. Для рекламы снимают и халявную кока-колу дают.

– Что это за выражение «халявная»? Неужели нельзя говорить по-человечески? Почему нужно обязательно коверкать русский язык? – поморщился отец.

– Ну, даром, – буркнул Антон.

– И из-за этого меня вызывают к директору? Не юли. Говори начистоту.

– Я ж не виноват, что эти придурки поверили и сбежали с истории.

– Так… Все, значит, придурки, а ты умный. Сорвал урок…

– Я не срывал. Там всего шесть человек сбежало. А Крылова, скелетина саблезубая, директору нажаловалась. Такая злопамятная. Я ей один раз на истории подсказал, что Иван Грозный в десятом веке жил. Смеху было. А она с тех пор злится. Шуток не понимает.

Тирада сына оставила Юрия Николаевича равнодушным. Видимо, в этот день с чувством юмора у него было напряжённо.

– Ты прямо штатный шутник, как я погляжу, – покачал он головой. – Перед Анатолием Ивановичем стыдно.

– Чего стыдно? – возмутился Антон. – Между прочим, я по истории лучший ученик.

– И за это тебя выставили с урока? – спросил отец.

Его осведомлённость оказалась для Антона полной неожиданностью. Наверняка Настька и тут успела подложить свинью. Мало того, что Антон терпел соседство Самсоновой в школе, они ещё жили на одной площадке, и родители дружили семьями. Антон всем своим видом давал понять, что он к этой семейной дружбе не имеет никакого отношения, но его мнение в расчёт не принималось. Зато шпионка местного значения, Настя, исправно докладывала обо всём, что случалось в школе. Словом, бедного Антона обложили, как волка красными флажками.

– Это всё Настька подстроила. Я не виноват, – с жаром возразил Антон.

– Ты кругом невинный.

– Во всяком случае, на истории – это не моя вина. Я, может, вообще историком стану.

– А как же увлечение биологией? Или это тоже была шутка? Для чего мы тебе покупали дорогостоящий микроскоп? Кстати, где он? – поинтересовался отец.

Его любознательность была явно некстати. Микроскоп покоился где-то в недрах шкафа, но его точное местонахождение сразу определить было трудно. А всё из-за любви родителей к порядку. Они оба терпеть не могли, когда вещи были разбросаны по квартире. Чтобы не раздражать чистоплотных предков, Антон регулярно наводил в своей комнате порядок. Уборка заключалась в том, чтобы запихнуть всё в шкаф, с глаз долой. В последнее время делать это было всё труднее, шкаф ведь не резиновый.

Каждый раз Антон давал себе слово, что непременно разберёт залежи, как только найдётся свободное время. Но его никогда не находилось. Вернее, когда выдавалась свободная минутка, Антон напрочь забывал о своём благородном порыве, а когда вспоминал, то уже был занят. Антон подозревал, что при отце шкаф лучше не открывать, поэтому как можно небрежнее сказал:

– В шкафу, где же ещё.

Всё бы обошлось, если бы не мама. До этого она сидела на диване и листала глянцевый журнал, нарочито предоставив Юрию Николаевичу самому разбираться с сыном. Но тут не выдержала и укоризненно сказала:

– Я говорила, что ему не нужен никакой микроскоп. Это была твоя блажь.

– Что значит, блажь? – возмутился Юрий Николаевич. – Я хочу, чтобы он рос образованным человеком, чем-то интересовался.

– Лучше бы уделял ему побольше времени. А твой микроскоп сейчас валяется неизвестно где. Я вообще не уверена, что он дома, – сказала Людмила Сергеевна.

Юрий Николаевич посмотрел на сына:

– Это правда?

– Нет, он честно в шкафу. Просто его надо искать, – заверил Антон.

– Вот заодно и поищем, – сказал Юрий Николаевич, направляясь в комнату сына.

Спорить дальше было бесполезно. Антон обречённо побрёл за отцом. Открыв дверцу шкафа, Антон предусмотрительно отскочил в сторону, и правильно сделал, иначе его завалило бы грудой вещей. Из шкафа выпали книги, футбольный мяч, смятые листы с рисунками, старые тетрадки, бадминтонная ракетка, скомканная футболка и даже лопата.

Юрий Николаевич несколько мгновений оторопело взирал на кучу барахла, а потом позвал жену:

– Мила, иди сюда, полюбуйся.

Людмила Сергеевна заглянула в комнату и, оценив ситуацию, покачала головой.

– Теперь понятно, как ты поддерживаешь порядок.

– Как это понимать? – строго спросил отец.

– Я всё уберу, – кротко пообещал Антон.

– Хотелось бы.

Взгляд Юрия Николаевича упал на лопату, и его брови удивлённо поползли вверх.

– А это ещё что такое?!

Он уставился на лопату, как будто в жизни не видел подобного предмета. Вопрос был явно риторический и ответа не требовал, поэтому Антон молча пожал плечами.

– Что здесь делает лопата? Я у тебя спрашиваю, – повторил Юрий Николаевич.

– Лежит, – промямлил Антон.

– Понятное дело, что не рэп отплясывает. А зачем она здесь лежит?

– Чтобы клад выкопать.

– И где же ты собрался копать? На необитаемом острове?

– Зачем на острове? В школьном дворе.

– Ну конечно, где же ещё быть кладу, как не в школьном дворе, – хмыкнул отец.

Антон и сам понимал, что его утверждение звучит неправдоподобно, но всех, кто делал великие открытия, сначала высмеивали. Он мечтал найти клад с тех пор, как прочитал «Остров сокровищ» Стивенсона, но не знал, как к этому подступиться. Не станешь же перепахивать всё подряд. Лишь прочитав о том, как подземную воду и клады ищут при помощи рамки, он понял, что поиски можно поставить на научную основу.

– Кто же его там зарыл? Школьный завхоз? – продолжал иронизировать Юрий Николаевич. – Знаешь, сколько кладоискателей там до тебя побывало?

– Это ничего не значит. Я всё научно проверил.

– Интересно, каким образом?

– Рамкой, – выложил свой козырь Антон.

– Какой ещё рамкой? – переспросил Юрий Николаевич.

– При помощи которой ищут, где колодец копать. Я читал, что она и клад может указать. Если где-то зарыто сокровище, то она начинает вращаться. А ещё кино такое было про мальчика, который золото искал.

– В кино ещё и не такое увидишь. Там и крупногабаритные мартышки по Нью-Йорку бегают, и люди-пауки мир спасают, – сострил отец.

– Не всё же кино выдумка, – возразил Антон. – И потом про рамку я в журнале читал.

– Можно поинтересоваться, в каком?

– «Оракул».

– Да, чрезвычайно научное издание. И где ты нашёл эту лабуду?

– У Кирилла. Его мама покупает. И вовсе это не лабуда. Я рамку сто раз проверял, – заверил Антон.

– А рамку где взял? – спросил Юрий Николаевич.

– В специальном магазине. «Белые облака».

– Что?! С каких это пор ты ходишь по таким магазинам? – отчего-то разозлился отец и обернулся к жене: – Полюбуйся, к чему приводит твоё увлечение эзотерикой. Мало того, что сама читаешь всякую муру, ещё и ребёнку мозги забиваешь.

– Это не мура. И вообще, не делай трагедии из пустяка. Лучше бы уделял ему больше времени, – сказала Людмила Сергеевна.

– Ты же знаешь, я пашу как вол, – парировал Юрий Николаевич и снова обратился к Антону: – Значит, так. Про раскопки забудь. Я в твои годы об учёбе думал, а не лоботряса гонял. Лучше бы над задачником посидел. Двойка по математике. Куда это годится? – он припомнил ещё одно прегрешение сына.

– Я не рождён, чтобы быть математиком, – угрюмо заметил Антон.

– Ты мне эти рассуждения брось. Запомни, в жизни самое главное – научиться считать. А чтобы у тебя было время подумать, как жить дальше, сейчас мы с мамой пойдём в «Шоколадницу», а ты будешь разбирать шкаф.

– Па, ребёнка нельзя наказывать едой, – заканючил Антон.

Однако отец был непреклонен, как скала.

– Без пирожных ещё никто не умирал. Мила, собирайся.

Бравурная музыка прервала их разговор. Юрий Николаевич раздражённо взял трубку мобильного телефона.

– Да… Почему так срочно?.. Ты думаешь?.. Минут через сорок, не раньше… Хорошо. Буду.

Из невнятных фраз отца Антон понял, что поход в «Шоколадницу» находится под угрозой срыва.

– Опять убегаешь? – укоризненно проговорила Людмила Сергеевна.

– Буквально на пару часов. Наклёвывается интересный вариант с бельгийцами, – сказал Юрий Николаевич.

– А как же «Шоколадница»?

– Милочка, если мы подпишем контракт, обещаю, что ты будешь пить шоколад на Сейшелах.

Юрий Николаевич чмокнул жену в щёку, пригрозил Антону проверить по возвращении шкаф и ушёл.

Антон довольно усмехнулся. Всё-таки остаться дома с мамой было не так тоскливо, как заниматься приборкой, когда все пьют горячий шоколад и заедают пирожными. Он ещё не знал, что Его Величество Случай уже приготовил для него занятный поворот.

Глава 2

Глядя на груду вещей на полу, Антон удивлялся, как все они умещались на толках. Зная, что отец всё равно забудет его проверить, он уже прикидывал, как половчее затолкать всё назад, но мама предугадала его тактический ход. Она примостилась с журналом в кресле и сказала:

– Убирай, как следует. Я прослежу.

– Мам, тут же за неделю не управишься, – взмолился Антон, но мама была неумолима:

– Значит, будешь разбирать неделю.

Антон с тоской посмотрел на развал и без особого энтузиазма принялся за дело, но скоро заметил, что уборка таила в себе приятные сюрпризы. Он нашёл много интересных вещичек, о которых давно позабыл: наушники, игру «Morrowind», пачку стикеров с гоночными машинами, штук двадцать оловянных рыцарей. С нижней полки на свет божий показался злосчастный микроскоп. Там же лежали журналы, несколько любимых книжек и парочка новых, ещё не прочитанных. В глубине шкафа Антон обнаружил старый фотоальбом.

В нём были собраны фотографии тех лет, когда Антон ещё не родился. Все они были чёрно-белые, каких теперь уже не делают, а одна – вообще на толстом картоне. На ней были изображены незнакомые люди в старинных одеждах. Женщина с младенцем на коленях сидела на стуле, а рядом, положив руку ей на плечо, стоял мужчина в сюртуке.

– Мам, а это кто? – спросил Антон.

– Твоя прапрабабушка.

– А кто сидит у неё на коленях? Моя прабабушка? – спросил Антон.

– Нет. Это прапрабабушка на коленях у своих родителей, – ответила мама.

– Молодая ещё, – философски заметил Антон, глядя на карапуза, которому предстояло стать его прапрабабушкой.

Он пролистал несколько страниц, когда его заинтересовало фото группы ребят его возраста. В шортах и футболках они старательно улыбались в объектив. Впереди стоял вихрастый мальчишка с мячом в руках.

– А это что за дети? – поинтересовался Антон.

– Наш класс в спортивном лагере. Меня найдёшь? – спросила мама.

Антон пристальнее изучил фото и ткнул в девчонку с хвостиками.

– Вот! В первом ряду. Правильно? А мальчишка с мячом точь-в-точь наш историк. Такая же шевелюра.

– Это он и есть, – кивнула мама.

– Он с вами в одном классе учился? – удивился Антон.

– А ты не знал?

– Нет.

– Но не надейся, тебе от него никаких поблажек не светит, – тотчас заверила его мама.

– А чего мне надеяться? Я и так лучше всех, – заявил Антон.

– Нос опусти, лучший. Настя сказала, что тебя из класса выставили, – напомнила Людмила Сергеевна.

– Это она от зависти, – буркнул Антон и благоразумно сменил тему: – А Толь Иваныч тут прямо атлет. С мячом. Можно подумать, спортсмен.

– Он и был спортсменом. Школьной знаменитостью. Чуть не стал чемпионом по бегу среди юниоров. Все считали, что когда-нибудь он войдёт в олимпийскую сборную.

– Кто? Толь Иваныч? Он же хромой.

– Это из-за несчастного случая. На соревнованиях в Свердловске.

– А где это?

– Раньше так называли Екатеринбург.

– А давно?

– Мы тогда в шестом классе учились, как ты.

– Я и не знал. Как это случилось? – заинтересовался Антон.

– Колено молотом раздробило. Во время тренировки у метателя молот сорвался. А Толик как раз мимо бежал.

Вот это была новость! Мало того, что родители ни словом не обмолвились про то, что учились в одном классе с Толь Иванычем, так тот ещё и спортом занимался. Антону даже в голову не приходило, что учитель истории когда-то мог бегать. Все привыкли видеть его с костылём.

– А что стало с метателем молота? – спросил Антон.

– Не знаю.

– А как же Толь Иваныч?

Глупейший вопрос сам собой сорвался с языка. Финал этой горькой истории был известен. Её нельзя было переписать заново, чтобы был хороший конец. Людмила Сергеевна с грустью посмотрела на фотографию.

– Сначала он очень переживал, что пришлось уйти из спорта. А потом пошёл на исторический и стал учителем. Так что нет худа без добра, – завершила она, чтобы успокоить сына.

Антон задумался. Какие удивительные повороты иной раз делает судьба.

Если бы не какой-то несчастный случай, человек стал бы чемпионом, заработал бы кубки и медали.

Антон не имел ничего против того, что Анатолий Иванович стал учителем. Он был классный мужик, хотя историк так себе. Про Средневековье Антон мог рассказать больше него.

– А если бы он на соревнования не поехал? – спросил Антон.

– Если бы, да кабы. Давай-ка лучше завалы посреди комнаты убери. А то до ночи будешь возиться, – мама вернула его с небес на землю.

Антон снова принялся за уборку, но прежде вытащил фотографию из альбома. Он собирался на следующий день ошарашить одноклассников удивительной новостью.

Глава 3

На следующий день Антон поднялся в небывалую рань. Ему не терпелось сообщить ребятам о том, что учитель истории когда-то претендовал на чемпионский титул. Это была настоящая сенсация. Наскоро поев, Антон зашнуровал кроссовки и закинул рюкзак за спину.

– Уже собрался? Что-то ты сегодня рано, – удивилась Людмила Сергеевна.

– Жажда знаний, – парировал Антон.

– Двоек не нахватай, жаждущий, – улыбнулась мама.

– Ма, кто старое помянет… Можно подумать, что я двоечник. Между прочим, у Эйнштейна тоже были двойки по математике, а каким человеком стал.

– Смотри-ка, Эйнштейн местного значения. Где это ты нахватался? Отец прав. Об учёбе надо думать, а не глупостями заниматься.

Людмила Сергеевна привычно чмокнула Антона в щёку и выпроводила из квартиры.

Как по заказу, первым уроком по расписанию стояла история. Кабинет был ещё закрыт. Кучка ранних пташек выжидала возле запертой двери. Антон с разочарованием отметил, что народу пока пришло маловато, но ему было невтерпеж поделиться новостью. Подойдя к собравшимся, он без предисловий объявил:

– Сейчас я вам такое скажу. Бомба!

Как и следовало ожидать, подобное заявление привлекло всеобщее внимание. Все лица обратились к Антону, но он не торопился удовлетворить любопытство народа. Выдержав паузу, он с расстановкой произнёс:

– Толь Иваныч чуть олимпийским чемпионом не стал.

– По шахматам, что ли? – спросил Федосеев.

– Федос, ты хоть бы свою тупость людям не показывал. Кто же на Олимпийских играх в шахматы играет? Бери круче. Он был спринтером.

– Врёшь, – не поверила Аня Стасова.

– Спорнём? – предложил Антон.

– Ты чего, смеёшься? У него же одна нога короче другой и колено не гнётся, – разделил всеобщее недоверие ближайший друг Антона Кирилл.

– По-вашему, он инвалидом родился, да? А вот это видели?

Антон с гордостью достал из рюкзака фотографию и выставил на всеобщее обозрение.

– Вот. Это он в спортивном лагере.

Снимок пошёл по рукам.

– Похож, – единогласно согласились все, и только Федосеев стоял на своём:

– Мало ли кто на кого похож? У него просто волосы такие же. Это ещё ничего не значит.

– А вот и значит! – распетушился Антон. – Между прочим, мои родители с ним в одном классе учились.

– Понятненько. Так вот почему ты по истории отличник, – съехидничал Федосеев.

– Ну ты у меня дождёшься, Федос. Сейчас как дам тебе в глаз.

Оскорблённый Антон двинулся на обидчика, но в это время к кабинету подошла Настя.

– Ермак, опять дерёшься? – с осуждением произнесла она.

При виде её язвительной ухмылочки у Антона пропала всякая охота дубаситься с Федосеевым. Он переключил внимание на Настю.

– А твой номер последний с краю.

Диалог между двумя «закадычными» врагами прервал Федосеев:

– Слышь, Настя, прикинь. Он говорит, что Толь Иваныч был олимпийским чемпионом по бегу.

– Не был, а чуть не стал. Уши мыть надо, – огрызнулся Антон.

– Правда что ли? – заинтересовалась Настя.

Она оценивающе посмотрела на фотографию и ткнула пальцем в будущего учителя истории:

– Это он? Симпатичный. А что случилось у него с ногой?

– На соревнованиях травму получил. На тренировке он бежит, и вдруг метатель с молотом. Молот раскрутил – вжик, вжик. Молот вырвался. Толь Иванычу – хрясь по колену.

Рассказ Антона перемежался звуковыми эффектами и для пущей убедительности сопровождался пантомимой, но Настю он не впечатлил.

– Врёшь, – покачала головой девочка.

– Не веришь? Сама у него спроси, – обиделся Антон.

Словно в ответ на его слова, к кабинету, прихрамывая и опираясь на палочку, подошёл Анатолий Иванович. Спорщики примолкли. Поздоровавшись с учителем, они следом за ним вошли в кабинет.

– Вот и спроси, – тихо проговорил Антон, обращаясь к Насте.

– И спрошу, – также тихо огрызнулась она.

– И спроси.

– О чём это вы хотите меня спросить? – поинтересовался Анатолий Иванович, услышав их приглушённый спор.

– Самсонова хотела вам вопрос задать, – Антон кивнул на Настю.

Настя посмотрела на него испепеляющим взглядом, но Антон был закалённым. На него такие штучки не действовали.

– Надеюсь, вопрос по истории?

– По самой что ни на есть истории, – заверил учителя Антон.

Анатолий Иванович выжидающе посмотрел на девочку.

– Ну давай свой вопрос.

Настя оказалась в глупейшем положении. А вдруг историк был инвалидом от рождения? Тогда её вопрос окажется бестактным и обидит его. Но, с другой стороны, промолчать она не могла. Настя кивнула на Антона и сказала:

– Он говорит, что вы были олимпийским чемпионом.

– Олимпийским чемпионом? Нет, к сожалению, не довелось, – резко сказал историк.

Настя победоносно глянула на Антона.

– Я вовсе не это говорил. Анатолий Иванович, скажите ей, что вы спринтером были. Что вы чемпионом могли стать, в общем… – Антон смущённо смолк.

– Это было. И спринтером был, и чемпионский титул надеялся завоевать, – подтвердил учитель истории, – а вот до олимпиады я тогда ещё не дорос. Я учился в шестом классе, когда мне пришлось проститься со спортом. Кстати, это случилось в сентябре. Восемнадцатого сентября тысяча девятьсот восемьдесят второго года. Завтра, можно сказать, годовщина, – с горечью произнёс он.

Несмотря на прошедшие годы, воспоминания до сих пор причиняли ему боль. Ребята смущённо молчали. Да и что тут скажешь? Очнувшись от мрачных размышлений, историк сказал:

– Да, всё могло бы быть: поездки, медали. Мог бы стать чемпионом, а вместо этого вас, балбесов, истории учу.

– Не переживайте. Вы классный учитель, – сказал Антон, чтобы подбодрить погрустневшего историка.

– Да. Честно, – наперебой загалдели ребята.

– Ладно, подлизы. Тема исчерпана, – сказал Анатолий Иванович, подводя под разговором черту.