Текст книги "Первое апреля. Сборник весёлых рассказов и стихов"

Автор книги: Тамара Крюкова

Соавторы: Юлия Кузнецова,Елена Габова,Анна Никольская-Эксели,Владимир Борисов,Дмитрий Сиротин,Сергей Махотин,Анна Игнатова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Дмитрий Сиротин

Наказание без преступления

Мы с мамой и Веркой приехали в гости к тёте Марианне: это мамина двоюродная сестра. Она живёт в Москве в большой-пребольшой квартире. Одна-одинёшенька. Если не считать глупого кота Григория: тётя Марианна его для мышей завела. То есть наоборот: от мышей…

В одной комнате тётя поселила нас. А в другую, свою, строго-настрого запретила заходить! И конечно, первым же утром, как только тётя ушла на работу, мы с Веркой сразу побежали в её комнату. Потому что если нельзя заходить – значит, там что-то очень интересное!

Там и вправду было много интересного. Шкаф. Стол. Гитара. Страшная деревянная морда на стенке. Чучело совы. Чёрно-белая фотография тёти Марианны в молодости с каким-то усатым дядькой и подпись под дядькой: «Маруся, люблю!».

Но самым интересным было стеклянное яйцо на столе. Оно было раскрашено в яркие-яркие краски, такие яркие, что даже глаза резало. Весёлое, сверкающее, красно-сине-зелёное! Мы сразу поняли, что тётя Марианна боялась именно за это яйцо. Потому и нас в комнату не пускала. Будто мы маленькие, не понимаем, что с такими вещами надо осторожно обращаться! Обидно даже!

Мы только немножко постояли и повосхищались этим чудесным яйцом. А как оно упало со стола и разбилось – честное слово, понятия не имеем!

Это ещё повезло, что я очень сметливый (так мне все учителя говорят). Я попросил:

– Сбегай, Верка, на кухню. Возьми у тёти Марианны из холодильника яйцо. Хоть и не стеклянное, а лучше, чем ничего! А я пока краски поищу. Раскрасим яйцо, как было, тётя и не заметит!

Верка побежала за яйцом, а я стал искать краски. На столе нет. На шкафу нет. В гитаре – пусто. Деревянная морда тоже ничего про краски не знает. И чучело совы. И усатый дядька на фотографии… Всю комнату вверх дном перевернул. Но всё-таки нашёл, потому что я очень находчивый. Так все учителя говорят. Краски лежали в ящике стола. Большая красивая коробка. Вот бы мне такую!

А тут и Верка прибежала. С яйцом, но грустная. Чуть не плачет. Она, оказывается, пока яйцо в холодильнике искала, пакет опрокинула.

Я спрашиваю:

– Что за пакет?

Она тянет:

– С тра-а-авкой… Пахнет ещё так невкусно…

Я говорю:

– Ну и ладно! Чего ревёшь, глупая? Главное – яйцо нашлось! Давай сюда скорей, будем красить!

Набрал я в ванной воды для красок.

А рассыпанная травка оказалась валерьянкой. И кот Григорий очень этому обрадовался. Мы ещё даже красить не начали, а он из кухни как заорёт весело!

Ну, думаю, сейчас мама проснётся! Сунул Верке яйцо и краски и побежал на кухню Григория успокаивать.

Но я очень торопился и потому наступил прямо на разбитое яйцо. Хоть и в тапочках, а больно! Заскакал по коридору. А Григорий, наверное, подумал, что я мышь. Как выпрыгнет на меня из кухни, как завопит радостно! А прыгал он, судя по всему, с посудного шкафа, потому что слышу: «„Бдыжжь!“ Бдыжжь! Дзыннь! Бдыжжь! Дзыннь! Дзыннь!»… Грохот!

Тут мама в соседней комнате почему-то проснулась:

– Дети, у вас всё хорошо?

Я Григория отдираю, а сам кричу в ответ:

– Да, мамочка, всё в порядке!

Действительно: ничего же не случилось! Правда, Верка второе яйцо разбила и краски уронила. А потом ещё воду разлила. Потому что очень шума испугалась. Ну девчонка, что с неё взять?

Но мама не поверила, что у нас всё хорошо, встала и побежала выяснять, в чём дело. И конечно, поскользнулась на разлитой воде и попала ногой в краски. И стала кричать: «Кто это сделал?!»

Верка испугалась и спряталась в шкаф. А кот Григорий совсем от валерьянки обезумел и решил, что теперь мышь – это Верка. Как заголосит, как бросится на шкаф!

Тут со стенки упала страшная деревянная морда. И прямо на Григория! Григорий подумал, что его убивают, и кинулся спасаться на шторы. И конечно, рухнул вместе с карнизом. Потому что когти у него крепкие. А шторы, наверное, и без того еле держались. Так что всё правильно…

Стали мы думать, что теперь делать. И решили потихоньку выбросить и краски, и скорлупки в мусоропровод. А потом поскорей разобраться с разбитой посудой и рассыпанной валерьянкой, пока тётя Марианна с работы не вернулась.

Ну скорлупки и краски выкинули. А с валерьянкой и разбираться не пришлось: Григорий её по всей квартире разметал. Правда, половина посуды действительно разбилась. Зато другая половина целой осталась, и это главное.

К вечеру мы очень даже чистенько всё убрали. И тётя Марианна, когда пришла с работы, долго нас хвалила. А потом призналась:

– А я ведь, помощнички, вам подарки приготовила!

И побежала в свою комнату. И долго её не было. Наконец выходит озадаченная и говорит:

– Ничего не понимаю. Матвею с Верой замечательные краски купила. Тебе, Тася, «яйцо счастья». И где это всё?

Мама большие глаза сделала и стала нам с Веркой подмигивать. Я удивился и спрашиваю:

– Мам, ты чего подмигиваешь?

Вдруг Верка руками всплеснула и закричала:

– Это мы, наверное, свои подарки в мусоропровод выбросили!

Ну девчонка – что с неё взять?

Тётя Марианна сначала покраснела, потом побледнела, потом вовсе неожиданно позеленела. Надо же. А я и не знал, что она так умеет! Я людей со сверхспособностями очень уважаю! Я сразу спросил:

– Тётя Марианна, а вы ушами двигать умеете?

И Верка ещё добавила:

– А языком достать до носа сможете? А меня научите?

Но, посмотрев на маму, я понял, что зря мы это спросили. Надо было спасать положение. Это ещё повезло, что я палочка-выручалочка. Я вообще-то находчивый (так все учителя говорят).

Надо было утешить тётю Марианну. Сделать ей что-нибудь приятное-приятное. И я решил пойти и раскрасить чёрно-белую фотографию, где она с усатым дядькой. Фотография наверняка очень для неё важна, раз она её на стол поставила!

Красок уже не было. Но, по счастью, я с собой в дорогу цветные фломастеры взял. Потому что у меня талант к рисованию. Так все учителя говорят…

Очень красиво получилось! Усы у дядьки стали синими, глаза – оранжевыми, уши – зелёными, пиджак – жёлтым в фиолетовую полосочку. Ну а тётю Марианну я решил всю красной сделать, чтоб красивее было. А надпись «Маруся, люблю!» закрасил чёрным, чтоб её вообще не было видно: больно кривая, всю картину портила.

Тут Верка из кухни пришла и давай на гитаре бренчать. А гитара, конечно, была очень старой. И поэтому на ней три струны сразу лопнули.

А в общем всё было спокойно. Единственная загадка: как чучело совы из окна выпало? Вот это действительно непонятно. Даже мне с моими способностями пока не удалось выяснить…

А теперь мы с Веркой наказанные сидим и даже в зоопарк не поедем. За что, спрашивается?!

Сказка на ночь

– Бабушка, расскажи мне сказку.

– Какую сказку, Мишенька? Про Курочку Рябу или про Колобка? А то давай «Репку»?

– He-а, баб, лучше про Бэтмена!

– Господи! Что ещё за Бэтмен такой?

– Как «кто такой»?! Это же супергерой, человек – летучая мышь! Крутейший чувачок!

– Да? Надо же… А я про него сказок не знаю…

– У-у-у, бабуль…

– Ну ладно, ладно, слушай, горе ты моё луковое. Жил да был этот твой… как его…

– Бэтмен!

– Он самый. Посадил Бэтмен репку…

– Какую репку? Ты что, бабуля? Зачем Бэтмену репки сажать? Он преступников сажает!

– Милиционер, что ли?

– Что-то вроде того, только добрый и с крыльями. Ловит разных бандитов! Пуф! Паф!!

– Ну ладно, ладно, разбуркался – не заснёшь… Давай ручки под щёчку – и дальше слушай.

– Ага!

– Ну вот. Посадил, стало быть, Бэтмен бандита. Вырос бандит большой-пребольшой… Стал Бэтмен его из земли тянуть. Тянет-потянет, а вытянуть не может.

– Ты что, бабуль? Бэтмен же супермен! Силач! Как же он бандита вытянуть не может?

– Как-как! Шибко глубоко посадил – и вот результат. В общем делать нечего, позвал Бэтмен бабку…

– Ха-ха-ха, какую ещё бабку? Ему теперь другой супергерой нужен на подмогу! Терминатор, например!

– Бог с тобой, Тем… Темр… Терминатор так Терминатор. Чем бы дитё ни тешилось… Вот, значит, Терминатор за Бэтмена, Бэтмен за репку… тьфу ты, за бандита… Тянут-потянут – а вытянуть не могут!

– Ха, слабачки!

– Да. Видно, мало каши кушали. Позвал тогда Тем… Трям… Трюминатор Жучку.

– Ха-ха-ха! Терминатор?! Жучку?!

– Чем тебе Жучка-то не супергерой?

– Ну, баб, ты не понимаешь… Вот Шрек – совсем другое дело!

– Мать честная, а это кто?

– О бабуль, это такой наикрутейший зелёный парниша!

– Наплодят нечисти, а дитё потом с ума сходит… Ладно уж. Давай по порядку, а то бабушка старенькая, могёт и запутаться. Значится, Шрек за Терминатора, Терминатор за Бэтмена, Бэтмен за бандита, тянут-потянут – а вытянуть не могут! Позвал Шрек Мурку…

– Мурку?! Да ты что, бабусь? Тут без Спайдермена не обойтись!

– Ой лишенько, лишенько! Это ещё что за зверь?

– Бабуль, ну ты что, английский в школе не учила? Спайдермен – это Человек-паук! Давай я сам дальше расскажу, а то ты ничего не понимаешь! Ну смотри. Спайдермен за Шрека, Шрек за Терминатора, Терминатор за Бэтмена, Бэтмен за бандита, тянут-потянут – а вытянуть не могут! Ну, значит, без Годзиллы не обойтись! Позвали Годзиллу. Бум! Бах! Трах!! Деревня в руинах – Годзилла пришёл! Теперь Годзилла за Спайдермена, Спайдермен за Шрека, Шрек за Терминатора, Терминатор за Бэтмена, Бэтмен за бандита – тянут-потянут – и… вытянули бандита! Ура! Браво, супергерои! О майн гот, это было нелегко! Бэтмен – форевер! И Терминатор – тоже! Годзилла – два раза форевер! Бабуль, кстати, а зачем они бандита-то вытягивали? А бабуль?

Елена Габова «Нина Игнатьевна против Артемова»

Дмитрий Сиротин «Наказание без преступления»

– Хр-р-р-р…

– Бабуля!

– Хр-р-р-р…

– БАБУЛЯ-А-А-!!!

– А-а-а! Что?! Куда?! Зачем?! Кто здесь?!

– Это я, твой любимый внук Миша. Я только хотел спросить: зачем они бандита вытягивали?

– Какого бандита? Кто вытягивал?

– У-у, бабуль. Совсем ты у меня старенькая. Спи уж, а я тебе колыбельную спою.

 
Баю-баю-баюшки-баю,
Не ложися на краю.
А не то придёт Кинг-Конг
Поиграть тобой в пинг-понг!
 

– Хр-р-р…

– Ну вот. Заснула наконец, горе моё луковое… Теперь можно и в компьютер поиграть!

Сказка про ёжика

Я решил стать писателем и для начала сочинить сказку про ёжика. Почему про ёжика? А я его летом на даче видел. Хорошенький такой, маленький, кругленький. И со всех сторон иголки. Не поймёшь, где лицо, где наоборот.

Вот про этого чудесного зверя я и решил написать.

Взял чистую тетрадку, ручку, сел и начал:

«Жил-был ёжик…»

Тут с улицы как заорут: «Матвее-е-е-ей!»

Я к окну подбежал, а там Витька с мячом стоит.

– Матвее-ей, – кричит, – выходи в хоккей играть!

Я говорю:

– А зачем тебе мяч, если в хоккей?

Он кричит:

– А затем, что хоккей с мячом!

Я говорю:

– А-а-а! Извини, Витька, не могу.

– Почему-у-у-у? – орёт.

– Ты не ори, – говорю, – я тебя и так хорошо слышу.

– А я тебя не-е-е-т! – кричит Витька. – Говори громче-е-е!

Я тогда в ответ как заору:

– Не могу-у-у, Витька, я сказку пи-шу-у-у!

– Какую ска-а-азку? – удивлённо кричит Витька.

– Про ё-о-ожика-а-а-а!!! – ору я в ответ.

Тут с верхнего этажа кто-то как завопит:

– А ну замолчали оба! А то сейчас милицию вызову – будет вам и ёжик, и зайчик, и нинзя-черепашка!

– Ух ты! – обрадовался Витька. – Неужели правда нинзя-черепашка будет?

Но сверху ничего на это не ответили, только форточкой хлопнули.

Витька обиделся и ушёл.

А я сел дальше сказку писать.

«Жил-был ёжик…»

Но тут мама пришла, Верку из детского сада привела. Вот же дал Бог сестру младшую: от горшка два вершка, а туда же – не даёт человеку работать!

Мама на кухню – обед готовить, а Верка ко мне:

– Что делаешь, Мотя?

Я ей так вежливо говорю:

– Отвяжись, а?

А она не унимается:

– Мотя, ну что ты делаешь, ну что?

Я разозлился и говорю:

– В хоккей с мячом играю!

Верка глазами хлоп-хлоп, а потом как захохочет:

– Не-ет, врёшь ты всё! Ты буковки пишешь!

– А если видишь, чего спрашиваешь? – огрызаюсь я. – Не мешай! Пойди вон, сложи из кубиков слово какое-нибудь!

– Какое? – спрашивает Верка.

– Ну не знаю… Индустриализация!

Верка опять глазами хлоп-хлоп, а потом спрашивает:

– Мотя, а что это такое «индузация»? Я кричу:

– Понятия не имею! Сложишь, а там разберёмся.

Пошла Верка в другую комнату, и скоро оттуда тррррах-та-ра-рах! Кубики, значит, из коробки вывалила. Ну пока она «индустриализацию» соберёт, может, успею сказку написать…

Итак, «Жил-был ёжик…»

– Моть, а Моть!

Тьфу ты! Опять Верка!

– Мотя, я забыла, какое слово собирать.

А я уже и сам забыл… Вот же…

– Моть, давай лучше в прятки поиграем.

– Какие прятки? Ты что, не видишь, что я занят?

– Матвей, не обижай сестру! – это уже мама из кухни.

– Ладно, – говорю. – Что с тобой делать? Прятки так прятки. Давай прячься, буду тебя искать.

Верка обрадовалась и побежала в другую комнату – под кресло прятаться.

Ну ладно. На чём это я остановился? Да. «Жил-был ёжик…»

Тут ключ в замке поворачивается. Значит, папа с работы идёт.

– Привет, семья!

– Привет, пап!

– Чего, Матвей, делаешь?

– Сказку пишу.

– Да ну?! Про кого?

– Про ёжика… Пап, не мешай.

– Ладно-ладно. Не буду, так сказать, отпугивать вашу музу, молодой человек…

Эх, чего у нас сегодня по ящику? – и как врубит телевизор на полную катушку! А там ничего особенного, всё, как обычно: по первому каналу Алла Пугачёва. По второму – Максим Галкин. По третьему – опять Алла Пугачёва. По четвёртому – опять Максим Галкин. И так они вдвоём по всем каналам.

Папа щёлкал, щёлкал пультом и разозлился:

– Да что ж такое, двадцать каналов, а посмотреть нечего! Вдруг щёлкнул, а на экране – чудо! – ни Пугачёвой, ни Галкина! Лес шумит, птички поют, домик какой-то…

Папа обрадовался, говорит:

– Ну хоть природой полюбуюсь…

И вдруг на фоне домика появляется тётенька, вся длинноволосая и раскрашенная, и радостно так заявляет:

– Вас приветствует телепроект «Дом одиноких сердец»!

Папа как подскочит, как запустит тапком в телевизор, как раскричится…

«Жил-был ёжик…» – одной рукой пишу, а другой пытаюсь заткнуть себе оба уха.

Вдруг Верка из соседней комнаты заныла:

– Мо-о-отя! Ну когда же ты меня найдёшь? Я тут под креслом скоро с голоду помру!

Мама из кухни раздражённо:

– Матвей, ну сколько тебе говорить – не обижай сестру! Накажу!

Папа у телевизора:

– Погибели на вас нет с вашим телепроектом!

Витька с улицы:

– Матвее-е-й, ну выходи играть в мяч с хоккеем! Ой, то есть в хоккей с мячом! Дался тебе этот ёжи-и-и-ик!!!

Сосед сверху:

– Что? Опять про ёжика?! Всё, вызываю милицию!

«Жил-был ёжик…» в десятый раз написал я, вздохнул и закрыл тетрадку. М-да. Короткая сказка получилась. И глупая какая-то.

Видно, нет у меня способностей к литературе. Не быть мне писателем… Ну и ладно! И без меня писателей хватает. Пойду вон лучше к Витьке, в хяч с моккеем играть… Ой, то есть в мяч с хоккеем… Ой, то есть в хоккей с мячом! Только Верку сначала найду под креслом, а то опять маме на меня нажалуется: будет мне тогда и ёжик, и нинзя-черепашка…

Первое апреля

 
День смеха вышел невезучий:
Я пошутил нехорошо…
С тех пор отец – мрачнее тучи,
Хотя апрель давно прошёл!
Маячит осень у порога —
Сердит мой папа и уныл.
Как мог поверить он, ей-богу,
Что я пятёрку получил?!
 

Жуткий случай в детском лагере

– Один милиционер пошёл на базар и купил диск у одной бабки… – замогильным голосом начал Андрюха Петров.

Палата затаилась. Сева Бутылкин натянул одеяло на уши.

– Кто же на базаре диски покупает? Они же там пиратские, – серьёзно сказал Веня Кравченко.

Вот умник! Вечно всё портит.

– Ну не знаю, а он вот пошёл и купил! – огрызнулся Андрюха Петров.

– И не оштрафовал бабку? – спросил Веня Кравченко.

– За что?

– За продажу нелицензионных дисков.

Тут на Веню Кравченко все зашикали, он пожал плечами и замолчал.

А Андрюха Петров продолжил ещё замогильней:

– И вот пришёл милиционер домой, поставил диск – а там хрипло заиграла песня: «По стенке бегают Зелё-оные Глаза-а-а-а!» И вдруг… на стене… появились Зелёные Глаза! Милиционер схватил пистолет и выстрелил! И Глаза исчезли!

Сева Бутылкин попытался заткнуть уши одеялом.

– А зачем он выстрелил? – снова спросил Веня Кравченко.

– Как это зачем?! – разозлился Андрюха Петров.

– Ну ему же Зелёные Глаза ничего не сделали. За что же он с ними так?

Палата сделала вид, что не услышала. Сева Бутылкин и вправду не услышал: его уши были заткнуты одеялом. А Андрюха Петров продолжал всё тише и тише, страшнее и страшнее:

– На другой день пошёл милиционер на базар, а бабка – та, что дисками торгует… слепая стоит!

Палата дружно охнула.

– Как же она, слепая, дисками торгует? Покупатели запросто обмануть могут: диск утащат, а вместо денег простую бумажку в руки сунут… – деловито заметил Веня Кравченко.

Повисла нехорошая пауза. Андрюха Петров многозначительно откашлялся и продолжил:

– Тогда милиционер вернулся домой, снова поставил тот диск и снова захрипела песня: «По стенке бегают Зелё-оные Глаза-а-а-а!». А из стены появились две руки в чёрных перчатках и стали тянуться к горлу милиционера! Тогда он выхватил пистолет и одним выстрелом прострелил обе эти руки!

– Одним выстрелом? Обе руки? Они, что – из одного корня росли? – поинтересовался Веня Кравченко.

– Да! Одним выстрелом! Он был «ворошиловский стрелок»! – не сдавался Андрюха Петров. – И тогда эти руки дико закричали и исчезли!

– Как же руки могли закричать? У них же рта нет…

– А на следующий день милиционер опять пошёл на рынок! – поднажал Андрюха Петров.

– Охота ж ему была каждый день на рынок таскаться… – снисходительно усмехнулся Веня Кравченко.

– Да! Он пошёл! И увидел ту самую бабку! Теперь у неё не было не только глаз, но и рук!

В палате стало так тихо, что слышно было, как мелко клацают под одеялом зубы Севы Бутылкина.

– И что же она на рынке делала – без глаз и без рук? – раздался в тишине спокойный голос Вени Кравченко.

– Как что?! Торговала, конечно! – закричал Андрюха Петров и сам вздрогнул от собственного крика.

– Чем?

– Дисками!

– Без глаз и без рук торговала?

– Ну да, а что тут такого?

– Чем же она диски подавала, деньги брала, сдачу отсчитывала?

Андрюха Петров, хватая ртом воздух, обернулся за поддержкой. Но поддержки не нашёл: ребята сидели в кроватях какие-то задумчивые…

– Милиционер тогда позвал своих друзей-милиционеров, они пришли к нему поздно ночью, все с пистолетами. И он поставил пластинку. А там опять: «По стенке бегают Зелё-о-оные Глаза-а-а-а!!!» И все стали смотреть на стену! Но там ничего не было! Но они всё равно выхватили свои пистолеты и стали стрелять по стенке! Долго стреляли, часа два, пока патроны не кончились…

– А соседи? – спросил Веня Кравченко.

– Что «соседи»?! Ну что «соседи»?! – запричитал Андрюха Петров.

– Как они на ночную стрельбу отреагировали?

– Не знаю я! – взревел Андрюха Петров. – Наверное, милицию вызвали!

– Так милиция же и стреляла…

– А-а-а!!!

Андрюха Петров вскочил и как сумасшедший стал носиться по палате. Прибежал вожатый. Отругал всех и заставил спать.

Несчастный Андрюха Петров уже засыпал, когда в тишине раздался шёпот Вени Кравченко:

– Андрюха, а чем дело-то кончилось?

– Какое дело? – сквозь сон спросил Петров.

– Ну с Зелёными Глазами…

Андрюха обречённо вздохнул, помолчал и осторожно признался:

– На другой день милиционер пришёл на базар, а ту бабку, которая диски продавала, хоронят…

– Где хоронят? На базаре?

Андрюха Петров сделал большие глаза, изо всех сил стукнул себя кулаком по лбу и отвернулся.

Некоторое время в палате было совсем тихо.

– А-а-а, наверное, кладбище от базара недалеко было, – неожиданно раздался в ночи одинокий, рассудительный шёпот Вени Кравченко. – Только вот не пойму: какая связь между той бабкой с дисками и этими… Глазами Зелёными? Никакой логики в этих страшилках…

Вскоре Веня Кравченко заснул. И до утра в палате было тихо и спокойно. Только Сева Бутылкин иногда вздрагивал во сне: то ли ему Зелёные Глаза снились, то ли умный Веня Кравченко.

Настоящий мужчина

– Значит, я не мужчина, потому что не забил в доме ни одного гвоздя? – крикнул папа. – А вот, пожалуйста!

Папа обиженно убежал в кладовку, долго-долго искал там что-то, чертыхался… Наконец выскочил с молотком в одной руке и большущим гвоздём в другой.

– Вот! – И папа быстренько, всего за каких-нибудь полчаса вколотил гвоздь в стену.

– Пап, ты зачем это сделал? – спросила Верка.

– А чтоб ваша мама чепухи не говорила! – победоносно отозвался папа, тряся отбитыми пальцами и тяжело дыша.

– А для чего нам этот гвоздь? – спросил я.

– Не знаю, Матвейка, не знаю… Но – пусть будет!

На грохот вошла мама и удивилась.

– Что это такое? – спросила она.

– Стена, – ответила Верка.

– Вижу, что стена, – сказала мама. – А в стене что?

– Гвоздь, – сказал я.

– Зачем? – спросила мама.

– Не знаю, – сказала Верка.

– А где папа? – спросила мама.

– Я здесь, – тихо сказал папа.

– Ты зачем вбил гвоздь? – тихо спросила мама.

– Просто так, – тихо ответил папа.

Помолчали.

– Выдёргивай, – тихо сказала мама.

– Сейчас, – сказал папа и опять убежал в кладовку. Там он опять долго-долго что-то искал и наконец вышел с гвоздодёром.

Папа стал выдёргивать гвоздь, а гвоздь не выдёргивался.

– Уф-ф… – вздохнул папа через пятнадцать минут, – видать, крепко вбил.

– Видать, крепко, – тихо подтвердила мама. – Настоящий мужчина.

– Да! – гордо сказал папа.

– Пойдём ужинать, Самоделкин, – сказала мама папе. – И вы тоже. Вера, Матвейка, руки мыть и за стол!

Мы поужинали. А перед сном я нарисовал папин портрет и повесил его на этот гвоздь. Но портрет тут же упал, а сверху упал гвоздь.

А сегодня утром папа вкрутил лампочку в коридоре взамен испортившейся и очень хорошо вкрутил. Лампочка ярко-ярко светит. Потому что папа у нас настоящий мужчина. Правда, у половины соседей после этого электричество перегорело, но у них же тоже настоящие мужчины должны жить, пускай сами чинят. Самоделкины.