Текст книги "Больше жизни, Хлоя Браун!"

Автор книги: Талия Хибберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Его так и тянуло войти в нее, но вместо этого он спустился вниз по ее обнаженному телу. Закрыв глаза на собственную слабость, он вдыхал ее, окутанный ее жаром. Наклонил голову. Провел по ней языком, раздвигая пухлые губы, чтобы подразнить клитор и ощутить на вкус ее мокрую, пылающую щелку. В реальном мире он содрогнулся – словно его тело больше не могло этого выносить. Следующий вдох получился рваным. Он начал двигать рукой быстрее, подумав, как она среагировала бы, как стиснула бы его бедрами, выгибаясь вверх, к нему навстречу, и как ее опасный голос прохрипел бы его имя…

В дверь постучали.

Рэд вскочил с кровати и уставился на себя: комбинезон расстегнут – маленькое развратное окошечко, демонстрирующее торчащий член, служит неопровержимым доказательством того, чту он почти сделал. Но, лихорадочно сказал себе Рэд, прошлая ночь не считается, потому что это был всего лишь сон, а этот раз не считается, потому что он так и не кончил.Не считается.Все нормально.

Он прочистил горло, спрятал предательский член и направился в ванную, по дороге крикнув в сторону двери:

– Одну секунду.

Последний голос, который он хотел бы услышать, отозвался:

– Конечно, не нужно из-за меня спешить.

Тон был бодрый и невозмутимый – значит, как ему теперь было известно, она шутит.

Рэд замер, спрашивая Господа, что ж он такого натворил, чтобы заслужить это, а потом вспомнил, чем занимался около шестидесяти секунд назад, и угадал ответ. Надеясь, что ошибся, – прекрасно зная, что нет, – он выдавил:

– Хлоя?

– Очень проницательно, мистер Морган.

Черт!

– Просто… подожди немного, – попросил он, резко возвращаясь к реальности.

С бешено колотящимся сердцем кинулся в ванную. Руки были вымыты, горящие от неловкости щеки охлаждены водой из-под крана, а комбинезон – застегнут. Полностью. До самого верха. У Рэда появилась нелепая мысль, что рядом с Хлоей его нравственность в опасности, – и это была самая странная мысль в его жизни. Он собрался – в конце концов – и пошел открывать дверь. А увидев Хлою, понял, почему никак не мог выкинуть ее из головы.

Его сны не могли воссоздать ее детально. Что-то в ее образе было слишком впечатляющим, чтобы запомнить его в точности, будто мозгу не хватало ресурсов. Хлоя смотрела на него своими бездонными глазами, сложив руки под грудью, – но туда он смотреть не будет – и изогнув брови. Одна, как всегда, была чуть выше другой. Так же, как один уголок ее сочных губ был приподнят немного сильнее, от чего складывалось впечатление, что Хлоя ухмыляется.

Хотя, вообще-то, она и ухмылялась. Склонила голову и поинтересовалась:

– Что, ради всего святого, с тобой стряслось?

Рэд резко поглядел вниз, ища, что могло его выдать. Мешковатый покрой одежды скрывал тот факт, что его член по какой-то причине все еще стоял. Он уставился на свои руки и обнаружил, что на них, вопреки обыкновению, нет ни следа краски, а что самое главное, ни следа спермы. Потому что он не кончил. И это была ключевая информация. Он встретился с ней взглядом и так спокойно, как только мог, спросил:

– В каком смысле?

Хлоя подозрительно посмотрела на него.

– Ты весь красный. Волосы растрепаны. И… – Она подалась поближе, всматриваясь в его грудь: – У тебя, кажется, пуговицы неправильно застегнуты.

Ох, твою мать! Она знала. Откуда-то – возможно, потому, что она ведьма, являющаяся в его сны, – оназнала. А сейчас она этим воспользуется, как оружием против него, потому что именно так люди вроде нее и поступают. Ему это было известно. Прекрасно известно. Он…

– Рэдфорд Морган, – строго сказала Хлоя, – ты что, спал на работе?

Рэд почувствовал такое облегчение, что чуть не отключился на фиг. Он вцепился в дверной косяк и испустил тяжелый вздох, наклонив голову, от чего лицо скрылось за волосами. Потом вспомнил, что пытался казаться нормальным, а не типом, мастурбирующим на женщин –жильцов,– с которыми едва знаком. Он выпрямился и прочистил горло – самым виноватейшим образом. Хлоя таращилась на него с явным недоумением.

– Да, – соврал он. – Подремал немного.

– Хмм. Видимо, ты из тех людей, кто недооценивает пользу десятичасового ночного сна.

– Я думал, восьмичасового?

– Чушь. Определенно десяти.

Блеск в ее глазах давал знать, что она собралась спорить. Рэд решил с ней не связываться и попытался найти другую тему. Его взгляд наткнулся на жесткую черную сумку, свисающую с ее плеча:

– Ты мне что-то принесла?

– В каком-то смысле. Это мой ноутбук. Я подумала – загляну и узнаю, нет ли у тебя времени для консультации.

Она шагнула вперед. В одном этом коротком шаге было столько властности, что Рэд машинально попятился. И вот она внезапно уже у него в квартире. Как, блин, это произошло? И как он теперь должен ее выставить?

Рэд открыл рот, чтобы сказать «уходи, пожалуйста», но потом вспомнил, что он не какой-нибудь грубый мудак, и сдержался. Факт состоял в том, что он не выносил мужчин, которые относились к тем женщинам, которых хотели, как-то иначе, чем ко всем прочим людям. И вообще, тот сон – ерунда. Ему просто надо всласть потрахаться, а Хлоя была несомненно шикарная, вот его подсознание и слепило два этих факта. Всего и делов.

Рэд закрыл дверь и сказал:

– Ага. Я не занят.

– Чудесно.

Ее улыбка была легкой и невозможно солнечной. Хлоя повернулась к нему, и юбка всколыхнулась вокруг ее ног. Юбка эта была пышная, винтажная, белая с яркими красными маками на подоле. Рэду она понравилась. Но, опять же, ему нравилось все чопорное барахло, которое она носила. Он невольно позволил своему взгляду скользнуть по ее ногам. Сегодня он снова мог лицезреть ее голени, как и ее щиколотки, перехваченные кожаными ремешками блестящих туфелек. Он впитывал каждую деталь, как какой-нибудь викторианский тип, страдающий от недостатка секса.

– Ты в порядке? – спросила Хлоя.

– Нормально.

Ее глаза за бирюзовой оправой сузились:

– Ты сегодня какой-то сам не свой.

– Ты не знаешь, какой я на самом деле.

Последовала пауза, прежде чем она признала:

– Это правда.

Плечи у нее по-прежнему были выпрямлены, а нос твердо задран вверх, но на какой-то миг она показалась ему… уязвленной. Как будто он огорчил ее.

Его первым порывом было извиниться. Потом Рэд вспомнил, что сказал правду, что она ему не нравилась и что она определенно за ним подглядывала. Ему не следовало переживать о ее чувствах. Он не собирался переживать о ее чувствах.

Он повел ее в гостиную, но на середине коридора вспомнил, что у него, вообще-то,нетгостиной, поскольку он переоборудовал ее под мастерскую. Вспомнил стульчик, стоявший у Хлои на кухне, – мягкий и плюшевый, с удобной спинкой. Остановился. Нахмурился ни на что в частности, а может сам на себя, и сказал:

– Пожалуй, тебе будет не очень-то удобно на шаткой деревянной табуретке, да?

Она мимолетно, неуловимо поморщилась, но он все равно заметил.Заметка на будущее: перестать так сурово смотреть на Хлою.

– Не очень-то удобно, да, – неловко согласилась она.

Судя по тому, как она избегала встречаться с ним взглядом, она не знала, как сказать: «Я категорически не смогу сидеть на шаткой деревянной табуретке». Он бы списал это на застенчивость, но прекрасно знал, что она не застенчива. Так почему она не раздает наглые команды направо-налево, как три дня назад?

Может, ей неудобно, потому что ты такой унылый недоумок.

О да! Может. На лицо Рэда без его ведома набежала легкая хмурая тень. Воздух в коридоре завибрировал от напряжения, целиком и полностью исходящего от него. Чувство вины запустило когти в его тело. А он, в свою очередь, запустил руку в волосы:

– Слушай… Прости, если я веду себя как козел. Я, эм… все-таки толком не отдохнул.

Хлоя натянуто улыбнулась и пожала плечами:

– Ничего страшного, если ты передумал.

Он задал очень умный вопрос:

– Что?

– Насчет нашего договора. Я тебя консультирую, а ты меня покатаешь.

«Не в этом смысле покатаю», – одернул он свой член.

– Я понимаю, что вынудила тебя, – продолжила она. – Есть у меня такая склонность.

Никогда бы не подумал.

– Но, если ты передумал, пожалуйста, так и скажи. Не переживай о моих чувствах. У меня их очень мало.

Судя по ее тону, Рэд понял, что насчет последнего она нагло врет. Когда Хлоя шутила, ее голос становился чуточку серьезнее, чем когда онадействительноговорила серьезно. И все же он не смог удержаться от возражений:

– Уверен, их у тебя не так уж и мало.

Она снова пожала плечами.

– Я не передумал, – сказал он ей.

Хлоя слегка улыбнулась, и его сердце пропустило удар. Ее озарила такая тихая, тайная радость, она была такая невозможно милая, что Рэд просто – просто не мог – ой, да твою же мать!

– Тогда хорошо, – сказала она с робким теплом в голосе.

Ой, датвою же мать! Даже если бы она нахамила ему и заставила почувствовать себя настоящим чудовищем, он не мог вести себя по-мудацки с Хлоей Браун – больше не мог. Рэд принял этот факт и пообещал себе, что не будет повторять прежних ошибок. Не запнется и не полетит в жизнеразрушающую черную дыру, придумывая оправдания идеальной, на первый взгляд, женщине. Да ему бы и не удалось. Во-первых, он не считал, что Хлоя идеальна. Во-вторых, между ними ничего нет и никогда не будет. Так что вот. Он в полной безопасности.

Некоторое время они стояли, таращась друг на друга, как два дурака. В итоге Рэд прочистил горло и сказал:

– Смена плана. Не возражаешь посидеть у меня в комнате?

Губами она не улыбнулась, но глаза ее засияли, как бриллианты:

– Не знаю. Ты же не собираешься меня соблазнять, правда?

Он чуть не подавился собственным языком.

– Боже милостивый, – засмеялась Хлоя, пока Рэд собирался с духом и с мыслями. – Не надо так ужасаться!

– Я не… в смысле… «ужасаться» – это очень сильно сказано.

Она покачала головой:

– Серьезно. Я просто пошутила, Рэдфорд.

– Рэд, – поправил он, потому что больше сказать было нечего.

– Я просто пошутила, Рэд.

Он снова прочистил горло:

– Просто чтобы, эм, просто чтобы прояснить, ты… ты не выглядишь ужасающей.

– Конечно нет, – ответила Хлоя. – Я чрезвычайно привлекательна. Так что же – пойдем наконец сядем?

Рэд сдержал улыбку и повел ее к себе в спальню. А потом задумался о том, чем же он, блин, думал. Недотрах что, снижает уровень интеллекта? Возможно. Это было единственное разумное объяснение тому, что он решил впустить Хлою в свою комнату, – она же место, где он почти кончил на эту женщину. Он не мог посмотреть на нее. На кровать он не мог посмотреть тоже, и без этого зная, что одеяло смято там, где он лежал и…

Что ж. Будем честны: лучше об этом просто даже и не думать.

– Тут как-то не очень художественно, – с иронией заметила Хлоя, обшаривая комнату взглядом.

Особенно пристально она посмотрела на стопку книг по истории искусства на комоде. Рэду захотелось проверить, закрыл ли он ящик с нижним бельем.

– А чего ты ожидала? Отпечатков пальцев на стенах?

– Значит, ты на этом специализируешься? На рисовании пальцами? – Она поглядела на его руки.

Ладони закололо от ложного воспоминания о прикосновениях к ней.

Рэд стиснул ладони в кулаки и помотал головой:

– Образно. Я пишу акрилом. Я… неважно. Мне же придется показать тебе, не так ли? Для сайта?

– Да, – едва слышно сказала она. – Для сайта.

Рэд схватил кресло, которое держал в углу, и придвинул поближе к кровати. Хлоя элегантно опустилась в его клетчатые потрепанные глубины. Она скрестила ноги, от чего, кажется, ее юбка немного приподнялась, но Рэду знать об этом было неоткуда, потому что он совершенно точно туда не смотрел. Он твердо велел своим глазам фокусироваться исключительно на ее ушах (которые, будучи хорошенькими, не особенно возбуждали), носу (аналогично) и стене за ее спиной. Пока что дело шло более-менее нормально.

Когда Хлоя уселась, он сходил и принес ей картину – кое-что из того, что он закончил на той неделе. В конце концов, показывать то, что он рисовалкогда-то, было бессмысленно – такое оно было живое, яркое и полное надежд. Он изменился – и точка.

Но, вернувшись с холстом, Рэд обнаружил, что медлит, стоя перед дверью в спальню. В животе появилось какое-то неприятное напряжение, кожу на затылке закололо. Нервы. Он абсолютно точно был на взводе – именно так он чувствовал себя последние несколько сотен раз, когда порывался показать кому-нибудь свои работы. Вот только с тех пор все поменялось. Вот только с тех пор он запорол почти все, а те кусочки жизни, которые он не трогал, запоролись сами собой, приняв у него полномочия. Но это, решил Рэд, идеальный способ преодолеть свою странную фобию, потому что на мнение Хлои ему плевать.

Эта мысль отозвалась в голове звоном детектора лжи, но Рэд шагнул в комнату раньше, чем успел обдумать, что бы это значило.

– Вот, – грубовато бросил он, передавая ей холст и устраиваясь на краешке матраса.

Хлоя молча взяла картину и несколько долгих мгновений разглядывала, пока он смотрел куда угодно, только не на нее.

Потом тишина так затянулась, что его попытка сохранять хладнокровие ослабела, пошатнулась и растаяла. Рэд сдался и посмотрел – ему нужно было увидеть ее реакцию, хотя ему совершенно точно было наплевать.

Восхищение на ее лице шокировало Рэда до самых гребаных глубин его души. Серьезно. Все его тело почти жестоко встряхнуло – сердце начало качать кровь активнее, зрение сделалось яснее, острее. Губы тронула медленная улыбка удивления. Удивления и пьянящего облегчения.

Хлоя была… в восторге. Это единственное подходящее слово. Она вглядывалась в жутковатый пейзаж в кровавых тонах с невозможными оттенками и фантастическими пропорциями, будто в точности понимала, что Рэд чувствовал, когда рисовал это. Будто каждая эмоция, которую он выплеснул на холст, там и осталась, как частичка души, и теперь эта частичка отвешивала ей пощечины. Энергия. Рвение. Загадочность. Сила. Головокружительное удовлетворение своим собственным дурным поведением. Вот что Рэд намешивал в краску той ночью, когда рисовал эту картину, «Нетландия», и вот что видел сейчас в отражении ее глаз.

Наконец Хлоя прочистила горло, беря себя в руки, и сказала:

– Ты очень талантливый. Не то чтобы я в этом разбиралась, конечно…

Ее слова казались взвешенными и вежливыми, но было слишком поздно. Рэд увидел. Он увидел, и это затронуло в нем что-то глубокое и необузданное, что-то, что, вероятно, не стоило тревожить. Что-то, из-за чего он почувствовал себя увереннее в собственном теле. Ему захотелось коснуться ее – просто чтобы проверить, будет ли все иначе теперь, когда он знал, что она видела что-то так же, как видел он.

Но, если он начнет лапать Хлою по причинам, которые едва мог объяснить, она, вероятно, съездит ему по морде – и будет иметь на это полное право. Так что Рэд стиснул свои внезапно преисполнившиеся любопытства руки в безвредные кулаки и сказал себе, что в воздухе вовсе не витают ни ободрение, ни возрождение, ни искупление. Его всегда бросало в драму, когда дело касалось подобных вещей. Словно он – щенок, а любая похвала его работ – почесывание за ушами. Вот и все.

Хлоя вернула ему холст, а Рэд швырнул его на кровать и вернулся к своей прежней тактике – стал смотреть куда угодно, только не на ее лицо. Это не помогло. Рэд почти смог забыть, что хочет ее, но чистые эмоции, которые он только что увидел, немедленно напомнили ему об этом. Он знал, что должен что-то сказать, но мозг запутался в мыслях и не мог вспомнить, что.

Ох! Точно. Она сделала комплимент его работе. Так что теперь он должен ответить…

– Спасибо.

Рэд попытался не скривиться при звуке собственного голоса. Слишком низкий, слишком грубый, слишком очевидно растроганный.

Хлоя поджала губы и уставилась на свои колени, темные ресницы трепетали за стеклами очков. В отличие от него, ее проклятие прозрачной кожи обошло стороной, но Рэд мог бы поклясться, что она покраснела. Вероятно, потому, что он был так очевидно благодарен за эту крохотную похвалу.

Чувствуя необходимость объясниться, он сказал:

– Я давненько никому не показывал свои новые работы.

– Я знаю, – ответила Хлоя, а потом подняла на него круглые глаза и прикрыла рот ладонью.

Рэд приподнял бровь, с улыбкой глядя на ее лицо, на котором явно читалось: «Вот черт!»

– Знаешь? Вот как?

– Да, е-мое, – пробормотала она.

– Что такое?

– Забудь, что я сказала.

– Вот уж нет. – Он подался вперед: – Объясни, будь добра.

Вид у Хлои сделался крайне страдальческий. Это было шикарно.

– Я… ну… у меня выдалось на днях свободное время, так что, в целях предварительного исследования и всякого такого, я, э-э, загуглила тебя.

А. И почему он не удивлен?

– Знаешь, – протянул Рэд, – для женщины, которая не так давно тысячу раз за день назвала меня любопытным, у тебя имеется дурная привычка заглядывать в чужие окна.

Она застыла. Потом выдавила, запинаясь:

– Ч-что ты имеешь в виду?

Он непринужденно улыбнулся и почувствовал себя настоящим злодеем:

– Фигура речи.

– А.

Напряжение отпустило ее так быстро, что она как будто сдулась, – такое явное облегчение испытала. Если у него еще оставались сомнения, что она подглядывала намеренно, а не просто наткнулась блуждающим взглядом на своего странного соседа топлес… что ж, теперь эти сомнения окончательно развеялись. Хлоя подсматривала за ним и чувствовала себя виноватой. Рэду стало интересно, когда она признается.

Потому что она непременно признается. Хлоя была импульсивна, как уже посчастливилось узнать большинству жителей дома.

Она неловко поерзала и сказала бодрым голосом:

– Как художнику тебе на самом деле стоит завести инстаграм.

– Не меняй тему. Ты со всеми такая любопытная или только со мной?

– Я бы могла прикрутить ленту твоего инстаграма на сайт, – отчаянно не сдавалась она. – Люди так делают. Это очень мило.

Инстаграм? Выставлять свои работы не просто для того, чтобы их увидели люди, но в приложение, буквально разработанное ради чертова рейтинга популярности? Сам концепт лайков в интернете всегда угнетал Рэда, даже в те времена, когда он был поувереннее в своих способностях.

– Я подумаю об этом. –Ложь.– Мы все еще говорим о тебе.

– Вовсе нет. – На ее лице был написан ужас, так что Рэд просто обязан был продолжить.

– Ты любишь все исследовать, – предположил он. – Нет: ты любишь все знать. Ты одна из тех, для кого «знание – сила».

– Знаниеи естьсила, – парировала Хлоя.

– Могу поспорить, в школе ты была учительской любимицей.

Он улыбался. Во весь рот.

– Могу поспорить, ты был лентяем и прогульщиком, – насмешливо отозвалась она.

– Могу поспорить, ты всегда вовремя заполняешь налоговую декларацию.

Хлоя явно возмутилась:

– А кто не заполняет налоговую декларацию вовремя?

Рэд расхохотался:

– Ох, Хлоя. Ты же просто охренительная милаха, ты в курсе?

Он понятия не имел, почему эти слова сорвались у него с губ, но был уже не в силах взять их назад. Да и не то чтобы сильно жалел.

– Милаха? – Она сморщила носик. – Нет. Нет, вовсе нет.

Ну конечно.

– Еще какая!

Она чопорно парировала его собственной фразой:

– Ты не знаешь, какая я на самом деле, Рэд.

Тут-то он и осознал, что обидел ее, – раньше, когда сказал именно эти слова. Это обеспокоило Рэда. И серьезно. Он сказал:

– Я был бы рад узнать тебя поближе, – и тут же понял, что это прозвучало как худший в мире подкат. Он быстро добавил: – Если я собираюсь пустить тебя на свой мотоцикл, я должен убедиться, что ты хороший человек.

– Что ж, это легко доказать. Я недавно кота спасла, помнишь?

Он пожал плечами и откинулся назад, опираясь на ладони. Медленно, неохотно, он осознал, что ему легко с Хлоей, – и это было так же логично, как беззубая акула.

– Помню. Но не уверен, что мне не плевать. Я не любитель кошек.

– Это почему?

– Они осуждают.

– Я и понятия не имела, что это такое предосудительное качество. Ожидаю в скором времени увидеть тебя в новостях протестующим против судебной власти.

Рэд фыркнул и предпринял новую попытку:

– Кошки высокомерные.

– А может, – с иронией сказала Хлоя, – ты просто проецируешь на них свои ожидания.

– А может, – отозвался он, пародируя ее резкий тон, – я предпочитаю животных, которые не боятся испачкаться и не бездельничают, глядя на людей свысока, как какая-нибудь хренова царица Савская.

– Вообще-то, Клякс скореецарьСавский.

Рэд невольно улыбнулся:

– Уже и имя ему дала, а?

– Очевидно.

– А в ветеринарку возила?

– Я испытывала недомогание.

Придется купить гребаный словарь, чтобы угнаться за ее выражениями, но Рэд умел читать и между строк:

– Понятно. Значит, Клякс. Он был?.. – Рэд вежливо умолк.

Хлоя вопросительно изогнула брови – одна чуть выше другой. От этого изящного, несимметричного изгиба у Рэда внутри что-то зазвенело. Она и правда была красивая.

А он и правда легко отвлекается, пялясь на нее. Рэд прочистил горло, смерил ее многозначительным взглядом и сказал:

– Клякс. Его уже… Ну, ты понимаешь.

Судя по ее недоуменно нахмуренному лицу, Хлоя не понимала.

Господи, дай ему долбаных сил. Он ни за что не смог бы сказать такое женщине вроде нее в лицо. Должно же до нее рано или поздно дойти.

Вот только что-то никак не доходило. Рэд приподнял брови. Наклонил голову, цокнул языком и посмотрел вниз. Безрезультатно. Хлоя безмолвствовала, как отключенный от сети компьютер. В конце концов Рэд бросил упражняться в намеках и выпалил:

– Ему уже отчекрыжили колокольчики?

Она моргнула, явно ничуть не оскорбленная его выбором слов, – в то время как он чувствовал, как по шее вверх ползет жар. Бесит, бесит, бесит! Совершенно невозмутимо Хлоя ответила:

– Не имею представления.

Как будто абсурдно было даже предположить, что она может об этом знать.

– Не имеешь представления? – эхом отозвался Рэд.

– Я не смотрела.

На него она тоже не смотрела. Ее глаза блуждали по комнате – с таким интересом инопланетяне и андроиды в научно-фантастических фильмах оглядывают Землю, оказавшись на ней впервые. А Рэд тем временем не мог отвести глаз от нее. Шикарная!

Тоном, возможно, несколько более раздраженным, чем это уместно для разговора об анатомических особенностях бродячего кота, он спросил:

– Тогда откуда ты знаешь, что это самец?

Хлоя поправила юбку, прикрыв ноги, – действие, которое он увидел краем глаза, но на котором совершенно отказывался сосредотачиваться. Он сосредотачивался на ее ухе – не больше. Но мягкий, притягательный шорох, который издала ткань, как будто Хлоя проводила по ней ладонями, разглаживая… Может, она втайне знала, что он начинает понемногу зацикливаться на ее бедрах, и это была ее коварная и хитроумная пытка. Точно. Звучит правдоподобно.

Рэд был так занят своими нелепыми мыслями, что почти пропустил мимо ушей ее загадочное объяснение. Хлоя спокойно сказала:

– Мы знаем, что Клякс – мальчик, потому что Дани так решила.

Он вздохнул, проведя рукой по волосам. Спрашивать было почти что страшно:

– И как она это определила?

– Знаешь, – сказала Хлоя, пребывая в явном замешательстве, – я не уверена, что понимаю причины твоей зацикленности на гениталиях, Рэд.

Его взгляд– а ведь он так хорошо справлялся! – метнулся с безопасной зоны ее левого уха на совершеннонебезопасную зону ее прикрытых юбкой коленей.Нас с тобой таких двое, милая.

– Почему ты вообще спрашиваешь?

Рэд снова резко отвел взгляд на север:

– Если он кастрирован, то можно предположить, что у него есть хозяева.

– Тебе не о чем беспокоиться, знаешь ли. Ясобираюсьотвезти его в ветеринарку. Мне бы очень не понравилось, окажись вдруг, что я украла чьего-то питомца.

– Ну ладно, может, я съезжу с тобой. Просто чтобы убедиться.

Хлоя смерила его взглядом. В ее глазах плясало веселье – яркий огонек под стать странному искристому ощущению в его собственной груди.

– Ты очень грубый человек, – сказала она.

– Этоягрубый? – Он фыркнул от смеха. – Господь всемогущий, и это говоришь мне ты!

– И что это должно значить?

– Прости, я думал, это очевидно. Это значит, что ты сама офигеть какая грубая.

Видимо, эта информация совершенно шокировала Хлою. Она уставилась на него, разинув рот, будто он заговорил на неведомом языке, а потом издала странный негромкий хрип. Наконец она выдавила:

– Что ж, этонеправда.

– Что? Никто никогда не говорил тебе этого?

– Конечно говорили! Но с тобой я веду себя наилучшим образом.

Рэд не мог сдержать улыбки:

– Серьезно? Ты серьезно.Серьезно.

– Ну, по крайней мере, на этой неделе.

Он был бы рад среагировать на негодование в ее голосе, но слишком уж громко смеялся.

– Прекрати, – велела Хлоя, хотя сама уже улыбалась шире, чем когда-либо. Щеки у нее округлились, а глаза весело заплясали, и, черт побери, она стала даже милее, чем обычно. – Хватит! Это не смешно.

Но отчего-то это было смешно. Просто до истерики. Дыхание Рэда сделалось судорожным, в животе росло напряжение, смех заскакал по комнате. И тут Хлоя протянула руку и толкнула его.Пихнула, если точнее, раскрытой ладонью прямо в грудь, от чего по его телу прокатилось странное тепло. Он упал на кровать, продолжая беспомощно смеяться, – но по дороге схватил ее за запястье. И потянул.

И она повалилась на кровать вместе с ним.

Да. Тут уж Рэд перестал смеяться, это точно.

Хлоя приземлилась прямо на него. Ее запястье казалось странно хрупким, будто кости были сделаны из фарфора. Ладонь по-прежнему покоилась на его груди, вторая лежала на кровати, удерживая бульшую часть ее веса. И все же она была настолько близко, что Рэд ощущал округлость ее груди на своих ребрах, изгиб ее живота на своем боку, вес ее бедер на своих. Он с усилием сглотнул, стиснул зубы и велел члену не ставить его в неловкое положение, хотя было уже поздно. В отчаянной попытке удержать ситуацию под контролем он закрыл глаза.

Это было ошибкой.

– Я… прости, – пробормотала Хлоя.

Когда она заговорила, он почувствовал ее дыхание на своем горле и вспомнил ночь, которую они не провели вместе.Черт!

– Это я виноват, – ответил он.

Голос звучал хрипло, глаза он так и не открывал, рука по-прежнему стискивала ее запястье. Рэд чувствовал, как бешено колотится ее пульс. Чувствовал, как все его здравомыслие улетает к чертям. Тот маленький демон, который сидел у него на плече и вечно нашептывал гениальные идеи вроде «Брось колледж», и «Пусть твой кореш набьет тебе татуху прямо у себя на кухне», и «Слушай свое сердце», лукаво заметил, что сейчас нелучшее время для консультации по поводу сайта. Сейчас, по мнению этого демона, самое время подмять ее под себя, задрать ей юбку и заставить стонать.

К счастью, Рэд был достаточно умудрен опытом, чтобы проигнорировать это предложение. Он отпустил ее запястье, и Хлоя слезла с него. Рэд сел. Они уставились друг на друга. Хлоя поправила очки, дернула себя за рукав и издала нервный смешок.

Мысль о том, что болтливая, высокомерная Хлоя Брауннервничает, вызывала у Рэда чесотку. Это было неправильно и неестественно. Он должен был это исправить!

– Как насчет того, чтобы отложить консультацию?

Едва заметные перемены выражения ее лица – успевающие проступить до того, как она их подавляла и запихивала поглубже, – больше не могли его одурачить. Рэд увидел, как Хлоя чуточку сгорбилась и слишком часто заморгала, и понял: она разочарована.

– Что-то не могу сегодня сосредоточиться, – продолжил он.

– Ну ладно, – бодро отозвалась Хлоя, наклоняясь, чтобы поднять свой ноутбук. Она даже не успела достать его из сумки. – Я все понимаю. Я просто…

Он ее проигнорировал:

– Обычно в таких случаях я иду кататься.

Хлоя посмотрела на него – глаза за стеклами очков стали еще круглее обычного.

– Составишь мне компанию?

И вот опять эта ее улыбка. Как восходящее солнце.

Глава седьмая

Маленькая аккуратная парковка располагалась позади дома. Ее плоский асфальтобетон и выцветшую белую разметку украшала виднеющаяся тут и там растительность, как будто у проектировщиков была какая-то норма озеленения, и они в последний момент навтыкали сюда саженцев, чтобы все отвечало требованиям. Рэдов монстр от мира мотоциклов стоял рядом с одним из таких насаждений, и его блестящие хромированные бока цвета электрик резко контрастировали с бледными ветками тщедушной березки.

Хлоя вообразила, что если бы эта парковка была американским фильмом про старшую школу, то мотоцикл был бы здоровенным задирой, а бедное деревце – одной из его жертв. А выпустился бы мотоцикл с клеймом «Скорее всего, закончит в тюрьме». Хлоя не думала, что ей стуит кататься на школьном задире, который, вероятно, загремит в тюрягу. Она добавила этот пункт в свой список, потому что катание на мотоцикле казалось ей воплощением безрассудства и беззаботности, но теперь, когда это правда моглопроизойти, Хлоя не чувствовала себя ни безрассудной, ни беззаботной.

Однако сделала глубокий вдох и строго велела себе встряхнуться и не отступать. Она будет держаться своего списка, и к черту страх, потому что нельзя изменить жизнь, смиренно сдаваясь перед первым же затруднением. Хлоя была готова к этому. Ну, то есть не была, но все равно собиралась это сделать. Она уже согласилась. Даже заставила Рэда подождать, пока она сходит домой и оставит там ноутбук. Теперь она не могла отступить только потому, что какая-то вшивенькая авария может закончиться повреждениями мозга.

Хотя, вообще-то, мозг был ей очень даже нужен. Для всякого. Разного.

– Хлоя.

Посреди пустой парковки голос Рэда казался громким и таким глубоким, что она едва не выпрыгнула из одежды. Стоп, нет: изкожи. Она имела в виду кожу.

– Да? – пискнула Хлоя, переводя взгляд с громадного мотоцикла на громадного мужчину, стоящего с ним рядом.

И брови, и уголки губ у него были приподняты. Это было его обычное выражение, полная противоположность ее хронически стервозному лицу: счастливое, любопытное, открытое, дружелюбное. Почему он вообще ей нравится?

Секунду – а разве он ей нравится?

– Ты в порядке? – спросил Рэд.

– Нормально, – жизнерадостно отозвалась Хлоя. – Просто думаю о потенциальной вероятности повреждений мозга.

На это его улыбка сделалась шире – медленная, постепенная и до боли привлекательная. Нелепый человек. Повреждение мозга – дело серьезное, между прочим.

– Какие-то конкретные цифры есть? – спросил он. – Статистика, проценты?

Она нахмурилась:

– Нет, но, если дашь мне минутку, я могу кое-что подсчитать.

Это наверняка сотрет с его лица веселье. Хлоя вытащила из кармана телефон, потому чтоконечно жев ее юбке с закосом под винтаж имелись карманы. Была вполне веская причина, по которой смена гардероба не входила в ее список: Хлоя уже одевалась круче всех на планете.

– Как думаешь, где мне найти самую достоверную статистику по авариям? На сайте правительства?

– Возможно, – протянул Рэд. – А может, не знаю… На сайте трусливый-заяц-точка-ком?

Не переставая хмуриться, Хлоя перевела на него возмущенный взгляд:

– Что, ради всего святого, ты имеешь?..

Рэд достал большой, тяжеловесный на вид шлем и оживленным тоном перебил ее: