Текст книги "Последний Тёмный"

Автор книги: Таис Сотер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

Глава 4
Подозрения

Смерть Куско как камень, что оставляет после себя круги на воде, оказала влияние на жизни многих людей. Кто-то потерял прибыльную работёнку и покровителя, кто-то не смог сохранить и свою жизнь. Но были и те, кто подобно главе семьи Горгенштейнов, извлёк немалую прибыль от смерти купца. Влиятельнейшие торговцы столицы, подобно пираньям, начали растаскивать те активы и предприятия Куско, которые могли легально окупиться. С торговлей же людьми и продажей тайн государства не решили связываться даже криминальные бароны, верно рассудив, что внимание активизировавшегося сыска к себе лучше не привлекать.

Для Петера Зингера, не слишком удачливого старшего следователя тридцати двух лет дело о смерти Куско могло бы стать лучшей возможностью для того, чтобы выбиться в люди. Или же окончательно похоронить его карьеру, как решил Петер, ознакомившись с документами по делу.

Замаравшийся в грязи купец слишком многим наступил на хвост, чтобы сказать точно, кто был убийцей – а в то, что это было убийство, Куско не сомневался. Да и мотивы его убийства могли быть весьма разнообразны: начиная от устранения свидетеля государственной измены, заканчивая происками конкурентов. Личная месть тоже не отвергалась – слишком многим предприимчивый купец сломал жизнь. Но ни в одну из предполагаемых версий не укладывалось использование магии как способа убийства – этот метод был избыточным и слишком странным. Хотя и довольно надёжным: синее пламя, вспыхнувшее в двух местах одновременно, поглотило не только Куско и его имущество, но и почти все улики. Штатные маги сыска лишь разводили руками, не в силах объяснить его происхождение, и порекомендовали обратиться к более магам Орхана. Впрочем, и они лишь растерянно пожимали плечами, и лишь один из них, похмыкав и покрутив ус, взял немного пепла на пробу и пригласил зайти через пару дней.

Поэтому вскоре Зингер направил свои стопы в магическую школу Орхан, где и преподавал мастер-алхимик Гидеон.

В Орхане Петеру уже приходилось бывать по одному делу двухгодичной давности. Тогда один из учеников школы оказался замешен в крайне неприятном ограблении, и сейчас отбывал своё пожизненное заключение в казематах инквизиции, тогда как остальные преступники отделались лишь несколькими годами на рудниках. Закон был суров к магам, и как считал Петер, видевший, на что способна магия, вполне справедливо. Да и вмешательство Церкви Иеронима было вполне оправданно – лишь только церковники могли одолеть колдовскую силу там, где обычные цепи были бесполезны.

Как и многие горожане, Петер относился к колдунам с предубеждением, но излишне суеверным не был, поэтому переступал порог Орхана без особого страха. Охранник школы порывался сам лично проводить Зингера к администрации, но тот ловко отделался от сопровождения, решив немного посмотреть на школу изнутри. Авось и выведет его чутье, не легендарное, но всё же весьма примечательное, на что-то интересное, что может дать ему подсказку о странных обстоятельствах смерти Куско.

Но студиозусы Орхана не спешили демонстрировать подозрительно слоняющемуся по коридорам чужаку все тайны своего колдовства, и выглядели и вели себя как самые обычные подростки. То есть собирались в кучки по углам, обсуждая хихикающий в стороне девиц, или сосредоточенно изучали толстенные тетради, скукожившись за ветхими партами. Некоторые и вовсе дремали, воспользовавшись долгим перерывом между уроков. Наконец следователю окончательно надоело бродить по школе.

– Мальчик, а где все учителя? – дружелюбно спросил Петер, заглянув в очередную аудиторию у светловолосого мальчугана лет одиннадцати, совсем не тянувшего на злобного колдуна, и мирно скучающего за первой партой.

– На школьном совете, – охотно объяснил ему школьник. – Этажом выше, затем направо и перейти в левый коридор.

С направлениями в пространстве у Петера было так себе, поэтому вместо того, чтобы попасть на совет, он забрёл в какие-то лаборатории, в которых опять же не было ни одного взрослого, зато ошивалось двое старшкурсников – крупный плечистый парень, явно крестьянского происхождения, и более щуплый, мрачного вида мальчишка с надменным выражением лица. Они склонились над лабораторными склянками с подозрительного вида содержимым, и в пол голос о чём-то спорили. Петера они почувствовали почти сразу, хотя он двигался почти не создавая шума.

– Простите, мы вам можем чем-то помочь? – вежливо обратился к нему крепыш, обладавший на удивление правильной речью.

– Да, я искал мастера Гидеона… хотя он, должно быть, всё ещё на школьном совете?

– Господин Гидеон не ходит на совет… точнее, его не приглашают.

Неявная насмешка в голосе крепыша казалась неуместной и непонятной следователю, а от того ещё более неприятной.

– Почему это?

– Директор считает, что мастер оказывает разлагающее влияние на других преподавателей. На студентов, впрочем тоже, но тут у него выбора нет – лучшего алхимика, чем мастер Гидеон, в столице, а то и во всём государстве, нет.

– Тогда где же он?

Молодые люди вновь переглянулись, и наконец мрачный парнишка пожал плечами, а более старший сказал:

– Вообще-то он обещал мне и Луке помочь разобраться с одним алхимическом опытом, но как видите, его здесь нет. Но у него в пять факультатив по АВМ, так что до пяти, я думаю, найдётся. Если конечно его дела окажутся не слишком срочны. Да и не пропустит уважаемый обед.

– А что такое АВМ? – заходя в лабораторию, и с любопытством оглядываясь, спросил Петер.

– Альтернативные виды магии, – неохотно ответил его собеседник, а его приятель, ещё раз бросив холодный взгляд на Петера, что-то про себя решил и вновь вернулся к пробиркам.

– О-о-о, и ты это изучаешь? – дождавшись кивка, старший следователь продолжил: – тогда, возможно, ты сможешь мне помочь. Может быть, у студентов Орхана, лично учившихся у директора, более светлая голова, чем у наших алхимиков и магов.

«А вы собственно кто?» – явственно читалось на лице студента, но спрашивать влиятельного гостя Жерар не стал. Жерар Лекой увидел только то, как ладно сидит на госте костюм, и что сукно было качественной выделки, но совсем не заметил чуть пообтёршиеся рукава сюртука и дешёвую обувь. Лука же напротив, уже списал Петера со счетов, восприняв его вкрадчивость и вежливость за робость государственного служащего самого низкого ранга. Ошибались они оба, так как следователь Петер Зингер пусть и не был пока птицей высокого полёта, и переживал сейчас не самые лучшие времена, имел весьма нескромные амбиции, и самое главное, обладал для этого некоторыми основаниями. Этот уже не слишком молодой, начавший лысеть мужчина с добродушным лицом обладал цепким и острым умом, которому, к сожалению, было очень сложно себя проявить в жёсткой, полувоенной иерархии столичного сыска.

Петер Зингер не знал ещё, но чувствовал, что молодые маги могут оказаться ему полезны.

– А вот скажи, раз ты такой умный, – подначивающе начал Петер, вытащив из угла какую-то пыльную табуретку и усаживаясь рядышком с Жераром. – Какие виды магического огня существует?

– Никакие. Огонь он и есть огонь, фаза горения, результат нагревания горючего материала или химической реакции, – буркнул крепыш.

– Или алхимической.

– По сути одно, – махнул рукой Жерар.

– А тот огонь, который создают маги? Разве он не магический?

– Здесь вопрос в том, как он именно создан, но результат остаётся тем же, – вздохнул Лекой, поняв, что от странного мужика ему никуда не деться. Он с тоской посмотрел на Луку, но тот вовсе предпочитал игнорировать проблему. – Крестьянка ли печь натопила, или маг создал огнешар – по сути, разницы никакой нет, разве что температура у огнешара будет повыше. Да и зависеть он будет не от дров, а от того, сколько энергии в него вложит маг.

– А синий огонь? – наконец спросил Петер то, что его на самом деле интересовало. Следователь так внимательно следил за безмятежно стоящим Жераром, что не заметил, как вздрогнул Лука.

– Цвет пламени зависит от температуры, не более, хотя такие цвета в чистом виде в природе особо не увидишь. Да и магам его творить нет причины – слишком много сил уйдёт только лишь ради красивой картинки.

– А я вот знаю, что подобное пламя – чисто синее, без примеси других оттенков, спалило недавно несколько зданий в городе. При этом затух синий огонь также внезапно, как и загорелся – моментально и без видимых на то причин, оставив после себя лишь ровный круг из золы и пепла. Слышали о таком?

– Что-то приходилось, – настороженно произнёс Жерар, стараясь не обернуться на Луку, выдав его ненароком. – Но тут я, господин, даже не знаю, в чём дело. Я ж не такой грамотей-разумей, как мои достопочтенные учителя. Вот морковку могу вам с помощью магии вырасти… или хотите камешек отдам?

И протянул Петеру алмаз с кулак величиной, вынутый из бледно-голубого раствора. Следователь не задумываясь принял его, а затем, внезапно одумавшись, выпустил из ладони. Тот упал на стол, откатился к краю и полетел на пол, разбившись там на сотни мелких кусочков.

– Лекой-Лекой, я тебе сотни раз говорил, не гнаться за размером, а сначала разобраться со структурой кристалла, – раздался укоризненный голос от двери, и в лабораторию вошёл, а точнее влетел, мастер Гидеон. Ему хватило лишь одного взмаха рукой, чтобы осколки на полу превратились в голубую жижицу, а затем и вовсе истаяли. – С тобой, Жерар, всё понятно. У тебя что, Лукреций?

– Вот.

Мрачный паренёк аккуратно держал на подносе что-то, похожее на огромного раздавленного слизняка, всё ещё дёргавшегося в мутноватом бульоне. К горлу Петера подкатила тошнота.

– Что это? – строго спросил он. – Опыты над живым?

– Да побойтесь бога, – удивлено сказал учитель, глядя сквозь круглые очки на следователя. – Живое и даже недавно-сдохшее это не по моей части. Это отличный экземпляр алхимически-выделенной эктоплазмы.

Гидеон потыкал в неё пальцем, затем понюхал его, едва ли не облизав, а затем поспешно вытер руку об и так заляпанную бурыми пятнами мантию.

– Хотя с похвалой я немного поторопился. Ты зачем каменной соли добавил, дубина?

Лукреций поджал губы, но всё же ответил.

– У меня плазма не хотела держать форму и всё время таяла… Ой, что у вас с пальцем?

– Щито у меня с палицем? – едко передразнил его Гидеон, левой рукой пытаясь намешать что-то в склянке, а правую отставив в сторону. С пальцем действительно творилось что-то неладное – он набух, увеличившись в размерах, а кожа, растрескавшись, сочилась сукровицей и кровью. – Чего вылупился, Жерар? Подай сюда эссенцию тысячелистника! А ты, негодник, растолки пока медвежий помёт!

Получившийся явно несъедобный раствор Гидеон отчего-то выпил, и грозившийся то ли лопнуть, то ли, подобно эктоплазме, потерять форму палец принял свой обычный вид.

– Незачёт, Лука, незачёт, – неодобрительно покачал головой мастер. – Зря ты взялся за учебный курс, до которого не дорос. Придёшь в следующем году – если поймёшь, в чём была твоя ошибка, так и быть, приму тебя на свой факультатив.

Фыркнув самым невежливым образом, мальчишка вышел, едва сдержавшись от хлопанья дверью.

– А ты чего стоишь, Лекой? Проваливай давай. И скажи другим, что факультатива по АВМ не будет – видишь, важный господин ко мне пришёл.

Жерар помедлил, а затем кивнув, скрылся за дверью.

Больше всего Петера удивляло то, как алхимик умудрился выжить с таким подходом к науке.

– Как ваша рука? – вежливо спросил Петер мага.

– Рука? А-а-а, всё в порядке. Это представление было для студентов – их, если не напугаешь, осторожности не научишь, – рассмеялся Гидеон, а затем с любопытством посмотрел на следователя: – Ну-с, зачем пожаловали?

Петер на секунду растерялся.

– Мы же договаривались. Вы были экспертом на пожарище, и обещали…

– А, синее пламя, помню-помню, – покивал головой алхимик и вновь уставился на Петера.

Молчание начало действовать на нервы.

– Я поговорил тут немного с вашими студентами, – наконец сказал Петер. – Они говорят, что магического по сути пламени не бывает, а бывает лишь созданное с помощью магии. Это правда?

– По большей части да, – хмыкнул маг, подкрутив пышные усы. – Продукт горения, высокие температуры и всё такое.

– Да-да, я слышал, – нетерпеливо сказал Петер. – Неплохо бы узнать, какая магия создала этот огонь.

– Так это же не огонь был, – пожал плечами Гидеон. – А чистой воды магия. Даже магия иллюзии, сказал бы я с большой вероятностью. А создал его не маг, нам такое не под силу.

Петер начал терять терпение.

– Магия, значит? И созданная не магом. А при чём здесь синее пламя?

– А ни при чём. Я же говорю – иллюзия, – почти по слогам сказал Гидеон.

– Вы меня совсем запутали, – сухо сказал следователь.

– Видите ли, когда я принёс сюда ту золу и пепел, она исчезла буквально на следующе же день. Никаких следов. Если вы, полагаю, вернётесь к пожарищу, увидите то же самое.

– Но уничтожено два здания и с десяток людей. Это тоже иллюзия?

– Конечно же нет, – снисходительно ответил маг. – Это самая, что-ни на есть реальная реальность, основанная на чистой воле, сотворить которую человеку просто невозможно. Подождите…

Гидеон завозился где-то у себя за пазухой, и Петер настороженно отступил, решив, что странный маг, нёсший околесицу, окончательно свихнулся. Зачем это он там полез?

Но маг вытащил всего лишь помятую бумажку, на проверку оказавшейся вырванной из книги страницей.

– Вот, из библиотеки взял, – жизнерадостно сказал Гидеон, передавая страничку.

– Что же вы книгу-то испортили? – пробормотал Петер. – Скопировали бы.

– Так магия бы не дала, запретное знание же. Пришлось вот так вот варварски, а иначе бы вы мне не поверили. Ну, смотрите!

На помятом листке был изображён странный, но весьма симпатичный зверёк, ушастый и глазастый. Текст на аривейском, языке бедуинов, который Петер, будучи полиглотом, немного знал, гласил, что он смотрел на самую что-ни на есть пустынную лисицу.

– Значит, это зверь в пожаре виноват?

– Перед вами совсем не зверь, а пустынный дух. Тот самый, что создаёт пустынные миражи и песчаные бури. А также, и об этом известно уже гораздо меньше, лишь по слухам, песчаной лисице приписывают способность воплощения реальности – весьма ограниченную разнообразными факторами, конечно, но всё же от этого не менее страшную. Нам, это впрочем, известно лишь по слухам – и хорошо хоть автор этой книги слухами совсем не гнушался.

Петер впился глазами в листок, пытаясь понять смысл небрежно написанных от руки крючков.

– И живёт он, этот дух, только лишь в аривейской пустыне. И что же он забыл у нас? Должно быть, кто-то сумел взять над ним власть и привезти сюда. Плохо будет, если этот кто-то и дальше будет управлять пустынным духом.

Гидеон лишь пожал плечами, безмятежно.

– Едва ли этим духом возможно долго управлять. Так что я бы на вашем месте думал о том, что делать с потерявшим контроль духом… Лисицы, знаете ли, весьма шкодливые создания.

Августин совершенно не представлял, что ему делать с опасным зверьком.

– Кис-кис-кис, – попытался он подозвать к себе восседавшего прямо по центру его кровати лисицу, а точнее, лисёнка – больно уж маленьким был зверёк для взрослого животного.

Тот насмешливо чихнул, уложив голову на лапы, и тем самым дав понять, что он здесь весьма надолго.

В ночь пожара Ави, убедившись, что с его братьями всё в порядке, сбежал в заранее подготовленное убежище – небольшую каморку в западной части города, и не высовывал оттуда нос до тех пор, пока его еда не кончилась. На третий день он, тщательно законспирировавшись, отправился на рынок – за едой и слухами, а вернувшись, обнаружил на своей кровати вольготно рассевшуюся демоническую тварь с весьма умилительной рожицей. Вот только Ави, будучи свидетелем творимой её волшбы, умиляться отнюдь не спешил.

– Ну что тебе от меня надо, а? – уныло спросил он, усевшись прямо на дощатый пол. Шёл четвёртый час уговоров, но лисёнок то ли вовсе не понимал человеческую речь, то ли просто насмехался над ним. Ави склонен был скорее ко второму – слишком умные и внимательные глаза были у зверька. – Может, вернёшься к хозяйке? Она тебя, наверное, совсем заждалась…

Наконец Горгенштейн окончательно отчаялся, и обойдя кровать и лисёнка по дуге, подошёл к очагу. Дело шло к ночи, и есть хотелось все больше. Разжигая огонь, Ави на несколько мгновений упустил из внимание лисицу, поэтому когда та скользнула между его ног и вольготно улёглась посредине пламени, едва ли не заорал.

– Так… – наконец сказал он, отдышавшись. – Значит ты мёрзнешь? А готовить мне где?

Лисица недовольно зевнула, и Августин послушно попятился.

– Ладно, ладно, лежи. Я овощи и сырыми могу поесть…

Вытащив из сумки купленные продукты, он задумчиво взглянул на тушку курицы, которую собирался до этого поджарить, и пододвинул её к очагу – авось, удастся ублажить ушастую тварь. Но та смотрела на еду с полным равнодушием, а вот сам парень, казалось, вызывал у неё гораздо больший интерес. Как надеялся сам Ави, не гастрономический.

– Проклятая колдунья, – тоскливо пробормотал мошенник, поняв, что ещё одной встречи ему с ней не избежать.

Выбирая, провести ли ему ночь с демоном под одной крышей или навестить Белую, которая вполне возможно, просто не пустит его на порог в столь поздний час, парень выбрал второе. К его облегчению, лисёнок за ним не последовал, да и за домом гадалки вроде бы никто не следил – а значит, возможно их участие в смерти Куско удалось скрыть. И всё же Ави было весьма неуютно.

Гадалка распахнула дверь раньше, чем он успел начать стучать.

– Что-то рано ты, – приветственно кивнула она.

– Издеваешься? – прошипел Ави, и протиснулся внутрь, стремясь уйти с открытого пространства. – Забери своего демона, ведьма!

– Зря ты так о Лейле говоришь, – спокойно ответила Белая, прислонившись к косяку и наблюдая, как молодой мошенник нервно мечется по её гостиной.

– Лейле? У этой твари есть имя?

– И имя, и характер, весьма непростой, кстати, – кивнула Белая задумчиво. – Знаешь, я ведь тоже надеялась, что она найдёт себе другого хозяина, а никак уж не тебя, наименее подходящую для этого кандидатуру… Но она, насколько я понимаю, осталась у тебя?

– Правильно понимаешь. Этот твоя Лейла столько шороху наделала своим пожаром. Если они её обнаружат у меня… меня не просто казнят, меня сожгут заживо как колдуна!

– Если Лейла позволит, – пожала плечами гадалка. – Если ты ей понравился, то лисица сможет стать тебе неплохой защитницей, по крайней мере от огня и от вражеского колдовства.

– Мне. Этого. Не нужно! Забери её у меня! Всё что угодно отдам, что хочешь сделаю, только избавь меня от лисицы!

– Не могу. Я её не ловила, лишь хранила у себя удерживавший Лейлу артефакт. А теперь он разрушен, и вновь создать его сможет не каждый маг. Для этого нужно обладать определёнными талантами…

Ави недоверчиво на неё посмотрел:

– Да неужто? И каким же? Где мне искать такого мага?

Белая рассмеялась:

– А вот за это знание уже надо платить. Но ты ведь пока не расплатился со мной и за прошлую услугу.

Мошенник поморщился. Платить по счетам он не любил.

– Что мне нужно будет сделать?

– Я хочу, чтобы ты познакомил меня кое с кем.

– И с кем же?

– С твоим младшим братом. Тем магом, который помог тебе попасть в дом Куско.

Августин был не слишком хорошим человеком, как он считал – нечестным на руку, лживым на язык, обманщиком даже в своих мыслях. Но то, самое ценное, что он вынес из этой истории со взломом дома Куско, это то, что своим родными он жертвовать был не готов. Когда он увидел бледного Луку и окровавленного Карла Ави наконец понял, какую ошибку он допустил, втравив младших братьев в неприятности. Но теперь… он больше не сделает такой ошибки.

– Нет, моего брата я в свои проблемы втравливать больше не собираюсь, – твёрдо сказал мошенник. – Ты не получишь его, колдунья.

– Неужто ты думаешь, что я причиню ему вред? Я хочу только поговорить с ним. Чего тебе стоит, Августин? – Белая попыталась схватить его за руку, но Ави резко отстранился.

– Я не хочу, чтобы мой брат связывался с дурным колдовством.

Белая вновь рассмеялась.

– А ты думаешь, он сейчас невинен, как дитя? Твой брат, Лукреций, обладает гораздо более опасной магией, чем ты можешь себе это представить. И ему с ней в одиночку не справиться. Я могу ему помочь.

Августин попятился к выходу.

– Я не верю тебе.

Гадалка досадливо сплюнула, и Ави показалось, что пол, куда попал плевок, едва ощутимо зашипел и оплавился.

– Зря ты так, Горгенштейн. У меня есть ведь и другие способы познакомиться с Лукрецием. А вот ты лишь увеличиваешь свой долг. Но я не в обиде на тебя. Даже окажу тебе ещё одну услугу. Тот маг, который может вновь запереть песчаную лису, создав для неё артефакт – должен быть тёмным. Чернокнижником, как вы их называете.

– Тогда я никогда не освобожусь от пустынного демона, – прошептал, бледнея, Августин. – Чернокнижники все вымерли сотни лет назад.

На лице Белой скользнула странная улыбка.

– Может быть да, а может быть и нет. Ты окажешься дураком, Августин, если не поймёшь, о ком я говорю.

– Нет, нет, нет! – Ави в отчаянии сделал защитный знак Иеронима и выскочил из дома, как будто за ним гналась стая злобных духов. Вот только от мыслей, что Лука мог быть одним из тех дьявольских чернокнижников, которыми его пугали в воскресной школе, он избавиться не мог. Только не Лука, только не его младший брат…

В доме его всё также ждала явно недовольная лисица в потухшем очаге.

– Этак мне на тебя ни угля, ни дров не хватит, – уныло сказал Ави. Может, ты как-нибудь сама?

Лисица насмешливо распахнула пасть и в очаге вспыхнуло синее пламя. Камень вокруг затрещал, застонали деревянные половицы под ногами Августина, а на стене возникла быстро распространяющаяся трещина.

– Ну нет так нет! – поспешно сказал мошенник. – Перестань, сейчас же всё обрушится! Лейла!

Стоило ему назвать её имя, как пламя исчезло. Лисица как ни в чём не бывало вылизывала свою светлую шкурку.

– Значит, тебя на самом деле зовут Лейла… Ну значит, будем дружить, – с явно наигранным энтузиазмом сказал Ави. – Ты же не собираешься меня сжечь заживо, пока я сплю?

Лисица, как и ожидалось, ему не ответила.

Расследование Петера Зингера зашло в очередной тупик. Если верить мастеру Гидеону, никому из гортензских магов просто бы не хватило сил и умения на вызов пустынного духа. Да и не был убитый Куско замечен в связи с запретным колдовством. А пустынная лисица, к добру ли, или к несчастью, и вовсе не давала о себе знать.

Но там где закрываются одни двери, открываются другие. Старый добрый метод тщательного и кропотливого сбора информации дал результат. Оказалось, что отнюдь не все приближенные торговца Куско были мертвы. Был и ещё один – Августин Барези, пропавший в ту же ночь, что и сгорел Куско. Августин Барези, молодой мошенник, так ни раз и не пойманный за руку. Тот самый Августин Барези, что был сыном Ольдвига Горгенштейна, влиятельного торговца, одного из многих кому была выгодна смерть Куско.

Чутье подсказывало Петеру, что если найти Августина, это много прояснит в странном деле.

Куско, как и ожидалось от того, чья совесть была нечиста, полностью скрылся с горизонта: ни один из приятелей Ави, с удовольствием заложивших бы мошенника ради денег или собственной безопасности, не знали, где он сейчас находится. Его не видели ни на улицах, ни в казино, ни даже в борделе.

Осталось лишь одно место, где могли знать о судьбе Агустина – в его отчем доме. Не слишком-то верил Петер в историю о том, что Ольдвиг Горгенштейн, хитрый и хваткий делец, любивший контролировать всё и вся, действительно не интересовался судьбой блудного сына.

Зингеру не хотелось дать шанс Ольдвигу подготовиться к их встрече, поэтому по своей привычке он решил прийти в дом Горгенштейнов без предупреждения, выбрав для этого один из воскресных вечеров, которые Ольдвиг проводил обычно дома с семьей.

Дверь в дом Горгенштейнов ему открыла девушка, красоты столь ослепительной, что едва ли не в первые в жизни, Зингер растерялся. Одетая в простое домашнее платье, с золотистыми волосами, небрежно перевитыми в косу, она казалась олицетворением простоты и величия. Синие глаза взирали на Зингера, как ему показалось, с очаровательным смущением.

– Ну же, я жду, – нетерпеливо сказало небесное создание и требовательно протянуло нежную ручку к Петеру.

– Простите… чего?

– Свой заказ. Три тома «Размышлений о трансцендентальной природе сущности» Лидана Керна. Вы же посыльный из книжного дома?

Вот тут Петер на самом деле оскорбился. Конечно, в сил того, что в последнее время его дела шли не очень хорошо, он не мог позволить себе хорошо одеваться, но уж с посыльным его спутать было нельзя! Он решил вернуть себе хоть немного достоинства.

– Меня зовут Петер Зингер, и я старший следователь Службы безопасности Гортензы. Мне нужен Ольдвиг Горгенштейн.

Девица презрительно сощурилась, но голос её был на удивление дружелюбен.

– Отца нет дома. У Томаса возникли некоторые проблемы с одним из наших представителей, и отец отправился ему помочь. Вернётся он дня через два. Зайди вы парой часов раньше, и возможно бы его застали.

Но Петер не собирался здаваться так легко и быстро.

– А могу я видеть Августина Горгенштейна?

– А я вам не подойду? – непонятно хмыкнула девица, оказавшаяся не столь уж очаровательной.

– Простите?

– Да ничего, – вздохнула она. – Я давно уже не видела Ави. Может быть, вам зайти через несколько дней?

– Мои дела не могут ждать. Есть ли кто… – Петер запнулся, подбирая слова. Слишком пристальный взгляд девицы его отвлекал. Девушка решила прийти к нему на помощь.

– Мама уехала на воды, но один из моих старших братьев сегодня дома. Я полагаю, он сможет вас проконсультировать по поводу Ави… Ведь вы пришли по его душу? – она вздохнула. – Так и знала, что он когда-нибудь вляпается. Служба безопасности, ну надо же… Кстати, меня зовут Августина Горгенштейн, и я прихожусь несчастной родственницей Ави.

Августина провела Петера в гостиную, и только когда она вогрузила на симпатичный носик тяжёлые очки в черепаховой оправе, следователь понял, что девушка была просто чудовищно близорука, и действительно не хотела оскорбить Петера.

Зингер неловко уселся на мягкую, обитую тканью софу и огляделся. Гостиная была обставлена со вкусом, и явно обжита. У горящего камина разместилось потёртое, но явно удобное кресло, на столике рядом лежала открытая книга, заложенная павлиньим пером, а на пианино лежала забытая нотная тетрадь. Дом Горгенштейнов был именно таким, о котором мечтал сам Петер – наполненным уютом и теплом.

– Меня зовут Лавель Горгенштейн. Чем мы можем вам помочь, господин Зингер?

В гостиную зашёл полноватый молодой мужчина со славным открытым лицом, который не портил даже крючковатый нос. Мужчина показался знакомым, но где он его видел, Петер вспомнить не мог. Августина бесшумно зашла следом, и уселась у камина.

– Госпожа Горгенштейн, я не уверен, что вам следует быть при этом разговоре. Он может вас расстроить, – учтиво сказал Зингер.

– Но я могу быть вам полезна. Никто не знает лучше Ави, чем я, – возразила девушка. Лавель утвердительно кивнул.

– Значит, вы так легко готовы отдать своего брата в руки правосудию? – вскинул брови Петер.

Брат с сестрой переглянулись, и девушка, что-то решив про себя, пожала плечами.

– Конечно, я не позволю, чтобы кто-то обидел Ави, будь это даже полиция или сыскари. Но едва ли вы пришли сюда арестовывать моего брата – иначе бы не пришли без поддержки. Да и не такого он полёта птица, чтобы за ним лично пришёл старший следователь СБ! А значит, он вляпался во что-то действительно неприятное. Я права?

– Так и есть, молодая леди, – уважительно склонил голову Петер. Если сначала девица произвела на него сокрушительное воздействие только одной лишь своей внешностью, теперь он видел, что она к том же рассудительна и довольно умна. – Видите ли, Августин связался с не очень хорошим человеком, и теперь тот мёртв. Я не думаю, что в этом замешан ваш брат – но он мог что-то знать об этом. И в его интересах было бы помочь мне, ведь истинные убийцы Торсая Куско могут добраться и до него.

– Того Торсая Куско, чья собственность недавно полностью сгорела в волшебном огне, не оставившем после себя ничего? – задумчиво произнёс Лавель. – Видимо, он действительно прогневал Небеса, раз его ждала столь страшная смерть в огне.

Теперь Петер его наконец узнал.

– Вы ведь служите в храме святой Терезы?

– Так и есть. А вы, значит, один из наших прихожан? – улыбнулся доброжелательно Лавель, усевшись напротив Петера.

– Я посещаю службы не так часто, как должен бы, – несколько смутился Петер.

– Я думаю, это не так уж и страшно, если вы всем сердцем искренне стремитесь к Господу нашем Иерониму.

Благодушный и снисходительный Лавель совершенно не походил на тех суровых и непримиримых священников, с которыми Петеру порой приходилось сталкиваться. От этого Зингеру хотелось ещё больше понравиться тому. И конечно же, понравиться Августине – Петер никогда не был влюбчив, и уж тем более не верил в любовь с первого взгляда, но при виде этой девушки сердце его каждый раз обрывалось. Но всё же он пришёл сюда по делу, и этого не стоило забывать. Зингер откашлялся и стёр глуповатую улыбку с лица.

– И всё же, что вы знаете о связи вашего брата и Куско?

– Абсолютно ничего. Но это совершенно не в духе Ави – тот не любит работать ни на кого, кроме себя. А уж тем более на Куско… батюшка, кажется, не очень хорошо о том отзывался, – простодушно сказал падре.

– Лавель, – простонала Августина, закатив глаза. – Ну вот зачем тебе язык, если ты не умеешь использовать его по назначению? Теперь господин следователь подумает, что у нашего батюшки зуб на беднягу Куско.

– А разве это не так? – тут же ухватился за идею Петер.

– Как и у многих других купцов Гортензы. Но в смерти Куско батюшка точно не может быть замешан. Батюшка более законопослушен, чем это выгодно при его роде деятельности, – мило улыбнулась девица, вновь отвлекая внимание следователя на себя. Да какое тут дело-шмело, если на тебя так смотрит прекрасная девушка! – Я думаю, о делах отца вам лучше спросить его самого. Видите ли, мой брат обычный священник, и не очень разбирается в семейном деле, а я лишь слабая женщина, и меня не посвящают в мужские заботы.

В последнем Петер отчего-то сомневался, но выражать своё сомнение не стал.

– Когда вы в последний раз видели Августина?

– Несколько недель назад, – подумав, сказал Лавель.

– Точнее.

– В осенние праздники.

– Вы заметили в нём что-то необычное? Он вёл себя как-то иначе, чем до этого? Рассказывал что-нибудь?

– Со мной он никогда не был дружен, так что не знаю, – покачал головой Лавель.