Текст книги "Филатова Татьяна"
Автор книги: Т. Филатова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
Я сбежала от него той же ночью, сразу, как смогла хоть как-то передвигаться. Это было во Франции в 1860-х годах. Но он до сих пор меня ищет. Конечно, мы встречались с ним после, ведь вампиру не так сложно выследить свое «дитя»: кровь зовет. Каждый раз, как я почувствую его рядом с собой, я бросаю все и бегу, пока не падаю от усталости, а за это время я пробегаю континент. С каждым разом мне становится все сложнее от него сбегать. Наши встречи не предвещают мне ничего хорошего. Земной шар не такой уж и большой, и прятаться становится все труднее. Сначала я скрывалась в самой Франции, потом я уехала в Англию и часто переезжала из города в город, из страны в страну. В Америке я решила взять себе это имя – Сэм Вишес, одно из многих. Но он и там находил меня. Поэтому я приехала сюда. Не знаю, что может привести его в этот тихий маленький город. Скорее всего, я еще долго его не увижу, но однажды мы встретимся – это точно.
На весь мой рассказал, Денис лишь хмыкнул, пожал плечами и сказал:
– Не все так страшно. И возможно, твой отец-создатель по крови ничего плохого не хочет тебе сделать. Зачем было сбегать не разобравшись?
Я удивленно уставилась на него.
– Ты вообще меня слушал?
– Да!
– То есть моя жизнь – это так, пустяки?
– А что с ней не так? Он не убивал тебя, а сделал вампиром!
– Это одно и то же.
Денис выразительно и с усмешкой посмотрел на меня, будто бы я только что сказала, что земля плоская и стоит на трех слонах.
– Ты же живая утопия человечества о вечной жизни и вечной молодости! Время для тебя ничего не значит, ты молодая, красивая, ты можешь успеть все: побывать в разных странах, прожить сотни жизней.
– И все они будут фальшью, все они будут подделками под настоящую жизнь. Вампиры живут вечно, потому что у них отняли все, ради чего хочется жить.
– Что, например?
– Все, – я пожала плечами, – семью, друзей, детей, любовь.
– Зато ты можешь наслаждаться жизнью! Да, к тому же, любить тебе никто не запрещает и дружить тоже! Например, со мной, – закинув руки за голову, хмыкнул Денис.
Чувство такта не позволило мне возразить против возможности наличия нашей дружбы. Не говоря уже о существовании любви к кому бы то ни было в моем случае.
– Если бы я был на твоем месте, я бы не стал так жить.
– Радуйся, что ты на своем месте, – я покачала головой и встала со ступенек. Разговор бессмыслен.
Я решила подрезать завядшие цветы в саду и пошла за ножом. Когда я вернулась, Денис продолжал блаженствовать, развалившись на крыльце. Вот ведь все люди такие: ищут чего-то, завидуют чему-то, непонятно чему и не замечают, как они счастливы. Вот он сидит, руки, ноги целы, дышит, может создать семью, иметь детей, свободен от проблем: где прятаться днем, что есть, как закрасить серую кожу и круги под глазами, и чем заняться после конца света.
Я спустилась по лестнице и пошла по направлению к цветам. Они были высокие желтые, росли стройным кустом у моего забора. Их называли золотые шары. И правда, они не закрывались ночью и словно впитывали солнечные лучи, а после щедро делились ими.
Денис увидел, что я стою в замешательстве перед зарослями цветов с меня ростом и, видимо, решил мне помочь.
– Давай я, – предложил он с готовностью проредить густые заросли.
– Нет, – я провела им по сухим стеблям. Мертвые, посеревшие растения упали мне в ладонь.
Сама не зная почему, я очень люблю эти цветы, они мне понравились, как только мой взгляд впервые упал на них. Наверное, их посадила хозяйка дома, а может быть, они выросли сами. Ничего не знаю о цветах и садоводстве, но я благодарна этим цветам за то, что они растут тут. Они радуют меня.
Пока я занималась растениями, Денис вставил один наушник в ухо и начал пританцовывать в моем саду. Потом он запрокинул голову назад и стал размахивать руками, сжав пальцы в кулаки. Какое-то подобие шаманского танца.
– Ты всегда такой?– вопрос вырвался сам собой, пока я наблюдала за странным танцем.
Он улыбнулся краем губ.
– А что такое? Нравится, как я танцую? Хочешь, и тебя научу? Расслабь руки.
Я послушно выпустила нож, опустила руки, не успев обдумать его предложение. Денис вдруг схватил меня за рукава свитера и попытался двигать моими руками вместо меня, но мои руки весили, как все его тело.
Это показалось мне шизофренически смешным. Конечно же, я не умела так танцевать.
– Ничего себе! Ты очень напряженная, расслабься. Хотя дело, наверное, в том, что ты не слышишь музыку? – он вытащил плеер и стянул провод от наушников из-под кожанки, вставил мне в ухо одну “капельку”, вторую – себе.
– Отлично, сударыня, теперь представь, что тебя качает на волнах теплое море, и не думай ни о чем!
Я же, скорее, чувствовала себя паралитиком, которого бьют током. Но это было забавно. Мы ходили по кругу вдоль заросших грядок к яблоням. Денис самозабвенно крутился, пока провод с наушником не выпал из его уха, потому что второй конец провода крепко держался у меня.
В завершение своего безумного танца он хотел перекинуть меня через свою руку, но когда взял меня за талию, не смог сдвинуть меня в сторону даже на миллиметр.
– Ты наощупь, как из железа, – засмеялся он, – но, в общем, ты вполне неплохо танцуешь для столетней!
– Мне стопятьдесят, ну да ладно. Зато я сделаю тебя в вальсе, – ухмыльнулась я.
– О, нисколько не сомневаюсь, барышня. Я сразу отказываюсь от подобной дуэли, ибо заранее знаю, что проиграю. Эти невеселые танцы не для меня!
– А ты любишь все исключительно веселое?
– Конечно, а какой смысл грустить? Сама подумай: от грусти только цвет кожи портится, и круги под глазами появляются, такие вот, как у тебя. Но, признаюсь, когда-то и у меня была очень черная полоса в жизни, я чуть коньки не отбросил от тоски, – он закатил глаза, закинул руку на лоб, изображая падение в обморок.
– Да не может быть, – фыркнула я.
– Правда! Серьезно. Но знаешь, я взял себя в руки и решил: не в гроб же мне теперь ложиться заживо! Я молод, красив, обаятелен, талантлив, черт возьми. Ну, примерно, как ты, – тут Денис подмигнул мне. – Все должно было наладиться! И видишь, все наладилось!
– То есть ты вот взял и сразу стал таким счастливым и радостным?
– Да, именно так. К тому же мое имя Денис, а что оно означает с греческого, знаешь? Посвященный богу Дионису, а Дионис был крут!
– Иногда даже слишком, – подтвердила я и вернула ему наушник. Вдоль стен дом зарос полынью. Почему-то эта трава всегда появлялась около моего жилища. Это совпадение или в чем-то подвох? Мне захотелось выдрать эти заросли с корнями, раз уж я занялась садом, а Денис продолжал:
– Так что живи и радуйся. Кстати, о радости. Вернемся к нашему делу. Я помню про свое обещание, – серьезно начал он, – я понимаю, ты не любишь полынь, но я, между прочим, пришел по делу, так что слушай сюда!
– Ты о чем? – не поворачивая головы и вцепившись руками в полынь, спросила я. Горький запах растения стоял у меня в носу.
– Ну как о чем? Я пообещал, что помогу тебе узнать, кем ты была, когда была человеком.
А, ну да. Такие ненарочные, но постоянные напоминания со стороны о том, что я не человек, заставляли меня внутренне вздрагивать, как будто каждый раз меня легонько били маленьким молоточком по мозгам.
– Хм, а ты можешь? – с сомнением спросила я. Какая-то неприятная тема.
– Вообще-то, да! Иначе я бы не стал предлагать! За небольшую плату. Мы, конечно, друзья, но если бы я все делал бесплатно, меня впору было бы называть святым, – усмехнулся он.
– Но у меня ничего нет. Чего ты хочешь?
– Да ничего особенного, денег мне не надо, – махнул рукой Денис. – Ну так что?
Вынырнув из зарослей и отряхнув одежду, я пожала плечами в ответ. Денис уже разглядывал что-то в соседском окне. Ну, если он и правда что-то придумал.
– Ладно, – согласилась я, – видимо, подделка документов не единственный твой талант. И как же ты собираешься это сделать?
– А вот это уже моя забота, – положив обе руки мне на плечи, произнес он. – Есть одна идея. Надо подождать, через пару дней мы выберем ночь и выйдем в город.
Звучало заговорщически, как начало плана по ограблению банка.
– Зачем?
– Не скажу! – шепнул он мне на ухо, – Много будешь знать...а ты все равно не состаришься.
Ну вот опять. Запах его кожи так близко к моему лицу, что я почувствовала удар в нос.
– Ладно.
Мне слабо верилось в успех его затеи.
– Пойду к себе, – заявил Денис, – завтра меня не жди, буду послезавтра, естественно, ночью, и все расскажу.
Он, хлопнув калиткой, быстро ушел. Я села на крыльцо, понюхала его недопитый чай. Отхлебнула глоток – какая гадость. Даже не знаю, чего мне ожидать от этого молодого человека. Все казалось таким странным, что я решила: будь что будет. Пусть все идет как есть, а если что, можно и съесть. Да, ты шутница, Сэм.
Просидела на крыльце всю ночь с книгой в руках, осторожно поджидая рассвет над рощей через дорогу. Синеватые лучи вновь заставили меня плестись запираться в темном доме. И опять скука. Закрылась на все замки и включила телевизор. Там говорили о какой-то ерунде, мерили одежду, снимали ночные клубы, прыгали и пели какую-то несуразицу. Пощелкала каналы – ничего. Ладно, я легла на диван и отключилась. В голове опять мелькала какая-то беготня. Кто-то за кем-то гнался, превращаясь в каких-то слизней, кто-то кого-то ел, скрежеща мелкими зубами, потом все сбилось в кучу, забулькало, заохало, я судорожно дернула ногой и вскочила. Огляделась вокруг: никого нет, опять каша в голове. Кисель. Но вдруг все внутри меня сжалось. Я почувствовала, что когти мои впиваются мне в ладони. О, нет, снова! Меня начало колотить, я рухнула на пол и начала тихо завывать. Слишком давно не охотилась, но еще светло, не могу выйти сейчас!
Я с нетерпением ждала наступления темноты. Голод жег мое горло и заставлял подчиняться. Тяжелый вздох. На улице начинало постепенно темнеть, я этого, конечно, не видела, я это чувствовала. Будто внутри меня были встроены часы. Наверное, это присуще всем вампирам. Если бы не была такой дикой, узнала это. Ну да ладно. Надо занять себя чем-нибудь на эти пару часов, чтобы отвлечься от нарастающего чувства голода. Огляделась вокруг. Щелкнула пультом: показывали какой-то очередной фильм про вампиров. Молоденькая девочка крошила вампиров в капусту, загоняя им в грудь серебряные пули, колья и отрубая головы мечом. Я забралась под плед. Запрокинула голову и закрыла глаза, а мысли мои вновь начали плести паутину воспоминаний, домыслов и страхов. Голова практически отключилась, а тело жгло невидимым огнем. Я прижала колени к груди и пролежала так, возможно, несколько часов, стараясь ни о чем не думать, пока острое жжение внутри не поглотило меня целиком. Наконец наступила ночь, и мой голод гнал меня из дома. Я была очень уставшей, и жажда с такой силой душила меня, что, спасаясь от нее, я вломилась в салон первой попавшейся машины, села за руль, замкнула провода и выжала педаль газа. Я могла пробежаться , но вдруг нападу на кого-нибудь по пути, а тут хоть какая-то преграда. Жажда была настолько сильной, что на моем лице проступило это хищное, всепоглощающее желание. Фиолетовые круги у меня под глазами просвечивали сквозь тонну тонального крема, черты лица будто стали острее, а все мои движения резче и жестче. Я чувствовала прилив яростной, неудержимой силы, которая гнала меня вперед в поисках жертвы и одновременно подавляла мой разум. Моя машина не ехала, а почти летела, насколько это было возможно. Мимо меня проносились другие машины, и яркий свет фар бил мне в глаза. Из салона я чувствовала запахи всех людей на остановках, у дороги, в машинах, я готова была лихо развернуть несчастный Хендай, в котором я ехала, и наброситься на первого встречного. Но я терпела. За века я выдрессировала в себе относительную стойкость перед этим чувством. В поисках запаха жертвы мои легкие наполнялись воздухом. Воздухом, который не поступал в кровь. Вдох, выдох. Все запахи, поступающие с ним, сводили меня с ума. Даже запах кожи на руле раздражал жажду. Надо не дышать. Я дышу лишь потому, что дышат все люди. До леса ехать еще около часа. Чем дальше от города, тем больше пустеет трасса. Одна девушка, завидев мою машину, стала голосовать на дороге. Я стиснула оскаленные зубы, проносясь мимо нее. Нужно охотиться, нужно убивать. Тряхнула головой. Становится невыносимо, мои когти пропахали кожу на руле. Так, спокойно, тебе еще возвращать эту машину! И вдруг время исчезло. Оно превратилось в туман перед моими глазами. Не помню, где я остановилась, как вышла из машины, помню лишь, как влетела в чащу леса с диким ревом... Я не люблю этого делать, но не могу без этого жить.
Я вернулась домой перед рассветом. Поставила машину на место.
3.
Два дня просидела взаперти, забившись в угол, обхватив руками колени, лишь изредка вставая, чтобы проверить, действительно ли, все ли заперто. Перед глазами вертелись картинки прошлой ночи. Не разбила ли я машину, видел меня кто-нибудь или нет, и где Денис? Но я предпочла спрятаться от этого всего в дальнем углу дома и не выходить. Я сидела, раскачиваясь из стороны в сторону, стараясь ни к чему не прислушиваться и никуда не смотреть. Так прошли часы, очередные часы в ожидании ночи.
Денис пришел, когда ночь уже подходила к концу, и рассвет близился, а я так и сидела взаперти. К тому времени я нашарила «Героя нашего времени» в своей связке книг, и принялась перечитывать, чтобы отвлечься. Роман был великолепен, но почему же люди веками выбирают себе порочного героя, и сами идут к нему в руки? Отрешенная холодность и одиночество выглядят такими прекрасными в их глазах. Трагедия личности, непохожей на прочих. Я бы не купилась. Времена меняются, а эти герои, обрастая новыми качествами, наверное, так и будут привлекать людей и заманивать их в свои уже порядком изношенные сети.
Денис изволил явиться вместе с рассветом. Я отворила ему дверь, прячась за косяком. Вместе с ним вошел теплеющий воздух и пугающий запах рассвета.
Я взглянула на него, сквозь налипшие на лицо волосы и звонко процарапала когтями по стене. Нашел когда приходить.
– О, моя королева, не вели казнить, вели слово молвить!
Я вздохнула.
– Я бежал, как мог, но подлое солнце все равно опередило меня! А еще я немножко проспал…но у меня есть очень ценная информация, которая всенепременно вас заинтересует! Так что не ешь меня, я тебе еще пригожусь, – улыбнулся Денис.
– И что еще за информация?
– Позволь, я сяду.
Я пожала плечами и кивнула, чтобы он проходил в зал. Денис плюхнулся на диван, который ответил ему на это визгливым скрипом, я встала напротив, скрестив руки на груди:
– Слушаю.
– В общем, для тебя настал исторический день! Дело обстоит так, – воодушевленно начал Денис, поглаживая нос, – я, помимо всего прочего, занимаюсь краеведением, изучаю историю города, семейные древа различных старинных родов, изучаю документы, посещаю музеи, воссоздаю потихоньку историю родного края.
– Ну.
– Я договариваюсь с директорами музеев, и они пускают меня к редким ценным документам, бумагам, записям.
– Ну, – в голове пронеслось наше знакомство и его фальшивый документ. Договариваться ты точно умеешь.
– Ну, ну! Не перебивай меня, ты мешаешь мне сосредоточиться! В общем в этом городе на старинных улочках сохранились постройки девятнадцатого века, и в этих старинных в основном дворянских домах сейчас расположены музеи. Когда я занимался в одном из них, то нашел парочку любопытных вещий. Собственно с этого и начались мои поиски тебя. Одна из них тебя очень заинтересует.
– И что же это? – уныло спросила я.
– А теперь барабанная дробь, фанфары! Фотография!
– Что?
– То!
– Фотография?
– Да, твоя! Сохранилась фотография, представляешь? По ней я тебя и узнал на улице! Ты там выглядишь младше, чем сейчас, но портретное сходство очевидно. И… Сэм, тебе плохо? Присядь! Может, принести тебе воды...? Принести чего-нибудь?
Я пустыми глазами уставилась на Дениса. Потом схватила его за плечи, какой-то комок в горле мешал мне говорить.
– Какой к черту воды, ты хоть понимаешь, что ты сейчас сказал?
– Я? Да! Я видел тебя на старинном фото.
– Ты уверен, что это была я?
– Да. Ну ты была вся такая накрахмаленная, но это была ты.
– А слова? Подпись какая-то была?
– Подпись? Да. Семья Ольховских.
– Мы пойдем туда! Сегодня! – крикнула я неземным голосом – стакан на подоконнике треснул, а Денис с воем зажал уши.
Я, должно быть, протерла пол, шагая взад и вперед по комнате. Денис сказал, что в музей просто так не проникнуть. Там, наверняка, есть охрана и сигнализация. Он со мной не пойдет, не хочет, видите ли, портить репутацию, поэтому только покажет мне, где находится этот дом. Он ушел по своим делам, мы договорились встретиться в полночь.
У меня мысли путались, и я не могла даже сидеть: это было просто немыслимо! Мне просто необходимо было увидеть это фото своими глазами! Как в этом городе могла оказаться моя фотография? Может, Денис что-то перепутал, и это была не я? Или все же я? Тогда что я делала здесь больше века назад? Жила, как обычный человек? Я не понимаю. Я ничего не понимаю.
Вечером, как на зло, начался дождь. Но меня это, конечно, не остановило. Мы с Денисом доехали на такси до нужной улицы, вышли. Это был небольшой квартал старинных домов. Деревянные с резными наличниками, бревенчатые с вывесками на старый манер, были и кирпичные, двухэтажные дома, дома в стиле модерн. Он поежился от вечерней прохлады и жестом показал мне на дом на другой стороне улицы, недалеко от нас от нас. Я подошла к серому двухэтажному каменному зданию. На стене висела табличка: «Дом дворян Ольховских. Построен в 1841 году». На табличке рядом было написано «Музей дворянства». Я посмотрела на Дениса, стоявшего на другой стороне дороги. Он поднял большой палец вверх и улыбнулся во весь рот. Дождь усилился, мои волосы вымокли и висели сосульками, с одежды текла вода.
– Давай, Сэм, вперед! Не бойся. Ты же этого хотела, – донесся до меня его шепот.
Я кивнула и подошла к холодной, мокрой стене. Приложив обе ладони, посмотрела на крышу. Если пробраться через чердак, возможно, сигнализация не сработает. Я начала карабкаться по отвесной стене вверх. Вытащила маленькое окно, стараясь не разбить стекло, и оказалась внутри дома. Запахло старой мебелью и тлеющей от времени тканью. Было темно и пыльно. Кругом стояли какие-то коробки, поломанные стулья, разные вещички, которые от ветхости нельзя было выставлять на экспозиции. Дождь стучал по железной крыше. Вернув раму на место, я решила спуститься вниз. Открыла лаз в полу, спрыгнула на второй этаж дома и поняла, что оказалась в коридоре. Полы были покрыты музейными коврами. В дверных проемах висели красные ленты, ограждающие проход. Денис сказал, что видел мою фотографию на первом этаже, поэтому я, не задерживаясь, пошла по скрипучей лестнице на первый этаж. Огляделась по сторонам: просторные залы, высокий потолок с лепниной, большие окна. У стен в темноте стояла старинная мебель: столы, кресла и шкафы. Я прошла в комнату, соединяющуюся с этой, здесь была печь, облицованная плиткой, на стенах в рамках висели фотографии. А под ними за стеклом лежали старые документы и газеты. Подошла поближе. На вылинявших страницах мелькали заголовки о событиях и людях. Я принялась искать глазами на стенах то самое фото среди черно-белых снимков в пыльных рамах, с которых на меня смотрели люди девятнадцатого века. Мои современники на пожелтевших фото. Я вздохнула. По стеклам текли капли ночного дождя. Тусклый свет луны серебрился по полу. Пройдясь вдоль по комнате, на середине стены увидела семейную фотографию. Внутри у меня все замерло, когда я обнаружила на ней себя. Там было четыре человека: мужчина, женщина и две девочки, одной из которых была я. Мелкая дрожь охватила меня, и я скользнула пальцами по стеклу в раме. Люди смотрели на меня выцветшими от времени глазами. А я почти ребенок. Удивительно, это на самом деле я, но совсем другая. До чего же милая... такая круглолицая, пухлые губы, волосы, убранные в прическу. Что же со мной случилось? И кто эти люди, мои родители? Я их совсем не помню. Отец бородатый и серьезный, видимо, строгий. А вот у матери добрые глаза, и рядом со мной, видимо, моя младшая сестра, девочка, очень похожая на меня. Ничего не помню. Я опустила глаза и увидела табличку: «Александр Дмитриевич, Мария Владимировна, Анастасия Александровна, Анна Александровна Ольховские. 1860 год». Имена моих родителей, и какое-то из двух оставшихся имен мое? Видимо, подписано по старшинству. Значит, я Анастасия Александровна Ольховская. Мое настоящее имя. Села посреди комнаты на пол. Подождите-ка! Но табличка на этом доме гласила: «Дом дворян Ольховских», то есть получается, это мой дом, я здесь когда-то жила? Обычная провинциальная девочка из дворянской семьи? Как тогда попала во Францию, и зачем понадобилось обращать меня? Если бы я была какой-то неординарной личностью... Обладала необычными способностями, например, внушением или была хорошим оратором, или изобретателем, деятелем искусств, ну, или хотя бы известной воровкой, то пригодилась бы обществу вампиров. Но зачем им понадобилась я? Не понимаю! Я неотрывно смотрела на фото, бессмысленно ища ответ. И вдруг до моего слуха донесся шум приближающейся машины. Значит, сигнализация все-таки сработала! Бросилась вверх, на второй этаж. Быстро, как ветер, скользнула к лестнице, потом на чердак, с чердака на крышу. Обвела сверху взглядом тротуар. Дениса не было. Он уже ушел. Оттолкнувшись ногами от края крыши, прыгнула, долетев до соседнего дома, пробежала по крышам до дроги и спрыгнула на землю. Дождь хлестал по асфальту. Я чувствовала себя ужасно. Недалеко была река. Я уже вымокла насквозь, терять было нечего. Подбежав к берегу, с разбегу влетела в воду, рассекая волны. Вода была темная и мутная. Окунулась с головой, прижала колени к груди и камнем пошла на дно. Слышала, как рыбы плывут прочь, как ветер поднимается, и треплет камыш. Но меня это не волновало. Сверху по воде барабанил дождь. Подняла глаза. Сквозь толщу воды виднелся свет луны, выходящий из-за тучи. Мне хотелось спрятаться там, где никто не сможет меня увидеть. Я стояла на самом дне, и меня скрывали метры мутной воды. Мне хотелось кричать от этого ужасного чувства безысходности и невозможности ничего изменить! Как будто кто-то взял мою жизнь, раскромсал, вывернул, пожевал и выплюнул обратно мне в лицо. И я со слезами собираю ее с пола по кусочкам и проклинаю того, кто сделал это со мной. С чего он взял, что может распоряжаться моей жизнью и разбивать вдребезги мои мечты? Венселас де Лакорт, я ненавижу тебя!
Я вернулась в свой маленький дом, когда пошел второй час ночи. На крыльце сидел озябший Денис. Увидев меня, он вскочил на ноги и бросился ко мне.
– Сэм? Что с тобой?
Я молча посмотрела на него.
– Что за грязь на тебе? И почему ты так странно пахнешь?
– Я купалась в реке, – коротко ответила я, доставая ключи.
– Тебе надо в душ, – заметил Денис, – кстати, по-моему, на всей улице из-за штормового предупреждения отключили электричество.
Меня это не интересовало. Я вошла в дом, Денис – следом, взяла в шкафу чистую одежду и пошла в душ, который был в саду. Хорошенько помылась, замечая, как по плечам течет тональный крем, надела сухую одежду: темно-синие джинсы и свободный бордовый свитер с приколотой к нему брошью в виде черной розы. Я не заморачиваюсь насчет украшений, но она продавалась вместе со свитером и почему-то понравилась мне. Зашла в дом, электричества, действительно, не было. Денис подошел ко мне и опешил. Его глаза превратились в блюдца, но он не сказал ни слова. Я заглянула в небольшое зеркало у шкафа. Для меня вид был вполне привычный: от тусклого света кожа была цвета асфальта, на шее и под глазами проступали черные змейки вен, кости просвечивали на пальцах и ключицах, глаза еще темнее и больше. Что тут такого, я вампир, а не Барби. Мне все равно, а вот Денису, наверное, жутко оставаться в полной темноте со мной. Отключение электричества на нашей улице было вполне нормальным явлением, и поэтому у хозяйки дома на чердаке лежали свечи. Я боюсь огня. Какой-то врожденный безумный страх просыпается во мне всякий раз, когда я его вижу. Конечно, одной свечи я не испугаюсь, но все же в этом мало приятного для меня. Я отдала Денису большую, толстую восковую свечу, рассказав о своем неприязненном отношении к огню, и села на диван, обхватив руками колени. Я внимательно наблюдала, как он медленно чиркал спичкой о коробок, как крошечный огонек появлялся в его руках, как он поднес его к фитилю. По залу разбегались от света пугливые тени и забивались по углам. Денис поставил свечу в стакан, а затем стол и сел ко мне.
– Видишь, ничего страшного! Это просто свечка, – потягиваясь, сказал он.
Меня завораживал этот оранжево-красный свет. Его тепло уже разнеслось по комнате, и моя кожа чувствовала его каждой клеточкой. Откуда берется огонь? Он похож на маленький кусочек солнца. Его жар такой манящий, такой обволакивающий, мне нужно его тепло. Я хочу согреться, прогреть холод в моей груди. Я хочу окунуться в это солнце и пить его огромными глотками.
– Эй-эй-эй! Сэм! Ты что делаешь? – огонь внезапно исчез. – С ума сошла?
Я ошарашенно уставилась на Дениса.
– Убери руки от свечи! – крикнул он, облизывая обожженные пальцы, которыми только что потушил огонь.
– Извини, – тихо произнесла я, испуг отразился на его лице, – огонь убивает. Такое со мной уже было.
Денис покосился на меня и еще раз зажег свечу после того, как я отсела дальше.
– Сэм, я хотел тебе кое о чем напомнить, – произнес он.
– О чем?
– Ну, я же выполнил свое обещание. Помог тебе узнать, кем ты была раньше.
– А, ну да. Наш уговор. Так что требуется от меня?
– Немного. Мне нужно граммов триста твоей крови.
Я опешила:
– Что? Зачем тебе моя кровь?
Свеча потрескивала, распространяя тепло. Денис замялся:
– Надо! Сэм, мы же договаривались...
– Да, я знаю, что мы договаривались. Но ты понимаешь, что моя кровь – это не игрушка, а очень опасная вещь! Я просто не понимаю, зачем она тебе нужна?
– Просто нужна и все. Я же исследователь, забыла? А ты интересный объект. Сэм, ты не выполнишь свое обещание? Что тебе стоит? Даже больно не будет, – занервничал Денис.
– Да дело совсем не в боли!
Парень стал покачивать ногой, видимо, он расстроился. Воздух в темной комнате колыхнулся, и меня обдало жаром. В голове помутнело. Я глубоко вдохнула распространяющееся тепло. Денис смотрел в пол, его лицо оставалось таким же недовольным. Он точно не чувствовал, что в комнате стало тепло, он человек, а у меня от огня стали ломить кости, тело вновь просило тепла. Парень вдруг вскинул голову и подвинулся ко мне, воздух вновь завибрировал.
– Ну вот, так и помогай вам, – прошептал Денис, глядя на меня. – Я выполнил твое заветное желание, а ты? Вы, вампиры, все такие?
В его глазах плясали огоньки – отсветы свечи. От кожи пахло
пульсирующей жизнью.
– Ладно, ладно, – согласившись, пролепетала я, – обещания надо выполнять. Будь аккуратнее.
Я прогрызла свою кожу на запястье.
– Буду, – прошептал Денис, подставляя мне секлянную бутылку. Из моей вены потекла черная кровь. Блестя в свете свечи, она капала в бутылку, постепенно наполняя ее. Густые капли одна за другой отрывались от моей руки, словно гниль. Когда Денис получил свои триста граммов, он завернул крышку, пожал мою руку, задул свечу, положил спички к себе в карман, видимо, чтобы я не подожгла себя, попрощался и выбежал из моего дома.
Я заперлась и вновь вернулась в комнату, насладиться таявшим теплом. У меня из головы не выходила та фотография и дом, в котором я когда-то жила. Следующей ночью я решила опять туда сходить. Меня все равно никто не поймает. Вскоре вновь поднялось солнце, и вместе с ним я ощутила странное предчувствие, похожее на дежавю. Я скривилась и дернула плечами. Неприятно. Достала из шкафа вязаную шаль шоколадного цвета и завернулась в нее, чтобы было уютнее. Голова закружилась. Я легла на диван и уткнулась носом в подушку. Что со мной? Щелкнула пультом – заиграл какой-то музыкальный канал. Прибавив звук, я лежала не дыша. Так прошел день, наступала ночь. Наконец-то.
Распахнув дверь, я вдохнула сладкий запах сумерек и бросилась во тьму. Я почти летела по улице так быстро, что меня невозможно было уловить взглядом. Остановившись только у моего бывшего дома, я обнаружила, что он вновь был заперт и поставлен на сигнализацию. Ну и что! Я залезла на уже знакомый мне чердак, спустилась на первый этаж. Вновь отыскала свою фотографию и простояла долго, разглядывая ее, стараясь запомнить лица моих родителей и сестры. Потом мне вспомнилось, что на втором этаже были комнаты, и одна из них, возможно, была моей. Я поднялась наверх. Осторожно сняв оградительную красную ленту из дверного проема, я вошла в первую комнату. Паркет подо мной скрипел. Осторожно посмотрела вокруг. Кровать, стол, запах пыли, зеркало, в которое мне очень захотелось заглянуть. Отражение меня не обрадовало. Похоже на комнату какого-то покойника, родственники которого из жалости не выкинули его вещи и оставили все стоять так, как было при его жизни. Бесполезно стоять, пылиться и тлеть в бесконечном сне. А мебель будто еще ждет, что он вернется и оживит ее своим появлением, вернет ей смысл существования. Странная экспозиция, комната как комната, на что тут смотреть? Я выглянула в окно. Удивительно, но полицейской машины не было слышно. Что-то с сигнализацией? Села на подоконник, и вдруг снова это мерзкое ощущение, как и сегодня утром, пробежало вдоль по моему телу. Но на этот раз к головокружению прибавился еще почти животный страх. И в ту же секунду я вспомнила это чувство! Темнота в углу начала сгущаться и скоро приобрела очертания мужской фигуры с длинными черными волосами. Мое тело словно льдом сковало.
– Венселас, – обронила я, и мои слова покатились по полу и поглотились мраком.
Блеснули два черных глаза, и темнота ответила:
– Здравствуй.
4.
Я чувствовала, что всем телом вжалась в прохладную стену темной комнаты, хватая губами воздух и меряя глазами расстояние до окна. Успею разбить окно и выскочить наружу? Я старалсь не поднимать взгляд и не смотреть в тот страшный черный угол. Я стояла неподвижно пару минут, но ничего не происходило. Глубокий вдох, и я подняла глаза. Темнота оторвалась от угла и беззвучно поплыла ко мне. В тусклом свете переливались густо-синие складки его шелковой рубашки. Его каменная рука коснулась моего плеча. Я вздрогнула.
– Тсс, – прошептал он.
Я закрыла глаза, чтобы не смотреть на него.
– Наконец-то я нашел тебя.
