Текст книги "Мужчина на все руки (ЛП)"
Автор книги: Т. Э.
Соавторы: С. Б.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
24. Сиськи И Дети
Бринн
– Я определённо не готова к настоящим отношениям, – говорю я Эш и Сэди на следующее утро за завтраком.
У меня уже был хороший секстрак с Томом (Завтрак после секса). Но я обещала встретиться с подругами, а хорошая подруга всегда держит слово. У нас существует Кодекс Чести. Не зависимо от того, что происходит у вас в постели, мы все появляемся, когда обещаем.
Это звучит не совсем правильно. Неважно.
В любом случае, полчаса назад я поцеловала своего фальшивого жениха на прощание и велела ему запереть дверь после его ухода. Затем выскользнула через заднюю дверь, на случай, если кто-то из фотографов провёл ночь под моими самшитовыми кустами.
Сейчас я в «Marie Catrib’s». Это такой вид ресторана с органической пищей, но у них имеется завтрак из тофу, цуккини и капусты. А если добавить кусочек бекона, то это идеальное вегетарианское блюдо. За исключением мясной части.
– Я не готова к отношениям, – повторяю, пытаясь убедить себя.
Эш и Сэди сначала не отвечают. Они кормят детей. Только не своими сиськами. У Сэди болят соски или что-то вроде этого, поэтому сегодня она кормит их из бутылочки. У неё на руках Эми, и они обе выглядят такими довольными. Эш держит Кейт, и они выглядят так, будто смотрят спаггети-вестерн[9]9
Спаггети-вестерн – поджанр фильмов-вестернов, снятые итальянскими режиссёрами
[Закрыть].
Мне хочется смеяться от того, как Эш неловко себя чувствует в роли матери, но она всё равно помогает, когда Сэди нужна помощь.
Я бы покормила ребёнка, но подруги посмотрели на меня и сказали есть. – Потому что ты заполучила член, – сказала Эш. Несмотря на то, что я приняла душ, она всё равно знала. И я была так голодна, что меня всю трясло.
Поэтому я запихиваю тофу и цуккини в рот, ожидая, что кто-то из них скажет что-нибудь о том беспорядке, в который я сама себя втянула.
– Думаю, оно готово, – произносит Эш.
– Кейт, – говорит Сэди. – Ребёнка зовут Кейт.
– Оно смотрит на меня. Думаю, оно что-то хочет.
– Я рискну предположить, что у вас с Хантером никогда не будет детей, – иронично замечает Сэди.
– Хантер на самом деле не сможет заделать ребёнка Эш, – указываю я. Так как он в действительности не существует.
– Что невероятно удобно, – соглашается Эш.
Малышка Кейт делает Эш ещё одно недовольное лицо.
– Оно меня ненавидит, – говорит она.
– Заставь отрыгнуть её, – предлагаю я. Отрыжка – отличная идея, на самом деле, так что я следую своему совету. Изящно. В свою салфетку.
– Хорошо, – отвечает Эш.
Сэди показывает на Эми, как правильно это сделать. Затем Эш похлопывает Кейт по спине, пока невероятная отрыжка не вырывается из её крошечного тела. – Ооооохх. Она мне нравится, – произносит Эш.
Так ты сближаешься с Эш. Ты отрыгиваешь и пердишь, не боясь, дальше – вы друзья навсегда. Всё довольно просто. Она обращает на меня внимание. – Что за чушь ты несёшь? Я тебя не слушала.
Я так сильно её люблю.
– Я не готова к отношениям.
– Почему это должны быть отношения? – Эш явно смущена.
– Эш, перестань. Я… – я не могу закончить предложение, потому что не хочу говорить трахались перед младенцами. Поэтому шепчу, – …переспала с ним пару раз.
Эш не разделяет моей осторожности. – Два траха не значит построить отношение! Хватит, твою мать, переживать из-за этого!
Мы с Сэди заставляем её замолчать. Я имею в виду, мы в общественном месте, несмотря на то, что это «Marie Catrib’s».
– На самом деле, я согласна с тобой в этом, – добавляет Сэди. – Ты ещё не готова. Отношения требуют много усилий. Это утомительно. А когда у тебя есть дети, и он перестаёт смотреть на тебя, как на сексуальную желанную женщину, а вместо этого обращается с тобой так, как будто твоя единственная цель на планете – накормить ваших детей, накормить его и подрочить ему, я имею в виду, вот проблема. Верно?
Мы не отвечаем. И если виниловые пластинки всё ещё были бы в моде, и игла проигрывателя могла бы заглушить весь ресторан голодающих, то прямо сейчас это бы не произошло.
– Я имею в виду, гипотетически, – предлагает Сэди.
Мы с Эш разделяем обеспокоенный взгляд. Мы знаем, что происходит что-то плохое, а также знаем, что Сэди сейчас такая чувствительная и нестабильная, что если мы немного подтолкнём её, то она сбежит. Думаю, у неё неприятности. Или, по крайней мере, с её браком.
Я забираю у неё Эми, чтобы она хотя бы поела.
– В любом случае… – говорит Сэди, меняя тему разговора, запихивая в рот кусочек фаршированного французского тоста. Этот французский тост огромен. Хрустящий снаружи, нежный внутри, крадущий дыхание холмик сливочного совершенства и увенчанный сладкой, но терпкой клубникой.
Ах. Мне кажется, я прямо сейчас кончила. Снова. В последнее время моё тело просто горит. Я виню в этом Тома. Милого Тома. Сексуального Тома. Тома с Умелыми Руками и шестью кубиками и…
Чёрт возьми. Я не могу перестать думать о нём. Даже здесь, в окружении еды и моих подруг, мой мозг (и мои чресла) продолжают думать о нём. Как он целуется. Пахнет. Его хриплый смех. Как мы занимались любовью прошлой ночью, а потом, свернувшись калачиком, лежали прижавшись друг к другу, а затем я…
Воу. Воу. Воу. Мы не занимались любовью. Мы сношались. Трахались. Что угодно.
Это плохо. Моё подсознание тоскует по всем этим привилегиям в отношениях. Возможно, фиктивная помолвка – верный шаг. Это может ощущаться, как настоящие отношения, но без каких-либо опасностей. Например, разбитое сердце.
– Может быть, каждый должен попробовать фальшивые отношения в какой-то момент жизни, – рассуждаю я.
Эш бросает на меня взгляд, который говорит, будто она сомневается, в своём ли я уме. – Скажи мне ещё раз, почему это хорошая идея?
– Никто не захочет наблюдать, как обручённая пара трахается. Это как смотреть, как твои родители целуются. Так что, если мы помолвлены, то эта порнушка вполне законна, а не носит скверный характер. Мы будем притворяться, что помолвлены, пока это всё не закончится, хорошо? Это не так безумно, как кажется! Клянусь!
Однако моя бравада запятнана слезой, которая появляется в уголке глаза. Чёртовы гормоны.
– Значит, вы фиктивно помолвлены, – говорит Эш.
– Будем. Я так думаю. – Я слишком сильно сопротивляюсь.
– И ты не хочешь отношений? – спрашивает она, впиваясь в меня своим взглядом, тем самым, который заставляет пары покупать дома выше их ценового диапазона.
Я осторожно киваю.
– Вау, – выдыхает Сэди. – И это же хорошо, да? Потому что ты не испытываешь к нему никаких чувств, и это абсолютно нормально, что ты притворяешься, что у тебя есть отношения, так что, на самом деле, ты ни во что не вкладываешь. И это всё исправит?
Я перевариваю то, что она сказала, и киваю. Я уверена, что Эш смеётся. Ага. Она смеётся, поскольку Сэди тоже смеётся, а потом смеюсь я из-за давления со всех сторон или что-то вроде этого. – Я только что развелась! – говорю я. – А теперь я помолвлена!
Мы завываем. Это не очень смешно, так что я не уверена, что с нами не так. Коллективный разум или что-то типа того.
Через минуту или около того, мы все успокоились. Мне кажется, у меня приступ гипервентиляция.
Эш говорит. – Ты так облажалась, – а потом я начинаю плакать. Это настоящие слёзы. Не крокодиловы. Сэди берёт меня за руку и начинает плакать. Дети начинают плакать. Старуха в углу ест буррито на завтрак и начинает плакать. Даже официант с ирокезом начинает плакать. Эш просто смотрит на нас и произносит. – О, ради всего святого, – и просит счёт.
25. О, Милый
Том
Единственная хорошая вещь, которую я могу сказать о ювелирном магазине, это то, что он находится не в торговом центре. Ненавижу торговые центры с их кондиционированным воздухом и запахом кренделей с маслом.
А теперь я хочу крендель с маслом, чёрт возьми. Покупки колец заставляют меня нервничать.
– Что ты там бормочешь? – спрашивает Брахт, паркуя свой автомобиль у магазина.
– Ненавижу ходить по магазинам.
– Ты упоминал об этом дюжину раз за последние десять минут. Хватит ныть. Тащи свою большую волосатую задницу туда и купи кольцо, чтобы мы могли поиграть в гольф.
– Я ненавижу гольф.
– Если бы это было правдой, ты бы не обыгрывал меня так часто.
Это правда, но обыграть Брахта не так уж и сложно. И всё же я достаточно любезен, чтобы не говорить этого. Более чем.
Брахт разблокирует замки на своём сверкающем показушном автофургоне, и я тащусь к лучшему ювелирному магазину в Западном Мичигане. Я бы не хотел, чтобы у моей фальшивой невесты было что-то меньшее, чем лучшее.
Когда я вхожу, то почти ослеплён сверкающим блеском сотен бриллиантов, отсвечивающихся под галогенными лампами. Оу. Глаза болят. Но давайте посмотрим правде в лицо – эта боль, которую я ощущаю, на самом деле моё эго. Это тот же грёбаный магазин, где я полгода назад купил кольцо для Чандры.
Чувство дежавю возникает вновь и вновь, пока я пересекаю пол розового цвета (фу! розовое ковровое покрытие!), направляясь к прилавку позади, где они хранят роскошные драгоценные камни. И поскольку моя жизнь – плохой сон на повторе, там ждёт тот же продавец. Я помню тот розовый галстук, подобранный в тон декору.
И его бейджик, на котором написано Мейнард.
– Добрый день! – произносит он, хлопая в ладоши. – Чем я могу помочь вам, джентльмены? Вы покупаете обручальное кольцо сегодня? – он адресовывает вопросы Брахту.
– Не я. Он. – Брахт указывает на меня, и я хмурюсь.
– Но… – на лице продавца появляется выражение замешательства. – Зимой я продал вам кольцо. С двух каратным камнем в круглой огранке с ореолом камней, который добавляет к общему весу полтора карата!
– Его вернули, – говорю я сквозь стиснутые зубы.
– О, милый, – мягко произносит он. – Мне так жаль.
– Всё в порядке, – огрызаюсь я. – Мне не везёт с женщинами. Думаю, моя мать прокляла меня. – Эта лишняя информация просто вырвалась, чёрт возьми. Я, вероятно, проклял свой фиктивный брак упоминанием своей матери прямо сейчас.
Подождите, могу ли я сглазить свой фиктивный брак? Думаю, это не имеет значение.
– Женщины – не единственный вариант, милый, – говорит Мейнард. – Возможно, ты играешь не за ту команду. – Он искоса смотрит на Брахта. – Вам с вашим другом будет жарко вместе.
Брахт сгибается от смеха.
– Отнюдь, – отвечаю я Мейнарду, стараясь заглушить бешенный смех друга. – Он занимается вегетарианской очисткой. В связи с этим у него действительно вонючие газы. Это всё от сухофруктов.
– Оу, – медленно произносит продавец. – Это позор.
– Знаю. – Я прочищаю горло. – Мы можем просто покончить с этим? Мне нужно кольцо. Не такое, как в прошлый раз.
– Нет! Конечно, нет, – соглашается Мейнард. – Как насчёт солитера в этот раз? [10]10
Солитер (устар.) – крупный бриллиант, вправленный в украшение отдельно, без других камней
[Закрыть]. Может быть, изумруд в огранке.
– Я думаю о глухой закрепке камня, – говорит Брахт. – Платина, конечно же. Не показывайте нам никаких камней с цветовым рейтингом не ниже D и S-диапазона прозрачности.
– Естественно, – соглашается Мейнард.
Я просто хмыкаю.
Мейнард хватает набор ключей, достаточно большой, чтобы проникнуть в Форт Нокс, и исчезает в задней комнате.
– Это будет потрясающе, – произносит Брахт, потирая руки. – Брюлики заставляют мир вращаться.
– Нет, это не так, – спорю я.
– Это просто такое выражение.
– Вовсе нет. – Мне нужно было организовать фальшивую помолвку с Брахтом, потому что мы уже спорим, как старая супружеская пара.
К счастью, Мейнард быстро возвращается. Он ставит великолепную бархатную коробочку на стеклянную стойку. Затем кладёт руку на неё и глубоко вздыхает. – Это особенный бриллиант, мужчины. Приготовьтесь к потрясению. – Мне уже хочется его придушить.
А потом он открывает коробку, и я ослеплён. Этот камень, он и правда роскошный. Оправа позволяет дорогостоящему освещению ювелирного магазина проходить прямо сквозь камень, поэтому кольцо, кажется, взрывается в цвете, хотя сделано из самой белой платины и самого большого алмаза, который я когда-либо видел.
Оно великолепно. Абсолютное совершенство.
Я ненавижу всё, что с ним связано.
Брахт пинает меня по лодыжке, и это ещё одна причина, по которой мы никогда не сможем быть парой. – Что случилось? Это великолепное кольцо.
– Да. Самое великолепное.
– Так выкинь тридцать штук, и поехали. Мы могли бы сделать первый удар через… – он проверяет свой Ролекс. – Двадцать минут.
Я всё ещё смотрю на кольцо. Он не ошибается. Простая оправа означает, что оно сделано со вкусом, несмотря на его размер. Но я не могу смотреть на это кольцо и не думать о последнем, которое купил. Кольцо Чандры было броским, потому что она как Брахт – любит брюлики. То был грёбанный булыжник. Я хотел убедиться, что телезрители смогут чётко его рассмотреть, когда мы будем на экране вместе. Я тогда действительно потратился.
Но этого было недостаточно.
У меня во рту вдруг пересыхает. Должно быть обезвоживание. – Пойдём, – прохрипел я. – Я не в настроении покупать кольцо.
– О, милый, – произносит Мейнард. – Платочки? – Он предлагает мне коробку.
– Нет. Всё хорошо. Спасибо за вашу помощь.
Я убираюсь к чертям оттуда.
***
– Какой у тебя план? – спрашивает Брахт, когда опускает мяч на метку. Затем делает какую-то странную растяжку, которая должна улучшить ваш замах. Он размахивает клюшкой за спиной, пока та не врезается ему в задницу.
Это займёт целую вечность.
Поэтому я отталкиваю его в сторону, подхожу к его метке, размахиваюсь и отправляю мяч на расстояние миллиона ярдов прямо к флажку. Он летит через ярко-голубое небо в течение года, прежде чем упасть на фервей [11]11
Фервей – «центральная аллея с гладко выстриженной травой»; относительно ровная часть поля, трава на которой имеет среднюю длину; занимает большую часть поля
[Закрыть], а затем отскакивает на грин [12]12
Грин – «зелёная лужайка»; часть гольф-поля округлой формы с самой короткой выстриженной травой, где находится сама лунка
[Закрыть] .
Челюсть Брахта отвисает. – Ты ударил по моему мячу!
– Мне нужно было что-то ударить. Казалось, это лучший вариант.
– Но… это была не твоя очередь.
Мы просто смотрим друг на друга. Я из последних сил держусь за своё здравомыслие.
И, возможно, Брахт понимает это, потому что пожимает плечами, берёт другой мяч из сумки для гольфа и устанавливает его. – Ты просто хочешь, чтобы я купил тебе кольцо? – спрашивает он, приготавливаясь к удару. Наконец-то.
Я жду, пока он замахнётся, потому что это вежливо. – Нет, – отвечаю я, когда его мяч летит к… водной преграде. Дерьмо. Мы проторчим здесь целый день. – У меня всё под контролем.
– С чем?
– С кольцом, Брахт. Оно у меня есть.
– Чандры?
– Нет.
– Ты не можешь использовать подделку, Том. СМИ пронюхают. – Он берёт свою сумку для гольфа, и я делаю то же самое.
– Это кольцо моей двоюродной бабушки.
– Иисус. Ты действительно хочешь туда пойти?
– Да. – Но я признаю, что это странный выбор. Кольцо – единственное, что у меня есть, принадлежащее члену семьи, так как у меня нет семьи. Тётя Мэдди и бабушка были моими единственными живыми родственниками, и они обе умерли, когда мне было восемнадцать.
– Почему ты хочешь, чтобы Бринн носила его? – спрашивает Брахт. – Своего рода бесценно, верно?
– Конечно. Но я верну его после того, как мы расстанемся. И, если я собираюсь притвориться фиктивно помолвленным на пару месяцев, я мог бы использовать его. – Я говорю очень бойко, хотя у меня горло сжалось. Наверное, аллергия.
Брахт пожимает плечами. – Сэкономишь комиссию, которую ты выплатил бы, чтобы вернуть другой камень в ювелирный магазин.
– Верно. – Я совсем забыл об этом. Хотя какая разница.
– Тогда ты можешь купить напитки сегодня вечером, – произносит Брахт, а я вздыхаю.
– Давай просто нанесём ещё несколько ударов по маленькому белому шарику.
– Не в этом смысл гольфа, – предупреждает Брахт, полируя клюшку тканью, которую вытащил из своего кармана.
– Только сегодня.
26. Гормональный Всплеск
Бринн
Мой чемодан упакован, а подруги взрывают мой телефон сообщениями с советами.
Эш: Даже не думай одеваться. Оставайся голой все выходные.
Сэди: Она должна одеваться для хороших ресторанов! И фургонов с едой. Еда в Нью-Йорке – это как поглощение литературы – будь то высокого качества или нет. Со Звёздами Мишлен или просто уличная еда. Пропусти всё, что посередине.
Эш: И как это похоже на литературу? Чем именно?
Сэди: Набоков или 50 Оттенков.
Эш: Попроси Тома достать билеты на «Гамильтон»!
Сэди: Они распроданы на три года вперёд.
Эш: Но он знаменит. Известные люди могут щёлкнуть пальцами и посмотреть «Гамильтон». Это нечто.
Время от времени я заглядываю в их эмоциональный поток советов. Но на самом деле не слушаю. Во-первых, есть много мест, где мне нужно пройтись воском и побрить перед моим Нью-Йоркским приключением. Я планирую быть нежной, как торт «Пища ангелов».
Теперь я хочу кусочек торта, чёрт возьми.
Я покрасила ногти на ногах в съедобный персиковый оттенок и уложила волосы. Я готова. И – это самое безумное – я в восторге. Даже, если эта поездка полностью фальшивая, на самом деле приятно взять отпуск от собственной жизни.
Я могла бы на этой неделе сидеть, беспокоясь о поиске работы, надеясь, что получу ответы на свои электронные письма с запросами о работе и сообщения на этих сайтах электронных приложений. Новый семестр скоро начнётся, поэтому у меня практически не осталось времени для поиска работы в этом году.
Глубокий вдох. Глубооокий вдоооох.
Теперь я ничего не могу сделать с этими приложениями. Если я останусь дома, то буду буквально ходить кругами и время от времени публиковать новые рецепты в своём блоге. Но вместо того, чтобы расхаживать взад-вперёд и изображать невротика, я лечу в Нью-Йорк со своим фальшивым женихом, чтобы сфотографироваться для таблоидов. Это просто абсурдно.
Это как взрыв.
Я делаю правильный выбор.
Хороший.
Том подъедет в любой момент, чтобы отвезти меня в аэропорт.
То, что это фальшивая помолвка, не значит, что мы не можем заняться настоящим сексом. Когда Стив сделал предложение, мы не занимались той ночью сексом, потому что судорога скрутила его палец на ноге. Он сказал, что ему нужно больше калия, и съел гигантский банан, но это как-то испортило атмосферу. Так что я собираюсь организовать эту помолвку правильно.
Я надела новое белье, которые мы с Эш купили. Оно в основном было сделано из тесёмок, но подруга уверяла меня, что это очень модно. Девушка не может надевать свои старушечьи трусы в Нью-Йорке. Я поправляю тесёмки и надеваю своё платье с запахом, потому что Тому, кажется, оно нравится. Вернее, ему нравится его снимать. Мне пришло в голову, что с платьем с запахом и всеми этими тесёмочками нижнего белья, я превратила себя в большой старый подарок. С днём рождения, Том. И я должна выпрыгнуть из трёхслойного торта.
Теперь я хочу трёхслойный торт.
Когда я слышу звук мотора, я надеваю сандалии и накидываю небольшой кардиган. Я готова к приключениям.
Большой сверкающий грузовик Тома остановился у обочины, и я практически галопом несусь к двери и выкатываю свою сумку наружу. Я показываю ему палец.
Подождите, это звучит как-то неправильно.
Я показываю указательный палец в стандартном уведомлении «Подожди минутку, фальшивый жених, я буду к твоим услугам, как только закрою дверь».
Но Том не стал ждать. Он выскакивает из своего большого сверкающего грузовика и поднимается по подъездной дорожке.
– Извини, – произношу я, возясь с ключами. – Вроде мы не опаздываем.
– Конечно, нет, – бормочет он, целуя меня в щёку. Том смотрит на меня, а его пальцы, кажется, движутся к завязке моего платья. Он похлопывает по моему телу, как будто хочет позже развернуть меня.
Одно это движение заставляет меня дрожать.
– Ведь так, да? – спрашивает он, и я понимаю, что сказала это вслух.
Мне нужно принять Ативан. Авиаперелёты, горячие мужчины, фальшивые помолвки, фотографии в таблоидах и Нью-Йорк вызвали у меня всплеск гормонов.
Том берёт мою сумку и несёт её в грузовик. Его мышцы на руках напрягаются, когда он поднимает её на заднее сиденье.
О.
Вау.
Я могу к этому привыкнуть.
***
По дороге в аэропорт я предавалась мыслям о сексе с Томом в гостиничном номере. Грузовик мурлычет, двигаясь вдоль шоссе, и я мурлычу прямо с ним. Возможно, всё дело в лошадиных силах.
Или, возможно, это всё из-за Тома. Он включил во мне какой-то сексуальный переключатель, который я не могу отключить.
– О чём ты там так сильно задумалась? – спрашивает Том.
– О сексе в отеле. – Врать нет никакого смысла.
– Ммм, – одобрительно произнёс он.
Но потом до меня дошло. – У тебя, наверное, было много секса в отелях. – Для меня это будет экзотикой. Но, если я правильно поняла его работу, он должен был находиться в гостиницах постоянно.
– Ммм, – повторяется, и звук вибрирует в груди. И в других местах. – Но у меня с тобой не было секса в отеле.
Теперь вибрации намного сильнее. Ничего себе.
Том паркует грузовик на стоянке Международного Аэропорта Джеральда Форда. Вы не сможете вылететь за пределы страны из этого аэропорта, но название звучит лучше, чем Ничего-Из-Себя-Не-Представляющий Аэропорт Джеральда Форда.
Я уже открыла дверь, когда Том хватает меня за руку и сжимает её, останавливая. Сразу же я думаю. Почему бы не сделать это по-быстрому в грузовике? Я закрываю дверь.
– Бринн, – тихо произносит он.
– Да, Том? – выдыхаю я. Возьми меня. Платье с запахом сделает весь процесс гораздо легче. Только один маленький рывок, и я упаду к твоим ногам.
– Это твой последний шанс вырваться из этой фальшивой помолвки, прежде чем о ней начнут писать в заголовках. Я пойму.
Оу. – Очень тактично с твоей стороны. Но я поеду с тобой, хорошо? Я не особо известна принятием разумных решений. Но вот мы здесь, возле фальшивого международного аэропорта, и я накрасила ногти на ногах по этому случаю, так что давай будем фиктивно помолвлены.
Он улыбается мне так, будто я забавная. – Хорошо. Тогда тебе понадобится вот это. – Он вытаскивает что-то из кармана.
О, чёрт. Это коробочка с кольцом.
Он делает это. Он делает это прямо перед регистрацией на рейс, на обочине, а женщина с сильным мичиганским акцентом изрекает, «О, конечно, я надеюсь, что из-за перелёта на самолёте меня не начнёт тошнить, знаешь ли?»
– Бринн? – спрашивает он, и вдруг всё вокруг нас затихает.
Что-то не так с моим дыханием, потому что эта часть странная. Этого нельзя отрицать. Когда ты достаёшь эту квадратную маленькую бархатную коробочку и вручаешь кольцо девушке – это должно что-то да значить. Это должен быть особенный момент.
Я забыла, каково это – видеть такую коробочку. Это похоже на возможность.
– Дыши, милая, – говорит Том.
Верно.
Я делаю вдох. Он больше похоже на икоту, но потом я снова пытаюсь сделать вдох. Том удерживает мой взгляд, и его глаза говорят мне, что он догадывается, что всё это странно. – Надеюсь, оно подойдёт. – Он открывает коробочку и вздыхает.
Кольцо внутри красивое. Оно не похоже ни на что, что я видела раньше. Гладкая полоска золота, окружающая простую, матовую сферу. Это не бриллиант, и это здорово, потому что бриллианты для меня всегда выглядят, как стекло. Этот шар кажется светящимся. Я влюбляюсь в кольцо.
Дерьмо!
Я люблю его. И я хочу, чтобы оно было у меня на руке сейчас. И, возможно, всегда.
– Оно выглядит винтажным, – говорю я, чтобы скрыть своё сильное желание. Мне пришло в голову, что Том никак не мог найти что-то подобное в сети ювелирных магазинов. Он вынимает кольцо и надевает на мою левую руку. Оно скользит по моему пальцу. – Подходит. Ничего себе, – произношу я тупо. Не плачь, приказываю я себе. Я отказываюсь делать атмосферу ещё более странной. – Оно такое красивое. Будет, эм, не трудно надеть его на некоторое время.
– Это лунный камень, – говорит он. – Это… – Том замолкает, и мне интересно, что он скажет дальше. – В этом нет ничего особенного.
– Оно выглядит, как нечто особенное, – шепчу я. – Как сокровище.
Его большие карие глаза смягчаются. – Это ты здесь сокровище. – Он наклоняется и целует меня в лоб. – В любом случае, нам нужно успеть на рейс.
Я смотрю на кольцо, и меня как будто разрывает изнутри. Я хочу спросить его, где он его нашёл, но знаю, что Том не хочет об этом говорить. И это кольцо идеально. Для меня. И я даже не могу сказать об этом. Я не могу сказать Тому, как сильно кольцо мне нравится, потому что оно никогда не будет моим.
И он тоже.
Том берёт меня за руку. Он с восхищением смотрит на кольцо на моём пальце. Я ощущаю тяжесть его взгляда, но выражение его лица совершенно непроницаемо. Затем он обхватывает своей рукой мою руку, и кольцо исчезает из вида. – Спасибо, – тихо произносит Том. – А теперь отправимся в Нью-Йорк.
