Текст книги "Мужчина на все руки (ЛП)"
Автор книги: Т. Э.
Соавторы: С. Б.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
27. На Седьмом Небе
Том
Обычно я летаю в Нью-Йорк бизнес-классом. Нужно всего лишь пара часов, чтобы добраться туда. В бизнес-классе немного больше места для ног, чем в автобусе, и такой парень, как я, может воспользоваться этим преимуществом, и он менее пафосный, чем первый класс. Я никогда не был человеком, который любит носить костюм с галстуком. Я парень в пыльных джинсах и футболке.
Но сегодня я с Бринн, и поэтому заплатил за места в первом классе. Она, кажется, в восторге от этого, что делает меня… ну, я тоже в восторге, я думаю.
– О, они выдают одеяла! – выкрикивает она, когда мы достигаем наших мест. Затем Бринн раскручивает одно. – Одеяла для маленьких, крошечных людей!
– Или для одной руки, – произношу я. – Думаю, что вентиляционное отверстие всегда дует на одну руку, поэтому оно действительно практично. – Бринн прижимается ко мне, и я был бы не против, если в первом классе было бы меньше места, ну, вы понимаете, о чём я. Только один маленький рывок той завязки сбоку её платья, и она будет обнажённой.
Я смещаюсь на своём месте. Внезапно, ощущая себя немного… просторно здесь.
Когда мы пристёгиваемся, стюардесса Тиш приносит нам два бокала шампанского. (Мой менеджер Бекки заранее с лёгкостью договорилась об этом). – Поздравляю, вас обоих! – растягивая слова, произносит Тиш.
У Бринн такая широкая улыбка, что выглядит не совсем настоящей, но всё в порядке. Мы чокаемся и говорим «ура!». – Не возражаешь… – шепчу я Бринн, как только она делает глоток своего не совсем дешёвого шампанского. Это сложнее, чем я себе представлял. Она смотрит на меня в недоумении. Я пытаюсь снова. – Могу я, эмм, разместить фото? Твоей руки? – она всё ещё выглядит растерянной. – С… с кольцом на ней? Так чтобы… ну, ты знаешь… поклонники, – говорю я, надеясь, что она поймёт, что я имею в виду. Это унизительно. Почему я вообще послушал Бекки? Это всё из-за её грёбаных восклицательных знаков. Таковы были её инструкции:
Убедись, что ты сделаешь снимок! Её кольца! Чтобы показать, что вы помолвлены!!! Но не сообщай о том, что вы ПОМОЛВЛЕНЫ, потому что, очевидно, социальные медиа сделают это за вас! Поддерживай ТАИНСТВЕННОСТЬ!!
Ищ.
Я делаю снимок руки Бринн, держащей бокал шампанского, и подписываю его «На Седьмом Небе». С фильтром это чёртово кольцо практически светится. О, оно также светится и без фильтра.
Странно.
Я нажимаю маленькую кнопку, чтобы опубликовать его. Бекки говорит, что, когда мы приземлимся, весь мир узнает о моей помолвке. Нашей помолвке. Моей помолвке с Бринн.
Чёрт!
О моей фальшивой помолвке с Бринн.
Затем, из ниоткуда мой член нашёптывает: фальшивая или нет, она моояяяяя.
Иногда он жуткий ублюдок.
Бринн
Я в самом разгаре волшебной сказки. Как правило, в такое время я лежу, свернувшись калачиком на диване, ем сырные чипсы и просматриваю кулинарные книги, и всё это время жалуюсь на отсутствие преподавательской работы в сентябре. Но сегодня? Сегодня первый класс, красивое кольцо, шампанское, Нью-Йорк… Том. Этого не может быть! Слишком хорошо, чтобы быть правдой!
И, конечно, это всё не по-настоящему.
Это была такая глупая идея.
Почему я согласилась? Как всё исправить? Никого не будет волновать, что мы помолвлены. Школы даже не заметят. Всё, что они увидят – это Голого Профессора Письма, что, честно говоря, не должно быть слишком удивительным, потому что все учителя письма всегда немного хиппи.
Часть моего мозга склоняется к «Принять антидепрессанты», а другая часть – «Просто заткнись и наслаждайся этими выходными».
Я не знаю, какую часть слушать.
Когда самолёт приземляется, я ослабляю смертельную хватку на ноге Тома – у кого-то есть страх полёта? – мы первыми спускаемся по трапу. Как только сходим, люди направляют на нас айфоны и камеры. Прежде, чем я успеваю осознать, как репортёры прошли мимо охраны, Том слегка толкает меня и показывает свой телефон. Он неистово вибрирует.
Затем я смотрю на свой телефон, и там так много твитов и репостов его поста с кольцом, что я просто продолжаю прокручивать, прокручивать и прокручивать. – Какого чёрта? – выдыхаю я.
– Я же говорил, что всё исправлю, – гордо произносит он.
Я смотрю на него с некоторым благоговением, и под благоговением я подразумеваю, с широко раскрытым ртом и огромными, одержимыми глазами… и с этим снимком, который попадёт на страницу сплетен New York Post.
28. Свенка и Торвальд
Бринн
Я думала, что моё место в первом классе было шикарным. Как оказалось, полёт на самолёте был всего лишь закуской. Когда Том открывает дверь «главного блюда» – нашего люкса в «Mandarin Hotel» на Колумбус-Сёркл – я буквально лишилась дыхания.
– Вау, – произносит Том. – Это так…
– Прекрасно! – говорю я в тот момент, когда Том говорит «отвратительно».
– Но… – в гостиной я практически тону в изготовленном на заказ ковре. Декор строго современный – изогнутые станы в серых и пурпурных тонах, с серебряными цветами. Диван не совсем похож на диван. Это большая часть круга. И, хорошо, это на самом деле, похоже на то, что я ожидала увидеть на космическом корабле.
Однако это не уменьшает привлекательности комнаты. Вид потрясающий. Центральный парк как на ладони. И сегодня вечером здания, окружающие большой прямоугольник зелени, будут светить в любом направлении. Я стою перед окном, от пола до потолка, и пытаюсь всё осознать.
Позади меня, Том несёт наши сумки в спальню. Следуя за ним, нахожу ещё один потрясающий вид в двух направлениях. И ванную комнату! Она огромная и в ней больше вещей, чем необходимо ванной. – Том! В зеркало встроен телевизор. На тот случай, если вам действительно приспичит по большому в последние минуты важной игры. – Я хихикаю.
И когда я в спешке возвращаюсь в спальню, Том наблюдает за мной весёлым взглядом. – Я рад, что ты впечатлена. – Он подталкивает меня к выходу из спальни в сторону дивана странной формы. Я сажусь, и он опускается рядом со мной, притягивает к себе, целуя в бровь. – Ты забавная. А этот светильник выглядит как что-то с планеты Набу.
– В том-то и дело, – говорю я, забираясь ему на колени, чтобы оседлать его мощные бёдра. – Вот почему он превосходен. Мы никогда не будем здесь жить. Но мы можем посетить эту планету в качестве гостей на сорок восемь часов и быть поражены совершенно фальшивым способом.
Чёрт, я могу подразумевать как наши отношения, так и отель. Выбирайте сами.
– Эта комната для… – я задумываюсь над подходящими именами. – Свенки и Торвальда. У них есть телевизор, встроенный в зеркало в ванной и кофеварка Эспрессо в этом оттенке багрового.
– О, детка. – Его выражение лица смягчается, и я чувствую, что только что выиграла в лотерею. То, как он смотрит на меня, превращает меня в лужу.
– Что? – выдыхаю я.
– Мне нравится, что ты знаешь о багровом цвете.
Мы снова целуемся, и он улыбается мне в губы. – Хорошо. Ты права. Это забавно. Но мне трудно войти в комнату, мысленно не отремонтировав её.
– Расслабься этим вечером, Торвальд.
– Я постараюсь. – Он кладёт свой толстый палец в мой V-образный вырез платья. – Но я должен где-то провести черту. Если я попытаюсь сделать это на круглом диване, то у нас у обоих будет искривление позвоночника.
Вероятно, это того бы стоило. Никто никогда не говорил со мной так, как Том. Как будто я сексуальная. Надеюсь, так и есть. В его устах это звучит так непринуждённо.
Я хочу покончить со всем этим.
– Свенка надела очень замысловатое нижнее бельё, – предупреждаю его. – Торвальду понадобится несколько минут, чтобы освободить её. – Возможно, тесёмочный комплект был плохой идеей. Я не хочу тратить наше драгоценное время.
– Наверное, это к лучшему. Торвальд встречается со своим агентом через двадцать минут.
– Нет! – он предупреждал меня об этой встрече, но я не слушала. Может быть, он опоздает. Я кладу руки на его широкие плечи и сжимаю. – Двадцать минут достаточно, – шепчу я. Затем я ещё ближе приближаюсь к его телу и встаю на колени, чтобы моя грудь была прямо перед его лицом.
Он стонет, а его глаза практически закатываются. – Однако двадцати минут недостаточно. Я не буду торопиться с тобой. – Том оттягивает плечико моего платья в сторону, мельком увидев тесёмочный бюстгальтер, который на мне надет. – Чёрт, Свенка.
– Я так и думала, что ты это скажешь.
Он бросает ещё один взгляд, но ему ничего не нужно говорить, потому что его член говорит. Как будто его член разговаривает со мной.
Странно.
Он издаёт это маленькое сексуальное ворчание и даже прикусывает нижнюю губу. Мужчина, кусающий нижнюю губу во время танца под дождевой установкой – определённо несексуально. Но мужчина, которого я оседлала, кусает губы, потому что пытается себя контролировать? Достойный-чтобы-свалиться-в-обморок. О, подождите. Он что-то говорит. Я не обращала внимания.
– Что?
– Пока меня не будет, тебе предстоит принять важное решение.
– Насчёт ужина?
Том медленно качает головой. – Ты должна выбрать – кровать, душевая кабина или пуфик для ног.
У меня во рту пересыхает, когда мой разум заполняют образы меня в разных положениях. – Я могу выбрать только одно? – Последнее слово я практически пропищала.
Том ухмыляется. – Встреча, которую я провожу, вероятно, будет нервировать меня. Так что выбери что-то хорошее перед ужином. Занявшее второе место, можно оставить на потом.
Теперь дрожь проходит по всему моему телу. – У Торвальда есть предпочтения? – прямо сейчас я играю с огнём. Я не хочу, чтобы он опоздал на встречу. Но не могу удержаться от того, чтобы не поддеть зверя.
Том издаёт голодное рычание. – Я во всём вижу преимущества. Хочу, чтобы ты была в душе, мокрая и скользкая…
Иисус. Зная себя, я, вероятно, поскользнусь и убьюсь. – Или?
– Когда стемнеет, я поставлю тебя на четвереньки перед окном и буду вдалбливаться в тебя перед городскими огнями.
Я тихонько всхлипываю, а затем целую его. Том обнимает меня, и в то время пока я его целую, его прекрасный, твёрдый член увеличивается подо мной. – Ммм, – бормочу я. – Вот именно. Я выбираю это. Воплотим идею с этим видом!
Он впивается в меня своими губами. Но потом я ощущаю, как Том фыркает. Затем откидывает голову назад и смеётся. – Это твоё мнение, душенька. Спасибо, что сделала мою поездку в Нью-Йорк веселее.
Его улыбка делает моё сердце счастливым и грустным одновременно. Будет очень трудно не влюбиться в этого парня по-настоящему. Но, кажется, я уже это сделала.
***
Том отправляется на встречу вовремя, чёрт бы его побрал. Я остаюсь одна, чтобы развлечь себя в моём любимом городе в мире. О, эти тяготы жизни.
Я начинаю с того, что иду в пекарню «Бушон». Она находится в том же большом комплексе, что и отель, поэтому Свенке даже не нужно выходить в июльскую жару за её изысканной выпечкой. Я покупаю три пирожных, чтобы принести в номер и сфотографировать для моего блога. Но даже после того, как я сотворила несколько довольно милых фотографий перед окном, я убила всего полчаса.
Поэтому я ем одну из булочек, потому что тратить еду в пустую – это ужасно.
У меня остаётся, по крайней мере, ещё час до возвращения Тома. Он ведёт переговоры со своим агентом о следующем сезоне для своего телешоу. По-видимому, они ждали, когда он примет какое-то важное решение о программе, но не спрашивала подробностей, потому что не хочу показаться любопытной.
Но это не значит, что мне не интересно. Поэтому я сажусь в центре С-образного дивана, прислонившись к шёлковой подушке, розничная стоимость которой, вероятно, триста тысяч долларов. Я направляю пульт дистанционного управления на телевизор с плоским экраном на противоположной стене, и просматриваю меню, пока не нахожу именно то, что ищу. Mr. Fixit Quick, девятый сезон.
Лучше начинать с первого, потому что вам иногда необходимо увидеть повествование с самого начала. Но девятый сезон – единственный, так что придётся обойтись тем, что есть.
Вступление более яркое, чем я ожидала. Там демонстрируется монтаж одного из домов в ускоренной прокрутке и с весёлым музыкальным сопровождением для акустической гитары. Когда камера поворачивается к Тому, сидящему за столом, я оказываюсь не совсем готовой. Несмотря на то, что я знала, что у него было успешное телешоу, я всё ещё удивлена, когда его лицо появляется, более крупное, чем в жизни, во всём своём красивом великолепии на экране.
Мой фальшивый жених действительно фотогеничен. Вау.
Эпизод начинается с того, что Том оценивает старый дом где-то в Вирджинии. Он проводит своей широкой рукой по дубовым перилам, любуясь довоенными архитектурными мелочами вместе с домовладелицей. – Мы собираемся сохранить то, что прекрасно в этом доме, превратив его в более функциональный семейный дом.
– Это удивительно, – отвечает ему женщина с экрана. Но её глаза говорят совсем о другом. Что-то вроде: Я хочу избавиться от него, как от одного из старых каштановых деревьев на моей территории.
И вот тогда правда обрушивается на меня, как тонна кирпичей. Когда я смотрю на Тома, я уже видела человека, который мне не ровня. Но теперь я понимаю, что всё гораздо хуже. Том может выбирать из целой нации женщин. Все телезрительницы восхищались его электродрелью в высоком разрешении. В глубине души они уже чувствуют, что знают его, точно так же, как моя мать препирается с продавцами магазина на диване, как будто они могут слышать её.
И знаете, что? Я могу выбросить слово отношения из своей головы. Потому что у меня никогда не было и шанса.
Это осознание должно угнетать меня, за исключением того, что я смотрю какую-то телепередачу высокого качества. И ещё у меня осталось два пирожных. Но я не собираюсь их есть. Просто приятно знать, что они там.
В первом эпизоде описывается план по изменению дома. Его рабочая команда приходит и разрушает старую кухню. Женщина-домовладелец выглядит немного испуганной, когда гигантская дыра появляется в боковой части дома.
– Смиритесь с этим, леди, – хихикаю я. Второе пирожное исчезает из пакета, и я едва замечаю, что ем его. Я имею в виду, что оно было здесь секунду назад.
Во втором эпизоде, наша домовладелица выглядит более спокойной. Нет – она практически в восторге от кухни, которую Том сооружает для неё. И я тоже. Эта женщина получает отделанную мрамором пекарню, о которой я всегда мечтала. У неё сорока двух дюймовая морозильная камера и профессиональная газовая плита «Волк».
Я официально ненавижу её.
На самом деле, в этом и может заключаться смысл этого шоу.
Однако есть ещё один персонаж, которого я ненавижу немного больше. В «Mr. Fixit Quick» имеется личный декоратор. Даже её имя меня раздражает – Чандра. Она худая и красивая, и ей, по-видимому, платят за выбор всей мебели и цветового подбора в шоу Тома. Она выбирает цвет зелёного шалфея для шкафов. Это выглядит потрясающе, что и заставляет меня ненавидеть её. А затем она подбирает самые очаровательные барные стулья, которые соответствуют новой стойке.
Сейчас, находясь в раздражённом состоянии, я съела последнее пирожное, потому что к чёрту всё это.
Трудно сразу не ощутить мою мгновенную неприязнь к декоратору. Во-первых, она слишком худая. Если Чандра и посещала пекарню «Бушон», то уж точно не съедала три пирожных за раз. Она, вероятно, даже не будет там дышать, если калории будут в воздухе. Мне даже не нравятся её волосы. Она также блондинка. Ненавижу блондинок.
Но моя лучшая подруга Эш с очень светлыми волосами, и я не осуждаю её за это. Мне нравятся её волосы.
Хмм.
Только когда я смотрю третий эпизод, где дом в Вирджинии, наконец, закончен, я понимаю, почему я ненавижу Чандру больше, чем женщину с её новой кухней. Это происходит, когда Чандра выбирает цвет для большого китайского шкафа в столовой. Большое дело, верно? Любой сможет выбрать цвет краски под названием «Насыщенный коралл».
Просто лицо Тома светится, как неоновая вывеска, когда он видит конечный результат. Том впечатлён Чандрой. Он улыбается ей так, будто она является членом клуба. А она такая и есть, чёрт возьми. Бьюсь об заклад, сейчас она на собрании вместе с Томом, выплёвывает название цветов и выглядит худой. У неё прекрасная работа, и она может списать посещение салона в качестве налогового вычета.
У меня же нет работы, и моё единственное достижение – случайный порно-клип.
Я почти выключаю телевизор и впадаю в глубокую депрессию. Но как только поднимаю пульт, Том снова заполняет экран. Я не могу выключить. Не тогда, когда на нём надет пояс с инструментами и обтягивающая футболка. И камера снимает крупным планом, как будто зная, что я здесь, на грани. Хлопок прилипает к его грудным мышцам, когда Том хлопает по непослушному куску дерева. Плохая древесина, плохая. Этот мужчина такой аппетитный. Когда доска принимает свою порцию порки, он наклоняется, чтобы поднять дрель. Упираясь в дерево, он напрягает свои безупречные бицепсы, нажимает на спусковой механизм и …
Начинает сверлить. Снова и снова. Он прижимает большое толстое сверло к дереву и… сверлит его.
– Пресвятая Богородица, – задыхаюсь я, когда его несчастная футболка растягивается, чтобы вместить всю эту рабочую силу. Его большие мужские руки заняты на экране. Я вижу волоски на внешней стороне его руки в высоком разрешении. И я хочу. Чтобы эти руки были на моём теле. Желательно прямо сейчас.
Я опускаюсь на странный диван и стону.
29. Восклицательные Знаки!!!
Том
Я одновременно возбуждён и раздражён, а это жёсткое сочетание.
Не помогает и отстойный трафик. Я даже не нахожусь в машине. Я пинаю её в центр города, стараясь не сбить туристов, пока направляюсь в офис моего агента на пятьдесят третьей улице.
– Том! – кричит мой агент, когда я, наконец, добираюсь до её офиса. Как будто я её давно потерявшийся щенок. – Привет, милый! – Она хватает меня и целует в обе щеки.
– Привет, Патриция. – Её сверх-объятие первый признак того, что что-то не так. Она жительница Нью-Йорка до мозга костей – она скорее убьёт тебя за парковочное место, чем поцелует. Кроме того, я готовился к разговору с продюсером моего шоу, но его ещё нет. – А где Самюэль?
Патриция тяжело садится в своё гигантское кожаное кресло и складывает пальцы домиком.
Ой-ой.
– Самюэль не придёт. Сегодня он нам не нужен.
– Не нужен? Я думал, что сегодня мы закончим обсуждение деталей десятого сезона. Если это не так, тогда почему я ещё здесь?
Рука Патриции устремляется к её любимому украшению рабочего стола – крошечная, но точная копия гильотины, используемой для обезглавливания Марии-Антуанетты. Я приобрёл эту вещицу для неё, как инструмент, чтобы обрезать концы сигар, которые она курила.
Погруженная в раздумье, она водит пальцем по рычагу вверх-вниз, и я готовлюсь. – Это очень необычно. Но канал рассматривает возможность твоего увольнения, основываясь на положении о морали в твоём контракте, – медленно произносит она. – Это глупо с их стороны, и я пытаюсь отговорить их от этого.
– Эти ублюдки! – у меня сводит живот, а глаза застилает красная пелена. На полном серьёзе. Например, как «Benjamin Moore’s Vermillion» [13]13
Оттенок красного в цветной палитре
[Закрыть] . – Я не сделал ничего плохого. Заниматься сексом в собственном доме не аморально.
Патриция кивает, её палец обезглавливает ещё несколько невинных французов, прежде чем она складывает руки. – Но в контракте сказано, что тебя могут уволить за негативную рекламу, связанную с твоей личной жизнью. Это не значит, что они смогут тебя уволить, если ты только не на самом деле извращенец.
– Тогда исправь это! – вскипаю я. – Я подписал его в первую очередь потому, что ты одобрила формулировку.
Она вздрагивает. – Мы делаем всё, что можем. Сегодня с утра менеджер Бекки пьёт свой четвёртый экспрессо, а моя команда юристов уже семьдесят два часа подряд изымает бродячие копии этого видео. И мы делаем всё возможное, чтобы продвинуть историю о том, что ты помолвлен и, что ты не извращенец.
Медленно, я разжимаю кулаки, которые сжимал. – Они не могут отстранить меня от десятого сезона за это. Это чушь собачья. – Даже, когда я произношу эти слова, я слышу своё собственное лицемерие. Полчаса назад я затягивал съёмки десятого сезона. Я не хотел, чтобы канал меня торопил. Но то, что они могут уволить меня – не приемлемо.
– Пусть они разбираются со своими проблемами, – отвечает Патриция. – Они собираются запустить несколько тизеров для десятого сезона – снимки старого дома. Фото, где ты здорово выглядишь со своим молотком. – Она фыркает. – Ладно, может и не с молотком. Со шлифовальным станком. В любом случае, они опубликуют твоё лицо и увидят, что произойдёт. Когда не будет ответной реакции от Библейского пояса [14]14
Библейский пояс – регион в Соединённых Штатах Америки, в котором одним из основных аспектов культуры является евангельский протестантизм
[Закрыть] , они соберутся и наметят сезон.
– Или же они посмотрят на свою подборку передач и поймут, что им всё ещё нужны мои рейтинги, чтобы проталкивать своих рекламодателей.
– Точно, – соглашается она.
За какую-то секунду эта вспышка гнева даёт мне второе дыхание. Но потом я кое-что понимаю. – Если это сработает, мне придётся довольно быстро снимать десятый сезон.
– Конечно же. Ты ведь живёшь ради этого дерьма. – Патриция улыбается.
По крайней мере, раньше так было. – Сначала мне нужно нанять кого-нибудь. Нам нужен новый дизайнер.
Улыбка сползает с лица моего агента. – Необязательно.
– Что? – Она не может быть серьёзной. – Я не могу допустить Чандру на съёмочную площадку. Она всё равно не захочет браться за эту работу.
– Ну… – она прочищает горло. – Ей нужно предложить эту работу. Канал должен доказать, что её не уволили за то, что она отклонила твоё предложение руки и сердца. К тому же, она на самом деле не захочет эту работу, поскольку ты начал «двигаться дальше». – Я клянусь, что последнюю фразу она ставит в кавычки. Патриция знает этот бизнес. Она знает, что у нас кризисная ситуация и что не все отношения таковы, какими кажутся. Что-то, о чём я очень хорошо осведомлён.
Внезапно, боль пронзает виски. Когда Чандра порвала со мной после десятого эпизода, она сказала мне, что я просто «перевалочный пункт» на её пути к славе. Она не хотела остепеняться и «играть в семью». У неё были дела поважнее и получше.
Не такие уж и большие! – протестует мой член. Ты вообще меня видел?
– Скорее всего, всё будет хорошо, – говорит Патриция. – Канал поймёт ошибку своих действий, а Чандра откажется от этой работы. Успокойся, сексуальные булочки. – Она встала. – Пойдём, посмотрим на твою чирлидершу. В смысле, на Бекки. – Думаю, это была попытка Патриции пошутить.
Пломбирование корневого канала звучит гораздо веселее. Но я всё равно следую за ней.
***
Менеджеру Бекки двадцать два, хотя выглядит она на двенадцать. Даже когда мы общаемся в её офисе, она вся в социальных сетях. Думаю, её розовый телефон может быть хирургически прикреплён к руке.
– Вы с Бринн – самая милая парочка! – фонтанирует она, повесив трубку после общения со своим последним абонентом. – «People» и «US Weekly» хотят эксклюзив! Две обложки! Это будет просто замечательно!
– Но… – я делаю расчёты в уме. – Если вы дадите им обоим интервью, оно не будет эксклюзивным. – Затем я вспоминаю, что мне всё равно. – Что я должен сделать?
– Просто будь собой! Ты – Том Спэннер! Женщины любят тебя! Ты хороший парень, Том! Слушай, я могу это доказать. – Она протанцовывает мимо меня и выходит из комнаты, а я встаю и иду за ней. В коридоре она рывком открывает шкаф, а внутри – стопки коробок с файлами. Менеджер срывает крышку с одной из них и отбрасывает назад.
Я ловлю.
– Смотри! – Она оборачивается, сжимая в руках две стопки писем. Бекки пихает мне в руки парочку. Они адресованы мне, сохранённые каналом. Письма были вскрыты сверху, с тех пор, как стажёры прочитали всю мою фан-почту. Я достаю письмо на розовой бумаге.
Том
Выбери меня! Во мне 165см, 63 кг. Тридцать четыре года. Мои сиськи не такие дерзкие, как у Чандры, но они настоящие. Эта женщина сумасшедшая, ясно? Я одинока и никогда не выгоню тебя из постели. Если бы ты встал передо мной на одно колено, я бы обмочилась от возбуждения. Ты лучший, и я бы с удовольствием стала твоей женой.
С любовью, Кенди.
П.С. Когда я сказала, что обмочилась бы, это было просто преувеличение. У меня нет никаких проблем с недержанием. По крайней мере, не так часто. Позвони мне!
Я смотрю на Бекки, чьи руки всё ещё заняты письмами. – Видишь? Они начали появляться в марте прошлого года, и их поток не прекращается до сих пор. А теперь женщины возбуждены и обеспокоены твоей накаченной задницей. Эта фотография обручального кольца только подтверждает, что ты честен… и… ну… Все эти коробки заполнены предложениями о браке! Серьёзно! Мы высылаем всем, кто сделал тебе предложение руки и сердца брелок для ключей от Mr. Fixit Quick и купон на двадцатипроцентную скидку в «The Home Depot» [15]15
The Home Depot – американская торговая сеть, являющаяся крупнейшей на планете по продаже инструментов для ремонта и стройматериалов
[Закрыть] .
Глядя поверх плеча Бекки, я считаю коробки. Их, по меньшей мере, дюжина. И я даже не знаю, что чувствую по этому поводу. Это действительно льстит. Опять же, это просто доказывает, что в нашей стране полно женщин, готовых сделать предложение мужчине, которого они никогда не встречали.
Бекки выхватывает письма из моих рук, зашвыривает их обратно в открытую коробку, захлопывает дверцу шкафа и затаскивает меня опять в свой кабинет. Моя голова начинает болеть, пока она описывает мне все фотографии, которые хочет получить от меня и Бринн, и её радужную перспективу для восстановления моей репутации.
– У меня есть новая идея! – болтает она. – Никто не может устоять перед жалостливой историей! Думаю, пришло время взять интервью о твоём детстве! Чёрт! Мы могли отвезти съёмочную группу в трейлерный парк, где тебя вырастила твоя больная бабушка!
– Промзона, – бормочу я. Потом ловлю себя на этом. – Просто остановись. Мы не будем этого делать. Если ты попытаешься разыграть эту дерьмовую карту с детством, я тебя уволю.
Бекки откидывается на спинку стула и впервые кладёт трубку. – Нет необходимости в таких радикальных мерах, Том. Если тебе не нравятся мои идеи, так и скажи.
Если бы. – Из-за тебя я помолвлен. Фиктивно помолвлен.
Её улыбка возвращается. – И ты прекрасно с этим справляешься!
В конце концов, мне разрешают уйти и вернуться в отель. Мне нужен коктейль и сэндвич.
И Бринн. Улыбка моей новой девушки будет иметь большое значение. Пусть начнётся исцеление.
Когда я подхожу к двери в наш номер, я слышу звуки телевизора. По крайней мере, я надеюсь, что это телевизор, потому что в противном случае кто-то управляет циркулярной пилой внутри нашего гостиничного номера. Я узнаю этот пронзительный вой где угодно.
Я провожу ключ-картой перед сканером, и когда свет становится зелёным – открываю дверь. – Привет, дорогая, я дома! – выкрикиваю я. Потому что всегда хотел это сказать.
Бринн на этом странном диване. Она подпрыгивает, как будто я напугал её, а затем хватает пульт и сразу же выключает экран. В тишине я замечаю некоторые детали. Щёки у неё разрумянились, в волосах крошки, грудь вздымается. Она смотрит на меня, и сексуальная дымка, в которую она упала, походит на маяк. Моё тело немедленно реагирует на её раскрасневшееся лицо и её «умоляющий» взгляд.
– Что смотришь? – спрашиваю медленно. Я захлопываю дверь и бросаю ключ-карту на стол. Когда делаю шаг к дивану, её дыхание прерывается.
– П-порно, – шепчет она с виноватым видом.
– Ты мне сразу понравилась.
