Текст книги "И падут подле тебя тысячи"
Автор книги: Сьюзи Хазел Манди
Соавторы: Майлан Шурх
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
ГЛАВА 14
БИБЛЕЙСКИЕ УРОКИ
В то время как семья Франца боролась за существование во Франкфурте, он сам заразился малярией. После нескольких месяцев болезни он медленно поправлялся. Однажды ему сказали пойти к капитану.
Как обычно, Франц отдал честь и сказал:
– Вы хотели видеть меня, господин капитан?
– Хазел, ты болел и долгое время не был в увольнении. Ты имеешь на это право. Если ты уедешь прямо сейчас, ты сможешь добраться до дома к Рождеству. Возвращайся через три недели. Удачи! Счастливого пути! – Микус подал руку, и Франц с теплотой пожал ее.
«Возможно ли это? – размышлял Франц. – Смогу ли я добраться до дома к Рождеству? Найду ли я свою семью? Есть ли у меня все еще свой дом?»
Он быстро собрался, положил в свои сумки бутылки с растительным и сливочным маслом, хлебом, консервами и местным сыром, который он купил у крестьян. Затем он отправился в путь. Никакого регулярного расписания поездов не было. Поезда ходили только там, где железнодорожные пути не были повреждены. Каждый день все менялось.
Он сел на грузовой поезд и поехал по направлению к Польше. Наконец он добрался до границы в Брест–Литовске. Там он сел на поезд, который должен был привезти его на запад, через Польшу в Германию.
Как только Франц нашел себе место и поезд тронулся, на улице начались беспорядки. Засвистели свистки. Эсесовцы бегом спустились с платформы, крича, чтобы остановили поезд.
– Что происходит? – спросил Франц у солдата.
– Они забыли поместить пустой вагон перед паровозом.
Франц озадаченно посмотрел.
– Зачем нам нужен пустой вагон?
– Где тебя носило? Разве ты не знаешь, что польские партизаны подкладывают на пути взрывчатку? Если мы попадем на один из таких участков, взорвется только пустой вагон, а не весь поезд.
Нет, Франц этого не знал. На Кавказе отношения между солдатами вермахта и мирными жителями были теплые и радушные. Там никогда не было диверсий.
Путешествие продолжилось. Иногда поезду приходилось делать значительный крюк, потому что пути были повреждены. Иногда он часами стоял в тупике, дожидаясь, пока прекратятся бомбежки. Пройдя через все это, в рождественское утро Франц в целости и сохранности прибыл во Франкфурт. Каким он стал ужасным! Бомбы разрушили почти половину города. Улицы были усыпаны остатками зданий и тлеющим пеплом.
Франц поспешил домой, волнуясь, что он там найдет. Еще на расстоянии он смог заметить многоквартирные дома. Они все еще стояли! Когда он подошел к двери, Хелен распахнула ее и упала в его объятья. Она узнала его по походке.
– Дети, дети, скорее сюда! Папа дома!
Какое у них было Рождество! Из той еды, которую привез Франц, Хелен приготовила настоящий пир. Они месяцами ничего друг о друге не слышали. И сейчас они вновь были вместе, целые и невредимые. Им нужно было столько рассказать друг другу! Вечером, уставшие и счастливые, они возблагодарили Бога за все, что Он для них сделал.
На следующий день Франц пошел навестить членов церкви. Перед тем, как уйти, Франц предупредил детей, чтобы они не трогали его вещи. Но искушение для Герда было непреодолимым. Он пробрался в спальню и стал рассматривать вещи отца. Он надел шлем, привязал кобуру себе на ремень и начал разгуливать, воображая, что он отважный солдат. Вдруг перед ним появился отец. Его лицо было белым, как мел. Он закрыл дверь и повернулся к своему маленькому мальчику.
– Герд, что ты сделал? Разве я тебе не говорил держаться подальше от моих вещей?
– Папа, я просто… я только… Я ничего не испортил, честное слово!
– Герд, подойди сюда. Ты обнаружил то, о чем никто в мире больше не знает. Ты заметил, что у меня в кобуре лежит кусок дерева вместо револьвера? Я ношу его, чтобы сатана не мог меня искушать убить кого–нибудь и нарушить заповеди Божьи. Солдат без оружия считается преступником и государственным изменником. Если кто–нибудь об этом узнает, меня расстреляют, и у тебя больше не будет папы. Ты должен пообещать мне никому не рассказывать об этом.
Напуганный Герд, рыдая и заикаясь, сказал:
– Я обещаю! Я не знал! Я не хочу, чтобы тебя убили! Я никогда никому не скажу!
– Иди и помолись. И забудь, что ты здесь видел. Маленький Герд почувствовал на себе весь груз ответственности. Конечно, он бы не допустил, чтобы его папа умер, но теперь у него появилась прекрасная возможность доказать свою значимость старшим брату и сестре. Он не мог упустить такую возможность. Когда он нашел их, он сказал им нараспев:
– Я знаю кое–что, о чем вы не знаете! У нас с папой большой секрет, и никто кроме нас двоих не может узнать о нем! Если я об этом расскажу, его убьют!
С этим он ускакал прочь, оставив детей умирать от любопытства. Когда Герд решил повнимательней рассмотреть деревянный «пистолет», он обнаружил, что дверь комнаты закрыта.
Отпуск Франца слишком быстро закончился, и он уехал обратно в Россию.
Состояние железной дороги к тому времени было настолько плохим, что ему потребовалось три месяца, чтобы добраться до своей части. В пути он встретил двух своих старых друзей, Вилли и Карла.
За это трехмесячное путешествие мужчины нашли большой радиоприемник. Зная, что если их поймают за прослушиванием вражеской радиостанции, то накажут, они все равно включали радио, пытаясь найти военные новости. Лондонское Би–Би–Си сообщало о продвижении русских и о поражениях немцев, в то время как немецкая станция транслировала восторженную речь Геббельса, утверждавшую, что Германия мобилизовала 50 новых дивизий и была готова начать новое наступление, которое станет окончательной победой.
Франц и его друзья посмотрели друг на друга и покачали головой.
– Это абсурд, – прошептал Карл, – интересно, где Германия собирается найти столько людей, чтобы укомплектовать 50 новых дивизий?
Наконец они добрались до Джанкоя в Крыму. Идя вниз по улице, Вилли вдруг указал на противоположную сторону.
– Боже, Боже, – прошептал он. – Посмотрите, кто там!
Остальные повернулись и увидели лейтенанта «Несмеяна» Гутшалька, который шел один.
Все трое перешли улицу, отдали честь и отрапортовали о возвращении. Лейтенант, который приехал на прием к стоматологу, неохотно пригласил их на ночь к себе. Их 699–я рота находилась в Симферополе, на расстоянии дня пути от Джанкоя, и им все равно пришлось бы ждать до завтра, чтобы присоединиться к своим.
Когда они пришли к лейтенанту домой, они обнаружили там односпальную кровать. Естественно, на нее имел право старший по званию офицер. Поэтому другие легли на пол. Спустя полчаса несчастный Питер Гутшальк вскочил с кровати.
– В чем дело, лейтенант?
– Я больше не могу этого терпеть! Кровать кишит клопами, и они съедают меня заживо!
Когда включили свет, сотни клопов побежали вверх по стене и исчезли, пока несчастный лейтенант чесал следы укусов, оставленные на теле насекомыми. Он лег с остальными на полу, где его никто не трогал.
На следующий день Франц, Вилли и Карл воссоединились со своей 669–й ротой в Крыму. Франц обнаружил, что его должность никто не занял и все его личные вещи нетронуты. Он вновь приступил к своим обязанностям.
Однажды в среду Франц сел на деревянную лавку около своей казармы. Он только что пообедал и несколько минут наслаждался ярким солнцем. Как всегда, на отдыхе он читал Библию. В этот момент мимо проходил лейтенант Гутшальк. От одного его вида у Франца волосы встали дыбом.
– Хазел, я вижу, ты снова читаешь свою еврейскую книгу сказок. Я не понимаю, как может образованный человек верить в эту чушь. Ты просто замаскированный еврей и коммунист. Была бы моя воля, тебя бы уничтожили, так же, как и их!
И тут же Франц вспомнил подходящий стих пророка Амоса: «Поэтому разумный человек безмолвствует в это время, ибо злое это время».
И не ответил на оскорбление.
Молчание Франца привело Гутшалька еще в большую ярость. На его шее проступили вены, когда он с яростью воскликнул:
– Я наблюдаю за тобой! Однажды ты совершишь ошибку, и я тебя уничтожу!
Несколько дней спустя капитан Микус зашел в офис и закрыл за собой дверь.
– Итак, Хазел, – сказал он, – ты знаешь многое о Библии, не так ли?
– Кое–что знаю, – осторожно ответил Франц.
– Приходи ко мне в казарму завтра утром в восемь со своей Библией. У меня есть несколько вопросов, которые я хочу тебе задать.
– Да, господин капитан! – сказал Франц. «Что у него на уме? – подумал Франц. – Через что мне придется пройти на этот раз?»
Ровно в восемь утра следующего дня Франц зашел в комнату к капитану. К его великому удивлению, сержант Эрих и лейтенант Гутшальк тоже присутствовали. Микус предложил ему сесть.
Без промедления капитан спросил:
– Где–то в Библии говорится что–то о наказании до трех–четырех родов. О чем это?
– Это часть из десяти заповедей. – Франц открыл 20–ю главу Книги Исход и прочитал ее им.
– Я помню из своего детства, что там также говорится об озере огненном.
– Да, это из 20–й главы Книги Откровение. – Франц нашел этот отрывок и объяснил им его значение.
Капитан поднял брови от изумления.
– Так значит, ты знаешь свою Библию и внутри, и снаружи!
Глаза Франца заблестели. Он зажал Библию большим и указательным пальцем и поднял ее.
– Я знаю, какая она снаружи. Она черная и кожаная. И я также знаю ее немного изнутри.
Он посмотрел на всех, и так как никто не вступил в разговор, он решил взять это на себя.
– Капитан Микус, – начал он, – я так понимаю, что в мирное время вы были профессором истории.
– Правильно.
– Не могли бы вы мне помочь? Капитан великодушно кивнул головой:
– Сделаю все, что смогу!
– В Библии содержатся несколько пророчеств, связанных с историческими событиями, которые были написаны около 600 г. до н. э., – сказал Франц, – и мне всегда хотелось проверить их с экспертом в этой области. Может быть, я представлю вам их, а потом вы прокомментируете, насколько они точны?
Польщенный, капитан доверчиво ответил:
– С удовольствием. Начинайте прямо сейчас! Франц достал потрепанную открытку, которую он носил в своем бумажнике с 1921 года, с тех пор, как он принял крещение, обратившись из католичества. На открытке был изображен образ, описанный во второй главе Книги пророка Даниила, а на обратной стороне Франц аккуратно напечатал даты и события, относящиеся к каждой части образа.
Он осторожно продвигался от одного стиха главы до другого, обсуждая великие империи – Вавилон, Мидо–Персию, Грецию и Рим. После трех с половиной часов он повернулся к капитану.
– Все ли я сказал правильно? – спросил он. – Как я вам и сказал, я не специалист в истории. И я был бы вам очень признателен, если бы вы исправили мои ошибки.
– Нет, – ответил пораженный офицер. – Нет никаких ошибок. Все предельно точно!
Он посмотрел на сержанта и лейтенанта, потом опять на Франца.
– Хазел, я никогда в своей жизни не слышал ничего более потрясающего!
– Вы видите, насколько актуальна Библия, господин капитан, – для большего эффекта Франц выдержал паузу. – Но вы можете себе представить, – продолжал он, – что в Третьем рейхе все еще остались люди, которые говорят, что те, кто читает Библию, замаскированные евреи и коммунисты и должны быть уничтожены!
Брови капитана удивленно поднялись.
– Что? Люди действительно так говорят?
– Да, господин капитан! – Франц только на миг позволил себе взглянуть на уши Питера Гутшалька – они горели огнем, и в замешательстве лейтенант не знал, куда деть свои глаза.
– Итак, Франц, – сказал капитан Микус, – давайте вернемся к книге. Ты не закончил. Мы остановились на железных голенях Рима. Что символизируют ступни?
Франц объяснил, что десять пальцев ног символизируют десять племен современной Европы. Он описал свойства железа и глины – что эти два вещества не смешаются ни при каких обстоятельствах. На этом он закончил свой библейский урок.
Капитан немного помолчал.
– Ну, и что это значит? – спросил он наконец. Франц глубоко вздохнул и помолился, чтобы Бог ему дал храбрости все рассказать.
– Господин капитан, – сказал он, – единственный вывод, к которому может прийти изучающий Библию, это то, что фюрер не победит в войне. Ему не удастся объединить всю Европу под своим руководством и установить тысячелетний Третий рейх.
Он посмотрел капитану в глаза и убедительно произнес:
– Господин капитан, библейские предсказания всегда исполнялись очень точно. А если они верны, значит, мы сражаемся в уже проигранной войне.
Наступила мертвая тишина. Наконец капитан посмотрел на свои часы.
– Уже полдень. Нам нужно поторопиться, иначе обед нам не достанется. Время пролетело так незаметно! – Он встал, и остальные тоже сразу же поднялись в знак уважения.
– Хазел!
– Да, господин капитан!
– Можно мне взять на несколько дней твою Библию?
– Конечно. У меня еще одна есть в комнате. Пожалуйста, только разрешите мне забрать свои записки оттуда. Можете пользоваться ей, сколько хотите.
Пораженные, все вышли из казармы капитана. Лейтенант Гутшальк избегал встретиться взглядом с Францем.
Неделю спустя капитан вернул Библию.
– Хазел, – сказал он, – Я ценю, что ты рассказал мне это. – Он огляделся по сторонам и тихо добавил: – С этого момента мы не будем использовать нашу третью машину. И я хочу, чтобы ты сливал топливо, которое останется, в канистры, чтобы, когда все закончится, нам хватило бы горючего, чтобы добраться домой.
– Да, господин капитан.
– И помни, Хазел. Это между нами.
ГЛАВА 15
ПРИБЫТИЕ АМЕРИКАНЦЕВ
Хелен пробудилась от рева орудий и скрежета. С бешено стучащим сердцем она прислушивалась к звукам, которые разрывали ранний рассвет. За шесть лет войны она боролась за то, чтобы сохранить свою жизнь и жизнь своих детей. Сейчас этому приходит конец.
«Русские здесь, – думала она с ужасом, – и в доме нет места, где бы я могла спрятаться. Только Бог может помочь нам». Парализованная страхом, она слышала, как усиливается суматоха за окном. «Подожди. Эти звуки не похожи на русскую речь. Эти люди говорят на диалекте фермеров земли Гессен. Что они делают во Франкфурте?»
Внезапно она все вспомнила. Хелен с детьми бежала из Франкфурта и вчера поздней ночью прибыла в Эшенрод. И что это был за шум? Новостей о том, что русские были близко, не было. Она уже полностью проснулась, встала с постели, босиком по грубым доскам прошлепала к окну и выглянула на улицу.
Во дворе было полно людей. Их внимание было приковано к покрытому грязью поросенку, который отчаянно пытался прорваться сквозь плотное кольцо людей. Снова и снова люди бросались на него, но он выскальзывал из их рук. Герр Страуб, хозяин дома, выстрелил в воздух, чем привел всех в замешательство.
Внезапно Курт, Лотти и Герд стали толкаться у окна.
– Что они пытаются сделать с поросенком, мамочка? – спросила Лотти.
– Они пытаются убить его.
– Но поросенку страшно. Ты только послушай, как он верещит! Как они могут делать это?
Хелен положила руки на нее, чтобы успокоить.
– Лотти, таким путем мясо поступает к тебе на стол. Ты знаешь, что иногда мы едим говядину. Говядина – это мясо коровы после того, как ее забьют.
На этот раз мужчина поймал поросенка и повалил его на землю. Герр Страуб вонзил нож в его шею, и фонтан крови, смешавшись с грязью, вырвался наружу. Одиннадцатилетняя Лотти отпрянула от окна и бросилась на кровать, содрогаясь от рыданий и борясь с приступами тошноты.
– Я никогда, никогда больше не буду есть мясо! – всхлипывала она.
Хелен оделась, потом поменяла пеленки малышке Сьюзи, в то время как другие дети поочередно умывались ледяной водой, которая всю ночь была в умывальнике.
На первом этаже фермерской кухни фрау Страуб уже испекла несколько буханок хлеба. Она пригласила Хелен и ее детей позавтракать с ними хлебом с маслом и кофейным напитком.
– Какая обстановка у вас в городе? – спросила фрау Страуб.
– Большая часть города лежит в руинах, – ответила Хелен. – Каждую ночь на город падает град бомб, потому что эскадрильи самолетов кружат над городом не переставая.
– Правильно, что вы приехали сюда, – мягко сказал герр Страуб. – С нами вы будете в безопасности. В такое время детям нечего делать во Франкфурте.
Он взял свою замызганную серую фетровую шляпу и вышел на улицу, чтобы заняться разделыванием поросенка. Вскоре жирные части бекона висели в коптильне, а фрау Страуб варила колбаски в большом чане, который обычно использовался для стирки.
Хелен и ее дети, которых тошнило от запаха вареной свинины, вернулись в комнату на втором этаже, которую предоставили им супруги Страубы. Они быстро сделали три кровати. Потом четырнадцатилетний Курт взял Библию и прочитал историю о том, как Бог защитил преданного Иосифа. Хелен поставила семью на молитву. «Благодарим тебя, наш Господь, – молилась она, – что Ты снова защитил нас и даешь нам покров в этом укрытии в Фогельсбергских горах. Никто дома не видел, как мы ушли, и никто не знает, где мы. Пожалуйста, Боже, дай нам мир здесь. И, пожалуйста, присмотри за нашим папой. Уже несколько месяцев мы ничего не слышали от него. Тогда он был в России. Ты знаешь, где он сейчас, и Ты можешь дать ему Твою защиту так же, как Ты защищаешь нас тут!» Дети горячо повторили «Аминь!».
Все утро они раскладывали домашнюю утварь, которую привезли из дома, и развешивали одежду в старинный платяной шкаф с инкрустацией, чьи изъеденные жучком дверцы были украшены нарисованными розами. Когда все было разложено, Хелен закрыла его скрипучие дверцы и закрыла на тяжелый, украшенный орнаментами ключ.
Потом они спустились на кухню, где Лотти уже чистила картошку и морковь для какого–то простого овощного супа. Позже, когда Сьюзи задремала, трое детей вышли на улицу, чтобы обследовать окрестности.
Вскоре Курт ворвался в дом с белым как мел лицом.
– Курт, Курт, что случилось? – закричала Хелен. – Что стряслось?
Будучи не в состоянии ничего говорить, он протянул ей что–то мокрое. Она взяла это из его дрожащих рук и развернула на кухонном столе. Это была листовка, на которой было напечатано, что все молодые люди, которые до сих пор не были призваны на военную службу, должны немедленно заявить о себе в пункте призыва. Все, кто попытается укрыться от выполнения приказа и спрячется, будет расстрелян на месте обнаружения.
– Курт, – голос Хелен дрогнул, – где это было?
– Я увидел нацистского офицера, когда он прибивал этот листок на деревенскую доску объявлений. После того, как он ушел, ветер порвал листок и бросил в ручей. Мне было интересно, что там, и я достал его длинной палкой. О, мама, что же нам делать теперь?
– Мы должны поговорить с мэром, – решительно ответила она. – Он был добр, когда взял нас сюда. Но если он обнаружит, что дал убежище скрывающимся незаконно, то будет наказан. Мы не можем этого допустить.
Хелен вышла во двор, где еще продолжали разделывать поросенка.
– Герр Страуб, – сказала она тихо, – не могли бы вы, зайти со мной на минутку в дом?
Ясно видя ее переживания, он последовал за ней на кухню, вытирая окровавленные руки о свои брюки.
– Что–то не в порядке, фрау Хазел?
Хелен рассказала ему о находке Курта. Мэр в тишине прочитал листок, разложенный на столе. Затем он скомкал его и бросил на горящие угли печи.
Хеллен зашептала:
– Герр Страуб, я должна вам признаться кое в чем. Мы приехали сюда, потому что Курт был призван на военную службу. Мы не можем подвергать вас такой опасности. Что нам делать?
– Фрау Хазел, – тихо сказал мэр, – ветер разорвал эту листовку и выбросил в ручей. Я ничего не видел и ничего не знаю об этом.
Он неторопливо прошел к окну, выглянул на улицу и вернулся к ней.
– Я тоже должен признаться вам кое в чем, – серьезно сказал он. – Я тайно слушаю немецкоязычные передачи Би–Би–Си из Лондона. Как вы знаете, слушать радиостанции наших врагов запрещено, и, если это обнаружат, я буду арестован. Но сейчас, фрау Хазел, отчаянные времена и отчаянные поступки. Я понял, что немецкое вещание ничего, кроме лжи, не сообщает нам. Мы не выигрываем войну. В действительности война скоро закончится. Американцы близко подошли к Эшенроду, и они скоро будут здесь. Мы не пошлем вашего мальчика на фронт при таких обстоятельствах.
Тысячи необученных детей гибнут в этой бойне каждый день, – он указал на окно, – прямо как этот поросенок. Это безумие. Вы должны спрятать Курта дома, потому что мы не собираемся жертвовать им.
Хелен сжала руку герра Страуба. Она не могла говорить.
Две недели спустя поползли слухи, что американцы приближаются. Поток отступающих немецких солдат прошел через Эшенрод. Курт вышел на улицу посмотреть на остатки войска его побежденной страны. Капитан одного из подразделений заметил его:
– Мальчик, подойди сюда.
– Да, господин офицер.
– У меня есть несколько коробок с секретными документами, – сказал офицер. – Мы больше не можем везти их с собой. Я приказываю тебе сжечь их. Отведи меня к деревенской печи.
Курт отвел его к огромной кирпичной печи, где все крестьяне пекли хлеб. Капитан приказал своим солдатам притащить ящики с документами. Они свалили их на землю, потом поспешили за своими удаляющимися товарищами в то время, как Курт начал бросать кипы бумаг в пламя. Несколько часов он жег одну пачку за другой, пока печь не раскалилась до красного цвета и клубы пепла не полетели из дымохода. Неистовый огонь пожирал документы с пометкой «Секретно» и «Совершенно секретно», в которых были приказы, подписанные лично Гитлером.
Сразу после обеда герр Страуб ворвался на кухню.
– Американцы уже в пяти милях отсюда! – закричал он. – Они будут здесь через пару часов. Что я должен делать?
Быстро соображая, Хелен попробовала успокоить его.
– Почему бы вам не послать гонцов в каждый дом, чтобы они сказали людям вывесить белый флаг из окон? – предположила она. – Это будет знаком, что мы сдаемся.
Благодарный за такой совет, герр Страуб сделал так, как она сказала, и вскоре, когда американские солдаты вошли в деревню, белые простыни свешивались из каждого окна. Это был день Страстной пятницы в 1945 году.
– Внимание, внимание! – громкоговорители на их грузовике трещали по–немецки. – Любой, кто покинет свой дом, будет застрелен. Всем оставаться в своих домах!
Вскоре солдаты стучали в каждый дом. Хелен отперла им дверь, и группа из тридцати пяти мужчин заполнила дом. Они были очень дружелюбны, прошли в кухню и начали вытаскивать горшки и сковороды. Используя язык жестов, они попросили хлеба и жира для того, чтобы поджарить яиц. Хелен стала искать перепуганную фрау Страуб, которая спряталась на чердаке.
– Посмотрите, люди голодные, – пыталась урезонить ее Хелен, – не надо заставлять их так долго ждать. Дайте им немного еды. Это все, чего они хотят.
– Они съедят все мои запасы, – причитала фрау Страуб, – но если так тому и быть, дайте им шмат сала и буханку хлеба.
Хелен пожала ей руку.
– Но этого не хватит, – настаивала она, – не глупите. Дайте им достаточно еды, иначе они возьмут все. Ваша жизнь гораздо более важна, чем горшок с салом.
В конце концов фрау Страуб сдалась.
– Фрау Хазел, ваша взяла. Делайте все, что посчитаете нужным.
Хелен бросилась в погреб и взяла масла, яиц, хрустящие буханки хлеба, кувшины с домашним крепким сидром и голубой глиняный кувшин с салом. Затем она развела огонь и начала жарить яйца. Командир отряда знал несколько слов по–немецки и попросил ее дать им некоторые вещи. Она быстро принесла то, что было нужно.
Пока она стояла около горячей печи, один из мужчин подошел к ней, обнял и начал целовать ее. В мгновенье ока командир оказался около нее. Он громко отругал солдата и отбросил его в угол. После этого никто не осмеливался беспокоить ее.
В ту ночь смертельно уставшая Хелен поднималась в свою комнату, как кто–то дотронулся до ее рукава. Она испуганно отпрянула.
– Кто это?
Женский голос заговорил шепотом:
– Фрау Хазел, пожалуйста, укройте меня в вашей комнате, мне одной неспокойно у себя.
Это была фрау Хаар, еще одна женщина из Франкфурта, которая нашла прибежище в доме Страубов. Она была в большой опасности, потому что помогла бежать русскому пленному. Молва об этом поступке быстро разнеслась среди соседей, и ей пришлось бежать, чтобы не быть арестованной и не попасть в концлагерь. Без лишних слов Хелен взяла ее за руку и провела к себе в комнату. Сьюзи уже спала у себя в колыбельке, а остальные дети были готовы лечь спать. Курт и девятилетний Герд спали в одной кровати, Лотти в другой, а Хелен и фрау Хаар решили лечь на двуспальной кровати. До того, как дети отправились спать, Хелен в коленопреклоненной молитве попросила Господа о защите на предстоящую ночь.
– Фрау Хаар, – сказала она после того, как укутала детей одеялами, – мы не знаем, что нам принесет эта ночь. Нам лучше лечь не раздеваясь. В таком случае мы будем готовы к быстрым действиям.
Внезапно послышался робкий стук в дверь. Хелен со скрипом открыла дверь и увидела двенадцатилетнюю девочку–сироту, которую Страубы наняли кормить коров.
– Фрау Хазел, мне так страшно. Пожалуйста, позвольте мне остаться у вас в комнате, – умоляла дрожащая девочка. Хелен впустила ее внутрь комнаты и снова заперла дверь.
– Ты можешь спать вместе с Лотти, – сказала она и укутала девочку. Теперь все было тихо, и Хелен уснула. В два ночи она проснулась от крика, воплей и сиплого смеха. Было слышно, как кто–то шагал вверх по лестнице. Внезапно она услышала голос фрау Страуб около их двери.
– Фрау Хазел, срочно откройте! Американцы хотят обыскать вашу комнату.
Хелен выскользнула из постели, думая, что им с фрау Хаар пришел конец. Солдаты уже поднялись по лестнице, распространяя вокруг себя запах алкогольного перегара.
Открыв дверь, она увидела перед собой командира отряда, который защитил ее на кухне.
– О, – начал он на ломаном немецком, – вы здесь.
Он посветил своим фонарем в угол комнаты и под кровати. Потом он аккуратно прошелся лучом света по каждой кровати. Два солдата хотели протолкнуться в комнату, но он уверенно стоял в дверном проеме, прикрикивая на других, чтобы они не входили в комнату.
Он повернулся к Хелен и спросил:
– Ваши дети?
Хелен тихо кивнула в знак согласия. Он сказал:
– Вы хороший женщина. Вы спать.
Он повернулся и жестом показал ей, чтобы она заперла дверь за ним.
Утром в субботу, когда Хелен спустилась вниз на кухню, чтобы разогреть немного молока для завтрака, она увидела, что несколько деревенских женщин собрались там.
– Как вы провели ночь, фрау Хазел? – поинтересовались они.
– Спала без проблем.
– Что? Разве солдаты не приставали к вам?
К своему ужасу, Хелен узнала, что пьяные солдаты изнасиловали всех женщин в деревне, от маленьких девочек до старух. Не пощадили никого. Рыдая, женщины сидели вокруг стола, подробно излагая ужасы этой ночи.
Хелен также слышала рассказы фермеров, которые притворились, что у них ничего не осталось из еды, когда солдаты пришли за едой. Пришедшие в ярость солдаты пошли в погреба, где хранились запасы еды, и расколотили вдребезги все, что попадалось на их пути.
В одной семье дочку готовили к таинству миропомазания в церкви в предстоящее воскресенье. Несколько месяцев семья запасала продукты для церковного торжества и спрятала их за фальшивой панелью в комнате. Солдаты стали бить винтовками по стенам и обнаружили пустоты, выбили панель и увидели бекон, ветчину, яйца и большой кувшин, наполненный до верха золотистым медом. Разозленные тем, что их обманули, солдаты бросили все запасы на пол и стали топтать до тех пор, пока не разрушили все. Кувшин с медом они приберегли напоследок. Напоследок один солдат схватил его и опорожнился в мед.
– Нам пришлось выбросить кувшин, – добавила безутешная женщина.
В этот день командир американского отряда отдал приказ, что любой, кто попытается приставать к женщинам, будет расстрелян. Однако урон уже был нанесен. Только Хелен и те, кто был с ней в комнате, сумели уберечься от этой беды.
После завтрака Хелен собрала детей и провела субботнюю школу. Они пели свой любимый гимн «Всесильный Бог – наш верный Страж, прибежище и крепость».
Улицы деревни были пустынны, но в тот день и следующую ночь, которую местные жители провели за закрытыми наглухо дверями и окнами, насилия больше не было.
Вскоре жизнь под оккупационными силами вошла в свое обычное русло. Американцы управляли мягкой рукой и становились беспощадными, только если сталкивались с чем–то, что расценивали как предательство.
В деревне около Эшенрода жил фермер, у которого было четверо сыновей. Трое пропали на войне, а один, бывший членом гитлеровских элитных подразделений СС, жил с ним. Как все члены СС, он принял присягу верности Гитлеру и чувствовал, что не может нарушить клятву и сдаться врагу.
Когда американцы обнаружили этого мужчину, его вывели в поле и расстреляли, потом отрезали голову лопатой. Деревенские ребятишки обнаружили изувеченное тело, которое было доставлено родителям на телеге, покрытой соломой. Убитые горем бедные родители похоронили своего последнего сына.
Курту, Герду и Лотти нравилось рассматривать солдат в Эшенроде. Они были добрыми, веселыми и любили детей, а иногда давали им сладости. В один из дней к отряду присоединились чернокожие солдаты, первые чернокожие люди, которых дети видели в своей жизни. Дети рассматривали их как завороженные, обсуждая, может ли их черная кожа быть накрашена гуталином.
Бесстрашный Герд решил, что настал час небольших научно–практических исследований. Он подошел к одному из чернокожих солдат и протянул ему свою руку для рукопожатия. После этого он тщательно рассматривал свою ладонь, пытаясь найти на ней какие–либо следы от краски. Солдат, заметив его любопытство, посмеивался и подбадривал мальчика еще потрогать его кожу. Герд тер и тер кожу американца, но она все равно оставалась черной.
Убедившись в том, что кожа была настоящая, Герд широко улыбнулся солдату. Тот протянул Герду пачку фруктовой жевательной резинки, и Герд с удовольствием взял ее, но потом понял, что не знает, что с ней делать. Солдат языком жестов показал, что это надо жевать, и когда мальчик попробовал кусочек, он понял, почему все американцы постоянно работают челюстями.
Пришла весна, и вместе с ней усилилось наступление войск союзников. Всю ночь Хелен и Курт смотрели на оранжевое зарево, которое распространялось далеко за пределы Франкфурта. На следующий день они узнали, что предместье Франкфурта Эшерсхайм полностью уничтожено.
– Курт, – сказала Хелен, – я никогда не обрету мир, пока не узнаю все, что там случилось. Почему бы не взять папин велосипед и не поехать во Франкфурт, чтобы посмотреть, что осталось от нашего дома?
– Хорошая мысль, – откликнулся Курт, готовый к любому приключению. – Если от дома ничего не осталось, я смогу найти, где переночевать в другом месте.
– Я дам тебе масла и муки для управляющего домом. Завтра я буду ждать тебя на краю леса с хлебом и мятным чаем, чтобы ты сразу подкрепился после долгой дороги. Сейчас поторопись. И завтра нигде не задерживайся, нынче в лесах небезопасно.
