Текст книги "Дом у озера"
Автор книги: Сьюзен Виггз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)
– Вот тварь.
– Я только через несколько лет все поняла. – Перехватив взгляд сына, Кейт помахала рукой – пора уходить – и вдруг поймала себя на том, что не помнит, к какому выводу хотела подвести Кэлли. – Теперь у меня один парень на всю оставшуюся жизнь.
Аарон уже прощался с библиотечным волонтером.
– Что? И вы ни с кем не встречаетесь? Из-за того, что один раз не на того попали? А вы не думаете, что заслуживаете лучшего? – Кэлли весьма удачно сымитировала тон Кейт.
– Я этого не сказала. Я хожу на свидания. Просто… просто мне не очень везет в этом деле.
– А как же тот парень?
Сердце подпрыгнуло и забилось быстро-быстро.
– Какой парень?
– Сами знаете.
Кейт поднялась, повернулась и направилась к джипу. Да, она знала. Еще бы не знать.
Глава 9
Спускаясь по дорожке к дому Шредеров, Кейт думала о том, что предлог для визита неубедителен и с головой выдает неуклюжий замысел отчаявшейся женщины. Разумеется, он увидит ее насквозь. Раскусит с первого взгляда. А самое ужасное, что у нее так и не получилось отговорить себя от этой глупости. Разговор с Кэлли никак не выходил из головы, и в конце концов Кейт признала, что девушка в чем-то права. Призывая Кэлли ставить высокие жизненные цели, пробовать, рисковать, она сама только пятилась и вела себя так, словно все в порядке.
А ведь все не в порядке. Ей уже двадцать девять, но по ночам она порой чувствует себя такой одинокой и слабой, что, кажется, еще немного – и вот-вот не выдержит рассыплется на мелкие кусочки, которые растают в воздухе, и тогда ее уже никто не увидит. Да, это, конечно, только страхи, игра воображения. Но суть остается – у нее не все в порядке, и ей давно пора перестать обманывать себя, пора признать очевидное. И попытаться что-то сделать, что-то изменить.
– Ты хочешь поближе познакомиться с новым соседом, узнать его получше, – говорила себе Кейт, – но ничего не получится, если будешь сидеть дома и ждать, пока он сделает первый шаг. Возьми инициативу на себя. Но будь осторожна.
Для начала Кейт поговорила с Мейбл Клэр Ньюман, которая заверила ее, что, со слов Шредеров, Джей Ди Харрис чудесный человек, отличный во всех отношениях парень, приехавший на озеро отдохнуть после увольнения – почетного увольнения! – с военной службы. Кейт такая рекомендация пришлась по душе. Среди ее прежних знакомых ни одного военного не было. Тот факт, что Харрис служил родине, говорил в его пользу – значит, человек надежный и смелый.
Дом Шредеров не производил большого впечатления. Затерянный между высоченными пихтами, он мог похвастать разве что просторным чердаком, переделанным позднее в спальные помещения, способные вместить небольшую армию. Неподалеку расположились хозяйственная пристройка и лодочный сарай. Как и в большинстве домов на озере, здесь не было кабельного телевидения и сотовой связи. Люди приезжали сюда не для этого. Озеро Кресент оставалось одним из немногих уголков, где человек еще мог отключиться от мира и спокойно отдохнуть. Расслабиться. Перезарядиться. Волшебное место.
Остановившись у сетчатой двери, Кейт увидела, что Харрис работает над чем-то за кухонным столом. Содоточенный, внимательный, он напоминал хирурга, занятого сложной операцией. Впервые за все время она видела его без бейсболки. Солнце трогало длинные волосы. У него был четкий, ясно выраженный профиль с решительным подбородком, оценить приятные линии которого она не сумела с первого взгляда. Движения больших, сильных рук, одна из которых держала крошечные плоскогубцы, поразили ее удивительной легкостью, пластичностью и точностью. Она представила, на что еще способны эти большие и умелые руки, и воображение подбросило десяток вариантов, от которых захватывало дух.
«Держись, Кейт».
Из стоящего рядом CD-плеера доносился голос Бена Харпера – довольно необычный выбор для мужчины, который, судя по внешности, должен был бы предпочитать хонки-тонк. Если что и получалось у Кейт отлично, так это выносить суждения о людях – скорые и неверные.
– Привет, – сказала она и одновременно постучала в сетчатую дверь.
Он резко выпрямился, отодвинувшись от стола. Скамейка царапнула по выстеленному сосновыми панелями полу. В воздухе вокруг него закружились крохотные пушинки.
– Господи. – Он приглушил звук.
– Извините, если помешала. – Не дожидаясь приглашения, Кейт переступила порог. – Мне очень жаль. Я… ой, посмотрите! Что у вас с рукой?
– Я… Черт. – Он посмотрел на большой палец, в который воткнулся рыболовный крючок. Кровь уже капала на пол.
– Это я виновата. – Кейт устремилась вперед. – Простите. Садитесь, я вам помогу.
– Ничего, все в порядке. – Глаза за толстыми стеклами темных очков смотрели на нее с подозрительным прищуром.
– Сядьте, – повторила она, слегка толкая его плечом. Пальцы ощутили крепость мускулов под рубашкой. Кейт уже забыла, когда в последний раз дотрагивалась до мужчины, и эффект оказался удивительным. Он сел, а она, шагнув к раковине, смочила бумажное полотенце, поставила на газовую плиту плошку с водой, включила горелку и вернулась к столу.
– Давайте посмотрим, что у вас.
– Пустяки, переживу, – сказал он, но все же показал ей палец.
– Дело плохо. – Ей едва не стало плохо. – Посмотрите, зубец почти весь вошел в палец. – Кейт взяла его руку и повернула. Жест получился странно интимным. – Может быть, вас отвезти в город? В Порт-Анджелесе есть клиника неотложной помощи…
– Нет, Кейт, не надо. Я же сказал, что справлюсь сам.
Она притворилась, что не расслышала резких ноток в его голосе.
– В таком случае хотя бы позвольте помочь. Крючок с одним зубцом или с двумя?
– С одним. Двойные к использованию запрещены.
– Знаю, но большинство рыбаков все равно делают по-своему.
– Нарушать закон, чтобы поймать пару форелей? Таких можно только пожалеть.
«Уж тебя-то точно жалеть не хочется», – подумала Кейт, рассматривая широкие плечи и квадратный подбородок. Подбородок – этого нельзя было не заметить, – выдвинутый вперед, что явно указывало на раздражение.
– Не нужно было мне приходить, – сокрушенно сказала она. – Вы тут занимались делом, готовили снасть, а я явилась и все испортила.
– Вот именно.
Она нахмурилась:
– Могли бы сказать, что ничего я испортила.
Он положил руку на стол.
– Ладно. Послушайте, если хотите помочь, я протолкну зубец чуть дальше, а вы его срежете, и тогда я смогу вытащить крючок.
– Не сможете, – поморщилась Кейт. – Это ужасно больно и…
Она не договорила, потому что он резко толкнул крючок вперед, скривившись и прошипев слово, от которого Кейт вздрогнула. Кровь потекла обильнее, но зато окровавленный зубец торчал теперь из плоти.
– Над раковиной аптечка. Возьмите щипчики, – распорядился он.
– Аптечка, – тупо повторила Кейт.
– Да, аптечка. Мне нужно, чтобы вы срезали край. Я бы и сам это сделал, но я левша.
– Когда я стану срезать, вам будет больно.
– Вы просто делайте, что я сказал.
– Мне бы не хотелось…
– Если поспешите, я, может быть, выживу.
– Хочу, чтобы вы знали, мне жутко неудобно. – Она отошла к раковине и открыла шкафчик. – Это я во всем виновата.
– Случайность. Так бывает.
– Пусть и случайность, но из-за меня. – Аптечка оказалась на самом деле внушительных размеров ящичком, содержание которого немало ее озадачило. – Вы врач?
– Нет, – коротко ответил он, давая понять, что не намерен развивать эту тему.
– Тогда… параноидный сервивалист? [10]10
Сервивалист – человек, готовящийся выжить при глобальной катастрофе и с этой целью, в частности, живущий в глуши.
[Закрыть]
– В самую точку. – Джей Ди указал на отделение, в котором нашлись причудливой формы щипчики в вакуумной упаковке. Травматические – так он сказал. Кейт вскрыла пакетик, набрала в легкие побольше воздуха и стиснув изо всех сил зубы, но все равно морщась, словно больно было ей, срезала зубец. Джей Ди не издал ни звука, только часто задышал. Убирая щипчики, она заметила, что пальцы у нее трясутся.
Он вырвал крючок таким быстрым, расчетливым движением, что Кейт едва не пропустила его. Потом отошел к раковине, подержал палец под водой и, ловко орудуя правой рукой, продезинфицировал рану и наложил повязку.
– Так вы что… ветеринар? – спросила Кейт, вспомнив про раненого енота.
Непонятно почему, вопрос определенно смутил его. Даже оставаясь у стола, она видела, как покраснели у него уши.
– Нет.
– Тогда… чем вы занимаетесь?
– Думал порыбачить на мушку, но, похоже, не получится.
– Я имею в виду, чем занимаетесь, когда не на озере.
– Этим летом я ничем не занимаюсь. Решил отдохнуть.
Вот так. Прямо-таки раскрыл перед ней душу. Может, так ей и надо – как-никак заявилась без приглашения, нарушила планы.
– Отдохнуть от чего?
– От всего. – Джей Ди усмехнулся, но ей показалось, что он говорит серьезно. – Думаю, что выбрал этого самое подходящее место.
– Миссис Ньюман сказала, что вы служили в армии. Кейт и сама покраснела. – Это я ее спросила.
Большой радости он не выразил.
– Тогда зачем эти «двадцать вопросов»?
Он загонял ее в угол, выставляя в нелепом виде, но Кейт решила не сдаваться.
– Цель этих вопросов – лучше узнать человека. Люди всегда их задают, когда знакомятся.
– Ладно, пусть так, – согласился Джей Ди и даже не улыбнулся, хотя глаза его и блеснули. – Вы только не оправдывайтесь. Я о вас тоже спрашивал. Наводил справки у Сэма Шредера.
Кейт даже не знала, что на это сказать.
– И как? Я была представлена в выгодном свете? – Или у него нетрадиционные предпочтения?
– В самом выгодном. Он высокого о вас мнения. И еще сказал…
– Что сказал?
– Что был в вас влюблен, а вы разбили ему сердце.
Кейт хорошо помнила Сэма Шредера, плотного спортивного паренька, не отличавшего особой почтительностью к старшим, но абсолютно бесстрашного. Кажется, за ним все еще оставался рекорд по прыжкам в Чашу Дьявола, как называли глубокую заводь, зажатую с трех сторон скалами.
– Лжец, – объявила она. – Я абсолютно ничего Сэму Шредеру не сделала.
– И тем самым разбили ему сердце.
– Очень смешно. – В памяти невольно всплыли знойные вечера в местном кинотеатре… Запотевшие стекла машин… Но то было в старших классах. Давняя история.
– И чем же он теперь занимается?
– Женат. Двое детей.
Ну конечно, женат. И конечно, с детьми. Разве так не у всех? Кейт никогда не жалела о сделанном выборе – растить Аарона одной, – но часто думала о том, как все было бы, если бы рядом находился кто-то – партнер, лучший друг и любовник, – кто заботился бы о ней и Аароне так же, как и любящий муж.
Растревоженная этими мыслями, она поднялась из-за стола и подошла к стене с фотографиями в деревянных рамках. Некоторым было лет, наверно, по двадцать. Одна показалась знакомой, и Кейт указала на нее Джей Ди – дети в купальных костюмах, стоя на берегу, кормили уток.
– Вон та, в зеленом купальнике, я. Конопушки, ноги-палочки и брекеты.
– Глядя на вас, двенадцатилетний мальчишка, наверно, пускал слюни. И не только слюни.
– Неприлично говорить такое человеку, который только что спас вам палец.
Он не извинился. Только смерил ее оценивающим взглядом.
– Я бы сказал, из подросткового возраста вы вышли – ни костей, ни брекетов не видно.
– Это комплимент?
– А ведь вы покраснели, верно?
Так и не найдя себе места, она вернулась к столу.
– Я звала его Сэмми. Сэмми Шредер. И что же еще он вам поведал, кроме того, что я якобы разбила ему сердце?
– Сказал, что не видел вас со школы. Спросил о ваших родных. По-моему, он высокого мнения о них.
Кейт кивнула:
– Наверно. Они всем нравились. Отец умер, а мама снова вышла замуж и переехала во Флориду. – Она помолчала, ожидая столь же непременного, сколь и неуклюжего выражения соболезнования, но Джей Ди промолчал. – А вы с Сэмом, выходит, служили вместе?
– Верно. – Он снова ограничился коротким ответом. Неловкое молчание затягивалось, и Кейт отчаянно ломала голову, пытаясь придумать, что бы еще сказать.
Но первым заговорил Джей Ди:
– Кэлли еще с вами?
– Да. Насколько я понимаю, она останется у нас на неопределенно долгий срок.
– Кто она? Подруга? Родственница? Няня?
– В настоящий момент и друг, и няня. Она отлично ладит с Аароном. Сказать по правде, предложив ей пожить у нас, я поначалу побаивалась. – Кейт не стала упоминать, как Кэлли напугала ее в первый день. – У девочки сейчас нелегкий период, а у меня в доме много свободных комнат. Обычно летом сюда приезжают все, но нынче нас только двое, я да Аарон. По-вашему, я сглупила, да?
– Господи, Кейт, конечно! Много она рассказала вам о себе?
– Достаточно. По крайней мере, больше, чем вы о себе.
– Но я же не претендую на комнату в вашем доме, – возразил он.
– Я знаю о Кэлли все, что нужно. – Они и впрямь сблизились в последнее время. С каждым днем девушка раскрывалась все больше, и перед Кейт вставали картины неприкаянной жизни, постоянных скитаний, боли, унижений и неуверенности в завтрашнем дне. В первую очередь Кейт хотела дать ей почувствовать себя в безопасности, ощутить хоть какую-то стабильность. И постепенно Кэлли оттаивала, в ее поведении проступали первые знаки доверия. Она уже не терялась, когда утром Кейт подавала пакет с ланчем, а однажды даже попросила, стесняясь, съездить с ней в аптеку и выбрать какое-нибудь средство для кожи. Возможно, Кейт обманывала себя, выдавая желаемое за действительное, но Кэлли заметно менялась к лучшему, причем не только внешне.
– Она хорошо себя чувствует?
Вопрос показался ей немного странным, и Кейт нахмурилась.
– Да, хорошо. Во многих отношениях Кэлли еще ребенок – любознательный, страстно интересующийся музыкой. Они с Аароном каждый день плавают на каяке. – Поначалу Кейт требовала, чтобы они не уплывали из виду, но потом, когда Кэлли доказала, что на нее можно положиться, стала позволять все более дальние прогулки. Девушка много работала, каждый день поднимаясь рано утром, и понемногу привыкала к обществу Кейт и Аарона. Аарон, в свою очередь, обожал ее и всюду таскал за собой. Пожалуй, только с Бандитом отношения так и не наладились – Кэлли по-прежнему обходила его стороной.
– Это хорошо.
– Может быть, я чего-то не замечаю?
– Сомневаюсь. Просто хотел убедиться, что у вас все в порядке.
– Да, все в порядке. Спасибо. – Чувствуя себя как на иголках, она снова встала, подошла к окну и, сунув руки в карманы, уставилась на озеро.
– Кейт, что вы здесь делаете?
Она повернулась – он смотрел на нее так пристально, что ей сделалось не по себе.
– Хотела узнать вас получше, вот и решила прийти под предлогом, что мне нужен насос. – Щеки вспыхнули. – У меня это плохо получается.
– Что? – Он придвинулся немного.
Кейт уже чувствовала его близость. Он еще не касались друг друга, но температура как будто повысилась.
– Это… – Ей никак не удалось сформулировать объяснение. – Узнать нового человека.
– Я могу как-то помочь? – Голос у него был одновременно мягкий и грубый.
Кейт чуть отодвинулась – когда она стояла рядом с ним, мысли путались и терялись.
– Вообще-то мне действительно нужен насос. В моем дырявый шланг, а колеса на велосипедах совсем сели.
– Посмотрю. Может быть, даже найду, – сказал Джей Ди, но остался на месте, не сделав и шага в направлении сарая. Просто стоял и смотрел – на нее.
—Спасибо, – сказала Кейт неуверенно. Она никак не могла определить, куда смотреть – в глаза, на грудь, в сторону? Неужели он не понимает, что очки только отвлекают? Губы пересохли, и она машинально провела по ним языком, но тут же представила, как это выглядит со стороны. – Знаете, мне еще кое-что интересно. Почему вы тогда помогли нам в магазине?
Он почти улыбнулся – глаза блеснули, уголки рта чуть заметно приподнялись.
– Почему? А вы как думаете?
Кейт понятия не имела, что сказать. Может, это флирт? Может, вопрос чисто риторический? Или он и впрямь ждет ответа?
Напряжение достигло предела, когда Джей Ди вдруг сказал:
– Пойду поищу насос.
– Спасибо, – сказала она и сжала от досады кулаки. Ну сколько же раз можно благодарить!
Джей Ди вышел. Кейт осталась одна. Огляделась. Личных вещей в комнате было на удивление мало. «Путеводитель по национальному парку Олимпик» с закладками. На столике, около деревянной софы, лежали еще одни очки, фонарик и потрепанный триллер в мягкой обложке.
Из-под книжки выглядывал глянцевый журнал. Понимая, что не должна этого делать, Кейт все же не могла удержаться. Она шагнула к столику и подняла книгу.
То, что лежало под ней, оказалось не журналом, а каталогом. «Информация для поступающих – медицинская школа Дэвида Геффена при Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе».
Кейт открыла каталог, перелистала, обратив внимание на сделанные шариковой ручкой пометки на полях.
– Что это вы делаете? – прогремел в дверях голос Джей Ди.
Она вздрогнула и выронила каталог:
– Не знаю. Может, сую свой нос куда не надо? Или как это называется?
– Вижу. – Он подошел к ней.
– Так вы студент-медик? – спросила Кейт, несмотря на то что Джей Ди явно дал понять, что не намерен обсуждать эту тему.
– Нет.
– Собираетесь поступать?
– Я не в том возрасте, чтобы ходить в школу. Принимая во внимание, откуда придется начать, весь курс займет по меньшей мере семь лет. К окончанию мне было бы почти сорок.
– А если не поступите, сколько вам будет через семь лет? – с невинным видом спросила она.
– У меня нет желания обсуждать это с вами.
– Потому что я права, а у вас нет аргументов.
– Потому что это вас не касается.
Она не нашлась что возразить – он загнал ее в угол.
– Послушайте, я только…
– Вот ваш насос. – Он чуть ли не бросил его ей. – Мне он не нужен, так что держите сколько хотите.
Кейт взяла насос, но решила, что уступать его раздражению не будет.
– Спасибо, – сказала она холодно, словно давая понять, что вообще-то идея прекратить разговор принадлежит ей.
Джей Ди посторонился, и Кейт прошла мимо с гордо поднятой головой. Зря она сюда пришла. Все было примерно так, как и раньше, когда она встречалась с другими мужчинами. И почему только ей взбрело в голову, что с ним будет иначе? Другое дело, что на этот раз отказ задел сильнее. Может, из-за того, что ее и тянуло к нему сильнее? Но тут уж ничего не поделаешь. Он оказался именно таким, каким она его и представляла – немного необычным, сильным, привлекательным и даже чуточку опасным. А может быть, дело в том, что как ни нравилось ей быть с Аароном и Кэлли, иногда хотелось другого. Были вещи, разделить которые она могла только с другим взрослым, предпочтительнее, с мужчиной, – бокал вина на веранде в предзакатный час, планы статьи для «Смитсониен мэгазин». Она страстно, отчаянно жаждала одобрения и поддержки, и в этом состояла ее личная, персональная слабость. Ей еще только предстояло научиться довольствоваться тем, что есть, и находить счастье в нынешнем положении вещей.
И какой же глупостью было с ее стороны позволить себе увлечься этим парнем. А ведь есть опыт за спиной. Прекрасно понимала, что именно так все и закончится. С тех пор, как она встречалась с кем-то, минули столетия. И надо иметь в виду, что в ее жизни любые волнения всегда вели к неприятностям. Уж это следовало бы знать.
Глава 10
– Так что, малыш, боишься воды? – спросила Кэлли, направляя лодку к Дьявольской Чаше, самой популярной на озере купальне, окруженной отвесными скалами.
Аарон был рад, что сидит впереди, а не лицом к Кэлли. Вместе получалось хорошо. Чуть ли не каждый день, после ланча, они отправлялись к новому месту, исследуя скалистые, поросшие лесом берега. Поначалу мама требовала, чтобы они держались вблизи берега и в поле ее зрения, но потом, увидев, что они знают, как вести себя на воде, дала полную свободу.
– Не воды, – сказал Аарон. – Я просто не люблю, когда она у меня над головой.
– А по-моему, это значит, что ты боишься воды.
– Ну и что с того, если боюсь?
– Ну так хватит бояться. Поверь мне, малыш, в мире есть кое-что похуже воды.
– Что? Собаки? – не удержался от ответного укола Аарон.
– Я собак не просто так боюсь, у меня на то есть причина.
– Какая такая причина?
Кэлли заерзала, и каяк качнулся. Аарон едва не выронил весло, схватившись за борта.
– Эй, полегче.
– Не трусь. Я не собираюсь переворачиваться. Хочу показать тебе кое-что. Смотри.
Аарон снова налег на весло. Тяжелый спасательный жилет стеснял движения, но ему все же удалось повернуться.
Кэлли подняла ногу на борт каяка и, закатав штанину, обнажила колено.
– Теперь видишь, почему я боюсь собак?
Аарона даже немного затошнило. Все ее колено покрывали безобразные рваные шрамы, пересекающиеся под разными углами, как горные тропинки. По обе стороны от коленной чашечки виднелись углубления.
– Собака покусала, – догадался он.
– Не покусала – изуродовала. Есть такое слово. – Кэлли медленно опустила штанину. – Она меня просто изуродовала.
Изуродовала. Раньше Аарон этого слова не слышал. Звучало оно неприятно. В нем было что-то злое и резкое.
– А как это случилось?
– Как? По глупости. Доверилась одному псу только потому, что показался дружелюбным и махал хвостом. Надо было идти и не останавливаться, но я подумала, как бы его приручить. Ну и вот… В следующую секунду он уже рвал мне ногу.
Аарон не знал, что сказать. Он попытался представить, как пес, злобно, по-звериному, ворча, бросается на Кэлли.
– Наверно, больно было.
– Да уж. Раньше со мной ничего подобного не случалось. Наложили сотню швов, а потом еще делали уколы от токсического шока. Вот такая у меня причина, – подвела черту Кэлли. – Поэтому теперь я собак стараюсь обходить стороной.
– Ну, Бандит не простая собака. Он добрый. По-настоящему. И никогда никого не кусает.
– Я тебе вот что скажу, малыш. Обещаю, что подружусь с Бандитом, если ты поплаваешь со мной в озере.
Аарон представил, как вода смыкается над головой, как наполняет нос и рот, как лезет в глаза и уши, и его заколотило.
– Не могу.
– Ладно. Тогда и я не буду дружить с Бандитом.
Он заработал педалями, разворачивая каяк к Дьявольской Чаше.
– Перестань, Кэлли. Бандит – хороший пес. Мой лучший друг. Он и мухи не обидит.
– Вода тоже никого не обидит, если ты ее уважаешь и умеешь плавать.
– Но я не могу, – повторил Аарон.
– Жаль. – Кэлли пожала плечами и взялась за весло. – А поплавать было бы здорово.
– Но…
– Договор есть договор.
Аарон скрипнул зубами. Она не понимает. Никто не понимает. Он хочет научиться плавать и, как все дети, играть в воде, купаться. Даже заставлял себя зайти в воду выше колен. Иногда ему снилось, что он научился плавать, что он ныряет, выныривает, чтобы вдохнуть воздуху, и снова уходит в глубину. В этих снах он был самым лучшим пловцом в мире. И самое лучшее место для плавания и ныряния – здесь.
– Здорово, что твоя мама разрешает нам брать каяк.
Здорово? Аарон никогда не слышал, чтобы кто-то так говорил о маме.
– Ты ей нравишься, – сказал он. – И она тебе доверяет.
– Удивительно, – пробормотала Кэлли.
По уик-эндам на озеро приезжали десятки людей из города, школьников, студентов колледжей, но сегодня день был рабочий, и на всем озере никого, кроме них двоих, не было. Каяк бесшумно скользнул по тихой глади под узкой аркой моста, единственным искусственным сооружением на всем озере. Аарон откинулся назад, налегая на весло.
Каменные стены уходили вверх крутыми ступеньками, достаточно широкими, чтобы на них можно было стоять. Смельчаки прыгали с этих ступенек в холодную, ясную воду. Аарон не раз представлял, как летит вниз, как падает в воду, как его засасывает глубина. Наклонившись над бортом, он уставился вниз, в темную бездну озера. Голова закружилась, а по спине побежали мурашки.
– Говорят, там живет призрак, – сказал он вполголоса. – Призрак мальчика, который прыгнул со скалы и утонул здесь.
– Ну конечно.
– А еще говорят, что это был индеец из племени мака. Он думал, что если нырнуть поглубже, то можно превратиться в рыбу и жить вечно. Да только в рыбу он не превратился, а стал призраком и каждый вечер взбирается на скалу и ныряет, снова и снова.
– Правда? – притворно ахнула Кэлли.
– Правда.
– Знаешь что, малыш? Мой детектор чуши вот-вот не выдержит.
Аарон ухмыльнулся. Ему нравилось, когда Кэлли начинала разговаривать вот так. Он и сам чувствовал себя почти взрослым.
– Но это правда. Мне дедушка рассказывал, а мой дядя, когда был маленьким, сам видел призрака.
– При всем уважении к твоему дедушке, малыш, наврал он тебе с три короба.
– А вот и не наврал.
– Наврал. Так ты из-за этого боишься воды? Из-за того, что там живет призрак? – фыркнула Кэлли.
Аарон не отвечал. Вопрос был серьезный и требовал вдумчивого рассмотрения. К несчастью, воды он боялся всякой и везде – в бассейне, океане и озере, – независимо от присутствия в ней призраков.
– Не знаю. Вроде бы никакой причины нет. Вода мне просто не нравится. Как и кошкам.
– Ну ты меня и насмешил.
– А что смешного? Тот мальчик спрыгнул вон с того уступа. – Аарон вытянул руку. – Нырнул и не вынырнул, сразу пошел на дно. Самого мальчика никто больше не видел, а призрак иногда появляется. Люди видят его каждый год, видят, как он снова и снова прыгает с уступа.
Кэлли только усмехнулась. Аарона ее смешки и ухмылки раздражали – она не верила ни одному его слову.
– Малыш, ты просто насмотрелся по телевизору про неразгаданные тайны.
– А вот и нет. – Аарон обернулся и сердито посмотрел на Кэлли. – Я телевизор никогда не смотрю. У нас его вообще нет.
– Нет здесь, на озере, а я говорю о городе. Там-то у вас телевизор есть?
– И в городе нет. Мама говорит, что это вредно, что мне лучше будет без телевизора. – Обычно Аарон стеснялся признать, что живет, как говорила мама, в свободной от телевидения зоне. Но сейчас, отстаивая свою точку зрения, он без колебаний пустил в ход даже этот аргумент.
– Чепуха. Телевизор есть у всех.
– У нас нет. Можешь сама спросить у моей мамы. Друзья говорят, что это вроде как чудно, но она все равно отказывается покупать телевизор. А ты тоже думаешь, что это чудно?
– Там, где я росла, телевизора тоже не было, – задумчиво ответила Кэлли. Голос у нее был непривычно мягкий и какой-то странный. Раньше она никогда не разговаривала с ним так.
Впрочем, она вообще мало рассказывала о своем детстве. Аарон знал только, что ее по каким-то непонятным причинам забрали у мамы и отдали в другую семью. К приемным родителям. А потом в еще одну, и еще…
Аарон долго раздумывал над тем, кто такие приемные. Пожалуй, решил он, сейчас самое время спросить. Они уже сделали несколько кругов на середине озере. Солнечные лучи, словно лазерные, пронзали воду широкими золотистыми полосами и уходили так далеко вглубь, что у Аарона голова кружилась от страха, когда он смотрел вниз.
– А ты, когда жила у приемных, телевизор смотрела? – осторожно и не оборачиваясь, спросил он.
Кэлли хмыкнула, как делала всегда, когда хотела показать, что ей наплевать на что-то или что Аарон задает глупый вопрос.
Он уже и сам пожалел, что спросил, но было поздно – слова вылетели и теперь висели между ними.
– Приемные – это не имя и не фамилия. Это семья так называется – приемная. Есть люди, которые берут к себе чужих детей из-за того, что те не могут жить со своими настоящими родителями.
Аарон ждал, чувствуя, что Кэлли расскажет что-то еще, если только он будет помалкивать. Молчать было невероятно трудно, но он держался.
И верно, скоро Кэлли продолжила:
– Несколько лет назад они решили, что я живу в нездоровых условиях, а моя мама – лузер и хочет от меня избавиться. В общем, отправили меня в первую приемную семью. Неплохие, наверно, были люди. Государство дает им денег на содержание приемных детей, вот они и набрали нас целую кучу. А ты говоришь про телевизор. – Она тихонько свистнула. – Телевизор там был в каждой комнате. И я, пока в том доме жила, насмотрелась его на сто лет вперед.
Аарон попытался решить, смог бы он поменять свою маму на телевизор. Пожалуй, все-таки нет, хотя «Николодеон» – это, конечно, самое лучшее, что только есть на свете. Бывая у друзей, Аарон смотрел мультик при каждом удобном случае.
– Переезжать приходилось каждый год, – рассказывала Кэлли. – Только привыкнешь к какому-то месту, а тебя уже везут в другое.
– Почему?
– Потому. Так у них заведено. Мне никто толком так ни разу и не объяснил. Говорили только, мол, собирай вещи. А из последней семьи я сама ушла.
– Почему?
– Как бы тебе сказать… Не поладила с ними. Хотела податься в Канаду, но туда не пускают без удостоверения личности и свидетельства о рождении. В конце концов оказалась в Порт-Анджелесе, и тут миссис Ньюман предложила мне работу.
– А потом ты встретила нас, – вставил Аарон.
– Верно, малыш.
– Теперь мы твоя семья?
Кэлли молчала, но и Аарон не оборачивался. Потом она легонько ткнула его в плечо:
– Да. Теперь ты моя семья.
Здорово, подумал он. Конечно, с Кэлли не так весело, как с Айзеком и Мюриэл, но зато с ней можно кататься на каяке и…
– Что это? – прошипела вдруг у него за спиной Кэлли. От ее голоса мурашки побежали по коже.
– Что?
– Увидела что-то. В лесу. Там. – Она протянула руку в сторону скал, прятавшихся в тени высоченных деревьев.
– Я ничего не видел. – За первым отрядом мурашек пробежал второй.
– Смотри, опять! Да это же… Боже!
И только тогда Аарон тоже увидел. Увидел его. Мальчика-призрака. Издав воинственный клич, он выскочил из-за кустов и бросился в озеро с уступа – сложив руки, головой вперед. Все случилось в долю секунды, а уже в следующий миг призрак пропал, растворившись в холодных тенях озера.
Аарон вскрикнул, но голос пропал, и крик остался в горле. А потом он с ужасом увидел, что выронил от страха весло, и оно покачивается на расстоянии руки от лодки. Секунду-другую Аарон просто смотрел на него, жалея, что не привязал к запястью нейлоновым шнуром, потом, поддавшись панике, привстал с сиденья и потянулся за уплывающим веслом.
– Эй, малыш, сиди спокойно! – крикнула Кэлли. – Мы из-за тебя перевернемся! Лучше…
Предупреждение опоздало. Каяк качнулся и опрокинулся, сбросив обоих в воду.
Аарон ударился лицом о воду, уже понимая, что пропал. Будь они поопытнее и сумей сохранить инерцию движения, каяк снова встал бы в правильное положение, но этого не случилось. Озеро уже схватило мальчика за руки и за ноги ледяными, колючими пальцами и тянуло к себе. Аарон уходил все глубже и глубже, думая о том, что, может быть, если нырнет очень глубоко, превратится в рыбу. Или призрака, как тот индейский мальчик.
Он кричал, но вода забирала голос. Он тонул, и она заполняла нос и рот. Ужас объял его и сжал, выдавливая из него жизнь. Кто-то – или что-то – ухватил его за воротник и не давал погружаться. Спасательная жилетка, лучшая, как сказала мама, из всех, что можно купить за деньги, вытащила его на поверхность, и он повис, болтая ногами, над вечной бездной. Аарона так трясло от страха, что он даже немного описался, но, поскольку был в воде, этого никто не заметил.
Кэлли, на которой тоже была жилетка, плавала рядом, вытирая глаза и отплевываясь.
